Самый главный на земле — человек. Различные науки изучают человека, но каждая из них интересуется всего лишь той или иной стороной его жизни. Анатом изучает строение человеческого тела, историк — события общественной жизни, психолог — работу человеческого сознания, но только в литературе человек выступает перед нами как живая личность.
В литературных произведениях речь всегда идет о человеке, его поступках, чувствах, мыслях, отношениях с другими людьми, а также о событиях, которые с ними происходят, предметах, которые окружают человека и природе. Мы представляем себе внешность героев, обстановку, в которой они находятся, их речь, характеры, мысли и многое другое, и делаем это благодаря слову, с помощью которого писатели и поэты рисуют нам человека и окружающую его действительность.
Конечно, словом нельзя достичь такой точности и непосредственности изображения, как, например, в произведениях живописи, но слову доступно все, что доступно человеческой мысли. А человеческой мысли доступно все! И поэтому литература с помощью слова охватывает все стороны жизни и является послушной машиной времени, которая постоянно обогащает наши представления о мире, в котором мы живем.
Говоря о природе, поэт передает нам свои мысли и чувства, которые она в нем пробудила. Например, в «Анчаре» А. С. Пушкин не только изображает древо смерти, а и протестует против деспотизма. Читая «Каштанку» А. П. Чехова, мы прекрасно понимаем, что писателя в первую очередь интересует не только судьба собаки, но и отношения людей. О чем бы писатель ни говорил, он всегда думает о человеке.
Но литература открывает нам и то, что не может показать самая совершеннейшая машина времени. Благодаря литературе мы можем узнать и о прошлом, и о настоящем, и даже заглянуть в будущее. Литература дает нам знания не только о любых сторонах жизни, она показывает нам цели, стоящие перед нами, за которые мы боремся, без которых не было бы движения вперед.
Практически нет таких слов и языковых форм, которые не могли бы стать материалом для художественного образа. Все дело, по словам А. С. Пушкина, «в чувстве соразмерности и сообразности». «Мертвых слов нет — все они оживают в известных сочетаниях», — писал А. Н. Толстой. Язык выдающегося художественного произведения сам оказывается произведением искусства. Задача художника слова в том и состоит, чтобы «оживить слова», то есть путем сопоставления, столкновения, переклички слов наилучшим образом выразить мысли, идеи, чувства, волнующие художника. При этом слова не только оформляют готовые, уже найденные мысли, образы, художественные понятия и представления, но и сами активно участвуют в их рождении. Не найдено нужное и верное слово — значит, не родился образ, значит, мысль писателя еще не сформировалась, не оперилась, не смогла задеть читателя, оставшегося равнодушным и неудовлетворенным.
Чтобы поэт мог заставить читателей мыслить и чувствовать вместе с ним, ему совсем необязательно изобретать «неслыханные звуки, выдумывать неведомый язык». Исключительного обаяния многие поэтические строки достигают и без каких-либо неожиданных, новых слов, искусно подобранных звучаний, выразительно смелых образов.
Каждый читатель, если только он не бездумный пожиратель книг, ставит перед собой много вопросов, ищет ответы на них, оценивает прочитанное. Что хочет сказать автор? Что нового открывает своим произведением? Как, с помощью каких средств выражает свою идею в художественных образах? Почему употребил то или иное слово, тот или иной оборот, зачем они ему понадобились, оправданы ли они? Вопросы возникают постоянно.
Главное в жизни человека — слово. С его помощью мы научились понимать друг друга, передавать свои мысли и чувства. Без него нельзя обойтись. Есть, конечно, язык жестов, мимики, изобразительного искусства и скульптуры, музыки, но сказать столько и так полно, как словами, невозможно больше никакими средствами. Ведь, если бы человечество много миллионов лет назад не научилось звуками передавать свои мысли и чувства, мы бы до сих пор оставались на уровне первобытнообщинного строя. Мы не знаем, кто произнес первый звук и придумал первое слово, но это был гениальный рывок вперед! Сколько сразу сэкономилось времени, чтобы, например, научиться добывать огонь — люди просто рассказали друг другу об этом, поделились опытом, и не нужно было каждый раз заново этому учиться.
Слово — великий двигатель человеческого прогресса. Слово хранит весь опыт, накопленный человечеством за миллионы лет. Наше слово — наш язык — нужно беречь, охранять, развивать и изучать, пользуясь всем тем, что нам оставили предыдущие поколения и привнося свое, новое, заботиться о его красоте и чистоте.
