У данайцев был «троянский конь»; у американцев - ядерное нераспространение
Специальная комиссия научного совета министерства обороны США (The Defense Science Board Task Force on Assessment of Nuclear Treaty Monitoring and Verification Technologies) подготовила доклад, содержащий неутешительные для Вашингтона выводы. Оказывается, «ядерное прошлое» времён «холодной войны» коренным образом отличается от наступающего «ядерного будущего». «Ядерные знания» широко распространены и легкодоступны. Существующие системы международного сотрудничества создают потенциал распространения ядерных технологий, оборудования и материалов. В число стремящихся заполучить ядерное оружие (ЯО) входят как страны, так и негосударственные организации и группировки. В том числе террористические, многие из которых враждебно настроены по отношению к США.
В полном размере: США - возможные ядерные цели
Но - вот ведь беда! – у министерств и ведомств, обеспечивающих национальную безопасность Соединённых Штатов, имеются соответствующие программы работ, но они изолированы друг от друга. А даже если бы они и были интегрированы, то всё равно США были бы не в состоянии в одностороннем порядке выявлять и, тем более, контролировать и предотвращать распространение ЯО по миру. У Пентагона словно глаза открылись: строили-строили себе американцы однополярный мир, а тут выходит, что без международного сотрудничества не обойтись… И, того больше, сотрудничество, как считает специальная комиссия, должно быть слаженным, долгосрочным и прозрачным.
Пентагоновская спецкомиссия выработала и рекомендации. Так, госдепу (Бюро по контролю над вооружениями, проверке и мониторингу исполнения условий договоров), министерству энергетики (Национальное агентство по ядерной безопасности/Служба программ нераспространения атомного оружия) и министерству обороны (Агентство по сокращению военной угрозы) предложено совместно разработать и реализовать план, состоящий из 4 этапов.
Состояние атомной промышленности СШАв статьеПроблемы атомной промышленности в СШАА так же в статьеРазруха в атомной промышленности в США
Этап первый. Постоянные члены Совета безопасности ООН (Россия, Китай, США, Соединённое королевство и Франция) начинают двустороннее сотрудничество на основе исторического опыта реализации союзнических договоров и российско-американской Программы совместного сокращения. Этап можно будет считать завершённым, когда совместно будут разработаны оборудование и методы верификации стоящих на вооружении боеголовок. Главное условие - сохранение приемлемого уровня невмешательства в суверенные права государств и нераскрытия секретной информации.
В полном размере: США - атомная промышленность и реакторы
Этап второй – пятёрка постоянных членов Совбеза ООН согласованно распространяет накопленный опыт на то, чтобы все остальные государства, обладающие ядерным оружием, согласились на использование оборудования и методов верификации боеголовок при условии сохранения невмешательства и нераскрытия информации.
Авторы доклада признают, что перейти ко второму этапу можно будет только после того, как внутри «пятёрки» на первом этапе сформируется весьма высокий уровень взаимопонимания и доверия. Сам второй этап будет весьма длительным, так как ещё до обсуждения технологий и методик мониторинга и верификации нужно будет выработать взаимопонимание ещё и между странами, не обязательно находящимися в простых отношениях – как, например, в случае с Индией и Пакистаном.
Стратегические ядерные силы СШАв статьяхЯдерное оружие СШАА так же в статьеУпадок ядерных сил СШАА так же в статьеСовременное состояние ядерных сил СШАА так же в статьеБудущее ядерных сил СШАА так же в статьеЯдерный арсенал США - тормоз для экономики?
На третьем этапе акцент смещается на работу с крупными государствами, не располагающими ядерным оружием, но применяющими или планирующими применять атомные технологии для научных исследований или электрогенерации и/или имеющие на своей территории расщепляющиеся материалы в той или иной форме – например, в форме месторождений урановой руды. Главное, чтобы они верили, что оборудование и методы мониторинга и верификации содействовали защите их коммерческих секретов и сохранности ядерных материалов.
В полном размере: Базы США в миреБольше в статье:Геополитика США
Именно на этом этапе возникает доминирующая тема – «создание глобальной системы транспарентности ядерных материалов» (Building Global Transparency of Nuclear Materials).
Остаётся последний шаг. На четвёртом этапе ведётся разработка нового всеобъемлющего договора о нераспространении ядерного оружия – естественно, при руководящей и направляющей роли Вашингтона. Под бурные и несмолкаемые аплодисменты всего благодарного человечества.
Было бы удивительно, если бы в докладе в негативном свете не упоминалась Россия. Такое упоминание есть, и вот в каком контексте: «Приобретение ядерного оружия или угроза его приобретения многими игроками в силу действия разных причин растёт в количествах, которые ранее не наблюдались в первые два десятилетия «холодной войны». Многие из этих игроков враждебно настроены по отношению к США и их союзникам и, как представляется, они не связаны установленными нормами, и их не сдерживают традиционные средства.
Взаимоотношения России и США в ядерной сферев статьяхПродажа оружейного урана в США выгодна России?А так же в статьеЯдерный баланс России и СШАА так же в статьеПродажа оружейного урана в США - диверсия против Америки?А так же в статьеРоссия достигла ядерного превосходства над США
В некоторых случаях признанные ядерные державы рассматривают ядерные силы в качестве наиболее доступной и эффективной альтернативы сдерживания превосходящих обычных вооружённых сил, то есть, ядерные силы рассматриваются как законные средства ведения войны, особенно если их жизненно важные интересы внутри страны или в регионе подвергаются угрозе. Например, Россия публично констатировала в доктрине и подкрепила подготовкой и учениями, что применит ядерные силы на театре военных действий, если это будет необходимо для отражения агрессии против своей страны».
Вот так в одном абзаце Россия соседствует с такими вещами, как невиданный рост «приобретения ядерного оружия или угрозы его приобретения многими игроками», которые «враждебно настроены по отношению к США и их союзникам» и «не связаны установленными нормами».
А как быть с самими Соединёнными Штатами? У кого-то есть сомнения в том, что США применят своё ядерное оружие в том случае, «если это будет необходимо для отражения агрессии против своей страны»? Ответ на этот наивный вопрос они давно уже дали, сами первыми применив атомное оружие, причём без какой бы то ни было военной необходимости, и, ко всему прочему, против мирного населения. И после такого никаких доктринальных утверждений не требуется!
Но вот что действительно интересно. В докладе ни разу не помянут Израиль, хотя Вашингтону давно и точно известно о наличии у этой страны ядерного оружия.
Атомная промышленность Россиив статьяхРоссия - прорыв в атомных технологияхА так же в статьеПерспективы атомной промышленности РоссииА так же в статьеБудущее атомной энергетики и РоссияА так же в статьеРосатом - мировой лидер
Смешные они какие-то, эти американцы! И с таким подходом они ещё надеются рассчитывать на «слаженное, долгосрочное и прозрачное сотрудничество»!?
Как бы то ни было, будьте уверены: в той или иной форме рано или поздно Белый дом обязательно вознамерится реализовать идею пентагоновской спецкомиссии.
Неизвестно, будет ли этой будущей инициативе сопутствовать успех. Но в свете уже состоявшихся и грядущих разоблачений бесчеловечного поведения Вашингтона по постановке под «электронный колпак» всего оставшегося мира одно можно сказать точно. К чему-то, что даже отдалённо имеет отношение не только к ядерной, но любой критически важной сфере деятельности, на пушечный выстрел нельзя допускать никакое оборудование, к которому американцы имеют или имели, пусть самое далёкое, отношение. Даже утюг.
http://svpressa.ru/world/article/81527/
voprosik.net
Внедрение экологического менеджмента на предприятии "МЭС Восток"
В международных стандартах экологического управления ИСО 14000 под экологической политикой понимается заявление организации о намерениях и принципах, связанных с ее общей экологической эффективностью...
Военное разрушение биосферы. Возможные экологические последствия ядерной войны
Понижение температуры поверхности Земли спустя месяц после образования сажевых облаков в среднем будет значительным: 15-20°С, а в удаленных от океанов точках - до 35°С. Такая температура продержится несколько месяцев...
Воздействие отраслей экономики на окружающую среду
Производство и потребление энергии оказывают многообразное разрушительное влияние на окружающую среду: загрязнение океанов нефтью; кислотные дожди и повышение содержания двуокиси углерода в атмосфере как следствие сжигания ископаемого...
Мировые тенденции развития ядерной технологии
...
Мировые тенденции развития ядерной технологии
В настоящее время во Франции осуществляется военная реформа, главной задачей которой является обеспечение готовности страны отразить любую угрозу, исходящую из какого-либо региона земного шара...
Природоохранные мероприятия ОАО "Монди Сыктывкарский ЛПК"
Мы взяли на себя обязательство достичь признанного высокого уровня экологических показателей на всех предприятиях...
Система экологического менеджмента на мясоперерабатывающем предприятии
Экологическая политика (environmental policy): Официальное заявление высшего руководства организации об основных намерениях и направлениях деятельности в отношении экологической результативности...
Система экологического менеджмента нефтегазодобывающего предприятия на примере ООО "Лукойл - Западная Сибирь"
Экологическая политика является двигателем в деле внедрения и улучшения системы экологического менеджмента организации, позволяя ей поддерживать и возможно повышать свою экологическую эффективность...
Социальная экология
С массового осознания экологического императива началась резкая политизация экологических проблем и движений, чему содействовал алармистский настрой первых моделей глобального развития. Реальные угрозы...
Твердые бытовые отходы как возобновляемый источник энергии
В марте 2007 года Совет ЕС утвердил программу действий союза в области энергетики, называемой «20-20-20»...
Установки на охрану окружающей среды в общественном сознании
Актуальность проблем экологической политики в настоящее время очень высока во всем мире. Толчок к обсуждению экологической проблематики дали Всемирная конференция ООН 1972 года и отчет Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию 1987 года...
Экологические проблемы в Республике Казахстана
...
Экологический менеджмент
Осень. Подмосковье. Городок, выросший из рабочего поселка, но в полном смысле этого слова так и не ставший городом. Разбитые дороги, переезды, базары. На окраине - легкие конструкции современных производственных корпусов...
Экологический менеджмент
Организация должна определить экологическую политику и обеспечить формирование требований к СУОС...
Экономика природопользования
Охрана окружающей среды Хлебозавода № 10 является основой для достижения устойчивого развития в интересах сегодняшнего и будущего поколений...
eco.bobrodobro.ru
Сибирская академия государственной службы
Кафедра информатики и математики
РЕФЕРАТ
по Концепции современного естествознания
«Ядерная угроза»
Выполнил: Задорожный А.А.
Принял: Пахтусов Б.К.
Новосибирск
1997
Содержание:
1. Из истории создания ядерного оружия
2. Современная политика США в области ядерного вооружения.
3. Характеристика ядерных взрывов и их поражающих факторов.
3.1 Виды ядерных взрывов.
3.2 Поражающие факторы ядерного взрыва.
4. Хиросима и Нагасаки.
5. Дальнейшее развитие ядерного оружия
5.1 ЭМИ или “несмертельное” оружие
6. Аварии на АЭС
7. Заключение
8. Использованная литература:
В 1894 г. Робер Сесил, бывший премьер-министр Великобритании, в своем обращении к Британской ассоциации содействия научному прогрессу, перечисляя нерешенные проблемы науки остановился на задаче: что же действительно представляет собой атом - существует он на самам деле или является лишь теорией, пригодной лишь для объяснения некоторых физических явлений; какова его струкура.
В США любят говорить, что атом - уроженец Америки, но это не так.
На рубеже XIX и XX веков занимались главным образом европейские ученые. Английский ученый Томсон предложил модель атома, который представляет собой положительно заряженное вещество с вкрапленными электронами. Француз Беккераль открыл радиоактивность в 1896 г. Он показал, что все вещества, содержащие уран, радиоактивны, причем, радиоактивность пропорциональна содержанию урана.
Французы Пьер Кюри и Мария Склодовская-Кюри открыли радиоактивный элемент радий в 1898. Они сообщили, что им удалось из урановых отходов выделить некий элемент, обладающий радиоактивностью и близкий по химическим свойствам к барию. Радиоактивность радия примерно в 1 млн. раз больше радиоактивности урана.
Англичанин Резерфорд в 1902 году разработал теорию радиоактивного распада, в 1911 году он же открыл атомное ядро, и в 1919 году наблюдал искусственное превращение ядер.
А. Эйнштейн, живший до 1933 года в Германии, в 1905 году разработал принцип эквивалентности массы и энергии. Он связал эти понятия и показал, что определенному количеству массы соответствует определенное количество энергии.
Датчанин Н. Бор в 1913 г. разработал теорию строения атома, которая легла в основу физической модели устойчивого атома.
Дж. Кокфорт и Э. Уолтон (Англия) в 1932 г. эксперементально подтвердили теорию Эйнштейна.
Дж. Чедвик в том же году открыл новую элементарную частицу - нейтрон.
Д.Д. Иваненко в 1932 г. выдвинул гипотезу о том, что ядра атомов состоят из протонов и нейтронов.
Э. Ферми использовал нейтроны для бомбардировки атомного ядра (1934 г.).
В 1937 году Ирен Жолио-Кюри открыла процесс деления урана. У Ирен Кюри и ее ученика-югослава П. Савича результат получился невероятный: продуктом распада урана был лантан - 57-ой элемент, расположенный в середине таблицы Менделеева.
Мейтнер, которая в течении 30 лет работала у Гана, вместе с О. Фришем, работавшим у Бора, обнаружили, что при делении ядра урана части, полученные после деления, в сумме на 1/5 легче ядра урана. Это им позволило по формуле Эйнштейна посчитать энергию, содержащуюся в 1 ядре урана. Она оказалась равной 200 млн. электрон-вольт. В каждом грамме содержится 2.5X1021 атомов.
В начале 40-х гг. 20 в. группой ученых в США были разработаны физические принципы осуществления ядерного взрыва. Первый взрыв произведен на испытательном полигоне в Аламогордо 16 июля 1945 г. В августе 1945 2 атомные бомбы мощностью около 20 кт каждая были сброшены на японские города Хиросима и Нагасаки. Взрывы бомб вызвали огромные жертвы - Хиросима свыше 140 тысяч человек, Нагасаки - около 75 тысяч человек, а также причинили колоссальные разрушения. Применение ядерного оружия тогда не вызывалось военной необходимостью. Правящие круги США преследовали политические цели - продемонстрировать свою силу для устрашения СССР.
Вскоре ядерное оружие было создано в СССР группой ученых во главе с академиком Курчатовым. В 1947 Советское правительство заявило, что для СССР больше нет секрета атомной бомбы. Потеряв монополию на ядерное оружие, США усилило начатые еще в 1942 работы по созданию термоядерного оружия. 1 ноября 1952 в США было взорвано термоядерное устройство мощностью 3 Мт. В СССР термоядерная бомба была впервые испытана 12 авг. 1953.
На сегодняшний день секретом ядерного оружия обладают кроме России и США также Франция, Германия, Великобритания, Китай, Пакистан, Индия, Италия.
На протяжении более чем 50-летнего периода после создания в СШA ядерного оружия основой всех существовавших американских военных стратегий , таких как "массированного возмездия" (50-е годы) , "гибкого реагирования" (60-годы) , "реалистического устранения" (70-е годы), определяющих цели , формы и способы использования этого варварского средства уничтожения людей, всегда неизменным оставался принцип - откровенный ядерный шантаж и угроза применения ядерного оружия в любых условиях обстановки. В целом, если проанализировать сущность и направленность современной политики США и конкретные планы развития их стратегических сил, то достаточно четко видны их агрессивные устремления. В условиях сложившегося военно-стратегического паритета между США и РФ Вашингтон пытается придать своему ядерному потенциалу такие свойства, которые обеспечили бы возможность, по словам президента США, "одержать верх в ядерной войне". И хотя на современном этапе наблюдается потепление международной обстановки: подписано соглашение об уничтожении ракет средней дальности в Европе, построены заводы по уничтожению химического оружия, одностороннее сокращение ВС РФ и т.д. мы должны быть готовы к ведению боевых действий в условиях применения оружия массового поражения. Это возможно в том случае, если мы будем знать мероприятия по защите от ОМП, его боевые свойства, поражающие факторы.
Ядерный взрыв - процесс деления тяжелых ядер. Для того, чтобы произошла реакция, необходимо как минимум 10 кг высокообогащенного плутония. В естественных условиях это вещество не встречается. Данное вещество получается в результате реакций, производимых в ядерных реакторах. Естественный уран содержит приблизительно 0.7 процентов изотопа U-235, остальное - уран 238. Для осуществления реакции необходимо, чтобы в веществе содержалось не менее 90 процентов урана 235.
