1812 отечественная война контрольная работа: Контрольная работа «Отечественная война 1812 г.» 8 класс скачать

Наследие войны 1812 года

Центр истории военно-морского флота

Для многих американцев война 1812 года была забытым конфликтом. Его значение часто сводится к знакомым американским иконам, которые он породил, таким как «Старый Айронсайд» и «Усеянное звездами знамя».»Но реальность, стоящая за этой часто прославленной историей, более сложна.

Во многих отношениях война 1812 года была второй главой американской революции. Он снова велся между Соединенными Штатами и Великобританией и стремился — раз и навсегда — установить как политический, так и экономический суверенитет США. Но этот конфликт был не между двумя странами, это была война многих стран. все они имели сильные интересы в стране, которую мы называем Америкой. Этот конфликт затронул Соединенные Штаты, Великобританию, их колонию Канаду, Испанию, а также десятки коренных народов.

Договоры, положившие конец конфликту между Соединенными Штатами, Великобританией и их союзниками по коренным народам, одновременно принесли американцам и канадцам чувство победы. Канадцы объявили о победе, указав на драматическую неудачу США во вторжении на их родину, отметив силу и изобретательность Канады. США также объявили о победе, успешно завершив свою первую войну в качестве суверенного государства, превратившись в «завоевателя Европы» и приобрели миллионы акров территории Индии для расширения своих границ.Но эта «вторая война за независимость» оставила многих американцев — особенно коренных американцев и афроамериканцев — с еще одним невыполненным обещанием свободы. Действительно, Соединенные Штаты достигли немногих из тех целей, ради достижения которых они объявили войну.

Была ли война 1812 года успехом или неудачей? Возможно, не было ни того, ни другого. Хотя конфликт помог сформировать американскую идентичность, война послужила не концом, а предвестником грядущих перемен. Экспансия на запад и изгнание индейцев, вместе с институтом рабства и более масштабной и кровавой Гражданской войной, продолжали бы проверять демократический эксперимент Америки.Зажатая между американской революцией и революционными преобразованиями, окружавшими гражданскую войну, война 1812 года осталась в далеком воспоминании.

Отечественной войны 1812 года | Президентская библиотека

В 2012 году отмечалось 200-летие одного из самых знаковых событий в истории России — Отечественной войны 1812 года. «Гром 1812 года» оставил глубокий отпечаток в памяти современников и потомков, затронув все сферы жизни. наша страна.Александр Герцен однажды подчеркнул, что «именно 1812 год по-настоящему раскрывает настоящую российскую историю; все, что было до этого, было лишь предисловием ». Коллекция, посвященная этому событию, включает широкий спектр материалов, освещающих историю Отечественной войны 1812 года во всем ее многообразии.

Глубокие русско-французские противоречия, в том числе отказ России поддержать континентальную блокаду Великобритании, стали основными причинами войны. 10 (22) июня посол Франции направил ноту о разрыве дипломатических отношений между странами и начале войны.12 (24) июня наполеоновская армия вторглась в Россию.

На первом этапе войны, длившейся с июня по сентябрь 1812 года, русская армия была вынуждена отступить вглубь России. Ключевым событием этого периода стало Бородинское сражение 26 августа (7 сентября).

Отечественная война приобрела поистине всенародный размах. Героизм русской армии, партизанских отрядов и ополчения, блестящее полководческое командование способствовали переломному моменту войны и обеспечили будущую победу.На втором этапе, охватившем период с октября по декабрь 1812 г., французская армия потерпела поражение от русской армии и была вынуждена покинуть Россию, а военные действия были перенесены на территорию европейских государств.

В коллекции представлены исследования, официальные и архивные документы, карты, визуальные и мультимедийные материалы из электронных фондов Президентской библиотеки. В центре внимания мемуары и официальные газеты, в которых рассказывается об участии народа в защите Отечества.Специально для коллекции были оцифрованы портреты героев войны 1812 года, предоставленные Государственным Эрмитажем, и вошли в электронный фонд Президентской библиотеки.

Коллекция насчитывает более 800 наименований, которые размещены в тематических разделах и снабжены краткими аннотациями. Доступ ко всей коллекции доступен в Электронном читальном зале, а к некоторым документам можно получить доступ через веб-сайт библиотеки.

В работе над сборником задействованы различные материалы, предоставленные Архивом внешней политики МИД России, Библиотекой Конгресса США, Библиотекой естественных наук Российской академии наук, Фондом М.Горького, Владимирская областная научная библиотека, Волгоградская областная научная библиотека им. М. Горького, Государственный историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина, Государственный Эрмитаж, Государственная публичная историческая библиотека, Киностудия «Национальный киноцентр», Министерство Российской Федерации. Культура Московской области, Московская областная государственная научная библиотека им. Н.Крупской, Научная библиотека Кремля, Омская государственная областная научная библиотека им. А.С. Пушкина, Российская государственная библиотека, Российская национальная библиотека, Российский государственный архив кинофотодокументов, Российский государственный исторический архив, РГПУ им. Герцена, Московский государственный университет имени М.Горького Рязанская областная научная библиотека, Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека, Центр информационных технологий и систем органов исполнительной власти, Федеральная служба охраны России.

Фрэнсис Скотт Ки, упорный патриот | История

Одно за другим загорелись здания американского правительства.Вечером 24 августа 1814 года британские войска сожгли Капитолий, Казначейство, Дом президента (еще не называемый Белым домом). Все свирепо горело, как и здания Военного ведомства и государственных ведомств. Закаленные в боях красные мундиры сокрушили и рассеяли в основном неподготовленных и плохо руководимых американских ополченцев и регулярных войск, которые были направлены, чтобы помешать им добраться до столицы. Президент Джеймс Мэдисон вместе со своим генеральным прокурором и государственным секретарем бежали в безопасное место через реку Потомак.Сообщая новости о разгроме, лондонский « Courier » кукарекал: «Война будет у Америки, и война у нее есть».

Когда в тот душный августовский вечер над столицей вспыхнуло пламя, решение американского правительства двумя годами ранее объявить войну Британии — в конфликте, который впоследствии стал известен как война 1812 года — казалось безрассудным и саморазрушительным. Англия оставалась могущественной мировой державой, в то время как молодые Соединенные Штаты испытывали нехватку денег, страдали от внутренних разногласий и были слабыми в военном отношении.Дональд Хики, автор книги Война 1812 года: забытый конфликт , говорит: «Армия была недоукомплектована, необучена, плохо оснащена и возглавлялась некомпетентными офицерами, вышедшими по старости. Военно-морской флот просто превосходил Королевский флот ».

Британцы несли большую ответственность за провоцирование боевых действий. Запертые в жестокой борьбе за мировое господство с Францией императора Наполеона, они беззастенчиво вмешивались в прибыльную морскую торговлю нейтральной Америки с Европой, захватив американские корабли и вынудив похищенных американских моряков удовлетворить потребность в рабочей силе на британских военно-морских судах.«В этот момент, — говорит историк Дуглас Эгертон, автор книги « Восстание Габриэля »и других работ о довоенной Америке, — Англия по-прежнему считала американскую торговлю частью своей области — даже после революции. Британия хотела помешать американским продуктам питания и другим товарам поступать во Францию; им нужно было прекратить эту торговлю, чтобы помочь им победить Наполеона ».

Независимо от того, насколько неравным был баланс сил между Соединенными Штатами и Великобританией, президент Мэдисон, тем не менее, осудил британскую «прогрессивную узурпацию и накопление несправедливости», заявив, что такие бесчинства не будут допущены нацией, которая заслужила свое право на международное уважение. благодаря победе в Американской революции тремя десятилетиями ранее.

С момента начала боевых действий, в июле 1812 года, британские военно-морские корабли вступили в бой с судами США вдоль восточного побережья, а британские и американские войска начали стычку вдоль северо-западной границы и в Канаде. В Конгрессе ястребы выступали за попытку аннексировать Канаду, тем самым уменьшив британское влияние на оспариваемом Северо-Западе. Томас Джефферсон, бывший президент, предсказал, что такое предприятие будет «простым маршем».

Поджог столицы был назван местью за поджог зданий в Йорке (недалеко от современного Торонто) американскими войсками в начале войны.Теперь тревога и тревога охватили всю страну. Будет ли Нью-Йорк следующим? Филадельфия? Королевский флот мог высадить войска в любом месте Атлантического побережья.

Несмотря на такие предчувствия, поджог Вашингтона не стал предвестником катастрофы для сбивающегося с толку американского дела. Напротив, это оказалось прелюдией к одному из самых знаменитых проявлений патриотического рвения в истории молодой страны: композиции Фрэнсиса Скотта Ки «Звездное знамя», написанной после британского нападения на Балтимор-Харбор через три недели после нападения. по столице.

После поджога Вашингтона и нападения на соседнюю Александрию, Вирджиния, британцы повернули на Балтимор, в 40 милях к северу. Они с уверенностью ожидали, что третий по величине город Америки (уступающий по населению только Нью-Йорку и Филадельфии) падет так же легко, как и столица. Флот Королевского флота проследовал из Чесапикского залива в широкое устье реки Патапско и занял позицию для бомбардировки форта Мак-Генри у входа в Балтимор-Харбор. Это должна была быть скоординированная операция между сушей и морем.Как предсказывали британские стратеги, как только форт будет заглушен, красные мундиры возьмут и разграбят Балтимор, пытаясь подчеркнуть тщетность любых дальнейших вызовов со стороны американцев.

Британцы начали разрушительную бомбардировку форта МакГенри дождливым 13 сентября. На протяжении большей части атаки снаряды и ракеты падали на форт со скоростью почти одна минута. Американский майор Джордж Армистед, командующий фортом МакГенри, подсчитал, что во время атаки было выпущено «от пятнадцати до восемнадцати сотен снарядов».

В то время Фрэнсис Скотт Ки, 35-летний вашингтонский юрист и писатель случайных стихов, оказался задержанным на британском корабле в пределах видимости форта. Сын выдающегося судьи, он родился в семье богатых владельцев плантаций из Кеймара, штат Мэриленд.

Ки находился под стражей в Великобритании из-за инцидента, произошедшего двумя неделями ранее, когда 65-летний врач Уильям Бинс столкнулся с британскими солдатами, которые пытались ограбить его дом в Верхнем Мальборо, штат Мэриленд.Один из солдат пожаловался своим офицерам, которые арестовали врача. Его сопроводили к одному из их судов в Чесапикском заливе. Узнав о заключении от Ричарда Уэста, зятя его жены, Ки согласился действовать от имени Бинса и получил разрешение от президента Мэдисона попытаться договориться о его освобождении.

На первый взгляд Ки казался маловероятным кандидатом для написания того, что станет национальным гимном. Он назвал конфликт «отвратительным» и «комом нечестия», поддерживая многих американцев — большинство, по словам конгрессмена от республиканцев из Южной Каролины Уильяма Лаундса, — которые считали, что дипломатическое соглашение с Великобританией могло бы полностью избежать военных действий.

Сенат проголосовал за объявление войны 17 июня 1812 года, разделившись на 19 голосов против 13, что отражает фундаментальные различия между членами в основном провоенных республиканцев и в основном антивоенных федералистов. В Палате представителей проголосовали 79 против 49, и республиканцы снова проголосовали за. Это было самое близкое голосование по поводу объявления войны в истории Америки.

Оппозиция была особенно ожесточенной на Северо-Востоке. Осенью 1812 года в Нью-Йорке антивоенные кандидаты-федералисты добились значительных успехов на выборах в соревнованиях в Конгрессе.К концу того года законодательный орган Массачусетса принял резолюцию, призывающую граждан сопротивляться военным усилиям. Антивоенные настроения были глубоки и в других частях страны. Друг Ки, независимый конгрессмен-республиканец Джон Рэндольф из Вирджинии, сказал, что война будет финансироваться «кровью и сокровищами народа». Критики также утверждали, что «боевые ястребы» Конгресса — по большей части южные — продвигали дело поселенцев и спекулянтов, которые с нетерпением наблюдали за землями в контролируемых британцами Канаде и испанской Флориде.Война 1812 года, по словам историка Хики, была, даже с учетом Вьетнама, самой «энергичной войной против иностранной державы в нашей истории».

