Реферат: Х писателей-историографов своего времени, посвятил десять книг написанной им "Истории" царствованию в основном двух василевсов Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия. Реферат х

Х i Х i хвеков курсовая работа «Проблема жанра Слова о полку Игореве»

                           РУССКАЯ  ЛИТЕРАТУРА  ХI – ХIХ веков                                              

                                           КУРСОВАЯ  РАБОТА          

                          «Проблема жанра Слова о полку Игореве»                                                                                                                                             

                                                   ВВЕДЕНИЕ

              «Слово о полку Игореве» - самое значительное произведение литературы Киевской Руси и, казалось бы, досконально изучено. Ему посвящены сотни статей и исследований, однако учёные до сих пор продолжают ставить новые вопросы, ещё подлежащие разработке и требующие дополнительных разысканий. Проблема жанра «Слова о полку Игореве» как раз относится к таким вопросам, так как самым теснейшим образом связана с вопросом об его идейном содержании.

               В Древней Руси не было руководств по написанию литературных произведений, как не было и литературной критики и литературной науки. Так каким же образом древнерусские писатели разбирались в великом множестве жанров и поджанров? Каким образом это многообразие не превращалось в хаос? Каковы были те ориентиры, которые помогали им легко находить нужный жанр для написания нового произведения и определять жанр уже написанного? На все эти вопросы можно ответить, если  рассмотреть те существенные различия между литературными жанрами нового времени и жанрами Древней Руси. Возникновение древнерусских литературных жанров имело в основном внелитературную природу, в отличие от нового времени, и во многом было обусловлено их применением в практической жизни в самом широком смысле этого слова. В отличие от современных авторов, древнерусский автор, в своём произведении стремился выразить коллективные чувства, коллективное отношение к изображаемому. Тот автор в гораздо меньшей степени, чем нынешний, был озабочен внесением своей индивидуальности в произведение. Каждый жанр имел свой строго выработанный традиционный образ автора, писателя или исполнителя. Так же как и в фольклоре, образ автора зачастую совпадал с образом исполнителя произведения, если его жанр был рассчитан на произнесение вслух, на чтение или на пение.

              «Слово о полку Игореве», по-видимому, не пелось, а произносилось в качестве публицистической художественной речи. Его автор искусно соединил песенный жанр дружинной поэзии, уходящей в прошлое, с книжной традицией. Опираясь на традиции устного дружинного и народного эпоса, хорошо зная произведения светской исторической оригинальной и переводной литературы, церковной письменности, гениальный неизвестный нам автор «Слова» создал оригинальное по форме и содержанию произведение. Оно проникнуто глубоким лиризмом, публицистическим патриотическим пафосом, эпической широтой. Избранная форма давала автору простор для раздумий, для непосредственного обращения к своим современникам и далёким потомкам.

              «Слово о полку Игореве» написано не стихами, но вместе с тем его ритмический строй находится в органическом единстве с содержанием.

                В первой главе этой работы, помимо краткого изложения исторической обстановки того времени, я решил подробнее остановиться на содержании этого литературного памятника, где я попытался ещё и        отобразить всё то словесное богатство, которым он обладает. Несколько слов хотелось бы сказать о выборе текста для выполнения этой задачи. Сначала я начал описывать содержание «Слова о полку Игореве» по реконструкции древнерусского текста Н.А Мещерского и А.А.Бурыкина, находящегося в сборнике Большой серии Библиотеки поэта (Советский писатель, Л., 1985, с.498). И, вскоре, понял, что моя задача усложнилась тем, что, вместо раскрытия содержания «Слова», я занялся переводом его на русский язык, то есть, бесконечным объяснением давно вышедших из употребления слов и выражений. В этой связи, я заметно бы уклонился от темы, так как сам текст «Слова о полку Игореве» заслуживает особого рассмотрения и внимания. По этой (и не только) причине, я решил воспользоваться для пересказа «Слова», помещённым там же, прозаическим переводом Н.А.Мещерского. Он блистательно, на мой взгляд, проделал эту работу до меня. Таким образом, у меня появилась возможность попытаться  донести до читателя, хотя и не красоту древнерусского текста, но всю ту оригинальность и своеобразие словесного богатства этого памятника.

             Всю вторую главу этой работы я посвятил жанровой литературной системе Древней Руси X - XIII веков, подробное описание (возникновение, развитие) которой, мне представилось необходимым для для того, чтобы понять какие жанры уже существовали в литературе XII века и что именно побудило древнерусского писателя обратиться к особому жанру «Слова».   

             И уже в третьей главе, с помощью довольно компетентных мнений исследователей проблемы жанра «Слова», я попытался определить саму жанровую природу этого выдающегося литературного памятника, который и по сей день, призывает нации и народы к единению.

                                           ГЛАВА 1.                                                                  

1.1. Исторические события  «Слова о полку Игореве».

       «Слово о полку Игореве» посвящено неудачному походу против половцев в 1185 г. Новгород-Северского князя Игоря Святославича.(1) Подобные события были типичны для того времени и автор, на их основе, решил показать основную опасность своего времени, чтобы сделать отсюда обобщающие выводы.

       Главные феодальные усобицы XII века были связаны с враждою потомства Мономаха и потомства его противника - Олега Святославича. И Мономаховичи, и Олеговичи постоянно пользовались половецкою помощью в своих походах на соседние русские княжества. Эта половецкая «помощь», как и самостоятельные походы половцев, стала с конца XI века настоящим народным бедствием для русичей. Особенно усилились набеги половцев в 70-х годах XII века. После ряда поражений, половцы объединились под властью хана Кончака. Половецкие войска получили единую организацию и хорошее вооружение. В их армии появились и катапульты, и «греческий огонь», и огромные луки-самострелы, тетиву которых натягивали более пятидесяти человек. Разъединённая раздорами Русь лицом к лицу столкнулась с сильным и, главное, единым войском кочевников.

       Под влиянием этой половецкой опасности (как впоследствии, под влиянием опасности татарской) зрели идеи необходимости единения,

__________________________________________________________________

(1) Игорь (1152-1202) - сын Святослава Олеговича, князя Черниговского, с 1178 по 1198 г. был князем Новгород-Северским, с 1198 г. княжил в Чернигове

находящие себе дорогу к реальной политической жизни, в объединительной политике Киева. И действительно, в 80-х годах XII века, делается попытка примирения Ольговичей (Олеговичей) и Мономаховичей. В истории перелома этой политики Ольговичей очень важную роль играл герой «Слова о полку Игореве» - «Ольгович» Игорь Святославич Новгород-Северский.

            Вначале Игорь - типичный Ольгович. Ещё в 1180 г. половцы деятельно помогали Игорю Святославичу. Но, вместе со своим половецким союзником Кончаком, под Долобском, Игорь потерпел сокрушительное поражение от киевского князя Рюрика. В Ипатьевской летописи от 1180 года (Ипатьевская летопись: Полное собрание русских летописей. Спб., 1908. Т.2. фототипическое воспроизведение – М., 1962) это поражение рассматривается, как поражение половцев. 

           Как победитель, Рюрик своеобразно повёл себя с Ольговичами. Он оставил за «Ольговичем», Святославом, великокняжеский киевский престол, а себе взял  все остальные города Киевской области, что, видимо, и послужило их примирению. Были даны обязательства со стороны Святослава об отказе от союза с половцами, и в ближайшие годы Святославу и Рюрику удалось широко организовать союзные отношения всех русских князей в отпор усилившимся нажимам половцев.

           Эти обязательства распространились и на Игоря Святославича. Прямодушный и честный, Игорь решительно рвёт со своей прежней политикой и становится яростным противником Кончака. В Ипатьевской летописи 1185 года, летописец дважды вкладывает в уста Игоря Святославича покаянный счёт его княжеских преступлений. Игорю не сразу пришлось доказать свою преданность новой для него общерусской идее.

           В 1184 году объединёнными усилиями русских князей под предводительством Святослава Всеволодовича половцы были разбиты. Захвачены были военные машины, отбиты русские пленники, многие «басурмане» были взяты в плен. Однако Игорь Святославович не мог участвовать в этом победоносном походе. Гололёдица помешала  вовремя  конному войску Игоря прибыть на место. Игорь, по-видимому, тяжело переживал эту неудачу. Ему не удалось доказать свою преданность союзу русских князей против половцев. И тут, ободрённый победой русичей, он ставит себе безумно смелую задачу: с немногими собственными силами разбить старую черниговскую Тьмуторокань, дойти до берегов Чёрного моря, более ста лет закрытого для Руси половцами.

           Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике, преданность новой, общерусской, ненависть к своим бывшим союзникам, свидетелям его позора, муки страдающего самолюбия - всё это двигало им в походе на половцев. В этом и был заключен весь трагизм несчастного похода Игоря Святославича, на основании которого автор решил призвать русичей к единению против общего врага.

1.2. Содержание «Слова» (2,3).

       «Слово о полку Игореве» начинается  с заставки, своего рода вступления, в котором автор обращается к читателю - «братiе», где он объясняет причину выбранного им нового стиля; считает, что «не пристало» по-старому  воспевать события, «не по замыслу Боянову»(4), но лучше  -  «по былям сего времени».

       Итак, автор начинает свою повесть о неудачном походе князя Игоря «на землю Половецкую за  землю Русскую» с солнечного затмения (5). У многих народов солнечное затмение считалось символом недоброго предзнаменования. Сразу же после упоминания о затмении солнца, он переходит к обращению князя Игоря  к своему войску, подчеркивая тем самым решительность князя, его мужество и отвагу: «С вами, русичи, хочу голову свою сложить или испить  шеломом Дона!».(6)

         Далее, автор «Слова» упоминает о сочетании разных стилистических манер и художественных приемов, более архаичного и нового, которыми он собирается пользоваться . Именно такое сочетание разных стилистических манер и характерно для «Слова о полку Игореве»: автор, противопоставляя свой стиль Боянову, вместе с тем, как бы свивает их, вводя в текст извлечения из песен Бояна, как бы подражая его слогу: «О Боян, соловей старого времени! - обращается автор к певцу. - Вот если бы ты воспел эти походы, скача, о соловей, по мысленному древу, летая умом под облаками, сплетая обе славы того времени». И тут же показывает, как бы звучала эта песнь из уст Бояновых: «Не буря соколов занесла через поля широкие - галки стаями летят к Дону великому!» или, чуть дальше, устами Бояна: «Трубы трубят в Новеграде, стоят стяги в Путивле!». По-видимому, подобная демонстрация разных стилей явилась  художественным приемом автора, который ему был необходим  в начале повествования о походе князя Игоря Святославича, чтобы объяснить выбранную им форму изложения.

 _______________________________________________________________

(2) Слово - заглавие памятника взято первыми издателями из рукописи сборника, в котором они его обнаружили. «Слово» — широко распространенный в древнерусской литературе термин, обозначающий эпическое или ораторское произведение, содержащее обращение к кому-либо.

(3) Цитируется «Слово о полку Игореве»: Сборник/ вст. статьи Д.С.Лихачёва и Л.А.Дмитриева; там  же находится  прозаический перевод реконструированного древнерусского текста «Слова» Н.А.Мещерского; подготовка текста и примечания Л.А.Дмитриева, Л., Советский писатель, 1985. - XXXVIII, с.498 (Б-ка поэта. Большая серия)

(4) Боянъ - певец, живший в Киевской Руси, по мнению большинства ученых, в XI в.

(5) В этом месте «Слова» речь идет о реальном солнечном затмении 1 мая 1185 г., которое застало войско Игоря на восьмой день похода

(6)«пить шеломомъ» означает: завладеть берегами, завершив поход, одержав победу. После первого издания «Слова» этот образ вошел в русскую поэтическую традицию

        «Игорь ждёт своего милого брата» «буй-тур» Всеволода, который обращается к Игорю с такими словами: «Один брат, один свет светлый ты, Игорь, оба мы Святославичи!» Всеволод договаривается с ним о походе и сообщает о готовности своего войска пуститься в путь.

         «Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя и поехал по чистому полю». Бегут от него половцы «к Дону великому», а Игорь за ними -  «к Дону воинов ведёт!» «От беды его предостерегают птицы по дубам. Волки страх нагоняют по оврагам, орлы клёкотом на кости зверей созывают, лисицы лают на червлёные щиты» Игоря. «О Русская земля! Ты уже за холмом!»

        И вот, «с утра в пятницу», Игорь со своим полком настигает половцев и «потоптали они нечестивые полки половецкие», «помчали прекрасных девушек половецких», набрали драгоценностей всяких, покрывалами и кожухами «начали мосты мостить по болотам и топким местам». Всё досталось «храброму Святославичу!» «Дремлет в поле» усталое войско Игоря и Всеволода - «далеко залетело!» А Гза (половчанин)  со своими воинами от моря «бежит серым волком, Кончак ему путь указует к Дону великому», где напали на него Святославичи.

         Перо автора оживляет и природу, через которую сообщает читателю промысел Божий и Его предупреждения русичам о неминуемой битве: то это «кровавые зори свет возвещают»; то «чёрные тучи с моря идут, хотят закрыть четыре солнца» (7); то «синие молнии» трепещут в тучах. Тут автор заключает: «Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дона великого!» И заключает рефреном (повтором): «О Русская земля! Ты уже за холмом!»

         Войско половецкое настигает «храбрые полки Игоревы» на «реке на Каяле у Дона великого». Половцев автор сравнивает с ветрами, которые «веют с моря стрелами» и называет их Стрибожьими внуками.(8) И опять, через природу, создаёт художественный образ, раскрывая  картину перед боем: «Земля гудит, реки мутно-текут, пыль поля покрывает, стяги говорят…» «Дети бесовы» со всех сторон обступают «русские полки».

         Начинается битва и автор восклицает: «О ярый тур Всеволод!», описывая храбрость своих героев: «Куда бы тур ни поскакал, своим золотым шеломом блистая, там ложатся нечестивые головы половецкие». Обо всём позабыв, братья бьются со своим врагом «с утра до вечера, с вечера до света летят стрелы калёные, гремят сабли о шеломы, трещат копья…».

         Тут автор делает небольшое подробное описание веков Трояновых(9), с тем, чтобы усилить впечатление от этой битвы: «Это было в те битвы и  те походы, а такой битвы не слышано».

(7) «четыре солнца» - имеются в виду князья, участники похода: Игорь, его брат Всеволод, сын Игоря - Владимир (1170 - 1208) и Святослав Ольгович Рыльский (племянник Игоря и Всеволода).

(8) Стрибог - один из языческих русских богов; судя по “Слову” - бог ветров.

(9) «века Трояновы» - в объяснительном переводе Д. С. Лихачева их смысл раскрывается так: “Были века (бога) Трояна (века языческие)...”, века древней Руси.

            И вот, «чёрная земля  под копытами костями была засеяна и кровью полита». «Тут два брата разлучились на берегу быстрой  Каялы. Тут кровавого вина не хватило; тут пир закончили храбрые русичи, сватов напоили, а сами полегли за Русскую землю. Никнет трава от жалости, и дерево от горя к земле склонилось»,- такими словами заканчивает автор эту битву, употребляя метафору, сравнивая её с кровавым «пиром».

            Причину поражения «полков Игоревых», автор увидел в Обиде, которая «вступила девою на землю Троянову, всплескала лебедиными крыльями на синем море» в войске «Даждьбожьего внука». (10) «Пустыня воинство накрыла» из-за междоусобной распри между князьями, и прервалась «борьба князей с неверными» и «прогнала счастливые времена». Стали князья «сами на себя крамолу ковать, а неверные из всех стран приходили с победами на Русскую землю».

             Полегло Игорево храброе войско, «не воскресить» уже никого и помчалась жалоба на Русь, разнося скорбную весть. Заплакали жены русские, и застонал Киев от горя, «а Чернигов от напастей». Тоска и «печаль обильная течёт среди земли Русской» и всё из-за той же распри между князьями.

             Древний автор, будто по всему «Слову» ведёт эту мысль и говорит о том, что «те ведь два храбрые Святославича, Игорь и Всеволод, обособившись, зло разбудили, которое успокоил отец их, Святослав грозный великий Киевский. Грозою он заставил трепетать» всю землю Половецкую. А Игорь «утопил благополучие на дне Каялы» и сам попал в плен к неверным, тут, вдохновлённые победой над Игорем, разбежались половцы по всей Русской земле, «как выводок гепардов».

            Когда весть дошла до Киева, «великий Святослав изрек золотое слово, со слезами смешанное» о том, что рано они начали тревожить «мечами» землю Половецкую и «себе славы искать», что Игорь и Всеволод не смогли одержать над половцами победу, достойную их чести. И далее, великий князь Святослав  восклицает: «Что же вы сотворили моим серебряным сединам?» И.П.Еремин считает, что в «золотом слове» чередуется авторская речь и речь его персонажа — Святослава, что, по его мнению, характерно для авторского стиля произведения в целом. В своём «золотом слове» Святослав вспоминает своего брата Ярослава (11), который в 80-е годы XII в. по крайней мере трижды (в 1183, 1184, 1187 гг.) отказывался

_________________________________________________________________        

(10) «войсках Даждьбожья внука» - то есть русских (комментарий Д.С.Лихачёва)

(11) Ярослав Всеволодович — родной брат Святослава Киевского, князь Черниговский (1140-1198).

от участия в походах на половцев и говорит: «Но вот беда - не желают князья мне помочь. Наизнанку времена обернулись». А земля Русская уже стонет «у Римова (город) кричат под саблями половецкими», «Владимир (12) изранен. Скорбь и горе сыну Глеба!»

              Далее идёт призыв к русским князьям, вложенный автором в уста Святослава Киевского, содержит одновременно восхваление их былых ратных подвигов и воинской доблести, не утраченной ими, и укор за отсутствие общих военно-политических устремлений, желание обособиться, ограничиваясь интересами своих удельных княжеств. В призыве названы лишь наиболее значительные владетели уделов, хотя он обращен не только к отдельным князьям. Это и князь Всеволод (13), и храбрый Рюрик (14), и Галицкий Осмомысл Ярослав (15), Роман и Мстислав (16), Ингварь и Всеволод (17), все трое Мстиславичей, «не худого гнезда шестокрыльцы!»

Перечисляя князей, автор «Слова» переходит от юго-восточной границы Руси к северо-западу. Достойна внимания последовательность обращения автора «Слова» к князьям, представителям различных генеалогических ветвей: Мономаховичам (в соответствии с их иерархией), Ярославу Осмомыслу — потомку Ярослава Мудрого и, наконец, к полоцким князьям, потомкам Изяслава Владимировича, старшего брата Ярослава Мудрого. Таким образом, общим предком полоцких князей с другими героями «Слова» является лишь Владимир Святославич, «старый Владимир».

             Каждого великий князь Святослав призывает встать «за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святославича!»; призывает оставить раздоры «покрытые позором», которые наводят «неверных на землю Русскую». «Из-за раздоров случилось насилие от земли Половецкой!»

            Словами вещего Бояна предупреждает о гневе Божьем: «Ни хитрому, ни разумному, ни колдуну искусному суда Божьего не миновать!» Вспоминает «прежние времена и прежних князей!», Владимира старого, которого слушали русичи.

_________________________________________________________________________

(12) Владимир Глебович, князь Переяславский, сын великого князя Глеба Юрьевича (ум. 1171). Обороняя Переяславль от половцев Кончака, он, как сообщает летопись, получил три «смертных раны», от которых скончался позднее, 18 апреля 1187 г., когда ему не было и тридцати лет.

(13) Всеволод  - Всеволод Юрьевич (1154-1212), сын Юрия Долгорукого, внук Владимира Мономаха, князь Владимиро-Суздальский. Он первым из владимирских князей принял титул Великого князя.

(14) Рюрик Ростиславич - был соправителем Святослава и владел всеми городами Киевской земли, кроме Киева

(15) Ярослав Владимирович (1130-1187) — тесть Игоря, отец Ярославны; в 1153-1187 гг. князь Галицкий.

(16) Роман Мстиславич (1150-1205) — князь Волынский и Галицкий.

