Хаким Фирдоуси - Шах-наме. Реферат шахнаме фирдоуси

Хаким Фирдоуси - Шах-наме - стр 1

Поэма Фирдоуси "Шах-наме" ("Книга царей") - это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.

В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI - IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского. Абулькасим Фирдоуси работал над своей поэмой 35 лет и закончил ее в 401 году хиджры, то есть в 1011 году.

Условно принято делить "Шахнаме" на три части: мифологическая, героическая и историческая.

Содержание:

Фирдоуси. Шах-наме

Миниатюра из рукописи "Шах-наме" XVI века.

Фирдоуси-слава и гордость мировойкультуры

Всемирная история знает яркие, насыщенные грозными событиями периоды, которые Стефан Цвейг образно назвал "звездными часами чело­вечества". В эти эпохи самые передовые представители своего времени, те, кого справедливо именуют совестью народной, остро и сильно пережи­вая драматические ситуации своей эпохи, создают великие творения человеческого духа.

К числу подобных произведений, отразивших в высокохудожествен­ной форме духовный и общественный подъем народов, относятся: "Махабхарата" и "Рамаяна", "Илиада" и "Одиссея", "Божественная комедия" Данте и трагедии Шекспира. В этом ряду стоит и "Шах-наме" гениального Фир­доуси.

Поэт, взявший себе псевдоним "Фирдоуси", что означает "райский", жил и творил в восточном Иране, который входил в те далекие времена в состав государства Саманидов, объединившего земли, на которых жили предки современных таджиков и персов. Это территориальное единство двух народов продолжалось многие столетия, и вплоть до XVI века куль­турное достояние персов и таджиков было общим.

В государстве Саманидов, политическими и культурными центрами которого были города Бухара и Самарканд, в X веке на базе развития производительных сил, городской жизни и роста национального самосо­знания народа расцвели наука и художественная литература. На террито­рии Хорасана и Средней Азии в то время жили и творили выдающиеся математики Хорезми (IX в.), Худжанди (Хв.), великие философы и ученые Аль-Фараби (IX в.), Ибн-Сина (X-XI вв.) и Бируни (X-XI вв.).

В X веке в столице Бухаре и других городах державы Саманидов бур­но развивалась литература на языке дари, иначе именуемом также фарси. Она послужила основой для дальнейшего развития классической пер­сидско-таджикской поэзии: в X веке был выработан и отшлифован литера­турный язык фарси, сформировались основные жанры персидско-таджик­ской поэзии, сложилась система образов с развитой поэтической лексикой и богатством речевых средств, были канонизированы все стихотворные мет­ры и их модификации.

В этот период в государстве Саманидов творила плеяда замечатель­ных поэтов, в произведениях которых наряду с характерными для эпохи панегириками воплотились идеи и мысли, волновавшие передовых людей того времени и отразившие коренные интересы народа. В поэзии достигла высокого развития лирика как философско-этического, так и любовного характера; лирические стихи поэтов были проникнуты глубокими раздумиями о судьбе человека, о мироздании, социальной несправедливости.

О философской лирике дают яркое представление стихи выдающегося поэта-философа Шахида Балхи (X в.), в которых он выразил свое понима­ние взаимоотношения богатства и знаний:

Видно, званье и богатство - то же, что нарцисс и роза,И одно с другим в соседстве никогда не расцветало.

Кто богатствами владеет, у того на грош познаний,Кто познаньями владеет, у того богатства мало.

Этот мотив несовместимости знания и богатств в персидско-таджик­ской поэзии был излюбленным, он встречается у многих поэтов, в том числе и у великого Рудаки (ум. в 941 г.) - признанного основоположника классической поэзии на языке фарси.

Персидско-таджикскую поэзию X века характеризует живое восприя­тие бытия, призыв к полнокровной жизни со всеми ее радостями, вызов неумолимой судьбе. Такими мотивами навеяно известное стихотворение Рудаки:

Будь весел с черноокою вдвоем,Затем что сходен мир с летучим сном.

Ты будущее радостно встречай,Печалиться не стоит о былом.

Я и подруга нежная моя,Я и она - для счастья мы живем.

Как счастлив тот, кто брал и кто давал,Несчастен равнодушный скопидом.

Сей мир, увы, лишь вымысел и дым,Так будь что будет, насладись вином!

В VII веке Иран и Средняя Азия были завоеваны Арабским халифа­том и включены в сферу экономической, политической и культурно-духовной жизни этого огромного государства. Однако уже через столетие в среде иранских образованных кругов началось движение, известное под названием шуубийа, в котором отразился протест порабощенных пародов против их духовного закабаления. Так, например, иранские шуубиты со­бирали древние сказания, переводили древнеиранские книги на арабский язык, использовали в своих стихах идеи, образы и мотивы Авесты и других зороастрийских религиозных сочинений.

Особое распространение в X веке получило сведение древних иран­ских мифов и героических сказаний в специальные сборники, носившие название "Шах-наме" ("Книга о шахах"). При составлении этих произве­дений широко использовались написанные на среднеперсидском языке своды "Худай-наме" ("Книга о царях"), в которых наряду с официальной придворной хроникой династии Сасанидов (III-VI вв. н. э.) содержались также мифы и сказания иранских народов.

В течение X века на языке дари было составлено три (по свидетель­ству некоторых источников - четыре) прозаических свода "Шах-наме", которые носили полуисторический-полухудожественный характер и не могли оказывать должного эстетического воздействия. Следовательно, в то время уже созрела настоятельная потребность создания истинно поэти­ческих произведений о героическом прошлом. Все это было обусловлено, с одной стороны, все возрастающим процессом пробуждения народного самосознания у предков таджиков и персов, необходимостью духовного самовыражения, то есть создания художественной эпической литературы на родном языке; с другой стороны, было продиктовано необходимостью консолидации внутренних сил страны перед угрозой иноземного вторже­ния кочевых племен, с которыми Саманидам приходилось вести беспрерыв­ные войны. Этот социальный заказ остро чувствовали все передовые пи­сатели и общественные деятели Саманидского государства, и первым, кто попытался удовлетворить эту настоятельную потребность общества, был поэт Дакики, погибший совсем молодым (977 г.) и успевший написать всего несколько тысяч бейтов (двустиший).

Завершить неоконченную работу Дакики взялся Абулькасим Фир­доуси, создавший гениальную эпопею "Шах-наме" - венец всей персидской и таджикской поэзии.

Исторические и историко-литературные источники сообщают о жизни Фирдоуси лишь скудные сведения. Известно, что он родился где-то около 934 года, в семье обедневшего дихкана - представителя полупатриар­хальной-полуфеодальной знати, теснимой новым классом феодальных землевладельцев.

В 994 году, как об этом говорится в заключительной части "Шах-наме", Фирдоуси закончил первую, неполную редакцию своего произве­дения. За долгие годы, в течение которых он писал "Шах-наме", ему при­шлось испытать и голод, и холод, и жестокую нужду. О незавидном материальном положении великого поэта говорится во многих лирических отступлениях, разбросанных по всей огромной книге. Так, в одном из них он сетует:

Луна померкла, мрачен небосвод,Из черной тучи снег идет, идет.

Ни гор, ни речки, ни полей не видно,И ворона, что мглы черней, не видно.

Ни дров, ни солонины у меня,И нет - до новой жатвы - ячменя.

Хоть вижу снег - слоновьей кости гору,-Поборов я боюсь в такую пору.

Весь мир вверх дном перевернулся вдруг...Хотя бы чем-нибудь помог мне друг!

profilib.net

Краткое содержание произведения Шахнаме Фирдоуси

Сказание о Сиавуше

Рассказывают, что однажды утренней порой доблестный Тус и прославленный в боях Гив в сопровождении сотни воинов с борзыми и соколами поскакали к равнине Дагуй потешить себя охотой. Настреляв дичи в степи, они отправились в лесок. Вдали показалась девушка. Охотники поспешили к ней. Перед ними предстала стройная как кипарис невиданная красавица. На вопрос Туса, кто она такая, девушка призналась, что ушла из дома из-за отца, который в нетрезвом состоянии грозился убить ее. В разговоре с ней выяснилось, что она из рода шаха Феридуна. С дорогим венцом на голове, верхом на коне покинула она дом. Но конь пал в пути, обессилев, а ее саму оглушили и ограбили разбойники.

Обоим молодцам девица пришлась по сердцу, и между ними разгорелся яростный спор, кому она достанется. Решили вынести его на суд владыки Ирана Кей Кавуса, а тот заявил, что такая красавица достойна только властелина. Девицу посадили на трон и увенчали короной. Когда пришёл срок, молодая царица родила сына необыкновенной красоты. Нарекли его Сиавушем. Младенец рос среди дворцовой роскоши. Однажды пришёл из Забула могучий Ростем. Заметив при дворе резвого царевича, попросил он шаха доверить ему воспитание львёнка. Шах не видел причины для отказа. Ростем увёз Сиавуша в Забул, где под надзором прославленного витязя он был приобщён к дворцовой жизни, получил необходимое для той поры воспитание, превзошёл всех своих сверстников в ратном деле.

Пришло время воспитаннику Ростема вернуться к родному очагу. Гонцы принесли Кей Кавусу, отцу царевича, радостную весть. Шах приказал своим военачальникам Тусу и Гиву поскакать навстречу наследнику. Повелитель Ирана гордился своим сыном и молился о нем небесам. Был устроен пышный пир по случаю возвращения царевича.