Когда новости о войне достигли Новой Англии, через несколько дней после голосования в Конгрессе 17 июня, церковные колокола во многих северо-восточных городах и деревнях медленно звенели в трауре, а владельцы магазинов закрыли свои предприятия в знак протеста. К тому времени, как военные действия затянулись на полтора года безрезультатно, делегаты из Новой Англии собрались в Хартфорде, штат Коннектикут, чтобы обсудить, следует ли северо-восточным штатам выйти из Союза и создать отдельную американскую нацию.Губернатор Массачусетса Калеб Стронг сделал предложение британскому командующему в Галифаксе, Новая Шотландия, сэру Джону Коупу Шербруку, рассмотреть перспективы сепаратного мира. Историк Эгертон считает, что, если бы война продолжалась намного дольше, этот «процесс разделения обязательно бы начался». В то время, по его словам, «казалось, что война может продолжаться бесконечно. С точки зрения [жителей Новой Англии], у них был президент, который разрушил их морскую экономику, а также убивал американцев в ненужной войне.”

Каким бы противником ни было вступление Америки в войну, Ки был возмущен британским вторжением на Чесапик, нападением на столицу страны и захватом Бинса. 7 сентября 1814 года Ки в сопровождении американского офицера по обмену Джона Скиннера поднялся на борт флагмана британского флота Tonnant , на котором держали Бинса. Они везли с собой письма от британских офицеров, которых Бинз лечил после ранения во время стычки в Блейденсбурге, штат Мэриленд.Через несколько часов американцы убедили британского командира генерал-майора Роберта Росс освободить доктора. К тому времени, однако, штурм Балтимора был неизбежен; Трое американцев, охраняемых британской морской пехотой, были вынуждены переждать битву на борту британского шлюпа примерно в восьми милях вверх по реке от форта Мак-Генри.

С корабля они с тревогой наблюдали за бомбардировкой форта в светлое время суток 13 сентября. По словам Ки, «казалось, будто мать-земля открылась и извергала выстрелы и снаряды в слой огня и серы.Но когда сгустилась тьма, Ки мог видеть не больше битвы, чем «красные блики» вражеских пороховых ракет новой конструкции Конгрив, высекающих огненные дуги в небе. «Небеса пылали бурлящим морем пламени», — позже писал он своему другу Джону Рэндольфу. В «гневном море», как Ки описал условия той штормовой ночи, шлюп с флагом перемирия был «подброшен, словно во время бури». Ки был встревожен звуком «взрывающихся в воздухе бомб» — британских снарядов, взорвавшихся недалеко от цели.

Казалось маловероятным, как позже вспоминал Ки, что американское сопротивление в форте могло выдержать такой удар. Он узнал исход битвы только после того, как на рассвете 14 сентября рассеялись туманы. «Наконец, — писал он позже, — яркая полоса золота, смешанная с малиновым пятном, пересекла восточное небо, за ней последовала еще одна, и еще одна, когда взошло утреннее солнце». Постепенно он смог различить не британский Юнион Джек, которого он боялся, но все же демонстративно огромный американский флаг, развевающийся на ветру на флагштоке непобедимого форта Макгенри.Форт не пал: Балтимор остался в безопасности. Позже он писал, что это было «самое милосердное избавление».

Майор Армистед, командир форта, мог поверить в впечатляющий размер флага — 30 на 42 фута. Не оставляя деталей на волю случая в своих приготовлениях к обороне форта, он задумал драматическую эмблему, поручив мастеру балтиморского флага Мэри Янг Пикерсгилл вышить знамя настолько большое, что противнику «не составит труда увидеть его издалека». Миссис Пикерсгилл должным образом предоставила массивный флаг, сшитый из овсянки.Каждая из его 15 звезд была около двух футов в поперечнике; его 15 полос были около двух футов шириной.

История не знает с уверенностью, был ли флаг, который видел Ки в то роковое утро, был тем флагом, который был поднят во время самой бомбардировки. Некоторые историки предполагают, что штормовой флаг размером 17 на 25 футов, также сшитый миссис Пикерсгилл, возможно, был поднят на флагшток во время ливня, что соответствует общепринятой практике. Знаменитое усыпанное звездами знамя — сегодня одно из величайших сокровищ Смитсоновского национального музея истории Америки — могло быть поднято только с первыми лучами солнца 14 сентября.«На рассвете 14-го, — писал милиционер Айзек Монро из Baltimore Fencibles, — из нашего утреннего ружья стреляли, флаг был поднят, [и] играл Янки Дудл. . . . ”

Подробно подробного описания этого необычного момента не существует, но мы знаем, что Ки все еще был на борту Tonnant , когда он начал сочинять стих об этом опыте — и его облегчение, увидев, как Звездно-Полосатые Звезды все еще колышутся. Он использовал единственную под рукой писчую бумагу: оборотную сторону письма, которое он вытащил из кармана.Он еще не узнал, что британский командующий, который был освободителем Бинеса, генерал-майор Роберт Росс, был убит снайпером по пути в Балтимор. Практически сразу весь британский флот начал отход. Ки и его товарищи, включая Бинса, были отпущены. На обратном пути к берегу Ки расширил несколько нацарапанных строк. На следующий день в своей квартире в гостинице в Балтиморе он разделил свой проект на четыре строфы.

Шурин Ки Джозеф Николсон, командир ополчения в Форт-Мак-Генри, напечатал стихотворение для распространения среди общественности.Куплет, озаглавленный «Защита форта М’Генри», сопровождался предложением поставить его на музыку английской застольной песни. Еще до того, как истекла неделя, стихотворение было перепечатано на страницах газеты Baltimore Patriot , в которой было объявлено, что оно «прекрасное и живое излияние», которому суждено «надолго пережить порыв, который его породил». Вскоре после этого слова Ки были переименованы в «Звездное знамя». В течение нескольких недель они были опубликованы в газетах по всей стране.

В Англии известие о неудаче в Балтиморе было встречено с тревогой. Лондонская Times назвала это «прискорбным событием». Британская общественность становилась все более критичной по отношению к конфликту, ее разочарование усугублялось серьезными потерями для британской экономики; приостановка прибыльной торговли с Америкой вкупе с колоссальными издержками, которые Британия понесла во время войны с наполеоновской Францией, вызвали лишения по всей стране. «Налоговое бремя для британских граждан было огромным, — говорит историк Хики.«Англия воевала с Францией более двух десятилетий».

США тоже подсчитывали расходы. Столкнувшись с финансовым кризисом, вызванным войной, и осознанием того, что в результате конфликта вряд ли будут получены существенные выгоды, президент Мэдисон и Конгресс признали, что пришло время достичь мирного урегулирования. Переговоры, проведенные на нейтральной территории в Бельгии в Генте, были быстро завершены; договор, который не давал ни одной стране серьезных уступок, был подписан 24 декабря 1814 года.Никаких значительных территориальных обменов не произошло. Соединенные Штаты молчаливо признали свой отказ аннексировать Канаду. Что касается преследования со стороны Великобритании американской морской торговли, то большая часть этого исчезла, когда несколько месяцев назад британо-французские наполеоновские войны закончились поражением французского императора.

Хотя ни одна из сторон не достигла решающего или прочного военного преимущества, конфликт все же имел благотворные последствия для Соединенных Штатов. Нация стала сильнее, по крайней мере, в международном масштабе.Независимо от того, насколько плохо были подготовлены Соединенные Штаты, готовность правительства выступить против могущественного врага существенно повысила престиж Америки за рубежом. Бывший президент Томас Джефферсон сказал, что война продемонстрировала, что «наше правительство. . . может выдержать шок войны ». Сенатор штата Делавэр Джеймс Баярд выразил общепринятое мнение, когда пообещал: «Пройдет много времени, прежде чем нас снова потревожит какая-либо из держав Европы». Действительно, в течение десяти лет преемник Мэдисона, Джеймс Монро, сформулировал доктрину Монро, которая предупредила «европейские державы» о том, что Соединенные Штаты не потерпят дальнейшей колонизации на «американских континентах».”

Война имела и внутренние последствия. Хики считает, что Америка фактически проиграла войну, «потому что мы не достигли наших военных целей — возможно, что наиболее важно, мы не смогли реализовать наши территориальные амбиции по завоеванию или аннексии Канады». По оценке Хики, Мэдисон показал себя «одним из самых слабых военных президентов в истории Америки» из-за неспособности эффективно работать с Конгрессом, контролировать его кабинет или обеспечивать последовательное руководство.

Но в общественном сознании его успехи — защита форта МакГенри и поражение, несмотря ни на что, эскадры Королевского флота на озере Шамплейн — перевешивали его недостатки.Величайшим стимулом для самоуважения американцев стала победа генерала Эндрю Джексона в битве за Новый Орлеан, которая произошла после того, как война официально закончилась — мирный договор был подписан в далекой Бельгии более недели назад. «Американцы знали о многих неудачах на войне», — говорит Эдвард Скин, автор книги « Гражданские солдаты в войне 1812 года и », но «завершение войны на высокой ноте, безусловно, подпитало американскую гордость», особенно с тех пор, как «Большинство считает простым выживание [на войне] своей победой.”

Патриотические эмоции привели к уменьшению, по крайней мере временно, политического и регионального соперничества, разделявшего американцев с момента основания нации. Бывший министр финансов Альберт Галлатин, один из переговорщиков Соединенных Штатов в Генте, считал, что его соотечественники теперь чувствуют себя более американскими, чем когда-либо. «Они чувствуют себя и действуют», — сказал он, — «больше как нация».

Это возникающее чувство национальной идентичности также стало мощной эмблемой. До бомбардировки BaltimoreHarbor «Звездно-полосатое» значение не имело особого значения: оно служило главным образом знаменем для обозначения гарнизонов или фортов.Теперь флаг — и песня Ки, неразрывно связанная с ним, — стал эмоционально заряженным символом.

Ки «Земля свободных и дом храбрых» вскоре стала неотъемлемой частью политических кампаний и основным продуктом празднования четвертого июля. Тем не менее, прошло более века с момента его создания до того момента, когда в 1931 году президент Герберт Гувер официально провозгласил его национальным гимном Соединенных Штатов. Даже тогда критики возражали, что тексты, длинные и богато украшенные, были слишком незнакомы для большей части публики.Другие возражали, что стихотворение Ки превозносит военную славу, приравнивая патриотизм «к убийству и быть убитым». . . с сильной ненавистью, яростью и насилием », — как сказал в 1930 году Клайд Миллер, декан педагогического колледжа Колумбийского университета. Газета New York Herald Tribune писала, что в песне есть« слова, которые никто не может запомнить, но мелодию, которую никто не может спеть ». Критики, в том числе общественный деятель Нью-Йорка Альберт С. Бард, утверждали, что «Прекрасная Америка» могла бы стать более подходящим, более певучим гимном.

Несмотря на придирки, Конгресс и Гувер присвоили официальный статус «Усеянному звездами знамя» 3 марта 1931 года. Сторонники одержали победу только после того, как кампания, в которой участвовали два сопрано при поддержке группы военно-морского флота, продемонстрировала «уникальность» песни. »Перед Судебным комитетом Палаты представителей.

Что касается огромного флага, вдохновившего на написание гимна, то он попал в руки командиру форта Армистеду вскоре после битвы при форте Мак-Генри и оставался во владении его семьи до 1907 года, когда его внук, Эбен Эпплтон, предложил его Смитсоновскому институту. Учреждение.Сегодня специалисты Смитсоновского института кропотливо сохраняют флаг. Помещенный в лабораторию с контролируемым климатом, он является центральным элементом выставки в Национальном музее американской истории. Ожидается, что лечение, которое длилось пять лет, завершится в этом году.

Хотя Фрэнсис Скотт Ки был плодовитым писателем, единственным из его стихотворений, выдержавшим испытание временем, было «Усеянное звездами знамя». Хотя это в конечном итоге вознесло его в пантеон американских героев, Ки при жизни был известен прежде всего как уважаемая фигура в юридических и политических кругах.Как друг и советник президента Эндрю Джексона, он помог разрядить конфронтацию между федеральным правительством и штатом Алабама до начала Гражданской войны.