www.ronl.ru
Для чего мне дом огромный? Дайте мне шалаш, укромный Из соломы и ветвей, Дайте дружбу и свободу — Стану петь, хвалить природу, Как на воле соловей! Ф. Н. Глинка «Декабризм» широкое идеологическое движение, захватившее в 1816-1825 годах самые различные стороны общественной жизни России. Ярче всего проявился «декабризм» в художественной литературе, и именно через нее оказал заметное влияние на мировоззрение современников. Поэты-декабристы исходили из того, что высшей и основной задачей литературы является ее гражданское служение обществу. Характерной особенностью декабристской романтической поэзии было ее стремление к выражению духа нации. Интерес к национальным особенностям культуры в поэзии декабристов сочетался с представлениями о возвышенности и гражданственности искусства. Тема национальная трансформируется у декабристов в патриотическую. П. А. Катенин, П. А. Вяземский, Ф. Н. Глинка стояли у истоков декабристской поэзии. Катенин по своим литературным интересам был близок Оле-нинскому кружку, увлекавшемуся национальной стариной и проблемами местного колорита. Интерес его к значительным темам, крупным жанрам, в большинстве эпическим или драматическим, отрицательное отношение к легкой поэзии утвердили за ним репутацию «архаиста», хотя в настоящее время романтизм Катенина и его литературное новаторство бесспорны. В 1812 году в «Сыне отечества» поэт темой и образом героя предвосхищает думы Рылеева. П. А. Катенин показал патриотизм и могущество героя, разбитого, тяжело раненного, но внутренне не сломленного. Но чем бы не решались битвы. Моя надежда все крепка: Услышит наши Бог молитвы И нас спасет его рука. Он русским даст терпенья силу, Они дождутся красных дней; У нас в земле найдут могилу Враги, гордившиесъ на ней. Темы патриотизма, боевого товарищества, горечи поражения, своей вины перед родиной, как и вся система художественных образов, подчеркнуто сближают произведения П. А. Катенина со «Словом о полку Игореве». Поэт использует и различные стихотворные размеры, призванные усилить национальный и исторический колорит. В этом он проявляет незаурядное мастерство. Чаще всего высоким героем в произведениях Катенина является поэт. Необходимость внутренней свободы, независимости, как первого условия творчества, декларировалась Катениным в переведенном из Гете «Певце» (1814). Но свобода эта дается нелегко. Поэты Катенина — это люди с тяжелой судьбой, непризнанные и гонимые, но верные музам и своему гению. Автобиографический образ певца, не желающего славить самодержавие, дан в «Старой были». Иногда молчание поэта — тоже мужество. Важнее не изменить себе, своему идеалу, не поддаться на искушение получить в награду «персидского коня» с «черкесским седлом и шелковой цветной уздою». Сам Катенин предпочел молчание славословию тирану и активной борьбе с ним, которую повели другие поэты. Федор Глинка принадлежал к другим литературным кругам. Уже в начале века он стал известным и популярным писателем. Его трагедия «Вельзен, или Освобожденная Голландия» — крупнейшее произведение вольнолюбивой додекабристской литературы. Как значительный поэт «декабризма» он сформировался и сложился в самый ранний период существования тайных организаций и наиболее полно и последовательно отразил в своих произведениях все особенности именно этого периода. Глинкой создано много крупных произведений на высокие темы: патриотические, философские, религиозные. В то же время он автор многочисленных лирических стихотворений. Темы этих стихотворений — природа, грусть, тоска, раннее увядание, неудовлетворенность жизнью («Призвание сна», «Осенняя грусть» «Весна», «Сельский сон» и другие). Характерен для них и мотив противопоставления скромного, но истинного счастья блеску губительной славы, роскоши («Мотылек», «Фиалка и дубы»), свободной жизни — существованию в неволе, среди вельмож. Пусть земные полубоги, В недрах славы и четей Громоздя себе чертоги. Будут в них рабы страстей! Для чего мне дом огромный? ' Дайте мне шалаш укромный Из соломы и ветвей, Дайте дружбу и свободу — Стану петь, хвалить природу, Как на воле соловей. Обличительные выпады здесь несколько нейтрализуются провозглашением скромного, чисто карамзинского идеала в виде «шалаша укромного из соломы и ветвей». Вообще по стилистике стихотворение Глинки близко сентименталистам. Обилие таких стихотворений в творчестве поэта позволяет отнести его к карамзинской школе. Но это не мешало автору работать в другой манере. Рационалистический подход к поэзии в 1810-е годы декларирован и закреплен в теоретических документах декабристов, в частности и в уставе Союза благоденствия — «Зеленой книге». Вопросам просвещения, воздействия на общество средствами искусства и литературы в уставе уделено значительное внимание. В трактовке проблем искусства, данной в «Зеленой книге», обращает на себя внимание постоянное подчеркивание и выделение нескольких основных положений. Декабристы утверждали примат идейного содержания над формой; «изящное» в литературе и искусстве понималось ими как полезное; целью искусства они ставили воспитание достойных людей, «состоящее не в изнеживании чувств, но в укреплении, благородствова-нии и возвышении нравственного существа нашего». Декабристские гражданские стихотворения 1816-1820 годов характеризуются тираноборческими настроениями, выраженными несколько иносказательно. Поэтам-декабристам «понадобились» исторические декорации. При этом изображаемая эпоха, герои и их идеалы рисовались довольно абстрактно. Таковы «Опыты двух