В зависимости от задач, решаемых ядерным оружием, от вида и расположения объектов , по которым планируются ядерные удары , а также от характера предстоящих боевых действий ядерные взрывы могут быть осуществлены в воздухе , у поверхности земли (воды) и под землей (водой). В соответствии с этим различают следующие виды ядерных взрывов:
воздушный (высокий и низкий)
наземный (надводный)
подземный (подводный)
Ядерный взрыв способен мгновенно уничтожить или вывести из строя незащищенных людей , открыто стоящую технику , сооружения и различные материальные средства. Основными поражающими факторами ядерного взрыва являются:
ударная волна
световое излучение
проникающая радиация
радиоактивное заражение местности
электромагнитный импульс
а) Ударная волна в большинстве случаев является основным поражающим фактором ядерного взрыва . По своей природе она подобна ударной волне обычного взрыва , но действует более продолжительное время и обладает гораздо большей разрушительной силой . Ударная волна ядерного взрыва может на значительном расстоянии от центра взрыва наносить поражения людям, разрушать сооружения и повреждать боевую технику. Ударная волна представляет собой область сильного сжатия воздуха, распространяющуюся с большой скоростью во все стороны от центра взрыва. Скорость распространения ее зависит от давления воздуха во фронте ударной волны ; вблизи центра взрыва она в несколько раз превышает скорость звука, но с увеличением расстояния от места взрыва резко падает. За первые 2 сек ударная волна проходит около 1000 м, за 5 сек-2000 м, за 8 сек - около 3000 м. Это служит обоснованием норматива N5 ЗОМП "Действия при вспышке ядерного взрыва": отлично - 2 сек, хорошо - 3 сек, удовлетврительно-4 сек. Поражающее действие ударной волны на людей и разрушающее действие на боевую технику, инженерные сооружения и материальные средства прежде всего определяются избыточным давлением и скоростью движения воздуха в ее фронте . Незащищенные люди могут, кроме того поражаться летящими с огромной скоростью осколками стекла и обломками разрушаемых зданий, падающими деревьями, а также разбрасываемыми частями боевой техники, комьями земли , камнями и другими предметами , приводимыми в движение скоростным напором ударной волны . Наибольшие косвенные поражения будут наблюдаться в населенных пунктах и в лесу; в этих случаях потери войск могут оказаться большими , чем от непосредственного действия ударной волны. Ударная волна способна наносить поражения и в закрытых помещениях, проникая туда через щели и отверстия . Поражения, наносимые ударной волной , подразделяются на легкие , средние, тяжелые и крайне тяжелые. Легкие поражения характеризуются временным повреждением органов слуха, общей легкой контузией, ушибами и вывихами конечностей. Тяжелые поражения характеризуются сильной контузией всего организма; при этом могут наблюдаться повреждения головного мозга и органов брюшной полости, сильное кровотечение из носа и ушей, тяжелые переломы и вывихи конечностей. Степень поражения ударной волной зависит прежде всего от мощности и вида ядерного взрыва. При воздушном взрыве мощностью 20 кТ легкие травмы у людей возможны на расстояниях до 2,5 км, средние - до 2 км , тяжелые - до 1,5 км от эпицентра взрыва. С ростом калибра ядерного боеприпаса радиусы поражения ударной волной растут пропорционально корню кубическому из мощности взрыва. При подзем- ном взрыве возникает ударная волна в грунте, а при подводном - в воде. Кроме того, при этих видах взрывов часть энергии расходуется на создание ударной волны и в воздухе . Ударная волна , распространяясь в грунте, вызывает повреждения подземных сооружений , канализации, водопровода; при распространении ее в воде наблюдается повреждение подводной части кораблей, находящихся даже на значительном расстоянии от места взрыва.
б) Световое излучение ядерного взрыва представляет собой поток лучистой энергии , включающей ультрафиолетовое, видимое и инфракрасное излучение . Источником светового излучения является светящаяся область, состоящая из раскаленных продуктов взрыва и раскаленного воздуха. Яркость светового излучения в первую секунду в несколько раз превосходит яркость Солнца. Поглощенная энергия светового излучения переходит в тепловую , что приводит к разогреву поверхностного слоя материала. Нагрев может быть настолько сильным , что возможно обугливание или воспламенение горючего материала и растрескивание или оплавление негорючего, что может приводить к огромным пожарам. При этом действие светового излучения ядерного взрыва эквивалентно массированному применению зажигательного оружия, которое рассматривается в четвертом учебном вопросе. Кожный покров человека также поглощает энергию светового излучения, за счет чего может нагреваться до высокой температуры и получать ожоги. В первую очередь ожоги возникают на открытых участках тела, обращенных в сторону взрыва. Если смотреть в сторону взрыва незащищенными глазами, то возможно поражение глаз, приводящее к полной потере зрения. Ожоги , вызываемые световым излучением , не отличаются от обычных, вызываемых огнем или кипятком. они тем сильнее, чем меньше расстояние до взрыва и чем больше мощность боеприпаса. При воздушном взрыве поражающее действие светового излучения больше, чем при наземном той же мощности. В зависимости от воспринятого светового импульса ожоги делятся на три степени. Ожоги первой степени проявляются в поверхностном поражении кожи: покраснении , припухлости , болезненности . При ожогах второй степени на коже появляются пузыри. При ожогах третьей степени наблюдается омертвление кожи и образование язв. При воздушном взрыве боеприпаса мощностью 20 кТ и прозрачности атмосферы порядка 25 км ожоги первой степени будут наблюдаться в радиусе 4,2 км от центра взрыва ; при взрыве заряда мощностью 1 МгТ это расстояние увеличится до 22,4 км. ожоги второй степени проявляются на расстояниях 2,9 и 14,4 км и ожоги третьей степени - на расстояниях 2,4 и 12,8 км соответственно для боеприпасов мощностью 20 кТ и 1МгТ.
в) Проникающая радиация представляет собой невидимый поток гамма квантов и нейтронов , испускаемых из зоны ядерного взрыва. Гамма кванты и нейтроны распространяются во все стороны от центра взрыва на сотни метров. С увеличением расстояния от взрыва количество гамма квантов и нейтронов , проходящее через единицу поверхности , уменьшается . При подземном и подводном ядерных взрывах действие проникающей радиации распространяется на расстояния, значительно меньшие, чем при наземных и воздушных взрывах, что объясняется поглощением потока нейтронов и гамма- квантов водой. Зоны поражения проникающей радиацией при взрывах ядерных боеприпасов средней и большой мощности несколько меньше зон поражения ударной волной и световым излучением. Для боеприпасов с небольшим тротиловым эквивалентом (1000 тонн и менее) наоборот , зоны поражающего действия проникающей радиацией превосходят зоны поражения ударной волной и световым излучением. Поражающее действие проникающей радиации определяется способностью гамма квантов и нейтронов ионизировать атомы среды, в которой они распространяются . Проходя через живую ткань, гамма кванты и нейтроны ионизируют атомы и молекулы, входящие в состав клеток , которые приводят к нарушению жизненных функций отдельных органов и систем. Под влиянием ионизации в организме возникают биологические процессы отмирания и разложения клеток. В результате этого у пораженных людей развивается специфическое заболевание, называемое лучевой болезнью. Для оценки ионизации атомов среды, а следовательно, и поражающего действия проникающей радиации на живой организм введено понятие дозы облучения (или дозы радиации) , единицей измерения которой является рентген (р). Дозе радиации 1 р соответствует образование в одном кубическом сантиметре воздуха приблизительно 2 миллиардов пар ионов. В зависимости от дозы излучения различают три степени лучевой болезни. Первая (легкая) возникает при получении человеком дозы от 100 до 200 р . Она характеризуется общей слабостью, легкой тошнотой, кратковременным головокружением, повышением потливости; личный состав, получивший такую дозу, обычно не выходит из строя. Вторая (средняя) степень лучевой болезни развивается при получении дозы 200-300 р; в этом случае признаки поражения - головная боль, повышение температуры, желудочно-кишечное расстройство - проявляются более резко и быстрее, личный состав в большинстве случаев выходит из строя. Третья (тяжелая) степень лучевой болезни возникает при дозе свыше 300 р; она характеризуется тяжелыми головными болями , тошнотой , сильной общей слабостью, головокружением и другими недомоганиями; тяжелая форма нередко приводит к смертельному исходу.
г) Радиоактивное заражение людей, боевой техники, местности и различных объектов при ядерном взрыве обусловливается осколками деления вещества заряда и не прореагировавшей частью заряда, выпадающими из облака взрыва, а также наведенной радиоактивностью. С течением времени активность осколков деления быстро уменьшается, особенно в первые часы после взрыва. Так, например, общая активность осколков деления при взрыве ядерного боеприпаса мощностью 20 кТ через один день будет в несколько тысяч раз меньше, чем через одну минуту после взрыва. При взрыве ядерного боеприпаса часть вещества заряда не подвергается делению, а выпадает в обычном своем виде; распад ее сопровождается образованием альфа частиц . Наведенная радиоактивность обусловлена радиоактивными изотопами, образующимися в грунте в результате облучения его нейтронами, испускаемыми в момент взрыва ядрами атомов химических элементов , входящих в состав грунта. Образовавшиеся изотопы, как правило, бета-активны , распад многих из них сопровождается гамма-излучением. Периоды полураспада большинства из образующихся радиоактивных изотопов, сравнительно невелики: от одной минуты до часа. В связи с этим наведенная активность может представлять опасность лишь в первые часы после взрыва и только в районе, близком к его эпицентру. Основная часть долгоживущих изотопов сосредоточена в радиоактивном облаке, которое образуется после взрыва . Высота поднятия облака для боеприпаса мощностью 10 кТ равна 6 км, для боеприпаса мощностью 10 МгТ она составляет 25 км. По мере продвижения облака из него выпадают сначала наиболее крупные частицы, а затем все более и более мелкие , образуя по пути движения зону радиоактивного заражения, так называемый след облака. Размеры следа зависят главным образом от мощности ядерного боеприпаса, а также от скорости ветра и могут достигать в длину несколько сотен и в ширину нескольких десятков километров. Поражения в результате внутреннего облучения появляются в результате попадания радиоактивных веществ внутрь организма через органы дыхания и желудочно-кишечный тракт. В этом случае радиоактивные излучения вступают в непосредственный контакт с внутренними органами и могут вызвать сильную лучевую болезнь; характер заболевания будет зависеть от количества радиоактивных веществ, попавших в организм. На вооружение, боевую технику и инженерные сооружения радиоактивные вещества не оказывают вредного воздействия.
д) Электромагнитный импульс воздействует прежде всего на радиоэлектронную и электронную аппаратуру (пробой изоляции, порча полупроводниковых приборов , перегорание предохранителей и т.д.). Электромагнитный импульс представляет собой возникающее на очень короткое время мощное электрическое поле.
Всю весну 1945 года на многие японские постоянно совершали налеты американские бомбардировщики Б-29. Эти самолеты были практически неуязвимы, они летали на недоступной для японских самолетов высоте. Например, в результате одного из таких рейдов погибло 125 тысяч жителей Токио, во время другого - 100 тысяч, 6 марта 1945 года Токио был окончательно превращен в руины. У американского руководства взникали опасения, что в результате последующих рейдов у них не останется цели для демонстрации их нового оружия. Поэтому, заранее отобранные 4 города - Хиросима, Кокура, Ниигата и Нагосаки - не подвергались бомбежкам. 5 августа в 5 часов 23 минуты 15 секунд была произведена первая в истории атомная бомбардировка. Попадание было почти идеальным: бомба взорвалась в 200 метрах от цели. В это время суток во всех концах города маленькие печки, отапливаемые углем, были зажжены, поскольку многие были заняты приготовлением завтрака. Все эти печки были опрокинуты взрывной волной, что привело к возникновению многочисленных пожаров в местах, сильно удаленных от эпицентра. Предполагалось, что население укроется в убежищах, но этого не произошло по нескольким причинам: во-первых не был дан сигнал тревоги, во-вторых над Хиросимой уже и ранее пролетали группы самолетов, которые не сбрасывали бомбы.
За первоначальной вспышкой взрыва последовали другие бедствия. Прежде всего это было воздействие тепловой волны. Оно длилось лишь секунды, но было настолько мощным, что расплавило даже черепицу и кристаллы кварца в гранитных плитах, превратила в угли телефонные столбы на расстоянии 4 км. от центра взрыва.
На смену тепловой волне пришла ударная. Порыв верта пронесся со скоростью 800 км./час. За исключением пары стен все остальное. В круге диаметром 4 км. было превращено в порошок. Двойное воздействие тепловой и ударной волны за несколько секунд вызвало появление тысяч пожаров.
Вслед за волнами через несколько минут на город пошел странный дождь, крупные, как шарики, капли которого были окрашены в черный цвет. Это странное явление связано с тем, что огненный шар превратил в пар влагу, содержащуюся в атмосфере., который затем сконцентрировался в поднявшемся в небо облаке. Когда это облако, содержащее водяные пары и мелкие частицы пыли, поднимаясь вверх, достигло более холодных слоев атмосферы, произошла повторная конденсация влаги, которая потом выпала в виде дождя.
Люди, которые подверглись воздействию огненного шара от “Малыша” на расстоянии до 800 м. были сожжены настолько, что превратились в пыль. Выжившие люди выглядели еще ужасней мертвых: они полностью обгорели, под влиянием тепловой волны, а ударная волна сорвала с них обгоревшую кожу. Капли черного дождя были радиоактивны и поэтому они оставляли непроходящие ожоги.
Из имевшихся в Хиросиме 76000, 70000 были полностью повреждены: 6820 зданий разрушено и 55000 полностью сгорели. Было уничтожено большинство больниц, из всего медицинского персонала осталось дееспособны 10%. Оставшиеся в живых стали замечать у себя странные формы заболевания. Они заключались в том, что человека тошнило, наступала рвота, потеря аппетита. Позже начиналась лихорадка и приступы сонливости, слабости. К крови отмечалось низкое количество белых шариков. Все это были первыми признаками лучевой болезни.
После проведения успешной бомбардировки Хиросимы на 12 августа была назначена 2-ая бомбардировка. Но поскольку метеорологи обещали ухудшение погоды, было решено провести бомбардировку 9 августа. Целью был избран город Кокура. Около 830 утра американские самолеты достигли этого города, но провести бомбардировку им помешал смог от сталелитейного завода. Этот завод накануне подвергся налету и до сих пор горел. Самолеты развернулись в сторону Нагасаки. В 1102 бомбы “толстяк” была сброшена на город. Она взорвалась на высоте 567 метров.
Две атомные бомбы, сброшенные на Японию, за секунды уничтожили более 200 тыс человек. Многие люди подвергнулись облучению, что привело к возникновению у нах лучевой болезни, катаракты, рака, бесплодия.
Утратив атомную монополию, администрация Трумана ухватилась за идею создания термоядерного оружия. На первых этапах работы над водородной бомбой появились серьезные трудности: для начала реакции синтеза необходима высокая температура. Была предложена новая модель атомной бомбы, в которой механический удар первой бомбы используется для сжатия сердцевины второй бомбы, которая в свою очередь воспламеняется от сжатия. Затем вместо механического сжатия для воспламенения топлива использовали радиацию.
1 ноября 1952 г. в США было проведено секретное испытание термоядерного устройства. Мощность “Майка” составила 5-8 млн. тонн тринитротолуола. К примеру, мощность всех взрывчатых веществ, использованных во 2-ой мировой войне равнялась 5 млн. тонн. Ядерное горючее “Майка” представляло собой жидкий водород, взрыв которого детонировался атомным зарядом.
8 августа 1953 года в СССР была испытана первая в мире термоядерная бомба. Мощность взрыва превзошла все ожидания. Ближайший наблюдательный пункт был расположен на расстоянии 25 километров от места взрыва. После эксперимента Курчатов, создатель первой советской атомной и термоядерной бомбы, заявил о том, что нельзя допустить применения этого оружия по назначению. Его работы впоследствии продолжил А.Д. Сахаров.
22 ноября 1955 было произведено очередное испытание термоядерной бомбы. Взрыв был столь мощен, что произошли несчастные случаи. На расстоянии нескольких десятков километров погиб солдат - завалило траншею. В близлежащем населенном пункте погибли люди, не успевшие укрыться в бомбоубежищах.
Весной 1955 года Хрущев объявил об одностороннем маратории на ядерные испытания (в 1961 году испытания возобновятся, поскольку американские исследователи стали обгонять советские разработки).
Весной 1963 г. в штате Невада был испытан первый вариант нейтронного заряда. Позже была создана нейтронная бомба. Ее изобретатель Самюэль Коэн. Это самое маленькое оружие в семействе атомных, оно убивает не столько взрывом, сколько радиацией. Большая часть энергии расходуется на выпускание высокоэнергетических нейтронов. При взрыве такой бомбы мощностью в 1 килотонну (что в 12 раз меньше мощности бомбы, сброшенной на Хиросиму) разрушения будут наблюдаться только в радиусе 200 метров, в то время как все живые организмы погибнут на расстоянии до 1.2 км от эпицентра.
В начале 90-х годов в США стала зарождаться концепция, согласно которой вооруженные силы страны должны иметь не только ядерные и обычные вооружения, но и специальные средства, обеспечивающие эффективное участие в локальных конфликтах без нанесения противнику излишних потерь в живой силе и материальных ценностях.
Генераторы ЭМИ (супер ЭМИ), как показывают теоретические работы и проведенные за рубежом эксперименты, можно эффективно использовать для вывода из строя электронной и электротехнической аппаратуры, для стирания информации в банках данных и порчи ЭВМ.
Теоретические исследования и результаты физических экспериментов показывают, что ЭМИ ядерного взрыва может привести не только к выходу из строя полупроводниковых электронных устройств, но и к разрушению металлических проводников кабелей наземных сооружений. Кроме того возможно поражение аппаратуры ИСЗ, находящихся на низких орбитах.
То, что ядерный взрыв будет обязательно сопровождаться электромагнитным излучением, было ясно физикам-теоретикам еще до первого испытания ядерного устройства в 1945 году. Во время проводившихся в конце 50-х - начале 60-х годов ядерных взрывов в атмосфере и космическом пространстве наличие ЭМИ было зафиксировано экспериментально.
Создание полупроводниковых приборов, а затем и интегральных схем, особенно устройств цифровой техники на их основе, и широкое внедрение средств в радиоэлектронную военную аппаратуру заставили военных специалистов по иному оценить угрозу ЭМИ. С 1970 года вопросы защиты оружия и военной техники от ЭМИ стали рассматриваться министерством обороны США как имеющие высшую приоритетность.