Неожиданно к Сиавушу подкралась беда: умерла любимая мать. Прошло немного времени, как другая жена отца, Судабе, влюбилась с первого взгляда в молодого красавца. Начались бесконечные преследования. Судабе неоднократно заманивала юношу в свой дворец, но тщетно. Судабе решилась на весьма рискованный шаг — пожаловалась мужу на якобы бессердечность и невнимание своего пасынка, который игнорирует не только ее, но и своих сестёр и, несмотря на неоднократные приглашения, ни разу не удостоил их своим посещением. Кей Кавус, ничего не подозревая, посоветовал сыну быть внимательным к мачехе и ее дочерям, Сиавуш, опасаясь стать жертвой интриг Судабе, попросил отца позволить ему искать общества прославленных воинов. Отец настаивал на своём и второй раз велел Сиавушу навестить сестёр. Старый слуга Хирбед повёл Сиавуша к женским покоям. В чертоге молодой царевич увидел небывалую роскошь: путь был устлан китайской золотой парчой, трон из чистого золота был украшен драгоценными камнями. На троне, блистая неземной красотой, восседала Судабе. Царица сошла с трона, отвесила низкий поклон и обняла Сиавуша. Тот был смущён. Горячие объятия мачехи показались ему неприличными. Он подошёл к своим сёстрам и провёл с ними немалое время.

Судабе казалось, что она уже близка к цели, и при встрече с мужем расхвалила Сиавуша. Шах предложил подобрать сыну невесту и устроить свадьбу. Судабе решила выдать за царевича одну из своих дочерей. Она во второй раз пригласила в свои покои Сиавуша. Как и при первой встрече, она глубоким поклоном встретила его, усадила на трон и как бы невзначай показала на девиц, сидевших недалеко, и спросила, какая из них больше нравится ему, кого он изберёт себе в жены. Сиавуша не прельщала такая затея. Он промолчал. Это подбодрило его собеседницу. Она, не смущаясь, раскрыла свой тайный замысел, говоря: «Да, рядом с солнцем луна не привлекает; пользуйся моей благосклонностью, лови счастье. Возлелей меня до скончания лет, я любви своей не таю, отныне душой и телом я — твоя!» Позабыв о стыде, она крепко обняла царевича и стада страстно целовать его.

Сиавуш побоялся оскорбить ее резкостью и смущённо сказал, что готов стать ее зятем, а столь прекрасной, как она, достоин лишь повелитель, и, добавив: «Тебя я готов почитать, словно милую мать», покинул гарем шаха.

Прошло некоторое время, Судабе вновь повелела призвать к ней Сиавуша и стала опять говорить о своей страсти, о том, как она томится и изнывает от любви к нему. Почувствовав безразличие к себе со стороны Сиавуша, царица перешла к угрозам, заявив: «Если не покоришься, не захочешь меня оживить юной любовью, я тебе отомщу, лишу тебя трона». Такая дерзость вывела из себя юношу. Он в сердцах ответил: «Тому не бывать. Мне честь дорога, не стану я обманывать отца» — и вознамерился было уйти, но царица вмиг исцарапала себе ланиты, разорвала на себе одежды и стала взывать о помощи. Услышав крик супруги, шах поспешил в гарем. Полуголая царица, смотря в гневные глаза мужа-венценосца, закричала неистово: «Сын твой, озверев от страсти, разорвал на мне одежду, шепча, что он полон любовного огня».

Выслушав жену, шах проявил благоразумие. Он решил спокойно разобраться в случившемся и расспросил Сиавуша. Тот рассказал ему, как все было на самом деле. Шах взял Сиавуша за руки, притянул к себе и обнюхал кудри и одежды сына, а затем, повторив то же самое с Судабе, понял, что нет и следа преступных объятий, о которых говорила царица. Она возводила хулу на безвинного Сиавуша. Однако наказать жену шах побоялся, опасаясь войны с ее роднёй.

Не сумев обмануть мужа, Судабе вновь начала плести хитрые козни. Она призвала колдунью, носившую в себе ребёнка, дала ей снадобье, чтобы у той случился выкидыш, а плод собралась выдать за свой, обвинив Сиавуша в убийстве ее ребёнка. Колдунья согласилась и, выпив зелье, родила мёртвых близнецов, которых царица велела положить в золотую лохань, а сама издала пронзительный крик. Властелин, узнав о постигшей царицу беде, разъярился, но гнева своего не выдал ничем. Наутро он пришёл в покои жены и увидел встревоженных слуг и мертворождённых детей. Судабе лила слезы, говоря: «Я ведь говорила тебе о делах злодея».

В душу шаха закрались сомнения. Он обратился к звездочётам с просьбой справедливо рассудить обвинения царицы. Звездочёты трудились неделю, а затем сказали, что не он и царица родители этих детей. Царица вновь стала лить слезы и просить у шаха правосудия. Тогда владыка отдал приказ найти настоящую мать этих детей. Стража вскоре напала на след колдуньи и привела ее к шаху, угрожая петлёй и мечом. Та же твердила им в ответ: «Вины за собой не ведаю, нет!» Звездочёты снова подтвердили своё решение. Судабе же сказала, что говорить правду им запретил Сиавуш. Чтобы отогнать от себя подозрения, царевич решается пройти испытание огнём, как велел великий Заратуштра. Развели огромный костёр. Пламя бушевало под вопли собравшихся людей. Всем было жаль цветущего юношу.

Появился Сиавуш и сказал: «Да будет небесный свершён приговор! Коль прав я, спасатель меня спасёт». Вот вороной конь понёс Сиавуша сквозь огонь. Не видно стало ни всадника, ни скакуна. Все замерли и через мгновение радостно грянули: «Прошёл сквозь огонь молодой властелин». Справедливость была восстановлена. Шах решил казнить лгунью, но Сиавуш уговорил его помиловать супругу и не терзать себя. Кей Кавус ещё сильнее привязался к сыну.

Тем временем шах Афрасьяб готовился к новым битвам с Ираном. Сиавуш попросил отца разрешить ему возглавить войско, сказав, что ему по плечу сокрушить Афрасьяба и повергнуть в прах вражьи головы. Шах согласился и послал гонца за Ростемом, попросив его быть защитой Сиавушу в предстоящей войне.

Под гром литавр Тус выстроил рать перед дворцом. Шах вручил Сиавушу ключи от сокровищ дворца и воинского снаряжения и поставил под его начало рать из двенадцати тысяч бойцов. После этого шах произнёс перед войском напутственную речь.

Вскоре Сиавуш занял Балх и послал эту радостную весть отцу.

Афрасьябу приснился страшный сон, будто вихрь налетел на его войско, опрокинул его царственный стяг и сорвал покров с шатров. Смерть косила воинов, кровавой горой громоздились тела. Налетели сто тысяч воинов в броне и их предводитель как вихрь на коне, Афрасьяба связали, помчали быстрее огня и бросили к ногам Кей Кавуса. Тот в ярости вонзил кинжал в грудь Афрасьяба, и тут его пробудил собственный крик.

Мобед разгадал его сон: «Могучий владыка, готовься увидеть наяву грозную рать иранцев. Твоя держава будет погублена, родная страна затоплена кровью. Сиавуш изгонит тебя прочь, а если ты победишь Сиавуша, то иранцы, мстя за него, сожгут страну».

Желая предотвратить войну, Афрасьяб отправляет с Гарсивазом караван с богатыми дарами, табун коней и множество рабов, Когда Гарсиваз вошёл во дворец, царевич проявил к нему учтивость и усадил у трона, Гарсиваз изложил просьбу своего повелителя о прекращении войны.

Юный полководец Сиавуш, посоветовавшись с Ростемом, решил принять предложенный мир. Гонец сообщил об этом Афрасьябу и добавил, что Сиавуш требует при этом сотню заложников. Условие было принято, и Ростем отправился к Кей Кавусу с вестью о заключении мира.

Однако послание Сиавуша ужалило шаха. Его совсем не обрадовало решение Сиавуша, и он велел передать войско под командование Туса, а самому Сиавушу немедленно возвращаться домой, назвав его при этом «недостойным звания воина». Это оскорбило мудрейшего полководца Ростема, который в присутствии шаха вспыхнул гневом и покинул двор.

Сиавуш излил своё горе двум близким ему богатырям — Зенгу и Бахраму — и признался, что ввязался в войну из-за интриг мачехи, однако сумел вернуть стране две богатейшие области — Согд и Балх, а вместо благодарности подвергся унижению. Сиавуш в гневе возвратил Афрасьябу всех заложников и дары, которые туранцы прислали ему в день победы, войско вверил Бахраму, а сам решил не возвращаться в отчий дом. Вскоре его посланник Зенге прибыл в Туран к Афрасьябу, который оказал ему пышный приём. Узнав о решении Сиавуша, Афрасьяб был потрясён. Он посоветовался с мудрецом Пираном, который очень лестно отозвался об иранском царевиче и предложил повелителю Турана принять Сиавуша как родного сына, окружить его почётом и дать ему в жены свою дочь, исполнив положенный обряд.

Афрасьяб рассудил так: приход к нему Сиавуша — конец войнам; Кей Кавус одряхлел, конец его скор, два престола объединятся, и он станет владыкой огромной страны. Воля повелителя Турана была исполнена немедленно. К Сиавушу был срочно отправлен гонец с дружественным предложением от имени Афрасьяба. Царевич прибыл в стан владыки Турана с тремя сотнями бойцов и частью казны. Кей Кавус был сражён этим известием.