Религиозный человек, Ки считал рабство греховным; он выступал за подавление работорговли. «Где еще, кроме рабства, — спросил он, — когда-либо готовили такое ложе пыток?» Однако тот же человек, который придумал выражение «земля свободных», сам был владельцем рабов, которые защищали в суде права рабовладельцев на владение человеческой собственностью.

Ки считал, что лучшим выходом для афроамериканцев было «вернуться» в Африку, хотя к тому времени большинство из них родилось в Соединенных Штатах. Он был одним из основателей Американского общества колонизации, организации, занимающейся этой целью; его усилия привели к созданию независимой Либерии на западном побережье Африки в 1847 году. Хотя усилия общества были направлены на небольшой процент свободных чернокожих, Ки полагал, что подавляющее большинство рабов в конечном итоге присоединится к исходу.Это предположение, конечно, оказалось заблуждением. «В конечном счете, — говорит историк Эгертон, — сторонники колонизации представляют собой провал воображения. Они просто не могут представить себе многорасовое общество. Идея перемещения людей в качестве решения была широко распространена и применялась также к индийцам ».

Когда Ки умер в возрасте 63 лет 11 января 1843 года, балтиморский американец заявил, что «до тех пор, пока патриотизм живет среди нас, эта Песня будет оставаться темой нашей нации».По всей Америке воздвигнуты статуи в его память. Джорджтаунский дом Ки, где он жил со своей женой Полли и 11 детьми, был снесен, чтобы освободить место для шоссе в 1947 году. Двухэтажный кирпичный дом, по любым меркам являющийся национальной достопримечательностью, был разобран и сдан на хранение. К 1955 году здание до последнего кирпича исчезло со склада; считается, что это потеряно для истории. Согласно совместной резолюции Конгресса с 30 мая 1949 года над памятником, знаменующим его место рождения в Кеймаре, штат Мэриленд, непрерывно развевается флаг.Он отмечает важную роль Ки в формировании, как однажды написали историки Брюс и Уильям Б. Кэттон, веры американцев «не только в самих себя, но и в свое будущее. . . лежащий сразу за западным горизонтом ».

Глава 4 ответы на тест «Война за независимость»

Может ли кто-нибудь худой получить баррель

Приложение Kai jhala

Логика блока 2 и доказательство домашнего задания 1 индуктивное рассуждение ключ ответа

Стратегия восхождения с помощью cookie-кликеров 2020

Детали опрыскивателя для цистерн

Ящик для инструментов на колесиках мастера

Rca galileo pro 11.5, устранение неисправностей

Winnebago vs Rockwood

Документ политики резервного копирования данных

Java перечисляет все файлы csv в каталоге

Module 3 sam project 1a snackin pak

Кливленд, штат Огайо, ордер на обыск

Duolingo hack

Remington model 12 Удаление ствола

Бюллетень ученых-атомщиков информирует общественность об угрозах выживанию и развитию человечества, исходящих от ядерной энергии. оружие, изменение климата и новые технологии в науках о жизни.

Slack shortcuts

Глава 8 Раздел 1 — 4 карточки; Глава 8 Война за независимость … GOVT2306 Spiker Rainey Spring 2020 Глава 4 … (C + E) — 4 карты; Часть теста войны за независимость …

Zeppercent27s, синие полотенца для магазинов

Droid vpn premium account

Калькулятор высоты вогнутого зеркального изображения

Daoc Phoenix forum

Mas cultura Completetar leccion 3

2020 cfmoto zforce 800 9012 trail lift kit Башня с резьбой Гутерманн

Грядет гражданская война? По иронии судьбы, учитывая, насколько сильно поляризуются его взгляды, Хилл хочет, чтобы его ополчение было объединяющей силой.Во время нашего разговора он, Но в то же время, он предупреждает, что в США надвигается гражданская война. Расистский разрыв есть, но, по мнению Хилла, расистами являются нынешние протестующие.

в Южной Америке (серый) Столица Сукре (конституционная и судебная) Ла-Пас (исполнительная и законодательная) Самый большой город Санта-Крус 17 ° 48 ‘ю.ш. 63 ° 10’ з.д. / 17,800 ° ю.ш. 63,167 ° з.д. / -17,800; -63.167 Официальные языки Испанский кечуа аймара гуарани и 33 других языка (все языки коренных народов) Этнические группы (2009 г.) 68% метисы (смешанные коренные и белые) 20% коренные боливийцы 5% белые боливийцы 2%…

Гражданское неповиновение — это активный, декларируемый отказ гражданина подчиняться определенным законам, требованиям, приказам или приказам правительства. Согласно некоторым определениям [указать], гражданское неповиновение должно быть ненасильственным, чтобы называться «гражданским».

АМЕРИКАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ -. против 13 соединенных штатов америки великобритании. шаги к американцу Глава 9 Эпоха Томаса Джефферсона -. 9.1: Джефферсон вступает в должность. выборы 1800: 3 сильных кандидата thomas

Gears 5 — видеоигра-шутер от третьего лица, разработанная The Coalition и изданная Xbox Game Studios для Microsoft Windows и Xbox One.Это шестая часть серии Gears of War и вторая игра Gears of War, разработанная не Epic Games. В Gears 5 основное внимание уделяется Кейт Диаз (Лаура Бейли), пришельцу саранчи.

Logic app получить содержимое больших двоичных объектов

Основы облачных вычислений (облако 101) coursera answers

Пересечение плоскости сегмента

Sarima stata

Календарь лотереи Nwtf 2021

5000w bldc motor

Unity unpacker

Corsair sp120 noise level

Wow lua event processing

One viewmodel for multi views android

Pray 4 me song lyrics by sky b128 doodles

Iothiddenmenu

Lenovo ideapad

Will a 22 kill a fox

Peazip vs 7zip reddit

Как остановить кнопку отправки со страницы обновления

Диаграмма ширины шин для велосипеда

5000.4 периодическая таблица_организация элементов раздела обзор ответа ключ

График движения, показанный ниже, был создан с помощью игрушечного поезда. Ответы

Создатель персонажа 3 выстрел в голову

Петербилт отсечка воздушного пути

Аппаратная биология 5 контрольный опросник

Как читать электронный учебник на amazon

350z счетчик шлицев оси

Забыли пароль примечания s

Camp для продажи в Cameron Co in Penn

Инструкции по проверке порошка Dillon

2010 roush 427r для продажи

330003

Истории успеха кровотечений на 5 неделе беременности

Запасной запас Marlin 1881

Что из следующего является системой отсчета для измерения движения_

Как сделать матовое прозрачное покрытие

Лицензия Rhino 7 wip ключ

V2ray free account

Упражнение с параллельной структурой ises

Divi global settings

Honda accord шум натяжителя ремня ГРМ

Holiday autos perth australia

Пример количественного исследования дизайна

Pet taxidermy nyc

Полная фигура модель отсутствует

Battle cats reddit

Сменить карьеру на финансового консультанта reddit

Считыватель кода Volvo

Janome acufil designs

Khanapara teer hit number общедоступная группа

Bio 201 лаборатория ответы Dual xdm17bt

Ckgs Сан-Франциско Телефонный номер

Ромашковый чай, яблочный уксус, корица, лимонный сок

Предварительный просмотр объявления Family Dollar

Giant RWs задняя сквозная ось 12×142

2020 901 25

Как найти ось симметрии

Дозировка взрыва и круиза reddit

Память и слава — Советское искусство времен Великой Отечественной войны

ОПЫТ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ЯВЛЯЕТСЯ ВАЖНЕЙШИМ МЕСТО В НАСЛЕДИИ СОВЕТСКОЙ ЭРЫ ИСКУССТВО.КАК ТЕМА, КОТОРАЯ ПРОДОЛЖАЕТ СЛЕДИТ СИЛЬНЫЕ ЧУВСТВА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ДО ЭТОГО ДНЯ, ЕЕ СУЩЕСТВЕННЫЙ СЛИЯНИЕ ТРАГЕДИИ И ТРИУМФА НА ЛИЧНОМ УРОВНЕ ПЕРЕСЕЧАЕТСЯ С ОФИЦИАЛЬНЫМ ИНТЕРЕСОМ К СУБЪЕКТУ, РАССМАТРИВАЕМЫМ И ПАТРИАЛЬНЫМ ПАТРИУМОМ ДЛЯ СЕБЯ. Соответственно, в искусстве на тему войны ГЛУБОКО ЛИЧНЫЕ МОТИВАЦИИ СОВМЕСТИЛИСЬ УРОВНИ ОПОРТУНИСТИЧЕСКИХ АМБИЦИЙ, ЧТО-ТО ОПРЕДЕЛЯЕТ ЕЕ РАЗНООБРАЗИЕ И КАЧЕСТВО.

Одним из факторов, часто влияющих на разницу в качестве, является дата создания конкретного произведения — большое значение имеет то, было ли оно произведено во время войны или после нее.Другой — основывается ли создатель того или иного произведения на собственном опыте или нет. Однако существует граница между произведениями, созданными во время и после войны, сродни границе между непосредственным участием в событии и более поздней сценической интерпретацией, между реальным субъектом действия и имитатором драмы. Личное участие в любой известной исторической драме, факт проживания в одни и те же годы придает уникальное содержание любому высказыванию на эту тему; понятно, что олицетворение иногда также может подняться до высокого уровня мастерства.Этот писатель, осознавая различие между знаниями из первых рук и из вторых рук, предпочитает в этой статье сосредоточиться в основном на произведениях, созданных между 1941 и 1945 годами.

Вопреки известному изречению о том, что музы молчат, когда грохочут ружья, голос искусства не затих в начале Великой Отечественной войны, хотя, конечно, он звучал совсем не так, как в довоенные годы. В годы, непосредственно предшествовавшие войне, в советском искусстве почти полностью отсутствовало ощущение надвигающейся катастрофы, хотя Вторая мировая война началась в 1939 году, и гитлеровская Германия серьезно готовилась к нападению на СССР.Официальное искусство социалистического реализма второй половины 1930-х годов трубило о достижениях советского строительства, восхваляло советских руководителей и горячо льстило «новому советскому человеку»; однако торжествующий тон этого искусства выглядел бы неуместным утром 22 июня 1941 года. Теперь никто не хотел, да и не мог, создавать гламурные образы; для этого не было никаких моральных, физических или материальных ресурсов. Вся культурная среда быстро менялась, примерно по той же схеме, что и начало Гражданской войны.Возник незамедлительный и срочный спрос на графические элементы двух видов: пропагандистские политические плакаты, обращенные к населению как в незанятом центре, так и на полях сражений, и «быстрые» картинки, отображающие все, что может уловить наблюдательный глаз художника — прежде всего, впереди.

Опыт политического плаката в первые годы после большевистской революции и «Окна РОСТА» (Российское телеграфное агентство) были заимствованы в кампании «Окна ТАСС» официального советского информационного агентства, которая теперь публикуется в Москве; Аналогичным образом в Ленинграде зарекомендовала себя группа художников «Боевой Карандаш».Сегодня многие находят жанр политического плаката не привлекательным, учитывая напыщенность и аффектацию, которые почти всегда присущи ему. Тем не менее, советский плакат военного времени удивит непредвзятого наблюдателя своей исключительной точностью в изображении социальной энергии, которая играла роль в борьбе между Германией и Советским Союзом от начала до конца, а также его способностью возбуждать в любой ситуации. в данный момент эмоции, которые воодушевят и помогут победе.