Механизм генерации ЭМИ заключается в следующем. При ядерном взрыве возникают гамма и рентгеновское излучения и образуется поток нейтронов. Гамма-излучение, взаимодействуя с молекулами атмосферных газов, выбивает из них так называемые комптоновские электроны. Если взрыв осуществляется на высоте 20-40 км., то эти электроны захватываются магнитным полем Земли и, вращаясь относительно силовых линий этого поля создают токи, генерирующие ЭМИ. При этом поле ЭМИ когерентно суммируется по направлению к земной поверхности, т.е. магнитное поле Земли выполняет роль, подобную фазированной антенной решетки. В результате этого резко увеличивается напряженность поля, а следовательно, и амплитуда ЭМИ в районах южнее и севернее эпицентра взрыва. Продолжительность данного процесса с момента взрыва от 1 - 3 до 100 нс.
На следующей стадии, длящейся примерно от 1 мкс до 1 с, ЭМИ создается комптоновскими электронами, выбитыми из молекул многократно отраженным гамма-излучением и за счет неупругого соударения этих электронов с потоком испускаемых при взрыве нейтронов. Интенсивность ЭМИ при этом оказывается примерно на три порядка ниже, чем на первой стадии.
На конечной стадии, занимающей период времени после взрыва от 1 с до нескольких минут, ЭМИ генерируется магнитогидродинамическим эффектом, порождаемым возмущениями магнитного поля Земли токопроводящим огненным шаром взрыва. Интенсивность ЭМИ на этой стадии весьма мала и составляет несколько десятков вольт на километр.
Авария на Чернобыльской АЭС по своим долговременным последствиям явилась крупнейшей катастрофой современности.
Были и другие аварии связанные с атомной энергетикой.
В США самая большая авария, которая называется сегодня предупреждением о Чернобыле, случилась в 1979 году в штате Пенсильвания на АЭС в «Тримайл Айленд». До нее и после - еще 11 более мелких аварий на ядерных реакторах.
В Советском Союзе в какой-то мере предчетей Чернобыля можно считать три аварии, начиная с 1949 года, в производственном объединении «Маяк» на реке Теча.
После нее еще более десяти аварий на АЭС страны.
Масштабы глобальной Чернобыльской катастрофы, поражают воображение. В советском докладе на заседании МАГАТЭ в Вене 1986 года отмечалось, что во внешнюю среду поступило 50 млн кюри радиоактивных радионуклидов.
Выброс только по одной своей радиоактивной составляющей - цезию-137 - равняется 300 Хиросимам.
Так или иначе в зону Чернобыля входит в широком смысле слова весь земной шар, в частности все население Советского Союза.
Наиболее интенсивному радиоактивному загрязнению в Советском Союзе подверглись четыре области России, пять областей Украины и пять областей Белоруссии.
Ученые считают, что при нескольких крупномасшабных ядерных взрывах, повлекших за собой сгорание лесных массивов, городов, огромные слоя дыма, гари поднялись бы к стратосфере, блокируя тем самым путь солнечной радиации. Это явление носит название “ядерная зима”. Зима продлится несколько лет, может даже всего пару месяцев, но за это время будет почти полностью уничтожен озоновый слой Земли. На Землю хлынут потоки ультрафиолетовых лучей. Моделирование данной ситуации показывает, что в результате взрыва мощностью в 100 Кт температура понизится в среднем у поверхности Земли на 10-20 градусов. После ядерной зимы дальнейшее естественное продолжение жизни на Земле будет довольно проблематичным:
возникнет дефицит питания и энергии. Из-за сильного изменения климата сельское хозяйство придет в упадок, природа будет уничтожена, либо сильно изменится.
произойдет радиоактивное загрязнение участков местности, что опять же приведет к истребление живой природы
глобальные изменения окружающей среды (загрязнение, вымирание множества видов, разрушение дикой природы).
Ядерное оружие - огромная угроза всему человечеству. Так, по расчетам американских специалистов, взрыв термоядерного заряда мощностью 20 Мт может сравнять с землей все жилые дома в радиусе 24 км и уничтожить все живое на расстоянии 140 км от эпицентра.
Учитывая накопленные запасы ядерного оружия и его разрушительную силу, специалисты считают, что мировая война с применением ядерного оружия означала бы гибель сотен миллионов людей, превращение в руины всех достижений мировой цивилизации и культуры.
К счастью, окончание холодной войны немного разрядило международную политическую обстановку. Подписаны ряд договоров о прекращении ядерных испытаний и ядерном разоружении.
Также важной проблемой на сегодняшний день является безопасная эксплуатация атомных электростанций. Ведь самая обыкновенное невыполнение техники безопасности может привести к таким же последствиям что и ядерная войны.
Сегодня люди должны подумать о своем будущем, о том в каком мире они будут жить уже в ближайшие десятилетия.
Самуэль Гласстон, Филип Долан, “Характеристики ядерного оружия” (The Effects of Nuclear Weapon), 1977.
А.И. Иойрыш, “О чем звенит колокол”, 1991.
Гражданская оборона, 1982.
Реферат Ядерное оружие Характеристика ядерного оружия. Виды взрывов. Ядерное оружие - Это один из основных видов оружия массового поражения. Оно способно в короткое время вывести из строя большое количество людей, разрушить здания и сооружения на обширных тереториях.
Реферат Ядерный терроризм в современном мире Содержание: Вступление. Биологические основы действия ионизирующего излучения на человека. Угрозы терроризма. Защита от ядерного терроризма. Чеченский конфликт и реальная угроза ядерного терроризма. Защита от терроризма. Заключение. Список литературы. В России терроризм превратился в реальный жизненный фактор.
nreferat.ru
Реферат:
Ядерная программа ИРИ во внешней политике США
Пожалуй, ни у кого не может вызвать сомнения то обстоятельство, что «усилия США по нейтрализации ядерных амбиций Ирана стали основным фокусом американской политики нераспространения на протяжении десятилетий». О том, что эта политика США вызвана в большей степени геополитическими соображениями, нежели идеей не допустить распространения ядерного оружия, свидетельствует хотя бы тот факт, что вне рамок такой заботы фактически остается крупный региональный сосед ИРИ – Пакистан, который в 1998 г. вслед за Индией провел испытание своего ядерного оружия, окончательно нуклеаризировав регион Южной Азии, названный в свое время Б.Клинтоном «самым опасным местом на земле».
О выборочном подходе США к проблеме распространения ОМП пишет и авторитетный американский ученый, автор известной фундаментальной работы «Бомба Индии» Дж. Перкович. Комментируя политику республиканской администрации США по вопросам нераспространения, он замечает: «С точки зрения радикально настроенных членов администрации, таких как Роберт Джозеф, Дуглас Фейт /…/, проблему представляет собой не само ядерное оружие, а обладающие им "плохие парни"».
Примечательно, что сам термин «исламская бомба», которым США пугают весь мир, появился не в Иране, а именно в Пакистане. Как отмечает президент Института Ближнего Востока Е.В. Сатановский, ««Исламская бомба» превратилась в своего рода «святой Грааль», произвольно перемещающийся по Ближнему Востоку вслед за вектором интересов Вашингтона: в Сирию, Иран… При этом едва ли не наименьшее внимание уделяется Америкой единственному исламскому государству, в котором ядерное оружие не только существует, но и может попасть в руки мусульманских экстремистов, – Пакистану».
О том что, иранскую ядерную программу «придумали» США, написано уже достаточно много. Недавняя публикация газеты «Вашингтон Пост» касательно меморандума Совета национальной безопасности США № 292, в котором обосновывается необходимость поддержки шахского Ирана в развитии его ядерной программы, развеяла сомнения даже у американской общественности по поводу того, кому должен быть благодарен Иран за появление своей национальной ядерной программы.
Ниже попробуем очертить некоторые концептуальные аспекты современной иранской политики США, которая в последнее время формируется с учетом как традиционного израильского фактора, так и влияния иракской войны на ситуацию в регионе, а также подключения ЕС к проблеме разрешения кризиса вокруг ядерной программы Ирана.
Израильский фактор, безусловно, является одним из приоритетных в определении контуров иранской политики США. Однако нам представляется неверным чрезмерное утрирование данного фактора, как это делал, например, высокопоставленный сотрудник МАГАТЭ Д.Фишер на страницах российского журнала «Ядерный контроль»: «России не стоит обращать внимание на попытки давления со стороны США. Эти попытки объясняются политическими причинами. Одна из них – давление на Администрацию Клинтона мощного израильского лобби. Многие в Израиле убеждены, что после уничтожения ядерных объектов в Ираке главным реальным врагом Израиля становится именно Иран. Поэтому израильское лобби в Вашингтоне запустило грандиозную пропагандистскую машину, работающую против иранской сделки».
О тождественности, взаимодополняемости позиций Израиля и США по ядерной программе Ирана – уже в период правления республиканцев – заявляли и высокопоставленные американские дипломаты. В этом плане примечательна концептуальная статья советника президента США по национальной безопасности, а ныне государственного секретаря К.Райс, опубликованная в начале 2000 г. в престижном «ForeignAffairs». Намечая контуры будущей политики республиканцев в отношении Ирана, Райс говорила буквально следующее: «Иран представляет из себя определенную проблему в регионе Ближнего Востока – центрального для интересов США и нашего ключевого союзника Израиля. Иранские вооружения все больше и больше напрямую угрожают Израилю /.../. В конечном счете, изменения политики США в отношении Ирана потребуют изменения поведения Ирана». Как видим, Райс, рассматривая тогда будущую политику США в отношении Ирана, эту политику обусловливает, в том числе, и израильским фактором.
Действия республиканской администрации США показали, что К.Райс имела в виду именно ужесточение американской политики по отношению к ИРИ, которое, после переизбрания Дж.Буша-младшего на второй президентский срок, перешло в угрозу применения силы против Ирана.
То, что вопрос обеспечения безопасности Израиля будет иметь важнейшее значение в стратегии республиканской администрации США во главе с Дж.Бушем-младшим, было очевидно. Безусловно, традиционно интересы Израиля стараются защищать демократы, а не республиканцы. Однако член-корреспондент РАН А.А. Кокошин указывает на одно интересное обстоятельство: «Значительная часть еврейской общины, традиционно ориентировавшейся преимущественно на демократическую партию, стала в большей мере ориентироваться на республиканцев, активно участвуя в формировании внешней и военной политики новой администрации, пришедшей к власти после президентских выборов 2000 г.». Так что учет израильских интересов в формировании внешнеполитической стратегии республиканской администрации США достаточно важен.
Не вдаваясь в подробности ирано-израильских отношений, отметим лишь то, что Израиль имеет право быть озабоченным возможностью превращения Ирана в ядерную державу. Поддержка со стороны ИРИ радикальных исламских организаций на протяжении многих лет угрожала и сегодня также угрожает безопасности Израиля.
Однако было бы неверным считать иранский режим настолько радикальным, чтобы он во что бы то ни стало на деле стремился к уничтожению Государства Израиль. Проблемы в ирано-израильских отношениях обусловлены, на наш взгляд, прежде всего проблемами в ирано-американских отношениях, а не наоборот. Сегодня больше, чем когда-либо за последние 10–15 лет, политика США по отношению к Ирану и его ядерной программе определяется прежде всего американскими интересами, а не интересами Израиля. Ниже постараемся ответить почему.
После окончания гражданской войны в Ливане, Израиль фактически остался чуть ли не единственным «слабым местом» США на Ближнем Востоке, удар по которому со стороны ИРИ означал бы удар по самим США. Традиционно средством «удара» для Ирана остается ливанская организация «Хезболла», иранское влияние на которую, впрочем, за последнее десятилетие значительно убавилось. Такое уязвимое положение Израиля значительно изменилось после войны в Ираке, которая сделала сами США «открытыми» для давления со стороны ИРИ.
Полтора года тому назад восстание шиитов во главе М.ас-Садром стало неожиданным проявлением недовольства большинства иракского населения установленным американцами новым режимом и его политикой. Заявление министра обороны Ирака Х. Шаалана о том, что за этим восстанием стоит Иран, вызвало критику не только со стороны руководства ИРИ, но и со стороны коллег Шаалана по иракскому правительству. Шаалан дал крайне максималистскую оценку роли иранских властей в восстании шиитов. Однако факт остается фактом: в дни восстания эн-Наджаф был обвешан портретами Хомейни и ас-Систани (о последнем одна из американских газет писала, что иракский аятолла говорит по-арабски с ярко выраженным персидским акцентом). Более того, иракские аятоллы, и это касается не только сравнительно умеренного А.ас-Систани, но и радикального М.Садра, никогда не скрывали свои особые отношения с режимом иранских аятолл.
Победа проиранской шиитской партии «Даава» на выборах в иракский парламент ознаменовала почти что легитимное вовлечение ИРИ в определение политики нового иракского правительства. С дальнейшей стабилизацией либо дестабилизацией ситуации в Ираке роль и влияние ИРИ так или иначе будут возрастать. В первом случае в связи с тем, что шииты полнее начнут контролировать страну и определять ее внутреннюю и внешнюю политику, во втором случае в связи с тем, что даже с началом гражданской войны шиитское большинство будет самой сильной стороной конфликта, в том числе и благодаря поддержке тех же США, которым проиранские шииты более симпатичны, чем радикальные сунниты, руководимые «Аль-Каидой» и представителями правящей в Ираке при С.Хуссейне партии «Баас».
США явно не ожидали такого массированного вовлечения ИРИ в иракские дела, что, естественно, сказывается на ирано-американских отношениях. Данное обстоятельство усугубилось тем, что после войны в Ираке иранская ядерная программа приобрела особый масштаб, в чем косвенно виноваты сами США.
Война в Ираке имела для США два негативных последствия:
1. Ликвидировав режим Хуссейна, США еще больше усилили мотивированное желание ИРИ обзавестись ядерным оружием. И основной довод иранцев – это недопущение возможного американского вторжения. Даже американские политики отмечают, что «Тегеран стремится заполучить ядерное оружие прежде всего для того, чтобы предотвратить нападение со стороны США». На это указывает в частности К. Поллак, бывший в 1995–1996 и 1999–2001 гг. главой Управления по делам Персидского залива в Совете национальной безопасности США.
В.И. Сажин, анализируя влияние войны в Ираке на проблему нераспространения ядерного оружия, склоняется к мысли, что «так называемые «пороговые страны», то есть те, которые находятся на пути к созданию атомной бомбы, все чаще приходят к выводу, что им поможет только доктрина ядерного сдерживания». США оправдали свое вторжение в Ирак тем, что страна эта разрабатывает химическое оружие. То есть Иран убедился, что наличие химического оружия у Ирака и угроза его применения не помешали США вторгнуться в Ирак. Позже американцы признали, что у Ирака не было химического оружия. Иранцы опять же должны были сделать соответствующий вывод: обвинение в разработке и хранении ОМП послужило для США исключительно поводом для начала военной операции против Ирака. В этом свете, естественно, встают два вопроса:
Начали бы США войну против Ирака, если бы у режима С. Хуссейна было химическое или ядерное оружие?
Не правильно ли на самом деле попытаться быстро создать ядерное оружие, которое может служить гарантом ненападения со стороны США?
Безусловно, иранские власти отчетливо понимают сложившуюся вокруг себя и своей страны ситуацию, что влияет на их доктрину национальной безопасности. Как справедливо отмечает профессор Йельского университета И. Валлерстайн, «только сумасшедший не стал бы разрабатывать ядерное оружие на месте иранского лидера».
2. Ликвидировав режим С. Хуссейна в Ираке, США фактически уничтожили единственную региональную силу, которая достаточно эффективно сдерживала иранскую экспансию в регионе Ближнего Востока. Не ту экспансию, которую часто рисуют американские эксперты (военная агрессия, ядерный шантаж и т.д.), а экспансию в более широком понимании этого слова, охватывающую политическую, экономическую, торговую, культурную и другие сферы.
Свергнув Хуссейна, США, можно сказать, загнали себя в тупик. Они стали более, чем когда-либо, зависимы от поведения и политики ИРИ. «Свободный» Ирак стал самым слабым местом США на Ближнем Востоке, открытым не только для деятельности исламских фундаменталистов, но и для развернутой экспансии ИРИ. И если фундаменталистов можно периодически физически уничтожать или сажать в Абу-Грейб в надежде, что когда-либо прекратятся их вылазки, то с Ираном, не прибегающим к терроризму и незаконным действиям, а опосредованно берущим часть власти в Ираке, справиться с помощью морских пехотинцев невозможно. Несмотря на громкие заявления президента США Дж. Буша-младшего, сделанные в начале 2005 г., о возможности силового решения иранского вопроса, США не готовы, не в состоянии реализовать «иракский сценарий» на иранской земле. Хотя бы по той простой причине, что Иран более, чем в три раза больше Ирака по территории и населению, а иранские азербайджанцы явно не будут себя вести так, как повели себя иракские курды или шииты. Более того, в случае американской агрессии Иран с большим успехом может расшатать позиции США в Ираке и Афганистане. С этой точки зрения особо интересным представляется заявление, сделанное Секретарем Высшего совета национальной безопасности ИРИ Х. Роухани во время конференции «Ядерные технологии и устойчивое развитие», проходившей в начале марта в Тегеране. Он заявил следующее: «Прежде чем предпринять какие-то действия против Ирана, знайте, что даже в случае передачи «иранского досье» в Совбез ООН Иран перестанет играть ту стабилизирующую роль (курсив мой – С.С.), которую он играет на протяжении последних лет в Ираке и Афганистане». Заявление прозвучало как угроза. Оно и было угрозой, причем достаточно реальной.