(17) Ингварь и Всеволод - родные братья Мстислава Ярославича, упомянутого выше

       Мстиславичи — сыновья князя Мстислава Ростиславича Храброго

          А тем временем, «на Дунае голос Ярославны слышится, чайкой-зегзицей неведомой рано утром голосит». Этими словами начинается знаменитый «плач Ярославны», один из наиболее поэтических текстов древнерусской литературы. По своей жанровой природе плач Ярославны напоминает славянские причитания, плачи. Она обращается то к ветру, то к Днепру, то к солнцу. « Ярославна рано утром плачет в Путивле на городской стене, причитая»,- этот рефрен дважды повторяется перед обращениями Ярославны.

          И вот - спасение Игоря из плена половецкого. С помощью Божьей, «Игорю-князю Бог путь указывает», ему удаётся бежать от Гзы и Кончака, которые пустились за ним в погоню.

          В побеге князя Игоря, автор «Слова» использует художественные приёмы, обращаясь к природе. Игорь разговаривает с Донцом-рекой  (взаимная похвала Донца и Игоря, возможно традиционная для заклинаний-благопожеланий). Обращения человека к явлениям и стихиям природы встречаются в фольклоре, откуда они, видимо, попали в плач Ярославны, но диалог человека и реки имеет косвенные аналогии лишь в сказках. Может быть, какую-то часть пути Игорь и Овлур (18) преодолели по реке — в лодке или верхом по речному мелководью, чтобы не оставлять следов на берегах.

          В заключение «Слова о полку Игореве», Боян и Ходына «два песнотворца, любимцы Олега-князя» (19) сказали: «Тяжело тебе, голове, без плеч, плохо тебе, телу, без головы». Песнотворец «Слова о полку Игореве», вторя им, добавляет: «Так Русской земле без Игоря».

          «Солнце светит на небе - Игорь-князь в Русской земле», едет «по Боричеву (20) к святой Богородице Пирогощей». (21) «Страны в радости, города в веселье».(22)

____________________________________________________________________________

(18) Овлур -  имя половецкого воина, бежавшего на Русь вместе с Игорем. Как сообщает Ипатьевская летопись, он был «родомъ половчинъ».

(19) Олег Святославич - все князья, участвовавшие в походе, приходились внуками - Игорь, Всеволод, или правнуками - Владимир Игоревич (1170-1208), Святослав Олегович (1166-после 1191) — князю Черниговскому и Тмутороканскому Олегу Святославичу (ум. 1115).

(20) Боричев - взвоз (подъем) — кратчайший путь между Верхним городом и Подолом в Киеве (современный Андреевский спуск).

(21) Богородице Пирогощей - Церковь названа так по находившейся в ней иконе Богородицы Пирогощеи, привезенной в Киев из Византии.

(22) Ипатьевская летопись отмечает великую радость, с которой во всех городах встречали вернувшегося из плена Игоря

 «Слово о полку Игореве» заканчивается славой, хвалебной песнью «молодым князьям» -  Игорю Святославичу, буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу. Пожеланием «здравия» им и дружине, сражающейся «за христиан против воинства неверных!»

           «Князьям слава и дружине!»

            «Аминь».(23) Этим словом «аминь» обычно заканчивались во всех христианских странах богослужебные и учительные тексты, оно также стало устойчивой концовкой для литературных произведений.  

(23) - «аминь» древнееврейского происхождения, обозначающее: истинно, верно.

ГЛАВА 2.

ЖАНРОВАЯ  ЛИТЕРАТУРНАЯ СИСТЕМА ДРЕВНЕЙ РУСИ   X – XIII вв.

         1.1 Исторические причины возникновения новых литературных жанров.

          По мнению Дмитрия Сергеевича Лихачёва, Болгария X в., как и Древняя Русь, миновали стадию рабовладельческого периода истории (античность) и из общинно-патриархальной формации перешла сразу к феодальной. Только Болгария перешла на 100 лет раньше Руси. Поэтому литература из Византии была взята лишь необходимая этому периоду развития  общества. (24)

          На Руси потребовались только те жанры, которые были непосредственно связаны с церковной жизнью и жанры общемировоззренческие: произведения отцов церкви, богослужебные книги, содержащие тексты песнопений и чтения в церкви.

          Античная литература в Византии была результатом  долгого рабовладельческого периода. У Руси этого периода не было, поэтому византийская система литературных жанров была перенесена на Русь в укороченном виде.

          До христианства (Церкви) на Руси литературу представлял фольклор – примитивный опыт языческой религии (культура устных воинских, вечевых и судебных речей и т.д.).

          В X – XIII вв. потребностью в литературе восточных славян для молодой христианской церкви был культ (богослужебники и произведения отцов церкви) и церковная  письменная  литература (евангелие, апостол).

          Древнеболгарская письменная литература дошла до нас только в своей общехристианской части. Тоже была укороченная система литературных жанров, как и византийская.

          Итак, ни одна система литературных жанров не была перенесена на Русь полностью. Поэтому в древнерусской литературе (жанрах) возникли своего рода  п у с т о т ы, которые надо было заполнить новыми жанрами, так как в описании древнерусской действительности была насущная потребность. Это явилось основной причиной возникновения новых жанров в древнерусской литературе.         

          В средние века всё искусство на Руси носило прикладной характер. Отсюда возникали некоторые типы «житий», «церковных песнопений» и других книг, регламентирующих  церковное богослужение, церковный и монастырский быт.

___________________________________________________________________________

(24) Д.С.Лихачёв, «Прошлое - будущему», «Наука», Л., 1985г., с. 222.       

            Были и светские жанры, пришедшие из Византии и Болгарии. Это познавательные жанры, в основном тоже церковные по содержанию, а светские лишь по назначению (для всех) – более свободные в своих внешних формальных признаках: хроники, апокрифические рассказы (различные по форме) и большие исторические повествования, такие как «Александрия», «Повесть о разорении Иерусалима» Иосифа Флавия, «Девгениево деяние» и другие. Эта жанровая система переводной литературы не могла удовлетворить всех тех потребностей, которые возникали в художественном слове. Был большой недостаток  в лирических жанрах.  Этот недостаток был восполняем системой фольклора (лирические и эпические жанры), который представлял собой цельную систему устных жанров.

         Вся эта фольклорно-жанровая система в древней Руси была тесно связана с обслуживанием быта, поэтому весь средневековый фольклор был обрядовым. Обрядовыми были не только все лирические жанры: типы свадебных песен, похоронных, праздничных и т.д., но и эпические: былины и исторические песни. Они выросли из прославлений умерших или героев, оплакиваний военных поражений и других общественных бедствий. Сказки тоже были связаны с бытом и произносились в определённые бытовые моменты и могли иметь магическую направленность. Лишь  в  XVIII – XIX вв. часть эпических жанров перестала произноситься  в определённой бытовой обстановке. В средние века весь быт был связан с обрядом, который и определял литературные жанры. Их система была очень традиционна, церемониальна и мало менялась. Грамотные верхи феодального общества имели и книжные и устные жанры. Неграмотные народные массы пользовались более универсальной, чем книжная, устной системой жанров. В церковном же обходе имелись книжные жанры, но только в их устной трансформации. Книжность была доступна народным массам через богослужение, а во всём остальном они были исполнителями и слушателями фольклорных произведений.

           В связи с этим, на Руси возникло несоответствие между светскими потребностями феодализирующегося общества в XI – XIII вв. и той системой литературных и фольклорных жанров, которая должна была эти потребности удовлетворять.

           В чём же заключались эти потребности светского общественного быта Древней Руси XI – XIII вв.? Для того, чтобы это объяснить, необходимо представить историческую обстановку того времени, которая во многом могла бы объяснить причины возникновения новых жанров древнерусской литературы.

                                                                                                                                                                                                                                              1.2. Исторические особенности раннефеодального государства восточных славян. Процесс жанрообразования в древнерусской литературе.

       В княжение Владимира I Святославича окончательно оформилось огромное раннефеодальное государство восточных славян. Это государство, несмотря на свои большие размеры, а может быть, именно из-за этого, не имело достаточно прочных внутренних связей. Экономические, в частности, торговые связи были слабы. Ещё слабее было военное положение страны, раздираемой усобицами князей, которые начались сразу же после смерти Владимира I Святославича и продолжались вплоть до татаро-монгольского завоевания.

      Система, с помощью которой киевские князья стремились удержать единство власти и оборонять Русь от непрерывных набегов кочевников, требовала высокой патриотической сознательности князей и народа. На Любечском съезде 1097 г. был провозглашён принцип - «Пусть каждый князь владеет землёй своего отца». При этом князья обязались помогать друг другу в военных походах в защиту родной земли и слушаться старшего. В этих условиях главной и, пожалуй, единственной сдерживающей силой явилась моральная, сила патриотизма, сила церковной проповеди верности. Князья постоянно целуют крест, обещая помогать и не изменять друг другу.

         Несмотря на это, единство государства постоянно нарушалось раздорами князей. Раннефеодальные государства вообще были очень непрочными и не могли существовать при недостаточности связей экономических и военных без интенсивного развития личных патриотических качеств.

         Чтобы удержать единство требовались высокая общественная мораль, чувство чести, верности, самоотверженность, патриотическое самосознание и высокое развитие словесного искусства убеждения  –  жанров, развивающих любовь к родной стране, жанров лиро-эпических. Нужны были произведения, в которых решительно обличались бы раздоры князей. Для пропаганды этих идей было недостаточно одной литературы. Создаётся культ святых братьев Бориса и Глеба, безропотно подчинившихся руке убийц, подосланных их братом Святополком Окаянным. Также создаётся политическая идея, согласно которой все князья  -  братья и происходят от одного из трёх братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора.

          Эти особенности политической атмосферы в Древней Руси, её быта сильно отличались от особенностей политической атмосферы и быта Византии и Болгарии. Поэтому древнерусскому государству нужны были свои собственные произведения литературы и собственные жанры этих произведений. Вот почему, несмотря на наличие двух взаимодополняющих систем жанров (литературных и фольклорных), русская литература XI – XIII вв. находилась в процессе жанрообразования.

           Разными путями, из различных источников возникают произведения, которые стоят особняком  от традиционных систем жанров, разрушают их, либо творчески объединяют.

          В поисках новых жанров древнерусские книжники  XI-XIII вв. часто обращались к фольклорным жанрам, но не переносили их механически в книжную литературу, а создавали новые из соединения книжных элементов и фольклорных.

         Таким образом, отсутствие строгих жанровых рамок способствовало появлению на Руси многих своеобразных, высокохудожественных произведений.

1.3. «Историзм» древнерусской литературы – причина отсутствия личной темы в жанрах.

       Одно из самых замечательных и типичных свойств древнерусской литературы – её историзм.

      Средневековый автор не переступал за эту черту в своих произведениях. Действие древнерусских литературных произведений всегда происходило в точно определённой исторической обстановке. Эти произведения всегда рассказывали непосредственно о самих исторических событиях – только что случившихся или давних.

      Главные герои древней русской литературы (в пределах до середины XVII в.) – это только деятели русской истории, такие как Владимир I Святославич, Владимир Мономах, Александр Невский, Дмитрий Донской и другие. Либо это были русские святые: Борис и Глеб, Феодосий и Антоний Печёрские, позже, Сергий Радонежский и т.д.

      Типизированных, обобщённо-вымышленных героев с вымышленными именами древняя русская литература не знает. Художественное обобщение в ней всегда опиралось на конкретные исторические имена, подавалось через описание исторических событий – безразлично, современных или отодвинутых в далёкое прошлое. Даже жития русских святых по

                                                                                                                                                                                                                                               преимуществу историчны. Фантастика, чудеса вводятся в древнерусские произведения только под знаком чего-то исторически верного, реально случившегося.

         Тот же исторический интерес древнерусского читателя сказался и в выборе произведений для переводов на русский язык (хроники, повести).

         Интерес средневекового читателя был прикован к истории, и он не интересовался бы произведением, если бы знал, что сюжет его вымышлен, а герои его никогда не существовали.

         Этот «историзм» древнерусской литературы был подчинён  её патриотизму. Древнерусская литература в лучших своих произведениях стремилась к разрешению важных, насущных задач народной жизни и государственного строительства.

        Такие понятия, как оборона родины, объединение Руси – вот что, прежде всего, интересовало тогда русского читателя, поэтому литература того периода почти не знала личной темы, любовной лирики, развлекательных жанров, занимательной интриги и т.д.

         События, о которых говорит «Слово о полку Игореве», были типичны для своего времени и показаны на широком историческом фоне. Автор  «Слова» прибегает к постоянным сопоставлениям  настоящего с прошлым, что не является случайными лирическими отступлениями.  На их основе автор мог показать основную опасность своего времени. Он прибегает к русской истории, как к средству художественного обобщения, для того чтобы проникнуть в смысл современных ему событий.

         В частности, автор «Слова о полку Игореве» прибегает к образам двух зачинщиков феодальных смут, двух самых беспокойных княжеских родов: Олега Гориславича и Всеслава Полоцкого. Он рисует не только их портреты, но и даёт характеристики их непокорным потомкам.

 ГЛАВА  3.

         ПРОБЛЕМА ЖАНРА «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ».

        После опубликования «Слова о полку Игореве», жанровую природу этого литературного памятника определяли по-разному: песня, поэма, героическая  поэма, «трудная», т.е. воинская  повесть, былина, ораторская речь («слово») и т.д.

       Уже первые издатели «Слова» параллельно с названием оригинала «Слово о полъку Игоревъ, Игоря сына Святославля, внука Ольгова» напечатали: «Пъснь о походе Игоря, сына Святославова, внука Ольгова».

       В 1797 году Н.М.Карамзин, сообщая миру об открытии в России нового литературного памятника, говорил о нём, как об «отрывке поэмы». Позже, В.Г.Белинский  отрицал возможность отнесения «Слова» к жанру героической поэмы (25). Ф.И.Буслаев, наоборот, считал «Слово» исторической поэмой с элементами древней мифологии. М.А.Максимович  везде называл «Слово» песней (26), а С.П.Шевырёв  подчёркивал, что это произведение представляет собой повествование, «переход от песни к повести» (27).

       В новейшее время А.И.Никифоров  рассматривал «Слово» как былину (28), И.П.Ерёмин  - как «произведение ораторского искусства» (29).

       Неоднозначность мнений указывает на то, что «Слово» - очень своеобразное литературное произведение среди всех других памятников Древней Руси.

       Итог двухвекового изучения «Слова о полку Игореве» подвёл фундаментальный коллективный труд учёных (сектора древнерусской литературы Пушкинского дома Российской Академии наук) во главе с академиком Д.С. Лихачёвым. В Санкт Петербурге, в 1995 году вышла пятитомная «Энциклопедия», посвящённая «Слову о полку Игореве», которая содержит вполне исчерпывающие сведения о всей критической литературе когда-либо выходившей в России, так же как и зарубежом.

_________________________________________________________________

(25) В.Г.Белинский,Статьи о народной поэзии,Полн.собр.соч.,АН СССР,т.5,М.,1954,с 347

(26) М.А.Максимович, Собрание Сочинений, т.2, Киев,1877, с 488-489

(27) С.П.Шевырёв, «История русской словесности, преимущественно древней», т.1,ч.1-2, Университетская типография, М.,1846, с.295

(28) А.И.Никифоров, «”Слово о полку Игореве” - былина XII века»,изд.Ленинские курсы, Л., 1941, с.4.

(29) И.П.Ерёмин, «К вопросу о жанровой природе “Слова о полку Игореве”», ТО ДРЛ, АН СССР, 1956, т.12, с.28-34

       Так к какой  же жанровой  природе можно отнести «Слово о полку Игореве»?

       На этот вопрос хотелось бы попытаться ответить в этой главе.

1.1. Мнение Творогова О.В.

       О.В.Творогов считает, что, так как «Слово о полку Игореве» не имеет никаких аналогий  среди других памятников древнерусской литературы, то - «это либо произведение исключительное в своём жанровом своеобразии, либо - представитель особого жанра, памятники которого до нас не дошли».(32) Он считает, что жанр «Слова», сочетающий в себе черты книжного «слова» и эпического произведения, не был традиционным для того времени. 

          Творогов О.В.  предполагает, что в то время произведения этого жанра предназначались в первую очередь для устного исполнения и вообще редко записывались.

          Это предположение вполне вероятно, но бездоказательно, с моей точки зрения.

         О.В.Творогов приводит пример подобного «Слову» жанра из раннефеодального эпоса, в частности «Песнь о Роланде», но подчёркивает, что «Слово», конечно же, сильно отличается от «Песни о Роланде». В «Слове» нет той типической идеализации героев, и в основе сюжета лежат события не далёкого прошлого, а современные автору, что позволило ему обратиться к своим слушателям «с песней-рассказом о них самих». (32)

            Он утверждает, что именно эта особая жанровая природа «Слова о полку Игореве», оказала большое влияние и на его поэтику. В «Слове» сочетаются принципы поэтики стиля монументального историзма (церемониальность в изображении героев, приёмы свойственные жанру торжественных слов) и поэтики фольклора (в изображении природы, в сочетании фольклорных жанров «слав» и «плача»). Фольклорные элементы оказываются в «Слове» органически слитыми с элементами книжными.

           Эта позиция О.В.Творогова, хотя и другими путями, но всё-таки ничем не отличается от основной точки зрения большинства учёных, которую мы рассмотрим в конце этой главы.

(32) Творогов О.В., Литература древней Руси (Пособие для учителя), Просвещение, М., 1981, с.128

1.1. Мнение Ерёмина И.П.

        Очень интересна, на мой взгляд, точка зрения И.П.Ерёмина по вопросу о жанре «Слова».

        И.П. Ерёмин отмечает в «Слове о полку Игореве» (29) многие приёмы ораторского искусства, что в «Слове» автор чаще ощущает себя говорящим, чем пишущим, а своих читателей скорее слушателями.

        Академик Д.С.Лихачёв в этом с ним не совсем соглашается и отмечает, в своей статье «”Слово о полку Игореве” и особенности русской средневековой литературы» (31), что это ещё не служит доказательством принадлежности «Слова» к жанру ораторских произведений.

        Там же, он говорит о том, что стихия устной речи вообще была характерна для древнерусской литературы как бы ещё не освободившейся от традиций речевых выступлений и церковной проповеди.

        Мне тоже думается, что было бы ошибочным считать, что «Слово» - типично ораторское произведение.

        Конечно, не исключена возможность того, что автор предназначал своё произведение для пения, так как в нём имеются черты ритмичности, стихового строя и другие признаки поэтической организации текста. Во всяком случае, лирики, непосредственной передачи чувств и настроений в «Слове» больше, чем это можно было бы ожидать в произведении ораторском.

         Следует обратить внимание и на то, что автор «Слова» хотя и называет своё произведение очень неопределённо - то «словом», то «песнью», то «повестью», однако, выбирая свою поэтическую манеру, как предшественника, рассматривает не оратора, а Бояна - певца, поэта XI века.

Поэтому, конечно же, «Слово» более походит на песню, чем на ораторскую речь. Тем более, Боян исполнял свои произведения под аккомпанемент какого-то струнного инструмента, по-видимому, гуслей. До известной степени, автор противопоставляет свою манеру поэтической манере Бояна (обещает начать свою песнь «по былям сего времени, а не по замыслу Боянову»). Мне представляется, что это противопоставление потому-то и возможно, что Бояна автор считает своим предшественником или даже  учителем, если хотите, в том же роде поэзии, в каком творит сам автор «Слово о полку Игореве». Но, к сожалению, до нас не дошло ни одного произведения того времени  в той же манере, в которой было написано «Слово».

         И ещё, важно отметить, что ораторские приёмы встречались практически в любом произведении древнерусской литературы. Их может быть больше или меньше, но они присутствовали всюду. Вот почему, размышляя над жанровой природой «Слова», важнее обратиться к народной поэзии.

         Конечно же «Слово» - не произведение народной поэзии, но устная народная поэзия, как мы увидим в дальнейшем, имеет всё же прямое отношение к вопросу о его жанре. Об этих характерных «Слову» аналогиях  Д.С.Лихачёв упоминает практически в каждой своей статье, посвящённой «Слову о полку Игореве».  Остановимся подробнее на мнении этого выдающегося  учёного древнерусской  литературы. 