Мудрый Пиран встретил Сиавуша на границе с большим почётом, нарёк его своим сыном, и они отправились в столицу Турана. Такой же сердечный приём оказал иранскому царевичу и сам властитель Турана — Афрасьяб. Он, встретив гостя с распростёртыми объятиями и горячими поцелуями, был восхищён и покорен Сиавушем и обещал, что отныне Туран преданно будет служить ему.

Сиавуша ввели во дворец, усадили на блестящий трон, устроили в его честь грандиозный пир, а наутро, лишь только он проснулся, преподнесли ему богатые дары Афрасьяба. Чтобы дорогой гость не скучал, придворные устраивали в его честь всевозможные игры и забавы. По приказу правителя для игры отобрали семь наиболее искусных богатырей-всадников, но гость легко их победил. Пальма первенства досталась ему и в стрельбе из лука, и на охоте, куда все отправились во главе с самим Афрасьябом.

Старец Пиран позаботился о семейном благополучии Сиавуша и предложил ему породниться с какой-нибудь из самых знатных семей страны. Царевич, исполненный любви, заявил в ответ: «Хочу породниться с твоей семьёй». Была сыграна пышная свадьба. Дочь Пирана Джерир стала первой супругой витязя. Близ милой жены Сиавуш на время забыл о своём суровом отце Кей Кавусе.

Прошло ещё немного времени, и однажды прозорливый Пиран сказал Сиавушу: «Хотя дочь моя стала твоей женой, но ты рождён для другой доли. Тебе подобает породниться с самим владыкой. Его дочь Ференгиз — алмаз, взлелеянный отцом». Сиавуш покорился, говоря: «Если таково повеление творца, то не стоит противиться его воле». Пиран выступил в качестве посредника. Он изложил желание царевича украсить свой дворец и назвать супругой несравненную дочь владыки ференгиз. Шах задумался. Ему показалось, что Пиран слишком усердствовал, пестуя львёнка. К тому же он помнил предсказание жрецов, которые поведали ему, что немало страданий и бед принесёт ему внук. Пирану удалось успокоить владыку и получить согласие на женитьбу Сиавуша на его дочери.

Ференгиз нарядили, украсили ее кудри цветами и привели во дворец Сиавуша. Семь дней длилось веселье и звучали музыка и песни. Ещё через семь дней Афрасьяб одарил своего зятя драгоценностями и отдал в придачу землю до Чин-моря, на которой были возведены богатые города. Шах повелел также передать ему престол и золотой венец.

По истечении года Афрасьяб предложил Сиавушу объехать свой край до Чина и выбрать себе столицу, где бы он мог поселиться. Сиавуш открыл для себя райский уголок: зелёные равнины, леса, полные дичи. Здесь, в центре славного города, он решил воздвигнуть первый дворец.

Однажды, объезжая округу, Сиавуш обратился к звездочёту: «Скажи, буду ли я счастлив в этом блистательном городе или меня сразит горе?» Глава звездочётов промолвил в ответ: «В этом городе нет тебе благодати».

Пирану принесли приказ владыки Турана, в котором он велел собрать дань со всех подвластных ему земель. Пиран, простившись с Сиавушем, отправился выполнять высокое повеление.

Между тем распространилась молва о прекрасном городе — жемчужине страны, который был назван Сиавушкерт. Вернувшись из похода, Пиран посетил этот город. Он пришёл в восхищение, дивясь его красотой, и, воздавая хвалу Сиавушу, вручил Ференгиз венец и ожерелье, ослепляющие взор. Затем он отправился в Хотен, чтобы увидеть шаха. Доложив ему о своей миссии, он между прочим рассказал и о величии и красоте города, который построил Сиавуш.

Спустя некоторое время Афрасьяб послал своего брата Гарсиваза посмотреть строительство и поздравить Сиавуша с его удачей. Сиавуш вышел навстречу со своей дружиной, обнял именитого богатыря и спросил о здоровье шаха.

Наутро гонец сообщил радостную весть: у Сиавуша родился сын. Его нарекли Фаридом. Пиран ликовал, но Гарсиваз подумал: «Дай срок — и Сиавуш вознесётся над страной. Ведь он владеет почти всем: и ратью, и троном, и шахской казной». Гарсиваз был сильно встревожен. Вернувшись в столицу, он доложил шаху о том, как вознёсся Сиавуш, как к нему идут посланцы Ирана, Чина и Рума, и предупредил брата о возможной для него опасности. Шах заколебался; верить ли всему этому? — и повелел Гарсивазу снова отправиться к Сиавушу и передать ему, чтобы он немедленно прибыл ко двору.

Сиавуш был рад встретиться с владыкой, но Гарсиваз оговорил Афрасьяба и представил дело так, что в результате происков злого духа тот стал враждебен к герою и пылает к нему лютой ненавистью. Сиавуш, помня добро владыки, все же был намерен поехать к нему, но Гарсиваз приводил все новые и новые доводы. Наконец, призвав писца, он написал письмо Афрасьябу, в котором воздал ему хвалу и сообщил, что Ференгиз отягчена бременем и Сиавуш прикован к ее изголовью.

Брат шаха торопился к Афрасьябу, чтобы сообщить очередную ложь о том, что Сиавуш якобы не принял письмо, не вышел навстречу Гарсивазу и вообще настроен враждебно по отношению к Турану и ждёт иранских посланцев. Афрасьяб, поверив козням своего брата, вознамерился повести войска и покончить с предполагаемой смутой.

Тем временем, опасаясь за свою жизнь, Сиавуш решает пойти с дружиной в Иран, но в пути его настигает владыка Турана. Почувствовав беду, дружина Сиавуша готова была сразиться, но полководец сказал, что он не станет пятнать свой род войной. Гарсиваз же все настойчивей торопил Афрасьяба начать сражение. Афрасьяб отдал приказ уничтожить войско Сиавуша.

Верный своей клятве, Сиавуш не коснулся ни меча, ни копья. Тысячи иранских бойцов погибли. Тут воин Афрасьяба Гаруй бросил аркан и стянул шею Сиавуша петлёй.

Услышав чёрную весть, супруга Сиавуша Ференгиз бросилась к ногам отца, умоляя о пощаде.

Но шах не внял ее мольбам и прогнал прочь, приказав запереть ее в темницу. Убийца Гаруй схватил Сиавуша, поволок его по земле, а затем ударом кинжала поверг его в прах. Гарсиваз приказал извлечь из темницы дочь шаха и забить ее батогами.

Так свершилось злодейство. И в знак этого поднялся над землёй вихрь и затмил собой небеса.

Сказание о Сохрабе

Однажды Ростем, пробудившись чуть свет, наполнил стрелами колчан, оседлал своего могучего скакуна Рехша и помчался к Турану. По дороге булавой разил он онагра, зажарил его на вертеле из ствола дерева, съел целую тушу и, запив водой из родника, заснул богатырским сном. Проснувшись, он окликнул коня, но того и след простыл. Пришлось в доспехах, с оружием брести пешком.

И вот богатырь вступил в Семенган. Правитель города пригласил его быть гостем, провести ночь за чашей вина и не беспокоиться о Рехше, ведь он известен всему свету и скоро отыщется. На встречу с Ростемом царь призвал городскую и ратную знать.

К пиршественному столу повара несли яства, а кравчие разливали вино. Голос певца сливался со сладкозвучным рудом. Порхающие красавицы плясуньи разогнали печаль Ростема. Захмелев и почувствовав усталость, он отправился на приготовленное ему ложе.

Уже было за полночь, когда послышался шёпот, тихо открылась дверь и со свечой в руках вошла рабыня, а за ней стройная как кипарис, подобная солнцу красавица. Дрогнуло львиное сердце богатыря. Он молвил ей: «Назови своё имя. Зачем ты пришла полуночной порой?» Красавица ответила, что зовут ее Техмине и что среди царей она не нашла равного ему. «Затмила мне разум всесильная страсть родить от тебя сына, чтобы он был равным тебе по росту, силе и отваге», — сказала красавица и пообещала отыскать резвого Рехша.

Ростем, восхищённый ее красотой, зовёт мобеда и велит ему отправиться сватом к владыке-отцу. Царь, соблюдая закон и обычай предков, отдаёт свою прекрасную дочь за героя. На пир в честь брачного союза была приглашена вся знать.

Оставшись со своей милой супругой наедине, Ростем отдаёт ей свой амулет, о котором был наслышан весь свет. Вручая его своей подруге, богатырь сказал: «Если судьба пошлёт тебе дочь, прикрепи амулет на счастье к ее косе, а если сына — надень ему на руку. Пусть вырастет могучим удальцом, не знающим страха».

Всю ночь Ростем провёл со своей луноликой подругой, а когда взошло солнце, прощаясь, прижал ее к своему сердцу, со страстью поцеловал ее в губы, глаза и чело. Печаль расставания застлала ей взор, и с тех пор горе стало ее постоянным спутником.

Утром семенганский правитель пришёл спросить, хорошо ли почивал исполин, и сообщил радостную весть: «Отыскался твой Рехш наконец».

Ростем отправился в Забул. Прошло девять лун, и родился младенец, сияющий как месяц. Техмина нарекла его Сохрабом. Осанкой в Ростема, богатырского роста, к десяти годам он стал самым сильным в крае. Ростем, узнав о рождении сына, послал Тахмине письмо и подарки. О них она рассказала сыну и предупредила его: «О сын мой, об этом не должен узнать враг твоего отца Афрасьяб, правитель Турана». Пришло время, и Сохраб принял решение: собрать рать, низвергнуть шаха Ирана Кей Кавуса и отыскать своего отца. Он сказал матери: «Нужен мне добрый конь». Быстро отыскали коня, рождённого от Рехша. Богатырь ликовал. Подгоняемый нетерпением, он тотчас же оседлал его и двинулся в путь во главе огромного войска.