трагических явлений» Ф. Глинки, напечатанные в 1817 году. В примечании автор указывал, что создавал отрывки, чтобы испробовать новый стихотворный размер, само же вступление служило отводом глаз цензуре. «Опыты двух трагических явлений» — очень туманное произведение. догадаться, о каком времени и народе здесь идет речь. Автором показана страждущая отчизна, покоренная тираном, соотечественники — рабы «во прахе под тяжким ярмом» и «тиран»? воздвигающий «свой железный престол» «на выях согбенных под гнетом рабов»; звучат призывы к борьбе с тираном за свободу отчизны. Изображение ночного собрания заговорщиков, решающих выступить против тирана, ибо настала благоприятная минута и «… слышен уж ропот, тирана клянут», несомненно, отражает настроения членов Союза спасения. Одной из важных проблем, поставленных уже на самом раннем этапе формирования декабристского революционного романтизма, была проблема историзма и национальной культуры. Первоначально историзм проявляется как внимание к прошлому, стремление выяснить, чем одна эпоха отличается от другой. В творчестве Катенина появятся те черты, которые романтики позже назовут народностью. В 20-е годы в поэзию декабристов приходят новые авторы: К. Рылеев, В. Ф. Раевский, В. Кюхельбекер. Важнейшей чертой поэзии этого периода становится требование народности, ее в поэзии декабристы связывали с двумя моментами: национальной темой и патриотической идеей. Даже любовь, которой молодой Раевский посвятил множество пламенных стихотворений, становится для героя лишь временным отдохновением, а вот испытания неминуемы («К моей спящей»). Мотивы тревожных предчувствий своей трагической судьбы, характерные для всей декабристской поэзии, проникают в интимнейшее стихотворение, посвященное радостям любви. Герой поэзии Раевского проясняется и закрепляется в его «тюремных стихах»: «К друзьям в Кишинев», «Певец в темнице» (1822). Герой этих стихотворений — человек мужественный, суровый, несгибаемый, всем жертвующий во имя одной цели: Я неги не любил душой. Не знал любви, как страсти нежной, Не знал друзей, и разум мой Встревожен мыслию мятежной, Забавы детства презирал, И я летел к известной цели. Мечты мечтами истреблял, Не зная мира и веселий… Такое изображение героя является программным. В послании «К друзьям в Кишинев» автор требует отказаться от лег-сой поэзии, эпикурейских тем: «оставь другим певцам любовь». Этот призыв напрямую касался А. С. Пушкина. В «тюремных стихах» Раевского, хоть и слабо намеченные обнаруживаются индивидуальные черты его героя, поэта-революционера, политического заговорщика. Он не выступает перед ненавистными судьями с пламенными и вольнолюбивыми монологами, как это свойственно было поэтам-романтикам, а плетет втайне нити заговораи молчит перед судьями: Скажите от меня Орлову, Что я судьбу мою сурову С терпеньем мраморным сносил, Нигде себе не изменил. Суровость с этих пор становится главной чертой облика Раевского, отражается и в его произведениях («Послание к К(ома-ро)ву», «Она», «Дума», «К дочери», «Предсмертная душа»). Не менее примечательна эволюция героя в лирике Кюхельбекера. В элегиях 1817-1820 годов это унылый мечтатель, стремящийся к небесной «отчизне», оплакивающий свои жизненные разочарования и увядшую молодость («Осень», «Элегия», «Отчизна», «Ночь», «Пробуждение»). С 1820-1821 годов в лирике поэта появляется другой герой — восторженный юноша, пламенный поклонник свободы, мечтающий сражаться за нее и даже погибнуть. Таким предстает он в «Греческой песне», «К Ахатесу» и в других стихах. Образ высокого героя создает Кюхельбекер в послании Ермолову и Грибоедову ив трагедии «Аргивяне». Автор очень вольно трактует библейские мотивы, создает страстный образ поэта-богоборца и страдальца. Романтическое противопоставление избранника-поэта низкой толпе характерно для всего творчества В. К. Кюхельбекера. У него поэт становится борцом за правду, вождем и пророком, вещающим людям истину. Никакие преграды не могут остановить его. А я — и в ссылке, и в темнице Глагол Господень возвещу… Понятия «поэт» и «революционер» у Кюхельбекера отождествляются. Интересно, как эта проблема решается у К. Рылеева. В трагедиях «Войнаровский», «Мазепа», «Наливайко» изображение исторических событий, лиц, близких или враждебных героям, детали обстановки даны конкретно. Они имеют самостоятельную ценность, а не служат лишь декорациями. Что касается создания в различных эпохах у разных народов образа идеального борца, то он оказывается одинаковым для многих, и для декабристской лирики в том числе. В «Исповеди Наливайки» друзья Рылеева справедливо видели выражение чувств самого автора, пророчество его судьбы. В эпических и драматических жанрах декабристы не решили проблему реалистического характера. В 1821-1823 годы Рылеев печатает свыше двадцати «дум», еще десяток найдены были в рукописях поэта после его казни. Рылеев, определяя жанровую природу «дум», возводил их к украинской народной поэзии. Стремление поэта-декабриста связать идейно-художественный замысел своих исторических баллад с народной традицией отвечало одному из положений декабристской эстетики — признанию фольклора источником литературы. «Думы» Рылеева близки историческим песням, но трактовка их своеобразна. Бестужев отмечал: «Рылеев, сочинитель дум или гимнов исторических, пробил новую тропу в русском стихотворстве». Он поэтизировал образы борцов за свободу и независимость родины (Мстислава Удалого, Дмитрия Донского, Ивана Сусанина, Богдана Хмельницкого). В уста своих героев автор вкладывал