На первом этапе войны актуальность национальной мобилизации для борьбы с врагом нашла отражение в таких плакатах, как «Родина-мать зовет!». Ираклия Тоидзе и «За Москву встанем!» Николая Жукова и Виктора Климашина.Фотоколлаж-плакат Виктора Корецкого «Солдат Красной Армии, спаси нас!» непосредственно привлекает зрителя, как самый известный плакат Дмитрия Моора «Ты присоединился к добровольческому отряду?», только с гораздо более душераздирающим изображением — красным штыком, готовым разорвать тело ребенка. Сообщалось, что плакат Корецкого был хорошо известен в антинацистской Европе, особенно в Великобритании. Период между битвой под Москвой и победой под Сталинградом лучше всего связать с образами храбрости в произведении Жукова «Сражайтесь с ними насмерть!». и «За Родину!» Алексея Кокорекина, где человеческие фигуры изображены в момент крайнего напряжения действия.В 1942 году также была создана литография Николая Тырсы «Тревога», выпущенная «Combatant Pencil» в качестве флаера: величественная и печальная тишина северной столицы той зимой в осаде, лучи прожекторов и взрывы зенитных ракет. в черном небе над Исаакиевским собором доказало, что линия фронта пересекала самое сердце культурной истории России.

На этом фоне можно лучше понять яд ненависти, извергнутый художниками Кукрыниксов в их «Превращениях фрицев».Знаменитая часть из «Окна ТАСС» изображает ряды нацистских войск, постепенно превращающихся в бесконечное поле, усеянное надгробиями. 1943 год стал переломным в войне: плакат Виктора Иванова «На Запад!» изображает советского солдата, сбивающего прикладом ружья указатель «НАХ ОСТЕН», незадолго до этого прикрепленный к березе немецким солдатом. А Леонид Голованов вскоре придумал новаторский плакат «Мы доберемся до Берлина!». (1944), где воин, который был в гуще событий на предыдущих плакатах, заменен на этом улыбающимся солдатом.Сидя в тени дерева, он поправляет ботинки перед тем, как продолжить свой маршрутный марш (этот солдат очень напоминает юмористического и отважного героя популярного стихотворения Александра Твардовского «Василий Тёркин»). Плакат Джозефа Серебряного «Давай, протяни руку!» был отмечен и новой темой — молодая женщина, взявшая тачку, полную кирпичей, весело обращается к зрителю: пора восстанавливать все, что разрушила и разбила война. Завершает этот ряд плакатов произведение Голованова «Слава Красной Армии!». (1945), где солдат ранее был показан в «Мы доберемся до Берлина!» лучится радостью победы.Голованов показал свой старый плакат за спиной солдата — наиболее подходящее заявление — а справа на стене, пронизанной пулями, была надпись: «Мы сделали это здесь!» Другая надпись поменьше гласит «Берлин 2 / V 45», а еще меньшая надпись белым на сером «Слава русскому народу».

С точки зрения стиля искусство советского плаката вписывается в широко понимаемый международный неоклассический канон 20-го века (который, однако, несомненно, не лишен собственных разделений и внутренних конфликтов), который в целом был стержнем Советское искусство 193–1995 годов.Существенные аспекты советского плаката военного времени, его общая направленность и изобразительные методы в значительной степени оправдывались историческим контекстом и существующими проблемами социальных коммуникаций: это было жизненно важным вдохновляющим посланием, адресованным миллионам. То же самое не всегда можно сказать о многих картинах или скульптурах, тем более о монументальных композициях в духе сталинского соцреализма.

Как правило, на этой ранней стадии в большом количестве художников-графиков преобладали мелкие живописные репортажи на месте, работы, которые в основном подчеркивали душевное состояние, действия и жесты людей на переднем плане; иногда эти наброски наблюдений превращались в полноценные визуальные повествования.Однако как крупномасштабные, так и мелкие графические работы военного времени стилистически отличались от основной части советского графического искусства предыдущего периода, отмеченного культивированием академических тенденций квазиклассицизма, которые под видом » борьба с формализмом », высшее мастерство и« полнота »реалистического образа подразумевали крайне негативное отношение к любому виду живого, раскованного рисунка. Оказалось, что ни наблюдательные зарисовки с поля битвы, ни графические элементы военного времени не соответствовали таким требованиям: в том виде искусства, который мы рассматриваем здесь, естественно, доминировал широко понимаемый реалистический стиль.

Определенные повторяющиеся символические мотивы, общие для всего военного искусства, проявились в этом довольно спонтанном потоке образов. Пожалуй, самым ярким среди них был мотив прифронтовой дороги, результат попыток художников осмыслить жизнь осажденной Москвы в первые годы войны. В «Укреплениях в Москве» Алексея Лаптева или «Ежиках у Савеловского вокзала» мы видим не нарядный центр Москвы, а рабочую, будничную Москву — так выглядела большая часть города в середине. 20 век, которого сегодня почти нигде нет.Улица, по бокам которой стояли невзрачные двух- или трехэтажные дома, внезапно виднелась брандмауэр одинокого многоквартирного дома; цеха машиностроительного завода вклиниваются в жилой квартал; старый кирпичный дымоход. Трамвайная колея превращается в один из многочисленных переулков; Железные детали преграждают путь, и эти «ежи», а также рельсы и провода наверху, кажется, сжимают все изображение, поскольку холодная тьма той зимы в Москве пронизывает каждый маленький штрих рисунка.Возле магазина собралась группа людей с черными силуэтами — скорее всего, они ждут, пока еду «бросят им дорогу». Все зрелище пронизано болью, а также чувством несгибаемой силы и непоколебимой решимости выстоять, что в то время мотивировало миллионы.

Картины, созданные в конце 1941 — начале 1942 годов, заряжены подобными эмоциями, как если бы заимствованы из упомянутых графических наблюдательных работ. Одно из самых ярких таких произведений — «Ленинградское шоссе» Георгия Нисского — бесконечное шествие танков, которые отталкивают вездесущие преграды из сваренных между собой рельсов.Другая не менее важная работа — известный пейзаж Александра Дейнеки «Подмосковье. Ноябрь 1941 года», показывающий, что город ощетинился не только противотанковыми «ежами», но и кружащейся инеем недавно выпавшего снега; резкие ржаво-серые цвета глубоко врезанных в холм городских построек поднимаются из земли Москвы на глазах у зрителей — а может быть, на глазах врагов, штурмующих столицу?

Один из главных художников России Константин Юон постарался передать в своей картине «Парад на Красной площади.7 ноября 1941 г. «та же атмосфера города-символа — города, который, казалось, собрал все мужество непобедимой нации; художник приступил к работе сразу после того необычного парада, который проходил в момент, когда Нацистские войска находились всего в двух-трех десятках километров от Кремля и прикончили его вскоре после окончания войны.

Интересно, что обращаясь к таким темам, художники-графики и живописцы обычно избегали введения в свои композиции крупных планов доблестных воинов, в отличие от стиля 1930-х годов, когда картины соцреализма для официальных выставок были почти немыслимы без банального образа «положительный персонаж».Воодушевляя художников избегать напыщенности и театральности, война стала для искусства моральным испытанием. В то время как на плакатах по-прежнему изображены отважные, создатели станковых картинок успешно стремились убедительно передать желаемое сообщение через всю визуальную структуру композиций, часто отдавая предпочтение таким жанрам, как пейзаж — пространство природы, воспринимаемое. через определенную линзу, казалось, были поглощены десятки личных историй людей, вовлеченных в общую драму.

Поэтому логично, что «Дорога жизни» через Ладожское озеро стала одним из знаковых образов, запечатлевших опыт экзистенциального испытания на выносливость в блокадном Ленинграде. 1942 — Владимир Богаткин, Соломон Боим, Евгений Данилевский, Иосиф Серебряный … Снова и снова обледеневшее озеро, заснеженные прибрежные болота, тяжелые облака наверху, а в центре, машины и группы людей, укрывающихся из-под пушки. -пожарьте, одновременно пытаясь спасти грузовики с их драгоценным грузом.Как ни странно, подобные композиции вызывают в памяти излюбленную тему романтиков середины 19 века: плот с людьми на нем или лодку в бушующем море. Возможно, не в отличие от романтиков до них, советские художники сосредоточились не только на группе людей, которую нужно было выставить эффектно, но на их стойкости, которая бросила вызов безжалостному нападению враждебных и стихийных сил.

Изображение дороги поля боя было еще одним хорошо развитым типом. Картина Николая Жукова 1943 года «Дорога на поле битвы» передает послание о том, что все люди были вовлечены в тяжелый и отнимающий много времени труд войны.Грузовики, множество которых продвигаются к горизонту, перевозят больше солдат, чем они могут вместить; их колеса увязли в разбитых и залитых водой путях, меланхолические поля по обе стороны дороги кажутся безжизненными, а оборванные провода болтаются на столбах, а рев двигателей и карканье взволнованных ворон — единственные звуки быть услышанным под низкими дымящимися облаками. Несмотря ни на что, они продвигаются вперед, к месту, откуда эта огромная масса людей снова бросится в новую битву.Поучительно сравнение картины Жукова с картиной Валентина Курдова «Партизаны на марше», последней с ее длинной извилистой вереницей черных фигур, медленно и неуклонно движущихся по бескрайнему заснеженному полю.

Другая статья Курдова, «Смерть фашистским оккупантам», предлагает другой взгляд на эту тему. В этом фрагменте дорога никуда не ведет; идущий параллельно плоскости листа, он выглядит как своего рода нижняя линия. За дорогой поле после битвы с разбросанными вокруг «остатками» обломков — заграждения из колючей проволоки, лес с обугленными, сломанными деревьями; кажется, что тишина окутывает все, что мы видим, когда угасающий дым костра смешивается с лучами медленно восходящего солнца, и мы замечаем на переднем плане брошенное тело вражеского солдата у дороги.Эта практически безлюдная среда вызывает почти симфонически сложное осознание финала войны и огромной, ужасной цены.

Свидетельства в виде рисунков помогают нам понять, что особенно сильно удивило солдат, когда закончилось последнее сражение — тишина, пропитывающая неподвижный воздух и весь пейзаж; вид на рассветы и закаты больше не заслоняется разрывами снарядов и свистом пуль. Подобные сцены запечатлел Владимир Богаткин в своих незамысловатых произведениях, быстро набросанных карандашом, «Это Тиса» и «Тишина на гулянии».Подобные эмоции лежат в основе большой картины «Победа. Берлин», созданной чуть позже — в 1947 году — художником Дмитрием Мочальским, лично ставшим свидетелем событий тех дней.

Картина Мочальского вполне может быть одной из самых проницательных работ советского художника на тему победы: она не просто рассказывает историю победы и ликование победивших солдат. Изображения, связанные с победой, такие как танкисты, поднимающие шлемы и гарнизонные фуражки, приветствуя красное знамя, установленное на Рейхстаге, и группы солдат, взволнованно смотрящих на чудо павшей цитадели Рейха, позиционируются художником. в середине.Фон картины, тщательно проработанный и изящно обработанный кистью, представляет собой безмолвный дымящийся колосс символического здания, представленный во всем трагическом величии исторического момента. В картине преобладает образ яркого утра первого мирного дня, утра, неспешно и от всего сердца смакуемого двумя солдатами, сидящими на своих сумках для снаряжения и находящимися прямо перед зрителем. Концептуализация, предложенная Мочальским, содержит как жестокую правду прошлого опыта, так и глубокую радость победы, а также, возможно, предвкушение трудностей, с которыми победившие солдаты столкнулись после войны.

В качестве предварительного заключения можно с уверенностью сказать, что для тех, кто интересуется искусством и историей России, советская графика 1941-1945 годов служит почти буквально путеводителем по дорогам Великой Отечественной войны. По мере того, как разворачивалась драма войны, художники-графики заинтересовались созданием более всеобъемлющих, похожих на панораму изображений событий войны. Несколько опытных художников придумали и выполнили различные тематические серии картин. К таким сериям рисунков относятся: «Не забудем, не простим» Дементий Шмаринов, «Севастопольский альбом» Леонида Сойфертиса, «Блокадный Ленинград» Алексея Пахомова; многие из этих серий представляют собой настоящие визуальные хроники, дающие разносторонний взгляд на определенную главу четырехлетней истории войны.

Ведущие художники, которые к началу 1942 года восстановили свои прежние художественные навыки, обычно не видели своей миссии хроники событий на поле битвы и в незанятом сердце СССР. Постепенно жанр большой станковой живописи вернулся — недавняя мифология социалистического реализма перестала работать, художники стремились философски осмыслить важнейшие человеческие столкновения в идущей войне.

