Реферат: Нетрадиционные формы обучения чувашскому языку. Реферат на чувашском языке

Реферат - Нетрадиционные формы обучения чувашскому языку

В последние годы учителя используют все новые подходы, как к содержанию, так и к формам организации учебного процесса. Источниками творчества являются встречи с учителями разных школ на обсуждении открытых уроков, обмен наглядными пособиями, разработками уроков, методической литературой.

На уроках чувашского языка, чтобы нарушить традицию нужно руководствоваться четырьмя принципами: максимально активизировать учебный процесс, увеличить удельный вес самостоятельной работы, обеспечить индивидуальный подход к каждому ученику, ввести автоматизацию.

Важным условием реализации учебных программ по введённым в русскоязычных школах предметам «Чувашский язык», «История и культура чувашского края» является создание новых средств обучения, организация нетрадиционных учебных занятий.

Решению данной задачи способствует, прежде всего, изучение на уроках фольклора, обрядов и традиций чувашского народа. Их можно использовать как в работе с младшими школьниками, так и со старшеклассниками. У нас много уроков посвящается изучению детского фольклора. Перед нами встаёт цель ознакомить детей с одеждой чувашского народа, пословицами, поговорками, танцами, песнями, способствовать воспитанию уважительного отношения к культуре родного края. Такой урок требует большой подготовки. Мы готовим выставку чувашской национальной одежды, женские украшения, образцы вышивок, подбираем музыкальное сопровождение. Втечение урока играем в народные игры, отгадываем загадки, поём хороводные песни и танцуем. Разговариваем на чувашском языке, не просто разговариваем, а учимся думать, задавать вопросы и отвечать на них. На таких уроках устраиваем посиделки. Дети вышивают или вяжут, работают руками и головой. С ребятами постарше можно говорить об обычаях и праздниках, откуда пошли их названия, и приглашаем детей принять участие в проведении урока-праздника (сурхури, масленица).

На уроках чувашского языка используем такую нетрадиционную форму как деловая и ролевая игра, дидактические игры, объединённые темой и сюжетом. Учителю нужно повысить интерес к занятиям по языку. Игра воздействует на эмоциональную сферу, развивает познавательные интересы. Занимательность должна быть связана с преодолением трудностей. Игра содержит не только развлекательный материал, но и обогащает учащихся новыми знаниями, умениями. Играя, дети сами того не замечая научаться говорить. В процессе игры дети слышат чувашскую речь и лучше запоминают её. В младших классах игра стимулирует обучение, развивает речь, память, мышление. Игра для детей в радость. Каждый хочет отличиться в игре, быть первым в соревновании, победить. Для того чтобы победить, нужно правильно ответить, а для этого нужно думать, ученик, умеющий думать, успевает в учёбе. Оценивать работу детей на таких уроках можно тоже в игровой форме. Например: при коллективной работе дети получают за каждый правильный ответ часть картинки « Кого ждём в гости». В конце урока складываем все части и получаем портрет гостя на следующий урок.

Много ценного (т.е. хороших результатов) даёт урок-путешествие. Путешествуем в лес, библиотеку, сказку. Проводятся урок-спектакль, сказка, урок-встреча, урок-ярмарка. Проводить такие уроки можно привлекать ребят из старших классов. Например: в начальных классах мы в качестве каких-нибудь героев приглашаем ребят из среднего звена. Использование сюжетно-ролевых игр тоже способствует росту активности учащихся и лучшему запоминанию. Например: урок-вернисаж. Эта игра предполагает участие на уроке персонажей какой-нибудь сказки или рассказа. В качестве экспонатов или картинной галереи являются работы, сделанные руками учащихся: времена года. Дети заранее готовят картинки, достают, рисуют, делают выставку и со своими гидами просматривают работы. Задают вопросы на чувашском языке и отвечают на них.

Учителям всё время приходится искать что-то новое. Учитель – это ключевая фигура перестройки школы. От каждого учителя требуется, прежде всего, личная ответственность за свою деятельность, преодоление в себе психологического барьера, отказ от шаблонных форм и методов работы, умение свободно творчески строить учебно-воспитательный процесс.

Чувашский язык непрерывно связан с другими предметами. Его невозможно изучать в отрыве от изобразительного искусства, музыки, математики, русского языка, информатики, культуры родного края. Поэтому проводим интегрированные уроки. На интегрированном уроке чувашский язык и хореография можно выучить какой-либо танец и научиться говорить на тему танца: откуда он пошёл, какие движения и.д.

Чувашский язык в последнее время изучаем с применением информационно-технических средств. Это вызывает ещё больший интерес, нежели задания на бумажках и грампластинки учителя научились сами составлять программы. Так можно провести уроки-тесты, уроки-лектории, уроки-семинары.

Использованная литература:

Народная школа, №4, 1997, с.19.

Начальная школа. №2,3,4,5, 1997.

Школа будущего начинается сегодня. Г.Г.Воробьёв.

И.Раченко. НОТ учителя.

www.ronl.ru

К вопросу о происхождении чуваш и их языка

Егоров В. Г.К вопросу о происхождении чуваш и их языка*. // Записки Чувашского НИИЯЛИ при CM ЧувАССР. — Чебоксары, 1953. — Вып. 7.

Скачать PDF, 1,4 МB

Язык относится к числу общественных явлений, действующих за все время существования общества. Он рождается и развивается с рождением и развитием общества.

Язык, как средство общения, всегда был и остается единым для общества и общим для его членов языком. Он создан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества, усилиями сотен поколений.

И. В. Сталин.

1. Значение труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» в деле изучения истории и языка чувашского народа.

Гениальные труды И. В. Сталина по вопросам языкознания произвели глубокий переворот не только в области лингвистики, но и в области исторических наук. Товарищ Сталин с предельной ясностью показал, что учение Н. Я. Марра как о языке, так и о развитии племен, народностей и наций было в корне порочным и не имело ничего общего с марксистской методологией. Он указывает нам правильные научные пути к изучению любого языка. Товарищ Сталин говорит, что «язык и законы его развития можно понять лишь в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка»1. Хотя, к великому сожалению, первоначальное происхождение чуваш и начальные периоды истории чувашского народа и его языка вплоть до XVI века скрываются во мраке неизвестности, тем

* Печатается в порядке обсуждения. Ред.

1 И. В. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. Госполитиздат 1950 г., стр. 22.

64

не менее и в этом случае указания товарища Сталина помогают нам путем сопоставления данных языка с данными археологии, антропологии и этнографии восстановить темные страницы древней истории чувашского народа и чувашского языка, частично восстановить и лексику и некоторые фонетические и грамматические явления древнего времени. Теперь и перед научными работниками Чувашии открылись широкие возможности изучения истории своего народа и его языка в свете руководящих указаний товарища Сталина. До выступления И. В. Сталина чувашское языкознание всецело находилось в плену антимарксистской лингвистической теории Н. Я. Марра. Последний произвольно заявлял, что «чувашский язык является одним из древнейших яфетических языков Восточной Европы, что он представляет этап состояния яфетических языков еще до выделения семитических языков»1. Вопросы языка неотделимы у Марра от вопросов этногенеза. О происхождении чуваш и языка их Марр писал чрезвычайно сумбурно. Опираясь на свой излюбленный четырехэлементный палеонтологический анализ, он огульно утверждал, что «чуваши по названию шумеры»2, «чуваши — месопотамские субары»3, «геродотовские тюссагеты»4, «чуваши — это наши баски»5, «чуваши — сарматы»6. Чуваш он сближал также с хеттами, с древними армянами и грузинами, отождествлял их с историческими хазарами, с волжскими булгарами и суварами7 и яшк их рассматривал как остаток булгаро-хазарской группы языков средневековья8.

Особенно грубым и вращением у сторической истины являлись попытки Н. Я- Марра доказать огромную доисторическую роль чувашского языка и чувашского эпоса в оформлении русского языка и русского эпоса. «Чувашский вклад в русскую речь,—говорит он,—чрезвычайно значителен и поучителен»9. Многим исконно русским словам, как юг, огонь, окно, око, конь, гонять, посылать, посол, сила и лр., а также русскому «аканью» он приписывает чувашское происхождение10. Не ограничиваясь этим, он далее заявляет, что чувашские материалы разъясняют имена трех братьев «Сказания о призвании варягов», что герой русских былин Добрыня является суздало-волжско-камским племенным тотемным божеством шумеров или чуваш11

1 Н. Я. М а р р. Избранные работы, т. V, стр. 330.

з Там же, стр. 3. °1.

г Там же, стр. 401, 404.

* Там же, стр. 33'2—333

6 Та . и же, стр. 286, 328.

в Там же, стр 367.

7 Там же, т. И, стр. 186, т. V, стр. 361, 364, 369.

8 Там же, т. 1, стр. 212.

9 Там же, т. V, стр. 333, 335.

10 Там же, стр. 336.

II Там же, стр. 334.

65

Все эти утверждения Марра стоят далеко от истины, они не имеют ничего общего с подлинной наукой. Только пылкая фантазия, опирающаяся на вседоказующий палеонтологический анализ по элементам и полное игнорирование сравнительно- исторического метода могли его привести к столь абсурдным выводам. Он своими крайне расплывчатыми высказываниями по вопросам этногенеза и языка чуваш внес в чувашское языкознание и историю теоретическую неразбериху и путаницу взглядов.

Некоторые исследователи чувашского языка, идя за Марром, сразу же наталкивались на трудности увязать чувашский язык с указываемыми Марром якобы родственными с ним языками. Серьезный же научный анализ языковых фактов совершенно не в состоянии был установить материальное родство чувашского языка ни с шумерским, ни с басским, ни с кавказскими языками. Наоборот, здесь настойчиво напрашивалось родство с тюркскими языками, но говорить об общетюркских элементах в чувашском языке было нельзя: оно приравнивалось к признанию и пропаганде праязыка. Отсюда полный застой в чувашском языкознании.

2. Трудности решения вопроса о происхождении чуваш и разные высказывания ученых по этому вопросу

Ввиду полного отсутствия исторических данных о чувашах решение вопроса о происхождении и этнической принадлежности их представляет большие трудности. В настоящее время хотя и окончательно установлено, что чувашский язык по своему словарному составу и грамматическому строю принадлежит к тюркским языкам, но вопрос о происхождении его,

о первоначальном субстрате все еще остается открытым, спорным за отсутствием древних памятников языка и исторических данных. История была крайне немилостива к чувашам и языку их. В течение целого ряда веков они оставались в полном забвении и неизвестности, как бы в положении народа без роду и племени. Обошел их полным молчанием готский историк VI века Иордан, отметивший в своем сочинении «De origine actibusque Getarum» соседящие с чувашами народности —черемис и мордву. Ничего не говорит о чувашах и хазарский каган Иосиф в своем известном письме (X в.) к испанскому вельможе Хасдаю Ибн- Шафрута, где перечисляются им платившие ему дань народы Поволжья: буртасы, булгары, сувары, ариса (т. е. эрзя), цармис (т. е. черемисы) и др1. Умалчивает о них и «Начальная летопись», где под 859 годом читаем: «А се суть инии языци.

1 П. К. Коковцов. Еврейско-хазарская переписка в X в. Изд. Академии Наук. 1932, стр. 89.

66

иже дань дають Руси: Чудь, Меря, Весь, Мурома, Мещера, Черемиса, Мордва», не упоминают о них и арабские писатели и географы средних веков: Ибн-Фадлан, Мукадесси, Истахри, Якут и др. Чуваши становятся известными в истории только с XVI века в связи с наступательным движением русского войска по Волге к Казани. Даже после вступления чуваш в состав Русского государства, их долго смешивали то с марийцами (черемисами), то с татарами. Напр., в «Сказании о взятии Казани»—памятнике XVI века, читаем: «Егда же перепла- вишася Суру реку, тогда и Черемиса горняя, а по их Чуваша зовомые, язык особливый, начаша встречати по пятисот и по тысяще их, аки бы радующеся цареву пришествию111. В русских исторических. л,окументах XVI. XVII и лаже начала XVJTI века до первой ревизии (П'2'2 г.) чуваш часто смешивали также с татарами.

Все это сильно затрудняло правильное решение вопроса о происхождении чуваш и языка, Многие историки, этнографы и лингвисты интересовались этим вопросом и принимались за него, но не могли прийти к определенному, более или менее удовлетворительному решению. Например, академик Георги и все писавшие о чувашах на основании его «Описания путешествия»2, а также историки Н. М. Карамзин3 и Н. И. Полевой4 причисляли чуваш к финскому племени. Казанская писательница А. Фукс5 и мадьярский этнограф Hunfalvy6 считали чуваш потомками древних хазар, казанский этнограф В. Сбоев7 относил их к буртасам. А иные историки не прочь были признать в них потомков грозных авар, появившихся в в южной Европе в половине VI века и наводивших ужас на некоторые славянские племена8. Академик Бартольд сближал чуваш с древними хуннами. «Древнейшими историческими предками чувашей,—писал он,—придется признать хуннов, выступающих в истории Китая в III веке до нашей эры». По его мнению, чуваши являются «остатком того первого по времени переселенческого движения из Средней Азии в Европу, главными представителями которого были хунны»9.