Итак, США сегодня больше, чем когда-либо, свою иранскую политику, в том числе и политику по отношению к иранской ядерной программе, вынуждены строить с учетом своих собственных интересов, а не интересов Израиля.
В свете осложнения ситуации в Ираке для самих США сегодня представляется особо актуальным решение одной важнейшей задачи: недопущение превращения ИРИ в ядерную державу, что окончательно лишит США возможности ликвидировать в будущем исламский режим в ИРИ или же ограничить усиление иранского влияния в регионе. И задача эта должна быть решена исключительно не силовыми методами, так как их применение может привести к непредсказуемым последствиям, тем более что мало кому достоверно известно, насколько и чем вооружена иранская армия.
США искренне надеются на успех в переговорах ИРИ-Евротройка (Великобритания, Германия, Франция), даже сами публично предлагают иранцам те или иные уступки, касающиеся, в частности, вступления ИРИ в ВТО.
Однако, как бы парадоксально это ни казалось, консенсус между ИРИ и ЕС по ядерной проблеме в долгосрочном плане представляет для США не меньшую угрозу, чем сами ядерные амбиции Ирана. Ниже постараемся ответить почему.
Значительная часть внешнеполитических разработок, легших в основу внешней политики республиканской администрации США, была проведена еще в 90-е годы в рамках проекта «Новое американское столетие», созданного при активном участии таких видных деятелей нынешней администрации, как Д. Рамсфельд, Д. Чейни и П. Вулфовиц. А.А. Кокошин указывает, что «едва ли не центральное место в разработках проекта «Новое американское столетие» занимает проблема роста Китая как потенциальной второй «сверхдержавы» и того, какими способами Соединенные Штаты должны воспрепятствовать этому».
Следует отметить, что Ближний Восток, точнее, его нефть, для такого «воспрепятствования» является оптимальным инструментом. Еще в 90-е годы было очевидным особое значение Ближнего Востока для «усмирения» Китая. Сегодня Китай более чем 40% своей потребности в нефти обеспечивает за счет ее импорта с территории Ближнего Востока (в первую очередь из Ирана, Омана и Йемена). Быстрорастущая экономика КНР испытывает серьезный дефицит энергоносителей. В 2003 г. Китай импортировал рекордное количество сырой нефти – более 91 млн. тонн, что на 31% превышает показатель 2002 г. По данным «InternationalEnergyOutlook», количество ближневосточной нефти, потребляемой Китаем, к 2020 г. может дойти до 91%, что ознаменует почти полную зависимость китайской экономики от ближневосточных энергоносителей, не говоря уже о возможной зависимости от государства или государств, контролирующих эти носители. Китай, безусловно, старается диверсифицировать источники поставок углеводородов, прежде всего за счет казахстанских и российских источников. В течение последних двух лет Китай значительно укрепил свои нефтяные позиции в Венесуэле. Однако полной независимости от ближневосточной нефти Китаю достичь вряд ли удастся. С учетом вышеизложенного США должны в ближайшем будущем всячески наращивать свое присутствие на Ближнем Востоке, сохранив линию «усмирения» Ирана – основного регионального независимого поставщика нефти в Китай. Без контроля над иранским нефтегазом невозможен контроль над ближневосточными нефтяными потоками. Независимая нефтяная политика ИРИ может служить примером для других государств Персидского залива и Ближнего Востока, свидетельством чего было подписание в 2004 г. соглашения между КНР и Саудовской Аравией о сотрудничестве в области газа.
Китай сегодня не ограничивает себя в сотрудничестве с Ираном. Нормализация отношений ИРИ-ЕС может привести к еще большей активизации Китая в Иране, тем более, что вступление ИРИ в ВТО достаточно упростит деятельность иностранных инвесторов в этой стране.
Мы склоняемся к мысли, что в случае удачной иракской кампании США Иран должен был стать следующей «освобожденной» американцами страной. Однако все пошло не так, как задумали американские стратеги, и «освобождение» иранцев, по крайней мере, отложилось на неопределенное время.
Для сохранения неядерного статуса ИРИ США сегодня вынуждены «ставить» на «евротройку», которая если и не сможет окончательно остановить военные ядерные разработки ИРИ, то, по крайней мере, имеет шанс значительно отодвинуть «Рубикон», через который ИРИ уже обратно никто никогда не вернет. Однако такое соглашение, если оно будет достигнуто, законсервирует ситуацию вокруг Ирана, что полностью противоречит китайской политике США: контроля над нефтепотоком из ИРИ установлено не будет.
В целом перспективы достижения консенсуса между ИРИ и ЕС чреваты для США определенными угрозами. Попробуем понять, какими.
Угроза № 1. Переговоры ИРИ – «евротройка» проходят по четырем основным направлениям, включающим вопросы политического, экономического, правового сотрудничества, а также сотрудничества по вопросам региональной и международной безопасности. Притом ИРИ установление полноценного сотрудничества с ЕС в экономической, торговой и технологической областях рассматривает в качестве первого этапа сближения сторон и достижения окончательного соглашения.
Что ИРИ и ЕС имеют в виду под сотрудничеством в технологической и экономической областях? Иран и Европа более чем положительно смотрят на возможность сотрудничества в области строительства ядерных энергетических реакторов в Иране. С европейской стороны особую заинтересованность проявляет Франция, которая имеет надежды на возвращение в Иран, где до революции 1979 г. французы уже успели расчистить и подготовить площадку под строительство АЭС «Ахваз». Иранские власти, в том числе и Х. Роухани, неоднократно заявляли о заинтересованности в сотрудничестве с европейскими странами в области строительства ядерных энергетических реакторов. Нельзя сказать, что после революции ИРИ впервые стала призывать европейцев на свой ядерный энергетический рынок. С 1985 г. Иран предпринял целый ряд неудавшихся попыток наладить сотрудничество в ядерной области с такими странами, как Германия, Италия, Швейцария, Испания и т.д.: все эти страны под нажимом США отказались от возможных сделок с ИРИ.
Сейчас ситуация радикально изменилась, прежде всего благодаря тому, что США на европейцев не в состоянии давить так же сильно, как они это делали лет 10–20 тому назад. И причина этого не в усилении ЕС и европейской солидарности. США отчетливо понимают, что Европа сегодня – та единственная сила, которая может убедить ИРИ в прекращении работ по созданию ядерной инфраструктуры, могущей стать основой для создания иранской ядерной бомбы. Европа свое иное, нежели 20 лет тому назад, положение тоже осознает и поэтому целенаправленно «проталкивает» своих ядерных энергетиков в ИРИ. Вход европейцев в ИРИ будет предусмотрен соответствующим соглашением, которое, по всей вероятности, будет достигнуто. И США не смогут этому воспрепятствовать. Тем самым Иран с его рынком ядерной энергетики полностью «откроется» для европейских компаний, что лет 5 тому назад для американцев было бы неприемлемым.
Кроме того, установление полноценного экономического сотрудничества с Европой еще больше усилит позиции Ирана в регионе, даст достаточно сильный толчок развитию самой иранской экономики и ее модернизации, чему американцы небезуспешно препятствовали в течение последних двух десятилетий.
Что касается Европы, то корпоративные интересы европейских высокотехнологичных компаний ее волнуют не в первую очередь: прежде всего европейцы хотят получить иранский газ. А это для США – другая явная угроза.
Угроза № 2. В своем недавнем интервью российскому журналу «Эксперт» аналитик фонда «Наследие» (HeritageFoundation) А. Коэн говорит: «Евросоюз принял стратегическое решение о том, что Европе нужно снижать зависимость от российского газа за счет использования газа иранского – что говорится, из огня да в полымя. Почему лучше зависеть от Тегерана, чем от Москвы, я не понимаю». В Европе все-таки решили, что газовая зависимость от Тегерана не так уж и страшна. Безусловно, иранский газ не заменит российский, который уже несколько десятилетий поставляется в Европу. И вопрос тут скорее не в замещении российского газа, а в поиске новых источников в свете того, что запасы Северного моря вскоре будут исчерпаны, а потребление газа в Европе будет непрерывно расти в течение по крайней мере ближайших 30–40 лет. Европа будет и дальше сжигать российский газ, однако она не склонна допустить, чтобы Россия стала основным (почти что единственным) поставщиком энергоносителей в ЕС.
ЕС, вне всякого сомнения, хочет с Ираном договориться. И в отличие от США, которые взяли курс на свержение нынешнего иранского режима, ЕС договорится с любым Ираном – теократическим, диктаторским или демократическим. Опыт достижения договоренностей с «вражескими» странами у Европы есть. Стоит вспомнить хотя бы то, как ФРГ в свое время договорилась с СССР по вопросам импорта советского газа. А СССР для Западной Европы был реальной, а не, как ИРИ, мнимой угрозой. Более того, ЕС в чем-то должен быть заинтересован сохранить нынешний иранский режим, так как режим этот показал достойную уважения политическую жизнестойкость, а также способность более или менее стабильного развития в тяжелых внешнеэкономических и внешнеполитических условиях.
Вступление Турции в ЕС вплотную приблизит границы Европейского союза к Ирану, к его энергоносителям. Кроме того, «бархатные революции» в Грузии и Украине, внешнеполитическая переориентация руководства Молдовы открывают вторую – черноморскую – европейскую магистраль к Ирану и его энергоносителям. Недостающими участками этой магистрали остаются Армения и/или Азербайджан, с которыми ЕС в конце концов найдет общий язык, тем более, что строительство газопровода Иран-Армения уже вступило в свою активную фазу.
Новые власти Грузии и Украины уже вовсю участвуют в «иранской игре» ЕС. М. Саакашвили после своего избрания на пост президента Грузии посетил Иран, и газовый вопрос занял важное место в его переговорах с иранским руководством. В.Ющенко во время своего официального визита в Москву заявил, что в ближайшее время посетит Иран, где будет вести переговоры по вопросам экспорта иранского газа на Украину. Ранее в Киеве он вел переговоры с министром энергетики ИРИ.
Переговоры ИРИ – «евротройка» по вопросам иранской ядерной программы дают ЕС редкий шанс достичь с иранцами договоренностей. Достижение консенсуса по ядерной проблеме «откроет» Иран и его ресурсы для Европы. В достижении соглашения сегодня больше заинтересована Европа, нежели Иран. Если бы не злополучный американский фактор, европейцы скорее всего вообще бы закрыли глаза на военную ядерную программу Ирана, тем более, что атомная бомба окончательно стабилизировала бы ситуацию вокруг Ирана.
В этом свете встает вопрос: должны быть заинтересованы США в достижении консенсуса между ИРИ и «евротройкой»? Что выиграют и что потеряют США?
Выиграют:
1. Иран откажется от военной ядерной программы.
2. Иран, возможно, будет меньше угрожать Израилю и его безопасности.
Проиграют:
1. Европа будет активно сотрудничать с Ираном в области ядерной энергетики.
2. Установление экономического сотрудничества с ЕС и вступление в ВТО «откроют» Иран для мировой экономики и финансов. Исчезнет режим торгово-экономической изоляции Ирана.
3. Начало поставок иранского газа в Европу усилит зависимость европейской экономики от Ирана и его положение укрепится. Тем самым любая военная акция против ИРИ будет бить по энергетической безопасности ЕС и может вызвать кризис европейской, а следовательно, и мировой экономики. Тем самым возможность военной акции против Ирана будет минимизирована.
4. Газо- и нефтепроводы из Ирана в Европу могут снизить значение трубопроводов типа «Баку-Тбилиси-Джейхан», являющихся, в том числе, и инструментом политической и экономической экспансии США в регионе.
5. Стабилизация внешнеполитической ситуации вокруг Ирана укрепит и без того сильные позиции ИРИ в Ираке и Афганистане.
Итак, иранская политика США в течение последних нескольких лет столкнулась с большими проблемами. США своей ближневосточной политикой заставили Иран ускорить работы по созданию ядерного оружия. В то же время США стали настолько уязвимы для иранского ответа на возможное вторжение, что сегодня они как никогда не готовы военным путем заставить ИРИ отказаться от своих ядерных амбиций и тем более катализировать свержение иранского режима. И это несмотря на то, что американские военные базы находятся в Ираке и Афганистане. В скором времени они, скорее всего, появятся в Азербайджане с целью «обеспечения безопасности» нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан». США понимают, что ЕС – это единственная сила, которая может убедить (а не заставить) ИРИ прекратить военные ядерные разработки. Однако консенсус между ИРИ и ЕС еще больше укрепит политические и экономические позиции ИРИ, тем самым еще более усложнив возможность свержения нынешнего иранского режима и реализации «иракского сценария» в Иране.
иран израильский политика ядерный
Список литературы
1) Айнхорн Р., Сеймур Г. Необходимость возобновления американо-российского сотрудничества с целью предотвращения создания иранской бомбы // Ядерный контроль. 2002, № 4, с. 35.
2) Перкович Дж. Ядерная революция Буша // Россия в глобальной политике. – 2003, № 2, Том 1, с. 66–67.
3) Сатановский Е.В. Мир после иракской войны // Ядерный контроль. – 2003, № 3 (69), Том 9, с. 89.
4) Фишер Д. Почему я поддерживаю российско-иранский контракт. Ответ профессору Яблокову // Ядерный контроль. – 1995, № 6, с. 20–21.
5) Кокошин А.А. Ядерные конфликты в XXI веке. – М.: Медиа-Пресс, 2003, с. 108.
6) Поллак К. Как сделать Персидский залив безопасным? // Россия в глобальной политике. 2003, № 4, Том 1, с. 132.
7) Сажин В.И. 2004. Война против Ирака и проблема нераспространения ядерного оружия. // Армия, ВТС, ОМП на Ближнем Востоке. – М.: ИИИБВ, 2004, с. 149.
8) Терехов Н. Иран надеется на достижение договоренности с ЕС по ядерной проблеме // РИА Новости. 18.05.2005.
9) «Америка – это национальное государство». Интервью с А. Коэном // Эксперт. – 2005, № 15 (462), с. 96.