Вскоре о начавшемся походе Сохраба узнает владыка Турана Афрасьяб. Он посылает ему навстречу двух своих богатырей — Хумана и Бармана с напутствием прибегнуть к хитрости, столкнуть на поле боя Ростема и Сохраба, но чтобы они не узнали друг друга. Афрасьяб замыслил с помощью Сохраба осуществить две цели: устранить непобедимого врага Турана Ростема и одержать победу над Кей Кавусом. Чтобы усыпить бдительность юного богатыря, Афрасьяб щедро одарил его, послав ему десяток коней и мулов, бирюзовый престол с подножием из сверкающей белизной слоновой кости, горящий рубинами царский венец и льстивое письмо: «Когда ты взойдёшь на иранский престол, на земле воцарятся мир и счастье. Добудь же венец властелина в борьбе. Я тебе посылаю в помощь двенадцать тысяч бойцов».

Сохраб вместе с дедом поспешил оказать честь приближавшемуся войску и, увидев большую рать, очень обрадовался. Он собрал войско и повёл его на Белую крепость — оплот Ирана. Правителем края и крепости был седовласый Гождехем из славного иранского рода. Его красавица дочь Гордаферид прославилась как бесстрашная и дерзкая наездница. Увидев приближающееся войско, навстречу выехал удалой Хеджир, возглавлявший оборону города. Сохраб, поразив его копьём, поверг его наземь, чтобы отрубить голову, но Хеджир, приподняв руку, взмолился о помиловании. Тогда ему связали руки и увели в плен. День померк для иранцев.

Тогда дочь Гождехема облачилась в боевые доспехи, спрятала свои косы под шлем и ринулась на врага, разя его тучей стрел. Увидев, что его бойцы падают рядами, Сохраб поскакал навстречу врагу. Воительница, сменив лук на копье, с разбегу нацелила его в грудь Сохраба. Разъярённый богатырь сбросил наездницу наземь, но ей удалось вновь вскочить на коня, вдруг по кольчуге скользнула коса девицы. Перед богатырём предстала юная красавица. Удивился герой: коль дева так храбра, какие же у них мужи?! Он взметнул аркан и мгновенно охватил им стан красавицы.

Гордаферид предложила ему мир, богатство и замок, говоря: «Ты добился цели! Теперь мы — твои». Сохраб отпустил ее, и пошли они к крепости. Гождехем с войском поджидал дочь за городской стеной, и едва она вошла в ворота, как они закрылись, а Сохраб остался за воротами. Поднявшись на башню, отважная Гордаферид крикнула Сохрабу: «Эй, доблестный рыцарь! Забудь об осаде и вторжении!» Сохраб же поклялся взять крепость и наказать дерзкую. Было решено начать сражение поутру. Между тем Гождехем послал к шаху гонца с письмом, в котором поведал о случившемся, подробно описал внешний вид и воинские достоинства Сохраба. Сообщил также о том, что они вынуждены оставить город и отступить в глубь края.

Лишь солнце взошло, туранцы сомкнули ряды войск, следуя за своим витязем, ворвались в крепость подобно смерчу. Город-крепость оказался пустым. Гождехем увёл воинов через подземный ход, о котором туранцы досель не знали. Жители края предстали перед Сохрабом, прося пощады, и клялись в покорности ему. Но Сохраб не внял их словам. Он стал искать Гордаферид, которая похитила его сердце, промелькнув подобно пери и исчезнув навеки. Днём и ночью горюет богатырь, сжигаемый тайным огнём. Посланник Афрасьяба Хуман, заметив происходящее с Сохрабом, постарался обратить его мысли к войне. Он сказал ему: «В старину никто из владык не бился в плену у страсти. Не охладишь жар своего сердца — жди бесславного поражения». Сохраб понял правоту Хумана.

Тем временем Кей Кавус, получив послание Гождехема, сильно встревожился и решил призвать Ростема на помощь. Он отправил к витязю благородного Гива с посланием. Ростем не сомневался в своей победе в предстоящем бою и продолжал пировать. Только на четвёртый день он опомнился и подал знак войску собираться. Рахш тотчас же был осёдлан. Все двинулись ко дворцу, прискакали и склонили головы перед шахом. Кей Кавус не ответил на их приветствие. Он был возмущён дерзким поступком Ростема и приказал в сердцах казнить его. Богатырь грозно взглянул на шаха и покрыл его бранью, хлестнул скакуна и помчался прочь. В дело вмешалась знать, уговаривая шаха вернуть Ростема, помня о его заслугах, о том, что Ростем неоднократно спасал ему жизнь. Шах велел вернуть полководца, успокоить его и умиротворить. Он публично посулил Ростему своё царское благословение. На радостях примирения был устроен пир, а назавтра было решено выступать.

Лишь солнце взошло, Кей Кавус велел громко бить в литавры. Войска возглавили Гив и Тус. Сто тысяч отборных бойцов, одетых в броню, на конях покинули город и раскинулись лагерем перед Белой крепостью. Сохраб, готовый к сражению, выехал на своём резвом коне, но прежде он попросил пленного Хеджира показать ему знаменитых иранских полководцев, в их числе могучего Ростема, ради встречи с которым он начал войну. Но коварный Хеджир обманул его, заявив, что Ростема нет в стане иранцев. Разочарованному Сохрабу ничего не оставалось, как принять бой. Он вскочил на коня и яростно ринулся в бой. Перед шахским шатром, гарцуя на резвом коне, он бросил вызов противнику. Военачальники шаха не смели даже взглянуть на богатыря. Осанка героя, смертоносный меч в его сильных руках повергли их в уныние; объятый смятением, распался строй войска. Стали шептать: «Этот герой сильнее тигра!» Тогда Сохраб стал вызывать самого шаха, насмехаясь над ним.

Венценосец Кей Кавус воззвал к воинам, чтобы те спешно помогли Ростему надеть доспехи и облачить коня. Вот он уже на скакуне и с воинственным кличем несётся на встречу с Сохрабом. Богатырский вид противника восхитил многоопытного воина. Дрогнуло и сердце Сохраба; в надежде увидеть в нем своего отца, он воскликнул: «Назови своё имя и скажи, чей ты родом, я думаю, что ты — Ростем, которому великий Нейрем — прадед». увы, его ждало разочарование. Ростем скрыл своё имя, назвав себя скромным воином.

Бой начался короткими копьями, но скоро от них остались обломки. Тогда скрестились мечи. В жарком бою сломались мечи, погнулись палицы, на плечах противников затрещали кольчуги. Силы были исчерпаны, но победа никому не досталась. Решили разъехаться, прекратив бой. Каждый был удивлён силой другого.

Вот уже отдохнули скакуны, соперники вновь сошлись в бою. На этот раз пустили стрелы, но разбить броню Сохраба не удалось, и шкура барса на Ростеме осталась цела. Начался рукопашный бой. Ростем схватил Сохраба за пояс, но смельчак в седле не дрогнул. Схватка длилась долго, силы иссякли, и противники снова разошлись, чтоб, набрав силы, ринуться в бой.

Тревога и сомнение не оставляли Сохраба. Мысль об отце угнетала его, а главное — необъяснимая сила тянула его к Ростему, с кем он вёл смертельный бой. Перед новой схваткой Сохраб снова обратился к исполину: «Каков был твой сон и пробуждение твоё? Не лучше ли подавить в себе злобу и бросить клинок? Не лучше ли пировать нам вдвоём? Не надо скрывать своё имя, может быть, ты вождь Забулистана Ростем?»

Но Ростем не мыслил о дружбе с юношей, у которого ещё молоко на губах не обсохло и не видел в Сохрабе своего сына. Снова раздался воинственный клич, и враги сошлись на поле боя. Ростем схватил Сохраба за шею, выхватил меч и рассёк ему грудь. Сохраб упал на землю, оросив ее кровью, и затих с именем Ростема на устах. Ростем оцепенел, перед его взором померк белый свет. Придя в себя, он спросил: «Где знак от Ростема?» Юноша прошептал: «Так, значит, это ты?.. Я звал тебя, но сердце твоё не дрогнуло. Расстегни кольчугу на моей груди и найдёшь под нею мой амулет».

Увидев амулет, Ростем прильнул к умирающему юноше: «О сын мой родной, о доблестный витязь, ужель ты мною погублен?» Сохраб окровавленными губами прошептал: «Не лей напрасно слезы. Твои слезы тяжелей мне смертных мук. Что проку теперь убиваться тебе? Видно, так судьбе было угодно». Ростем вскочил на Рехша и, рыдая, предстал перед своей ратью. Рассказал им, какое он свершил злодейство, и добавил: «На туранцев нельзя идти войной, им довольно зла, что я причинил». Он схватил меч и хотел рассечь себе грудь, но воины остановили его. Тогда он обратился с просьбой к Годерзу, чтобы тот поскакал к шаху и поведал ему о его горе и попросил прислать целебное зелье, которое хранится у него в крепости. Однако Кей Кавус решил иначе: «Если он спасёт сына, моё царство рассыплется в прах». Годерз вернулся ни с чем. Окутав Сохраба плащом из парчи, Ростем собрался ехать к шаху, но, едва занеся ногу в стремя, услышал, как Сохраб издал последний вздох,

Слезы ручьём хлынули из глаз Ростема. Нет большего горя, чем стать сыноубийцей на старости лет.