1 Сказания князя Курбского. Изд. 2-е Устрялова. 1842, стр. 16. Сочинения князя Курбского. 1. СПБ. 1914, стр. 178.

2 Georgi Bemerkungen einer Reise im Russischen Reich. 1775,11, 849—856. • 3 H. М. Карамзин. История государства российского, изд. Смирдина,

1833, т, 1, стр. 35 и примечание 73 в приложении к 1 тому.

* Н. И. Полевой. История русского народа. 1, стр. 45, Москва, 1829.

5 А. Фукс. Записки о чувашах и черемисах Казанской губерний. 1840.

6 Die Ungern oder Magyaren. 1881, SS. 55—62; Ethnographie von Ungarn. 1876, S. 266.

7 В. Сбоев. Исследования об инородцах Казанской губернии. 1856.

8 К вопросу о происхождении чуваш. Известия Общества обследования и изучения Азербайджана. 1927, № 4, стр. 135—146.

9 Современное состояние и ближайшие задачи изучения истории турецких народов, 1926, стр. 5.

67

3. Теория булгарского происхождения чуваш и ее несостоятельность

Наибольшей популярностью в ученом мире, однако, пользовалась до последнего времени теория булгарского происхождения чуваш. Она зарождается в 30-х гоаах XVIII столетия. Первый высказался в пользу этой теории историк В. Н. Татищев. Он в своей «Истории российской с самых древнейших времен» признает чуваш за потомков волжско-камских булгар. «Вниз по реке Волге,—пишет он,—чуваши, древние болгары, наполняли весь уезд Казанской и Симбирской»1. Позднее лектор Восточного факультета Петербургского университета Хусейн Фейзхааов, работавший под руководством академиков Дорна и Казембека, первый обнаруживает чувашские слова в булгарских намогильных надписях. В опубликованной им в 1863 г. статье «Три надгробных булгарских надписи»2 он загадочные слова «джиати джюр», встречавшиеся на многих памятниках и служившие камнем преткновения для других ученых, расшифровал очень легко и просто как чувашские слова «сичĕ çĕр»—семьсот, т. е. семисотый год мусульманского летосчисления.

До него проф. И. Н. Березин, ошибочно приняв их за арабские слова, переводил их как «пришествие угнетения» и строил невероятные догадки какого-то каббалистического характера. «Ясно,—писал он,—что этот год был ознаменован каким-то особенным событием и притом не в одном Булгаре, но и во всех булгарских владениях... Сложив буквы анаграммы, «джиати джюр» по численному их значению, мы получим 623-й год гиджрыили 1226 г. нашего летосчисления. Этот год ясно указывает на нашествие монголов... »3 Эта ошибка нашла себе место и в наши дни у проф. А. В. Арциховскиго в «Введении в археологию», где мы читаем: «На надгробиях часто встречается одна и та же странная дата «год приш*ствия угнетения». Это год монгольского завоевания»4. В данном случае мы имеем яркий пример недостаточности одних лингвистических данных при решении серьезных научных вопросов, пример того, что лингвистические материалы необходимо увязывать с данными других источников.

Точку зрения Фейзханова поддерживали Н. И. Ильминский5,

1 Н. Татищев. История Российская с самых древнейших времен, 1768,

стр. 317.

3 Хусейн Фейзханов. Три надгробных булгарских надписи. «Известия Археол. об-ва», т. IV, 186-5, стр.;95—404.

3 И. Н. Березин. Булгар на Волге. Ученые записки Казанского ун-та за 185г г., кн. III, стр. 74—160

5 н’ АРциховский. Введение в археологию, 1947, стр. 166 Н И. Ильминский. О фонетических отношениях между чувашским и тюркскими языками. «Известия Археол. об-ва», т. V, 1865, стр. 80—84.

68

акад. Куник1, проф. Н. И. Ашмарин2, акад. А. А. Шахматов3, а за ними и иностранные ученые Howorth5. Gombocz5 и др. И в науке, таким образом, стало постепенно укрепляться мнение, что_. _чу. ваши—потомки древних во л ж с ко ~к?шУк'и ÿ 7Тулг~з р

и что язык чувашский представляет собой новый этап в раз- витии древнебулгарского языка.

С течением времени однако, выявилась несостоятельность и булгарской теории. Появились данные археологического, лингвистического и этнографического характера, свидетельствующие о существовании предков чуваш на нынешней территории задолго до прихода сюда булгар. Чувашский язык ао этим данным является не всецело булгарским языком, в нем имеются в небольшом количестве добулгарские, нетюркские элементы — и в словарном составе и в грамматическом строе.

Булгарская теория, понятая узко и односторонне, в начале 20-х годов подхвачена была татарскими и чувашскими буржуазными националистами в своих узконационалистических интересах. Она породила у них мечты о возрождении якобы былого могущества и величия булгарского государства. Некоторые чувашские националисты, например, добивались даже переименования Чувашской республики в булгарскую.

4. Теория автохтонности чуваш на территории Среднего Поволжья

Булгарская теория в последнее время начала сдавать свои позиции. Она, как теория односторонняя, не могла удовлетворить советских ученых. Последние стали искать новые пути к разрешению вопросов, связанных с этногенезом народов Поволжья. В поисках этих путей ими широко привлекались археологические и антропологические материалы. И действительно, археологические раскопки на территории Чувашии и добытые при раскопках палеоантропологическиё материалы указывают, что чуваши являются не пришлым элементом, а автохтонным, исконным населением местного края, что они обосновались здесь задолго до булгар. Можно полагать, что отдаленные предки чуваш в доисторические времена представляли собой небольшую обособившуюся группу угро-финских племен,

1 В. К уник. О родстве хагано-болгар с чувашами... Записки Академии наук за 1879 г., прил. № 2, стр. 118—161.

а Н. И. Ашмарин. Болгары и чуваши, 1902.

3 А. А. Шахматов. Заметка о языке волжских болгар. Сбор. Музея антропологии и этнографии при АН, т. V, вып. I, 1918, стр. 395—397.

* The khazars, were they Ugrians or Turks? Труды 111 международного съезда ориенталистов в Петербурге. 1876, т. II, стр. 125—149.

5 Die bulgarisch-tiirkischen Lehnworier in der ungarischen Sprache. MSFOtt 1912, XXX.

69

жившую довольно разбросанно в лесных районах и занимавшуюся, судя по произведениям народного творчества чуваш, охотой, рыбной ловлей, бортничеством и мотыжным земледелием, обрабатывая землю кривой палкой, т. е. суком или колом подобно и другим доисторическим обитателям Среднего Поволжья. «Земледелие,—пишет проф А. П. Смирнов,—было мотыжным, чему соответствует находка мукомольных зернотерок на городище Ахматском и близ селения Березняки. Такие примитивные зернотерки в северо-восточной Европе сопутствуют мотыжной системе земледелия»1. Доисторические лесные племена,, предшествовавшие формированию современных народов Поволжья, повидимому, имели много общего и в хозяйственном укладе жизни, и в занятиях, и в общественных отношениях, и в обычаях, и в верованиях, и в языке. Позднее из этих племен, вероятно, одна часть вошла в этнический состав чуваш, другая часть *в этнический состав восточных финнов: удмуртов, коми, марийцев и мордвы, а третья часть послужила этнической основой, на которой формировались угорские народности: МаНСИ, (. ВОГУЛЫ). ХаНТЫ (ОСТЯКИ) И МЗКТ,яр^ (ррнгрм) Лингвистические данные вполне» подтверждают это.

Tl. В. Сталин учит, что «язык является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых он оформляется, обогащается, развивается, шлифуется112; «язык и законы его развития можно понять лишь в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык, и который является творцом и носителем этого языка»3. И действительно, в любом языке содержатся напластования, восходящие к различным эпохам, отложения отдаленнейших исторических и даже доисторических эпох, дающие возможность хотя бы проблематично восстановить некоторые детали первобытной жизни народа, не отразившейся в письменных памятниках языка. Так и данные чувашского языка указывают нам на доисторические связи предков чуваш с предками восточных финнов, по преимуществу марийцев. Наиболее консервативной частью лексики является обычно лексика, связанная с религиозными верованиями. Она долго держится в отсталых слоях народной массы. Например, у чуваш и восточных финнов сильно распространено было в старое время почитание злых духов киремети и кĕлĕ. Кире- меть считался грозным, неумолимым духом, ему приносили в жертву обычно лошадь или быка. Злой дух кёлё почитался не толко чувашами и финнами (в языке суоми kilo, kill!, в удм. яз. кыль, в яз. коми куль),4 но и некоторыми северными азиатскими народами—манси (куль), хантами (куль), нымыланами

1 А. П. Смирнов. Волжские булгары. М., 1951, стр. 15.

2 И. В. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания, стр. 9.

3 Там же, стр. 22.

4 О. Donner. Vergl. WOrterbuch der Fin. -Ugr. Sprachen, 1874, № 198.

70

(кала), луораветланами (чукчами) кели. Последние обращались к кели как к духу смерти. В этом значении он упоминается и в современном романе «Алитет уходит в горы». В значении злого духа второстепенного значения слово это сохранилось и у чуваш в форме кёлё и тур-кёлли. Духу этому приносились в жертву по преимуществу утки. Он пользовался большим вниманием чуваш. Последние обращались к нему то к аслă кёлё—великий кёлё, то к çĕнĕ кёлё—новый кёлё, то к тёпри кёлё—родовой кёлё, кёлё данного рода. Если отдельный женатый член семьи отделялся от родителей и переходил в свой дом или переселялся на постоянное жительство в За- камье или в Сибирь, то он уже умилостивлял этого духа жертвами, обращаясь к нему как к çĕнĕ кёлё, не забывая в то же время и кёлё, который остался на прежней родине. Последнего он в своих молениях называл тёпри кёлё—родовой кёлё.

Злой дух кёлё известен был среди чуваш и в форме «илмар кёлли» и вильмар кёлли». Относительно слова «илмар» профессор Н. И. Ашмарин замечает: «Ильмар—неизвестное слово, может быть, имя человека»1. Нам кажется,что»'сл6вр~этсГяв- ляется отголоском удмуртского иммду~божёствоТ~Оно. вероятно, сохранилось от доисторических первобытных племен, вошедших позднее в одной своей части в этнический состав удмуртской народности, а в другой—чувашской.

После скрещения с тюрками чуваши некоторых местностей к слову кёлё стали прибавлять в качестве первого его компонента слово «тур», усвоенное от булгар, и злой дух стал именоваться у них тур-кёлё, тÿркĕлли В тюркских языках Сибири (у минусинских татар) имеется закономерный эквивалент его в форме тбс, тоже в значении злого духа2. Почитание кёлё, туркёлли прекратилось среди чуваш только в конце,XIX в.

Слово кепе, повидимому, тоже относится к дотюркской лексике чувашского языка. Именем кепе называлось у чуваш языческое божество, управляющее судьбами человеческого роаа. Ему приписывалось назначение человеку при рождении того или иного удела—одним счастья, другим страданий. Свою горькую участь, свою судьбу чуваши приписывали этому божеству и старались умилостивлять его принесением в жертву гуся. В марийском языке ему соотвествует кава юмы, в удмуртском— каба инмар—каба божество. Н. И. Ашмарин в имени этого божества видел название мусульманской священной каабы в Мекке3. Но с таким пониманием трудно согласиться: чуваши были язычники, а не мусульмане. Кроме того,

1 Н. И. Ашмарин. Словарь чувашского языка. Вып. III, стр. 109.

3 А. Н. Кононов. Опыт анализа термина «тюрк». Сов. этногр., 1949, № 1, стр. 40—47. Г. М. Василевич. Древнейшие языковые связи современных народов Азии и Европы. Труды Института этнографии, т. II, стр. 223, 1947.

3 Н. И. Ашмарин. Словарь чувашского языка. Вып. VI, стр. 189—190.

71

кепе часто называлось матерью, которую ни в коем случае нельзя огорчать. «Кепе кепе ( = кебе) тăр, кепе ама тар, кепе вёт аму санăн, амуна ан хирĕçтер—кебе есть кебе, кебе -мать. Кебе—мать твоя, мать свою не огорчай, не раздражай111. В более же поздние времена уже обращались к ней, как к мужскому божеству, и вместе с ней в своих молитвах призывали и мать ее. Отсюда можно заключить, что слово кепе, как и кире- меть, появилось в отдаленные времена, в период существования материнского рода, еще в среде местных доисторических лесных племен, вошедших частично в этнический состав и чу вашской и финских народностей.

Из других древних чувашских слов, общих с восточнофинскими, нужно указать калан кун—праздник, праздновавшийся весной в среду страстной седмицы. Повидимому, первоначально он был связан с культом предков, а позднее посвящен поминовению усопших. Праздник этот в известной степени соответствовал навьему дню древней Руси. По верованию чуваш, будто бы в этот день мертвецы выходили из гробов и шли к своим родственникам невидимо погостить у них. Через неделю, в праздник серен, или вирём, молодежь с рябиновыми прутьями ходила по домам, хлестала амбары и заборы, прогоняя мертвецов обратно на кладбище. В заключение разводили костер и прыгали через огонь, чтобы очиститься от всякой нечисти, которая легко могла пристать к ним вследствие соприкосновения с мертвецами из загробного мира.