 1.2. Мнение Д.С.Лихачёва.  

          Академик Д.С.Лихачёв отмечает: «”Слово” очень близко к плачам и славам (песенным прославлениям), хотя далеко не ограничивается ими. И плачи и славы очень часто упоминаются в летописях XII-XIII веков. “Слово” близко к ним и по своей форме и по своему содержанию, но в целом это, конечно, не плач и не слава. Народная поэзия не допускает смешения жанров. “Слово” - произведение книжное, но близкое к этим жанрам народной поэзии. Это, по-видимому, особый род книжной поэзии, может быть ещё не успевший окончательно сложиться» (30).

        И действительно, связь «Слова» с устной народной поэзией яснее всего ощущается в пределах двух жанров, чаще всего употребляемых в «Слове»: плачей и песенных прославлений - слав. Плачи и славы автор «Слова» иллюстрирует буквально в своём произведении и им же следует в своём изложении чаще всего.

        Эмоциональная противоположность плача и славы даёт ему тот обширный диапазон всевозможных чувств и смен настроений, который так характерен для «Слова» и который, кстати, сам по себе, отделяет его от произведений устной народной словесности, где каждое произведение подчинено в основном одному жанру и одному настроению.

        В своей книге «Прошлое - будущему» (Наука, Л., 1985) на странице 239, Дмитрий Сергеевич говорит, что «больше всего книжные элементы сказываются  в начале «Слова». Как будто бы автор, начав писать, не мог ещё освободиться от способов и приёмов литературы», здесь он недостаточно ещё оторвался от письменной традиции. Но по мере того, как он писал, он

всё более и более увлекался устной формой. С середины своего произведения автор уже не пишет, а как бы записывает некое устное произведение. Последние части «Слова», особенно «плач Ярославны», почти лишены книжных элементов.

         На той же странице 239 в книге «Прошлое - будущему», академик Д.С. Лихачёв решает проблему жанра «Слова о полку Игореве» следующим образом: «Перед нами памятник, в котором фольклор вторгается в литературу, выхватывает его из системы литературных жанров, но не вводит в систему жанров фольклора».

         Из всего этого Дмитрий Сергеевич решает, что

«это произведение исключительное по своим художественным достоинствам».

         Единство в нём достигается не традиционностью, как это было обычным в средневековье, а нарушениями этой традиции, отказом следованию какой-либо устоявшейся системе жанров, что объясняется воздействием на него действительности и, конечно же, влиянием силы собственной индивидуальности.  

       Дмитрий Сергеевич Лихачёв достаточно подробно рассматривал эту проблему жанра и, в результате, пришёл к выводу, что в «Слове о полку Игореве» произошло столкновение двух жанровых систем – письменной и устной, поэтому жанровая природа «Слова» оказалась неопределённой. Это ещё не сложившийся окончательно, новый для русской литературы жанр.

       «Слово» - книжное, письменное произведение, очень сильно зависящее от устной традиции, в котором органически слиты фольклорные элементы с книжными.

        Этой точки зрения о жанровой природе «Слова о полку Игореве» придерживается большинство современных исследователей этого литературного памятника.

____________________________________________________________________________

(30) Д.С.Лихачёв, «”Слово о полку Игореве”и процесс жанрообразования» XI-XIIIвв., ТО ДРЛ, НАУКА, Л.,1982,с.69-75

(31) Д.С.Лихачёв, «”Слово о полку Игореве”- памятник XII века», М.,Л., 1962, с300-320

                                        ЗАКЛЮЧЕНИЕ

         Вопрос о жанровой принадлежности «Слова о полку Игореве» оказывается весьма сложным и до сих пор остаётся открытым. Жанровая природа слова не определена пока никем.

         Фольклор и литература противостоят друг другу не только как две в известной мере самостоятельные системы жанров, но и как два различных мировоззрения, два различных художественных метода. Однако как бы ни были различны фольклор и литература в средние века, они имели между собой гораздо больше точек соприкосновения, чем в новое время.

         В этот ответственейший период истории Древней Руси литература мыслилась, прежде всего, как общение людей между собой, как укрепление единомыслия, как проповедь идей единства. Одной из форм этого общения становилась переписка, другой - устное, прочитанное слово, обращённое к многочисленным слушателям, третьей - обращение к потомкам, попытка закрепить настоящее и прошлое для будущего. Во всех этих случаях это общение коллективное или становящееся коллективным в процессе переписки многих летописцев, авторов, переписчиков и редакторов произведений, стремившихся вложить в произведение свой личный опыт и при этом пишущих в разных концах Русской земли. Коллективность - важная черта стиля монументализма древнерусской литературы, сложившегося ещё в XI веке, а  в XII веке приобретшего особенно острое идеологическое наполнение.

         Древнерусские жанры были хорошо организованы в том отношении, что они обычно декларативно обозначались в самих названиях произведений: «слово», «сказание», «просительная грамота» и т.д. Иногда о жанре произведения читатель мог судить по вступительным строкам. Название жанра выставлялось в заглавии произведения, очевидно, под влиянием некоторых особенностей самого художественного метода древнерусской литературы. Но, в данном случае, автор «Слова о полку Игореве» нам помочь не может. Он называет своё произведение то «слово», то «песнь», то «повесть». Не имеет «Слово» и аналогий среди других памятников древнерусской литературы.  

         В 80-90 годы XX столетия учёными интенсивно изучались вопросы жанра «Слова о полку Игореве», времени его создания и авторства памятника. Все эти проблемы теснейшим образом связаны с вопросом об идейном содержании «Слова». Памятник приобретает новые, дополнительные черты, в зависимости от того, когда и для чего он был написан. Эти исследования не смогли определить жанр «Слова о полку Игореве». Единственным результатом этих исследований было определение «Слова» книжным, письменным произведением, сильно зависящим от устной традиции.

          В заключение, хотелось бы сказать несколько слов о значении литературы в то время на Руси и об одной из основных причинах возникновения подобных «Слову» произведений.

          Если говорить о Русской земле XII века как о едином целом, то это целое было воплощено, прежде всего, в языке, исторической и культурной общности. Самосознание этого единства тогда было выражено только

 в литературе. Она одна звала к единству. Литература того времени являлась живым воплощением единства Руси, чего не наблюдалось ни в экономической, ни в политической жизни страны. Военная слабость, как следствие «княжеской раздробленности», придала русской литературе особый трагический характер, сильнее всего это выражение мы видим как раз  в «Слове о полку Игореве».

        Эпическая тема, разрешаемая лирическими средствами, боль и тоска за судьбу родины. Взволнованный рассказ об исторических событиях, непосредственное авторское толкование этих событий, прямой призыв к

спасению родины, к преодолению неурядиц – всё это очень типично для  литературы того периода.

      «Слово» посвящено теме защиты родины, оно лирично, исполнено тоски и скорби, гневного возмущения и страстного призыва. Оно эпично и лирично одновременно и написано в неизвестном пока жанре книжной поэзии.

www.referatmix.ru

Реферат: Реферат: Андерсен Х.К.

Немногие писатели пользуются такой популярностью как Андерсен .

Он написал очень много ,но русским читателям хорошо известно только собрание его сказок ,составляющая лучшую ,но меньшую часть его произведений . Сказки эти переведены на все языки, выдержавшие множество изданий , и доставили ,главным образом ,славу своему автору.

Несравненная поэзия в соединении с тонким юмором с чистотой и искренностью чувства является особенностью этих оригинальных произведений. Особенность Андерсена наделять человеческими чертами неодушевлённые предметы вроде какого –нибудь уличного фонаря и вызвать сочувствие к ним читателя и составляет особенность его таланта . Если прибавить к этому широкую гуманность необыкновенно простой и сжатый язык и самое светлое миросозерцание ,то всемирная известность Андерсена будет вполне понятна .

Родился Андерсен в 1805г. Родина его датский город Оденсе на острове Фюн в семье сапожника .Отец много времени проводил с сыном .Первые книги ,которые он читал Хансу были басни Лафонтена, комедии датского писателя Хольберга и сказки «Тысяча и одной ночи».

Оденсе -старинный город ,и во времена детства Андерсена в нём сохранились многие средневековые обычаи , праздники оригинальные процессии .Всё это действовало на воображение ребёнка.

Отец умер в 1816г. Матери пришлось зарабатывать на жизнь стиркой . В 1819 почти не имея денег ,но желая увидеть мир и получить образование ,Андерсен оказался в Копенгагене . Первые три года неуклюжий и простодушно- назойливый провинциал –фантазёр , одетый в перешитые для него вещи отца ,пытался связать свою жизнь с театром . Он начинал учиться пению , посещал балетную школу ,стремился стать драматическим актёром и писал- стихи ,трагедии и драмы. В1822г. Андерсен отдал в театр драму на древнескандинавский сюжет «Солнце альфов».Произведение было крайне не зрелым ,но рецензент театра сумел разглядеть талант у этого почти неграмотного молодого человека и совет директоров добился для него стипендии в гимназии . Семнадцатилетний юноша попал во второй класс Латинской школы ,где учились мальчики . Не смотря на насмешки товарищей , он её окончил.

За свою жизнь Андерсен изъездил Италию ,Германию ,Испанию ,был во Франции ,в Англии ,Швеции ,Португалии ,Греции ,на Балканах, в Северной Африке и в Малой Азии, путешествовал по Дунаю и Чёрному морю.

Его путевые заметки ,живо и увлекательно написанные ,открывали мир современным ему датчанам .Романтическая фантазия ,точные зарисовки , порой выдуманные ,но всегда подсказанные действительностью эпизоды захватывали читателя.

Андерсеном было написано шесть романов . Его сравнивали с В. Скоттом и В. Гюго. Имя Андерсена вошло бы в историю датской литературы ,если бы он создал только романы ,пьесы ,стихи и путевые заметки ,но мировое признание принесли ему сказки .

Во всех произведениях датского сказочника ощущается его дар создавать короткие , яркие ,образные зарисовки ,характеризовать явление одним словом ,одной фразой , что особенно специфично для сказки . Исследователи не раз отмечали , что для героев Андерсена не составляет никакого труда переходить из мира чудес и фантастики в мир быта и реальности :между ними нет непроницаемых границ.

Началом его творчества как сказочника следует считать 1835г. В « Сказках рассказанных детям .» Андерсен чаще всего обрабатывал то ,что слышал сам в детстве .Это «Огниво.» , «Маленький Клаус и большой Клаус.», « Принцесса на горошине.» , «Дорожный товарищ .», «Дикие лебеди .» , «Свинопас .»

Но Андерсен заимствовал сюжеты не только из народных сказок. Многие сказки придуманы самим Андерсеном. Это : «Цветы маленькой Иды .» , «Дюймовочка .» , «Русалочка .», «Калоши счастья .» , « Стойкий оловянный солдатик .». Недоумение рецензентов вызвало отсутствие назидательности в сказках Андерсена , уничтожение границ между сословиями , отсутствие привычного почтения к принцам и королям , нельзя также было согласиться с тем , что к детям обращались без привычного снисхождения. А это всё как раз и составляло наиболее яркие отличительные особенности сказок Андерсена. Сам Андерсен в то время ещё не считал ,что наконец нашёл самого себя .

Не приняли в 1846г.его сказок и в России – опять по той же причине «запоздалости « датского романизма ,а так же вследствие того ,что переведены были далеко не лучшие сказки. Только в 1858г. Добролюбов обратил внимание на сказки . Андерсен -сказочник завоевал русского читателя только в последней трети 19 в. В чём же главный смысл сказок Андерсена определяющий отношение к миру и человеку ? Прежде всего в вере во всепобеждающую активную силу добра ,в стремлении вскрыть самое настоящее ,подлинное в человеке , влюблённость в красоту природы. Активность добра ,способность пожертвовать даже жизнью во имя его утверждения формируют сюжет и характеры. Идя в ногу со своим временем и даже несколько обгоняя его ,великий сказочник ,изображая события ,заставляет читателей самих задуматься о смысле произошедшего и самостоятельно сделать выводы . Он порывает с просветительским стремлением всё объяснить читателю , его собственная фантазия открывает простор для мысли ,как это было присуще отчасти романтическому искусству и было развито реалистами конца века , когда интеллектуализация стала одной из основных примет литературы .Андерсен решает эту проблему по своему , обращаясь к сказке.

40-е годы –новый и наивысший взлёт сказочного творчества Андерсена. В эти годы он издаёт « Новые сказки» куда вошли такие шедевры , как «Снежная королева» , «Соловей», «Гадкий утёнок», «Тень», «Девочка со спичками», «Ель», «Колокол», «История одной матери», «Воротничок». Андерсе творчески усвоивший уроки народной сказки , создаёт свои собственные произведения , не уступающие по своей образной силе народным и заключающие в себе глубокое философское содержание . В 1843 г.он писал другу :«….я точно решил писать сказки ! Теперь я рассказываю из головы, хватаю идею для взрослых – и рассказываю для детей , помня, что отец и мать иногда тоже слушают и им нужно дать пищу для размышления !». Так возникли сказки с двойным адресатом : по увлекательной фабуле для детей, а по глубине содержания – для взрослых. Это сообщало им особую наивность и непосредственность , близкую детям , и одновременно создавало второй , «подтекстовой» философский план , который недоступен детям , но отражает специфику современной жизни , помогая осмыслить её взрослым. Андерсен никогда не был так изобретателен , как на этом этапе , когда рассказывал удивительные истории о самых прозаических предметах. Изменение сферы поисков приближало сказки к действительности . Поэтому сборник последнего этапа писатель называет «Истории» и «Новые сказки и истории». Писатель в сказки которого всё более определённо проникают черты реальности , героями делает великих современников , учёных и художников . Писатель хочет обратить внимание на почти сказочные возможности человеческого ума и таланта . Но не только величественноё занимает Андерсена в эти годы; он по-прежнему обращает внимание на простого человека и его заботы.

Одна из самых прекрасных , поэтичных и добрых сказок Андерсена – «Русалочка». К теме безответной любви русалки к человеку писатель обращается неоднократно ещё в ранних стихотворных сказках . Однако , Андерсен создаёт совершенно самостоятельное произведение , где мысль автора о красоте человеческой души , о добре которое побеждает в мире , раскрывается не только с помощью напряжённого развития сюжета как в первых сказках , но и благодаря убедительному психологизму , раскрывающему поэтичность самой Русалочки и представляющему человека как воплощение благородства , доброты и красоты. Поэтому заветной мечтой Русалочки становится не только добиться любви принца , но и обрести человеческую душу . Этот путь сложен . Самое большое испытание выпадает на её долю , когда сёстры – русалки приносят ей нож ; только убив принца, она может снова вернуться в море к русалкам , а иначе с первыми лучами солнца она погибнет . Маленькая Русалочка побеждает и здесь : она не может убить любимого. Обрабатывая народную легенду Андерсен писал о том , что он изменил в ней :у него «бессмертная душа русалки не зависит от чужого существа , от любви человека . Это определение не верно ! Ведь в этом заключается элемент случайности….Я позволил русалке идти более естественным , прекрасным путём». Это путь развития душевных сил . Уроки добра здесь сложнее , чем в других сказках . Неслучайно Андерсен поместил перед «Русалочкой» обращение «Ко взрослым», утверждая этим , что у его сказок расширяется аудитория .

Одним из шедевров Андерсена была «Снежная королева». В ней органически соединяются быт и фантастика , вся она пронизана и большой любовью писателя к людям , и его мягкой иронией по отношению к миру , его влюблённостью в красоту суровой северной природы. Мир одухотворён в этой сказке : мыслит и чувствует олень , помогают Герде старые вороны. В эту сказку попали воспоминания Андерсена о его бедном детстве : садик на крыше у Кая и Герды – это садик его детства. Но самая главная мысль произведения обеспечившая ему бессмертие ,- это утверждение активности силы добра . Человечности , которая побеждает даже разбойников, противостоят здесь злобные тролли и бездушная Снежная королева . Носителем героического начала становиться обыкновенный человек , маленькая девочка . Андерсен – романтик соблюдает особенности «местного колорита» при описании тех мест , куда попадает Герда : то это чопорный уклад при дворе принца и принцессы , то грубые нравы у разбойников , то чум финки , где нет двери и поэтому надо стучать в дымовую трубу, и т.п.

Все эти реалии , окрашенные авторским юмором , выведенные в сказку , создают напряжённый интерес к событиям и к самоотверженной борьбе за спасение доброго человеческого сердца - самой великой драгоценности в мире.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://referat.ru/

www.neuch.ru

Реферат - Х показателей цивилизованности общества во все времена было и продолжает оставаться сейчас то, какое внимание уделяется в нем развитию науки, культуры и техники

Оглавление 2

Введение 3

Глава 1. Понятие авторского права 6

1.1.Субъекты авторского права 6

1.2.Объекты авторского права 14

Глава 2. Права авторов 19

2.1.Неимущественные права 23

2.2.Имущественные права 29

Глава 3. Виды объектов интеллектуальной собственности 41

Заключение 50

Библиография 52

Нормативно-правовые акты 52

Использованная литература 52

Приложение 54

Введение

Одним из главных показателей цивилизованности общества во все времена было и продолжает оставаться сейчас то, какое внимание уделяется в нем развитию науки, культуры и техники. От того, насколько значителен интеллектуальный потенциал общества и уровень его культурного развития, зависит, в конечном счете, и успех решения стоящих перед ним экономических проблем. В свою очередь наука, культура и техника могут динамично развиваться только при наличии соответствующих условий, включая необ­ходимые правовые предпосылки. К их числу, безусловно, следует отнести законодательное закрепление таких нормативных правил, которые адекватны складывающимся в обществе товарно-денежным отношениям.

Авторское право - одна из основополагающих цивилистических категорий. Понятие его в различных правовых системах имеет свои отличия, сущность которых выражают термины «авторского права» и «права автора».

Авторское право представляет собой часть гражданского права. Им регулируются и охраняются права создателей произведений науки, литературы, искусства. Авторское право рассматривается как институт гражданского права1.

В сборнике материалов по интеллектуальной собственности дается следующая трактовка авторского права: «Авторское право является той частью гражданского права, которая охраняет права создателей интеллектуальных произведений». На взгляд автора, не все интеллектуальные произведения охраняются авторским правом. Определенные результаты интеллектуальной деятельности охраняются патентным правом. Не подпадает под действие авторского законодательства регулирование и охрана фирменного наименования, знака обслуживания, товарного знака и других средств индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, работ или предоставленных услуг. Все перечисленное – объекты гражданских, но не

авторских прав

_______________________

1. Гражданское право в 2-х томах /Под ред. Е.А.Суханова. М., 1993. Т.1. С.318

Установить объект авторского права через категорию «интеллектуальных произведений»2 означает выйти за пределы авторского права, хотя и в рамках гражданско-правовой системы.

Безусловно, авторское право - часть гражданского права, определенный интерес представляет уяснение места авторского права в системе отрасли, в контексте интеллектуальной собственности.

В России к настоящему времени в основном завершена реформа законодательства об охране интеллектуальной собственности. В 1992—1993 гг. в Российской Федерации принят блок законов по охране интеллектуальной собственности, в том числе Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г., Закон РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» от 23 сентября 1992 г., Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 г. Положения указанных законов получили развитие в целом ряде подзаконных актов, принятых президентом РФ, правительством РФ, Патентным ведомством РФ и некоторыми другими органами государственного управления. Полностью создание законодательной базы будет завершено тогда, когда будут приняты законы о служебных разработках, о порядке регистрации и использования фирменных наименований, окончательно урегулированы вопросы о правовом режиме открытий и рационализаторских предложений, а также приняты некоторые подзаконные акты по отдельным аспектам авторских, патентных и иных отношений.

Сказанное, разумеется, не следует расценивать как вывод о том, что в рассматриваемой области решены все основные проблемы. Вопросов, которые еще только предстоит решить, более чем достаточно. И главным из них является задача по воплощению в реальную жизнь тех закрепленных российскими законами об охране интеллектуальной собственности предписаний, которые впервые в истории России соответствуют требованиям цивилизованного общества. Не секрет, что именно сейчас, когда принят целый блок отвечающих современным требованиям законов, в нашей стране наблюдается значительный рост числа нарушений авторских и патентных прав.