монологи, в которых находил выражение гражданских идей и настроений декабристов. Так, например, Волынский признает верным сыном отчизны лишь того,… кто с сильными в борьбе За край родной иль за свободу, Забывши вовсе о себе, Готов всем жертвовать народу. Это далеко от истории, которая не дает оснований для такой идеализации кабинет-министра А. П. Волынского, но близко к той современности, активно воздействовать на которую стремились декабристы. В «думе» «Иван Сусанин» заметно стремление автора найти повествовательные формы изложения, отвечающие задачам гражданско-патетического стиля «думы», для этого автором вводится бытовая лексика. Вот скатерть простая на стол постлана; Поставлено пиво и кружка вина, И русская каша и щи пред гостями, И хлеб перед каждым большими ломтями. В «думе» «Войнаровский» показана борьба Мазепы, поддержанного племянником Войнаровским, против Петра I. Трактовка исторических событий в поэме носит противоречивый характер. В духе своих революционных идей Рылеев стремится осветить изображенные им события как политически-освободительную борьбу. Именно так толкует свои замыслы сам Мазепа в разговоре с Войнаровским: Уж близок час, близка борьба. Борьба свободы с самовластьем! Героем свободы Мазепа выступает только в представлении Войнаровского, который своему вдохновителю «предался слепо». Но он признается в том, что не мог проникнуть в глубину замыслов Мазепы: Не знаю я, хотел ли он Спасти от бед народ Украины, Иль в ней себе воздвигнуть трон, — Мне гетман не открыл сей тайны. Своеобразен у Рылеева и образ героини, отвечающий гражданскому характеру декабристского романтизма. Рылеев здесь независим от южных поэм А. С. Пушкина с их романтическими женскими образами. Жена Войнаровского, разыскавшая его в Сибири и разделившая печальную участь мужа, выступает в поэме не только как верная, знающая свой долг подруга, но и как патриотка, полная «высоких помыслов»: Она могла, она умела Гражданкой и супругой быть. Как и в поэмах других революционных романтиков, в «Вой-наровском» любовная интрига занимает побочное место. В центре сюжета стоят общественно-политические события. Поэма «Войнаровский» явилась значительным шагом вперед в художественном развитии Рылеева. Эпические тенденции поэмы толкали автора к отказу от лирической манеры изложения, свойственной романтической поэме. После Радищева, зачинателя русской революционной литературы, Рылеев на новом историческом этапе явился наиболее цельным и последовательным продолжателем революционной поэзии. Рылееву принадлежит и принципиальное утверждение первенства общественного содержания над художественной формой в искусстве, выражением чего явилась известная его формула: «Я не поэт, а гражданин». Трагические события 14 декабря 1825 года оборвали процесс естественного развития русской революционной поэзии. Теперь уже стала развиваться поэзия нового периода, осложненная не только трудными условиями, в которых оказались поэты-декабристы, оторванные от политической, общественной и литературной жизни, лишенные читателей, но и новыми поэтическими задачами, веяниями новой эпохи. Изменения эти, хоть и в искаженном виде, достигали «каторжных нор» и вызывали к жизни поэзию, переосмыслявшую тот трагический подвиг, подготовке которого была посвящена декабристская поэзия 1817-1825 годов.
www.ronl.ru
Самый главный на земле — человек. Различные науки изучают человека, но каждая из них интересуется всего лишь той или иной стороной его жизни. Анатом изучает строение человеческого тела, историк — события общественной жизни, психолог — работу человеческого сознания, но только в литературе человек выступает перед нами как живая личность. В литературных произведениях речь всегда идет о человеке, его поступках, чувствах, мыслях, отношениях с другими людьми, а также о событиях, которые с ними происходят, предметах, которые окружают человека и природе. Мы представляем себе внешность героев, обстановку, в которой они находятся, их речь, характеры, мысли и многое другое, и делаем это благодаря слову, с помощью которого писатели и поэты рисуют нам человека и окружающую его действительность. Конечно, словом нельзя достичь такой точности и непосредственности изображения, как, например, в произведениях живописи, но слову доступно все, что доступно человеческой мысли. А человеческой мысли доступно все! И поэтому литература с помощью слова охватывает все стороны жизни и является послушной машиной времени, которая постоянно обогащает наши представления о мире, в котором мы живем. Говоря о природе, поэт передает нам свои мысли и чувства, которые она в нем пробудила. Например, в «Анчаре» А. С. Пушкин не только изображает древо смерти, а и протестует против деспотизма. Читая «Каштанку» А. П. Чехова, мы прекрасно понимаем, что писателя в первую очередь интересует не только судьба собаки, но и отношения людей. О чем бы писатель ни говорил, он всегда думает о человеке. Но литература открывает нам и то, что не может показать самая совершеннейшая машина времени. Благодаря литературе мы можем узнать и о прошлом, и о настоящем, и даже заглянуть в будущее. Литература дает нам знания не только о любых сторонах жизни, она показывает нам цели, стоящие перед нами, за которые мы боремся, без которых не было бы движения вперед. Практически нет таких слов и языковых форм, которые не могли бы стать материалом для художественного образа. Все дело, по словам А. С. Пушкина, «в чувстве соразмерности и сообразности». «Мертвых слов нет — все они оживают в известных