Все это в полной мере относится к Александру Дейнеке, создателю картины «Оборона Севастополя» (1942), очень выразительной и динамичной работы, подобной знаменитым произведениям, которые художник создавал в юности в 1920-е годы.Картина впечатляющая и эффектная, хотя замысел художника трудно уловить, не задействовав в полной мере и сердце, и разум. Вероятно, самая важная новинка этого произведения — это новый тип модели, который странным образом отличается от моделей товарных знаков с плакатов того же периода, от этих закаленных, зрелых, испытанных в боях солдат. Модель Дейнеки — молодой воин, такой же бесстрашный и вспыльчивый в гуще битвы, как и его коллеги с плаката, но принадлежащий к другому поколению, созданный по другому образцу.

Напрашивается вопрос: откуда он пришел и для чего? Ответ можно легко найти, если рассмотреть биографию художника: новая модель Дейнеки естественным образом выросла из моделей, которые художник рисовал и рисовал в течение предыдущего десятилетия; Этот тип макета также фигурировал в некоторых работах художников из Общества станковых художников (ОСТ) в Москве и «Круга» в Ленинграде. Брат учеников школ коммунистической партии и «юных женщин-толкателей ядра» с картин Александра Самохвалова, новый солдат был немного более старым вариантом изображений тренажеров, которые Дейнека тоже производил в больших количествах.Возможно, трагические испытания, выпавшие на долю молодого советского поколения на войне, были предметом особой заботы художника, вдохновившего его на этот живописный реквием. Ведь живопись Дейнеки, как бы следуя традиции мелодичных картин такого типа, представляет зрителю богатую, сложную панораму чувств и эмоций, стержневой темой которой является печальная красота подвига человеческого самопожертвования.

Что делает картину такой запоминающейся, так это изображение крайнего напряжения смертельной битвы между белыми и темными воинствами — и символическое участие стихийных сил в этой битве; таким образом, человеческая трагедия отражается и даже продолжается в реальном пространстве, где происходит событие.Небо источает огонь и дым, и кажется, что оно кровоточит. Полоса берега — последний оплот светлых людей — возвышается у них под ногами, как каменная площадка для будущего памятника. А за их спинами колышется черно-зеленая морская бездна, как символ всепоглощающей вечности. Дейнека ограничивает энергичную динамику большой многофигурной композиции утонченным гармоничным единством всех аспектов формы и цвета и даже придает определенное лирическое очарование своим любимым моделям.Последние лучи солнца, спрятанные за спинами «темных», формируют фигуры моряков, головы и светлые волосы в стиле, аналогичном тому, который часто применялся советскими художниками в 1930-х (особенно в 1930-1935 гг.), Когда они стремились передать свое возвышенное видение юной модели — «человека светлого будущего».

Другой поворот был весьма необычным для советской живописи, посвященной схожей тематике. Матрос в белой форме, держащий пучок гранат в центре, и мертвый немецкий солдат в черном, лежащий у его ног, имеют похожее телосложение.В то время подобное сопоставление могло вызвать у художника ужасное политическое обвинение в отсутствии патриотизма. Неудивительно, что «Оборона Севастополя» Дейнеки почти не получила похвалы от ортодоксальных советских критиков. Картина была проигнорирована, и даже много позже оказалось сложно купить ее для Русского музея в Ленинграде. Но можно подумать, что проблема с этой картиной более глобальная, чем кажется. Рано, чем многие из его коллег, Дейнека пришел к мысли об исторической несправедливости и античеловеческой природе вооруженных конфликтов, особенно мировых конфликтов, и ему удалось передать эти размышления через визуальные образы.

Он делал это не раз. В следующем, 1943 году, он создал одну из самых мрачных советских картин на тему войны — «Поверженный туз». Сама русская земля, покрытая шрамами и безлюдная, кажется, находится на грани казни немецкого пилота — через мгновение он вот-вот рухнет об острые рельсы, врезанные в землю, которые держат фашистскую армаду. И хотя вся композиция выстроена так, что смерть врага кажется неизбежной, падающая фигура в черном кажется застывшей в воздухе.Возмездие врагу превращается в своего рода вечное назидание. Стиль Дейнеки в этой картине опасно (по советским меркам) близок к сюрреализму. Однако ужасающая точность и медленное движение ужасного изображения дают вдумчивому зрителю возможность самому провести важные параллели. Аллюзии в работе связаны с генезисом образа летчика, ведь по внешнему виду летчик Дейнеки несомненно напоминает фигуры из «Обороны Севастополя» и, опять же, молодых людей из советских картин 30-х годов.

Было бы совершенно неправильно думать, что Дейнека каким-то образом хотел осудить одну из утопических идей, циркулировавших в то время, когда советское искусство было молодым. Что бы вы ни говорили, по сути, эта утопия была одной из самых солнечных фантазий в том новом видении мира, которое пыталась создать культура революционной нации; кроме того, Дейнека от всей души вложил большую часть своего таланта в художественное царство этой утопии. Конечно, Дейнека не был ни открыто, ни скрытно антисоветским диссидентом, и, кроме того, он хорошо осознавал возможность наказания диктатуры Сталина.Следует отметить, что Дейнека как бы подводил черту под своими размышлениями о судьбах молодого поколения, вовлеченного в драму войны, когда в 1944 году создал картину под названием «Веселье». Как и некоторые из его довоенных картин, на этой изображен излюбленный образ Дейнеки: спортивные девушки после купания бегут по высокому берегу реки навстречу ветру и солнцу. Зрелище действительно очень веселое — однако все молодые люди остались на картинах Дейнеки, посвященных той войне, — на границе насилия и принуждения, которые человечество не имело права нарушать.Насколько мы можем судить, глядя на довольно сложную ткань образов произведений Дейнеки, мастер подразумевал нечто более значимое, чем конкретное столкновение политических оппонентов.

Какими бы неоднозначными ни были отношения рассматриваемых художников с официальными доктринами, напрашивается вывод: во время войны они собрали достаточно сил, чтобы отбросить многие догмы и стереотипы, глубоко укоренившиеся в официальном искусстве художественного творчества. нация в годы пика этой культурной политики, т.е.е. в конце 1930-х гг.

Картина Аркадия Пластова «После пролета фашистского самолета» (1942), кажется, легко поддается интерпретации. Его история ясна: немецкий летчик выстрелил в стадо крупного рогатого скота в деревне. Труп мальчика-пастуха лежит в траве, рядом с ним пара животных … Повествование ведется в чисто реалистическом ключе, но в то же время художнику удается поднять образ до очень острого метафора, и это сочетание обеспечило картине огромную популярность у многих поколений россиян.Избегая какой-либо поверхностной стилизации, картина апеллирует к самым глубоким слоям национального сознания, а также к пластам дореволюционной русской культуры, которую большевистские идеологи пытались стереть из памяти советских людей. С незапамятных времен простые россияне считали, что убийство ребенка, разрушение души невинного ребенка — наихудший вид подлости. Кроме того, образ мальчика-пастуха среди тихих осенних пейзажей мог вызвать в сознании зрителей почитаемую картину юного Михаила Нестерова «Видение отроку Варфоломею».Пейзаж Пластова, казалось бы, нарисованный прямо с натуры, представлял собой парадигматические образы, которые запомнились и понравились многим, кто видел его в русских картинах рубежа 20-го века: роща с золотыми березками, дрожащими на ветру, красновато-коричневое осеннее поле — и, таким образом, возродили традиции Нестерова, а также Валентина Серова и Исаака Левитана; Создается впечатление, что при работе над произведением Пластов внутренним взором сосредоточился на таких пейзажах, как «Октябрь в Домотканово» и «Золотая осень»…

Теоретики соцреализма не только обычно рассматривали пейзаж как маргинальный жанр (если только он не изображал колоссальные стройки сталинских пятилеток), но и лицемерно критиковали русскую школу лирической пейзажной живописи за ее якобы недостаток художественности. политическая активность и расслабляющая сентиментальность. Религиозное искусство Нестерова было для них особенно неприемлемо. Поддерживаемые государством критики пытались убедить общественность в том, что старый художник, который также был автором популярных советских портретов, полностью отказался от «неправильных идей» своих ранних лет (действительно, в 1920-1930-е годы Нестеров лишь изредка брался за религиозные темы. ).Но произведение Пластова, несомненно, навеяно ранним творчеством Нестерова. Подводя итог, война освободила советское искусство от клише соцреализма и расчистила путь подлинному яркому реализму, давним ценностям национальной традиции. Это был источник, из которого наш народ черпал свои духовные силы в великой битве против злобных захватчиков.

В этом контексте зародились шедевры зрелого пластова. Старый крестьянин в его «Жатве» кажется близким родственником суриковским стрельцам с их молчаливой несгибаемой силой воли.Его «Сенокошение» (оба произведения созданы в 1945 году) показывает праздник лета в деревне, разворачивающийся после военного бедствия. Но это праздник, смешанный с голодом первых месяцев мира и пропитанный горьким потом неустанного труда крестьян. Пластов и здесь кажется скорее наследником реализма общества «передвижников» и предшественником наших закаленных неонативистов «деревенских прозаиков» («деревенщиков») 1960-х годов, чем, скажем, Родственник Ивана Пыриева с его идеализированными «Кубинскими казаками» — музыкальным фильмом, воспевающим предвоенную жизнь при Сталине.

Не менее актуальная и даже более глубокая культурно-историческая ретроспектива характеризует искусство Павла Корина. В 1942 году он создал композицию «Александр Невский», переполненную героическим патриотическим рвением, — она ​​станет опорой большого триптиха, в который войдут два других символических изображения прошлого России, созданных позже: «Северная баллада» и «Древняя легенда». «Северная баллада» изображает две статные фигуры — мужчину и женщину — которые неподвижно стоят у волшебного озера и созерцают тихое утро; Этот образ также вызывает ассоциации с пейзажами Михаила Нестерова, наставника и друга Корина.В правой части триптиха «Древняя легенда», добавленного после войны, изображены старуха-сказочница и храбрый парень, держащий дубинку, на фоне фрески святого Николая. Несомненно, в центре внимания — князь Александр Невский, победитель тевтонских рыцарей: частично загораживая вид на новгородскую церковь, он стоит под знаменем, с которого древнее иконическое изображение Спасителя Огненного Ока, заимствованное из икон Богородицы. XII-XIII веков, пристальный взгляд на зрителя — элемент, который был чем-то неслыханным и даже почти не учитываемым в официальном советском искусстве.

Тем не менее, такие исторические отсылки, как упоминалось ранее, естественным образом появились во время войны, периода, отмеченного пробуждением национального самосознания; Без него борьба народа с врагом была бы бессмысленной и даже безнадежной, что прагматично понимали даже коммунистические лидеры страны. Одновременно с «Невским» Корин задумал и даже начал работать над еще одним триптихом — «Дмитрий Донской», но оставил его незавершенным. Хотя центральная часть прежней работы была встречена весьма благосклонно и вскоре попала в собрание Третьяковской галереи, похоже, что оба триптиха вызвали у Корина много беспокойства, поскольку они каким-то образом перекликались с концепцией его гигантской картины «Исчезающая Русь». «Работа, от которой художник был вынужден отказаться во второй половине 1930-х годов, поскольку власти усмотрели в ней« прославление религии ».

Прославленные портреты Корина, созданные в первой половине 1940-х годов, отмечены той же атмосферой торжественного героизма, что и «Русь» и триптихи. Художник изобразил пианиста Константина Игумнова (с 1943 г.) за роялем с открытым верхом, исполняющего одну из сонат Бетховена; занавес за моделью словно обжигает нас ледяным жаром пламени. Возможно, визуализация занавеса очень подходит для атмосферы военного времени. Корин также изобразил нескольких командующих Советской армией, в том числе Георгия Жукова (художник был отправлен в Берлин в начале мая 1945 года специально для этого задания).Следует добавить, что тогда упоминания о драме Отечественной войны 1812 года также встретили в обществе положительный отклик. Свидетельство тому — историческая картина Николая Ульянова «Жак де Лористон в штабе Кутузова» (1945), где художник уверенно применил живописную технику своего прославленного учителя Валентина Серова при осмыслении моделей по образцу толстовской «Войны и мира».