Безусловно, одной из причин такого положения является и слабое знание своих прав авторами, изобретателями, патентообладателями и иными лицами, создающими и использующими объекты интеллектуальной собственности1. Новое российское законодательство об охране интеллектуальной собственности, как правило, плохо освоено и юристами, которые обычно избегают браться за ведение довольно сложных дел данной категории.

В своей работе автор постарался сделать акцент на практическом анализе действующего российского законодательства об охране авторских и смежных прав.

Объектом исследования является авторское право и интеллектуальная собственность. Предметом исследования является установление сущности авторского права и отдельных авторских правомочий.

Методологическую основу дипломной работы составляют следующие методы исследования: исторический, диалектический, анализ и синтез, сравнительный и др.

Дипломная работа состоит из четырех глав. В первой главе рассматривается интеллектуальная собственность - как объект правовой охраны гражданского права. Вторая глава отражает субъекты и объекты авторского права. В третьей главе рассматриваются вопросы прав авторов произведений, науки, литературы и искусства. В четвертой главе исследуется авторский договор, его виды и элементы. ^ Глава 1. Понятие авторского права Субъекты авторского права

Субъекты авторского права могут быть представлены двумя группами: авторы и иные правообладатели. Субъектами авторского права являются лица, которым принадлежит субъективное авторское право в отношении произведения. Обладателями субъективного авторского права могут быть российские граждане, иностранцы, лица без гражданства, их наследники и иные правопреемники. Право на произведение для каждой категории субъектов возникает в связи с различными юридическими фактами - созданием произведения, переходом авторских прав по наследству, авторскому договору и т.д.

Важнейшим субъектом авторского права1 являются авторы произведений. Автор - это физическое лицо, творческим трудом которого создано произведение. Творцом произведения может быть любое физическое лицо независимо от возраста, гражданства и состояния дееспособности. Авторские права у создателя произведения возникают сразу, как только достигнутый творческий результат облекается в объективную форму, обеспечивающую его восприятие другими людьми. При этом закон не ставит никаких ограничительных условий для субъектов авторского права, например достижения определенного возраста, дееспособности, обнародования произведения и т.п.

Возможность граждан обладать авторскими правами входит в содержание гражданской правоспособности, а последняя не зависит ни от возраста, ни от состояния здоровья человека. Для превращения этой абстрактной в конкретное субъективное право необходим юридический факт. Роль такого факта выполняет создание произведения, т.е. юридический поступок, а не сделка. Но поскольку юридические поступки могут совершаться и недееспособными лицами, конкретные субъективные авторские права возникают независимо от возраста и состояния дееспособности.

По-иному, однако, обстоит дело с осуществлением авторских прав несовершеннолетними и недееспособными. За малолетних и полностью недееспособных граждан авторские права осуществляют их родители и опекуны. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет распоряжаются своими авторскими правами самостоятельно.

В соответствии с современным российским законодательством авторами произведений признаются только физические лица. Юридические лица могут приобретать определенные авторские права лишь в порядке правопреемства - на основании закона или договора. Но становиться авторами произведений юридические лица не могут, ни при каких условиях. Отказ законодателя от конструкции авторства юридических лиц на отдельные виды произведений (сборники, кинофильмы, периодические издания и т.д.) - одно из важнейших изменений, происшедших в российском авторском законодательстве. Права тех юридических лиц, которые возникли до 1993 г., либо автоматически преобразовались в смежные права (организации эфирного вещания), либо будут охраняться до истечения 50-летнего срока с момента их возникновения.

Соавторство представляет собой авторское право1 на произведение, созданное совместным творческим трудом двух или более лиц. Создателям произведения совместно принадлежит право соавторства независимо от того, образует ли произведение единое целое или состоит из частей, каждая из которых имеет самостоятельное значение.

Возникновение соавторства доктрина и судебная практика связывают с рядом условий, которые выводятся из действующего законодательства. Прежде всего, в соавторстве можно говорить лишь в том случае, если в результате совместных творческих усилий нескольких лиц создано единое коллективное произведение. Не вызывает сомнений, что такое коллективное произведение создается в тех случаях, когда произведение образует одно неразрывное целое (например, роман, написанный несколькими лицами). Сложнее обстоит дело, когда каждая часть произведения имеет самостоятельное значение и может быть использована независимо от других частей этого произведения (например, стихи и музыка в песне, главы учебника, написанного коллективом авторов, и т.п.). Ясно, что коллективное произведение не может быть создано в результате простого механического соединения произведений отдельных авторов. Необходима такая взаимная увязка их внутренней формы и содержания, чтобы они воспринимались как единое произведение. Иными словами, изъятие или изменение какой-либо части коллективного произведения должно влечь за собой соответствующее изменение других частей или невозможность использования произведения как единого целого. Например, можно безболезненно изъять из книги иллюстрации художника, но нельзя издать учебник по гражданскому праву без главы о юридических лицах или сделках1.

Вторым непременным условием возникновения соавторства является создание произведения совместным творческим трудом нескольких лиц. При этом под совместным характером труда понимается, конечно, не совместный процесс труда, а совместно достигнутый результат. Соавторы могут работать над произведениями сообща от начала до конца; каждый из них может создать какую-либо обособленную часть произведения; один может доработать результат другого и т.п. Важно не то как, в какой форме трудились над произведением его создатели, а то, что произведение явилось результатом их совместных усилий.

Важнейшим условием соавторства является то, что вклад лиц, претендующих на соавторство должен носить творческий характер. Не дает оснований для признания соавторства оказание автору технической помощи (подбор материалов, вычерчивание схем, графиков и т.п.), осуществление организационного руководства и т.п.

Наконец, условием признания тех или иных лиц соавторами произведения является наличие соглашения о возникновении соавторства. При этом под соглашением следует понимать взаимное волеизъявление авторов, направленное на совместную творческую работу над произведением. Оно может быть выражено в любой форме и на любой стадии работы над произведением. Более того, предметом соглашения может быть доработка уже законченного произведения, если возникает необходимость внести в него изменения и дополнения творческого характера. Важно лишь, чтобы соавторство было добровольным и не нарушало ничьих охраняемых законом авторских прав.

Соглашение о соавторстве не следует, однако, понимать как возможность возникновения соавторства без совместной творческой работы над произведением. В силу одного только соглашения соавторство возникнуть не может.

Авторское право1 на коллективное произведение принадлежит всем соавторам сообща независимо от степени творческого вклада каждого из соавторов и характера произведения. Отсюда следует важный практический вывод: вопросы использования коллективного произведения решаются во всех случаях всеми соавторами сообща, на основе единогласия, а не по большинству голосов. Если соавторы не могут достичь в этом вопросе согласия, спор передается на разрешение суда.

Принцип совместного распоряжения произведением не препятствует, однако, соавторам заключить между собой соглашение, устанавливающее иной порядок осуществления авторских прав. Например, соавторы могут поручить осуществление авторских прав одному из авторов, могут договориться о принципах распределения авторского гонорара, о порядке обозначения имен соавторов и т.д.

Закон выделяет два вида коллективных произведении и соответственно два вида соавторства - нераздельное и раздельное. При нераздельном соавторстве произведение, созданное двумя и более соавторами, представляет собой неразрывное целое, части которого не имеют самостоятельного значения. При раздельном соавторстве коллективное произведение является единым, однако оно состоит из частей, имеющих самостоятельное значение, и при этом известно, кем из соавторов созданы эти части.

Практическое значение указанного деления состоит в том, что если соавторство является раздельным, каждый из соавторов сохраняет за собой право самостоятельно распоряжаться созданной им частью произведения.

От раздельного соавторства необходимо отличать совместное использование произведений, которые созданы независимо друг от друга и хотя в взаимосвязаны, но не настолько, чтобы составить единое произведение, например книга с иллюстрациями художника.

Нет соавторства и в тех случаях, когда в результате соединения произведений, созданных разыми авторами, появляется новый объект авторского права1. Например, энциклопедия, журнал, научный сборник и т.д. представляет собой новое произведение как результата творческой работы по подборке и систематизации материала. Однако авторы произведений, соединенных в сборнике или журнале, не признаются соавторами, так как новое творческое произведение2 выходит в свет в результате творческих усилий других лиц (составителей).

Наконец, не возникает соавторство в случае дозволения использования чужого опубликованного произведения для создания нового, творчески самостоятельного произведения (например, создания сценария на основе повести).

Субъектами авторского права после смерти автора становятся наследники. Наследование авторских прав может происходить как по закону, так и по завещанию. Особенности наследования авторских прав следующие.

Прежде всего, по наследству к наследникам переходят не все авторские права, а только их часть. В законе указывается, что по наследству не переходят право авторства, право на авторское имя и право на защиту репутации автора.

Однако и в отношении этих прав к наследникам переходят права на защиту названных прав от нарушений со стороны третьих лиц, если только автор не назначил для этих целей специальное лицо.

В отличие от прав на произведения самих авторов, которые носят пожизненный характер, авторские права наследников ограничены установленным законом сроком. Авторские права наследников действуют в течение 50 лет после смерти автора, считая с 1 января года, следующего за годом смерти.

Из этого общего правила существуют ряд исключений: 1) если произведение создано в соавторстве, то 50-летний срок исчисляется после смерти последнего автора; 2) если произведение впервые выпущено в свет после смерти автора, то авторское право действует в течение 50 лет после выпуска его в свет; 3) если автор произведения был репрессирован и реабилитировав посмертно, то произведение охраняется 50 лет после реабилитации; 4) если автор воевал или работал во время Великой Отечественной войны, то срок охраны увеличивается на четыре года и т.д.

Важной особенностью наследования авторских прав1 является то, что авторские права переходят к наследникам в бездолевом порядке как единое целое, не подлежащее ни выделу, ни разделу. Это означает, что распоряжаться перешедшими по наследству авторскими правами наследники должны совместно и по взаимному согласию, а в случае спора - по решению суда.

Авторы производных произведений. Под производными произведениями понимаются согласно п. 3 ст. 7 Закона об авторском праве переработки произведений науки, литературы и искусства. К ним относятся переводы, обработки, аннотации, рефераты, резюме, обзоры и др.

Перевод - это переложение письменного или устного произведения на язык, отличный от оригинала. Перевод должен передавать произведение в точном соответствии с его содержанием и жанрово-стилистической спецификой, нередко с соблюдением размера строфического звучания и т.п. Творческий подход переводчиков гарантирует им признание авторского права1. При этом права автора переводимого произведения не могут быть ущемлены. Переводчику требуется соответствующее разрешение. А право на перевод является одним из авторских прав.

Обработка - представляет собой производное произведение, которое создается на основе оригинала путем его преобразования в соответствии с творческой задачей. Так, на основе драматического произведения известного автора сценарист создает новой произведение, приспособленное к сценическому прочтению. При этом он непременно указывает имя автора и название оригинального произведения на титульном листе перед заглавием. Имя обработчика указывается в сведениях об ответственности.

Аннотация является неотъемлемым атрибутом аппарата издания. В ней кратко характеризуется тематическое содержание произведения, его назначение. Задача автора аннотации состоит в том, чтобы в пределах ограниченного объема обозначить цель, которой служит его произведение.

Под рефератом имеется в виду фактическая основа произведения, раскрывающая пользователю произведения целесообразность обращения к нему.

Резюме — это краткое изложение того или иного произведения. В отличие от реферата здесь акцентным является итоговые соображения: выводы о новизне произведения.

Обзор представляет собой информационное издание, содержащее анализ и обобщение тех или иных источников, осмысленных тематически в контексте исторического развития и заслуг создателей этих источников - авторов произведений.

Аранжировкой называют приведение музыкального произведения в соответствие с требованиями оркестра или музыкального инструмента или с диапазоном голоса певца.

К числу субъектов авторского права1 относятся также организации, управляющие имущественными правами авторов на коллективной основе. Такого рода организации могут создаваться непосредственно обладателями авторских и смежных прав в целях обеспечения этих прав в случаях, когда их практическое осуществление в индивидуальном порядке затруднено (публичное исполнение, передача по радио и телевидению, воспроизведение путем записи и др.).

Коллективное управление авторскими правами - новое для российского авторского права юридическое явление. Ранее действовавшее законодательство не предполагало создания подобных организаций. Функции по регистрации публично исполняемых произведений, сбору и выплате гонорара за их использование выполнялись Всесоюзным агентством по авторским правам (ВААЛ), а в последующем - Российским агентством интеллектуальной собственности (РАИС).

Указом Президента РФ «О государственной политике в области охраны авторских и смежных прав» от 07 октября 1993 г. РАИС было упразднено и одобрено создание авторами, имевшими договоры с РАИС, Российского авторского общества (РАО). РАО стадо правопреемником РАИС в отношении имущества и финансовых средств, а также (с согласия сторон) - по всем ранее заключенным договорам. Это было вполне оправданным шагом.

Наряду с РАО в Российской Федерации и ее отдельных регионах действуют и другие организации, управляющие имущественными правами авторов на коллективной основе. Допускается создание либо отдельных организаций по различным правам и различным категориям обладателей прав, либо организаций, управляющих разными правами в интересах разных категорий обладателей прав, либо одной организации, одновременно управляющей авторскими и смежными правами1.

Зарубежный опыт показывает, что обычно в стране действует несколько достаточно крупных организаций такого рода, сфера деятельности которых разграничивается либо предметно, либо территориально.^ Объекты авторского права

Авторское право распространяется на произведения науки, литературы и искусства, являющиеся результатом творческой деятельности, независимо от назначения и достоинства произведения, а также от способа его выражения. Кроме того, подчеркивается, что законом охраняется как обнародованные произведения, так и необнародованные, существующие в какой-либо объективной форме.

В юридической литературе предложено немало научных определении произведения как объекта авторского права, однако наибольшее распространение получило определение, сформулированное в 1956 г. В.И. Серебровским: «Произведение - это совокупность идей, мыслей и образов, получивших в результате творческой деятельности автора свое выражение в доступной для восприятия человеческими чувствами конкретной форме, допускающей возможность воспроизведения».

В этом и иных определениях подчеркивается, что произведение есть, прежде всего, благо нематериальное, как реально существующее явление окружающего мира оно выступает в виде комплекса идей и образов. В связи с этим важно всегда различать само произведение, имеющее нематериальную сущность, и форму его воплощения, т.е. ту вещественную форму, которая является материальным носителем произведения (например, рукопись, рисунок, нотная запись и т.д.). При этом связь произведения со своим материальным носителем может быть неразрывной. Так, картина и скульптура как результат труда художника настолько тесно связаны с формой, в которую они облечены, что составляют с ней одно неразделимое целое. Но, несмотря на единство, картина и скульптура выступают одновременно как объекты авторского права и как объекты права собственности.

Материальные носители произведений могут быть уникальны, но авторское право охраняет произведение как систему идей, мыслей, и образов именно в связи с возможностью его воспроизведения. Поэтому авторское право1 на произведение сохраняется даже в случае гибели того материального носителя, в котором оно было воплощено. Конечно, практическое значение это имеет лишь тогда, когда, например, сохранялась копия или репродукция утраченного произведения искусства, когда литературное или музыкальное произведение могло быть кем-либо воспроизведено по памяти и т.д.

Однако не всякое произведение как результата мыслительной деятельности человека охраняется нормами авторского права. Объектами авторского права признаются лишь такие произведения, которые обладают предусмотренными законом признаками. Такими признаками являются творческий характер произведения и объективная форма его выражения.

В самом законе признак творчества не раскрывается, в связи, с чем в литературе дается немало его определений. Чаще всего творчество определяется как деятельность человека, порождающая нечто качественно новое и отличающееся неповторимостью, оригинальностью и уникальностью.

Показателем творческого характера произведения, по мнению большинства ученых, является его новизна. Новизна в данном случае рассматривается как синоним оригинальности произведения. Она может выражаться в новом содержании, новой форме произведения, новой идее, новой научной концепции и т.п.

Произведение как результат творческой деятельности автора становится объектом авторского права лишь при условии, что оно выражено в какой-либо объективной форме. До тех пор пока мысли и образы авторов не проявились вовне, а существуют лишь в виде творческого замысла, они не могут быть восприняты другими людьми, и, следовательно, не существует и практической надобности в их правовой охране.

Чтобы творческий результат приобрел общественную значимость и характер объекта авторского права, он должен, воплощен в какой-либо объективной форме - письменной (рукопись или нотная запись), устной (публичное произнесение речи, публичное исполнение музыки), звуко- и видеозаписи (механической, магнитной, цифровой, оптической и т.п.), изображения (рисунок, чертеж и др.). Именно словами, произведение должно существовать в форме, которая отделена от личности автора и приобрела самостоятельное значение.

Объективная форма выражения произведения тесным образом связана с возможностью его воспроизведения. Относительно характера данной связи в российской юридической литературе существуют две позиции. По мнению одних ученых, объективная форма и воспроизводимость произведения составляют единый признак охраноспособного произведения. Иными словами, само наличие у произведений объективной формы свидетельствует о возможности его воспроизведения. Так, музыку можно воспроизвести с того момента, так она прозвучала, хотя бы автор не прибегнул к записи. Точно так же можно воспроизвести новую научную мысль, если она выражена устно.

Другие ученые полагают, что воспроизводимость является самостоятельным признаком произведения или, что то же самое, закон охраняет только такие произведения, объективная форма которых обеспечивает возможность их воспроизведения без участия самого автора. Они признают, что произнесенные речи и доклады, исполненные музыкальные произведения и прочитанные устно стихотворения, даже если они нигде и никак не зафиксированы, существовали в объективной форме, иначе они не могли бы восприниматься людьми.

Закон об авторском праве1, разрешая этот многолетний спор, ограничивается указанием на необходимость придания произведению объективной формы и не упоминает при этом о том, что данная форма должна позволить воспроизводить результат творческой деятельности автора. Иными словами, законодатель однозначно признал, что авторским правом охраняются любые выраженные вовне произведения, в том числе и те, объективная форма которых не связана с материальным носителем. Конечно, защита подобных произведений, например, публично произнесенных, но нигде не зафиксированных речей, докладов, особенно защита их от искажения, представляется более сложной, чем защита произведений, связанных с каким-либо материальным носителем.

В юридической литературе было высказано мнение, что одним из критериев охраноспособности произведения должна считаться его общественная полезность. Однако эта позиция не получила поддержки ни в юридической науке, ни в законодательстве. Более того, ст. 8 Закона об авторском праве прямо подчеркивал, что авторское право распространяется на все произведения независимо от их назначения и достоинств. Это означает, что авторским правом в равной степени охраняются как высокохудожественные произведения, так и те произведения, художественные достоинства которые невысоки.

Круг охраняемых законом произведений достаточно широк и многообразен. Произведения различаются по объективной форме, способам их воспроизведения, степени самостоятельности, видам использования и целому ряду других оснований.

Прежде всего, заслуживает внимания вопрос о делении охраняемых законом произведений на произведения науки, литературы и искусства. Его актуальность определяется тем, что нередко утверждается, что авторским правом охраняются результаты не всякой творческой деятельности, а лишь те, которые непосредственно относятся к области науки, литературы и искусства.

Закрепленный законом перечень охраняемых произведений носит примерный, ориентировочный характер. Его значение состоит в том, чтобы указать в относительно упорядоченном виде наиболее распространенные виды охраняемых произведений, оказать, в каких формах чаще, других могут выражаться творческие произведения, и тем самым исключить споры относительно охраноспособности большинства из них.

Однако нужно учитывать, что даже если тот или иной результат творческой деятельности не подпадает ни под один из перечисленных в законе видов произведений, но отвечает всем требуемым по закону условиям, он признается произведением и пользуется такой же охраной, как и прямо названные в законе объекты авторского права1.

Важнейшее значение имеет деление произведений на обнародованные и необнародованные, а также близкое к нему, но не совпадающее с ним деление произведений на опубликованные и неопубликованные. Авторским правом охраняются и те, и другие произведения. Однако если необнародованные произведения неприкосновенны и ни при каких условиях не могут быть использованы без согласия их авторов, то обнародованные произведение в исключительных, прямо предусмотренных законом случаях могут быть использованы заинтересованными лицами без согласия авторов и даже вопреки их возражениям. Аналогичные различия существуют между опубликованными и неопубликованными произведениями.