«Что скажу я, коль спросит о юноше мать?» — горестно подумал он. По воле отца тело Сохраба покрыли багряницею, как властелина. По просьбе Ростема Кей Кавус пообещал положить конец кровавой войне с туранцами. Сражённый горем, Ростем остался на месте ждать брата, который должен был проводить туранцев и оградить в пути от разных бед.

На заре Ростем с дружиной отправился в Забулистан. Люди встречали его в глубокой печали. Знать посыпала голову золой. Гроб внесли под своды чертога и с громкими рыданиями опустили в могилу. Горю матери, потерявшей единственного сына, не было конца, и спустя лишь год она ушла в могилу вслед за ним.

www.allsoch.ru

ВЕЛИКИЙ ИРАНСКИЙ ПОЭТ ФЕРДОУСИ АБУЛКАСИМ. СОЗДАТЕЛЬ "ШАХНАМЕ".: ru_iran

А я из строф моих воздвиг такое зданье,Что входит, как земля, в Господне мирозданье.

ВЕЛИКИЙ ИРАНСКИЙ ПОЭТ АБУЛ-КАСИМ ФЕРДОУСИ (934-1020 ГОДЫ)

Статья таджикского историка и поэта  Хайриддини Абдулло .

Мир народной традиции, преданий, обрядов, быта, привычек уходит в нашу глубокую древность. Национальная традиция по природе своей Божественна, и исходит не от человека, а от Всевышнего, Создателя миров. Попытка человека отойти от своих этнических корней чревата потерей своей национальной идентичности, что в конечном итоге может привести к разрушению многообразия Божественного бытия на нашей планете.

К счастью, проходят тысячелетия, но остается жить в народе его культура, которую в науке называют «негенетической памятью коллектива». В ней заложена непрерывность нравственной, интеллектуальной, духовной жизни нации в её исторической поступи.

Сегодня в Иране на официальных церемониях, при открытии высоких собраний, выставок, симпозиумов, торжественно, и совершенно непривычно для иностранцев, звучат стихи. Таков протокол. Рожден же данный обычай благодаря гениальному поэтическому творчеству  талантливых таджидско-персидских литераторов, поэтов, философов, оставивших человечеству в наследство героический эпос, рубаи, суфийские месневи, касыды, таркиббанды, китъи, и лирико -эпические поэмы, написанными на языке дари (фарси).

Среди классиков мировой литературы наряду с великим Рудаки, признанным основоположником классической поэзии на языке фарси (дари), достойное место занимает поэт, мыслитель –

 Абуль Касим Фирдоуси, которого история назвала «совестью народа».

Мансур, сын Хасана, вошедший в литературный мир под именем Хаким Абул-Касим Фердоуси, родился в 329/940-41 году в Паже (Баже), одном из исторических селений Туса, расположенном в восточной Персии – Хорасане, земле персов и таджиков, входившей в то время в состав государства Саманидов. Родился Мансур во времена, когда наука и художественная литература достигли своего расцвета, а в среде иранской аристократии было распространено течение, известное под названием шуубийа, выступающее за свою национальную самобытность.

Отец Мансура был из обедневших дихкан, принадлежал к сословию патриархальной знати, на смену которой в конце первого тысячелетия нашей эры приходили новые помещики-землевладельцы. Доходы семьи были скромные, поэтому глава семейства вынужден был работать садовником во дворце местного эмира.

Сад эмира был настолько великолепен, что в народе получил название «фирдуоси», что в переводе означает – «райский». По названию «райского сада» все семейство садовника Хасана Касыма стало именоваться «Фердоуси».

Как и подобает древней персо-таджикской традиции отец Мансура дал сыну достойное образование, позволяющее ему свободно владеть двумя литературными языками: персидским и арабским, знать древний язык персов — пехлави, изучить историю, математику, астрономию, архитектуру.

Воспитанный в духе уважения к своим историческим корням, юный Фирдоуси, испытывая гордость за свой древний персидский народ, увлекся народным эпосом, сбором легенд и мифов, рассказами сказителей, героическими сказаниями, переводом книг, в которых на языке пехлеви звучали идеи, образы, мотивы Авесты и других зороастрийских духовных традиций.

К 30-ти годам, находясь в зрелом возрасте, Фирдоуси достиг таких вершин знаний, что в народе его наградили именем «Хаким», что в переводе значит «мудрец».

В эпоху Саманидов политическими и культурными центрами были города Бухара и Самарканд. Именно в Бухару, столицу литературы и искусства того времени, отправился Хаким Абу- аль-Касим Фирдоуси.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ «ШАХНАМЕ»

Династия Саманидов вела свой род от древнеперсидских царей, поэтому в литературных кругах возникла идея написания художественно – исторических произведений, названных «Книга о шахах» или «Шахнаме». При их составлении использовались персидские своды «Худай-наме» (Книга о царях»), в которых наряду с официальной придворной хроникой династии Сасанидов (III-VIвв. н.э.) содержались мифы и сказания предков таджиков. Первым, кто начал выполнять социальный заказ и воплощать историю народа в художественной, поэтической форме был поэт Дакики, погибший в молодом возрасте и успевший написать всего несколько тысяч бейтов (двустиший).

Хаким Абу- аль-Касим Фирдоуси принял эстафету от своего погибшего собрата по перу и создал гениальную поэтическую эпопею «Шах-наме», ставшую венцом всей персо-таджикской поэзии.

За долгие годы, в течение которых Фирдоуси писал «Шах-наме», поэту пришлось испытать жестокую нужду. Но он не предал и не отступил, так как наследовал от своих персо – таджикских предков религиозно-этические принципы жизни:

«Кто богатствами владеет, у того на грош познаний, / Кто познаниями владеет, у того богатства мало» (Шахида Балхи).

Над первой редакцией «Шах-наме» Фирдоуси трудился около двадцати лет и завершил работу в 384/994-95 году. В начале работы он пользовался материальной и духовной помощью правителя Туса и знатных людей города. Но долгие годы, которые он посвятил сочинению «Шах-наме», разорили его. И после окончания книги Фирдоуси стал нищим. Несмотря на то, что его стихотворения и дастаны передавались из уст в уста, поэта никто материально не поддержал. Он в отчаянии писал:

О судьба, /ты меня/ подняла так высоко на небосвод.

Когда я постарел, почему меня сделала несчастным?!

Когда я был молодым /ты/ меня предпочитала.

В старости оставила меня в унижении.

Вместо узды время дало мне посох.

Все имущество рассыпалось, и пришло несчастье.

К тому же в 992 г. н.э., за два года до завершения титанического труда, столица Саманидов Бухара была завоевана Караханидами, предводителями кочевых племен из Семиречья Труд поэта остался не оплачен. Любимого сына забрала у него судьба. Горестное это событие умножило печаль поэта.

К власти, в качестве правителя Хорасана, приходит в это время  султан Газны Махмуд.

Фирдоуси, испытывая душевные мучения, решается вручить «Шах-наме» знатному амиру с надеждой поправить свое материальное положение. К тому же, султан Махмуд Газнави, известный амир газнавидов, правивший Хорасаном и Мавераннахром, привлекает внимание поэта еще и своими успешными военными походами в Северную Индию. Фердоуси через 10 лет после окончания первой редакции «Шах-наме», приступает к пересмотру книги. Он добавляет имя султана Махмуда, стихотворения, восхваляющие славного воина, и готовит вторую редакцию «Книги о шахах», по объему почти вдвое превосходящую первоначальную. Это происходит примерно в 400/1009-10 году.

В это время поэт из Туса писал:

Так много трудился за эти тридцать лет,

Для тех, кто не араб, на таком персидском языке возрождал.

По хиджры был год пять восемьдесят раз,

Когда я сочинил эту царскую книгу.

Но жизненные невзгоды не сломили поэта, он продолжал трудиться – собирал эпос и объединял его в достаны. К 1010 году Фердоуси создал вторую редакцию «Шах-наме», по объему почти вдвое превосходящую первоначальную, и, взяв эпохальный труд всей своей жизни, отправился во двор эмира – в Газну (город в центре современного Афганистана, развалины которого в наше время находятся вблизи города Газнейн).

Известен рассказ о том, как Фердоуси, приехав в Газну, добивался встречи с султаном. Автор «Шах-наме» встретился с такими знаменитыми поэтами двора султана Махмуда, как Унсури, Асджади и Фаррухи. Они не узнали Фердоуси и предложили поэту принять участие в литературном состязании.

«Каждый из нас скажет одну строку рубаи. Если ты сможешь сочинить четвертую строку, то тебе будет позволено находиться в обществе поэтов», – таково было условие выдвинутое одним из придворных поэтов.

Фердоуси согласился пройти экзамен.

История сохранила текст рубаи, сочиненного поэтами:

Унсури:

- Даже луна и та тусклее лица твоего,

Асджади:

- Равной твоей щечке нет розы в цветнике.

Фаррухи:

- Ресницы твои пронзают кольчугу,

Фердоуси красноречиво продолжил:

- Как стрелы Гива в его битве с Пашаном.

Только тогда поэты узнали, что перед ними сам Фердоуси, и повели его во двор султана Махмуда.

Поэт был уверен, что поставив Махмуда в ряд с древними персидскими царями, наделенными честью и доблестью, он возвеличит султана. Но жестокий и грозный властитель отверг творение гениального поэта. И на то были веские основания.

Султан Махмуд захватил власть в стране силой, и род его брал начало от турецкого раба. Причиной столкновения султан Махмуда и Фирдоуси был вопрос национальности и расы. Махмуд был турок по происхождению, он не был персом, а Фердоуси был сочинителем эпоса и гордостью иранцев. Поэтому идея поэмы о том, что власть должна передаваться по праву наследования только внутри царского рода, не соответствовала истории его прихода к власти.