сочетаниях», — писал А. Н. Толстой. Язык выдающегося художественного произведения сам оказывается произведением искусства. Задача художника слова в том и состоит, чтобы «оживить слова», то есть путем сопоставления, столкновения, переклички слов наилучшим образом выразить мысли, идеи, чувства, волнующие художника. При этом слова не только оформляют готовые, уже найденные мысли, образы, художественные понятия и представления, но и сами активно участвуют в их рождении. Не найдено нужное и верное слово — значит, не родился образ, значит, мысль писателя еще не сформировалась, не оперилась, не смогла задеть читателя, оставшегося равнодушным и неудовлетворенным. Чтобы поэт мог заставить читателей мыслить и чувствовать вместе с ним, ему совсем необязательно изобретать «неслыханные звуки, выдумывать неведомый язык». Исключительного обаяния многие поэтические строки достигают и без каких-либо неожиданных, новых слов, искусно подобранных звучаний, выразительно смелых образов. Каждый читатель, если только он не бездумный пожиратель книг, ставит перед собой много вопросов, ищет ответы на них, оценивает прочитанное. Что хочет сказать автор? Что нового открывает своим произведением? Как, с помощью каких средств выражает свою идею в художественных образах? Почему употребил то или иное слово, тот или иной оборот, зачем они ему понадобились, оправданы ли они? Вопросы возникают постоянно. Главное в жизни человека — слово. С его помощью мы научились понимать друг друга, передавать свои мысли и чувства. Без него нельзя обойтись. Есть, конечно, язык жестов, мимики, изобразительного искусства и скульптуры, музыки, но сказать столько и так полно, как словами, невозможно больше никакими средствами. Ведь, если бы человечество много миллионов лет назад не научилось звуками передавать свои мысли и чувства, мы бы до сих пор оставались на уровне первобытнообщинного строя. Мы не знаем, кто произнес первый звук и придумал первое слово, но это был гениальный рывок вперед! Сколько сразу сэкономилось времени, чтобы, например, научиться добывать огонь — люди просто рассказали друг другу об этом, поделились опытом, и не нужно было каждый раз заново этому учиться. Слово — великий двигатель человеческого прогресса. Слово хранит весь опыт, накопленный человечеством за миллионы лет. Наше слово — наш язык — нужно беречь, охранять, развивать и изучать, пользуясь всем тем, что нам оставили предыдущие поколения и привнося свое, новое, заботиться о его красоте и чистоте.
www.ronl.ru
Мы все живем во время стремительно развивающихся технологий, прогресса науки и техники. Это движение проявляется во всех сферах жизни. С каждым днем совершенствуется электроника: компьютеры, фото- и видеокамеры, теле-, видео- и аудиоаппаратура, мобильная связь. Этот список можно продолжать бесконечно. Увеличивается количество различных отраслей производства, торговли, обслуживания; появляется множество новых наук, новых специальностей и профессий. Меняется мода, меняются взгляды на искусство, культуру. И вся эта быстроразвивающаяся жизнь требует, чтобы мы развивались вместе с ней, успевали за всеми ее новшествами и переменами. Я считаю, что именно это и является отличительной характеристикой современного человека. Некоторые люди боятся этой стремительности, они не хотят рисковать, пробуя себя в новых профессиях, они не могут сориентироваться в новых технологиях, да и не стремятся к этому. Эти люди придерживаются старых взглядов на жизнь. Они хотят привычной, стабильной работы, где все заранее известно, отработаны стандартные механизмы, практически исключены какие-то ошибки. Но такие люди представляются мне неприспособленными к новым условиям. Да, нынешнее время требует от человека проявления большой силы воли, терпения, твердости, умения ориентироваться в окружающей обстановке, упорства в достижении своих целей. Мы, возможно, чаще совершаем ошибки, но мы на них и учимся. Мы чаще, чем наши родители, меняем свои взгляды, увлечения, пристрастия. Но я считаю, что так жить очень интересно, что такое время, такая обстановка воспитывает новых, более жизнестойких и приспособленных к окружающему миру людей. Разве не интересно постоянно находиться в центре событий, следить за развитием жизни, совершенствоваться и достигать новых высот? Современная жизнь выдвигает большие требования, но она открывает и большие возможности для самореализации. Все это относится и к нам — школьникам. Казалось бы, у нас еще все впереди — учись, радуйся жизни и молодости. Конечно, радоваться жизни у нас существует очень много причин. Но только учебой и развлечениями не может и не должна ограничиваться жизнь школьника. Уже сейчас нам необходимо вникать в смысл жизненных перемен, в развитие науки и производства. Перед нами скоро встанет выбор — куда пойти дальше, какую дорогу выбрать в жизни, кем стать. Как быстро сориентироваться в большом количестве профессий и специальностей? Как найти среди них интересную и в то же время перспективную? Ведь не секрет, что многие, даже вполне интересные и когда-то нужные профессии, устаревают, теряют свою актуальность. Потому нужно с самых ранних Лет по мере сил приобщаться к общему развитию. Хорошо, что сейчас стали это понимать, и ученикам предоставляются все возможности. Сейчас мы стали более самостоятельными и, по-моему, это очень хорошо. Самостоятельность в наше время — очень нужное качество. Разумеется, это не означает вседозволенности. Родители всегда имеют право направлять детей, замечать их явные ошибки и заблуждения, исправлять