www.referatmix.ru
Н.К. РожановскаяЯДЕРНАЯ ПОЛИТИКА США И СССР В 1945—1954 гг.Период 1945—1954 гг. представляет собой ключевой этап формирования ядерной политики США и СССР в годы холодной войны. Научная сторона атомных проектов двух сверхдержав относительно хорошо изучена, однако необходимо увязать вопросы науки с вопросами внешней политики и военной стратегии, чтобы восполнить пробелы в существующих исследованиях.Ключевые слова: ядерная политика- атомная монополия- холодная война- США- СССР.В данной статье ставится задача выделить ключевые аспекты ядерной политики США и СССР на раннем этапе холодной войны и подходы к их изучению, для того чтобы выявить пробелы в существующих исследованиях и определить собственный подход к изучению данной проблемы.С точки зрения формирования роли ядерного оружия в военной и политической стратегиях двух сверхдержав период 1945—1954 гг. имел основополагающее значение. Начальный рубеж этого этапа не вызывает сомнений, поскольку именно в 1945 г. Соединенные Штаты испытали атомную бомбу. Вторая дата этих временных рамок обоснована необходимостью включения в рассматриваемый период нескольких главных событий. В 1949 г. в СССР было испытано атомное оружие, а в 1953 г. испытанием водородной бомбы Советский Союз окончательно разрушил американскую ядерную монополию, хотя до ядерного паритета было еще далеко. Смерть Иосифа Сталина в марте 1953 г. ознаменовала конец определенного этапа как во внутриполитическом развитии СССР, так и во внешнеполитическом курсе советского руководства. В США в1952 г. к власти пришла администрация президента Эйзенхауэра, а в 1954 г. ею была провозглашена доктрина массированного возмездия. Таким образом, именно период 1945—1954 гг. представляется наиболее логичным и завершенным этапом в развитии ядерной политики СССР и США. В этот период лидеры обоих государств рассматривали схожие вопросы в отношении национальных атомных проектов, а именно: возможность применения ядерного оружия для достижения внешнеполитических целей- роль ядерного оружия в новых военно-политических стратегиях- способы презентации обществу своих достижений в сфере ядерных технологий и достижений противника- организация системы управления атомными проектами. Сопоставление подходов США и СССР к решению этих схожих задач представляет несомненный исследовательский интерес.Особого внимания требует вопрос об участии американских и советских ученых в формировании национальной политики в ядерной сфере. Именно они первыми обратили внимание политиков и чиновников на потенциал ядерной физики. Более того, ученые не ограничивались решением технических вопросов и активно давали свои прогнозы относительно роли атомной бомбы в международных отношениях. Уникальность нового оружия состояла в том, что приходилось ограничиваться испытаниями без возможности проверки его характеристик на поле боя. Таким образом, только ученые обладали пониманием специфики ядерного оружия, необходимым для выработки новых подходов. В США в 1946 г. контроль над атомными техно-логиями перешел от военного ведомства к гражданским лицам, и были созданы Комиссия по атомной энергии (Atomic Energy Commission) и Главный консультативный комитет (General Advisory Committee) под председательством научного руководителя Манхэттенского проекта Роберта Оппенгеймера. Любопытно, что, привлекая собственных ученых для регулярных консультаций по вопросам атомного оружия, американское руководство было убеждено, что советские ученые подобного влияния на политику советских лидеров не имеют. По крайней мере, посол США в СССР У. Б. Смит докладывал в 1946 г. в Вашингтон, что «это (советское. — Н.Р.) правительство держит своих ученых, как и всё остальное, под контролем» [1]. Есть свидетельства, подтверждающие суждение Смита. Так, по словам А. А. Громыко, Сталин как-то заметил, что с Курчатовым проблему запрещения атомного оружия не обсуждал, поскольку это вопрос политики, а не науки и технологии [2. С. 166]. А член Специального Комитета при ГКО П. Л. Капица в письме на имя Сталина от 25 ноября 1945 г. сетовал: «Наше культурное воспитание еще недостаточно, чтобы поставить Капицу-ученого выше Капицы-начальника… Мнения ученых часто принимаются со скептицизмом, и за спиной делают по-своему» [3. С. 74]. Из-за разногласий с курировавшим атомный проект Л. П. Берией Капица был отстранен от работы и посажен под домашний арест. Впрочем, утверждение о большом влиянии ученых на американскую ядерную политику также представляется спорным. Случай Капицы перекликается с другими. Так, венгерский ученый Лео Сцилард конфликтовал с административным руководителем Манхэттенского проекта Лесли Гровсом по поводу уровня секретности в рамках проекта, а между датским ученым Нильсом Бором и британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем возникло серьезное недопонимание по вопросу международного контроля над атомным оружием. Во всех этих случаях политики и чиновники по сути использовали служебное положение для разрешения своих конфликтов с учеными. Это наводит на мысль о том, что к мнению ученых по вопросам политики мало прислушивались по обе стороны железного занавеса. Несмотря на это, мнения, высказывавшиеся учеными-атомщиками, не ограничивались вопросами науки и часто затрагивали политическую сферу. Например, Г. Н. Флёров, будущий сотрудник Лаборатории № 2 и начальник лаборатории научно-исследовательского сектора КБ-11, в 1942 г. отмечал, что «государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия» [4]. А П. Л. Капица еще в 1941 г. предупреждал, что атомные бомбы сделают будущую войну «еще более нетерпимой», и подчеркивал, что именно ученые «должны сейчас предупредитьлюдей об этой опасности» [4]. Похожие пророчества звучали и среди западных ученых. Так, датский ученый Нильс Бор предупреждал руководство США и Великобритании о предстоящей гонке ядерных вооружений. Опираясь на мемуары и свидетельства очевидцев, а также на изучение системы взаимодействия различных ведомств в США и в СССР, можно сопоставить роли, которые играли американские и советские ученые в принятии политических решений относительно ядерного оружия в 1945—1954 гг., и сделать вывод о том, действительно ли влияние американских ученых было большим.Чрезвычайно важным является также вопрос о том, когда военные и политики сверхдержав осознали, что появление атомного оружия требует изменения военной стратегии. Когда атомная бомба перестала восприниматься как просто более мощный вид вооружений, а стала считаться «оружием геноцида»? В поисках ответа на этот вопрос важно иметь в виду, что официальные высказывания могут не отражать подлинную позицию руководства страны. Так, посол США У. Б. Смит указывал в своих телеграммах госсекретарю, что, вероятно, советское руководство минимизирует значение атомной бомбы только на словах и только потому, что СССР ею пока не обладает [5]. Об этом же в шутливой форме говорит один из откликов на новость о первом советском атомном испытании — карикатура в американской газете со словами: «Теперь они, может быть, будут ее (атомную бомбу. — Н.Р.) больше уважать!» [3. С. 48]. В рамках советской тактики преуменьшения роли нового оружия Сталин в интервью газете «Санди Таймс» в сентябре 1946 г. заявил, что атомная бомба предназначена «для устрашения слабонервных» и не может «решать судьбы войны» [3. С. 86]. Между тем, по словам Ю. Б. Харитона, главного конструктора КБ-11, после успешного завершения советского атомного проекта Сталин заметил: «Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное, испробовали бы этот заряд на себе» [3. С. 40]. О том, что советское руководство придавало большое значение своему атомному проекту, говорит, в частности, тот факт, что его реализацию курировал заместитель председателя Совета министров СССР Лаврентий Берия. Эта функция — а именно «наблюдение за развитием работ по урану» -была официально возложена на него в 1944 г., когда Сталин утвердил постановление ГКО «О неотложных мерах по обеспечению развертывания работ, проводимых Лабораторией № 2 АН СССР» [4].Для советского руководства опасна была именно монополия США, а не сам факт существования нового оружия. Неудивительно, что значение атомной бомбы советским руководством активно преуменьшалось, а советские наблюдатели, присутствовавшие на американском атомном испытании на атолле Бикини в июле 1946 г., выразили свое разочарование разрушительным потенциалом этого оружия [6]. Противоречивость советских высказываний касается не только значимости атомного оружия, но и даты его создания в СССР. Еще 6 ноября 1947 г. министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление о том, что «Советский Союз имеет в своем распоряжении атомное оружие» [7]. Для американских лидеров преуменьшение значе-ния атомного оружия было бы нецелесообразным, однако для них оставался открытым вопрос о возможности его использования как военного и дипломатического инструмента. Министр обороны США Джеймс Фор-рестол в 1947 г. говорил об оставшихся годах атомной монополии как «годах возможностей» (цит. по: [8]). Таким образом, некоторую агрессивность политики сдерживания можно объяснить тем, что американское руководство боялось упустить время и стремилось с помощью атомной дипломатии оказать влияние на Советский Союз. При этом, с точки зрения исследователя Дэвида Холлоуэя, нет свидетельств прямого влияния американской атомной бомбы на советскую внешнюю политику того периода [2. С. 271].Появление ядерного оружия привело к настоящей революции во всех областях военной стратегии, причем об экспериментальной проверке новых концепций не могло быть и речи, поскольку применение атомных бомб было сопряжено с высокими рисками. Следовательно, основные компоненты «новой стратегии вырабатывались и утверждались преимущественно на базе умозрительных заключений и теоретических расчетов» [9. С. 376]. Одним из первых ученых, откликнувшихся на атомные бомбардировки Японии, стал американец Бернард Броди, редактор книги «Абсолютное оружие: атомная энергия и мировой порядок», который подчеркивал, что «раньше основной целью военных было выигрывать войны. Теперь их основная цель — войн избегать» [10. С. 24]. В СССР период 1945—1954 гг. был связан с реорганизацией и модернизацией армии, а также переориентацией на новых противников — США и их европейских союзников. Однако стратегические установки руководства не подверглись еще коренному пересмотру [9. С. 378]. Появление ядерного оружия обусловливало следующие изменения в планировании и ведении военных действий: сокращение времени, необходимого для достижения целей войны, необходимость быстрого развертывания вооруженных сил, опасность сосредоточения крупных групп войск и т. п. Разработка и сведение воедино теоретических подходов к ведению ядерной войны с учетом указанных и других изменений начались в СССР только в 1960-е гг., и основным изданием по этой теме стало «Военная стратегия» под редакцией Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского, опубликованное в 1961 г. Возможно, это связано с личностью Сталина, его восприятием атомной бомбы и ее значения или с тем, что серийно атомные бомбы Советский Союз стал выпускать только в 1954 г. В любом случае похоже, что сам факт появления в СССР ядерного оружия еще не означал необходимости немедленного пересмотра военной стратегии.Несмотря на разные идеология и системы управления, Соединенные Штаты и Советский Союз в период с 1945 по 1954 г. решали целый ряд схожих задач. Если рассматривать взаимодействие СССР и США с точки зрения «модели рационального актора» в ее классическом варианте [11. С. 21], то различия между системами принятия решений не имеют принципиального значения. Важно другое: действия одного государства влекут за собой реакцию другого, а международная система накладывает на них ограничения и предоставляет им возможности. Можно привести несколькопримеров таких действий и реакций (асйоп-геасйоп). Постановление ГКО СССР о создании Лаборатории № 2 для изучения методов получения плутония и исследований в области разделения изотопов урана было принято 11 февраля 1943 г., после того как были получены сведения о ядерных разработках в США и Великобритании. Специальный Комитет по решению атомной проблемы был учрежден в СССР 20 августа 1945 г., т. е. вскоре после атомных бомбардировок Японии. Выработка новых стратегических подходов в Советском Союзе (например, теории поэтапной ядерной войны) произошла позже, чем в США, и начиналась с критики американских подходов [9. С. 407]. В свою очередь, американское решение создать водородную бомбу можно рассматривать как реакцию на приобретение СССР атомного оружия.Когда обсуждался вопрос о продолжении работ по созданию термоядерного оружия, госсекретарь США Дин Ачесон в споре с Оппенгеймером выразил сомнение, что можно «убедить параноидального противника разоружиться, показав ему пример» [2. С. 301]. Это показывает, что советское руководство не казалось американскому рациональным. Впрочем, как писал один из разработчиков первой советской водородной бомбы А. Д. Сахаров, «позиция Оппенгеймера была не бессмысленна», ведь если бы не американская инициатива в этой сфере, «то в СССР либо вообще не занимались бы военной термоядерной проблемой, либо начали бы заниматься гораздо поздней» [12]. Действительно, несмотря на то, что работы по созданию термоядерного оружия в Советском Союзе были уже в разгаре, американские действия могли послужить одним из факторов в принятии советским руководством решения об интенсификации усилий. Например, постановление Совета министров СССР о создании водородной бомбы было принято 26 февраля 1950 г., т. е. примерно через месяц после того, как 31 января 1950 г. Гарри Трумэн объявил о продолжении работы над так называемой «супербомбой». Уорнер Шиллинг указывает, что сложившуюся в результате ситуацию можно рассматривать как яркий пример дилеммы безопасности: оба государства предпочли бы существовать в мире без термоядерной бомбы, но стремились избежать мира, в котором этим оружием владел бы только противник [13]. При этом, с точки зрения одного из участников Манхэттенского проекта Ганса Бете, СССР и США действительно могли пойти на соглашение об отказе от создания водородной бомбы, поскольку практическая возможность ее создания на тот момент не была доказана [14].Если все же уделить особое внимание не только действиям и реакциям государств, но и системе организации власти, то следует учесть, что «в высоко централизованном государстве предпочтения доминирующего лица, принимающего решения, могут определять внешнюю политику государства, но в этом случае сам централизованный характер государства является частью объяснения» [15. С. 254]. То есть советская политика послевоенного периода не зря часто анализируется на основе личных характеристик руководства СССР. Разработка советского ядерного и термоядерного оружия происходила в годы, когда посты секретаря ЦК ВКП (б)/КПСС и председателя Совета министровСССР занимал Иосиф Сталин. Впрочем, и в США, несмотря на более регулярную смену руководства, в тот же период большую часть ключевых решений в ядерной сфере (за исключением запуска Манхэттенского проекта) принял один и тот же президент — Гарри Трумэн. В рассматриваемый период в США сформировался механизм взаимодействия различных ведомств по вопросам ядерной политики. Ключевую роль в этом сыграл принятый в 1947 г. Закон о национальной безопасности (National Security Act), который предусматривал создание Совета национальной безопасности и Центрального разведывательного управления, которое должно было представлять ежегодный отчет о состоянии советских ядерных сил [16]. Советский Союз представлял собой высоко централизованное государство, а Сталин и Берия держали ядерные вопросы под своим личным контролем. Недаром на Пленуме Ц К в июле1953 г. Берию критиковали, в частности, за то, что он единолично отдал распоряжение о проведении испытания водородной бомбы [17]. Однако практика показывает, что выстроенная в США система оставляла возможности для маневрирования и нюансы ее функционирования варьировались от президента к президенту, так что личности Трумэна и Эйзенхауэра не менее важны для анализа ядерной политики, чем, например, личность Сталина. А важны они прежде всего потому, что выбор из спектра вариантов, который предоставляет международная система, лидеры государств осуществляют на основе субъективной оценки рисков и возможностей, а также на основе субъективно понимаемого ими национального интереса.Итак, годы атомной монополии воспринимались американской стороной как время возможностей, которые нельзя упускать. Отсюда желание эту монополию продлить и попытки опереться на атомную дипломатию в выстраивании отношений с СССР. Отсюда же и желание советского руководства положить конец американской монополии и пресечь попытки США извлечь из нее политические выгоды. Взаимодействие сверхдержав можно рассматривать как совокупность действий и реакций. При этом нужно учитывать, что внешнеполитическое взаимодействие государств представляет собой проекцию внутриполитических процессов. Одним из способов гармонично связать эти процессы является модель «двухуровневой игры» Роберта Патнэма [18], принимающая во внимание, что руководство государства предпринимает действия на международной арене с оглядкой на свое население и оппозицию и с учетом необходимости поддерживать свою популярность среди сторонников.В американской и советской историографии первое десятилетие существования ядерного оружия занимает существенное место. Ключевой темой являются сами атомные проекты, и часто такие исследования рассматривают не только хронологию научных изысканий, но и морально-этические аспекты работы над ядерным оружием. Здесь следует упомянуть книгу Ричарда Роудса «Создание атомной бомбы», получившую Пулит-церовскую премию и представляющую собой самое масштабное исследование американского атомного проекта: от открытия реакции деления до применения атомной бомбы против Японии. Отдельное место вамериканской историографии занимает проблема применения атомного оружия в Хиросиме и Нагасаки. Одним из нашумевших исследований такого рода является книга Гара Альперовица «Решение о применении атомной бомбы и архитектура американского мифа», ее автор детально изучает процесс превращения нового оружия в инструмент послевоенной дипломатии. Нельзя не упомянуть и книгу Дэвида Холлоуэя «Сталин и бомба», в которой особое внимание уделено роли ядерного оружия в советской внешней политике. В советской и российской историографии не менее подробно освещается научно-технический прорыв, который представляло собой создание ядерного оружия [19]. Однако основную опору исследователя по-прежнему составляют мемуары и свидетельства участников атомного проекта, при этом ощущается нехватка рассекреченных документов по вопросам советской внешней политики. Чтобы преодолеть пробелы в существующих исследованиях, следует свести воедино и сопоставить различные аспекты ядерной политики СССР и США в 1945—1954 гг. Необходимо изучить вопросы науки, внешней политики и военной стратегии в их взаимосвязи, чтобы, несмотря на нехватку доступных источников, сделать обоснованные выводы.В заключение, определяя место собственного исследования в историографии проблемы, хочется отметить, что необходимость изучения ядерной политикиСША и СССР в 1945—1954 гг. обусловлена несколькими обстоятельствами. Во-первых, открылись новые возможности. Рассекреченные документы советской ядерной программы, и выложенные в сети Интернет архивы внешней политики США дают более полное представление о ситуации. Кроме того, в настоящее время можно применить новые подходы и теоретические парадигмы к анализу ядерной политики. При этом по-прежнему актуальной остается проблема преодоления искаженных представлений о событиях, которые были сформированы в обоих государствах в годы биполярного противостояния и продолжают оказывать влияние на общественное мнение и взгляды современных политиков. Во-вторых, в первое послевоенное десятилетие были сформированы основные стереотипы холодной войны и представления о намерениях противоположной стороны, заложены основы военной стратегии с учетом существования ядерного оружия, созданы механизмы принятия решений в сфере ядерной политики. Следовательно, период 1945—1954 гг. нужно всегда иметь в виду, изучая историю холодной войны. Более того, актуальный в настоящее время стратегический диалог России и США нельзя анализировать в отрыве от контекста. А этот контекст включает в себя эволюцию ядерных стратегий обоих государств как после окончания холодной войны, так и в ходе биполярного противостояния, в том числе на самом раннем этапе.ЛИТЕРАТУРА1. The Ambassador in the Soviet Union (Smith) to the Secretary of State / Telegram, 28 April 1946 // United States Department of State, Foreign relations ofthe United States, 1946. Eastern Europe, the Soviet Union. Vol. VI. Р. 748−749. URL: http: //digital. library. wisc. edu/1711. dl/FRUS. FRUS1946v062. Holloway David. Stalin and the Bomb: The Soviet Union and Atomic Energy 1939−156. New Haven- London: Yale University Press, 1994. 464 p.3. Атомный проект СССР. К 60-летию создания ядерного щита России // Каталог выставки. 2009. 102 с.4. Гончаров Г. А., Рябев Л. Д. О создании первой отечественной атомной бомбы. URL: http: //ruscience. newmail. ru/history/rds1. html5. The Ambassador in the Soviet Union (Smith) to the Secretary of State / Telegram, 7 June, 1946 // United States Department of State, Foreign relations ofthe United States, 1946. Eastern Europe, the Soviet Union. Vol. VI. Р. 760−761. URL: http: //digital. library. wisc. edu/1711. dl/FRUS. FRUS1946v066. United States Department of State, Foreign relations of the United States, 1946. Eastern Europe, the Soviet Union. Vol. VI. Р. 752. URL:http: //digital. library. wisc. edu/1711. dl/FRUS. FRUS1946v067. Первая советская атомная бомба // Архив Радио «Свобода». URL: http: //archive. svoboda. org/programs/hd/2004/hd. 72 404. asp8. Renshon J. Why Leaders Choose War: The Psychology of Prevention. Praeger Security International, 1982. 240 p.9. История военной стратегии России / Под ред. В. А. Золотарева. М.: Кучково поле- Полиграфресурсы, 2000. 592 с.10. Baylis J., Garnett J. Makers of Nuclear Strategy. St. Martin’s Press, Inc., 1991.11. Model I: The Rational Actor // Allison Graham T., Zelikow P. Essence of Decision. N.Y.: Longman, 1991. P. 13−75.12. Сахаров А. Д. Воспоминания. Глава 6 // Архив Сахарова. URL: http: //www. sakharov-archive. ru13. Schilling W.R. The H-Bomb Decision: How to Decide without Actually Choosing // Political Science Quarterly. 1961. Vol. 76, № 1. Р. 24−46. URL: http: //www. jstor. org/stable/2 145 96914. Bethe H. Comments on The History of the H-Bomb // Los Alamos Science (Fall 1982). URL: http: //www. nuclearfiles. org/menu/key-issues/nuclear-weapons/history/cold-war/hydrogen-bomb/comments-bethe. htm15. Levy J.S. Chapter 8 «Political Psychology and Foreign Policy» // Sears David O., et al. Oxford handbook of Political Psychology. Oxford: OUP, 2003. P. 253−283.16. National Security Act of 1947. URL: http: //www. nationalmuseum. af. mil/factsheets/factsheet. asp? id=184517. Holloway D. Soviet Nuclear History: Sources for Stalin and the Bomb // Cold War International History Project Bulletin, Issue 4 (Fall 1994). URL: http: //wilsoncenter. org/topics/pubs/ACF1B7. pdf18. Putnam R.D. Diplomacy and domestic politics: the logic of two-level games // International Organization 42, 3, Summer 1988. P. 427−460.19. Иойрыш А. И. и др. А-Бомба. М.: Наука, 1990. 423 с.Статья представлена научной редакцией «История» 24 декабря 2009 г.