Кроме того, Махмуд, строивший свою карьеру при поддержке мусульманского духовенства и арабского Халифата, был разъярен воспеванием в «Шахнаме» народных старинных персо-таджикских традиций, проникнутых глубокими раздумьями о судьбе человека, о мироздании, социальной несправедливости.

В книге «Тарих-е Систан» приведен диалог поэта и султана, подтверждающий, что главным вопросом, вызвавшим гнев Махмуда был вопрос расовой принадлежности.

Султан Махмуд:

- Все «Шахнаме» – ничто, кроме сказаний о Рустаме. А в моем войске тысячи таких, как Рустам”.

Абу-л-Касим:

- Пусть долго живет повелитель! Не знаю, сколько в твоем войске таких воинов, как Рустам, но я знаю, что Бог не создал другого такого богатыря, как Рустам..

ВО ДВОРЦЕ АЛЕ БАВАНД

Отвергнутый султаном Махмудом Фердоуси отправился в Табаристан к полководцу Шахрияру, одному из падишахов династии Баванд.

Шахрияр встретил поэта со всеми подобающими его величию почестями. Фердоуси, тая в себе горечь обид на Махмуда, написал сатирические стихи, посвященные султану:

Если бы у шаха отец был шахом,

На мою голову надел бы корону шахскую.

Если бы мать у шаха была шахиней,

Меня осыпала бы до колен серебром и золотом.

Так в происхождении его нет величества.

Не сможет /спокойно/ слушать имена великих.

Согласно историческому преданию, находясь в добровольном изгнании, поэт пишет вторую поэму – «Юсуф и Зулеха», основанную на библейском сюжете об Иосифе Прекрасном и жене Потифара – начальнике стражи фараона. Поэма лирическая, посвящена истории романтической любви, и сопровождается менторскими этическими и религиозными наставлениями.

Получив за поэму вознаграждение, Фирдоуси возвратился в родные края.

Рассказывают, что султан Махмуд в одном из походов в Индию, написав письмо одному из амиров Дели, сказал своему визирю ходже Ахмед Хасан Мейманди, слывшему поклонником поэзии Фердоуси: «Если ответ будет не таким, каким мы хотели, что будем делать?». Ходжа в ответ ему прочитал стих любимого поэта:

Если ответ придет вопреки моему желанию,

Я и палица, поле /боя/ и Афрасияб!

Восхищенный двустишием, султан спросил у визиря имя поэта. Когда он услышал, что это стихотворение принадлежит перу Фердоуси, то решил загладить свой неблагородный поступок.

Сразу после возвращения из похода Махмуд приказал выделить 60 тысяч динаров – по количеству бейтов «Шах-наме» – и отвезти Фердоуси в качестве вознаграждение за книгу. Низами Арузи пишет, что Махмуд приказал отвезти 60 тысяч динаров на султанских верблюдах в Тус, и попросить у поэта извинения. Султанские верблюды отправились из Газны в Тус.

Однако, судьба сыграла с Фердоуси злую шутку, как будто он никогда не должен был получить вознаграждение за свой огромный труд. Пока верблюды ехали в Тус, великий поэт скончался. Случилось это в 411/1020-21 году. Прибытие султанских верблюдов совпало по времени с похоронами поэта. Верблюды вошли через ворота Рудбар, а в это время через ворота Разан выносили носилки с телом Фердоуси.

Великий немецкий писатель Генрих Гейне художественно описал конфликт, возникший между великим персо-таджикским поэтом и тираном турецкого происхождения:

Султан Махмуд обещал заплатить поэту за каждое двустишие по золотой монете. Но жестоко его обманул. Когда по прибытии каравана от султана развязали тюки, то вместо золота в них оказалось серебро. Оскорбленный поэт, находившийся в это время в бане, разделил серебряные монеты на три части. Одну часть вручил банщику. Другую – погонщикам каравана. А на третью часть серебра поэт купил прохладительные напитки.

Когда султану доложили об этом, он приказал наказать Фирдоуси, бросив поэта под ноги слону. Узнав о предстоящей казни, автор «Шах-наме» покинул родные места и много лет провел в скитаниях.

Однажды главный министр в присутствии султана продекламировал двустишие из поэмы. Махмуд, восхитившись, сменил гнев на милость и решил вознаградить «Шах-наме». Но когда караван с золотом входил в ворота города, где жил поэт, из противоположных ворот вынесли носилки с телом умершего Фирдоуси: « А в тот же час из восточных ворот /Шёл с погребальным плачем народ.// К тихим могилам, белевшим вдали,/ Прах Фирдуси по дороге несли./

Однако религиозная война с Фердоуси не кончилась. Фанатики даже не позволили, чтобы тело Фердоуси похоронили на общем кладбище. Низами Арузи пишет: «В это время… был один ученый богослов. Он проявил фанатическое рвение и сказал: “Я не позволю, чтобы его тело несли на мусульманское кладбище, потому что он был националистом и много хвалил царей персов, которые жили до ислама!”. И сколько люди ни спорили с этим богословом, тот не внял им. За воротами был сад на земелях, принадлежащих Фердоуси. В этом саду его и похоронили».

Низами Арузи продолжает: «Говорят, после Фердоуси осталась дочь, чрезвычайно достойная. Дары султана хотели вручить ей. Она не приняла их и сказала: «Мне этого не нужно». Посланцы доложили об этом султану. Он повелел: «Пусть тот богослов, который помешал захоронению Фердоуси на общем кладбище города, покинет Тус». А те дары потратили на постройку караван-сарая на пути из Нишапура в Мерв.

РЕЛИГИОЗНОСТЬ ФЕРДОУСИ

Прошли столетия, и великий персо-таджикский поэт, автор «Шах — наме», признан мировым сообществом «лучшим поэтом в истории Ислама».

Фердоуси был мусульманином. Несмотря на патриотизм и любовь к истории и культуре древнего Ирана, он был сердечно привязан к пророку, его семье, к его подвижникам. Свою жизнь Фирдоуси прожил с верой в Аллаха и преданностью исламской традиции. В начале «Шахнаме», в прекрасных стихотворных строках, поэт рассказывает о своей вере в Аллаха и Его Посланника — Пророка Мухаммада :

Творец вселенной, когда сотворил море,

Вихрь поднял волны из моря.

Когда сотворил семьдесят кораблей,

Все открыли паруса.

Среди них прекрасный корабль, как невеста.

Нарядный, как глаза петуха.

На этом корабле Пророк с Aли,

Все домочадцы Пророка и попечители.

Если в другом мире хочешь попасть в рай,

Встань рядом с Пророком и попечителем.

Если тебе от этого будет плохо, моя вина.

Знай, эта дорога- моя дорога.

Я таким родился и так умру,

Знай точно, буду прахом под ногами Хайдара.

ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ ДВОРЕЦ ПОЭЗИИ

Фердоуси гениальный мастер стиха. Он собрал героические сказания древних ариев, из поколения в поколения передававшихся в виде напевов, древние персидские мифы, использовал своды «Книги о царях» и в художественной, поэтической форме поведал миру историю персидских царей, начиная с античных времен и до правления Хосрова II (VII в н.э.).

«Шахнаме» великого Фирдоуси является исторической энциклопедией, где в поэтической форме изложены философские, нравственные, религиозные и эстетические взгляды мыслителя. Образ всесторонне развитого, совершенного человека – идеала философа и мыслителя Фирдоуси, изображенного в «Шах-наме» несмотря на то, что прошли тысячелетия, является притягательным и сегодня.

Поэма «Шахнаме состоит из описания пятидесяти царствований, начиная от царей легендарных и кончая личностями историческими. В «Шахнаме» автор включил поэмы героического и романтического плана, такие распространенные в народе предания, как «Бижан и Маниже», «Рустам и Сухраб», «Акван-див», «Сиявуш»…

«Шах-наме» условно делится на три части: мифологическую(до появления систанских богатырей), героическую (до Искандара) и историческую. Каждый раздел поэмы начинается с обращения к властителям и простым людям. Вступающий на престол в своей тронной речи повествует о своей политической программе. В заключении каждого раздела поэт устами правителя излагает предсмертное завещание наследнику, призывая его быть справедливым, не обижать подданных, заботиться о процветании страны.

И тот, в ком светоч разума горит,

Дурных деяний в мире не свершит.

Главная философская идея «Шах-наме» – это борьба добра против зла. Силам света и добра, возглавляемым Ахурамаздой, противостоят полчища злых сил, главой которых является Ахриман. Причем те персы, которые ступили на путь лжи, становятся воинством Ахримана.

Основная идея поэмы «Шахнаме» – это прославление родной страны, восторженный гимн Персии, призыв к единению, к централизации власти во имя отражения агрессора, во благо страны. Удивительно то, что сами персы никогда не начинают несправедливой войны. Богатыри и витязи в поэме беззаветно преданы родине и правителю, олицетворяющему отчизну. Будучи незаслуженно обиженными, богатыри прощают обиды правителю во имя государственных интересов.

В этой поэме Фирдоуси предстает перед нами как великий гуманист, сумевший в суровую эпоху своей жизни создать произведение благородного негодования, искреннего сострадания и доброты, понимания человеческих нужд, забот, стремлений и надежд.

В дни празднования тысячелетия со дня рождения Фирдоуси выдающийся деятель иранской культуру, профессор Саид Нафиси произнес удивительные по своей правде строки:

«Он повсюду — этот певец Ирана. Всюду, где Гомер, Вергилий, Шекспир, Мольер, Сервантес, Шиллер и Лермонтов, – всюду он рядом с нами…».