их, объяснять и учить. А у детей никто не отнимал обязанности слушать советы старших, уважать их мнение. Но родители не могут полностью подчинять нас себе, влиять на наш выбор дальнейшего пути. Потому что даже многие их взгляды, которые недавно считались новыми, для нас уже пройденный этап. Да, помимо профессий и науки, у нас все новое: новая мода, новый стиль одежды, новая музыка, новые фильмы, новые игры, новое понимание искусства. Это вовсе не означает, что оно обязательно плохое или неправильное. Ведь даже симпатии наших родителей во всех этих областях значительно отличаются от представлений и предпочтений наших бабушек и дедушек. А взгляды наших будущих детей, не исключено, будут совсем не похожими на наши. Но это говорит только о том, что все мы живем в разное время, что время постоянно меняется, а, значит, должны меняться и мы, чтобы не отставать от жизни. Именно нам, молодежи, предоставлено замечательное право строить свою дальнейшую жизнь, открывать новые горизонты, делать мир еще интереснее и совершеннее. И сознавать это право, улавливать малейшие новые течения, возможности и перспективы и значит, на мой взгляд, быть современным.
www.ronl.ru
И сонная, бездонная стихия Топила нас, И темная огромная Россия Давила нас. А. Белый Современный мир в целом не очень-то прельщает переход в иные миры, в иное бытие, включая и переход, предусмотренный Библией. Человечеству скорее по душе лишь знакомство с этими мирами через художественные произведения, через средства массовой информации. Это вполне понятно: катастрофа на экране — совсем не то, что в собственном доме или собственной жизни, так же как и потрясающие изменения бытия. Мне кажется, истоки так называемой массовой культуры находятся в катастрофической истории человечества: две мировые войны, ядерные и экологические катаклизмы свежи в памяти людей. Поэтому с каждой новой мировой катастрофой крепнут стереотипы массовой культуры, потребительская ориентация средств массовой информации. Вспомним феноменальный успех у западного зрителя фильма “На следующий день”, вышедшего в США в разгар ядерного противостояния с СССР. Фильм имитировал ядерную войну на планете: города превращены в руины, на землю опускается ядерная тьма, наступает ядерная зима и т.д. Когда смотришь подобные фильмы в домашней уютной обстановке, возникает ощущение того, что безысходные катастрофы существуют не в природе, а только в воображении художников. Особенно мощно ощущается наплыв массовой культуры в наши дни. Все эти горящие отели, теряющие управление авиалайнеры, победители герои-супермены так же словно помогают нам выстоять в мире реальных катастроф. Кстати, если взять для примера прошедший 1996 год, то он по количеству реальных катастроф почти сравнялся с катастрофами, подаваемыми к нашему столу средствами массовой информации. Стало быть, массовая культура сегодня добилась небывалого расцвета: мы уже почти не различаем настоящих катаклизмов от их имитации. Герои-супермены, с руками по локоть в крови, как бы говорят нам: “Мы убиваем ради жизни”. Сегодня массовой культуре уже тесно с рамках земного мира, она все больше обращается к изображению космической темы. На экранах возникают фильмы, в которых сюжетом уже является война миров. Но и здесь массовая культура оставляет потребителю спасительную лазейку: мы убеждаемся, что и космические катастрофы преодолимы, хотя и ценой титанических усилий и жертв. Итак, массовая культура, по-моему, принимает как должное гибель, распад, разрушение. Подача новостей средствами массовой информации тоже строится на обыгрывании этих трагических моментов нашей жизни. Они выносятся на первые полосы газет и журналов, показываются по телевидению в самое удобное для массового зрителя время суток. Массовая культура, как всегда, проявляет большую гибкость. Психика потребителя не в состоянии выдержать сплошной напор только катастрофического. Поэтому с таким материалом начинает успешно как бы соперничать секс. Он создает ощущение стабильности жизни. Различные эротические шоу, групповой секс, цинизм и пренебрежение ценностями настоящей культуры подаются, по-моему, как разрядка подсветка огнями преисподней нашего серого существования в вечном страхе перед катастрофами. Массовая культура живуча. Она приносит большие барыши, экономически стабильна, в то время как настоящая то и дело оказывается “на панели”. Стихи не печатают, картины не покупают, на спектакли духовного содержания спросу нет. Но самое удивительное, что сами деятели истинной культуры часто изменяют ей с массовой. В пример могу привести знаменитых артистов, рекламирующих ширпотреб и противозачаточные средства. Можно было бы расстроиться, если бы данные явления были присущи только нашему времени. Но мы не одиноки в истории. Известно, например, что великий русский духовный мыслитель Николай Бердяев писал в “Самопознании”: “Мне очень свойственно эсхатологическое чувство, чувство приближающейся опасности, катастрофы и конца света… Я исповедую активно-творческий эсхатологизм, который призывает к преображению мира...” Видимо, массовая культура прикрывается прежде всего стремлением к “преображению мира” от друга-унитаза на красочном плакате, наклеенном в вагоне метро, до высшего человеческого существа, побеждающего в борьбе миров. Итак, от массовой культуры человечеству никуда не деться, поэтому, я считаю, нам остается быть хотя бы не слепыми и бездумными ее потребителями, стараться осмыслить соблазны, которые она предлагает, и распознавать ложь, на которой она строится.