Далее, произведения подразделяются на оригинальные и производные. Практическое значение данной классификации заключается в том, что если оригинальные произведения используются их авторами исключительно по их собственному усмотрению, то для создания и использования производных произведений требуется получить разрешение обладателей авторских прав1 на те произведения, на основе которых они созданы.^ Глава 2. Права авторов

В результате создания произведения науки, литературы и искусства его автор приобретает рад субъективных прав как личного неимущественного, так и имущественного характера. Эти права в действующем авторском законодательстве и в доктрине традиционно именуются исключительными. Теория исключительности авторских прав была детально разработана еще в русской дореволюционной литературе и воплотилась в законе 1911 г. Хотя природа исключительных прав продолжала вызывать споры, по мнению большинства ученых, эта конструкция обозначала прежде всего монополию обладателя авторского права на использование произведения. В советский период оценка исключительности авторских прав существенно изменилась. Во многих работах прослеживалось предубежденное отношение к этой черте авторских прав, которая, однако, нашла отражение в Основах авторского права 1925 и 1928 г. Большинство советских юристов смущало то обстоятельство, что термин «исключительные права» используется в авторском законодательстве капиталистических стран. В связи с этим в советской юридической литературе подчеркивалось, что исключительный характер авторского права в советском гражданском праве, с одной стороны, и в буржуазном гражданском праве, с другой, не имеют между собой ничего общего, кроме названия.

Действующее законодательство закрепляет за создателями произведений достаточно широкий крут гарантированных государством возможностей. В разных статьях Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах»1 эти возможности именуются то авторским правом в целом, то авторскими правами, то отдельными авторскими правомочиями. В этой связи в юридической литературе отсутствует единый подход к пониманию конструкции субъективного авторского права. Большинство специалистов считает, что создатели произведений обладают единым авторским правом, которое, подобно праву собственности, является сложным по составу и состоит из отдельных авторских правомочий. К числу таких правомочий относятся право авторства, право на имя, право на защиту репутации автора, право на обнародование произведения и т.д. По мнению других ученых, автору произведения принадлежит ряд конкретных субъективных прав, и о едином авторском праве в субъективном смысле можно говорить только условно.

Представляется, что данный спор носит в значительной степени наду­манный характер, поскольку совершенно очевидно, что законодатель использует термин «авторское право»1 в разных статьях закона в различном значении. Чаще всего им охватываются все предоставляемые автору воз­можности, в других случаях в него включаются некоторые авторские правомочия (например, когда закон говорит об авторских правах право­преемников автора), иногда он служит для обозначения отдельных авторских прав, например, права на перевод, права на обнародование и т.д. Поэтому содержание, которое вкладывает законодатель в данный термин, необходимо каждый раз устанавливать путем толкования закона. Такое же положение наблюдается в авторском законодательстве других стран, а также в важнейших международных конвенциях2.

В российской юридической науке отсутствует также единое понимание терминов «авторское право» и «авторское правомочие».

Иногда, однако, правомочиями предлагается именовать лишь те закрепленные за авторами возможности, которые связаны с совершением самими носителями авторских прав определенных положительных действий.

Новое авторское законодательство России содержит значительно более полный перечень субъективных авторских прав по сравнению с ранее действовавшим законодательством.

Во-первых, те личные неимущественные и имущественные права, которые, на первый взгляд, перечислены в ст. 15—16 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах»1 исчерпывающим образом, в действительности круг авторских прав не ограничивают. Тот же Закон указывает, в частности, на право доступа и право следования, которые закрепляются за авторами произведений изобразительного искусства (ст. 17), на право автора музыкального произведения на получение особого вознаграждения за публичное использование его музыкального произведения при публичном исполнении аудиовизуального произведения (ст. 13) и т.д.

Во-вторых, само по себе не указание в законе на конкретное субъективное право еще не означает отсутствия самого права. Например, как известно, в течение многих лет в советском авторском законодательстве не было прямо закреплено одно из основных прав создателей творческих произведений — право авторства2. Однако и в научной литературе, и на практике наличие данного права практически никем не ставилось под сомнение.

В-третьих, нельзя, безусловно, расценивать как исчерпывающий со­держащийся в законе перечень конкретных действий по использованию произведений. В п. 2 ст. 16 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» перечисляются лишь наиболее распространенные способы использования произведений. Принципиально же вопрос решен в первом пункте той же статьи, который закрепляет за авторами право на использование произведения в любой форме и любым способом. В этой связи можно говорить о том, что закон закрепляет за авторами не только те способы использования произведений, которые существуют в настоящее время, но и те, которые могут появиться в дальнейшем. Таким образом, действующее авторское законодательство хотя и содержит весьма полный перечень конкретных авторских прав, но не описывает их исчерпывающим образом.

Самой распространенной и в то же время самой спорной классификацией авторских прав является деление их на личные неимущественные и имущественные.

Новый Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах»1 указывает на то, какие из авторских прав носят личный неимущественный характер, а какие имеют имущественное содержание. В соответствии сост. 15 Закона к личным неимущественным правам относятся право авторства, право на имя, право на обнародование произведения, вк

www.ronl.ru

Реферат - Г.Х.Андерсен - Литература, Лингвистика

Андерсен Х.К.

Немногие писатели пользуются такой популярностью как Андерсен .

Он написал очень много, но русским читателям хорошо известно только собрание его сказок, составляющая лучшую, но меньшую часть его произведений. Сказки эти переведены на все языки, выдержавшие множество изданий, и доставили, главным образом, славу своему автору.

Несравненная поэзия в соединении с тонким юмором с чистотой и искренностью чувства является особенностью этих оригинальных произведений. Особенность Андерсена наделять человеческими чертами неодушевлённые предметы вроде какого –нибудь  уличного фонаря и вызвать сочувствие к ним читателя и составляет особенность его таланта. Если прибавить к этому широкую гуманность необыкновенно простой и сжатый  язык и самое светлое миросозерцание, то всемирная известность Андерсена будет вполне понятна .

Родился Андерсен в 1805г. Родина его датский город Оденсе на острове Фюн в семье сапожника.Отец много времени проводил с сыном.Первые книги, которые он читал Хансу были басни Лафонтена, комедии  датского писателя Хольберга  и сказки «Тысяча и одной ночи».

Оденсе -старинный город, и во времена детства Андерсена в нём сохранились многие  средневековые обычаи, праздники оригинальные процессии.Всё это действовало на воображение ребёнка.

Отец умер в 1816г. Матери пришлось зарабатывать на жизнь стиркой. В 1819 почти не имея денег, но желая увидеть мир и получить образование, Андерсен оказался в Копенгагене. Первые три года неуклюжий и простодушно- назойливый  провинциал –фантазёр, одетый в перешитые для него вещи отца, пытался связать свою жизнь с театром. Он начинал учиться пению, посещал балетную школу, стремился стать драматическим актёром и писал- стихи, трагедии и драмы. В1822г. Андерсен отдал в театр драму на древнескандинавский сюжет «Солнце альфов».Произведение было крайне не зрелым, но рецензент театра сумел разглядеть талант у этого почти неграмотного молодого человека и совет директоров добился для него стипендии в гимназии. Семнадцатилетний юноша попал во второй класс Латинской школы, где учились мальчики. Не смотря на насмешки товарищей, он её окончил.

За свою жизнь Андерсен изъездил  Италию, Германию, Испанию, был во Франции, в Англии, Швеции, Португалии, Греции, на Балканах, в Северной Африке и в Малой Азии,  путешествовал по Дунаю  и Чёрному морю.

Его путевые заметки, живо и увлекательно написанные, открывали мир современным ему датчанам.Романтическая фантазия, точные зарисовки, порой выдуманные, но всегда  подсказанные действительностью эпизоды захватывали читателя.

Андерсеном было написано шесть романов. Его сравнивали с В. Скоттом и В. Гюго. Имя Андерсена вошло бы в  историю датской литературы, если бы он создал только романы, пьесы, стихи и путевые заметки, но мировое признание принесли ему сказки .

Во всех произведениях датского сказочника ощущается его дар создавать короткие, яркие, образные зарисовки, характеризовать  явление одним словом, одной фразой, что особенно специфично для сказки. Исследователи не раз отмечали  , что для героев Андерсена не составляет никакого труда переходить из мира чудес и фантастики в мир быта и реальности: между ними нет непроницаемых границ.

Началом его творчества как сказочника следует считать 1835г. В « Сказках рассказанных детям .» Андерсен чаще всего обрабатывал то, что слышал сам в детстве.Это «Огниво.», «Маленький Клаус и большой Клаус.», « Принцесса на горошине.», «Дорожный товарищ .», «Дикие лебеди .», «Свинопас .»

Но Андерсен заимствовал сюжеты не только из народных сказок. Многие сказки придуманы самим Андерсеном. Это: «Цветы маленькой Иды .», «Дюймовочка .», «Русалочка .», «Калоши счастья .», « Стойкий оловянный солдатик .». Недоумение рецензентов вызвало отсутствие назидательности в сказках Андерсена, уничтожение границ между сословиями, отсутствие привычного почтения к принцам и королям, нельзя также было согласиться с тем, что к детям обращались без привычного снисхождения. А это всё как раз и составляло наиболее яркие отличительные  особенности сказок Андерсена. Сам Андерсен в то время ещё не считал, что наконец нашёл самого себя.

Не приняли в 1846г.его сказок и в России – опять по той же причине «запоздалости  « датского романизма, а так же вследствие того, что переведены были далеко не лучшие сказки. Только в 1858г. Добролюбов обратил внимание на сказки. Андерсен -сказочник  завоевал русского читателя только в последней трети 19 в. В чём же главный смысл сказок Андерсена определяющий отношение к миру и человеку? Прежде всего в вере во всепобеждающую активную силу добра, в стремлении вскрыть самое настоящее, подлинное в человеке, влюблённость в красоту природы. Активность добра, способность пожертвовать даже жизнью во имя его утверждения формируют сюжет  и характеры. Идя в ногу со своим временем и даже несколько обгоняя его, великий сказочник, изображая события, заставляет читателей самих задуматься  о смысле произошедшего и самостоятельно сделать выводы. Он порывает с просветительским стремлением всё объяснить читателю, его собственная фантазия открывает простор для мысли, как это было присуще отчасти романтическому искусству  и было развито реалистами конца века, когда интеллектуализация стала одной из основных примет литературы.Андерсен решает эту проблему по своему, обращаясь к сказке.  

40-е годы –новый и наивысший взлёт сказочного творчества Андерсена. В эти годы он издаёт « Новые сказки» куда вошли такие шедевры, как «Снежная королева», «Соловей», «Гадкий утёнок», «Тень», «Девочка со спичками», «Ель»,  «Колокол», «История одной матери», «Воротничок». Андерсе творчески усвоивший уроки народной сказки, создаёт свои собственные произведения, не уступающие по своей образной силе народным и заключающие в себе глубокое философское содержание .                                               В 1843 г.он писал другу :«….я точно решил писать сказки! Теперь я рассказываю из головы, хватаю идею для взрослых – и рассказываю для детей, помня, что отец и мать иногда тоже слушают и им нужно дать пищу для размышления !». Так возникли сказки с двойным адресатом: по увлекательной фабуле для детей, а по глубине содержания – для взрослых.        Это сообщало им особую наивность и непосредственность, близкую детям, и одновременно создавало второй, «подтекстовой» философский план, который недоступен детям, но отражает специфику современной жизни, помогая осмыслить её взрослым.  Андерсен никогда не был так изобретателен, как на этом этапе, когда рассказывал удивительные истории о самых прозаических предметах. Изменение сферы поисков приближало сказки к действительности .                                                                                                   Поэтому сборник последнего этапа писатель называет «Истории» и «Новые сказки и истории». Писатель в сказки которого всё более определённо проникают черты реальности, героями делает великих современников, учёных и художников. Писатель  хочет обратить внимание на почти сказочные возможности человеческого ума и таланта. Но не только величественноё занимает Андерсена в эти годы; он по-прежнему обращает внимание на простого человека и его заботы. 

Одна из самых прекрасных, поэтичных и добрых сказок   Андерсена – «Русалочка». К теме  безответной любви русалки к человеку  писатель обращается неоднократно ещё в ранних стихотворных сказках. Однако, Андерсен создаёт совершенно самостоятельное произведение, где мысль автора о красоте человеческой души, о добре которое побеждает в мире, раскрывается не только с помощью напряжённого развития сюжета как в первых сказках, но и благодаря убедительному психологизму, раскрывающему поэтичность самой Русалочки и представляющему человека как воплощение благородства, доброты и красоты. Поэтому заветной мечтой Русалочки становится не только добиться любви принца, но и обрести человеческую душу .  Этот путь сложен. Самое большое испытание выпадает на её долю, когда сёстры – русалки приносят ей нож; только убив принца, она может снова вернуться в море к русалкам, а иначе с первыми лучами солнца она погибнет. Маленькая Русалочка побеждает и здесь: она не может убить любимого. Обрабатывая народную легенду Андерсен писал о том, что он изменил в ней: у него «бессмертная душа русалки не зависит от чужого существа, от любви человека. Это  определение не верно! Ведь в этом заключается элемент случайности….Я позволил русалке идти более естественным, прекрасным путём». Это путь развития душевных сил. Уроки добра здесь сложнее, чем в других сказках. Неслучайно Андерсен поместил перед «Русалочкой» обращение  «Ко взрослым», утверждая этим, что у его сказок расширяется аудитория .

Одним из шедевров Андерсена была «Снежная королева». В ней органически соединяются быт и фантастика, вся она пронизана и большой любовью писателя к людям, и его мягкой иронией по отношению к миру, его влюблённостью в красоту суровой северной природы. Мир одухотворён в этой сказке: мыслит и чувствует олень, помогают Герде старые вороны. В эту сказку попали воспоминания Андерсена о его бедном детстве: садик на крыше у Кая и Герды – это садик его детства. Но самая главная мысль произведения обеспечившая ему бессмертие ,- это утверждение активности силы добра. Человечности, которая побеждает даже разбойников, противостоят здесь злобные тролли и бездушная Снежная королева. Носителем  героического начала становиться обыкновенный человек, маленькая  девочка. Андерсен – романтик соблюдает особенности «местного колорита» при описании тех мест, куда попадает Герда: то это чопорный уклад при дворе принца и принцессы, то грубые нравы у разбойников, то чум финки, где нет двери и поэтому надо стучать в дымовую трубу, и т.п.

Все эти реалии, окрашенные авторским юмором, выведенные в сказку, создают напряжённый интерес к событиям и к самоотверженной борьбе  за спасение доброго человеческого сердца -   самой великой драгоценности в мире.    

www.ronl.ru

Реферат - Х. Хекхаузен Мотивация власти

Х. Хекхаузен Мотивация и деятельность. Т. 1. М.,"Педагогика", 1986.

Власть представляет собой явление многомерное. Феномен власти и неравенство ее распределения между людьми, социальными группами и государственными институтами с давних времен порождали столько объяснений, обоснований и сомнений, сколько едва ли вызывало какое-либо другое явление. Бертран Рассел [В. Russell, 1938] рассматривал власть как фундаментальное, объединяющее все социальные науки объяснительное понятие, аналогичное понятию энергии в физике. Сегодня науки об обществе и поведении в нем еще далеки от того, чтобы сделать власть центральным объяснительным понятием, хотя тенденция к этому уже намечается повсюду. Феномены власти чрезвычайно сложны, основываются они на повсеместно встречающейся ситуации социального конфликта, возникающего из-за несовместимости целей различных людей или средств их достижения [Р. Swingle, 1970; J. Т. Tedeschi, 1974]. Понятию власти свойствен легкий негативный налет, ибо она обычно связывается с представлениями о принуждении, угнетении, насилии или несправедливом господстве. Однако в не меньшей степени к этому понятию относятся позитивно или, по крайней мере, нейтрально оцениваемые явления, такие, как законное руководство, авторитет, признанное лидерство, влияние, воспитание, примирение интересов, групповая солидарность [A. A. Berle, 1967]. Прежде чем перейти к рассмотрению того, что следует подразумевать под мотивом власти, нам необходимо добиться большей ясности в понимании самого явления, называемого властью. В науках об обществе, в частности в социологии и политологии, исследователи заинтересованы прежде всего в анализе сложившихся отношений власти и их объяснении постфактум, в науках же о поведении, и в психологии в том числе, акцент ставится, скорее, на исследовании процесса использования власти и его предсказаний [В. Н. Raven, R. W. Kruglunnski, 1970; W. E. Pollard, Т. R. Mitchell, 1972], Различие взглядов на власть с позиции разных дисциплин станет понятнее из приведенных ниже определений.

Социолог Макс Вебер: «Власть означает любую закрепленную социальными отношениями возможность настаивать на своем, даже при наличии сопротивления, независимо от того, в чем эта возможность выражается» [М. Weber, 1921; цит. по: М. Weber, 1964b, S. 38]. Философ Бертран Рассел: «Власть может быть определена как достижение намеченных эффектов»[В. Russell, 1938, р. 35].Политолог Р. Э. Дал: «Мое интуитивное представление о власти выглядит примерно так: А обладает властью над В в той мере, в какой он может заставить В делать то, что предоставленный самому себе В не стал бы делать» [R. A. Dahl, 1957, р. 202].

Психолог Курт Левин; «Власть b над а можно определить, …как отношение максимальной силы воздействия b на а ,.. к максимальному сопротивлению со стороны а» [К. Lewin, 1951, р. 336].

Таким образом, во всех случаях о власти речь идет тогда, когда кто-либо оказывается в состоянии побудить другого сделать нечто, что этот другой иначе не стал бы делать. Лишь определение Рассела охватывает более широкий круг явлений. Согласно этому определению, любое достижение намеченного результата действия уже есть проявление власти—независимо от того, приводит такое достижение к столкновению с другими людьми или нет.Понимание власти как некоей всеобщей способности встречается также и в психологии. Каждый эффект, который производит индивид, воздействуя на окружающий его мир (причем не только на мир социальных объектов), определяется его властью, понимаемой как способность, сила или компетентность. Такое представление о власти свойственно, как было показано Хайдером [F. Heider, 1958], наивной теории действия, согласно которой каждое действие вместе со своим результатом порождается двумя видами факторов—«могу» (can), основывающимся на отношении власти субъекта (т. е. его сил и способностей) к противодействующим ему внешним силам, и «старанием» (try), т. е. решимостью субъекта действовать, определяемой тем, сколько он вкладывает в это сил (см. гл. 10).

^ Мотивационная основа

Эта попытка универсального объяснения взаимодействия субъекта с окружением с точки зрения теории действия имеет свои аналоги и в теории мотивации. Ими являются, с одной стороны, теории в духе Уайта [R. White, 1959; I960], в которых власть (в смысле сил, способностей, компетентности) понимается как результат некоторого всеобщего фундаментального мотива, с другой—теории типа концепции Адлера [A. Adlier, 1922], выявляющей особый мотив—стpемление к власти и к превосходству—из первоначальной недостаточности власти. Для Уайта (к его позиции близки также взгляды Пиаже) [см.: Н. Нескhausen, 1976a] компетентность является результатом функционального «мотива порождения эффекта» (effectance motive), побуждающего субъекта постоянно вступать в спор с окружающим миром, в том числе и социальным, ради усовершенствования своей способности к эффективному действию. Уайт пишет:

«Точно так же, как ребенок исследует окружающий его физический мир, выясняя, что можно сделать с объектами и что те могут сделать ему, он исследует окружающий его мир людей, научаясь тому, что он может заставить людей сделать и чего ему следует от них ожидать» [R. White, 1960, р. 104]

В 2- или 3-летнем возрасте, отмечает Уайт, «ребенок достигает такого уровня понимания, когда впервые начинает задумываться о своем месте в семье и вообще о своем отношении к другим людям. До определенной степени он продолжает экспериментировать с примитивными формами социальной власти, особенно над другими детьми: он может командовать ими, бить их или угрожать им. Но одновременно он начинает улавливать природу ролей» [ibid., р. 123]..