Любимый художник Иосифа Сталина и Климента Ворошилова Александр Герасимов создал в 1944 году довольно впечатляющее произведение, отмеченное большим мастерством (подражая стилю Репина), картина, которая сегодня кажется чем-то вроде парадокса — это портрет некоторых художников, чьи творческие карьеры началось еще в конце 19 века и в течение десятилетий продолжалось довольно гладко в Советской России.В состав группы входят художник-график Иван Павлов и живописцы Василий Бакшеев, Витольд Бялы-Ницкий-Бируля, Василий Мешков. В этом «Групповом портрете …» Герасимов стремился внушить зрителям, что даже во время величайшего бедствия, с которым когда-либо приходилось сталкиваться нации, ее культурные символы получали должное.

Бессмысленно спорить о том, было ли уместно всячески поддерживать деятелей культуры страны в те тяжелые времена. При этом эта картина вряд ли откроет зрителю будущего его самый сокровенный и, вероятно, самый важный аспект.Поддержка, оказываемая многим из наших величайших деятелей культуры, заключалась не в предоставленных им удобствах, в некоторых случаях в период, когда остальная часть страны жила в крайней нужде. Во время войны государству Сталина пришлось ослабить свою удушающую хватку над искусством, культурой и интеллигенцией в целом, чтобы снять некоторые из этих бесконечных цензурных ограничений, остановить кампании раздираемой критики, раздуваемой партийными догматиками — короче говоря, чтобы приостановить машина, которую она безудержно заводила в 1930-х годах.Борис Пастернак, Дмитрий Шостакович и многие другие в разговоре с близкими друзьями заявили, что не верят, что практика принуждения к артистам будет возобновлена ​​после войны. Удивительно, но факт: в военное время искусство дышало свободнее, чем до войны или в последние годы жизни Сталина. Надежды на будущее, которые питали эти деятели культуры, не оправдались. И все же в стране был кратковременный период политической либерализации, который оставил после себя впечатляющий объем работ в качестве доказательства.Что касается изобразительного искусства, то в основном такие достижения были сосредоточены в жанре портрета.

Хотя в групповом портрете Герасимова можно обнаружить небольшие признаки величия, следует отметить, что в период создания «портрета четырех старцев» возникли более глубокие, даже конфессиональные произведения. Заслуживают упоминания два выдающихся мастера, ответственных за появление ярких новаторских направлений в русской живописи ХХ века — Мартирос Сарьян, один из основателей группы «Голубая роза», и Петр Кончаловский, основатель другого объединения «Бубновый валет». «.Следует помнить, что при советской власти оба художника были вынуждены снова и снова публично высказываться о своем раскаянии по поводу своего юношеского «формализма», модернизма и авангардизма; до самой смерти они оставались избранными подозреваемыми среди ортодоксальных «марксистских» критиков.

В 1942 году Сарьян создал великолепный автопортрет «Три века». В центре его трех представлений о себе — образ 60-летнего художника, пытливо и пристально смотрящего на людей и на жизнь, которая так захватывающе разворачивалась на глазах и в уме мудреца-мастера; держа карандаш, его пальцы никогда не отрываются от листа бумаги.Справа и слева от старого Сарьяна по бокам две фигуры — своего рода ответ тем, кто хотел заставить художника отказаться от своего жизненного кредо и жизненного опыта. Без тени сомнения и полностью вооруженный зрелым артистическим темпераментом, Сарьян предложил новый взгляд на свои самые известные автопортреты, сделанные в юности и в 1930-х годах. У нас есть все основания рассматривать такое последовательное самоутверждение как мощное художественное, а также гражданское заявление — утверждение единства и ценности культур начала и середины его жизни, всех духовных богатств человечества. провальный 20 век, которые были разрушены и разогнаны корыстными политиками и идеологами.

Автопортрет Сарьяна просит поставить рядом с автопортретом Кончаловского 1943 года. В этом произведении также легко можно определить дату создания по строгой внутренней сосредоточенности, отличала художника, держащего кисть. Позади него на столике стоит небольшая статуя великого художника Василия Сурикова. Свекор Кончаловского Суриков навсегда остался для него образцом вдохновенной и бесстрашной пожизненной преданности русской культуре. Теперь, когда шла война, художник, уже далеко продвинувшийся в свои годы, считал, что непрерывное увлечение искусством — его главная обязанность.Резко выделенные контрасты между желтым и зеленым в этом произведении хорошо сочетаются с изображением пристального внимания художника к самому себе и зрителям. В то же время тщательно продуманное столкновение цветов вызывает переживания его юности в группе «Бубновый валет», когда Кончаловский и его товарищи атаковали публику десятками смелых картин, отмеченных очень выразительными цветами и ритмами.

Вот еще одно красноречивое признание нераскаявшегося мятежника.Об уровне его значимости для художника свидетельствует тот факт, что в 1946 году, как бы отмечая свое 70-летие, он создал произведения, поражающие как необузданной живописной энергией, так и полным несоответствием официальным правилам советской культурной жизни. Речь идет о работах «Полировщик» и «Золотой век». Вряд ли какая-либо картина, созданная советским художником в тот период, была отмечена таким явным пренебрежением догматами соцреализма: за весь период с 1947 года до «оттепели» на рубеже 1960-х годов ни один советский художник не создал ничего более смелого в художественном отношении, чем эти две штуки.Конечно, ни один из них не содержит никаких ссылок на войну, однако самим своим существованием они обязаны сдвигам, произошедшим в духовной жизни общества во время войны, и, по-видимому, общей атмосфере, созданной великой победой. За последнее десятилетие своей жизни Кончаловскому не удалось добиться ничего подобного, и он вернулся на свой привычный путь, ежедневно работая над натюрмортами и портретами своей семьи и друзей.

Глядя на множество портретов военного времени, зритель не может не видеть, что в центре каждого из них стоит грозная личность, буквально «выбитая» историей.Такого рода индивидуальность лучше всего объясняется характеристикой великого советского писателя Андрея Платонова одного из своих героев — человека, воевавшего на войне: Фомин в душе «колотил камень горя». Это «избиение» подразумевает огромную силу духа, смешанную с болью тяжелой утраты. Оба казались условиями, созданными реальностью национальной катастрофы для вовлеченных людей, как военнослужащих, так и мирных жителей. Между тем индивидуальная чуткость художника раскрыла в каждой из его моделей те личные черты и особенности его эмоционального склада, которые помогли человеку достойно ответить на вызовы времени.Вероятно, это объясняет, почему автопортреты столь непохожих художников, как Кончаловский и Сарьян, имеют так много общего по настроению. Академик Иосиф Орбели, директор Эрмитажа, который во время войны заботился о его бесценных коллекциях и спасал их от разрушения, был их равным по личным качествам, как видно из его небольшого портрета 1943 года, очень эмоционального. и выразительный, того же художника, Сарьяна. Петр Котов, чье наследие включает в себя множество портретов выдающихся военных врачей и командиров, оставил после себя мастерски созданный портрет выдающегося хирурга Николая Бурденко, чья уникальная мощная личность передана с сухой точностью и без всяких излишеств.

Особого внимания заслуживают работы скульптора Веры Мухиной, выполнившей в 1942 году заказные портреты первых обладателей высших боевых наград Героев войны СССР полковников Ивана Хижняка и Бария Юсупова. Эти изображения представляют собой не что иное, как головы в натуральную величину, сидящие на скромных постаментах из черного камня. Мухина решительно отказалась от всех аксессуаров парадного портрета. Эти произведения представляют собой удивительно правдоподобные изображения людей, взявших на себя всю полноту боевых дел; выразительное моделирование использованного материала (бронза) с безжалостной объективностью выявляет на лицах мужчин все травмы, нанесенные войной.Жестокая правдивость их лиц кажется почти пугающей, и все же ключевой характеристикой обоих портретов является здоровая правдивость образа, моральная основа которого, по мнению Мухиной, состоит в упорной силе воли, проистекающей из глубокой приверженности, которая двигала героями Великой Отечественной войны. .

Это был вопрос безоговорочного выбора личности. Эта писательница считает, что в творчестве Мухиной тема такого выбора завершилась в двух произведениях, написанных ею в 1942–1943 годах. Первый — это женщина-«боец-партизан», изображение, казалось бы, неуместное среди других подобных изображений.Фактически, это произведение было вдохновлено историей Зои Космодемьянской, казненной немцами в подмосковной деревне, историей, которая в то время волновала весь народ; Мухина придала своему образу еще более символический смысл. Несколько других скульпторов, таких как Матвей Манизер и Евгений Вучетич, посвятили работы Космодемьянской, но только Мухина полностью сосредоточилась на сути, избегая описательности и приземленности любого рода. Голова Зои сразу очаровывает своей мощной концентрацией духа и приверженностью определенным фундаментальным ценностям, вызывая у них классицизм эпохи Французской революции (сходные черты отличают творения Жака-Луи Давида).Обладая хорошим знанием истории европейской культуры, Мухина, казалось, формировала свой имидж в том же духе. Но она перенаправила тему на женский трек, как подсказывали российские и советские реалии; Нельзя забывать и о женских персонажах Льва Толстого, добровольно участвующих в национальной войне против французов.

В то же время облик «Партизана» полностью укладывается в рамки русскости ХХ века. Этот образ немного напоминает образ Федры в исполнении актрисы Алисы Ку-нен в театральной постановке Александра Таирова, которую Мухина видела и хорошо знала в молодости.Кроме того, он явно опирается на советские изображения молодых женщин довоенного десятилетия — и это лишь один пример из многих — женщин, занимающихся спортом Дейнеки. Вероятно, Мухина рисовала и на знаменитой статуе «Обнаженная» (она же «Женщина-тренажер») (1937 г.) ее старшего коллеги, скульптора Александра Матвеева. И все же, хотя в творчестве Мухиной присутствует классицизм, она никогда полностью не впадала в академизм — она ​​никогда не отдавала предпочтение идеализированным, стерильным, гладким формам.

Мухина очень убедительно проявила такой подход в своем скульптурном бюсте Николая Бурденко (уже упоминалось о портрете Петра Котова), который в обсуждаемом контексте кажется таким же важным, как и портрет Зои.Обработка Мухиной завораживает своей динамичной, выразительной лепкой лица, помогая скульптору буквально погрузить зрителя в бурлящий поток эмоций и идей, характерный для Главного хирурга Советской Армии, сделавшего столько добра. вещи для военных, чтобы он стал легендой. Однако в теплокровной личности Бурденко, как и в других ее творениях, Мухина подчеркивает самое главное: осознание своей миссии и всепоглощающую преданность ей.В этом состоит национальный характер, закаленный в горниле войны и ведущий нацию к победе — образ Бурденко лишен каких-либо атрибутов его ранга.

Последний портрет Мухиной во время войны изображает известного морского архитектора академика Алексея Крылова. Это произведение сочетает в себе индивидуализированный образ неотразимой, неповторимой личности и, как мы можем судить по общему настроению Крылова, ретроспективный взгляд, направленный с победного 1945 года на его эмоции и поступки военного времени.Интересно, что Крылов, обращенный к прошлому, напоминает крестьянина из «Урожая» Пластова, особенно если учесть, что Мухина использовала дерево — один из самых натуральных материалов. И русские старики Пластова, и Мухиной, зорко прислушиваясь к тишине после битвы, «колотят» в душах гораздо больше, чем простые уроки русской истории …

Портретный бюст поэта Александра Твардовского, созданный Саррой Лебедевой (из гипса в 1943 году и из мрамора в 1950 году), резко контрастирует с этими работами.В советском искусстве того периода произведение Лебедевой было одним из немногих глубоко проницательных образов человека, принадлежавшего к молодому советскому поколению, судьбы которого так интересовали Дейнеку, но который, в отличие от моделей Дейнеки, имел счастье остаться в живых в мире. горнило войны. Восхищаясь молодостью и очарованием таланта своей модели, скульптор проницательно уловила в глазах этого человека, обычно одетого в солдатскую рубашку, не очень удобный опыт, приобретенный за эти годы войны.Отсюда особый горький лиризм в концепции портрета — черта эпохи и поэтического дара Твардовского, который мастер, несомненно, хотел запечатлеть для потомков в белом мраморе вскоре после войны.