Персо-таджикский поэт Фирдоуси — слава и гордость всей мировой культуры.

ЗНАЧЕНИЕ ТВОРЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ ФЕРДОУСИ

Огромный труд Фердоуси «Шах-наме» и особенности стиля его стиха, скоро стали предметом подражания. Однако никто из поэтов не смог создать произведение такого масштаба. «Шахнаме» в XIII веке переведено на арабский язык Кавам уд-Дином Бондари и в последующие века иногда переводилось в полном объеме или частично на разные живые языки мира.

Значение и положение Фердоуси в поэзии, а также в этике и мудрости настолько высокое, что некоторые даже считали его «самым знаменитым поэтом истории ислама», и многие поэты, и писатели восхваляли его. Известный панегирист Анвари сказал о нем: «Фердоуси не только наш учитель, а мы его ученики, он бог поэзии, а мы рабы его». Низами Арузи также о некоторых его стихотворениях пишет: «Я нигде в персидской поэзии не вижу такого красноречия, да и в большей части арабской поэзии тоже!». Известный ариф и ученый XI века имам Мухаммед Газали, который сам был одним из известных мыслителей истории ислама, о Фердоуси и его книге сказал: «Жаль, можно было заменить все мои сочинения этими двумя бейтами Фердоуси»:

Службу Всевышнему сделай своим занятием,

Подумай о том, чтобы день твой не прошел пустым.

Бойся Бога и не обижай никого,

Это и есть путь спасения, и нет другого пути.

ПАМЯТЬ О ВЕЛИКОМ ПОЭТЕ

Известность Фирдоуси была столь велика, что вскоре после его смерти могила поэта стала для просвещенных и религиозных людей.

Низами Арузи Самарканди в 510/1116-17 году, т.е. через сто лет после смерти Фердоуси, был у его могилы.

Амир Доулет-шах Самарканди, автор книги «Тазкират аш-шуара», живший в XV веке, отметил: «Гробница Фердоуси стала местом паломничества людей».

В 1326/1908-09 году англичанин Фризер посетил могилу Фердоуси, которая казалась заброшенной.

В 1934 году (в правление династии Пехлеви - прим.), в честь тысячелетия со дня рождения поэта, на его могиле в Тусе был воздвигнут величественный мавзолей.

Сегодня память о великом персо-язычном поэте хранят:

Национальная библиотека Республики Таджикистан им. Абулькасыма Фирдавси (Душанбе, Таджикистан).

Университет имени Фирдоуси (Мешхед,Иран)

Площадь им. Фирдоуси (Тегеран,Иран)

Улица им. Фирдавси (Душанбе,Таджикистан)

Улица им. Фирдоуси (Ереван, Армения)

Улица им. Фирдовси (Баку, Азербайджан)

Улица им. Фирдоуси (Самарканд,Узбакистан)

По мотивам произведения Фирдоуси «Шах-намэ» таджикским режиссером Б.Кимягаровым снят трех-серийный фильм.

ru-iran.livejournal.com

Шахнаме

Фирдоуси «Шахнаме» – краткое содержание

«Шахнаме» о первых царях Ирана

«Шахнаме» сообщает, что первым на земле носил корону и царскую повязку на голове прародитель людей, Гайомарт (Каюмарс). По словам Фирдоуси, он поселился на горах, одел себя и свой народ в тигровые шкуры. Подобно солнцу сиял он на своем престоле; и животные и люди повиновались ему. Но злой дух Ахриман, смотря с завистью на его царственное величие, послал на него дива, и сын Гайомарта, храбрый Сиямак, пал в бою. Однако сын Сиямака, Хушанг (в Авесте – Хаошьянха), поразил дивов, отомстил за смерть отца и взошел на престол Гайомарта. В «Шахнаме» повествуется, что иранский царь Хушанг открыл искусство извлекать огонь из камня, возжег священное пламя и построил первый алтарь огню. Он научил людей ковать железо, орошать землю, делать себе одежду из звериных шкур.

После смерти Хушанга на иранский престол, согласно Фирдоуси, взошел Тахмурас (авест. Тахма-Урупи), усмиритель дивов. При нем люди узнали искусство прясть и ткать, научились петь, научились укрощать животных. Получив от Серуша, вестника богов, аркан, выехал он на коне, с булавою и арканом в руке, против дивов и низвергал их на землю.

После Тахмураса правил с царственным блеском Джемшид (авест. Ийима Хшайта). В «Шахнаме» говорится, что этот царь разделил людей на четыре звания: на жрецов, воинов, земледельцев и ремесленников. С помощью дивов, которые стояли у его престола препоясанные как рабы, он воздвиг великолепные здания. Он извлек из земли металлы и построил первый корабль. Все повиновалось могущественному Джемшиду; ему приносили драгоценные уборы, и праздновали ежегодно в честь него торжество, «новый день». Такое величие сделало царя надменным. Джемшид послал свое изображение народам и потребовал, чтоб они оказывали ему божеские почести. Тогда отступило от него сияние Божие, цари и вельможи восстали против него, и злой дух снова стал могуществен на земле.

Злодей Зохак и Феридун

В то время, продолжает поэма Фирдоуси, жил в земле фасийцев (Thasi), в пустыне, князь, имя которому было Зохак (авест. Ажи-Дахака), исполненный властолюбия и нечестивых желаний. К нему пришел Иблис, злой дух, и сказал: «над солнцем возвышу я главу твою, если ты вступишь со мною в союз». Зохак заключил с ним союз, убил при помощи дива своего отца и овладел его престолом. Тогда Иблис превратился в прекрасного юношу, поступил поваром на службу Зохака, питал его кровью, как льва, чтобы сделать его мужественным, и давал ему превосходные кушанья, чтобы приобрести его расположение. И попросил он себе позволения поцеловать Зохака в плечо. Зохак позволил ему – и мгновенно выросли на том месте, которое поцеловал юноша, две черные змеи. Зохак изумился, велел отрезать их у самого корня, но напрасно. Как ветви дерева, они выросли опять. Тогда Иблис пришел к нему в образе врача и дал ему совет кормить их человеческим мозгом. Таким путём надеялся Иблис истребить людей на земле.

«Шахнаме» Фирдоуси. Индийское издание конца XVIII века

«Шахнаме» рассказывает, что к этому Зохаку и обратились иранцы, недовольные Джемшидом, и провозгласили его своим царем. При известии о приближении Зохака Джемшид бежал, отдавая престол завоевателю-иноземцу. Через сто лет, он снова является к людям на самом далеком востоке, на берегу моря, в стране Чин (Китай). Зохак берет его в плен и перепиливает пополам пилой. Зохак, по словам Фирдоуси, царствует над Ираном тысячу лет, совершая злодейства за злодействами. Каждый день отдают в пищу его змеям двух людей. В его дворец насильно приводят чистых девушек и приучают их к дурному. Он кровожадно тиранствует. Он велит убить всех потомков Джемшида, которых может отыскать, потому что сновидение предвестило ему: юноша царского рода, стройностью стана подобный кипарису, убьет его железной булавой, сделанной в виде коровьей головы.

Но, по рассказанной в «Шахнаме» легенде, Феридун (древний иранский национальный герой Траэтаона), правнук Джемшида, спасен от поисков Зохака осторожностью матери, отдавшей его пустыннику в лесу горы Эльбрус. Достигнув шестнадцати лет, он сходит с горы, узнает от матери свое происхождение и судьбу своей династии и идет мстить тирану. Фирдоуси описывает, как кузнец Кава, шестнадцать сыновей которого пожраны змеями Зохака, привязывает к копью свой кожаный фартук и под этим знаменем ведет ненавидящих Зохака к Феридуну. Феридун велит выковать булаву, имеющую форму коровьей головы, в воспоминание о корове Пурмайе, которая кормила его в лесу. Он побеждает Зохака, не убивает его, потому что это воспрещено святым Серошем (Сраошей), а приковывает к скале в глубокой, ужасной пещере горы Демавенда.

В таком виде «Шахнаме» Фирдоуси передаёт видоизменённый в течение веков древний миф о трехголовом змее Дахаке (Dahaka), которого убил Траэтаона, сын Атвии. Чудовище, которое создал демон зла Ахриман для опустошения мира чистоты, превращено у иранцев времён Фирдоуси в тирана с одной человеческой и двумя змеиными головами. Мифический герой, победивший изобретением медицины болезнь и смерть, стал просто человеком.

Пятьсот лет правит Феридун Ираном мудро и справедливо. Но сила злого духа продолжает действовать в его роде. Удрученный старостью, он делит царство между тремя сыновьями Сельмом, Туром и Иреджем. Сельм и Тур говорят, что Феридун слишком много дал младшему сыну. Напрасно Иредж, благородный душой и храбрый, заявил, что отказывается ото всего в их пользу. Старшие братья, раздраженные тем, что народ называет Иреджа достойнейшим царской власти, убивают любимого богом юношу. Из уст их отца Феридуна вырывается проклятие, которое «подобно палящему дыханию пустыни пожрёт злодеев»; он призывает на них мщение. Его желание исполняется. Внук Иреджа, Миноджер, убивает обоих убийц и посылает головы их Феридуну. Старик умирает от печали о судьбе своего рода.