Показать Свернутьsaratov-ouk.ru
Реферат:
Ядерная программа ИРИ во внешней политике США
Пожалуй, ни у кого не может вызвать сомнения то обстоятельство, что «усилия США по нейтрализации ядерных амбиций Ирана стали основным фокусом американской политики нераспространения на протяжении десятилетий». О том, что эта политика США вызвана в большей степени геополитическими соображениями, нежели идеей не допустить распространения ядерного оружия, свидетельствует хотя бы тот факт, что вне рамок такой заботы фактически остается крупный региональный сосед ИРИ – Пакистан, который в 1998 г. вслед за Индией провел испытание своего ядерного оружия, окончательно нуклеаризировав регион Южной Азии, названный в свое время Б.Клинтоном «самым опасным местом на земле».
О выборочном подходе США к проблеме распространения ОМП пишет и авторитетный американский ученый, автор известной фундаментальной работы «Бомба Индии» Дж. Перкович. Комментируя политику республиканской администрации США по вопросам нераспространения, он замечает: «С точки зрения радикально настроенных членов администрации, таких как Роберт Джозеф, Дуглас Фейт /…/, проблему представляет собой не само ядерное оружие, а обладающие им «плохие парни»».
Примечательно, что сам термин «исламская бомба», которым США пугают весь мир, появился не в Иране, а именно в Пакистане. Как отмечает президент Института Ближнего Востока Е.В. Сатановский, ««Исламская бомба» превратилась в своего рода «святой Грааль», произвольно перемещающийся по Ближнему Востоку вслед за вектором интересов Вашингтона: в Сирию, Иран… При этом едва ли не наименьшее внимание уделяется Америкой единственному исламскому государству, в котором ядерное оружие не только существует, но и может попасть в руки мусульманских экстремистов, – Пакистану».
О том что, иранскую ядерную программу «придумали» США, написано уже достаточно много. Недавняя публикация газеты «Вашингтон Пост» касательно меморандума Совета национальной безопасности США № 292, в котором обосновывается необходимость поддержки шахского Ирана в развитии его ядерной программы, развеяла сомнения даже у американской общественности по поводу того, кому должен быть благодарен Иран за появление своей национальной ядерной программы.
Ниже попробуем очертить некоторые концептуальные аспекты современной иранской политики США, которая в последнее время формируется с учетом как традиционного израильского фактора, так и влияния иракской войны на ситуацию в регионе, а также подключения ЕС к проблеме разрешения кризиса вокруг ядерной программы Ирана.
Израильский фактор, безусловно, является одним из приоритетных в определении контуров иранской политики США. Однако нам представляется неверным чрезмерное утрирование данного фактора, как это делал, например, высокопоставленный сотрудник МАГАТЭ Д.Фишер на страницах российского журнала «Ядерный контроль»: «России не стоит обращать внимание на попытки давления со стороны США. Эти попытки объясняются политическими причинами. Одна из них – давление на Администрацию Клинтона мощного израильского лобби. Многие в Израиле убеждены, что после уничтожения ядерных объектов в Ираке главным реальным врагом Израиля становится именно Иран. Поэтому израильское лобби в Вашингтоне запустило грандиозную пропагандистскую машину, работающую против иранской сделки».
О тождественности, взаимодополняемости позиций Израиля и США по ядерной программе Ирана – уже в период правления республиканцев – заявляли и высокопоставленные американские дипломаты. В этом плане примечательна концептуальная статья советника президента США по национальной безопасности, а ныне государственного секретаря К.Райс, опубликованная в начале 2000 г. в престижном «ForeignAffairs». Намечая контуры будущей политики республиканцев в отношении Ирана, Райс говорила буквально следующее: «Иран представляет из себя определенную проблему в регионе Ближнего Востока – центрального для интересов США и нашего ключевого союзника Израиля. Иранские вооружения все больше и больше напрямую угрожают Израилю /.../. В конечном счете, изменения политики США в отношении Ирана потребуют изменения поведения Ирана». Как видим, Райс, рассматривая тогда будущую политику США в отношении Ирана, эту политику обусловливает, в том числе, и израильским фактором.
Действия республиканской администрации США показали, что К.Райс имела в виду именно ужесточение американской политики по отношению к ИРИ, которое, после переизбрания Дж.Буша-младшего на второй президентский срок, перешло в угрозу применения силы против Ирана.
То, что вопрос обеспечения безопасности Израиля будет иметь важнейшее значение в стратегии республиканской администрации США во главе с Дж.Бушем-младшим, было очевидно. Безусловно, традиционно интересы Израиля стараются защищать демократы, а не республиканцы. Однако член-корреспондент РАН А.А. Кокошин указывает на одно интересное обстоятельство: «Значительная часть еврейской общины, традиционно ориентировавшейся преимущественно на демократическую партию, стала в большей мере ориентироваться на республиканцев, активно участвуя в формировании внешней и военной политики новой администрации, пришедшей к власти после президентских выборов 2000 г.». Так что учет израильских интересов в формировании внешнеполитической стратегии республиканской администрации США достаточно важен.
Не вдаваясь в подробности ирано-израильских отношений, отметим лишь то, что Израиль имеет право быть озабоченным возможностью превращения Ирана в ядерную державу. Поддержка со стороны ИРИ радикальных исламских организаций на протяжении многих лет угрожала и сегодня также угрожает безопасности Израиля.
Однако было бы неверным считать иранский режим настолько радикальным, чтобы он во что бы то ни стало на деле стремился к уничтожению Государства Израиль. Проблемы в ирано-израильских отношениях обусловлены, на наш взгляд, прежде всего проблемами в ирано-американских отношениях, а не наоборот. Сегодня больше, чем когда-либо за последние 10–15 лет, политика США по отношению к Ирану и его ядерной программе определяется прежде всего американскими интересами, а не интересами Израиля. Ниже постараемся ответить почему.
После окончания гражданской войны в Ливане, Израиль фактически остался чуть ли не единственным «слабым местом» США на Ближнем Востоке, удар по которому со стороны ИРИ означал бы удар по самим США. Традиционно средством «удара» для Ирана остается ливанская организация «Хезболла», иранское влияние на которую, впрочем, за последнее десятилетие значительно убавилось. Такое уязвимое положение Израиля значительно изменилось после войны в Ираке, которая сделала сами США «открытыми» для давления со стороны ИРИ.
Полтора года тому назад восстание шиитов во главе М.ас-Садром стало неожиданным проявлением недовольства большинства иракского населения установленным американцами новым режимом и его политикой. Заявление министра обороны Ирака Х. Шаалана о том, что за этим восстанием стоит Иран, вызвало критику не только со стороны руководства ИРИ, но и со стороны коллег Шаалана по иракскому правительству. Шаалан дал крайне максималистскую оценку роли иранских властей в восстании шиитов. Однако факт остается фактом: в дни восстания эн-Наджаф был обвешан портретами Хомейни и ас-Систани (о последнем одна из американских газет писала, что иракский аятолла говорит по-арабски с ярко выраженным персидским акцентом). Более того, иракские аятоллы, и это касается не только сравнительно умеренного А.ас-Систани, но и радикального М.Садра, никогда не скрывали свои особые отношения с режимом иранских аятолл.
Победа проиранской шиитской партии «Даава» на выборах в иракский парламент ознаменовала почти что легитимное вовлечение ИРИ в определение политики нового иракского правительства. С дальнейшей стабилизацией либо дестабилизацией ситуации в Ираке роль и влияние ИРИ так или иначе будут возрастать. В первом случае в связи с тем, что шииты полнее начнут контролировать страну и определять ее внутреннюю и внешнюю политику, во втором случае в связи с тем, что даже с началом гражданской войны шиитское большинство будет самой сильной стороной конфликта, в том числе и благодаря поддержке тех же США, которым проиранские шииты более симпатичны, чем радикальные сунниты, руководимые «Аль-Каидой» и представителями правящей в Ираке при С.Хуссейне партии «Баас».
США явно не ожидали такого массированного вовлечения ИРИ в иракские дела, что, естественно, сказывается на ирано-американских отношениях. Данное обстоятельство усугубилось тем, что после войны в Ираке иранская ядерная программа приобрела особый масштаб, в чем косвенно виноваты сами США.
Война в Ираке имела для США два негативных последствия:
1. Ликвидировав режим Хуссейна, США еще больше усилили мотивированное желание ИРИ обзавестись ядерным оружием. И основной довод иранцев – это недопущение возможного американского вторжения. Даже американские политики отмечают, что «Тегеран стремится заполучить ядерное оружие прежде всего для того, чтобы предотвратить нападение со стороны США». На это указывает в частности К. Поллак, бывший в 1995–1996 и 1999–2001 гг. главой Управления по делам Персидского залива в Совете национальной безопасности США.
В.И. Сажин, анализируя влияние войны в Ираке на проблему нераспространения ядерного оружия, склоняется к мысли, что «так называемые «пороговые страны», то есть те, которые находятся на пути к созданию атомной бомбы, все чаще приходят к выводу, что им поможет только доктрина ядерного сдерживания». США оправдали свое вторжение в Ирак тем, что страна эта разрабатывает химическое оружие. То есть Иран убедился, что наличие химического оружия у Ирака и угроза его применения не помешали США вторгнуться в Ирак. Позже американцы признали, что у Ирака не было химического оружия. Иранцы опять же должны были сделать соответствующий вывод: обвинение в разработке и хранении ОМП послужило для США исключительно поводом для начала военной операции против Ирака. В этом свете, естественно, встают два вопроса:
Начали бы США войну против Ирака, если бы у режима С. Хуссейна было химическое или ядерное оружие?
Не правильно ли на самом деле попытаться быстро создать ядерное оружие, которое может служить гарантом ненападения со стороны США?
Безусловно, иранские власти отчетливо понимают сложившуюся вокруг себя и своей страны ситуацию, что влияет на их доктрину национальной безопасности. Как справедливо отмечает профессор Йельского университета И. Валлерстайн, «только сумасшедший не стал бы разрабатывать ядерное оружие на месте иранского лидера».
2. Ликвидировав режим С. Хуссейна в Ираке, США фактически уничтожили единственную региональную силу, которая достаточно эффективно сдерживала иранскую экспансию в регионе Ближнего Востока. Не ту экспансию, которую часто рисуют американские эксперты (военная агрессия, ядерный шантаж и т.д.), а экспансию в более широком понимании этого слова, охватывающую политическую, экономическую, торговую, культурную и другие сферы.
Свергнув Хуссейна, США, можно сказать, загнали себя в тупик. Они стали более, чем когда-либо, зависимы от поведения и политики ИРИ. «Свободный» Ирак стал самым слабым местом США на Ближнем Востоке, открытым не только для деятельности исламских фундаменталистов, но и для развернутой экспансии ИРИ. И если фундаменталистов можно периодически физически уничтожать или сажать в Абу-Грейб в надежде, что когда-либо прекратятся их вылазки, то с Ираном, не прибегающим к терроризму и незаконным действиям, а опосредованно берущим часть власти в Ираке, справиться с помощью морских пехотинцев невозможно. Несмотря на громкие заявления президента США Дж. Буша-младшего, сделанные в начале 2005 г., о возможности силового решения иранского вопроса, США не готовы, не в состоянии реализовать «иракский сценарий» на иранской земле. Хотя бы по той простой причине, что Иран более, чем в три раза больше Ирака по территории и населению, а иранские азербайджанцы явно не будут себя вести так, как повели себя иракские курды или шииты. Более того, в случае американской агрессии Иран с большим успехом может расшатать позиции США в Ираке и Афганистане. С этой точки зрения особо интересным представляется заявление, сделанное Секретарем Высшего совета национальной безопасности ИРИ Х. Роухани во время конференции «Ядерные технологии и устойчивое развитие», проходившей в начале марта в Тегеране. Он заявил следующее: «Прежде чем предпринять какие-то действия против Ирана, знайте, что даже в случае передачи «иранского досье» в Совбез ООН Иран перестанет играть ту стабилизирующую роль (курсив мой – С.С.), которую он играет на протяжении последних лет в Ираке и Афганистане». Заявление прозвучало как угроза. Оно и было угрозой, причем достаточно реальной.
Итак, США сегодня больше, чем когда-либо, свою иранскую политику, в том числе и политику по отношению к иранской ядерной программе, вынуждены строить с учетом своих собственных интересов, а не интересов Израиля.
В свете осложнения ситуации в Ираке для самих США сегодня представляется особо актуальным решение одной важнейшей задачи: недопущение превращения ИРИ в ядерную державу, что окончательно лишит США возможности ликвидировать в будущем исламский режим в ИРИ или же ограничить усиление иранского влияния в регионе. И задача эта должна быть решена исключительно не силовыми методами, так как их применение может привести к непредсказуемым последствиям, тем более что мало кому достоверно известно, насколько и чем вооружена иранская армия.
США искренне надеются на успех в переговорах ИРИ-Евротройка (Великобритания, Германия, Франция), даже сами публично предлагают иранцам те или иные уступки, касающиеся, в частности, вступления ИРИ в ВТО.
Однако, как бы парадоксально это ни казалось, консенсус между ИРИ и ЕС по ядерной проблеме в долгосрочном плане представляет для США не меньшую угрозу, чем сами ядерные амбиции Ирана. Ниже постараемся ответить почему.
Значительная часть внешнеполитических разработок, легших в основу внешней политики республиканской администрации США, была проведена еще в 90-е годы в рамках проекта «Новое американское столетие», созданного при активном участии таких видных деятелей нынешней администрации, как Д. Рамсфельд, Д. Чейни и П. Вулфовиц. А.А. Кокошин указывает, что «едва ли не центральное место в разработках проекта «Новое американское столетие» занимает проблема роста Китая как потенциальной второй «сверхдержавы» и того, какими способами Соединенные Штаты должны воспрепятствовать этому».
Следует отметить, что Ближний Восток, точнее, его нефть, для такого «воспрепятствования» является оптимальным инструментом. Еще в 90-е годы было очевидным особое значение Ближнего Востока для «усмирения» Китая. Сегодня Китай более чем 40% своей потребности в нефти обеспечивает за счет ее импорта с территории Ближнего Востока (в первую очередь из Ирана, Омана и Йемена). Быстрорастущая экономика КНР испытывает серьезный дефицит энергоносителей. В 2003 г. Китай импортировал рекордное количество сырой нефти – более 91 млн. тонн, что на 31% превышает показатель 2002 г. По данным «InternationalEnergyOutlook», количество ближневосточной нефти, потребляемой Китаем, к 2020 г. может дойти до 91%, что ознаменует почти полную зависимость китайской экономики от ближневосточных энергоносителей, не говоря уже о возможной зависимости от государства или государств, контролирующих эти носители. Китай, безусловно, старается диверсифицировать источники поставок углеводородов, прежде всего за счет казахстанских и российских источников. В течение последних двух лет Китай значительно укрепил свои нефтяные позиции в Венесуэле. Однако полной независимости от ближневосточной нефти Китаю достичь вряд ли удастся. С учетом вышеизложенного США должны в ближайшем будущем всячески наращивать свое присутствие на Ближнем Востоке, сохранив линию «усмирения» Ирана – основного регионального независимого поставщика нефти в Китай. Без контроля над иранским нефтегазом невозможен контроль над ближневосточными нефтяными потоками. Независимая нефтяная политика ИРИ может служить примером для других государств Персидского залива и Ближнего Востока, свидетельством чего было подписание в 2004 г. соглашения между КНР и Саудовской Аравией о сотрудничестве в области газа.
Китай сегодня не ограничивает себя в сотрудничестве с Ираном. Нормализация отношений ИРИ-ЕС может привести к еще большей активизации Китая в Иране, тем более, что вступление ИРИ в ВТО достаточно упростит деятельность иностранных инвесторов в этой стране.
Мы склоняемся к мысли, что в случае удачной иракской кампании США Иран должен был стать следующей «освобожденной» американцами страной. Однако все пошло не так, как задумали американские стратеги, и «освобождение» иранцев, по крайней мере, отложилось на неопределенное время.
Для сохранения неядерного статуса ИРИ США сегодня вынуждены «ставить» на «евротройку», которая если и не сможет окончательно остановить военные ядерные разработки ИРИ, то, по крайней мере, имеет шанс значительно отодвинуть «Рубикон», через который ИРИ уже обратно никто никогда не вернет. Однако такое соглашение, если оно будет достигнуто, законсервирует ситуацию вокруг Ирана, что полностью противоречит китайской политике США: контроля над нефтепотоком из ИРИ установлено не будет.
В целом перспективы достижения консенсуса между ИРИ и ЕС чреваты для США определенными угрозами. Попробуем понять, какими.