На последнем этапе войны и в первые послевоенные годы появилось множество монументальных картин и скульптур, посвященных эпическим историческим событиям, которые к тому времени завершались, поскольку статуи героев войны и монументальные мемориалы стали опорой Советское искусство того времени.Мемориал в Трептов-парке в Берлине, завершенный к 1949 году скульптором Евгением Вучетичем и группой архитекторов во главе с Яковом Белопольским, — самая значительная работа, выполненная на тот момент. В мемориале доминирует очень популярная статуя советского солдата Вучетича («Воин-освободитель»).

Однако прежнее щедрое официальное признание крупных произведений искусства на военную тематику не должно мешать нам ценить гораздо более скромные произведения, которые, тем не менее, часто передают бесценную поэтическую правду о влиянии победоносного завершения войны, которое включало не только грандиозные парады и поминки с участием сотен и тысяч людей, но также и радикальный поворот в человеческом существовании — возвращение из ада войны к мирной жизни.Необходимость задуматься над этим изменением привела к появлению лирических, личностных тенденций, которые составляли многие прекрасные картины, появившиеся в середине 1940-х годов и обычно не приветствовавшиеся корпусом критиков, связанных с партией. Тем не менее, как в центре боевой линии, так и на ее окраинах люди оставались людьми — они любили красоту природных пейзажей своей родины, деревья и цветы, любили свои привычные предметы домашнего обихода и домашних животных.

Именно в этот период начинал Николай Ромадин как мастер задушевных лирических картин русского пейзажа.В мастерских таких знатных людей, как Сергей Герасимов или Мартирос Сарьян, не раз возникали великолепные образы природы и натюрморты с цветами, погружающие зрителя в созерцательное настроение и обещающие расслабление душе. Важно отметить, что эти, казалось бы, скромные, интимные жанры использовались обоими художниками как средство передачи нам тех чувств, которые переполняли людей в конце войны, когда нацисты были практически разгромлены. Пейзаж Герасимова «Лед ушел» с удивительной тонкостью и величавой сдержанностью изображает тихую красоту и боль зарождающегося пробуждения природы.

Такие ясные и прямые личные высказывания, записанные с помощью визуального искусства, не только представляли собой важный аспект самопознания поколений, переживших войну, но и легли в основу возрождения искусства в последние десятилетия советской власти. правления, после того как диктатура Сталина окончательно ушла.

От «Отечественной» войны к первой «мировой»

В статье рассматривается общая трактовка войны 1812 года, героизация и дегероизация ее ключевых фигур.Изменяющиеся политические обстоятельства, в том числе приказы царей о репрезентации прошлого Российской империи и проекты национального строительства, пропагандируемые российской элитой, были ключевыми переменными. Между 1812 и 1914 годами проповедники, художники, журналисты, правители, военные, авторы мемуаров, гражданские и военные историки, писатели и журналисты участвовали в споре о «героях» и «злодеях» войны 1812 года. Настоящее исследование опирается на источники XIX — начала XX века, такие как история Александра Михайловского Данилевского, воспоминания Алексея Ермолова, Надежды Дуровой и Дениса Давыдова, стихи Василия Жуковского и роман Льва Толстого «Война и мир».Он сравнивает и противопоставляет эти авторские утверждения и идеи визуальным, поэтическим, публицистическим и памятным образам того времени. Такой подход помогает объяснить, как создавались героические персонажи, и демонстрирует амбивалентность их позиций: часто циклическую динамику появления и исчезновения из основных повествований российской истории. Этот подход также позволяет отнести отдельные нарративы к определенным дискурсивным жанрам. Критика генетических источников применялась при анализе «Войны и мира».Черновики и заметки Толстого исследуются, чтобы выявить способы, которыми его концепция романа менялась с течением времени, включая постепенные изменения в формировании персонажей и использование воспоминаний ветеранов войны для создания грандиозного повествования. Все это позволяет идентифицировать методы, которые Толстой применял при работе с историческими свидетельствами, его перекодировку культурных и психологических профилей определенных персонажей, его ретуширование противоречивых элементов и его упущение огромного количества фактов.Авторы приходят к выводу, что приемы героизации, применявшиеся в этих рассказах, сильно зависели от философии истории своего времени. Таким образом, в 1820-30-е гг. Тенденция к романтизации и национализации русского прошлого проявилась в десакрализации императора Александра I и подмене идеи «народной войны» идеей «священной войны». Напротив, национальный проект Льва Толстого означал, что писатель обезличивает войну и героизирует русскую семью и русский народ.Позже этот дискурс был подкреплен социологизацией написания истории, что означало, что историки представили войну 1812 года как столкновение абстрактных интересов, процессов и групп, для которых имена героев служили аксессуарами.

Баннер, усыпанный звездами | Смитсоновский институт

Оригинальное знамя, усыпанное звездами, флаг, вдохновивший Фрэнсиса Скотта Ки на написание песни, которая станет нашим национальным гимном, является одним из самых ценных артефактов в коллекции Смитсоновского национального музея американской истории в Вашингтоне, округ Колумбия.С.

Краткие сведения о флаге, усыпанном звездами

• Сделано в Балтиморе, штат Мэриленд, в июле-августе 1813 года мастером флагманов Мэри Пикерсгилл
• По заказу майора Джорджа Армистеда, командира форта МакГенри
• Оригинальный размер: 30 на 42 фута
• Текущий размер: 30 на 34 фута
• Пятнадцать звезд и пятнадцать полос (одна звезда вырезана)
• Поднят над фортом МакГенри утром 14 сентября 1814 года, чтобы обозначить победу Америки над британцами в битве при Балтиморе; это зрелище вдохновило Фрэнсиса Скотта Ки написать «Усеянное звездами знамя»
• Сохранено семьей Армистед на память о битве
• Впервые предоставлен Смитсоновскому институту в 1907 году; преобразован в постоянный дар в 1912 г.
• На выставке в Национальном музее американской истории с 1964 года
• Крупные, многолетние усилия по консервации, начатые в 1998 году
• Планы новой постоянной выставочной галереи в стадии реализации

Создание знамени, усыпанного звездами

В июне 1813 года майор Джордж Армистед прибыл в Балтимор, штат Мэриленд, чтобы взять на себя командование фортом МакГенри, построенным для охраны водного входа в город.Армистед поручил Мэри Пикерсгилл, изготовителю флагов из Балтимора, сшить два флага для форта: меньший штормовой флаг (17 на 25 футов) и больший флаг гарнизона (30 на 42 фута). Она была нанята по государственному контракту, и ей помогали ее дочь, две племянницы и афроамериканская девушка по контракту.

Большой из этих двух флагов станет известен как «Усеянное звездами знамя». Пикерсгилл сшил его из комбинации окрашенной английской овсянки (красные и белые полосы и синий союз) и белого хлопка (звезды).Каждая звезда около двух футов в диаметре, каждая полоса шириной около 24 дюймов. Впечатляющий масштаб усыпанного звездами знамени (примерно четверть современной баскетбольной площадки) отражает его предназначение как флага гарнизона. Он должен был лететь с флагштока высотой около девяноста футов и быть видимым с большого расстояния. При своих первоначальных размерах 30 на 42 фута он был больше, чем современные флаги гарнизона, используемые сегодня армией Соединенных Штатов, которые имеют стандартный размер 20 на 38 футов.

Первый Закон о флаге, принятый 14 июня 1777 года, создал оригинальный флаг Соединенных Штатов из тринадцати звезд и тринадцати полос.Знамя, усыпанное звездами, имеет пятнадцать звезд и пятнадцать полос, как предусмотрено вторым Законом о флаге, одобренным Конгрессом 13 января 1794 года. Дополнительные звезды и полосы представляют присоединение Вермонта (1791 г.) и Кентукки (1792 г.) к Союзу. (Третий Закон о флаге, принятый 4 апреля 1818 года, сократил количество полос до тринадцати в честь первоначальных тринадцати колоний и предусмотрел по одной звезде для каждого штата — новую звезду, которая будет добавлена ​​к флагу 4 июля. после приема каждого нового государства.Пикерсгилл потратил от шести до восьми недель на изготовление флагов, и они были доставлены в Форт МакГенри 19 августа 1813 года. Правительство заплатило 405,90 доллара за флаг гарнизона и 168,54 доллара за штормовой флаг. Вскоре после этого флаг гарнизона будет поднят в форте Мак-Генри и в конечном итоге найдет постоянный дом в Национальном музее американской истории Смитсоновского института. Местонахождение штормового флага неизвестно.

Война 1812 года и сожжение Вашингтона

Несмотря на то, что ее события вдохновили нас на создание одной из наших самых известных национальных песен, война 1812 года сама по себе является относительно малоизвестной войной в американской истории.Несмотря на сложные причины и неубедительный исход, конфликт помог укрепить авторитет молодых Соединенных Штатов среди других стран. Это также способствовало развитию у американского народа сильного чувства национальной гордости, и эти патриотические чувства отражены и сохранены в песне, которую мы знаем сегодня как наш национальный гимн.

Поражение Великобритании в битве при Йорктауне 1781 года ознаменовало завершение Американской революции и начало новых испытаний для новой нации.Не прошло и трех десятилетий после подписания Парижского договора, который официально закрепил признание Соединенными Штатами Америки Великобританией, между двумя странами снова возник конфликт. Возмущение вмешательством Великобритании в американскую международную торговлю и впечатления от американских моряков в сочетании с американскими экспансионистскими взглядами побудили Конгресс объявить войну Великобритании 18 июня 1812 года.

На ранних этапах войны американский флот одерживал победы в Атлантике и на озере Эри, в то время как Великобритания сосредоточила свои военные усилия на продолжающейся войне с Францией.Но после поражения армий императора Наполеона в апреле 1814 года Великобритания обратила все свое внимание на войну против плохо подготовленных Соединенных Штатов. Адмирал Александр Кокрейн, британский военно-морской командующий, готовился атаковать прибрежные районы США, а генерал Роберт Росс стремился захватить города вдоль восточного побережья, чтобы создать диверсию, в то время как силы британской армии атаковали вдоль северных границ Соединенных Штатов.

В августе 1814 года генерал Росс и его опытные войска высадились недалеко от столицы страны.24 августа в Блейденсбурге, штат Мэриленд, примерно в 30 милях от Вашингтона, его британские силы из пяти тысяч человек разбили американскую армию, вдвое превышающую ее численность. Той же ночью британские войска вошли в Вашингтон. Они подожгли Капитолий США, особняк президента и другие общественные здания. Местное ополчение сбежало, а президенту Джеймсу Мэдисону и жене Долли едва удалось спастись.

Битва при Балтиморе

После развалин Вашингтона британцы нацелились на Балтимор, тогда третий по величине город Америки.Двигаясь вверх по Чесапикскому заливу к устью реки Патапско, они планировали совместное нападение на Балтимор с суши и воды. Утром 12 сентября войска генерала Росса высадились в Норт-Пойнт, штат Мэриленд, и двинулись в сторону города. Вскоре они столкнулись с американской передовой линией, частью обширной сети обороны, созданной вокруг Балтимора в ожидании британского нападения. Во время стычки с американскими войсками генерал Росс, столь успешный в атаке на Вашингтон, был убит снайпером.Удивленные мощью американской обороны, британские войска расположились лагерем на поле боя и ждали наступления ночи 13 сентября, планируя предпринять еще одну атаку под покровом темноты.