Адлер [А. Adler, 1922] отошел от своего учителя Фрейда, сделав центральным объяснительным принципом своего снискавшего популярность учения о личности вместо сексуального влечения «волю к власти». Согласно адлеровской «индивидуальной психологии», стремлением к совершенству, превосходству и социальной власти субъект пытается компенсировать обусловленный своей конституцией дефицит власти, воспринимаемый как недостаточность своих способностей (отсутствие маскулинности у женщин, различного рода телесные несовершенства, зависимость ребенка от взрослых) и переживаемый как комплекс неполноценности. Обе попытки построения теории на основе связанной с властью личностной диспозиции едва ли оказали влияние на исследование мотивации. Уайтовский «мотив порождения эффекта» из-за своей чрезмерной обобщенности (он мог бы быть основой не только власти, но и других мотивов типа мотивов достижения и аффилиации) и адлеровское «стремление к власти» в силу своей применимости в качестве объяснительного принципа к любым мыслимым индивидуальным различиям чересчур аморфны и многолики. Поэтому, прежде чем выяснять основу индивидуальных различий применения власти в одних и тех же условиях, нам представляется необходимым выявить общие предпосылки использования власти. Начнем с рассмотрения простейшего случая, когда некто А использует власть, чтобы повлиять на поведение индивида В. Прежде всего В должен обладать свободой передвижения в психологическом пространстве (в смысле теории поля Левина), т. е. должен иметь возможность сделать нечто отличное от того, чего от него хочет А (и не должен сам по себе хотеть осуществить действие, желательное для А). Чтобы направить действие В в желательном направлении, А должен ввести в психологическое пространство В дополнительные силы, которые бы превзошли все прочие уже возникшие силы. Проведенный Картрайтом [D. Cartwright, 1959a] анализ различных детерминантов, которые с точки зрения теории поля следует принимать в расчет при подобных ситуационных влияниях, значительно приблизил нас к достижению понятийной ясности в сфере феноменов власти. Наиболее важным является следующее. Для обладания властью А (отдельный человек или социальная организация) должен иметь в своем распоряжении определенный набор потенциальных действий. Чтобы такое действие можно было считать применением власти к В, т. е. чтобы оно отклоняло существующие тенденции поведения В в намеченном А направлении, оно должно отвечать определенной мотивационной основе В. В противном случае действие А оставит В равнодушным, не сможет создать в психологическом пространстве В никакой новой силы. Сразу же следует отметить, что мотивационная основа В, на которую влияет А своим действием власти (то «ранимое место» В, которое этим действием «поражается»), может состоять из любых мотивов последнего. Таким образом, действие власти всегда есть цeлeнaпpaвлeннoe использование, мотивов другого человека, удовлетворяемых или неудовлетворяемых, независимо от их содержания.

^ Источники власти

Для успешного воздействия на мотивационную основу другого человека применяющий власть должен иметь в своем распоряжении определенные ресурсы, т. е. средства подкрепления, с помощью которых он сможет обеспечить удовлетворение соответствующих мотивов другого, задержать это удовлетворение или предотвратить его. Такие ресурсы, особые для каждого мотива, мы будем называть источниками власти. Френч и Равен [J. R. P. French, В. Н. Raven, 1959] выделили пять видов источников власти, позднее Равен и Круглански (В. Н. Raven, A. W. Kruglanski, 1970) дополнили эту классификацию еще одним видом (информационной властью) и провели дальнейшую дифференциацию видов власти, исходя из последствий применения власти, связанной с каждым из источников, и «стоимости» этого применения [ср. также: В. Н. Raven, 1974]. Мы ограничимся лишь кратким перечислением этих источников.

^ Власть вознаграждения (reward power). Ее сила определяется ожиданием В того, в какой мере А в состоянии удовлетворить один из его (В) мотивов и насколько А поставит это удовлетворение в зависимость от желательного для него поведения В.

^ Власть принуждения, или наказания (coercive power). Ее сила определяется ожиданием В, во-первых, в той меры, в какой А способен наказать его за нежелательные для А действия фрустрацией того или иного мотива, и, во-вторых, того, насколько . А сделает неудовлетворение мотива I зависящим от нежелательного поведения В. Принуждение здесь заключается в том, что пространство возможных действий В в результате угрозы наказания суживается. В предельном случае власть принуждения может осуществляться непосредственно физически, например, когда ребенка, который не хочет ложиться спать, бьют или насильно укладывают в постель.

^ Нормативная власть (legitimate power). Речь идет об интериоризованных В нормах, согласно которым А имеет право контролировать соблюдение определенных правил поведения и в случае необходимости настаивать на них.

^ Власть эталона (referent power). Основана на идентификации В с А и желании В быть похожим на А.

Власть знатока (expert power). Ее сила зависит от величины приписываемых А со стороны В особых знаний, интуиции или навыков, относящихся к сфере того поведения, о котором идет речь.

^ Информационная власть (informational power). Имеет место в тех случаях, когда А владеет информацией, способной заставить В увидеть последствия своего поведения в новом свете.

^ Поведение и власть

Теперь мы можем более детально рассмотреть осуществление власти, исходя из позиции применяющего ее субъекта. Прежде всего он должен уяснить себе, какие источники власти он имеет в своем распоряжении, а также принять решение об их использовании. Одновременно он должен верно оценить мотивационную основу человека, на которого он хочет оказать влияние, и правильно, т. е. с точки зрения последнего, определить силу своих источников власти, чтобы в конечном счете избрать наиболее действенную, обеспечивающую наиболее благоприятное соотношение затрат и результатов, стратегию их использования [J. W. Thibaut, H. H. Kelley, «1959]. Соотношение затрат и результатов имеет значение потому, что В может оказать сопротивление воздействию А и попытаться в свою очередь применить власть. Кроме того, проблема соотношения затрат и результатов возникает, как указывают Равен и Круглански [V. H. Raven, А. W. Kruglanski, 1970; В. H. Raven, 1974], в связи с особенностями различных источников власти.Так, власть, связанная с вознаграждением и наказанием, требует от А постоянного контроля за поведением В, кроме того, ресурсы А могут истощиться, что может вызвать (или повысить) враждебность В к А. Использование власти знатока, информационной власти и власти эталона таких издержек не требует. Последнее, что должен сделать А, чтобы ему удалось без применения грубой силы использовать свою власть и заставить В изменить свое поведение в желательном для А направлении, является перестройка привлекательности решающих для осуществления желательного для А действия основных и побочных следствий активности В.Таким образом, деятельность власти, в отличие от побуждаемых другими мотивами видов поведения, определяется не одним соответствующим мотивом (мотивом власти), а различными мотивами партнера, конфигурацию привлекательности которых эта деятельность должна перестраивать. Как правило, речь идет о введении’ дополнительной положительной или отрицательной привлекательности, по содержанию не связанной с подвергающимся воздействию поведением В и создающей дополнительные (внешние) последствия желательных или нежелательных для А действий В. Классический анализ психологической ситуации вознаграждения и наказания с точки зрения теории поля был дан Левином [К. Lewin, 1931 а].При этом речь вовсе не идет только о морально нечистоплотных явлениях типа шантажа или совращения. К рассматриваемой группе процессов принадлежат также обучение, просвещение, воспитание, ободрение, идущие от личности учителя. Следует также различать актуальную и потенциальную власть. А не обязательно должен принимать решительные меры, чтобы показать В те источники власти, которыми он располагает и которые намерен пустить в ход. Зачастую В может предвидеть это, основываясь на прошлом опыте или доступной ему информации. Саймон так поясняет подобную ситуацию:

»Члену организации редко предъявляются ультиматумы типа «делай то-то и то-то, или будешь страдать от последствии своего поведения». Скорее, он сам предвидит последствия регулярного неподчинения или неумения угодить людям, имеющим возможность применить к нему санкции. И это предвосхищение, без всяких угроз с чьей-либо стороны, действует в качестве постоянной мотивации» [Н. A. Simon, 1957, р. 196].

Чтобы связать сказанное выше в единую систему и продвинуться в анализе дальше, нам будет полезна разработанная Картрайтом [D. Cartwright, 1965] и расширенная Кипнисом [D. Kipnis, 1974] дескриптивная модель отдельных шагов действия власти . Прежде всего у применяющего власть субъекта должна возникнуть мотивация воздействовать на другого человека. Основания, причины и поводы появления такой мотивации могут быть различными и, кроме того, по-разному пониматься исследователями. В частности, мотив власти как тенденция к овладению источниками власти, может быть проявлением универсального стремления обладать средствами удовлетворения различных потребностей и желаний. Примерно такой точки зрения придерживается Д. Картрайт:

«Все люди склонны влиять на других и стараются занять влиятельное положение, поскольку стремятся к определенным целям, достижение которых требует использования влияния» [D. Cartwright, 1965, р. 7].

Те же причины, которые вызывают стремление к приобретению источников власти, побуждают субъекта приводить ее в действие. Уже тот фундаментальный факт, что в осуществлении своих целей и удовлетворении своих потребностей люди зависят друг от друга, приводит к мотивации субъекта использовать власть, когда другой человек сам по себе не способствует удовлетворению потребностей субъекта и достижению его целей и вольно или невольно препятствует ему. Действие власти в этом случае призвано сделать другого человека более сговорчивым, уступчивым и готовым прийти на помощь, а мотивация власти является инструментальной для иных по содержанию целей и потребностей. Характерным примером такого инструментального действия власти является ее ролевое использование. От людей, занимающих руководящие позиции в социальных группах и организациях (семья, школа, фирма, армейская служба), ожидается, что они будут заботиться о соблюдении членами этих групп определенных норм поведения. Поэтому роль наделяет их источниками власти, дающими возможность корригировать отклоняющееся поведение.Другая точка зрения на мотив власти связана с неинструментальным, а значит «внутренним», его пониманием как стремления к применению власти ради нее самой. В этом случае мотивирующим является не столько чувство власти, сколько желанй, сделать ее ощутимой для другого, оказать влияние на его поведение. Если отвлечься от инструментальных форм мотивации власти, то существует, по- видимому, два понимания мотива власти (как «внутреннего» побудителя). Первое связывает его главным образом с приобретением источников власти, второе—с ее использованием, с| осуществлением действий власти ради них самих. Оба эти понимания находят, как мы увидим, своих приверженцев среди исследователей мотива власти: первого придерживается Верофф [J. Veroff, 1957], второго— Мак-Клелланд [D. С. McClelland, 1970, 1975] и Уинтер [D. С. Winter, 1973]. Остается до сих пор неясным, идет ли здесь речь просто о двух различных аспектах единого мотива или же о двух отдельных (хотя и тесно связанных) видах мотива власти. Вернемся к рассмотрению отдельных шагов действия власти. После того как мотивация власти сложилась, применяющий власть субъект дает знать объекту воздействия о том, какого поведения он от него ждет. Если объект воздействия ведет себя в соответствии с этими ожиданиями, то процесс действования, побуждаемого мотивацией власти, на этом заканчивается. Если же он высказывает неподчинение, то применяющий власть обозревает, если можно так выразиться, находящиеся в его распоряжении источники власти под углом зрения того, стоит ли, учитывая особенности мотивационной основы партнера, пускать их в ход, и если да, то какие именно. В соответствующем блоке перечислен ряд источников власти, носящих личностный и институциональный характер. Выбор источников власти зависит, впрочем, не только от мотивационной основы объекта воздействия, но и от вида поведения, к которому его хотят склонить. Например, если субъект стремится стать объектом любви партнера, то обращение к личностным источникам власти будет уместнее обращения к институциональным источникам.Пуску в ход источников власти могут противостоять внутренние барьеры (4), которые субъекту удается или не удается преодолеть. Они могут создаваться страхом перед ответными мерами партнера, боязнью нарушить использованием власти идеальный образ своего «Я», слабой уверенностью в себе и связанным с нею слишком сильным сомнением в возможностях своего воздействия. Они могут также создаваться противодействием конкурирующих ценностей (например, антиавторитарных убеждений), связанными с применением власти избыточными затратами (когда, например, длительное вознаграждение объекта воздействия может оказаться чересчур дорогостоящим, а контроль за его поведением— слишком обременительным), институциональными нормами, ограничивающими использование определенных средств воздействия по отношению к той или иной категории людей. Если внутренние барьеры не возникают или успешно преодолеваются, субъект применяет какое-либо средство воздействия (5). Отчасти оно отвечает избранному источнику власти, отчасти зависит от индивидуальных особенностей использующего власть человека, от его восприятия ситуации и от оказываемого партнером сопротивления [см.: D. Kipnis, 1974]. Начнем с последнего фактора:вначале, как правило, используются более мягкие средства воздействия типа убеждения, затем, если сопротивление партнера не прекращается, субъект переходит к более жестким методам, вплоть до наказания и насилия. Недостаток умений объекта воздействия применяющий власть не отличает от слабой мотивации и пытается исправить с помощью мягких мер воздействия. Чем шире круг подвергаемых влиянию людей, чем они дальше от субъекта и чем в большей степени анонимны для него, тем к более сильным средствам воздействия он прибегает. Кроме того, сила используемых средств возрастает вместе с уменьшением уверенности в себе. Если люди, ощущающие себя слабыми и внешне контролируемыми, достигают руководящих постов, предоставляющих в их распоряжение многочисленные институциональные источники власти, то они избегают личностно опосредованных средств воздействия (типа убеждения), заменяя их более жесткими институциональными мерами [В. Е. Goodstadt, L. A. Hjelle, 1973].Реакция объекта воздействия зависит от его мотивов и источников власти. Если он опять оказывает сопротивление, то вся последовательность событий, повторяется заново. Когда же его поведение отвечает ожиданиям использующего власть, то это может быть достигнуто различными путями. Партнер может проявить уступчивость, но при этом внутренне озлобиться, может подчиниться ворча, но в глубине души согласиться с воздействием, может снизить уважение к себе или начать с большим уважением относиться к тому, кто применил власть, и т.д. Наконец, действие власти ведет к определенным последствиям для осуществляющего его субъекта. С помощью произведенного им изменения поведения объекта воздействия он удовлетворил потребность, которую тот блокировал. Еще важнее может оказаться ощущение своего могущества, ощущение того, что он уверенно себя держал и произвел впечатление на партнера, рост самоуважения и т. п. Может также изменяться его восприятие партнера, которому может быть приписана более зависимая и менее автономная мотивация, может уменьшаться значимость партнера для субъекта, увеличиваться психологическая дистанция между ними и т. д.

^ Индивидуальные различия действий власти: мотив власти

Проведенный выше общий анализ действия власти представляется» нам исходной точкой при ответе на вопрос: чем могут различаться эти действия у разных людей в одинаковых ситуационных условиях? Полученный ответ даст возможность построить личностный конструкт «мотив власти», отражающий индивидуальные различия соответствующего поведения. Далее нам надо будет рассмотреть, насколько сконструированные до сих пор средства измерения мотива власти отвечают особенностям действий власти. При этом по возможности мы будем ссылаться на данные об индивидуальных различиях, не останавливаясь более подробно на применявшихся для их измерения методиках.

^ Овладение источниками власти

Прежде всего между людьми должны существовать различия в силе стремления к умножению и увеличению своих источников власти. Уже простое обладание источниками власти и сообщаемое им ощущение власти может быть конечной целью, достижение которой само по себе, без всякого применения власти к другому человеку, приносит удовлетворение. С точки зрения получения удовлетворения от власти чувство обладания ею более значимо, чем воздействия на других людей. Желанными источниками власти могут быть престиж, статус, материальное положение, руководящая должность, возможность контроля над информацией. Так, в работе Уинтера [D. С. Winter, 1973] было показано, что у студентов, занимающих какие-либо посты в студенческом самоуправлении, уровень мотивации власти существенно превосходит средний. Высоким мотив власти оказался также у организаторов-добровольцев программы оздоровления жизни в крупном городе, игравшей важную роль в местной политике, однако у разного уровня политических деятелей этого же города этот мотив обнаружить не удалось.

Способности

Существуют, по-видимому, различия между людьми и по степени развития способности к быстрому и безошибочному определению мотивационной основы другого человека и соотнесению ее со своими источниками власти для выбора наиболее эффективных и экономичных способов переструктурирования поля притягательности исходов действия этого человека. Важным может оказаться и то, насколько субъект в состоянии учесть собственные источники власти, все средства воздействия и все мотивы другого человека, т. е. все факторы, определяющие ситуацию воздействия. Подобного рода способностям и интересам свойствен несколько манипулятивный оттенок; и тем не менее они непосредственно относятся к психологии мотивации! Примечательно, что проведенное Уинтером [D. С. Winter, 1973] выборочное тестирование обнаружило сильно выраженный мотив власти у учителей, священников, журналистов и психологов в отличие от административных служащих, врачей и юристов. В первых четырех случаях мы имеем дело с явно «манипулятивными» профессиями связанными с воспитанием других людей, оказанием на них влияния и их изменением. (Прежде всего приходят на ум клинические психологи, использующие методики модификации поведения, но не следует упускать и экспериментаторов в области психологии мотивации, которые для создания у испытуемых мотивации, отвечающей избранному плану эксперимента, должны заставлять их верить всякой всячине.) Имеются также данные о различии способностей к быстрой оценке своих источников власти в новой ситуации с характерными для нее возможностями воздействия. Так, Шнакерс и Кляйнбек [U. Schnackers, U. Kleinbeck, 1975] установили, что испытуемые с высоким мотивом власти активнее ведут себя в «играх с переговорами» (Con game), сильнее влияют на своих партнеров, чаще идут на обман и с самого начала нацелены на больший выигрыш.

^ Действия власти

Что может побуждать субъекта, приносить ему удовлетворение? Стремление к обладанию источниками власти ради связанного с ними ощущения власти мы уже рассмотрели. Помимо него, приносить удовлетворение может само использование имеющихся источников власти, обеспечивающее воздействие на мотивационную основу другого человека, которая направит его поведение в нужную для достижения целей субъекта сторону. По-видимому, должны существовать индивидуальные различия |не только в способности, но и в склонности к осуществлению действий власти для оказания влияния на поведение другого человека. Этот момент весьма существен, поскольку он позволяет, например, дифференцировать «сильных» и «слабых» политических лидеров. Донли и Уинтер измерили в своем исследовании [R. Е. Donley, D. С, Winter, 1970] силу мотива власти 12 живших в XX в. американских президентов (с помощью анализа содержания речей, произнесенных при вступлении в должность) и соотнесли ее с политической объективностью их деятельности (по оценкам историков), с вступлением в войну и с масштабами преобразований кабинета. Несмотря на имевшийся в распоряжении президентов огромный аппарат власти, те из них, кто обладал, судя по применявшимся показателям, слабым мотивом власти (Тафт, Гардинг, Кулидж, Гувер и Эйзенхауэр), пускали этот аппарат в ход менее активно, чем президенты с сильным мотивом власти (Ф. Д. Рузвельт, Трумен, Кеннеди и Джонсон).Индивидуальные различия существуют также, как установили Гудштадт и Хьелле [В. Е. Goodstadt, L A. Hjelle, 1973], и в предпочтении тех или иных средств воздействия. Эти авторы предоставили в распоряжение испытуемых с ярко выраженным внешним или внутренним локусом контроля (по Роттеру) различные источники власти для воздействия на работника, негативно относящегося к своему делу и плохо его выполняющего. Оказалось, что испытуемые с , внешним локусом контроля гораздо в большей степени, чем испытуемые с внутренним контролем, полагаются на принуждение и наказание (типа угрозы увольнения), последние же сначала пробуют применить уговоры и убеждение. Поскольку люди с внешним локусом контроля с детства ощущают себя отчужденными и бессильными, они, по всей вероятности, считают все способы оказания влияния, за исключением наказания и принуждения, чересчур слабыми. Анализ индивидуальных различий можно бы продолжить, рассмотрев всевозможные комбинации четырех предпосылок (с разной степенью выраженности) успешного действия власти —распоряжения источниками, власти, способности к перестройке значений привлекательности в психологическом поле другого человека, стремления оказывать влияние на поведение другого человека и предпочтения того или иного средства воздействия. Так, человек может располагать источниками власти, решимостью применить ее, адекватным средством воздействия, но при этом не иметь рассмотренных выше способностей.