www.ronl.ru
С давних времен человек живет бок о бок с природой. Раньше человек поклонялся порою принося жертвы ей. В наш техногенный век, время прогресса отношение к ней кардинальным образом поменялось. Люди считают себя выше природы.
Не пора ли ответить на вопрос и решить поставленную жизнью задачу: природа — храм или мастерская? Нравственные проблемы. бытия, по мнению Астафьева. сконцентрированы сейчас во взаимоотношениях человека и природы. Это — главное содержание его зрелого творчества.
В одном из лучших произведений, в романе «Царь-рыба» вопросы экологии становятся предметом философского рассуждения о биологическом и духовном выживании людей. Писателя интересуют не идеальные персонажи и не театральные злодеи, а реальные люди. Лучшим из его героев свойственна душевная тонкость, умение чувствовать прекрасное, не столько привитое культурой, сколько естественное. Отличает астафьевских персонажей желание и, главное, умение делать добро. Это не подвиги, а обычные, непримечательные поступки, но они служат поддержанию и утверждению общечеловеческих нравственных законов.
Повествование в романе «Царь-рыба» целиком посвящено современности: проблема охраны природы тесно связана в нем с вопросами войны и мира, нравственного состояния человека. Стремительное развитие техники отозвалось нам не только благами. Оно породило в человеке «козявочное» чувство своей ничтожности, которое, по мнению писателя, рождает в людях презрение к самим себе и к жизни вообще, безнравственное отношение к миру. Люди настолько свыклись с пропастью, отделяющей их от природы и, следовательно, друг от друга, что просто перестали принимать ее во внимание. Спасение, по Астафьеву, в преодолении этой пропасти, в духовном слиянии с природой.
Так, в «Царь-рыбе» в главе «Капля» прекрасно выражено это благотворное воздействие природы. Именно в состоянии мирного покоя, навеянного природой, открывается самое хорошее в душе: жалость и любовь к людям, желание защитить их от бед и обид, нравственное убеждение в человечности мира. Как контрастно звучат после этого гимна земной красоте последующие рассказы. По-гоголевски колоритно сатирическое описание поселка Чуш.
По признанию автора, «дремучеством» веяло от жителей поселка, «болотным духом за версту несло». Главная их забота — урвать себе кусок поболе да пожирнее. Как символ чушанской веры и надежды стоит местный магазин. Но разве хлебом единым жив человек? Хочется чушанцам и другой, «красивой», «культурной» жизни. Но вся беда их в том, что представления об этой «культурной» жизни у них крайне убоги. Неудивительно, что в такой среде процветает браконьерство — страшная болезнь нашего времени. Истоки ее — в бездуховности, порождающей неуемную жажду наживы. Так почему же «забылся в человеке человек», почему «жадность его обуяла»? — тревожится автор. Всех его персонажей можно условно разделить на уходящих от мира и старающихся жить с ним в гармонии. Люди злоупотребляющие неминуемо становятся разрушителями.
В центральной главе повествования «Царь-рыбы» браконьер Игнатьич изловил огромного осетра, но не но не смог с ним справиться. Рыба утащила его в воду, и долго, бесконечно долго находились реки «царь» и всей природы «царь» в одной ловушке. Но удивительное дело: в момент возмездия, когда страх смерти и угрызения совести терзают браконьера, происходит вдруг слияние вечно меняющихся ролями мучителя и мученика — человека и природы. Но не возвышенно-легкое, когда, как в главе «Капля», душа природы внятна человеку. Отягощена свершенным злом душа браконьера, и терпит он великие муки. Израненные, человек и «царица» рек встречаются в равном бою со стихией. Теперь «царь» природы уже не управляет ситуацией, природа покоряет его, и постепенно он смиряется. Вдвоем с рыбой, прижавшись друг к другу и успокаиваясь от этого прикосновения, они ждут своей смерти. И Игнатьич просит: «Господи, отпусти эту рыбу!» Сам он этого сделать уже не в силах. Их судьбы теперь в руках у природы.