Сказание о Рустаме

«Шахнаме» рассказывает далее о начале страшной войны между враждебными отраслями династии. Новые злодеяния увеличивают силу злого духа. Потомок Тура, свирепый, волнуемый необузданными страстями Афрасиаб (авест. – Франграсьян), царь Турана, побеждает в кровопролитной племенной войне, овладевает страною солнца, Ираном, ставит свое знамя над престолом Джемшида. Но величайший из героев «Шахнаме», Рустам (авест. Равдас-Тахма), разбивает врагов. По словам Фирдоуси, Рустам родился в области Систан (древней Дрангиане) и был сыном героя Заля и Рудабы, дочери кабульского царя. Содержащийся в «Шахнаме» рассказ о любви Заля и Рудабы – грациозно-лирический эпизод величественной эпопеи, исполненной воинственного духа.

Победив Афрасиаба, Рустам возводит на иранский престол Кей-Кубада (Кава-Кавада), потомка Феридуна. Афрасиаб спасается за Окс (Амударью). Рустам защищает против туранцев страну солнца, Иран, при Кава-Каваде и его преемниках – Кава-Усе (Кей-Кавусе), Кава-Сьяварене (Сиявакуше) и Кава-Хусраве (Кей-Хосрове). На своем быстром как молния коне Рахше, который один из всех коней выдержал испытание давлением его тяжелой руки, Рустам, с накинутой на плечи тигровой шкурой, бьется арканом и булавой, имеющею форму головы быка, и никто не может устоять перед ним. Как медь его тело, подобен горе его вид, широка и высока его грудь, преизобильна его сила, и едва увидев его, ужасаются враги. Даже дивы бессильны бороться с ним.

Раздраженный благоденствием Ирана, Ахриман придумывает новые средства погубить служащих богу света. Он возбуждает в душе Кей-Кавуса надменность и алчность; Кей-Кавус доходит до такой дерзости, что считает себя равным с богами, и перестает чтить их. Воображая себя всесильным, он совершает ряд безумных дел и навлекает на себя бедствия. В «Шахнаме» рассказывается, как три раза наводит Ахриман врагов на Иран, три раза угрожает Ирану погибель. Но каждый раз сильная рука. Рустама отражает врагов, и наконец Кей-Кавус, вразумленный бедствиями, становится разумным.

Рустам и Сухраб

В ярости от неудачи своих замыслов, от возобновившегося благоденствия Ирана, над которым снова сияет солнце, Ахриман обращает свой гнев на героя, разрушившего все его козни, и успевает запутать дела так, что Сухраб, сын Рустама, родившийся в Туране, ведет туранцев на Иран. Отец, не узнав сына, убивает его на поединке. Невыразимая скорбь овладевает душою Рустама, когда он узнаёт, что мужественный юноша, убитый его кинжалом, – сын его, пошедший на войну, чтобы найти отца. Но даже после этого страшного потрясения тяжким ударом судьбы, воспетый Фирдоуси Рустам остается защитником святой иранской страны.

Сказание о Сиявуше

Злоба Ахримана вскоре изобретает новую кознь. Сиявуш («Темноглазый», авест. – Сьяваршан), ещё один великий герой «Шахнаме», сын Кей-Кавуса, чистый душой и прекрасный видом, которого Рустам научил всем воинским доблестям, становится жертвою вражды Ахримана. Мачеха Сиявуша, Рудаба, раздраженная тем, что он отверг её любовь, хочет погубить его интригами и клеветой. Но невинность Сиявуша разрывает сеть лжи. Тогда постигает его другая опасность. Боясь Рустама и Сиявуша, Афрасиаб заключил мир с Ираном. Кей-Кавус, обольщенный злым советом, хочет возобновить войну, требует от сына нарушения данного слова. Сиявуш с негодованием отвергает вероломство. Отец настаивает на своём требовании, и Сиявуш убегает к Афрасиабу. Туранский царь принимает его с радостью, женит на своей дочери, дает область во владение ему.

Но недолго улыбается счастье Сиявушу во дворце, который он построил среди розовых садов и тенистых рощ. В сказании «Шахнамэ» о нём рассказывается, как Герсивез, брат Афрасиаба, завидуя доблестям и дарованиям иранского героя, наполняет душу царя подозрением, что Сиявуш находится в сношениях с его врагами, а Сиявушу говорит, что ему угрожает опасность, и убеждает его бежать. На дороге поставлен отряд туранцев подстерегать его; он взят в плен, и Герсивес отсекает ему голову.

Это новое преступление возбуждает ожесточенную войну. Разгневанный Рустам препоясывается мечтом, чтобы отомстить за Сиявуша. Фирдоуси описывает, как разбитому Афрасиабу приходится бежать к морю страны Чин. Его сын погибает той же смертью, что и Сиявуш, Туран страшно опустошён.

Еще сильнее свирепствует война, когда на иранский престол восходит Кей-Хосров, сын Сиявуша, рожденный после смерти отца, скрытый от преследований и воспитанный у пастухов. Борьба народов принимает колоссальный размер: множество царей ведёт свои войска на помощь туранцам, вся Центральная Азия соединяется против Ирана. Войско Кей-Хосрова будет, по-видимому, подавлено многочисленностью врагов. Но Рустам снова спасает царство. Сорок дней длится его бой с врагами. Они рассеиваются перед ним, как облака, гонимые бурей. Афрасиаб не может устоять пред его силою, и после долгой борьбы меч мщения падает на его голову. Постигает смерть и коварного Герсивеза. Победоносные герои «Шахнаме» возвращаются на родину.

Пророк Зердушт в «Шахнаме» Фирдоуси

Вскоре после этого Кей-Хосров, справедливый царь, был в лесном уединении взят от земли и вознесен на небо к солнцу. На престол Джемшида вступил Лограсп (Аурваташпа), которого он назначил своим преемником. Лограсп построил в Балхе великолепные храмы для служения огню и дворцы. По «Шахнаме», он царствовал недолго; престол наследовал его сын Густасп (Висташпа, «обладатель коней»), при котором победа почитателей богов над силами мрака завершается откровением новой очищенной религии света Зердушту (Заратустре, Зороастру). Фирдоуси повествует, как повсюду принимается новое зороастрийское вероучение, повсюду воздвигаются алтари служения огню, и в память об установлении истинной веры Зердушт сажает священный Кишмерский кипарис.

Рустам и Исфандияр

Силы мрака пытаются искоренить новую веру, угрожающую навеки уничтожить их владычество. По их наущению туранский царь Арджасп, внук Афрасиаба, требует, чтобы Густасп изгнал Зердушта и вернулся к прежней вере. Густасп не соглашается, и Арджасп идет на него войною. Но туранское войско побеждено сыном Густаспа, вторым любимым героем «Шахнамэ», Исфандияром (Спентодатой), все тело которого, кроме глаз, было неуязвимо, по благодати дарованной ему чудотворной силой мудрого пророка. Ярость Ахримана обращает теперь свою злобу на Исфандияра, возбуждает в сердце Густаспа подозрение против сына, и отец посылает Исфандияра на чрезвычайно опасные подвиги, чтоб он погиб в этих предприятиях. Но юноша преодолевает все опасности, совершает, как некогда Рустам в походе на Мазандеран, семь подвигов, и снова побеждает туранского царя, вторгшегося в Иран и разрушавшего алтари служения огню.

Густасп примиряется с сыном, и обещает отдать ему царство, если он приведет в цепях Рустама, который держал себя в Систане как независимый государь и не исполнял обязанностей вассала. Исфандияр повинуется повелению отца, хоть душа его возмущается против этого и исполнена мрачным предчувствием. Рустам не хочет покориться позорному требованию, и начинается поединок между ним и Исфандияром в отдаленном от войск лесу. Описание этого боя – один из самых известных эпизодов «Шахнаме». Рустам и Исфандияр бьются день за днём. Победа колеблется. Раненый Рустам уходит на холм. Волшебная птица Симург высасывает кровь из его раны и уносит его к морю страны Чин, где стоит вяз, имеющий роковую силу над жизнью Исфандияра. Рустам срывает с него ветвь, делает из неё стрелу и на следующий день возобновляет поединок с Исфандияром. Юноша не хочет прекратить бой, Рустам пускает стрелу ему в глаз и убивает его. Но этим Рустам обрёк на смерть и себя: пророк Зердушт произнёс заклинание, что тот, кто убьёт Исфандияра, скоро умрет и сам.

Чернокрылые духи смерти летают около головы Рустама; он должен следовать за Исфандияром в холодное царство ночи. Подобно Иреджу, он погибает от коварства брата. На охоте в Кабулистане он падает в яму, на дне которой воткнуты остриями вверх мечи и копья. Эту яму предательски приготовил для его падения в нее кабульский царь, по совету его завистливого брата, Шегада. Отец Рустама, старик Заль, идет войною на убийц и, отомстив за героя-сына, умирает в скорби о гибели своего рода.

С глубоко-трагическим чувством ставит «Шахнаме» траурное знамя над могилами своих любимцев и поет похоронную песнь славной жизни, павшей в жертву неумолимой судьбе. Предания и имена, которые передает нам поэма Фирдоуси, непрерывно во все века хранились в памяти иранского народа. Все огромные древние сооружения иранцы приписывают Джемшиду, Рустаму или Зохаку.

comunicom.ru

Смотрите также

• 
  Реферат восстание пугачева
• 
  Реферат анна фрейд
• 
  Грибы паразиты реферат
• 
  Восстание пугачева реферат
• 
  Анна фрейд реферат
• 
  Реферат эпоха титанов
• 
  Реферат философия стоицизма
• 
  Бах реферат краткий
• 
  Реферат гендерная социализация
• 
  Пищевод барретта реферат
• 
  Гендерная социализация реферат