В настоящее время в чувашском языке не осталось слов, родственных калăм кун и значение его мы можем выяснить только из финских языков. В финских языках —в мордовском калмо—могила, в удмуртском кулэм—мертвец, марийском Шлем, в яз. манси калем—умираю. В старое время и город Холмогоры по-фински звучал Калмо-кар—могильный город, т. е. город, построенный на финском кладбище. Еще в XVIII веке он произносился как Колмогоры. Например, Сумароков писал, что «Ломоносов московское наречие в колмогорское превратил*2.

I Слово кар в древности и в финских языках и в чувашском

i обозначало селение, город, огороженное место. Отсюда мы имеем на -кар целый ряд названий городов и селений на финском севере и в Чувашии. Достаточно упомянуть Сыктывкар— главный город республики Коми, Кудымкар—главный город Коми-пермяцкого национального округа, Шурышкар — главный город Ямало-ненецкого национального округа и Шупашкар— главный город Чувашской республики3. Чув. карта—хлев,, огороженное место, картиш (карта ăшĕ) —двор, в яз. коми, манси, хантов карта—двор, морд, кардас—двор, кардо — конюшня.

* Н. И. Ашмарин. Словарь чувашского языка. Вып. VI, стр. 180—190.

з А. Сумароков. Собрание сочинений, том X, стр. 38, 1787 г.

Слово кар — иранское. Оно, вероятно, занесено было сюда скифами (ср. осет. карт-двор).

72

К дотюркскому времени, ко времени первоначальной общности, существовавшей между предками чуваш и предками угров и восточных финнов, вероятно, относятся следующие слова: пуртă — топор, удмуртск. пурт—нож. Это же слово известно в басском (burdin—железо) и в немецком (Barte— секира, топор) языках. Такое широкое бытование слов, как пуртă и указанное выше келе, ясно говорит о доисторических культурных связях, существовавших между различными первобытными племенами Европы и Азии.

К этой же группе древних слов мы склонны отнести: чув. кăвапа—пупок, марийск. кава—живот, брюхо; чув. шупăрТ мар. и хант. шабур—белый женский халат (поддевка), манс. шуп—рубаха; чув. кашман, удм. и коми кушман, эрз. кшуманъ, мар. ушман—редька и др. корнеплоды, чув., мар., удм. карас. мокш. кяряст-соты; чув. турат, эрз. тарад— ветка, чув. кÿнделен (устар.), удм. кемделе, канделем—свидетель; чув. кăткă, мар. кутко, эрз. коткудав, коми коткодзь, лопар. коткка— муравей; чув. шулкеме, мар. шолкама, эрз. сю л- гамо—нагрудное женское украшение, состоящее из кожаного четырехугольника, нашитого мелкими серебряными монетами: чув. хум, манс. и хант. кумп, хумп—волна, чув. çурла, удм. сÿрло, мар. сарла, в яз. коми карла, мадьяр, шарло—серп и т. д. В старое время финский ученый Wichmann наличие слова сюрло в языках удмуртском и коми объяснял тем, что оно заимствовано из чувашского языка. Между тем как этимология этого слова указывает на его восточнофинское происхождение. В удмуртском и коми языках сюр значит рог. Следовательно, сюрло первоначально понималось как роговидный предмет. (?) Серп действительно напоминает рог.

О доисторических связях предков чуваш с предками восточных финнов свидетельствует также и то, что и в чувашском и в восточно-финских языках среда называется днем крови: чув. юнкун, мар. вюргэчэ, мок л. вержи. Повидимому, в древнее время в этот день ими совершались кровавые жертвоприношения.

О вхождении предков чуваш в древнейшие времена в восточнофинскую этническую общность ясно говорит и довольно богатый дотюркский лексический фонд чувашского языка, уцелевший от первобытных времен в топонимике и ономастике. Действительно, названия чувашских селений и урочищ представляют благодарный материал не только для лингвиста, но и для историка и этнографа. Многие из них носят печать глубокого архаизма и не могут быть объяснены с позиций тюркского языкознания. Некоторые селения известны в Чувашии под тремя названиями, большинство под двумя, только немногие под одним названием. Три названия—это отложения трех социально-политических периодов исторической жизни чуваш. Одно из этих названий, в большинстве случаев теперь непо

73

нятное для нас, восходит к добулгарскому времени, и в бул- гарское время, повидимому, осталось без изменения. Второе название присвоено было в период Казанского ханства по имени владетеля или наместника данной области. С приходом русских и построением церкви в данном селении последнее получало новое название в зависимости от того, какому церковно-исто- рическому событию или святому посвящалась церковь. Например: добулгарскор название — Куснар, татарское — Байгулово, русское—село Богоявленское, Шĕнерпуç—Бнчурино—Воскре- сенское-тож, Ватнер—Решетниково, Йёршер—Мартынове, Пăр- мас—Аттиково, Субар—Албахтино, Муркар—Уразметево, Ту- пах—Тансарино, Кинчер—Янситово, Тёмшер—Салдыбаево, Кёл- кеш, Муркаш, Нăрваш, Уравăш, Илебар, Ишек, Ишлей, Тимёш, Авруй и т. д. То же нужно сказать и о названиях разных урочищ, они также в преобладающей своей части восходят к добулгарскому времени и получили свое название от доисторических племен, составивших основное ядро чувашской народности. Слова эти давно утратили свое вещественное значение. Например: реки Çавал—Цивиль, Выла, Сăрă (Сура), Шёнер, Шутнер, Пёчер, Ара, Ункй (Онга), ключи: Упуй (Убуй), Паташ и т. д.

Весьма древними и явно дотюркскими являются, например, названия селений на -нар, -нер: Апнер, Вурнар, Идеснер, Кёнер, Кётеснер, Кунер, Куснар, Пинер, Писенер, Санар, Упнер, Урнар, Чаганар, Чёнер, Шанар, Ушанар, Шелнер, Шутнер и т. д. Первая часть этих слов в отдаленном прошлом, вероятно, обозначала название рода или племени, а вторая часть -нар, -нер—стойбище, стоянку, дом, -селение. Например, кочевья, где были открыты вишапы, по-курдски называются аджака- юрт1 а по-армянски вишапнер2.

Аналогичные названия селений, рек и озер в большом числе встречаются и у восточных финнов, особенно у марийцев. Напр.: Водонер, Кинер, Кугунер, Куженер, Лонганер, Мамсинер, Ошканер, Сабанер, Шукшнер и т. д., в удм. Асинер, Кизнер и др., в морд. Ингенер и др. Повидимому, слово нер в значении селения угро-финскими племенами в доисторические времена заимствованы были от скифов. (Ср. мар. нер—нос, мыс, эрз. нерь—клюв, мыс, мар. эвгер—речка).

К добулгарской (т. е. дотюркской) топонимике относятся также названия селений и урочищ на -мае, -мес: Атмас, Асла- мас, Аштамас, Игелмес, Кашмаш Туçа, Пăрмас, Тёрлемес, ср. племенное название çармăс—черемис; в марийском: Карамас, Атламаш, Памаш и др ; в удмуртском: Валамаз, племенное название калмез, в мордовском: Широмас, Коломас, Кочемас

1 Г1о-чувашски звучало бы аçтаха (вĕри çĕлен) çурчĕ—дом дракона, Т' е- жилнще, селение племени, имеющего своим тотемом дракона.

Сборник этнографии, т. VI, стр. 112.

74

и др.; на -гаш, -геш, -ваш, -ваш: Алгаш, Альгеш, Кёлгеш, Мургаш, Кушлавăш, Явăш, Нăрваш, в марийском: Емангаш, Ургаш, Кожваш, в удмуртском: Вавож, в мордовском: Каргаш; на -мар, -мер\ Вăрмар, Итмар, Кудемер, Вурмер, Тÿмер, Куш- мара, в марийском: Шудермар, Кокшамар, Пумар, Ляжмар, Паратмар, Шешмар, Кужмара, Кукмара и др., в морд.: Каймар Самарка, Шимаревка и др.

Чувашская ономастика также сохранила нам изрядное количество древних имен Многие чувашские языческие имена, по нашему мнению, восходят к глубокой, дотюркской старине. Повидимому, первоначально они были названиями чувашских племен и родов. К таким именам относятся:

1) имена на -мае, -мес: Арзамас, Атмас, Иремес, Ирчемес, Сармас; в морд. Атемас, Арземас, Полдомас и др.;

2) имена на -мар, -мер-. Самар, Самарка, Едимер, Идимер, Кизимер и др. С этим -мар, -мер мы знаем древних шумеров, финское племя меря, современных мари, удмуртское инмар— божество и т. д.;

3) имена на -мат, -мет: Ильметь, Ирметь, Кальметь, Кар- меть, Кнеметь, Семеть, Шеметь и др. Сюда же можно отнести название злого духа киреметь. Ср. исторических сарматов, известных со II в. до н. э. Имя Кнеметь, частично напоминающее древнерусское кьметь, повидимому, также доисторического происхождения;

4) имена на -ман, -мен, -ван: Арман, Арзаман (ср. эрзя), Ахтаман, Альмень, Ильмень (ср. озеро Ильмень), Эльмень, Кузман, Севан и др.

Некоторые фонетические особенности современного чувашского языка нам хочется также объяснить как пережиточное наследие от первичных этнических групп, составивших подоснову чувашской народности. Например, типичное для чувашского консонантизма отсутствие звонких шумных согласных в абсолютном начале слова, в абсолютном конце слова и перед всеми согласными—явление, имеющее характер глубокой древности, мы склонны отнести к добулгарскому периоду развития чувашского языка. Возможно даже, что в ту эпоху в чувашском языке шумные звонкие отсутствовали во всех позициях слова. Слабая озвонченность их в двух положениях, а именно между двумя гласными и между сонорными и гласными, явление, сильно усилившееся в последние . -Ю лет, повидимому, могло возникнуть в чувашском языке много позднее.

Таким образом, утверждения сторонников булгарской теории, что чуваши—прямые потомки булгар, не выдерживают критики. Наличие в чувашском языке древнейших слов, не объяснимых при помощи данных тюркских языков, красноречиво свидетельствует о существовании предков чуваш на нынешней территории их задолго до прихода на Волгу булгар и об этнической близости их некоторым доисторическим угро-финским племенам.

75

Археологические данные также говорят против отождествления чуваш с булгарами. Профессор А. П. Смирнов прямо заявляет, что «Чуваши являются потомками аборигенов, оставивших нам городища рогожной керамики и более ранние стоянки. Эти древние племена послужили основным компонентом в формировании чувашского народа, они составили основное ядро и других народов Поволжья—мордвы и мари»1.

5. ЧУВАШСКАЯ НАРОДНОСТЬ—ПРОДУКТ СКРЕЩЕНИЯ ПЕРВОБЫТНЫХ ЛЕСНЫХ ПЛЕМЕН ФИННО-УГОРСКОЙ ГРУППЫ С ПРИШЛЫМИ КОЧЕВЫМИ ТЮРКАМИ

Из предыдущего изложения ясно, что язык у доисторических предков чуваш был безусловно не тюркский. По историческим данным, древность тюркских народов и языков их не простирается далее III века до н. э. Кроме того общепризнано» что тюркские языки первоначально зародились и распространялись в степях Средней Азии среди кочевых скотоводческих- племен. И только позднее тюрки проникали в Южную Европу и северные лесные районы, где уже постепенно переходили на оседлое положение. Ни в одном из тюркских языков мы не находим тех слов, которые нами приведены были выше в виде предметных слов, племенны^ названий и наименования населенных пунктов и урочищ. ^Современный же чувашский язык по своему словарному составу и грамматическому строю относится к тюркским языкам. Отсюда ясно, что в истории первобытных предков чуваш был роковой момент, когда неожиданно явились к ним—лесным племенам, более сильные степные тюрки-скотоводы и легко подчинили их, несколько разброд санно живших и не ожидавших нападения. После покорения, повидимому, начался процесс постепенного скрещивания и слияния предков чуваш с пришлыми кочевыми тюрками в единую общую народность с преобладанием тюрков и языка их. Поскольку дотюркский язык предков чуваш был язык несложный с очень скудным словарным фондом и примитивным грамматическим строем, он не мог устоять против более богатого языка победителей, быть может, и численно превосходивших чуваш.

И. В. Сталин учит, что «скрещивание языков есть длительный процесс, продолжающийся сотни лет... При скрещивании один из языков обычно выходит победителем, сохраняет свой грамматический строй, сохраняет свой основной словарный фонд и продолжает развиваться по внутренним законам своего развития, а другой язык теряет постепенно свое качество и постепенно отмирает»2. То же самое случилось и с чувашским

1 А. П. Смирнов. Волжские булгары. М., 1951 г., стр. 85—86.

2 И. В. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания, стр. 29—30.

76

языком. После скрещения предков чуваш с тюрками чувашский язык освоил тюркский грамматический строй и тюркский основной словарный фонд и стал рвзвиваться по внутренним законам тюркских языков. Что касается дотюркского словарного фонда и грамматических форм, то они постепенно отмирали и от них до настоящего времени сохранились только жалкие остатки— единичные лексические и грамматические элементы.