Тем временем британские военно-морские силы, опираясь на свою более раннюю успешную атаку на Александрию, штат Вирджиния, были готовы нанести удар по форту Мак-Генри и войти в гавань Балтимора. 13 сентября 1814 года в 6:30 утра корабли адмирала Кокрейна начали 25-часовую бомбардировку форта. Ракеты свистели в воздухе и загорались везде, где попадали.Из минометов были выпущены 10- и 13-дюймовые бомбы, которые взорвались над головой, посыпав огненными шрапнелями. Майор Армистед, командующий фортом Мак-Генри и его обороняющимся отрядом в тысячу военнослужащих, приказал своим людям открыть ответный огонь, но их орудия не смогли поразить вражеские корабли. Однако, когда британские корабли продвинулись во второй половине дня 13-го, американские артиллеристы сильно повредили их, вынудив их отступить за пределы досягаемости. Всю ночь люди Армистеда продолжали удерживать форт, отказываясь сдаваться.Той ночью британские попытки отвлекающей атаки также потерпели неудачу, и к рассвету они потеряли надежду взять город. В 7:30 утра 14 сентября адмирал Кокрейн призвал прекратить бомбардировку, и британский флот ушел. Успешная оборона Балтимора стала поворотным моментом в войне 1812 года. Три месяца спустя, 24 декабря 1814 года, Гентский договор официально положил конец войне.

Поскольку британская атака совпала с сильным ливнем, Форт МакГенри на протяжении всего сражения нес свой меньший штормовой флаг.Но на рассвете, когда британцы начали отступать, майор Армистед приказал своим людям спустить штормовой флаг и заменить его большим гарнизонным флагом. Когда они подняли флаг, солдаты открыли огонь и сыграли «Янки Дудл» в честь своей победы. Гордо развевающийся над фортом знамя можно было увидеть на многие мили вокруг — вплоть до корабля, стоящего на якоре в восьми милях вниз по реке, где американский адвокат по имени Фрэнсис Скотт Ки провел тревожную ночь, наблюдая и надеясь увидеть знак того, что город — и нация — могут быть спасены.

Вдохновение Фрэнсиса Скотта Ки: от поэмы к гимну

Перед тем, как покинуть разоренный Вашингтон, британские солдаты арестовали доктора Уильяма Бинса из Верхнего Мальборо, штат Мэриленд, по обвинению в том, что он был ответственен за аресты британских отставших и дезертиров во время кампании по нападению на столицу страны. Впоследствии они заключили его в тюрьму на британском военном корабле.

Друзья доктора Бинса попросили адвоката из Джорджтауна Фрэнсиса Скотта Ки присоединиться к Джону С.Скиннера, агента правительства США по борьбе с британскими войсками в Чесапике и помощи в освобождении гражданского заключенного. Они были успешными; однако британцы опасались, что Ки и Скиннер разгласят свои планы нападения на Балтимор, и поэтому они задержали двух мужчин на борту корабля перемирия на время битвы. Таким образом, Ки стал очевидцем бомбардировки форта МакГенри.

Когда 14 сентября 1814 года «при рассвете» он увидел, что над фортом поднимается американский флаг, Ки понял, что форт Мак-Генри не сдался.Тронутый зрелищем, он начал сочинять стихотворение на обратной стороне письма, которое он нес. 16 сентября Ки и его товарищи были доставлены обратно в Балтимор и освобождены. Ки снял номер в отеле Indian Queen Hotel и провел ночь, просматривая и переписывая четыре стиха, которые он написал о победе Америки. На следующий день он показал стихотворение зятю своей жены, судье Джозефу Николсону, который командовал ротой добровольцев в Форт-Мак-Генри. Николсон с энтузиазмом ответил и призвал Ки напечатать стихотворение.Впервые озаглавленный «Оборона форта МакГенри», опубликованная реклама содержала инструкции о том, чтобы ее спеть под британскую мелодию «Анакреон на небесах» 18 ^-го -го века — мелодию, которую Кей имел в виду, когда писал свое стихотворение. Копии песни были розданы каждому мужчине в форте и вокруг Балтимора. Первое задокументированное публичное исполнение слов и музыки вместе состоялось в театре Холлидей-стрит в Балтиморе 19 октября 1814 года. Музыкальный магазин впоследствии опубликовал слова и музыку под названием «Усеянное звездами знамя».”

В течение ^– века «Звездное знамя» стало одной из самых любимых в стране патриотических песен. Он приобрел особое значение во время гражданской войны, когда многие американцы обратились к музыке, чтобы выразить свои чувства к флагу, идеалам и ценностям, которые он олицетворял. К 1890-м годам военные приняли эту песню в церемониальных целях, требуя, чтобы ее играли при подъеме и опускании знамен. В 1917 году и армия, и флот объявили эту песню «национальным гимном» в церемониальных целях.Тем временем патриотические организации начали кампанию за признание Конгрессом «Усеянного звездами знамени» национальным гимном США. После нескольких десятилетий попыток законопроект, делающий «Усеянное звездами знамя» нашим официальным государственным гимном, был наконец принят Конгрессом и подписан президентом Гербертом Гувером 3 марта 1931 года.

Усеянное звездами знамя и Смитсоновский институт

Незадолго до своей смерти в 1818 году подполковник Джордж Армистед приобрел флаг, увековеченный в стихотворении Ки как «Звездное знамя».Хотя нет никаких документальных свидетельств того, как Армистед стал обладателем флага, обычно считается, что он просто сохранил его как память о победной битве.

После смерти вдовы Армистеда в 1861 году звездное знамя было завещано его дочери Джорджиане Армистед Эпплтон, которая признала, что оно имеет как национальное, так и семейное значение. Как его владелица, она несколько раз разрешала публично выставлять флаг. Эбен Эпплтон, внук Армистеда, унаследовал флаг от своей матери в 1878 году.Столкнувшись с растущим интересом публики к Усыпанному звездами знамени, он начал искать подходящее хранилище. В 1907 году Эпплтон одолжил исторический флаг Смитсоновскому институту, а в 1912 году он преподнес флаг в качестве постоянного подарка нации. Позже он писал: «Для меня всегда такое удовольствие чувствовать, что флаг находится именно там, где он есть, во владении на все времена самого лучшего хранителя, где он красиво выставлен и может быть легко замечен многими людьми. ”

Отрывки из звездного баннера

В конце 1800-х годов сувениры или реликвии важных событий и людей в американской истории стали очень ценными и коллекционными предметами.Усеянное звездами знамя, историческое и знаменитое, подверглось этой практике.

Семья Армистедов часто получала запросы на части своего флага, но оставила ценные фрагменты для ветеранов, правительственных чиновников и других заслуженных граждан. Как отметила Джорджиана Армистед Эпплтон, «если бы мы дали все, о чем нас приставали, мало что осталось бы показать». Однако, несмотря на попытки ограничить эту практику, в конечном итоге было отдано более двухсот квадратных футов Усеянного звездами Знамени, включая одну из звезд.

Раздавая фрагменты, Армистеды могли поделиться Усеянным звездами знаменем с другими, кто любил флаг. Горожане, получившие эти сувениры, относились к ним с почтением и гордостью. Некоторые обрамляли и выставляли эти исторические памятники в своих домах; другие подарили их музеям. Сегодня в Смитсоновском национальном музее американской истории хранятся тринадцать фрагментов усыпанного звездами знамени. Поскольку хранители и хранители не могут быть уверены, из какой части флага были взяты эти фрагменты, части не могут быть интегрированы обратно в флаг.Однако их можно анализировать, что позволяет консерваторам документировать изменения в состоянии волокон флага и лучше понимать, как время и воздействие света и грязи повлияли на флаг.

1914 Сохранение

К тому времени, когда оно было доставлено в Смитсоновский институт в 1907 году, усыпанное звездами знамя уже было в хрупком и изодранном состоянии. В 1914 году Смитсоновский институт нанял Амелию Фаулер, известного реставратора флагов и учителя вышивки, чтобы она «воскресила» флаг. Работая с командой из десяти рукодельниц, Фаулер сначала удалила основу из холста, которая была прикреплена к флагу в 1873 году, когда он был впервые выставлен и сфотографирован на Бостонской военно-морской верфи адмиралом Джорджем Преблом.Затем женщины прикрепили флаг к новой льняной основе, сшив примерно 1,7 миллиона стежков, чтобы сформировать сетку в виде сот на поверхности флага. Работа Фаулер заняла восемь недель (с середины мая до середины июля 1914 года), и она потребовала от Смитсоновского института 1243 доллара: 243 доллара за материалы, 500 долларов за себя и 500 долларов, которые должны были быть разделены между ее десятью рукодельницами.

Затем флаг был выставлен в стеклянной витрине в здании Смитсоновского института искусств и промышленности. Он оставался на виду в течение почти 50 лет, за исключением двух лет во время Второй мировой войны, в течение которых он находился на правительственном складе в Вирджинии, чтобы быть защищенным от возможных бомбардировок столицы страны.В 1964 году флаг был перенесен в новый Национальный музей истории и технологий (ныне Национальный музей истории Америки), где он был выставлен в центральном зале на втором этаже.

1998–2006 Сохранение

В то время, когда флаг, усыпанный звездами, демонстрировался в Зале флага, сотрудники музея осознавали, что нестабильная температура и влажность, а также высокий уровень освещенности отрицательно повлияли на флаг. В 1981 году Смитсоновский институт начал двухлетнюю работу по консервации: персонал пропылесосил флаг, чтобы уменьшить скопившуюся пыль, установил новые системы освещения и вентиляции, а также установил экран перед флагом, чтобы защитить его от света и вредных веществ, переносимых по воздуху.

К 1994 году сотрудники музея осознали необходимость дальнейшей консервации, и в 1996 году они начали разработку плана по сохранению Усеянного звездами знамени с использованием современных научных методов консервации. Это последнее мероприятие по сохранению было официально начато в 1998 году, когда флаг был включен в проект «Спасем сокровища Америки» — широкомасштабный проект по сохранению тысячелетия, инициированный первой леди Хиллари Родэм Клинтон. В это время флаг был снят со стены, на которой он висел с 1964 года; в 1999 году его перевели в лабораторию по сохранению климата и освещенности, где он находится и по сей день.

Реставраторам потребовалось почти два года, чтобы удалить шов Фаулера и льняную основу. Это позволило им увидеть истинное состояние флага и узнать больше о его конструкции. Они изучили цвета и волокна флага. Они измерили пятна, дыры и исправления, а также удалили те исправления, которые повлияли на волокна. Следующим шагом было удаление вредных материалов с флага. Используя сухие косметические губки, консерваторы промокнули флаг и сняли большую часть грязи с поверхности; его состав давал представление об истории флага.После обширных исследований и анализа консерваторы использовали раствор ацетон / вода для удаления наиболее вредных загрязняющих веществ.

На заключительном этапе, чтобы подготовить усыпанный звездами баннер для повторной установки в постоянной выставочной галерее, консерваторы прикрепили к одной стороне легкую полиэфирную ткань под названием Stabiltex. Это обеспечивает достаточную поддержку, чтобы удерживать флаг вместе и отображать его.

Целью консервации было не «восстановить» или «исправить» флаг, а скорее предотвратить его дальнейшее ухудшение.

Новый дом

Консерваторы и кураторы в сотрудничестве с архитекторами и инженерами разработали план долгосрочной сохранности Звездного знамени. Это включало строительство современной флагманской камеры с климат-контролем и низким уровнем освещенности, а также установку флага под небольшим углом. Все эти особенности помогут сохранить флаг для будущих поколений. Современная галерея открылась 21 ноября 2008 года.

Онлайн-выставка

Веб-сайт, украшенный звездным баннером (http: // amhistory.si.edu/starspangledbanner/).

Звездный баннер Flickr страница

Основания: сувениры, усыпанные звездами

Для дальнейшего чтения

Для подробных и иллюстрированных историй о британском нападении на Балтимор, бомбардировке форта МакГенри и написании «Усеянного звездами знамени» мы рекомендуем следующее:

Walter Lord, The Dawn’s Early Light (Нью-Йорк, Нью-Йорк: W.W. Norton & Co., Inc., 1992)

Scott S. Sheads, Fort McHenry (Санта-Барбара, Калифорния: Sequoia Press, 1989)

Скотт С. Шидс, Красный свет ракеты: Морская оборона Балтимора 1814 (Сентервилль, Мэриленд: Tidewater Publishers, 1986)

Лонн Тейлор, Знамя, усыпанное звездами: флаг, вдохновивший на исполнение государственного гимна (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Harry N.