Угроза № 1. Переговоры ИРИ – «евротройка» проходят по четырем основным направлениям, включающим вопросы политического, экономического, правового сотрудничества, а также сотрудничества по вопросам региональной и международной безопасности. Притом ИРИ установление полноценного сотрудничества с ЕС в экономической, торговой и технологической областях рассматривает в качестве первого этапа сближения сторон и достижения окончательного соглашения.
Что ИРИ и ЕС имеют в виду под сотрудничеством в технологической и экономической областях? Иран и Европа более чем положительно смотрят на возможность сотрудничества в области строительства ядерных энергетических реакторов в Иране. С европейской стороны особую заинтересованность проявляет Франция, которая имеет надежды на возвращение в Иран, где до революции 1979 г. французы уже успели расчистить и подготовить площадку под строительство АЭС «Ахваз». Иранские власти, в том числе и Х. Роухани, неоднократно заявляли о заинтересованности в сотрудничестве с европейскими странами в области строительства ядерных энергетических реакторов. Нельзя сказать, что после революции ИРИ впервые стала призывать европейцев на свой ядерный энергетический рынок. С 1985 г. Иран предпринял целый ряд неудавшихся попыток наладить сотрудничество в ядерной области с такими странами, как Германия, Италия, Швейцария, Испания и т.д.: все эти страны под нажимом США отказались от возможных сделок с ИРИ.
Сейчас ситуация радикально изменилась, прежде всего благодаря тому, что США на европейцев не в состоянии давить так же сильно, как они это делали лет 10–20 тому назад. И причина этого не в усилении ЕС и европейской солидарности. США отчетливо понимают, что Европа сегодня – та единственная сила, которая может убедить ИРИ в прекращении работ по созданию ядерной инфраструктуры, могущей стать основой для создания иранской ядерной бомбы. Европа свое иное, нежели 20 лет тому назад, положение тоже осознает и поэтому целенаправленно «проталкивает» своих ядерных энергетиков в ИРИ. Вход европейцев в ИРИ будет предусмотрен соответствующим соглашением, которое, по всей вероятности, будет достигнуто. И США не смогут этому воспрепятствовать. Тем самым Иран с его рынком ядерной энергетики полностью «откроется» для европейских компаний, что лет 5 тому назад для американцев было бы неприемлемым.
Кроме того, установление полноценного экономического сотрудничества с Европой еще больше усилит позиции Ирана в регионе, даст достаточно сильный толчок развитию самой иранской экономики и ее модернизации, чему американцы небезуспешно препятствовали в течение последних двух десятилетий.
Что касается Европы, то корпоративные интересы европейских высокотехнологичных компаний ее волнуют не в первую очередь: прежде всего европейцы хотят получить иранский газ. А это для США – другая явная угроза.
Угроза № 2. В своем недавнем интервью российскому журналу «Эксперт» аналитик фонда «Наследие» (HeritageFoundation) А. Коэн говорит: «Евросоюз принял стратегическое решение о том, что Европе нужно снижать зависимость от российского газа за счет использования газа иранского – что говорится, из огня да в полымя. Почему лучше зависеть от Тегерана, чем от Москвы, я не понимаю». В Европе все-таки решили, что газовая зависимость от Тегерана не так уж и страшна. Безусловно, иранский газ не заменит российский, который уже несколько десятилетий поставляется в Европу. И вопрос тут скорее не в замещении российского газа, а в поиске новых источников в свете того, что запасы Северного моря вскоре будут исчерпаны, а потребление газа в Европе будет непрерывно расти в течение по крайней мере ближайших 30–40 лет. Европа будет и дальше сжигать российский газ, однако она не склонна допустить, чтобы Россия стала основным (почти что единственным) поставщиком энергоносителей в ЕС.
ЕС, вне всякого сомнения, хочет с Ираном договориться. И в отличие от США, которые взяли курс на свержение нынешнего иранского режима, ЕС договорится с любым Ираном – теократическим, диктаторским или демократическим. Опыт достижения договоренностей с «вражескими» странами у Европы есть. Стоит вспомнить хотя бы то, как ФРГ в свое время договорилась с СССР по вопросам импорта советского газа. А СССР для Западной Европы был реальной, а не, как ИРИ, мнимой угрозой. Более того, ЕС в чем-то должен быть заинтересован сохранить нынешний иранский режим, так как режим этот показал достойную уважения политическую жизнестойкость, а также способность более или менее стабильного развития в тяжелых внешнеэкономических и внешнеполитических условиях.
Вступление Турции в ЕС вплотную приблизит границы Европейского союза к Ирану, к его энергоносителям. Кроме того, «бархатные революции» в Грузии и Украине, внешнеполитическая переориентация руководства Молдовы открывают вторую – черноморскую – европейскую магистраль к Ирану и его энергоносителям. Недостающими участками этой магистрали остаются Армения и/или Азербайджан, с которыми ЕС в конце концов найдет общий язык, тем более, что строительство газопровода Иран-Армения уже вступило в свою активную фазу.
Новые власти Грузии и Украины уже вовсю участвуют в «иранской игре» ЕС. М. Саакашвили после своего избрания на пост президента Грузии посетил Иран, и газовый вопрос занял важное место в его переговорах с иранским руководством. В.Ющенко во время своего официального визита в Москву заявил, что в ближайшее время посетит Иран, где будет вести переговоры по вопросам экспорта иранского газа на Украину. Ранее в Киеве он вел переговоры с министром энергетики ИРИ.
Переговоры ИРИ – «евротройка» по вопросам иранской ядерной программы дают ЕС редкий шанс достичь с иранцами договоренностей. Достижение консенсуса по ядерной проблеме «откроет» Иран и его ресурсы для Европы. В достижении соглашения сегодня больше заинтересована Европа, нежели Иран. Если бы не злополучный американский фактор, европейцы скорее всего вообще бы закрыли глаза на военную ядерную программу Ирана, тем более, что атомная бомба окончательно стабилизировала бы ситуацию вокруг Ирана.
В этом свете встает вопрос: должны быть заинтересованы США в достижении консенсуса между ИРИ и «евротройкой»? Что выиграют и что потеряют США?
Выиграют:
1. Иран откажется от военной ядерной программы.
2. Иран, возможно, будет меньше угрожать Израилю и его безопасности.
Проиграют:
1. Европа будет активно сотрудничать с Ираном в области ядерной энергетики.
2. Установление экономического сотрудничества с ЕС и вступление в ВТО «откроют» Иран для мировой экономики и финансов. Исчезнет режим торгово-экономической изоляции Ирана.
3. Начало поставок иранского газа в Европу усилит зависимость европейской экономики от Ирана и его положение укрепится. Тем самым любая военная акция против ИРИ будет бить по энергетической безопасности ЕС и может вызвать кризис европейской, а следовательно, и мировой экономики. Тем самым возможность военной акции против Ирана будет минимизирована.
4. Газо- и нефтепроводы из Ирана в Европу могут снизить значение трубопроводов типа «Баку-Тбилиси-Джейхан», являющихся, в том числе, и инструментом политической и экономической экспансии США в регионе.
5. Стабилизация внешнеполитической ситуации вокруг Ирана укрепит и без того сильные позиции ИРИ в Ираке и Афганистане.
Итак, иранская политика США в течение последних нескольких лет столкнулась с большими проблемами. США своей ближневосточной политикой заставили Иран ускорить работы по созданию ядерного оружия. В то же время США стали настолько уязвимы для иранского ответа на возможное вторжение, что сегодня они как никогда не готовы военным путем заставить ИРИ отказаться от своих ядерных амбиций и тем более катализировать свержение иранского режима. И это несмотря на то, что американские военные базы находятся в Ираке и Афганистане. В скором времени они, скорее всего, появятся в Азербайджане с целью «обеспечения безопасности» нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан». США понимают, что ЕС – это единственная сила, которая может убедить (а не заставить) ИРИ прекратить военные ядерные разработки. Однако консенсус между ИРИ и ЕС еще больше укрепит политические и экономические позиции ИРИ, тем самым еще более усложнив возможность свержения нынешнего иранского режима и реализации «иракского сценария» в Иране.
иран израильский политика ядерный
Список литературы
1) Айнхорн Р., Сеймур Г. Необходимость возобновления американо-российского сотрудничества с целью предотвращения создания иранской бомбы // Ядерный контроль. 2002, № 4, с. 35.
2) Перкович Дж. Ядерная революция Буша // Россия в глобальной политике. – 2003, № 2, Том 1, с. 66–67.
3) Сатановский Е.В. Мир после иракской войны // Ядерный контроль. – 2003, № 3 (69), Том 9, с. 89.
4) Фишер Д. Почему я поддерживаю российско-иранский контракт. Ответ профессору Яблокову // Ядерный контроль. – 1995, № 6, с. 20–21.
5) Кокошин А.А. Ядерные конфликты в XXI веке. – М.: Медиа-Пресс, 2003, с. 108.
6) Поллак К. Как сделать Персидский залив безопасным? // Россия в глобальной политике. 2003, № 4, Том 1, с. 132.
7) Сажин В.И. 2004. Война против Ирака и проблема нераспространения ядерного оружия. // Армия, ВТС, ОМП на Ближнем Востоке. – М.: ИИИБВ, 2004, с. 149.
8) Терехов Н. Иран надеется на достижение договоренности с ЕС по ядерной проблеме // РИА Новости. 18.05.2005.
9) «Америка – это национальное государство». Интервью с А. Коэном // Эксперт. – 2005, № 15 (462), с. 96.
www.ronl.ru
Реферат:
Ядерная программа ИРИ во внешней политике США
Пожалуй, ни у кого не может вызвать сомнения то обстоятельство, что «усилия США по нейтрализации ядерных амбиций Ирана стали основным фокусом американской политики нераспространения на протяжении десятилетий». О том, что эта политика США вызвана в большей степени геополитическими соображениями, нежели идеей не допустить распространения ядерного оружия, свидетельствует хотя бы тот факт, что вне рамок такой заботы фактически остается крупный региональный сосед ИРИ – Пакистан, который в 1998 г. вслед за Индией провел испытание своего ядерного оружия, окончательно нуклеаризировав регион Южной Азии, названный в свое время Б.Клинтоном «самым опасным местом на земле».
О выборочном подходе США к проблеме распространения ОМП пишет и авторитетный американский ученый, автор известной фундаментальной работы «Бомба Индии» Дж. Перкович. Комментируя политику республиканской администрации США по вопросам нераспространения, он замечает: «С точки зрения радикально настроенных членов администрации, таких как Роберт Джозеф, Дуглас Фейт /…/, проблему представляет собой не само ядерное оружие, а обладающие им "плохие парни"».
Примечательно, что сам термин «исламская бомба», которым США пугают весь мир, появился не в Иране, а именно в Пакистане. Как отмечает президент Института Ближнего Востока Е.В. Сатановский, ««Исламская бомба» превратилась в своего рода «святой Грааль», произвольно перемещающийся по Ближнему Востоку вслед за вектором интересов Вашингтона: в Сирию, Иран… При этом едва ли не наименьшее внимание уделяется Америкой единственному исламскому государству, в котором ядерное оружие не только существует, но и может попасть в руки мусульманских экстремистов, – Пакистану».
О том что, иранскую ядерную программу «придумали» США, написано уже достаточно много. Недавняя публикация газеты «Вашингтон Пост» касательно меморандума Совета национальной безопасности США № 292, в котором обосновывается необходимость поддержки шахского Ирана в развитии его ядерной программы, развеяла сомнения даже у американской общественности по поводу того, кому должен быть благодарен Иран за появление своей национальной ядерной программы.
Ниже попробуем очертить некоторые концептуальные аспекты современной иранской политики США, которая в последнее время формируется с учетом как традиционного израильского фактора, так и влияния иракской войны на ситуацию в регионе, а также подключения ЕС к проблеме разрешения кризиса вокруг ядерной программы Ирана.
Израильский фактор, безусловно, является одним из приоритетных в определении контуров иранской политики США. Однако нам представляется неверным чрезмерное утрирование данного фактора, как это делал, например, высокопоставленный сотрудник МАГАТЭ Д.Фишер на страницах российского журнала «Ядерный контроль»: «России не стоит обращать внимание на попытки давления со стороны США. Эти попытки объясняются политическими причинами. Одна из них – давление на Администрацию Клинтона мощного израильского лобби. Многие в Израиле убеждены, что после уничтожения ядерных объектов в Ираке главным реальным врагом Израиля становится именно Иран. Поэтому израильское лобби в Вашингтоне запустило грандиозную пропагандистскую машину, работающую против иранской сделки».
О тождественности, взаимодополняемости позиций Израиля и США по ядерной программе Ирана – уже в период правления республиканцев – заявляли и высокопоставленные американские дипломаты. В этом плане примечательна концептуальная статья советника президента США по национальной безопасности, а ныне государственного секретаря К.Райс, опубликованная в начале 2000 г. в престижном «ForeignAffairs». Намечая контуры будущей политики республиканцев в отношении Ирана, Райс говорила буквально следующее: «Иран представляет из себя определенную проблему в регионе Ближнего Востока – центрального для интересов США и нашего ключевого союзника Израиля. Иранские вооружения все больше и больше напрямую угрожают Израилю /.../. В конечном счете, изменения политики США в отношении Ирана потребуют изменения поведения Ирана». Как видим, Райс, рассматривая тогда будущую политику США в отношении Ирана, эту политику обусловливает, в том числе, и израильским фактором.
Действия республиканской администрации США показали, что К.Райс имела в виду именно ужесточение американской политики по отношению к ИРИ, которое, после переизбрания Дж.Буша-младшего на второй президентский срок, перешло в угрозу применения силы против Ирана.
То, что вопрос обеспечения безопасности Израиля будет иметь важнейшее значение в стратегии республиканской администрации США во главе с Дж.Бушем-младшим, было очевидно. Безусловно, традиционно интересы Израиля стараются защищать демократы, а не республиканцы. Однако член-корреспондент РАН А.А. Кокошин указывает на одно интересное обстоятельство: «Значительная часть еврейской общины, традиционно ориентировавшейся преимущественно на демократическую партию, стала в большей мере ориентироваться на республиканцев, активно участвуя в формировании внешней и военной политики новой администрации, пришедшей к власти после президентских выборов 2000 г.». Так что учет израильских интересов в формировании внешнеполитической стратегии республиканской администрации США достаточно важен.
Не вдаваясь в подробности ирано-израильских отношений, отметим лишь то, что Израиль имеет право быть озабоченным возможностью превращения Ирана в ядерную державу. Поддержка со стороны ИРИ радикальных исламских организаций на протяжении многих лет угрожала и сегодня также угрожает безопасности Израиля.
Однако было бы неверным считать иранский режим настолько радикальным, чтобы он во что бы то ни стало на деле стремился к уничтожению Государства Израиль. Проблемы в ирано-израильских отношениях обусловлены, на наш взгляд, прежде всего проблемами в ирано-американских отношениях, а не наоборот. Сегодня больше, чем когда-либо за последние 10–15 лет, политика США по отношению к Ирану и его ядерной программе определяется прежде всего американскими интересами, а не интересами Израиля. Ниже постараемся ответить почему.
После окончания гражданской войны в Ливане, Израиль фактически остался чуть ли не единственным «слабым местом» США на Ближнем Востоке, удар по которому со стороны ИРИ означал бы удар по самим США. Традиционно средством «удара» для Ирана остается ливанская организация «Хезболла», иранское влияние на которую, впрочем, за последнее десятилетие значительно убавилось. Такое уязвимое положение Израиля значительно изменилось после войны в Ираке, которая сделала сами США «открытыми» для давления со стороны ИРИ.
Полтора года тому назад восстание шиитов во главе М.ас-Садром стало неожиданным проявлением недовольства большинства иракского населения установленным американцами новым режимом и его политикой. Заявление министра обороны Ирака Х. Шаалана о том, что за этим восстанием стоит Иран, вызвало критику не только со стороны руководства ИРИ, но и со стороны коллег Шаалана по иракскому правительству. Шаалан дал крайне максималистскую оценку роли иранских властей в восстании шиитов. Однако факт остается фактом: в дни восстания эн-Наджаф был обвешан портретами Хомейни и ас-Систани (о последнем одна из американских газет писала, что иракский аятолла говорит по-арабски с ярко выраженным персидским акцентом). Более того, иракские аятоллы, и это касается не только сравнительно умеренного А.ас-Систани, но и радикального М.Садра, никогда не скрывали свои особые отношения с режимом иранских аятолл.
Победа проиранской шиитской партии «Даава» на выборах в иракский парламент ознаменовала почти что легитимное вовлечение ИРИ в определение политики нового иракского правительства. С дальнейшей стабилизацией либо дестабилизацией ситуации в Ираке роль и влияние ИРИ так или иначе будут возрастать. В первом случае в связи с тем, что шииты полнее начнут контролировать страну и определять ее внутреннюю и внешнюю политику, во втором случае в связи с тем, что даже с началом гражданской войны шиитское большинство будет самой сильной стороной конфликта, в том числе и благодаря поддержке тех же США, которым проиранские шииты более симпатичны, чем радикальные сунниты, руководимые «Аль-Каидой» и представителями правящей в Ираке при С.Хуссейне партии «Баас».
США явно не ожидали такого массированного вовлечения ИРИ в иракские дела, что, естественно, сказывается на ирано-американских отношениях. Данное обстоятельство усугубилось тем, что после войны в Ираке иранская ядерная программа приобрела особый масштаб, в чем косвенно виноваты сами США.
Война в Ираке имела для США два негативных последствия:
1. Ликвидировав режим Хуссейна, США еще больше усилили мотивированное желание ИРИ обзавестись ядерным оружием. И основной довод иранцев – это недопущение возможного американского вторжения. Даже американские политики отмечают, что «Тегеран стремится заполучить ядерное оружие прежде всего для того, чтобы предотвратить нападение со стороны США». На это указывает в частности К. Поллак, бывший в 1995–1996 и 1999–2001 гг. главой Управления по делам Персидского залива в Совете национальной безопасности США.