Теперь естественно возникает вопрос, когда же могло иметь место означенное скрещение чуваш с тюрками и какие тюркские племена вошли в этнический состав чувашской народности в качестве второго компонента. Весьма соблазнительна м является в данном случае признать такими тюрками волжско- камских булгар, поскольку в языке булгарских намогильных надписей открыты чисто чувашские элементы. Но мы не можем всецело согласиться с такой постановкой вопроса. Чуваши безусловно входили в состав бхлгарского царства. Кроме них сюда входили также и марийцы, и удмурты, и коми, частично и мордва. Заслуживает здесь особого внимания то, что все эти восточнофинские народы, живя под властью булгар, не стали на путь скрещивания, ассимиляции с булгарами, они и под владычеством булгар се хранили в чистоте свою национальность и свой финский язык. Влияние булгарской культуры на них свелось только к нескольким десяткам слов, которые они заимствовали от булгар. Каким же образом чуваши могли оказаться столь неустойчивыми и непостоянными в языке, что легко отказались от своего языка? Все это было бы весьма загадочно.

Кроме того, такое толкование выставленного выше вопроса противоречило бы также тому, что некоторые восточнофинские заимствования из чувашского языка носят очень древний характер и, по мнению финских ученых, восходят к той отдаленной эпохе, когда языки удмуртов и коми еще не разделились, не обособились, а составляли один общий пермский язык1, когда булгарского государства на Волге и не существовало. Да и сэм по себе чувашский язык, по общему мнению тюр- колигов, является одним из древнейших тюркских языков, в нем сохранились многие архаические черты. На этйм основании мы склонны думать, что скрещивание чуваш с тюрками происходило недобровольно, не стихийно и не в булга реку ю эпоху в VI. I XIV вв., когда народности Поволжья уже почти сформировались, а много раньше. Оно могло начаться приблизительно во втором или первом веке до н. э., когда чувашские племена жили в лесном районе сравнительно разбросанно, когда они еще не представляли компактной массы, крепко спаянной устойчивой общностью языка и территории. С неко

1 Wichmann. Die tschuwassischen Lehnworter in den permischen Spra- chen, Memuires de la Societe Finno-Ougr. XXI, 1903.

77

торой вероятностью можно допустить, что подчинившие себе предков чуваш тюрки представляли собой оставшуюся на Северном Кавказе часть булгар. Армянский историк VIII в. Моисей Хоренский пишет: «Во дна царствования Аршака 1 (127—114 г.), сына Вах»аршака, возникли большие смуты в цепи великой горы Кавказской в земле болгаров, из которых многие, отделившись, пришли в нашу землю и поселились в низовьях Ках'а—в плодоносных и хлебородных местах в продолжение долгого времении1. Факт пребывания булгар в древнее время в Армении отчасти подтверждается и наличием в Закавказье, на территории Армении (в южной части Муган- ской степи) реки, носящей название Булгарчай (тур., чагат. чай—маленькая речка), берущей начало в Ленкоранских и Салатавских горах. Следовательно, после того как одна часть булгар во II веке до н. э. направилась в Армению, то другая часть их, покочевав некоторое время в южно-русских степях и теснимая более сильными племенами, повидимому, поднялась вверх по Волге, покорила предков чуваш и, слившись с ними, составила второй компонент этнического состава чувашской народности. Сами булгары, повидимому, первоначально входили в гунский союз племен, известный в китайских летописях под названием хунну и сложившийся в III веке до нашей эры. Булгары, вероятно, пришли из Средней Азии в Европу очень рано.

И самое племенное название чуваш, по нашему мнению» обязано своим происхождением этим пришлым тюркам. Повидимому, оно представляло собой название одного из более сильных булгарских племен—сувазов, поработивших местное лесное население данного района. Сувары в Мешхедской рукописи «Путешествия Ибн-Фадлана на Волгу11 названы суваз'ами (л. 2086). Профессор А. П. Ковалевский, которым была переведена эта книга, арабское слово, переданное в первом издании как саван, по некоторым, весьма убедительным данным склонен читать как суваз2. Это дает нам право предполагать, что в суварском союзе племен одни произносили свое племенное название как сувар, а другие как суваз. Повидимому, булгары первого потока, покорившие предков чуваш и давшие им имя, были из племени суваз. Некоторым подтверждением нашего предположения служит и то, что марийцы до сих пор называют чуваш «суасла мари», сувасла мари. Слово суваз в устах дотюркских предков чуваш легко могло получить форму яуваш и шубаш (ср. Шубаш- кар—главный город Чувашской республики, буквально селение или город шубашей, чувашей). Возможно, что у предков

1 История Армении, перевод Эмина, 1858, стр. 87.

а А. П. Ковалевский. О степени достоверности Ибн-Фадлана. «Исторические записки Академии Наук СССР», № 35, 1950, стр. 265—293.

78

чуваш, представлявших собой одно из обособившихся финно- угорских племен, преобладали в языке шипящие звуки иплч, как у нынешних марийцев. Этим легко объясняется переход слова суваз сначала в шуваш, иьубаш, а потом и в чăваш.

Мы склоны думать, что только после скрещения предков чуваш с булгарами-сувазами и после окончательного освоения ими тюркской речи и начинается собственно история чувашского (сувазского) народа и языка. С этого времени чувашский язык начинает уже развиваться по своим внутренним законам, несколько отличным от закономерностей развития каждого из остальных тюркских языков.

В VII веке с Северного Кавказа пришла на Волгу и другая часть булгар и, обосновавшись между Волгой и Камой, создала здесь довольно сильное государство, в состав которого входили почти все мелкие народности Среднего Поволжья: чуваши, марийцы, удмурты, коми. О том, как чуваши жили под властью булгар и как у них развивался язык в эту эпоху, трудно сказать что-либо определенно и уверенно: у нас нет никаких исторических данных. Повидимому, они входили в состав довольно сильного племени булгар—суваров (их же называли и су вазами). Торгово-промышленным центром их являлся одноименный город Сувар. О крупном экономическом значении этого города говорит уже факт собственной чеканки монет, из коих известны монеты, чеканенные в X веке в период времени между 931 и 992 гг. Развалины этого города сохранились до настоящего времени. У чуваш, живущих в окрестностях этих развалин, они известны под именем Сăвар. В старое время старики-чуваши относились к этим развалинам весьма почтительно, как к чему-то весьма близкому и родному. По всей вероятности, чуваши составляли в составе племени сувар оседлое сельское земледельческое немусульманское население. Возможно также, что под булгарским племенем исгилъ, эсгиль, не принявшим ислама (л. 2086), нужно разуметь не отдельное племя, а старое трудовое земледельческое население чуваш, не принявшее ислама. По крайней мере этимология этого слова частично подтверждает такое наше предположение. Мы склонны этимологизировать это слово как эски гиль: турецк. эски—древний, гиль, киль—лом, семья; слог ке перед ки выпадает (явление гаплологии). Следовательно, эскиль или исгилъ —эю древние семьи, древние жители, т. е. древние (первого потока) оседлые булгары-сува- зы (сувары), скрестившиеся с предками чуваш. Если в слове эскиль первую часть сложения эс будем понимать как чувашское бç, соответствующее каракалпакскому ис, турецкому, киргизскому иш—дело, то и в этом случае мы приходим к тому же выводу, что племя эсгиль—это трудовые семьи земледельцев, а не люди городской мусульманской культуры.

Вследствие сильного развития производства и торговли с

79

иностранцами—арабами, персами, армянами, славянами и восточно-азиатскими народами булгарский язык в VIII-XIV вв. сильно развивается: обогащается лексически и вырабатывает литературные нормы не без влияния, конечно,арабского и персидского языков. Под влиянием новых общественно экономических условий и чувашский язык в булгарскую эпоху несколько пробуждается к жизни. 'Он обогащается новыми арабскими и персидскими культурными словами. Повидимому, в эту эпоху появились в чувашском языке следующие арабские слова: вăхăт—время, эсрел — божество смерти, ĕмĕр —век, мул—имущество, скот, тёнче — вселенная, тухъя—головной убор девиц, хула—город, хырăç—подать, поземельный налог, хыпар—весть, известие, шуйттан—шайтан, дьявол, шик—сомнение, тивлет—успех, счастье, благодать и др. Персидские: ёмёт — надежда, ёмётлен —надеяться, кёссе—карман, сурпан—головная повязка женщин, тăшман—враг, злодей, тёрёс—верный, правильный, туе—приятель, пурçăн—шелк, ни— отрицательная частица и др. Вообще булгары для чуваш предстарляли родственную народность. По этой причине после нашествия Батыя (1236) и разорения Булгарии Булат Тимуром (1461) многие булгары, особенно из племени сувар, по всей вероятности, переходили к родственным чувашам и ассимилировались с ними. В чувашской народности, таким образом, булгарский этнический элемент отложился довольно мощным творческим пластом, он и языку чувашскому сообщил тюркский строй речи и тюркский словарный фонд.

6. БУЛГАРЫ-СУВАЗЫ КАК ВТОРОЙ ЭТНИЧЕСКИЙ КОМПОНЕТ ЧУВАШСКОЙ НАРОДНОСТИ

В пользу того, что в этнический состав чувашского народа позднее влились булгары (сувары), красноречиво говорят следующие языковые факты:

1. Булгарские намогильные надписи, в которых отражается типичый для чувашского языка «р» и «л» диалект в противоположность «з» и яш» диалекту других тюркских языков. Например, мы здесь имеем слова: тухур1^—девять, саккар—восемь, вутур—тридцать, джюр—сто, джирем—двадцать, хир— дочь, девушка, арня кун—пятница, айх—месяц, биалем—пятый и т. д. Эти слова в других тюркских языках звучат, как ту- гыз, секиз, отуз, йуз, егерме, кыз, атна кон, ай, бишенче и т. д.

2. В русских летописях (в Троицкой) под 1230 г. встречается булгарское слово турун в форме множественного чис ла трунове в значении высшего сословия, высших должност-

лите1 неимением аРабского шрифта булгарские слова набраны русскими

80

ных лиц булгарского царства. В Чувашии до сего времени несколько селений носит название Туруново: Тăрăн, Тăрăм. В древних тюркских языках (в енисейско-орхонских надписях) слово, соответствующее турун, имеет форму тудун (с интердентальным д). Интердентальному же д орхонских надписей в современном чувашском языке систематически соответствует звук р: адак—чув. ура—нога, адгÿ—ырă—добрый. Кроме слова турун, в чувашском языке известны и другие слова заведомо булгарского происхождения. Например, в словаре Махмуда Кашгарского, в памятнике XI в., указаны в качестве булгарских слова, которые бытуют теперь в чувашском языке: авус, чув. ăвăс—воск, кÿбе—кольчуга, чув. кепе (произносится кебе) —рубашка. Нужно также заметить, что в 1945 г. во время раскопок близ древней болгарской столицы Преславы найдена была гранитная колонна со старинной надписью, где четыре раза повторяется слово «кюпе» в значении кольчуги1. Повидимому, производство кубе сильно распространено было у булгар не только в период пребывания их на Северном Кавказе, но позднее и на Волге. Известно, что в древнее время в Хорезм кольчуги вывозились из Волжско-Камской Булгарин2.

3. В чувашском языке сохранился ряд слов, общих с древнеармянскими, древнегрузинскими и с осетинскими словами. Не приходится сомневаться, что слова эти могли появиться только на Кавказе в аланской, армянской и грузинской среде. Наличие их в современном чувашском языке предствляет явление весьма странное и загадочное, вызывающее большое недоумение и затруднение у исследователей, тем более, что история не знает культурных взаимосвязей между чувашами и указанными кавказскими народами. Здесь приходится принять во внимание то, что вторым этническим компонентом чувашской народности явились булгары-сувазы, которые, по свидетельству армянского историка Моисея Хоренского, до прихода сюда на Волгу в течение долгого времени (со II века до н. э. до VI—VII вв. н. э.) жили на Кавказе в соседстве с аланами, армянами и грузинами.

В течение 7—8-векового пребывания булгар на Кавказе естественно и неизбежно могли иметь место процессы взаимодействия различных этнических и культурных элементов, т. е. могло иметь место не только культурное влияние местных аборигенов на булгар, но и булгар на кавказские народности. С Кавказа, повидимому, и вывезли булгары слова, являющиеся теперь в чувашском языке общими с армянскими, с грузинскими, с осетинскими. Сюда относятся: чув. кйвар—горящие угли, у древних халдов куар— бог огня, в грузинских песнях слово это

1 Софийская газ. «Изгрев» от 5 сентября 1945 г., № 282, стр. 4.

2 См. С. П. Толстое. Древний Хорезм, 1949, стр. 14.