Так, значит, не человек сотворяет природу, а природа властвует над человеком. Но природа не так беспощадна, она дает шанс человеку исправиться, она ждет покаяния. Игнатьич — умный человек, он понимает свою вину и искренне раскаивается в содеянном, но не только в этом: он вспоминает все свои прошлые поступки, анализирует прожитую жизнь. Это происшествие заставляет его вспомнить все давние грехи и проступки и подумать о том, как он будет жить дальше, если выживет здесь. Идея повествования Астафьева состоит в том, что человек должен жить в мире с природой, не разрушать гармонии природы, не грабить ее. После прочтения «Царь рыбы», мы можем сделать вывод что природа храм, а не мастерская.
www.ronl.ru
Настоящий писатель — это то же, что древний пророк: он видит яснее, чем обычные люди. А. П. Чехов С древних времен для оценки величия слова использовались таинственные возвышенные характеристики. Боги «отверзали уста» своим избранникам; пророки упоминали об «огненном камне»; пчелы (божественные мелиссы) приносили мед на уста спящего Платона, музы учили песням Гесиода. В дальнейшем появились определения дара творчества как божьей милости, врожденного Дара, высокого призвания. Религия, нация, общество, человечество, идеи и идеалы всегда имели своих «апостолов», которые поддерживали, возвеличивали, освящали их. Они писали и пишут мемуары, памфлеты, которые зачастую живут намного дольше своих создателей и учат жизни других людей. Слово — великая тайна. Его магическая сила заключается в способности вызывать яркие образы, переносить читателя в иной мир. Благодаря слову перед нами предстают предметы, люди, события далекие или вовсе не существующие. А близкие становятся более доступными, по-настоящему реальными, приобретают совершенно иное звучание, заставляют обратить на себя внимание. Что же это за сила, которая побуждает человека писать? Для писателя это самый сильный импульс — стремление выразить в слове всякое явление жизни, и более того, выразить самого себя. Он раскрывает перед нами свой мир и вместе с тем выражает чувства, мысли, стремления всех тех, кто не умеет так ярко высказаться сам. Популярный американский писатель Эрскин Колдуэлл так говорил об этом стремлении: «Я пишу потому, что видел людей и вещи, о которых мне хочется рассказать. Я даже думаю, что обязан об этом рассказать». Слово ведет за собой народы, королей, саму историю, оно возвращает к жизни образы прошлого, наполняя нашу память именами людей, о которых уже давно забыли. Слово является выражением некоего образа, всего того, что не было замечено или осознано до сих пор. Оно наполняет действительность новыми яркими красками, полнотой и богатством жизни, оно насыщает и расширяет круг наших мыслей. Художественному образу не страшны ни время, ни поэтическая мода. Образ существует в постоянно меняющихся течениях и направлениях литературы, проходит через все темы и сюжеты, сменяя мотивы и направления. Невозможно представить себе творчество, существующее вне образов, живущее лишь абстрактными понятиями. Человек иногда и сам не замечает, как в нем вдруг пробуждаются писательские способности. И тогда каждый человек, казалось бы, может стать творцом, поэтом. Однако это не совсем так. Многие способны писать, охваченные общественной, политической, религиозной или другой страстью. Но только один или несколько человек могут претворить свои порывы, заботы, чувства, надежды в великолепное живое произведение. Потому что только отдельные художники способны почувствовать, сколько силы таится в слове, и только они знают, как эту силу сделать послушной. Для них творчество — дело всей жизни, сама жизнь. Не случайно великий итальянский поэт Франческо Петрарка говорил: «Я перестану писать, когда перестану жить». Склонность к самовысказыванию свойственна всем людям, однако у писателя она приобретает особую силу. Стремясь увековечить то или иное явление, он создает настоящие, вечные ценности. И это не обязательно глубокая философская концепция, важное научное открытие, новаторская идея-Это может быть любая фраза, любая строка стихотворения, запечатлевшая какой-то миг действительности. Страсти, стремления, мечты, образы, опасения — все то, чем живет каждый человек — приобретают в творчестве особую окраску и силу. Конечно, наиболее богатыми и яркими становятся творения фантазии, где писатель преображает мир, подчиняет его иным законам, создает ту гармонию, о которой мечтает все человечество. Насыщенны также образы, выражающие истинный смысл человеческого бытия, истинную его форму, часто не замечаемые или не осознаваемые в круговороте жизни. Именно в таких образах многие усматривали «святость писательского труда». Именно поэтому Шиллер с гордостью утверждал: «Поэт — вот единственный настоящий человек». Нередко происходит угадывание, прочувствование явлений, с которыми автор даже не сталкивался, но которые незримо в нем существуют. Так Гете утверждал, что у настоящего творца врожденное знание мира и что ему излишен личный опыт, чтобы справиться с каждым поставленным себе заданием. Он также признавался: «Я привык претворять в образы, в поэзию все, что меня радует, печалит, мучит. Все мои произведения — фрагменты одной большой исповеди». Творческий процесс охватывает все возрасты и народы, он постоянно меняется, совершенствуется, но всегда остается высоким искусством под пером настоящего мастера. В молодые годы, когда наиболее полны чувства и очарование миром, рождаются великие образцы поэзии. Проза же не довольствуется лишь восторгами и метафорами. Она требует зрелого проникновения в глубь жизненных явлений, значительного запаса знаний. Слово — это великая сила. Увековеченное в творениях великих писателей и поэтов, оно обретает могучую власть над мыслями и мечтами людей. И границ этой власти нельзя измерить. Слово господствует над временем и пространством, над странами и континентами — над всем миром.
www.ronl.ru