В.И. Сажин, анализируя влияние войны в Ираке на проблему нераспространения ядерного оружия, склоняется к мысли, что «так называемые «пороговые страны», то есть те, которые находятся на пути к созданию атомной бомбы, все чаще приходят к выводу, что им поможет только доктрина ядерного сдерживания». США оправдали свое вторжение в Ирак тем, что страна эта разрабатывает химическое оружие. То есть Иран убедился, что наличие химического оружия у Ирака и угроза его применения не помешали США вторгнуться в Ирак. Позже американцы признали, что у Ирака не было химического оружия. Иранцы опять же должны были сделать соответствующий вывод: обвинение в разработке и хранении ОМП послужило для США исключительно поводом для начала военной операции против Ирака. В этом свете, естественно, встают два вопроса:
Начали бы США войну против Ирака, если бы у режима С. Хуссейна было химическое или ядерное оружие?
Не правильно ли на самом деле попытаться быстро создать ядерное оружие, которое может служить гарантом ненападения со стороны США?
Безусловно, иранские власти отчетливо понимают сложившуюся вокруг себя и своей страны ситуацию, что влияет на их доктрину национальной безопасности. Как справедливо отмечает профессор Йельского университета И. Валлерстайн, «только сумасшедший не стал бы разрабатывать ядерное оружие на месте иранского лидера».
2. Ликвидировав режим С. Хуссейна в Ираке, США фактически уничтожили единственную региональную силу, которая достаточно эффективно сдерживала иранскую экспансию в регионе Ближнего Востока. Не ту экспансию, которую часто рисуют американские эксперты (военная агрессия, ядерный шантаж и т.д.), а экспансию в более широком понимании этого слова, охватывающую политическую, экономическую, торговую, культурную и другие сферы.
Свергнув Хуссейна, США, можно сказать, загнали себя в тупик. Они стали более, чем когда-либо, зависимы от поведения и политики ИРИ. «Свободный» Ирак стал самым слабым местом США на Ближнем Востоке, открытым не только для деятельности исламских фундаменталистов, но и для развернутой экспансии ИРИ. И если фундаменталистов можно периодически физически уничтожать или сажать в Абу-Грейб в надежде, что когда-либо прекратятся их вылазки, то с Ираном, не прибегающим к терроризму и незаконным действиям, а опосредованно берущим часть власти в Ираке, справиться с помощью морских пехотинцев невозможно. Несмотря на громкие заявления президента США Дж. Буша-младшего, сделанные в начале 2005 г., о возможности силового решения иранского вопроса, США не готовы, не в состоянии реализовать «иракский сценарий» на иранской земле. Хотя бы по той простой причине, что Иран более, чем в три раза больше Ирака по территории и населению, а иранские азербайджанцы явно не будут себя вести так, как повели себя иракские курды или шииты. Более того, в случае американской агрессии Иран с большим успехом может расшатать позиции США в Ираке и Афганистане. С этой точки зрения особо интересным представляется заявление, сделанное Секретарем Высшего совета национальной безопасности ИРИ Х. Роухани во время конференции «Ядерные технологии и устойчивое развитие», проходившей в начале марта в Тегеране. Он заявил следующее: «Прежде чем предпринять какие-то действия против Ирана, знайте, что даже в случае передачи «иранского досье» в Совбез ООН Иран перестанет играть ту стабилизирующую роль (курсив мой – С.С.), которую он играет на протяжении последних лет в Ираке и Афганистане». Заявление прозвучало как угроза. Оно и было угрозой, причем достаточно реальной.
Итак, США сегодня больше, чем когда-либо, свою иранскую политику, в том числе и политику по отношению к иранской ядерной программе, вынуждены строить с учетом своих собственных интересов, а не интересов Израиля.
В свете осложнения ситуации в Ираке для самих США сегодня представляется особо актуальным решение одной важнейшей задачи: недопущение превращения ИРИ в ядерную державу, что окончательно лишит США возможности ликвидировать в будущем исламский режим в ИРИ или же ограничить усиление иранского влияния в регионе. И задача эта должна быть решена исключительно не силовыми методами, так как их применение может привести к непредсказуемым последствиям, тем более что мало кому достоверно известно, насколько и чем вооружена иранская армия.
США искренне надеются на успех в переговорах ИРИ-Евротройка (Великобритания, Германия, Франция), даже сами публично предлагают иранцам те или иные уступки, касающиеся, в частности, вступления ИРИ в ВТО.
Однако, как бы парадоксально это ни казалось, консенсус между ИРИ и ЕС по ядерной проблеме в долгосрочном плане представляет для США не меньшую угрозу, чем сами ядерные амбиции Ирана. Ниже постараемся ответить почему.
Значительная часть внешнеполитических разработок, легших в основу внешней политики республиканской администрации США, была проведена еще в 90-е годы в рамках проекта «Новое американское столетие», созданного при активном участии таких видных деятелей нынешней администрации, как Д. Рамсфельд, Д. Чейни и П. Вулфовиц. А.А. Кокошин указывает, что «едва ли не центральное место в разработках проекта «Новое американское столетие» занимает проблема роста Китая как потенциальной второй «сверхдержавы» и того, какими способами Соединенные Штаты должны воспрепятствовать этому».
Следует отметить, что Ближний Восток, точнее, его нефть, для такого «воспрепятствования» является оптимальным инструментом. Еще в 90-е годы было очевидным особое значение Ближнего Востока для «усмирения» Китая. Сегодня Китай более чем 40% своей потребности в нефти обеспечивает за счет ее импорта с территории Ближнего Востока (в первую очередь из Ирана, Омана и Йемена). Быстрорастущая экономика КНР испытывает серьезный дефицит энергоносителей. В 2003 г. Китай импортировал рекордное количество сырой нефти – более 91 млн. тонн, что на 31% превышает показатель 2002 г. По данным «InternationalEnergyOutlook», количество ближневосточной нефти, потребляемой Китаем, к 2020 г. может дойти до 91%, что ознаменует почти полную зависимость китайской экономики от ближневосточных энергоносителей, не говоря уже о возможной зависимости от государства или государств, контролирующих эти носители. Китай, безусловно, старается диверсифицировать источники поставок углеводородов, прежде всего за счет казахстанских и российских источников. В течение последних двух лет Китай значительно укрепил свои нефтяные позиции в Венесуэле. Однако полной независимости от ближневосточной нефти Китаю достичь вряд ли удастся. С учетом вышеизложенного США должны в ближайшем будущем всячески наращивать свое присутствие на Ближнем Востоке, сохранив линию «усмирения» Ирана – основного регионального независимого поставщика нефти в Китай. Без контроля над иранским нефтегазом невозможен контроль над ближневосточными нефтяными потоками. Независимая нефтяная политика ИРИ может служить примером для других государств Персидского залива и Ближнего Востока, свидетельством чего было подписание в 2004 г. соглашения между КНР и Саудовской Аравией о сотрудничестве в области газа.
Китай сегодня не ограничивает себя в сотрудничестве с Ираном. Нормализация отношений ИРИ-ЕС может привести к еще большей активизации Китая в Иране, тем более, что вступление ИРИ в ВТО достаточно упростит деятельность иностранных инвесторов в этой стране.
Мы склоняемся к мысли, что в случае удачной иракской кампании США Иран должен был стать следующей «освобожденной» американцами страной. Однако все пошло не так, как задумали американские стратеги, и «освобождение» иранцев, по крайней мере, отложилось на неопределенное время.
Для сохранения неядерного статуса ИРИ США сегодня вынуждены «ставить» на «евротройку», которая если и не сможет окончательно остановить военные ядерные разработки ИРИ, то, по крайней мере, имеет шанс значительно отодвинуть «Рубикон», через который ИРИ уже обратно никто никогда не вернет. Однако такое соглашение, если оно будет достигнуто, законсервирует ситуацию вокруг Ирана, что полностью противоречит китайской политике США: контроля над нефтепотоком из ИРИ установлено не будет.
В целом перспективы достижения консенсуса между ИРИ и ЕС чреваты для США определенными угрозами. Попробуем понять, какими.
Угроза № 1. Переговоры ИРИ – «евротройка» проходят по четырем основным направлениям, включающим вопросы политического, экономического, правового сотрудничества, а также сотрудничества по вопросам региональной и международной безопасности. Притом ИРИ установление полноценного сотрудничества с ЕС в экономической, торговой и технологической областях рассматривает в качестве первого этапа сближения сторон и достижения окончательного соглашения.
Что ИРИ и ЕС имеют в виду под сотрудничеством в технологической и экономической областях? Иран и Европа более чем положительно смотрят на возможность сотрудничества в области строительства ядерных энергетических реакторов в Иране. С европейской стороны особую заинтересованность проявляет Франция, которая имеет надежды на возвращение в Иран, где до революции 1979 г. французы уже успели расчистить и подготовить площадку под строительство АЭС «Ахваз». Иранские власти, в том числе и Х. Роухани, неоднократно заявляли о заинтересованности в сотрудничестве с европейскими странами в области строительства ядерных энергетических реакторов. Нельзя сказать, что после революции ИРИ впервые стала призывать европейцев на свой ядерный энергетический рынок. С 1985 г. Иран предпринял целый ряд неудавшихся попыток наладить сотрудничество в ядерной области с такими странами, как Германия, Италия, Швейцария, Испания и т.д.: все эти страны под нажимом США отказались от возможных сделок с ИРИ.
Сейчас ситуация радикально изменилась, прежде всего благодаря тому, что США на европейцев не в состоянии давить так же сильно, как они это делали лет 10–20 тому назад. И причина этого не в усилении ЕС и европейской солидарности. США отчетливо понимают, что Европа сегодня – та единственная сила, которая может убедить ИРИ в прекращении работ по созданию ядерной инфраструктуры, могущей стать основой для создания иранской ядерной бомбы. Европа свое иное, нежели 20 лет тому назад, положение тоже осознает и поэтому целенаправленно «проталкивает» своих ядерных энергетиков в ИРИ. Вход европейцев в ИРИ будет предусмотрен соответствующим соглашением, которое, по всей вероятности, будет достигнуто. И США не смогут этому воспрепятствовать. Тем самым Иран с его рынком ядерной энергетики полностью «откроется» для европейских компаний, что лет 5 тому назад для американцев было бы неприемлемым.
Кроме того, установление полноценного экономического сотрудничества с Европой еще больше усилит позиции Ирана в регионе, даст достаточно сильный толчок развитию самой иранской экономики и ее модернизации, чему американцы небезуспешно препятствовали в течение последних двух десятилетий.
Что касается Европы, то корпоративные интересы европейских высокотехнологичных компаний ее волнуют не в первую очередь: прежде всего европейцы хотят получить иранский газ. А это для США – другая явная угроза.
Угроза № 2. В своем недавнем интервью российскому журналу «Эксперт» аналитик фонда «Наследие» (HeritageFoundation) А. Коэн говорит: «Евросоюз принял стратегическое решение о том, что Европе нужно снижать зависимость от российского газа за счет использования газа иранского – что говорится, из огня да в полымя. Почему лучше зависеть от Тегерана, чем от Москвы, я не понимаю». В Европе все-таки решили, что газовая зависимость от Тегерана не так уж и страшна. Безусловно, иранский газ не заменит российский, который уже несколько десятилетий поставляется в Европу. И вопрос тут скорее не в замещении российского газа, а в поиске новых источников в свете того, что запасы Северного моря вскоре будут исчерпаны, а потребление газа в Европе будет непрерывно расти в течение по крайней мере ближайших 30–40 лет. Европа будет и дальше сжигать российский газ, однако она не склонна допустить, чтобы Россия стала основным (почти что единственным) поставщиком энергоносителей в ЕС.
ЕС, вне всякого сомнения, хочет с Ираном договориться. И в отличие от США, которые взяли курс на свержение нынешнего иранского режима, ЕС договорится с любым Ираном – теократическим, диктаторским или демократическим. Опыт достижения договоренностей с «вражескими» странами у Европы есть. Стоит вспомнить хотя бы то, как ФРГ в свое время договорилась с СССР по вопросам импорта советского газа. А СССР для Западной Европы был реальной, а не, как ИРИ, мнимой угрозой. Более того, ЕС в чем-то должен быть заинтересован сохранить нынешний иранский режим, так как режим этот показал достойную уважения политическую жизнестойкость, а также способность более или менее стабильного развития в тяжелых внешнеэкономических и внешнеполитических условиях.
Вступление Турции в ЕС вплотную приблизит границы Европейского союза к Ирану, к его энергоносителям. Кроме того, «бархатные революции» в Грузии и Украине, внешнеполитическая переориентация руководства Молдовы открывают вторую – черноморскую – европейскую магистраль к Ирану и его энергоносителям. Недостающими участками этой магистрали остаются Армения и/или Азербайджан, с которыми ЕС в конце концов найдет общий язык, тем более, что строительство газопровода Иран-Армения уже вступило в свою активную фазу.
Новые власти Грузии и Украины уже вовсю участвуют в «иранской игре» ЕС. М. Саакашвили после своего избрания на пост президента Грузии посетил Иран, и газовый вопрос занял важное место в его переговорах с иранским руководством. В.Ющенко во время своего официального визита в Москву заявил, что в ближайшее время посетит Иран, где будет вести переговоры по вопросам экспорта иранского газа на Украину. Ранее в Киеве он вел переговоры с министром энергетики ИРИ.
Переговоры ИРИ – «евротройка» по вопросам иранской ядерной программы дают ЕС редкий шанс достичь с иранцами договоренностей. Достижение консенсуса по ядерной проблеме «откроет» Иран и его ресурсы для Европы. В достижении соглашения сегодня больше заинтересована Европа, нежели Иран. Если бы не злополучный американский фактор, европейцы скорее всего вообще бы закрыли глаза на военную ядерную программу Ирана, тем более, что атомная бомба окончательно стабилизировала бы ситуацию вокруг Ирана.
В этом свете встает вопрос: должны быть заинтересованы США в достижении консенсуса между ИРИ и «евротройкой»? Что выиграют и что потеряют США?
Выиграют:
1. Иран откажется от военной ядерной программы.
2. Иран, возможно, будет меньше угрожать Израилю и его безопасности.
Проиграют:
1. Европа будет активно сотрудничать с Ираном в области ядерной энергетики.
2. Установление экономического сотрудничества с ЕС и вступление в ВТО «откроют» Иран для мировой экономики и финансов. Исчезнет режим торгово-экономической изоляции Ирана.
3. Начало поставок иранского газа в Европу усилит зависимость европейской экономики от Ирана и его положение укрепится. Тем самым любая военная акция против ИРИ будет бить по энергетической безопасности ЕС и может вызвать кризис европейской, а следовательно, и мировой экономики. Тем самым возможность военной акции против Ирана будет минимизирована.
4. Газо- и нефтепроводы из Ирана в Европу могут снизить значение трубопроводов типа «Баку-Тбилиси-Джейхан», являющихся, в том числе, и инструментом политической и экономической экспансии США в регионе.
5. Стабилизация внешнеполитической ситуации вокруг Ирана укрепит и без того сильные позиции ИРИ в Ираке и Афганистане.
Итак, иранская политика США в течение последних нескольких лет столкнулась с большими проблемами. США своей ближневосточной политикой заставили Иран ускорить работы по созданию ядерного оружия. В то же время США стали настолько уязвимы для иранского ответа на возможное вторжение, что сегодня они как никогда не готовы военным путем заставить ИРИ отказаться от своих ядерных амбиций и тем более катализировать свержение иранского режима. И это несмотря на то, что американские военные базы находятся в Ираке и Афганистане. В скором времени они, скорее всего, появятся в Азербайджане с целью «обеспечения безопасности» нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан». США понимают, что ЕС – это единственная сила, которая может убедить (а не заставить) ИРИ прекратить военные ядерные разработки. Однако консенсус между ИРИ и ЕС еще больше укрепит политические и экономические позиции ИРИ, тем самым еще более усложнив возможность свержения нынешнего иранского режима и реализации «иракского сценария» в Иране.
иран израильский политика ядерный
Список литературы
1) Айнхорн Р., Сеймур Г. Необходимость возобновления американо-российского сотрудничества с целью предотвращения создания иранской бомбы // Ядерный контроль. 2002, № 4, с. 35.
2) Перкович Дж. Ядерная революция Буша // Россия в глобальной политике. – 2003, № 2, Том 1, с. 66–67.
3) Сатановский Е.В. Мир после иракской войны // Ядерный контроль. – 2003, № 3 (69), Том 9, с. 89.
4) Фишер Д. Почему я поддерживаю российско-иранский контракт. Ответ профессору Яблокову // Ядерный контроль. – 1995, № 6, с. 20–21.
5) Кокошин А.А. Ядерные конфликты в XXI веке. – М.: Медиа-Пресс, 2003, с. 108.
6) Поллак К. Как сделать Персидский залив безопасным? // Россия в глобальной политике. 2003, № 4, Том 1, с. 132.
7) Сажин В.И. 2004. Война против Ирака и проблема нераспространения ядерного оружия. // Армия, ВТС, ОМП на Ближнем Востоке. – М.: ИИИБВ, 2004, с. 149.
8) Терехов Н. Иран надеется на достижение договоренности с ЕС по ядерной проблеме // РИА Новости. 18.05.2005.
9) «Америка – это национальное государство». Интервью с А. Коэном // Эксперт. – 2005, № 15 (462), с. 96.
superbotanik.net