81

повторяется в качестве припева в форме квара; чув. сивё, груз» циви—холодный, чув. чир, груз, чир—болезнь, чув. шартан, шйрттан — рубец, начиненный кусками мяса, зажаренный, засушенный (хранился месяцами), армянск. чортан—сушеная пахтыня (см. Давид Сасунский), чув. вёре, арм. варел—кипеть, чув. Атал, древнегруз. Аталас—Волга, в осетинских нарт- ских сказаниях Адыл—имя владетеля неизвестной страны; чув. чăкăт, осетинск. чигт — сыр; чув. каврăç, осет. кăрз— ясень; чув. кёпе—рубашка, груз, и осет. каба—женская рубашка (заимствовано от булгар) и т. д.

4. Современное чувашское слово çăкăр—хлеб, представляющее фонетический вариант слова джугара, обязано своим происхождением булгарам. Растение это культивируется главным образом в Средней Азии и дает обильный урожай. Ср. киргизское жÿгдрÿ, узбекск. и казахск. жугери—кукуруза, турецк. чдкери—просо, туркм. загара—хлеб, испеченный из муки джугары.

5. Этническая общность чуваш и булгар подтверждается также и наличием булгаро-чувашских заимствований в мадьярском языке. Мадьяры, повидимому, долгое время (V—VII вв.) находились под культурным влиянием древних булгар. В мадьярском языке сохранилось свыше 200 булгарских слов, всецело совпадающих, за исключением незначительных фонетических изменений, с нынешними чувашскими словами. Слова эти относятся к области скотоводства, земледелия, домашнего быта и хозяйства. Мадьярские лингвисты, этнографы и историки давно обращали внимание на чувашские элементы в их языке, но окончательно систематизировал их Гомбоць в своем труде «Die bulgarisch-turkischen Lehnworter in der ungarischen Spra- cheu (1912).

Приведем часть культурных терминов из указанных им:

82

По исследованиям наших историков Европеуса1 и Середо- нина2 в древнее время мадьяры жили по обоим склонам Уральского хребта и вместе с вогулами (теперь манси) и остяками (ханты) составляли одну общую народность, известную в русских летописях под именем югры или угров. Позднее, теснимые соседними племенами, они системой рек Вычегды и Юга вышли на Волгу и по Оке двинулись на юг, перешли Дон и, пробыв в южнорусских степях, в так называемой Лебедии, около 50 лет и, теснимые печенегами, направились далее на Запад, переправились через Днепр около Киева и за Карпатами в славянских землях основали свое государство (кон. IX в.).

Чувашские слова мадьяры могли заимствовать непосредственно от чуваш, могли заимствовать и от булгар. В новое время мадьярские ученые Dark6, Feher, Gombocz, исходя из языковых и исторических данных, а также на основании географического распределения некоторых растений и деревьев заключают, что культурно-языковое влияние булгар на мадьяр происходило не на Волге, а на Северном Кавказе, между Доном и Кубанью и началось оно еще в V—VI вв. н. э. 3

6. О преобладании булгарского элемента в чувашской народности и языке говорит отчасти и то, что некоторые старославянские слова болгарских изводов и уцелевшие от древнего времени единичные слова у современных дунайских болгар являются совершенно одинаковыми по значению с соответствующими чувашскими словами. Например, старосл. бе- лег—знак, знамя, чув. паллă, палăк—знак, намогильный столб, памятник, на булгарских надгробиях белюк—знак, памятник, у современных болгар белег—знак, метка; тикръ, тикъръ, тикра, чув. тдкбр, тёквр—зеркало; самъчи—кассир, казначей, чув. сум < сам—большое число, счет, позднее рубль=100 копеек; осох, чув. осă—польза: совр. болг. капь (капище) —идол, чув. кап—форма, фигура, силуэт, внешний вид, подобие; кавка в чув. и болг. означает галку (слово это, возможно, ономато поэтической природы) ; болг. кътъ, русск. кут, чув. кётес—угол; древнеболгарск. тепе—род серебряного головного украшения женщин, чув. тевет—широкая лента, украшенная монетами и бисерами, надеваемая женщинами через левое плечо; болг. белтек, чув. пелтек—заика и т. д.

7. При сближении чувашей с булгарами нельзя проходить и мимо того общеизвестного этнографического факта, как выражение почтительности держанием шапки под мышкой. Ибн- Фадлан пишет, что булгары при встрече с царем и со стар

1 Д. Е в р о п е у с. Об угорском народе, 1874.

а С. Середонин. Историческая география, 1916.

3 Korosi Csoma-Archiv 1, 292—301; Ungarische Jahrbiicher 1, 195—203: Keleti Szemle XIX, № 2, 1921.

83

шими снимают шапку и держат ее под мышкой4. То же самое наблюдалось у чувашей. Держание шапки под мышкой составляло непременную особенность чувашских молений, хотя бы они происходили летом в жаркую погоду. При общественных и домашних молениях чувашин обязательно снимал свою шапку и держал ее под мышкой.

Таким образом, приведенные данные языка не оставлют сомнений в том, что в этническом составе чувашской народности булгарский элемент оставил наиболее толстый и мощный пласт. Он густо отложился и в лексике и в грамматике чувашского языка и сыграл преобладающую роль в истории формирования чувашской народности и языка. Можно с уверенностью сказать, что словарный состав современного чувашского языка в своей тюркской части в основном булгарский с небольшими наслоениями кыпчакского и татарского элементов.

7. КЫПЧАКСКИЕ И ТАТАРСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ЧУВАШСКОМ ЯЗЫКЕ

Кыпчакские (половецкие) элементы, имеющиеся в небольшом числе в чувашском языке, повидимому проникли сюда не непосредственно через кыпчаков, а через казанских татар. Булгары, начиная приблизительно с XI—XII вв., имели более тесные связи с половцами (кыпчаками), а в XIV веке после разгрома булгарского государства они в своей основной массе смешались с ними, образуя смешанные этнические группы, вошедшие потом в состав казанских татар и башкир. По этой причине кыпчакские слова в чувашском языке трудно выделить из состава татарских слов. Последние переходили в чувашский язык в период Казанского ханства, когда все административные должности среди чуваш занимали татары. Что касается чувашских князьков и тарханов, то они, повидимому, не пользовались у татар большим доверием и играли второстепенную роль в управлении. Они могли приобрести доверие у татарских правителей только принятием ислама. Но в этом случае, как гласит предание, чувашские администраторы окончательно отрывались от своих сородичей и отатарива- лись. Татарские крупные администраторы и феодалы, вероятно, с собой приводили к чувашам большой штат служащих и прислуги, так что целый ряд чувашских селений—и новых и старых (существовавших до прихода татар) —получил свое название от имен этих татарских наместников и начальников. Например: Шималахи (шейх Амалах), Шибулатово (шейх Булат), Янситово (Ян Сеит), Байдеряково (бай тирек), Байгулово (бай кул), Ахчура (ак чура), Карачура, Кармалы (кара мал), Хозяхмат (Хозя Ахмат) и т. д.

4 Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. 1939, лл. 2066—207а.

84

В период татарского ханства чувашский народ испытывал тяжелое угнетение со стороны ханской администрации и духовенства. Пропаганда ислама была настолько велика, что целые чувашские селения переходили в мусульманство и «отатаривались». Например, в Арском районе не осталось ни одного селения с чувашским населением. Стремление к тата- ризации чуваш было со стороны мулл и отчасти администрации настолько велико, что оно угрожало самому существованию чувашской народности. Но, к счастью, приход русских частично приостановил это движение.

Татарский хан с установленным им административным строем сильно импонировал чувашам. Все порядки и церемонии ханского двора они даже перенесли на своих богов и стали представлять их в виде важного хана и разных чиновников, окружающих, сопровождающих его и прислуживающих ему. Например: тăвам ырă—добрый дух, заседающий в диване (государственное учреждение, судебный трибунал), хум кёре- кеçĕ—кравчий хана, тăвам çÿретекен—дух, ведущий дела дивана, мăн турра алăк уçакан—отворяющий двери жилища бо- жия, чĕлпĕр тытса çÿрен ырă—дух, ведущий за повод (лошадь того или иного бога) и т. д. Последние названия явно заимствованы из торжественно обставленных выездов хана1. Празднование пятницы, продолжавшееся у чуваш вплоть до XX в., также началось, вероятно, в период татарского ханства.

Все это не могло не способствовать распространению татарских слов среди чуваш. Как бы тщательно мы не анализировали словарный состав чувашского языка, все же не найдем в нем более 150—200 татарских слов, включая сюда и арабские и персидские слова, проникшие в чувашский язык за время владычества татар—за весь период Казанского ханства, продолжавшегося около 150 лет. Поскольку каждый язык развивается по внутренним законам своего развития, слова эти легко выделяются своим фонетическим составом. Сюда относятся,, например: юлташ—товарищ (закономерной чувашской формой было бы çулташ), аташ—тезка, ялав—знамя (по законам чувашского языка следовало бы яташ, çулав), яш—молодой, парень, яхăн—близко, около (имеется и в чувашской форме çывăх), акăш—лебедь (тат. ак—белый, кош—-птица), арăслан— лев (имеется закономерная чувашская форма услан кайăк), талак—селезенка, тинёс—море (чувашско-булгарская форма тенкер, в какой форме оно перешло в мадьярский язык), тă- кăс—тесный (имеется закономерная чувашская форма тăвăр),

1 Н. В. Никольский. Этнографический очерк Мильковича, писателя конца XVIII в. о чувашах. Отд. оттиск из журн. «Известия Об-ва археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те», т. XXI, вып. 4, 1905^ Н. И. Ашмарин. Отголоски золотоордынской старины в народных верованиях чуваш. «Известия Северовост. археол. и этнограф. ин-та», т. 11, Казань.

85

йăмшак—рыхлый, мягкий (закономерная чувашская форма çемçе), карчăк—старуха, хапха—ворота, йёс—медь, пайтах— достаточно, порядочно, маттур—красивый, хороший, сильный, тав—спор, тяжба, тавлаш—спорить, вести тяжбу, такмак— частушки, шакмак—чурка, сим—сладкий напиток (?). Пёр пăк- кинчен пыл юхать, тепёр пăккинчен сим юхать; кирг. зам- зам—живительная влага, вода меккского источника. (Ср. финск. sima—медовый напиток).

В период Казанского ханства арабские и персидские слова проникали в чувашский язык также через татарский язык. Сюда относятся: арабские слова: авал— в старину, некогда, айван—животное, айап—вина, поступок, асап—мучение, ахах— сердолик, алка—серьги, ахăр саман—последние времена перед концом мира, масар—кладбище, салам—привет, самана—эпоха, сăвап—милость, награда за доброе дело, хал—состояние, здоровье, сила, халё—теперь, халăх—народ, хапăл—принятие, харам—бесполезный, хатёр —готовый, хак—цена, шар—беда, несчастье, ар. -перс, шантал—подсвечник и т. д.; персидские слова-, ăста—мастер, аçтаха (вёри çĕлен) —сказочное чудовище в виде крылатого огнедышащего змея, дракон, ёнер—ремесло, ёренке/. —вид, янавар—бессловесное существо, животное, ку- кёрт—сера, кахал—ленивый, маса—вкус, намăс—стыд, начар— плохой, нурăс уйăхĕ—март, патша—царь, пахча—сад, паха— ценный, пихампар—пророк, пирёшти—ангел, тараса—весы, та- са—чистый, тастар—старинная женская головная повязка, чар- шав—занавеска и т. д.

Таким образом чувашский язык, успевший ко времени казанского ханства окончательно консолидироваться в своем основном словарном фонде и грамматическом строе, во время казанского ханства проявил сильную устойчивость и необычайную сопротивляемость всякой насильственной ассимиляции. Несмотря на притеснения чуваш со стороны татарской администрации и мулл влияние татарской культуры на чуваш ограничилось только тем, что в чувашский язык проникли за этот период около 150 кыпчакско-татарских слов.

Татарские заимствования в чувашском языке составляют новый пласт тюркских слов сравнительно с древнебулгарским пластом, отличающимся наиболее архаичными чертами. Известный тюрколог С. Е. Малов правильно указывает, что чувашский язык более старый, чем татарский, и стоит ближе к старотюркскому языку, чем современный татарский язык1. Приходится решительно возражать против утверждения некоторых татарских историков и лингвистов, что чувашский язык своими булгаро-тюркскими элементами всецело обязан татарскому языку, который будто бы один является прямым продолжением булгарского языка. Несостоятельность такого утвержде

1 Сборник «Происхождение казанских татар*. Казань, 1948, стр. 116—119.

86

ния слишком очевидна. Современный чувашский язык довольно резко расходится с татарским языком—и в своем словарном •составе и в грамматическом строе. Весьма многие слова основного словарного фонда в этих языках не совпадают. Слова, аналогичные чувашским, сохранились только или в древнетюркских языках рунической письменности или у тюркских народов, живущих в настоящее время далеко от чуваш.

Например:

1 Монгольский словарь Мукаддимат аль-адаб, 1938, стр. 113 (элик) ; 171 /кысрак), 279 (инек).

87

Число этих примеров можно значительно увеличить, но и приведенных, нам кажется, достаточно, чтобы правильно заключить, что древнейший тюркский пласт чувашского языка возник вне влияния, вне зависимости от татарского языка. Указанный лексический фонд чувашского языка находит себе соответствия или в древнетюркских языках рунической письменности или же в тюркских языках, имеющих сферу своего распространения далеко за пределами Чувашии, но в отдаленном прошлом, повидимому, имевших отношение к булгарам, а может быть и соприкасавшихся с ними.