^ Моральность цели

Индивидуальные различия должны проявляться и в тех целях, ради которых в конечном счете человек стремится применить власть или оказать влияние на себе подобного. Здесь в круг нашего анализа вступают оценки, связанные с моральными ценностями. Использование власти может служить созданию приятных переживаний подчинения окружающих своей воле и спровоцированной беспомощности другого человека, что ведет к повышению самооценки. Но оно же может служить «благому делу», целям группы или организации, «правильно понятым интересам» самого объекта воздействия. С моральной точки зрения предполагаемые намерения использующего власть субъекта оцениваются участниками ситуации и сторонними наблюдателями как «хорошие» или «плохие», «законные» или «незаконные». Именно в этом смысле Мак-Клелланд различает два вида мотивов, называя их личностно-ориентированной (P-Power) и социо- j ориентированной властью (S- Power) | [D. С. McClelland, W. N. Davis, R. Ka-lin, Е. Warner, 1972; D. С. McClelland, 1970; 1975]. Мак-Клелланд и его сотрудники обнаружили, что показатель «задержки активности» в рассказах ТАТ и других вербальных материалах (частота слова «не») при высоких остальных показателях мотива власти коррелирует с обладанием ответственным постом и небольшим потреблением алкоголя (S-Power), в то время как при отсутствии задержки активности высокий мотив власти сочетается с чрезмерным потреблением спиртных напитков, хвастовством престижными вещами, дающим эрзац удовлетворения чтением порнографических и спортивных журналов, а также со склонностью к риску в азартных играх (P-Power). Разница этих двух видов власти может также выявляться введением в разработанные для измерения мотива власти категории анализа содержания дополнительных категорий, фиксирующих, например, направлено ли применение власти на достижение собственного блага или блага других людей, сомневается ли человек в своих источниках власти и своей способности воспользоваться ими. На основе различения направленности мотива власти на собственное благо или на благо других людей Мак- Клелланд [D. С. McClelland, 1975] разработал теорию четырех стадий развития «Я», которую мы рассмотрим ниже. Говоря о моральности намерений, уместно вспомнить и о введенном Тибо и Келли [J. Tibaut, Н. Н. Kelley, 1959] различения фатального и поведенческого контроля. В случае фатального контроля А оказывает влияние на последствия действий В, не заботясь ни о его мотивах, ни о его поступках. В случае поведенческого контроля А влияет на последствия действий В лишь в той мере, в какой ему предварительно удалось мотивировать В поступить желательным для себя (А) образом.

^ Страх перед последствиями действий власти

Хотя социальное взаимодействие в ситуации применения власти не является, в отличие от аффилиативного поведения, симметричным, оно все же не настолько однонаправленно, как это можно предположить, познакомившись с рассмотренной выше дескриптивной моделью. Воздействие здесь носит обоюдный характер. Объект воздействия совершает ответный поступок, он может оказать сопротивление и в свою очередь использовать власть. В связи с этим индивиды должны отличаться друг от друга еще и тем, в какой степени возможности и последствия своего действия власти вызывают у них не только надежды и I желания, но и опасения. Можно различить пять видов страха власти перед: (1) разрастанием своих источников власти; (2) их потерей, (3) ее использованием, (4) ответным применением власти, (5) безуспешностью своего воздействия на других. До настоящего времени ни попыток дифференцированного измерения этих видов страха власти, ни попыток обоснования такого рода классификации не производилось. Уинтером [D. С. Winter, 1973] была разработана методика измерения страха власти, имеющая дело, как нам кажется, главным образом со страхом безуспешности своего воздействия. Об этом говорит, прежде всего, тот факт, что обнаружившие высокий страх власти студенты приписывают большую ценность собственной независимости и нерегламентированности учебных занятий. Знаменательно, далее, что младшие сыновья, имеющие нескольких старших братьев и сестер, демонстрируют более высокий страх власти, чем сыновья, занимающие любую иную позицию в семье. Им больше всех приходилось на протяжении детства терпеть власть своих более сильных братьев и сестер, к тому же они обладали наименьшими возможностями маневрирования в создании коалиций против применяющих власть старших детей.

^ 6. Предпочтение определенных сфер использования властиОчевидно, что в различных областях своей жизни люди совершают неодинаковое количество действий власти. Они могут ограничиваться сферой личной жизни (воздействием на супруга и детей), профессиональной сферой (воздействием на подчи- ненных и коллег), сферой общественной жизни (воздействием на членов сообществ по интересам, на политические группировки) и т. д. Вошел в поговорку образ мужа, весьма авторитетного на работе и смолкающего при виде своей жены. При чисто инструментальном понимании мотивации власти различия действий власти в разных областях жизни должны определяться следующими четырьмя факторами:(1) силой мотива и личностной значимостью целей, достижение которых возможно лишь при активном содействии другого человека;(2) отсутствием готовности другого оказать это содействие по своей воле или сомнением в ней;

(3) типом и мощностью источников власти, дающих возможность удовлетворять или препятствовать удовлетворению мотивов партнера; (4) находящимися в распоряжении субъекта конкретными средствами воздействия на мотивационную основу партнера, т. е. средствами, позволяющими использовать наличную власть. Таким образом, специфичное для той или иной сферы действие власти основывается на переплетении целого ряда условий. До сих пор эта совокупность условий, насколько нам известно, не подвергалась исследованию. Напротив, при понимании мотивации власти как актуализации особого мотива власти в качестве предпочитаемых выступят те сферы жизни, в которых человек располагает максимальными источниками власти и средствами воздействия, независимо от того, требуется ли для удовлетворения потребностей субъекта и достижения его целей содействие другого человека и готов ли этот другой оказать содействие по своей воле или нет. Существуют данные, показывающие, что сама по себе доступность субъекту источников власти ведет к увеличению числа действий, нацеленных на оказание влияния на < себе подобных. Так, Кипнис [D. Kip-nis, 1972] ставил своих испытуемых в позицию менеджера, указывая в одном случае на широкий спектр санкций, которые они могут применять к работникам (ситуация власти), в другом—просто предлагая им быть менеджерами (нейтральная ситуация). Несмотря на то что все работники справлялись со своими обязанностями удов

www.ronl.ru

Реферат Х-59

Реферат на тему:

План:

Введение
• 1 Разработка
• 2 Конструкция
• 3 Применение
  • 3.1 Тактика применения
  • 3.2 Боевое применение
    • 3.2.1 Чеченская война (1994—1996) и (1999—2000)
• 4 Модификации
• 5 Эксплуатанты
  • 5.1 Производители
  • 5.2 Современные эксплуатанты
  • 5.3 Бывшие эксплуатанты
Примечания
• 7 Список литературы

Введение

Х-59 Овод (Индекс ГРАУ ?, по классификации НАТО AS-13 Kingbolt (англ. Шкворень)) — советская / российская высокоточная авиационная ракета класса «воздух-поверхность» среднего радиуса действия.

Предназначена для поражения важных наземных и надводных объектов противника, прикрытых ПВО, визуально обнаруживаемых оператором в любое время днем в простых метеоусловиях.

Разработка управляемой ракеты Х-59 выполнена МКБ «Радуга». Принята на вооружение в 1981 году. Сейчас производятся и модернизируются модификации Х-59 корпорацией «Тактическое ракетное вооружение».

1. Разработка

2. Конструкция

3. Применение

3.1. Тактика применения

3.2. Боевое применение

3.2.1. Чеченская война (1994—1996) и (1999—2000)

Ракеты Х-59М использовались в ходе боевых действий в Чечне для уничтожения укрытий и складов боевиков в горах[1]. Климат северного Кавказа наложил серьёзные ограничения на применение высокоточного оружия — плохие метеоусловия, туман и слабая видимость приводили к срыву наведения в лесистых горах и заснеженных ущельях. Например, за весь декабрь 1994 года в Чечне было всего 2 дня с ясной погодой, когда было возможно использовать все возможности высокоточного оружия[2]. От применения ракет Х-59 отказались после четырёх пусков[3].

4. Модификации

Х-59МЭ, головная часть

• Х-59 (AS-13 Kingbolt) — базовый вариант с двухступенчатым РДТТ (стартовый и маршевый) и телевизионно-командной системой наведения «Текон-1». Впервые демонстрировалась в 1991 году;
• Х-59М (AS-18 Kazoo) — модернизированный вариант с ТРДД «изд. 36МТ» (ТРДД-50АТ) тягой 450 кгс или РДК-300 в подфюзеляжной гондоле, вместо маршевого РДТТ, и вдвое более мощной БЧ. Экспортировалась как Х-59М или Х-59МЕ, дальность действия до 115 км.
• Х-59МК (Х-59А) — противокорабельный вариант с активной РЛГСН, маршевая высота полета 10-15 м, на конечном участке 4-7 м дальностью действия до 285 км и БЧ проникающего типа. Была представлена на МАКС-2001.
• Х-59МК2 — модификация Х-59МК для поражения неподвижных наземных целей с известными координатами, оснащена инерциальной системой наведения (БИНС) комплексированной с оптико-электронной ГСН и НАП систем GPS/ГЛОНАСС, полет к цели осуществляется на высоте 50-300 м[4], предусмотрены проникающая и кассетная БЧ. Была представлена на МАКС-2009.
• Х-59М2 — модификация с трансляционно-командной системой наведения допускающей всесуточные условия применения по наземным и надводным целям с известными координатами.
• Х-59МЭ и Х-59М2Э — экспортные варианты соответствующих модификаций Х-59 (для условий хорошей освещённости и всесуточный вариант, соответственно)
• Х-59Л — вариант с лазерным наведением разрабатывавшийся, но вероятно не доведенный до производства.
• Х-59Т — параллельное наименование для базовой модификации Х-59 с телевизионно-командной системой наведения.

5. Эксплуатанты

5.1. Производители

•  Россия — страна-производитель

5.2. Современные эксплуатанты

5.3. Бывшие эксплуатанты

•  СССР — в связи с распадом страны, ракеты перешли в собственность постсоветских республик

Примечания

1. Чечня : Авиация в Первой Чеченской Войне - combatavia.info/index9chechna1.html combatavia.info
2. Вячеслав Кондратьев. Грозное небо над Чечней - www.airwar.ru/history/locwar/chechnya/sky/skyl.html Уголок неба
3. Марковский В., Перов К. Советские авиационные ракеты «воздух-земля». — М.: Экспринт, 2005. — С. 38. — 48 с. — ISBN 5-94038-085-9
4. ОАО «Корпорация Тактическое Ракетное Вооружение» - ktrv.ru/production/68/675/803/
5. ↑ 12 Зато мы делаем ракеты - www.profile.ru/items/?item=27672 «Профиль» — еженедельный деловой журнал

7. Список литературы

• Марковский В.Ю. Перов К. Советские авиационные ракеты «воздух-земля». — М.: Экспринт, 2005. — С. 34-39.
• А. Б. Широкорад История авиационного вооружения. Краткий очерк / Под общей ред. А. Е. Тараса. — Минск: Харвест, 1999. — С. 332-334. — 560 с. — (Библиотека военной истории). — 11000 экз. — ISBN 985-433-695-6

wreferat.baza-referat.ru

Реферат - Х писателей-историографов своего времени, посвятил десять книг написанной им Истории царствованию в основном двух василевсов Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия

Византийский историк Лев Диакон, один из наиболее образованных, осведомленных и талантливых писателей-историографов своего времени, посвятил десять книг написанной им "Истории" царствованию в основном двух василевсов - Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия; смертью последнего он и закончил труд. И тот, и другой казались ему подлинным воплощением ромейского гения - мужественные, властные, способные покорить любого врага, они, на его взгляд, сильно отличались от императора Василия II, личность которого совсем не привлекла внимание историографа. Лев Диакон писал еще в первые годы самостоятельного правления Василия (как полагают, около 991 года). Громкие победы будущего Болгаробойцы на западе и востоке, наступившее при нем процветание Ромейской державы были еще далеко впереди и не угадывались ни Львом, ни другими современниками тяжелых неудач молодого василевса. Прошлое казалось величественным, настоящее - ужасным, будущее (если его вообще можно было ожидать) - беспросветным. С напряженным вниманием вглядывался историк в цепь происходивших событий и искал объяснения несчастий, обрушившихся на Империю. Человек своего времени, он находил их в Божественном Провидении, и потому его особое внимание привлекали разного рода небесные знамения, знаки вмешательства высшей силы - они предвещали всё то, что затем сбывалось в действительности. Следуя за видимыми указаниями свыше, историк иногда выходил за хронологические рамки своего повествования и рассказывал о том, что случилось позднее, уже в его дни.

Таково хронологическое отступление в десятой, заключительной книге "Истории". В начале августа 975 года, незадолго до смерти Иоанна Цимисхия, Империю поразило необычное небесное явление: на небосклоне появилась хвостатая звезда - "нечто божественное, небывалое и превышающее человеческое разумение". "Появившись на северо-востоке, комета поднималась в форме гигантского кипариса на огромную высоту, затем постепенно уменьшалась в размерах и склонялась к югу, пылая сильным огнем и распространяя ослепительные яркие лучи. Люди смотрели на нее, преисполнившись страха и ужаса". Знамение продолжалось долгих 80 дней - до середины октября. Император Иоанн спрашивал придворных мудрецов, что может означать такое непостижимое чудо. Но те, исполненные лести, "истолковали появление кометы не так, как требовало их искусство, а согласно желаниям государя: они пообещали ему победу над врагами и долгие дни жизни". Однако через несколько месяцев Иоанна не стало. "Появление кометы, - пишет Лев Диакон, - предвещало не то, что предсказали эти мужи в угоду императору, а пагубные мятежи, вторжения иноплеменников и гражданские войны, бегство [населения из] городов и областей, голод и мор, страшные землетрясения и почти полное уничтожение Ромейской державы - все то, что мы узнали по дальнейшему ходу событий". Описанию этих страшных последствий хвостатой звезды и посвящена большая часть X книги его "Истории".

Как истинный ромей, Лев мало интересовался судьбами соседних народов; только в связи с историей Византии они иногда привлекали его внимание. Так, с нескрываемой неприязнью Лев отзывался о "мисянах" - болгарах, и "тавроскифах" - русах. Удивительно, например, но он даже не обмолвился об участии русов в подавлении мятежа Варды Фоки, не упомянул и о принятии русскими христианства. Однако именно Лев, единственный из иностранных писателей, отметил в своем повествовании взятие русскими Херсонеса.

Рассказав в своем хронологическом отступлении о смерти Иоанна Цимисхия, о первом мятеже Варды Склира, о несчастном сражении императора Василия в Болгарском ущелье (в котором Лев участвовал лично) и наконец о мятеже Варды Фоки, историк продолжил свое описание тяжких бедствий, предсказанных зловещей кометой:

"И на другие тягчайшие беды указывал восход появившейся тогда звезды, а также напугавшие всех огненные столбы, которые показались затем поздней ночью в северной части неба; ведь они знаменовали взятие тавроскифами Херсона и завоевание мисянами Веррии".

Свидетельство византийского историка особенно ценно тем, что дает возможность более или менее определенно датировать взятие Корсуни князем Владимиром Святославичем. Еще ученые прошлого века - сначала византинист Василий Григорьевич Васильевский, а затем востоковед барон Виктор Романович Розен - обратили внимание на то, что "огненные столбы", напугавшие Льва Диакона и, очевидно, предвещавшие падение Херсонеса, похоже описаны арабскими историками, и прежде всего Яхъей Антиохийским, который по своему обыкновению точно датирует необычное небесное явление:

"Случилось в Каире (где жил тогда Яхъя. - А. К.) в ночь на субботу 27-го Зу-л-Хидджы 378 (7 апреля 989 года) гром и молния и буря сильная, и не переставали они до полуночи. Потом покрылся мраком от них город, и была тьма, подобия которой не видывали, до самого утра. И вышло с неба подобие огненного столба, и покраснели от него небо  и земля весьма сильно. И сыпалось из воздуха премного пыли, похожей на уголь, которая захватывала дыхание, и продолжалось это до четвертого часа дня. И взошло солнце с измененным цветом и продолжало восходить с измененным цветом до вторника 2 Мухаррема 379 (12 апреля 989 года)".

Если арабский и греческий историки описывали одно и то же поразившее их явление - что более чем вероятно, - то падение Корсуни следует отнести ко времени вскоре после 7-12 апреля 989 года.

В "Истории" Льва Диакона есть еще одно бесспорно датирующее уточнение. Сразу же после описания "огненных столбов" автор продолжает: "И сверх того, звезда появлялась на западе при заходе солнца, восходя по вечерам, она не имела какого-либо постоянного места на небе. Распространяя яркие, видные на далеком расстоянии лучи, она часто передвигалась, показываясь то севернее, то южнее, а иногда за время одного и того же восхождения меняла свое положение на небе, производя внезапные, быстрые движения. Люди, смотревшие на комету, удивлялись, страшились и полагали, что ее странные перемещения не приведут к добру". И действительно, комета предвещала великое бедствие. Вечером 26 октября 989 года, в день празднования святому Димитрию Солунскому, в Константинополе случилось землетрясение, во время которого был разрушен храм Святой Софии - главная святыня Империи.

Комета, которую наблюдал Лев Диакон и которая предвосхитила разрушительное землетрясение, была не чем иным, как знаменитой кометой Галлея, действительно проходившей вблизи Земли летом 989 года. В июле-августе ее наблюдали астрономы Европы, Ближнего, Среднего и Дальнего Востока; Яхъя сообщает, что комета появилась на небе 27 июля и оставалась в поле зрения в течение двадцати дней. Из описания Льва Диакона выходит, что комета предсказывала уже следующее событие в длинной цепи бедствий и несчастий, поразивших Ромейскую державу; следовательно, очевиден вывод: взятие русскими Херсонеса произошло не только после 7 апреля 989 года, но и до 27 июля того же года.

Но если так, то военный поход Руси, направленный против Византии, по времени совпал с теми событиями внутриполитической византийской истории, о которых мы говорили в предыдущей главе и в которых русы выступали как раз союзниками и, более того, спасителями императоров Василия и Константина: напомню, что битва при Авидосе, решившая исход гражданской войны в пользу законных императоров, произошла 13 апреля того же 989 года. Кажется, перед нами неразрешимое противоречие, своеобразный логический тупик.

Наиболее естественный выход из возникшего логического противоречия предложил еще в 1883 году В. Р. Розен, открывший сочинение Яхъи Антиохийского для науки. Как полагал исследователь, летом 988 года, отправив значительный воинский контингент в Византию, князь Владимир выполнил свою часть обязательств перед императором Василием. Однако тот не спешил исполнять свое обещание: ни летом, ни осенью 988 года Анна так и не появилась в Киеве. Разгневанный обманом (или промедлением?), Владимир двинул свои войска на Корсунь для того, чтобы принудить императоров сдержать слово. И он добился своего - византийская принцесса прибыла в Херсонес.

Эта гипотеза утвердилась в науке и - по крайней мере, до недавнего времени - господствовала в ней. Действительно, судя по показаниям русских источников, бракосочетание Владимира и Анны произошло в Корсуни - а значит, после апреля 989 года, то есть приблизительно спустя год после того, как русские войска прибыли в Константинополь. (Помимо рассказа "Повести временных лет", на это указывают и топографические данные: еще в XI веке в Корсуни была известна "царицына палата" - свидетельство пребывания Анны в городе.) Арабский историк Яхъя Антиохийский, похоже, также располагал сведениями о том, что сестра византийских императоров появилась на Руси заметно позже того, как между двумя правителями был подписан договор о свойстве.

В нашем распоряжении имеется еще один источник, позволяющий, кажется, прояснить причины того поворота, который произошел в русско-византийских отношениях накануне корсунского похода князя Владимира. Я имею в виду упомянутый в предыдущей главе рассказ армянского историка Асохика, посвященный судьбе безымянного митрополита Севастийского, предположительно отождествляемого исследователями с севастийским митрополитом Феофилактом. В связи с миссией митрополита Асохик сообщает чрезвычайно любопытные подробности относительно намечавшегося бракосочетания не названной им по имени сестры византийского императора Василия. 