У казанских же татар в административном управлении тон задавали, вероятно, не булгары, а пришлые кыпчаки-куманы, выходцы из Золотой орды, астраханские и крымские татары и и другие тюркоязычные племена. Они же, видимо, играли решающую роль в окончательном формировании татарской народности и языка. Правильно указывает М. Сафаргалиев, что «после образования Казанского ханства, когда произошла более или менее устойчивая концентрация родственных по языку, быту и хозяйственному укладу народностей и племен, началось формирование современных татар путем слияния различных тюркоязычных народностей и племен, близких между собой не только по культуре, но и по хозяйственному быту. В длительном процессе образования современных татар, кроме местных булгарских племен и татар, переселившихся в период Золотой орды, повидимому, приняли участие и буртасы-»1

Нельзя забывать и того, что сами булгары являлись весьма сложным этническим образованием, и язык их мог иметь некоторые диалектные особенности. Махмуд Кашгарский в составе булгарского народа отмечает только два тюркоязычных племени: племя булгар и племя сувар. Возможно, что племя булгар принимало преимущественное участие в формировании татарской и башкирской народностей, а племя сувар (суваз) — чувашской.

Из предыдущего изложения ясно, что в чувашский язык хотя и перешло значительное количество кыпчакско-татарских слов, но сами кыпчаки и казанские татары не участвовали в

1 М. Сафаргалиев. Один из спорных вопросов истории Татарии. Журнал «Вопросы истории» за 1951 г., № 7, стр. 80.

88

этногонии чуваш. Наоборот, локальный чувашский этнический элемент заметно выделяется в составе народности казанских татар.

Таким образом, наличие тюркского этнического элемента в составе чувашской народности, обязанное, как мы выше указали, булгарам в лице отдельного племени их сувазов или сувар, не подлежит сомнению. Красноречиво говорит об этом словарный состав современного чувашского языка. Какую бы область общественно-хозяйственной жизни чуваш мы ни взяли, везде в названиях и частей тела, и родства, и предметов домашнего обихода, животных и птиц и пр., везде видим исключительное преобладание тюркских слов, представляющих главным образом древнебулгарское наследство и только частично являющихся заимствованиями из татарского языка или созданиями самих чуваш по внутренним законам развития своего языка.

8. ФИНСКИЙ ЭТНИЧЕСКИЙ ЭЛЕМЕНТ В СОСТАВЕ ЧУВАШСКОЙ НАРОДНОСТИ

Этногонический процесс формирования чувашской народности не ограничивается одним скрещением доисторических предков чуваш с булгарами-сувазами первого потока, частично и с булгарами второго потока, он продолжается и дальше. Из позднейших этнических элементов, влившихся в состав чувашской народности, нужно указать локальные скрещения верховых чуваш с марийцами. В настоящее время в Чувашии имеется до десятка селений с наименованием «Çармăс» (черемисы) : Туçи Çармăс, Хурăнсур Çармăс, Чăваш Çармăс, Çар- мăскасси или просто Çармăс. Все эти селения чувашские, ни одного марийца в них нет. Предание гласит, что некогда здесь жили марийцы, что они потом слились с чувашами. По историческим документам также известно, что в деревне Шемурше, где теперь живут исключительно чуваши, еще в XVII веке жили марийцы. Этимология слова вполне подтверждает это: мар. шем—черный, уржа—рожь, шемурша—черная рожь, т. е. спорынья. При скрещивании с марийским языком чувашский язык выходил обычно победителем: ни основной словарный фонд, ни грамматический строй чувашского языка при этом нисколько не пострадал, наоборот, он обогатился двумя-тремя десятками марийских слов. Сюда относятся: чув. ан (кăкшăм ани), мар. ан—отверстие.

89

В финские языки последнее слово проникло из литовского языка, где pirtis — баня, perti — мыть кого-нибудь, хлестать веником от корня, означающего пар (ср. Веске. Славянско-финские культурные отношения по данным языка. Казань. 1890, стр. 215—216) и т. д.

Культурные взаимодействия менаду чувашами и марийцами, имевшие некогда место, не остались без последствий. Они сказались в повседневном быту чуваш: в одежде, обуви, домашней обстановке и пр. Местами и антропологический тип чув^ш совпадает с марийским.

Таким образом, чувашский народ формировался и язык его вырабатывался на нынешней территории в течение многих столетий в процессе взаимодействия различых этнических и культурных элементов.

9. ЗНАЧЕНИЕ ВЕЛИКОГО РУССКОГО НАРОДА В КУЛЬТУРНОМ РАЗВИТИИ ЧУВАШ

Своим же культурным подъемом чуваши всецело обязаны великому русскому народу. Прогрессивное влияние передовой русской культуры на чуваш началось с древнейших времен, и оно шло как по линии экономики и культуры, так и по линии языка. В чувашском языке мы находим слова кăмпа (произносится кăмба) —гриб, кётеле (ч звонкое—джь) —сверток очищенной кудели, приготовленный для пряжи. Слова эти, вне всякого сомнения, проникли сюда от восточных славян раньше X века, когда у последних в языке еще были носовые гласные: юс большой, юс малый. Ср. г1 ба, кхдель. И в последующие времена не прекращался приток новых русских слов в чувашский язык в связи с широким культурным воздействием русских на чуваш. Хотя чуваши, повидимому, очень рано оставили кочевой быт и, осев на постоянных местах жительства, занялись земледелием, но все же применением более рациональных приемов в области сельского хозяйства они обязаны были русским. Например, основное земледельческое орудие соха (чув. суха, сухапуç) переходит к ним от русских довольно рано, возможно даже в булгарский период в IX—X вв., так как свой первобытный плуг (ака, акапуç) более пригоден был У них для поднятия нови. Вероятно, в эту же эпоху или немного позднее чуваши научаются от русских возделывать озимую рожь (ср. чувашское название «ыраш»). Раньше у них

1 Юс большой.

90

излюбленными культурами были только яровые культуры: полба—пăри, пшеница—тулă, ячмень—урпа, горох—пăрçа и др. Название крупы — кёрпе у чуваш также русское, для каши остается свое название пăтă, в других тюркск. яз. бутка.

Система овинной сушки снопов чувашами перенята также от русских. Ср. слово авăн—овин, авăн карта, анкарти—гумно. До сближения с русскими мы не знаем о существовании у чуваш овинов.

И в области пчеловодства русские явились учителями чуваш. Они раньше оставили первобытную бортевую систему и перешли к более усовершенствованным приемам разведения пчел — к применению переносных колодных ульев и пасечной системе. Об этом красноречиво говорят чувашские слова вёлле (в—протетический звук), у тар (удар), представляющие собой очувашенные названия русских слов: улей и неизвестного теперь одр—примост к дереву в лесу, куда ставили ульи-колоды (Даль. Словарь II, стр. 1686, 3-е издание). Из музыкальных инструментов гусли, несомненно, перешли к чувашам от русских, что видно из названия его кёсле—гусли и т. д.

В позднейшие же периоды истории чуваш культурное влияние русских на них заметно усиливается. С момента вступления их в состав Русского государства мы не найдем в общественной и хозяйственной жизни их ни одного участка, где бы не чувствовалось влияние передовой русской культуры.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла перед чувашским народом широкие перспективы свободной творческой деятельности. За 35 лет существования в условиях советской власти коренным образом преобразилась экономика Чувашии. Благодаря последовательному и неуклонному проведению партией и правительством ленинско-сталинской национальной политики и братской помощи со стороны великого русского народа расцвела культура чувашского народа—национальная по форме, социалистическая по содержанию.

Проникнутый безграничным доверием к родной партии и Великому Сталину, чувашский народ уверенно идет вперед, к светлому коммунистическому будущему.

С. П. ГОРСКИЙ, доктор филологических наук»

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЧУВАШСКОЙ ОРФОГРАФИИ

В 1871—72 гг. видный деятель по народному образованию чуваш И. Я. Яковлев составил алфавит, исходя из учета общих звуков для всех диалектов чувашского языка, с устранением нетипичных звуков отдельных говоров.

Чувашский алфавит был составлен на основе русской графики. Для обозначения специфических звуков чувашского языка, например для обозначения краткости и мягкости звуков, были применены диакритические знаки*

Новый алфавит состоял из 25 букв: аА, ăĂ, у У, ыЫ, еЕ, ёЁ, уУ, иИ, лЛ, л,, мМ, нН, 25, рР, сС, çÇ, шШ, вВ, кК, хХ, пП, тТ, t, Тэ.

После создания алфавита И. Я. Яковлев приступил к нормализации чувашского правописания. В основу развития литературного языка был положен низовой диалект, и с учетом общенародного языка были выработаны первоначальные правила по правописанию, носившие название «Предуведомление», которые печатались в качестве предисловия к букварю в различных его изданиях.

Чувашский алфавит и орфография, выработанные во II половине XIX века на основе новейших научных достижений по языкознанию того времени, в значительной степени способствовали становлению литературного языка.

Средств этого алфавита было вполне достаточно для транскрибирования всех звуковых явлений чувашского языка. Как показывает практика нормативной орфографии и опыт чувашской публицистики периода первой русской революции, чувашский оригинальный алфавит, составленный И. Я. Яковлевым, особых затруднений не испытывал. В случаях, как о том говорилось в «Предуведомлениях» И. Я. Яковлева к первому чувашскому оригинальному букварю, когда слова брались из церковнославянского и русского языков, то они сохраняли свое правописание, исключая окончаний.

Газета «Хыпар», как мы знаем, в течение одного года с лишним пропагандировала это положение и офографировала

92

так: Сберегательная кассара, Росйяра, КурскШ губершяра (или: кёпёрнере). Такая практика передачи заимствованных слов продержалась в основном до Великой Октябрьской социалистической революции.

Старые, дореволюционные орфографические нормы после Великой Октябрьской социалистической революции, в результате которой чувашский народ получил полную возможность «развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов11,1 перестали удовлетворять общественность. Однако «новое11 направление в правописании заимствованных слов, которыми стал усиленно пополняться после революции словарный состав чувашского языка, в первое время не отличалось движением вперед, по сравнению с правилами И. Я- Яковлева. Вот несколько образцов передачи заимствованных слов этого времени: хветератси, театăр, сотсиалисăм, коммун, акта, тситата, клопус, шурнал и т. д.

Коренное изменение социальных и политических основ жизни чувашского народа, все усиливающееся общение между русским и чувашским народами с каждым годом обогащало чувашский язык заимствованиями из русского языка и интернациональными словами.

Стремление к передаче всех заимствований средствами чувашского алфавита, носившее явно националистическую окраску, не имело жизненной основы, так как невозможно было без грубого искажения передавать слова: федерация, факультет, фельетон, торф, факт, революция, совет, коммунист, комсомол и др.

Буква о вошла в практику письма без всякого на то постановления. Вернее будет сказать, что она не была устранена из практики письма в силу того же «Предуведомления11 -И. Я. Яковлева. В 1926 году Центральный Исполнительный Комитет Чувашской АССР своим постановлением законодательно закрепил факт бытования в практике письма буквы о и дополнил, кроме того, чувашский алфавит буквой ф.

Попутно было принято правописание некоторых слов на основе произношения верховых чуваш, например: çăмăр вместо çумăр, йăтă вместо йытă, йăвăр вместо йывăр, эпёр вместо эпир.

Новое правописание этого рода слов было принято не на основе каких-либо научных обобщений, а в силу определенного перевеса верховых говоров и влияния последних на язык периодической печати, издание которой после основания Чувашской автономной области было сосредоточено в Чебоксарах, центре верховых говоров.

1 ВКП (б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. V. Часть I, Партиздат, 1936 г., стр 394.

93

В годы Советской власти Конституции союзных республик начали закреплять в законодательном порядке право народов СССР на свободное развитие национальных языков СССР, предоставленное им Великой Октябрьской социалистической революцией, несколько позже это право закрепляется и в Конституциях автономных республик. Так, например, Конституция РСФСР от 11 мая 1925 г. признает за гражданами РСФСР «право свободного пользования родным языком на съездах, в суде, управлении и общественной жизни. Национальным меньшинствам обеспечивается право обучения на родном языке в школе11 (стр. 13).

Лексика чувашского языка особо заметно пополняется новыми словами, отображающими новый этап общественно-политической жизни Советского государства в связи с индустриализацией страны и коллективизацией сельского хозяйства. При этом следует отметить, что благодаря начавшейся культурной революции, молодое поколение начинает произносить значительное количество заимствований в русском произношении, как, например: совет, комсомол, колхоз, трактор, ферма, сеяЛка, плуг, клуб, бригада, завод, закон, журнал, циркуль, цех и др. Это объясняется постоянным совместным участием трудяшихся русских и чуваш в политической жизни страны, в развитии народного хозяйства и культурного строительства.

Новое содержание никак не укладывалось в старую форму, и последовало второе уточнение алфавита И. Я. Яковлева. Следует отметить, что этот процесс не сопровождался каким-либо взрывом в развитии языка, а происходил в результате постепенного накопления количества для перехода к новому качеству в части правописания и произношения заимствованных слов, составивших в чувашской лексике значительный процент.

Постановлением президиума ЦИК ЧАССР от 1933 года были введены в чувашский алфавит дополнительно 6 букв: б, г, д,

ж, з, ц. Затем из алфавита была исключена буква т,, вместо которой введена из русского алфавита буква ч.

Это мероприятие способствовало дальнейшему закреплению произношения заимствованных из русского языка слов (главным образом терминов) в русском произношении, что в немалой степени облегчило изучение русского языка в чувашской школе.

К началу 30-х годов в практической работе по изданию учебников делается некоторая попытка нормализировать правописание слов, дающих незначительные звуковые расхождения в двух основных диалектах: çăкăр и çăккăр, тутăр и тут- тар, кукăль и куккăль и др. Правописание, а отсюда и орфоэпию подобных слов, практика утвердила через учебники в произношении низовых чуваш: кукăль, çăкăр, тутăр и т. д. По аналогии правописание причастий, наречий и прилагательных на -ллă, -лл&, лла, -лле, -лли тем же постановлением прези

94

диума ЦИК ЧАССР было принято также в произношении низовых чуваш: каймала, каймали, лашала, лашалă, вăрманала, унтала, кунтала и др.

Орфография 1933 года отличается половинчатостью в смысле приближения произношения заимствованных слов к русскому произнешению, непродуманностью междиалектных расхождений, вследствие чего правописание прилагательных, причастий н наречий на -ла, -ле, -лă, -лĕ при пересмотре орфографии в 1938 году было опять оставлено по-старому, т. е.: каймал- ла, каймалли, лашалла, лашаллă, вăрманалла и т. д.

В отличие от предыдущих правил правописания, орфография 1938 года до ее утверждения Президиумом Верховного Совета ЧАССР была уточнена в Институте языка и письменности Академии Наук СССР. Алфавит ' чувашского языка в 1938 году третий раз подвергся изменению и дополнению. В него были включены буквы: щ, э, ю, я, ъ, ь. Из алфавита исключены буквы ф, щ, f. Вследствие включения букв е, я, ю буквы ъ, ь получили дополнительную функцию разделительного знака. Разумеется, ь и в чувашском языке в качестве основной функции сохранил значение знака смягчения согласных.

Таким образом, алфавит чувашского языка, составленный в 1871—72 годах И. Я. Яковлевым и состоявший из 25 букв, пополнился всеми буквами русского алфавита и сохранил для передачи специфических звуков чувашского языка четыре буквы: ă, ё, ç, у.

Этот новый чувашский алфавит, возникший на основе дружбы чувашской социалистической нации с великой русской социалистической нацией, призван служить дальнейшему развитию чувашского литературного языка. Можно надеяться, что чувашский алфавит и чувашская орфография пойдут в ходе своего развития по пути не расхождения, а сближения, но с полным сохранением при этом законов внутреннего развития чувашского языка. При этом само сближение чувашского языка с русским в части заимствованных слов, алфавита и орфографии следует рассматривать в системе развития внутренних законов чувашского языка за ряд столетий.

Орфография 1938 года сделала первую попытку сохранить единую графику как в исконно чувашских, так и в заимствованных словах. Так, например, буквы: е, ю, я, э, ъ, ь употребляются в аналогичных русскому языку случаях и для передачи чувашских слов; буква щ не имеет обращения в чувашских словах и употребляется лишь в заимствованных словах.

Орфография 1938 года установила правописание многих основ заимствованных слов без изменений, но с допуском изменения окончаний в тех незначительных случаях, когда, например, окончание является категорией, не типичной для чувашского языка (категория рода и в некоторых случаях категория

95

числа). Например: 1) аптека, литература, басня, судья, Марье;

2) революци, постановлени, пролетари, чернил и др.

В орфографии 1938 года впервые сделана попытка уточнения правописания сложно-составных слов. В орфографическом словаре, составленном на основе орфографических правил 1938 года, допущено слитное письмо для всех сложных слов, составляющих одно понятие и объединяемых в единое целое единством ударения, причем подобные словосочетания являются несвободными сочетаниями слов: шывсикки, хирчăххи, хурăн- çырли, улăмури, алçырăвĕ. Исключением являлись словосочетания, которые хотя и составляют одно понятие, но не имеют единого ударения. Подобные слова писались раздельно: арсын ача, пуç пÿрне, кача пурне, пуç тÿпи, сăмса шăтăкĕ и др.

В годы Великой Отечественной войны некоторые работники издательства (в 1944—45 гг.) подняли вопрос о пересмотре орфографических правил в порядке их дальнейшего улучшения. Вопрос временно разрешился постановлением орфографической и терминологической комиссии по незначительным пунктам правил. Постановлено было писать Верховнăй вместо Верховный, Централънăй вместо Центральный, дежурнăй вместо дежурный.

Следущее изменение орфографии происходит в 1949 году. Наряду с положительными моментами по уточнению правил орфографии следует отметить и отрицательные стороны правил этого года.

Без достаточного основания и научного обоснования было принято правописание сложных слов. Многие сочетания слов, составляющие одно понятие, одно неразложимое словосочетание, объединенное единством ударения, даны в раздельном написании вопрекидрадщщацному слитному письму этих слов в течение всего послеоктябрьского периода: хёрача (писалось вместе около 80 лет), ĕççынни, ĕçхалăх, ялхуçалăх (за все годы советской власти), хăшпĕр (с 1938 г.).

Изменения подобного рода вызвали возражения со стороны учителей и многих практических работников и сетования на непоследовательность и произвольность в орфографировании общеупотребительных слов.

15 января 1951 г. по ходатайству работников издательства орфографическая и терминологическая комиссия постановила:

1. Писать слитно следующие слова: ĕççынни, ĕçхалăх, ял- хуçалăх, хĕрача, виçĕмкун, виçĕмçул, хĕçпăшал, хăшпĕр.

Чувашский научно-исследовательский институт к этому пункту прибавил еще 3:

2. Писать следующие слова через дефис: пыра-киле, пурă- на-киле, пĕле-тăра, кура-тăра, куллен-кун, çуллен-çул.

3. Писать следующие слова в чувашском прозношении: лавкка, парăс, кăранташ, пăрахут, пăравус.

96

4. Имена людей можно писать и в русском, и в чувашском произношении: Вася—Ваççа, Петя—Пеття.

В орфографических правилах 1949 года непродуманным является также 13 § в отношении правописания слов: пурнйç, таврăн, çаврăн, вырнаç, уйрăл. Изменение правописания этих слов вызывает справедливые нарекания отдельных учителей чувашского языка. Правописание слов: пурăнăç, çавăрăнса, вы- рăнаçрăмăр, уăăрăлтăмăр закрепилось в букварях И. Я- Яковлева, в творчестве К. В. Иванова и в последующей литературе и держалось вплоть до 1949 года.

Орфографические правила 1951 года и орфографический словарь того же года, вышедшие отдельным изданием, значительно упорядочили чувашское правописание и подготовили основу для дальнейшего развития чувашского литературного языка. Положительной стороной правил и словаря является то, что они в значительной степени закрепляют нормы орфографии ( а отсюда и орфоэпии), утвердившиеся за ряд лет послеоктябрьского периода: пахчаçă, çулçă, çутçанталăк, тĕштирă, тырпул, пуç пÿрне, кача пÿрне и т. д.

Закономерным слеаует также считать некоторое ограничение слитною письма сложных слов: хура тăпра, хура тăх- лан, ту качаки, и др.

Но вместе с тем следует отметить, что как орфографические правила, так и словарь отражают следы какой-то спешки и недоделки. Несмотря на то, что они вышли через год после появления трудов И. В. Сталина по вопросам языкознания, некоторые положения гениального учения нашего вождя не учтены.

И. В. Сталин учит: «Некоторые местные диалекты в процессе образования наций могут л<-чь в основу национальных языков и развиться в самостоятельные национальные языки... Что касается остальных диалектов таких языков, то они теряют свою самобытность, вливаются в эти языки и исчезают в них»1.

Если в период формирования чувашской буржуазной нации в основе литературного языка закрепились некоторые слова в произношении низовых чуваш и это произношение в советскую эпоху также принималось за норму, то к чему казалось бы надо было менять эти нормы, вместо шултăра, пултăран, турчăка—шултра, пултран, туряка и др. Тем более правописание подобных слов с пропуском редуцированного гласного а не содержится в 13 § правил орфографии, а потому включение их в орфографический словарь в произношении верховых чуваш после 80 летней практики письма и произношения их следует считать легкомысленным отношениьм к развитию литературного языка.

1 И. В. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. Издательство «Правда», 1950 г., стр. 37.

97

То же следует сказать и в отношении слов, которые даны в словаре в двух вариантах, т. е. в произношении низовых и верховых чуваш: хултăряă (низ.) и хултăря (верх.), тăхлаяă (низ.) и тăхлая (верх,), шăнкăряă (низ.) и шăнкăря (верх.). Если до появления трудов И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания1* подобные вопросы часто путались в чувашской орфографии, то сейчас можно было принять только одну форму.

Под грамматические формы признака сложных слов не следует включать выпадения редуцированных гласных ă, ĕ, находящихся в исходе слова. Это только сбивает учащихся. Например: сивчир. Здесь признаком слитного письма не является выпадение звука ё, в этом случае пришлось бы писать слитно и слово çĕн çул. Следует приводить только те грамматические формы, как признаки для сложения основ, которые помогают делать обобщение правил (признаков) сложных слов. Надежным признаком сложных слов является группировка их по частям речи, но этот признак получает силу лишь в совокупности с другими признаками сложных слов.

Признак сложных слов, проводимый делением слов по прямому и переносному значению, является верным признаком всех неразложимых словосочетаний, но слитное или раздельное письмо сложных слов охватывает лишь частично. Желательно, чтобы орфография и других подобных слов была приведена к единству.

Словосложение в общей системе словообразования занимает особое положение, а потому остается областью неизученной. Ряд ученных, например, Бодуэн де Куртенэ и его школа в лице Богородицкого В. А., Крушевского Н. В. занимались, главным образом, суффиксальным образованием новых слов и совсем не касались префиксального образования слов, очень мало освещали вопрос словосложения.

Академик Щерба Л. В. называл словообразованием все «живые схемы для обозначения новых понятий» и считал нужным помещать их в грамматике, а непродуктивные, неживые случаи давать в словаре.

Из всех высказываний академика Щербы по словосложению я хочу привести одно, наиболее характерное: «Принимая во внимание единичность лексических элементов и применимость правил грамматики о словообразовании и словоизменении ко многим словам, можно противополагать лексическое грамматическому как единичное — типовому. В этом смысле я предлагаю говорить о явлениях словарных и типовых1*1.

«С одной стороны все индивидуальное, существующее в памяти как таковое и по форме никогда не творимое в момент

’Журнал «Преподавание иностр. языка в средней школе*, № 1, 1947 г.,

стр.

98

речи—лексика, и с другой стороны—все правила образования слов, формы слов, группы слов и других языковых единств вышего порядка—грамматика1*1.

В послеоктябрьский период развития чувашского литературного языка в порядке обозначения новых понятий образовано много новых слов посредством словосложения. Орфография многих таких слов (ĕçхалăх, çĕршыв, çулпуç) установилась стихийно, без теоретического обоснования.

Следует отметить, что орфографические правила и словарь 1938 года не ставили задачи внесения коренного изменения по вопросу теоретического обоснования правописания слов, образованных посредством словосложения. Они даны были в том виде, в каком закрепила их практика письма того времени.

Признаками сложного слова, образованного посредством словосложения, считались: 1) выражение сложным словом (главным образом терминологического порядка), нового понятия отличного от значения отдельных компонентов; 2) изменение форм слов, входящих в состав сложного слова; 3) единство ударения как признак сложносоставного слова.

Орфографические правила 1949 и 1951 года и орфографический словарь 1951 года встали на иной путь толкования сложносоставных слов. Пересмотрены были все слова, возникшие на основании словосложения в послеоктябрьский период, и максимально сокращено количество их. Грамматические признаки сложносокращенных слов, изложенные в 58—61 §§, создают значительные затруднения для различения слов, образованных посредством словосложения: çăматă и хут купăс, сăран атă\ çĕрулми и çĕр çырли, çĕр кăмрăкĕ; куçхарши и кантăк хар- ши, хура тăпра и сарçу, шăн çу\ вункунлăх и пилĕк кунлăх; хввел урш и улмури, юханшыв и вĕçен кайăк, пушхир, шăл- çемми и др.

Казалось бы, что после появления гениального труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания1* можно было навести порядок в этом деле.

Незачем было выбрасывать из числа признаков слова, образованного посредством сложения корней, признак единстца ударения в сложном слове. Ударение во многих языках является признаком грамматического выражения отношений между словами.

Во всяком случае, если в орфографических правилах было затруднительно изложение грамматических признаков сложных слов, то в учебнике грамматики их следует изложить с предельной ясностью. Необходимо подробнее проанализировать словосочетания, используемые при словосложении, при этом

1 Щ е р б а. Очередные вопросы языковедения.. Известия АН СССР»,№ 5, 1945 г., стр. 181.

99

признак единого ударения в слове является признаком различения слитного написания слова от раздельного. Указанное явление одинаково проявляется при сочетании слов посредством управления и примыкания. И в том и в другом случае управляемое и примыкаемое слово в неразложимых словосочетаниях не является членом предложения.

7-ой пункт предисловия (59 § правил правописания) точно излагает признак слитного и раздельного письма. Сочетания двух слов, образующиеся без всякого изменения формы, пишутся раздельно в прямом значении и слитно при переносном значении: пёркун (намедни), пёриай (постоянно), çурçĕр (полночь), вăрăмтуна (комар), вăрăмсăмса (долгоносик), утмăлту- рат (василёк!, пилĕкçуллăх (пятилетка). Следует отметить, что подобных слов вообще-то мало, однако слитное правописание всех остальных сложносоставных слов подпунктами предисловия и остальными параграфами правил не охватывается. Например: улмури (чтобы подвести под правило, здесь искусственно выпущен звук ă), тем те пёр (раздельное письмо не аргументировано), аçа-çиçĕм (письмо через дефис не аргументировано), юханшыв (слитное письмо не аргументировано; см. выртан каска, вĕçен кайăк) и др. ( Вследствие недостаточных научных обобщений правописания сложносоставных слов, правописание их следует запоминать по орфографическому словарю.

За исключением указанных моментов новая орфография значительно упрощает чувашское правописание.

Кстати, надо отметить, что в статье тов. Васильева А. И. «Вопросы чувашской орфографии» («Записки14 Чувашского Научно-исследовательского Института, вып. II, 1949) определение орфографии дается как классовое, с точки зрения антимарксистского, марровекого учения о языке.

В заключение необходимо выразить следующее пожелание. Чувашскому научно-исследовательскому институту языка, литературы и истории необходимо продолжить работу по уточнению орфографии чувашского языка, применительно к той основной линии развития науки о языке, которая довольно четко определилась за эти два с половиной года благодаря гениальному труду И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания».

СОДЕРЖАНИЕ

Кузьмин В. Л. Из истории реализации ленинского декрета о земле в

Чувашии 3

Андреев М. А. Подъем сельского хозяйства и укрепление общественного хозяйства колхозов Чувашской АССР в годы первых трех сталинских пятилеток • 25

Егоров В. Г. К вопросу о происхождении чуваш и их языка.... 64

Горский С. П. Краткая история чувашской орфографии 92

Данилов Н. Ф. Язык и стиль романа К. Турхана «Йăмраллă ял» («Деревня в ветлах»).  100

Дискуссии и обсуждения

Григорьев П. Г. К вопросу об образовании чувашской буржуазной нации 153

Хроника

Научные сессии 163

Редакционная коллегия: В. Л. Кузьмин (отв. редактор), Н. А. Андреев,

Т. Г. Гу сев, М. Я■ Сироткин.

Тех. редактор И. Григорьев.

НТ 01U62. Подписано к печати 7-1V-1953 г. Объём 10,75 п. л. 10,82 учетно-издат. л. Бумага 60Х92'/ю- Заказ № 3375. Тираж 1 600 экз.

Типография № 1 Чувашполиграфиздата при Совете Министров Чувашской АССР

г. Чебоксары, ул. Володарского, 5.

xn--80ad7bbk5c.xn--p1ai

Конкурсное сочинение " Моя семья – моя крепость " (На чувашском языке).

Хура хыççăн шурă килет, шурă

хыççăн каллех хура таврăнать…

Çак çаврăнура çынсен шăпи хуллен шăвать,

Хурипе шуррине тутантарать.

Виталий Родионов

«Шăпаран иртме çук»,- теççĕ ваттисем. «Çуралсан ачан çамки çине унăн пулас шăпине çырса хунă»,-тенине те илтме пулать. Анчах кама еплерех шăпа пÿрнине никам та калама пултараймасть. Шăпа кĕнекин хăйĕн вăрттăнлăхĕ пур иккен.

Ватă çынсем хăйсен пурнăçĕ çинчен хаваслансах каласа параççĕ. Эпĕ пурнăç тути-масине аванах ас тивсе курнă çынсен аса илĕвĕсене итлеме юрататăп. Вĕсем ĕлĕкхи пурнăç çинчен хаçат-журнал тăрăх мар, хăйсен чун-чĕри витĕр иртнĕ хĕн-хурсене, асапсене, савăнăçсене чăн-чăн туйнă, курнă, пĕлнĕ.

Акă ман кукамайпа кукаçи те хăйсен ачалăхĕ, çамрăклăхĕ çинчен каласа пама юратаççĕ. Эпĕ вара питĕ тимлĕн итлесе ларатăп та, вĕсемпе пĕрле пулнă пекех туйăнать. Таса чуна вараламасăр, пĕр-пĕрне пĕр сивĕ сăмах каламасăр, юратса, хисеплесе пурăннă вĕсем. Ватăсен хурипе шурри чылай пулнă ĕнтĕ, вĕсен мĕн каламалли пурах.

Манăн ват кукаçи, Семёнов Аким, колхоз йĕркелесе яриччен пилĕк çул лавккара ĕçленĕ. Питĕ ырă кăмăллă, хисеплĕ çын пулнă вăл. Çĕнĕ саманасем пуçлансан ăна колхозра завхоз ĕçне шанса панă. Пин те тăхăр çĕр вăтăр иккĕмĕш çулта, сехер вăхăтсем пуçлансан, ăна ĕçленĕ çĕртенех ним каламасăрах таçталла ăсатнă. Ун чухне ăçта ăсатнине, мĕншĕнне никам та пĕлмен. . Ват кукаçине, Çемене, ним айăпсăр тĕрмене ăсатнă. Сталин саккунĕсем улшăнсан айăпсăр ăсатнă çынсене реабилитаци тăва пуçланă. Анчах ват кукаçи унччен пурăнайман. Халĕ ăна мĕншĕн айăпланине, ăçта вилнине никам та пĕлмест. Пин те тăхăр çĕр вăтăр çиччĕмĕш çулта вăл киле таврăнать. Вара каллех ман ват кукаçи пин те тăхăр çĕр хĕрĕх пĕрмĕш çулччен колхозра тăрашса, вăй хурса ĕçлет. Акимов Алексей платник та пулать, комбайнпа та ĕçлет. Пин те тăхăр çĕр хĕрĕх пĕрмĕш çулта вăл хăй ирĕкĕпе хăрушă вăрçа тухса каять. Аслă Çĕнтерÿ çулĕччен хаяр çапăçусене хутшăнать. Киле йывăр аманса таврăнать. Ват кукаçи пĕр вăхăт колхоз председателĕ пулса вăй хурать. Мĕн чире кайичченех вăл ялта тăрăшать: бригадир та пулать, ферма заведующийĕ те. Ытти ĕçсенчен те пĕрре те пăрăнмасть. Чире те парăнмасть, çÿренĕ çĕртех вилсе каять.

Манăн кукамай, Акимова Аксинья, çав тери ĕçчен çын пулса ÿснĕ. Ăçта кăна ĕçлемен ĕнтĕ вăл ĕлĕкхи йывăр вăхăтсенче! Вăрçă пуçлансан, кукамай вун пиллĕкре чухне, Нижнетроицк енне вăрман касма кайнă. Ун хыççăн колхозра тĕрлĕ-тĕрлĕ ĕçсене хутшăннă: çулла утă çулнă, кĕр кунĕсенче лашапа тырă турттарнă. Бригадир мĕн хушнă, çавна тунă. Кукамайăн пĕрремĕш упăшкине халăх тăшманĕ тесе тĕрмене ăсатнă. Çавăнпа кукамая халăх тăшманĕн арăмĕ тесе ултă çул ферма кĕтĕвне кĕттернĕ. Вăл кунĕпе фермăра тăрăшнă: ĕне сунă, пăру пăхнă, кĕтÿ кĕтнĕ. Питĕ нумай вăй хунă вăл хăйĕн пурнăçĕнче. Пĕр ĕçрен те хăраса тăман, ÿркенмен. Пурне те юратса, тăрăшса ĕçленĕ. Халĕ те кукамай, ватăлнă пулин те, ĕçсĕр лараймасть. «Виличчен те алăран ĕç ан кайтăрччĕ»,- тесе яланах сăмахлать.

Манăн кукаçи те, Алексей Семёнович, йывăр вăхăтра пурăннă. Ват кукаçине тĕрмене ăсатнă чух, вăл ача пулнă, шкула çÿренĕ. Анчах репрессине пула вăл малалла вĕренеймен. Çавăнпа ултă класс кăна пĕтерейнĕ. Кукаçи питĕ ăслă, шеп çын пулнă. Хăрушă вăрçа вăл çамрăклах тухса кайнă. Çапăçу хирĕнче пулемётчик пулнă. Кукаçи вăрçăра чылай çапăçăва хутшăннă. Смоленск хулине хăтарнă чух ăна уринчен амантнă. Ури сусăрланнă пулсан та вăл киле сывă таврăннă. Ун чухне Алексей Семёнович çирĕм çиччĕре пулнă. Кукаçие вăрçă ветеранĕ тесе хисеплесе медаль тата Аслă Аттелĕх вăрçă орденĕ панă. Вăл питĕ хăюллă, çирĕп сывлăхлă, чăтăмлă çын пулнă. Кукаçи нимĕнле хăрушлăхран та хăраса тăман. Шкулта вĕренме май килмен пулсан та вăл çав тери хитре ÿкеретчĕ. Эпĕ ăна ас тăватăп-ха: ман валли кукаçи тĕрлĕ чĕр чунсен сăнарĕсене ÿкерсе паратчĕ, вĕсем çинчен ăнлантаратчĕ. Манпа калаçма юрататчĕ. Унăн ÿкерчĕкĕсене эпĕ тирпейлĕ усратăп. Кăмăл хуçăлнă вăхăтра вĕсене пăхса ларсан чунăм уçăлса каять. Кукаçипе ăшшăн пуплешнĕ пекех туйăнать.

Тата манăн хамăн асанне çинчен каласа парас килет. Унăн ячĕ Елена Степановна. Эпĕ асаннене лайăхах ас тумастăп: ун чухне пĕчĕкрехчĕ-ха. Ун çинчен мана атте каласа пачĕ. Елена Степановна та çав тери ĕçчен çын пулнă иккен. Вăрçă

вăхăтĕнче вăл вун виççĕре кăна пулнă пулин те ытти ачасемпе фермăра пăру пăхнă, хирте çум çумланă, утă пуçтарнă. Ахальтен мар ăна «Ĕçре палăрнăшăн» медальпе чысланă. Асатте вилнĕ хыççăн асанне тăватă ачине пĕччен ура çине тăратать. Вĕсем пурте хисеплĕ çынсем. Асанне мĕн виличчен тăрмăшса ĕçленĕ.

Асаттене те, Ильин Михаила, эпĕ курман. Вăл, атте каланă тăрăх, паттăр çын пулнă. Вăрçăра танкист пулса Кенигсберг хулине çитнĕ. Унта ăна йывăр амантнă хыççăн киле ăсатнă. Вăрçă пĕтсен, суранĕсем тÿрленмен пирки, вăрахах та пурăнайман.

Çапла манăн çемье историйĕ пуян та калăплă. Эпĕ хамăн çавăн пек хăюллă та ăслă, хастарлă та пултаруллă несĕлпе: ват кукаçипе, Акимов Семёнпа, кукаçипе, Алексей Семёновичпа, кукамайпа, Аксинья Романовнăпа, асаннепе, Елена Степановнăпа, асаттепе, Ильин Михаилпа, мухтанатăп, мăнаçланатăп. Вĕсем, чăнах та, Пушкăртстан историйĕнче тарăн йĕр хăварнă. Вĕсем çав тери лайăх, тĕрĕс пурнăç пурăнса ирттернĕ тесе шутлатăп эпĕ. Пирĕн те вĕсенчен тĕслĕх илсе пурăнасчĕ, вĕсем пекех хисеплĕ çын пуласчĕ, ĕмĕре чыслă ĕçпе, таса кăмăлпа, пуян ăс-хакăлпа, çĕр çинчи тивĕçе туйса пурăнса ирттересчĕ, ырă ят хăварасчĕ .

Районный конкурс сочинений, посвящённый дню Республики и Году литературы «Пою мою республику»

Моя семья – моя крепость

Тинякова Александра Анатольевна

11 класс

муниципальное общеобразовательное

казённое учреждение

средней общеобразовательная

школа с. Нижнеулу-Елга

муниципального района Ермекеевский

район Республики Башкортостан

Ильина Любовь Геннадиевна

multiurok.ru

Смотрите также

• 
  Землетрясения и вулканы реферат
• 
  Заболевания поджелудочной железы реферат
• 
  Сети информационные сети реферат
• 
  Служебные части речи реферат
• 
  Реферат симметрия в пространстве
• 
  Реферат классификация детских игр
• 
  Реферат битва на калке
• 
  Организация автомобильных перевозок реферат
• 
  Зачем нужна математика реферат
• 
  Реферат о русском лингвисте
• 
  Реферат социальные институты общества