Вскоре после удаления из Севастии ("в том же году", уточняет Асохик) севастийский митрополит был отправлен Василием "в страну булхаров". Далее и приведен рассказ, который не может не привлечь внимание исследователя русско-византийских отношений того времени:

"Булхария просила царя Василия отдать сестру свою замуж за ее царя. Император в сопровождении митрополита отправил (к булхарам. - А. К.) какую-то женщину из своих подданных, похожую на сестру свою. По прибытии той женщины в землю булхаров узнали, кто она, и потому осудили митрополита как прелюбодея и обманщика; цари булхарские сожгли его, обложив хворостом и соломой; это было сделано двумя братьями, называвшимися комсадцагами..."

Исследователи давно обратили внимание на путаницу Асохика в изложении болгарских событий. Так, например, он правильно называет болгарских правителей "комсадцагами" (армянский вариант греческого "комитопулы"), но в дальнейшем, очевидно, смешивает их с Борисом и Романом, бежавшими из византийского плена накануне большой болгаро-византийской войны. Несколько раз нарушает Асохик и хронологию болгарских событий. Это неудивительно. Армянский историк проявлял чрезвычайную осведомленность относительно событий в самой Византии, особенно на востоке Империи. Западные же окраины Империи и тем более то, что происходило за их пределами, привлекали его внимание в меньшей степени.

Наибольший интерес для нас представляет сообщение Асохика об участии севастийского митрополита в некой афере, задуманной императором Василием. У последнего, по-видимому, была всего одна сестра - Анна. Мы ничего не знаем о переговорах императора с правителями Болгарии Самуилом и Аароном относительно бракосочетания Анны. Более того, ход византийско-болгарских отношений того времени исключает возможность таких переговоров в 986-987 годах. Зато мы хорошо знаем, что именно в 986-987 годах такие переговоры велись императором Василием с правителем Руси князем Владимиром Святославичем. Я не настаиваю на том, чтобы буквально принимать сообщение Асохика, механически меняя название "Булхария" на Русь. Но и пройти мимо его очевидного совпадения с русскими событиями было бы неправильно.

Важнее, как мне кажется, понять природу известия армянского историка. Несомненно, Асохик опирался на слухи, доходившие до восточных окраин Византийской империи, населенных армянами. В этих слухах правда перемешана с вымыслом - либо с сознательной ложью, либо с естественным искажением передаваемой устно информации. Мы легко можем догадаться, какими невероятными слухами обрастало известие о скандальном согласии императора Василия на брак своей сестры с правителем "северных варваров" (к которым византийцы в равной степени относили и "мисян", и "тавроскифов"). Особенно фантастический характер эти слухи приобретали в тех областях Империи, которые поддерживали Варду Склира и Варду Фоку, в том числе и в армянских провинциях.

По-видимому, Асохик путает Болгарию и Русь. Я думаю, что в его рассказе нашел отражение факт переговоров императора Василия именно с Владимиром Киевским. Но помимо этого, в его информации имеется по крайней мере еще одно очевидное зерно истины - как представляется, эти переговоры осложнились неким конфузом, нарушением договоренности со стороны византийского императора В чем именно оно выразилось, можно только догадываться.

Можно ли допустить, что Василий действительно послал на Русь "какую-то женщину", похожую на его сестру? Поверить трудно - ведь столь примитивный обман неизбежно был бы раскрыт. Но для выигрыша времени он, пожалуй, годился. Можно усомниться и в известии Асохика о гибели севастийского митрополита. Но с другой стороны, именно факт гибели послужил Асохику основанием для включения всего рассказа в свою "Историю": автору важно было показать неотвратимость Божьего наказания за совершенное зло; напомню, что митрополит был повинен в смерти священников-армян. Можно усомниться, наконец, в тождественности безымянного севастийского митрополита с севастийским митрополитом Феофилактом, посланным на Русь императором Василием, согласно известию Никифора Калиста; да и любая вообще деталь рассказа Асохика может оказаться вымыслом. И все же слухи не появляются "из ничего"; как говорится, "дыма без огня не бывает" - смею предположить, что рассказ армянского историка подтверждает: тем или иным способом, но император Василий постарался уйти от выполнения своего обещания.

Что ж, греки "сольстили" - не в первый и не в последний раз в русской истории.

Пожалуй, мы не удивимся этому. И дело даже не в том, что первые победы в ходе гражданской войны дали императору Василию возможность обойтись без помощи своего северного союзника. Вероятно, сыграла свою роль позиция, занятая самой Анной, порфирородной сестрой императоров Василия и Константина.

Анна была едва ли намного младше князя Владимира. Она родилась 13 марта 963 года, за два дня до смерти своего отца императора Романа II. К началу русско-византийских переговоров (986 год) ей исполнилось 23 года. Рожденная в Порфире, Анна ясно осознавала свое высокое предназначение. Судьба вряд ли готовила ей счастливое замужество: выдача ее за иностранца (даже облеченного императорским достоинством, подобно Оттону II) была оскорбительной по соображениям престижа; в самой же Византии ее возможный супруг становился претендентом на византийский престол и - при живых братьях Василии и Константине - угрозой целостности и спокойствию Империи. Но честь и достоинство для порфирородной принцессы, несомненно, имели большую притягательную силу, нежели брачные узы. Любовные же утехи - как показывала практика византийского двора - можно было найти и вне брака. Со временем Анна могла рассчитывать и на византийский престол: как известно, Македонская династия пресеклась на императорах Василии и Константине - первый не имел детей, а у второго рождались лишь дочери - Евдокия, Зоя и Феодора; двум последним суждено было стать авгуґстами (правительницами) ромеев.

Предложение Владимира и, главное, согласие Василия на брак не могли быть восприняты Анной иначе как несчастье, крушение всех жизненных планов. Намечавшееся замужество несмываемым пятном позора ложилось на порфирогениту. Император Василий пытался убедить сестру в обратном, представить ее, напротив, спасительницей родной державы. ("Обратит Бог тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавишь от лютой рати. Видишь, сколько зла сотворила Русь грекам? И ныне, если не пойдешь, то же сотворят нам", - так, согласно летописи, говорил он сестре.) Но ведь Анна, вероятно, тоже читала трактат Константина Багрянородного (или по крайней мере слышала о предостережениях своего деда) и знала: ничто не служило оправданием брака порфирородной принцессы с "варваром". Север, куда ей предстояло отправиться по воле брата, не просто страшил ее, но приводил в ужас. Нам трудно понять это, но ведь даже Крым представлялся грекам "гипербореей", крайним пределом обитаемого мира. Дальше, по представлениям античных, а потом и раннехристианских ученых, находилось обиталище едва ли не полулюдей, мифических чудовищ, вместилище того апокалипсического ужаса, который в последние дни мира (а об их приближении в Византии говорили все чаще) должен был выплеснуться наружу и заполнить собою вселенную. Северный правитель Владимир, князь Руси, воспринимался едва ли не как апокалипсический "князь Роша". Удесятеренная молвой слава о его буйствах, безграничном распутстве, жестокости не могла не достигать Империи, и можно только догадываться, какие невероятные слухи переполняли женскую половину дворца, особенно после прибытия в Царствующий град киевских послов. Вряд ли Анна готова была безропотно примириться со своей участью.

Русские летописцы рассказывают о том, как отчаянно противилась Анна желанию братьев принести ее в жертву своим политическим расчетам. "Она же не хотела идти, - читаем в "Повести временных лет". - "Словно в полон, - говорила, - иду; лучше бы мне здесь умереть!"... И едва принудили ее".

Арабские историки подтверждают слова летописца. "Женщина воспротивилась отдать себя тому, кто разнствует с нею в вере, - свидетельствует Абу-Шоджа Рудраверский. - Начались об этом переговоры, которые закончились вступлением царя русов в христианство. Тогда брак был заключен, и женщина была подарена ему (Владимиру. - А. К.)". Почти в тех же выражениях вторит багдадскому историку Ибн ал-Асир. И император Василий, очевидно, не сразу смог сломить сопротивление своей сестры.

Но мог ли он, нарушая договоренность с русским князем, рассчитывать в то же время на верность своей русской дружины? Можно ли допустить сам факт одновременного участия русских войск в военных действиях за и против императора Василия? Мы уже говорили о том, что этот вопрос многим кажется неразрешимым.

Однако противоречие между одновременным участием русов в борьбе за и против императора Василия - как ни парадоксально это звучит - во многом надумано. Говоря о событиях давно минувших дней, мы зачастую переносим на них современные представления о политике и практике международных отношений. Посылка русской дружины в Византию представляется нам чем-то вроде нынешнего оказания военной помощи соседней стране по просьбе ее правительства с использованием "ограниченного воинского контингента". В раннее средневековье, по-видимому, дело обстояло иначе. Русы, появившиеся в Константинополе, приобретали нового сюзерена - императора Василия - взамен старого - князя Владимира. Их связи с Киевом, зависимость от киевского правительства обрывались сразу же по прибытии в Империю. (То же самое мы отмечали и в отношении русов, поступивших на службу к дербендскому эмиру в том же 987 году.) Название "русская дружина" несет на себе даже не этнический и тем более не государственный признак, но лишь обозначает территорию, откуда прибыли наемники. Среди них, вероятно, были люди разных языков и наречий - славяне, скандинавы, кельты, финны. То обстоятельство, что когда-то они служили князю Владимиру, а теперь тот поссорился с императором Василием, конечно, не могло их заставить отказаться от новой и, несомненно, хорошо оплачиваемой службы. Эти наемники-профессионалы оставались на службе у византийских императоров на протяжении десятилетий - вне зависимости от характера русско-византийских отношений. Воинов "с секирой на правом плече" (так византийцы именовали варяжскую дружину) мы встретим и в составе войска Василия II, сражавшегося в Европе и в Азии, и в составе императорской гвардии в Константинополе во время многочисленных политических эксцессов, происходивших в византийской столице в первой половине XI столетия. Роль Владимира заключалась в том, что он позволил части своих воинов уйти от него (и это совсем не мало!). Но в дальнейшем его права как сюзерена, его влияние на своих бывших соратников заканчивались.

Считается, что русские источники не содержат сведений о посылке воинского контингента в помощь императорам Василию и Константину. Но это не вполне верно. Напомню уже известный читателю летописный рассказ о том, как князь Владимир вскоре после захвата Киева (согласно летописи, 980-й, реально - 978 год) избавился от наемников-варягов, требовавших непомерный выкуп, и "показал им путь" к Царьграду. Мы уже говорили о сложном происхождении этого рассказа: чисто фольклорные мотивы смешаны здесь с какими-то воспоминаниями о реальных контактах между Киевом и Константинополем. Между тем ни в греческих, ни в восточных источниках нет никаких сведений о прибытии русской дружины в Византию при императоре Василии II ранее 987-988 годов. Следовательно, вполне вероятно, что в летописной статье под 980 годом в сильно завуалированной форме как раз и отразился факт выполнения Владимиром основного условия договора 987 года. Но как далеки были посланные Владимиром наемники от самого князя, в сколь малой степени считали себя обязанными ему! Император Василий мог опасаться их ухода лишь в одном случае - если бы кто-нибудь предложил им еще больше золота или серебра. Правда, в случае прямого столкновения с войском Владимира наемники-русы могли, наверное, перейти на сторону своих недавних товарищей. Но этого можно было избежать.

Летом 988 года, "на другое лето по крещении", как сообщает "Память и похвала" Иакова мниха, князь Владимир "ходил к порогам" - надо полагать, навстречу невесте, которая, согласно договоренности с императором Василием, должна была прибыть на Русь. Однако Анны князь так и не дождался. Если верить сообщению Асохика о том, что к "царю булхаров" (Владимиру?) взамен порфирородной принцессы была отправлена другая женщина, то здесь, на Днепре, и состоялась его встреча с "Лжеанной". Сразу ли князь распознал подлог, или позже, в Киеве, - гадать не имеет смысла. Можно безошибочно предположить лишь одно: Владимир был разгневан. Как мы уже знаем, смыть подобное оскорбление князь мог лишь кровью.

Возможно, к этому времени относится и расправа над бывшим севастийским митрополитом (Феофилактом?), о которой сообщает Асохик. Если верно и это предположение, то перед нами несомненное свидетельство резкого поворота Владимира в отношении только что принятой веры. Это обстоятельство, пожалуй, может объяснить многое - и молчание византийских историков о крещении русского князя, и свидетельства русских источников о явно нехристианском поведении Владимира во время корсунского похода.

Владимир стал готовить свое войско к войне, вероятно, сразу же после возвращения в Киев. Объектом нападения был выбран не далекий Царьград, а более близкий и лучше знакомый русским Херсонес - древняя греческая колония, столица византийского Крыма. В своем гневе князь умел быть расчетливым - несомненно, экспедиция в Крым преследовала и чисто политические цели: Русь рассчитывала сильно укрепиться на своих причерноморских рубежах, совсем недавно возвращенных под власть Киева.

Русские источники по-разному объясняли причины корсунского похода. "Надумал же пойти и на греческий град Корсунь, - читаем мы, например, у Иакова мниха, - и так стал Богу молиться князь Владимир: "Господи Боже, Владыко всех, сего у тебя прошу: дай мне град взять, чтобы привел я людей христианских и попов в свою землю, да научат они людей закону христианскому"". Но это, конечно, осознание последствий корсунского похода (который и в самом деле сыграл исключительную роль в христианизации Руси), а вовсе не его причин.

Уникальное объяснение причины похода содержит так называемое Житие князя Владимира особого состава, известное лишь в поздних рукописях (XVII века), но, очевидно, восходящее к более раннему источнику (некоторые существенные особенности этого Жития читаются в особой редакции Проложного жития, встречающегося в рукописях XV-XVI веков). В этом памятнике поход на Корсунь связан с "женолюбием" Владимира: он посылает своего воеводу "князя Олега" (из других источников неизвестного) к "князю" "Корсунского града" "прашати за себя дщерь его". Тот, однако, отвечает презрительным отказом: "вельми посмеялся ему, что поганый сей творит". Оскорбленный Владимир собирает своих воевод и "варяг, и словен, и кривичей, и болгар с черными людьми" и идет походом на Корсунь.

Несомненно, перед нами - один из вариантов фольклорного рассказа о сватовстве князя Владимира, в свою очередь основанного на реальных событиях - сватовстве Владимира к Рогнеде и его же сватовстве к царевне Анне. Но - кто знает - может быть, поздний источник содержит какие-то намеки на посредническую роль Херсонеса в переговорах между Владимиром и императором Василием (как это было за двадцать лет до этого, во время переговоров между императором Никифором Фокой и князем Святославом)? Может быть, "князь" (правитель) Херсонеса, а также его дочь каким-то образом были замешаны в аферу с подменой невесты? Разумеется, эти вопросы не имеют ответов. Но соблазнительно было бы объяснить именно этими обстоятельствами выбор Корсуни в качестве жертвы Владимира и исключительную (даже по меркам Владимира) настойчивость русских при овладении городом.

Однако вернемся от ненадежных предположений к известным нам обстоятельствам самого похода.

Итак, русские спустились вниз по Днепру и, вероятно, в самом конце лета или в начале осени того же 988 года появились вблизи Херсонеса. Войско Владимира насчитывало несколько тысяч человек (не более пяти-шести тысяч на 150-200 ладьях, согласно подсчетам военного инженера и археолога Александра Львовича Бертье-Делагарда, посвятившего обстоятельное исследование корсунскому походу Владимира). Херсониты, конечно, заблаговременно узнали о приближении русского флота (ибо их сторожевые корабли и обычные рыболовные лодки постоянно курсировали вблизи устья Днепра) и успели подготовиться к осаде: "затворились в граде", по выражению летописца.

Русы были сильны натиском, напором в первом бою. Умелая же осада крепостей не входила в число их достоинств. Войско Владимира не располагало ни стенобитными машинами, ни камнеметами или огнеметами, способными забрасывать в осажденный город горшки с зажигательной смесью и тяжелые камни. Не сумев выманить противника из крепости и взять город прямым лобовым ударом, русы были вынуждены приступить к осаде, надеясь на время и, как казалось, неизбежный голод. Но осада затянулась и легла тяжелым бременем не только на осажденных, но и на осаждавших. По сведениям средневековых русских источников (разных редакций Жития князя Владимира), русские простояли у города от шести до девяти месяцев, то есть осень, зиму и часть весны.

Херсонес был отлично укреплен и считался почти неприступным. Город находился на полуострове, соединенном с сушей лишь узким перешейком на западе. С севера его омывали волны Черного моря, с востока глубоко в линию берега врезался залив - нынешняя Карантинная бухта Севастополя. В древности к ней тянулась глубокая и узкая балка, защищавшая крепость с юга. Западная часть города ограничивалась нынешней Стрелецкой бухтой - не очень глубоким, но обширным заливом. Каменные стены города достигали пятнадцати метров в высоту и трех (а в некоторых местах даже шести - десяти) метров в толщину. На наиболее опасных участках крепость окружала вторая, дополнительная боевая стена - так называемая протеихисма. 

До нас дошли два рассказа об осаде Корсуни князем Владимиром. Один из них читается в летописи и - с различными дополнениями - в основных редакциях Жития князя Владимира. Второй - в упомянутом выше Житии князя Владимира особого состава. И тот, и другой рассказы наполнены реальными подробностями, ярко рисующими происходящие события. В первую очередь это относится к летописному повествованию, автор которого, возможно, сам был херсонитом. Он обнаруживает исключительное знание местности и, как видно, пользовался местными корсунскими преданиями и воспоминаниями о пребывании Владимира в городе. Осада Корсуни описывается не столько глазами нападавших русов, сколько глазами самих корсунян. Связь автора летописного рассказа с Корсунью не должна вызывать удивления: известно, что после взятия города князь Владимир увел в Киев многих его жителей, в первую очередь священников. Из них, в частности, составился клир главного киевского храма времен Владимира - Пресвятой Богородицы, - известного как Десятинная церковь. Корсунянин Анастас, один из главных героев летописного сказания, стал впоследствии ближайшим сподвижником князя Владимира; Десятинная же церковь - одним из центров первоначального русского летописания. Вероятно, в 70-80-е годы XI века летописный рассказ был обработан еще раз; тогда он и получил тот вид, в котором читается ныне в "Повести временных лет". Редактор летописного текста также хорошо знал Корсунь и скорее всего также принадлежал к клиру Десятинной церкви. Он внес в текст некоторые добавления, посвященные большей частью топографии современной ему Корсуни. Эти добавления, наряду с основным текстом летописного рассказа, являются ценнейшим источником по истории корсунского похода.

Летописец точно называет место стоянки русских войск: "Встал Владимир об он пол города, в лимени, далее града стрелище едино". "Стрелище едино" - это расстояние полета стрелы. "Об он пол города, в лимени" - значит, в лимане (заливе), "по другую сторону от города". Так можно было сказать об одном из двух заливов вблизи Херсонеса - либо о нынешней Карантинной бухте, либо о Стрелецкой. И тот, и другой вариант возможен. Одни исследователи, исходя главным образом из особенностей местности (удобство Карантинной бухты как главной гавани Херсонеса, наличие пресной воды и т. д.), полагали, что ладьи Владимира вошли в Карантинную бухту, миновали город и остановились в самой глубине залива, на другой стороне от города. Но к этому предполагаемому месту стоянки не вполне подходит определение "в стрелище": оно было отделено от города высоким холмом, и стрелы, выпущенные из лука, не могли долетать непосредственно до города. Другие исследователи считали, что Владимир остановился вблизи Стрелецкой бухты. Она была менее удобна для византийских кораблей, но для легких челнов русов подходила вполне. Именно ее скорее всего корсуняне называли не "городским" заливом ("лиманом"), а находящимся "об он пол града". Археологи обратили внимание на сохранившиеся следы военных действий в западной части города, примыкавшей к Стрелецкой бухте, что также может указывать на расположение вблизи нее стоянки русов. Однако следов самой стоянки Владимира не обнаружено, поэтому вопрос о ее местонахождении остается открытым.

Осада города носила изнурительный характер. Корсуняне, по свидетельству летописи, отчаянно защищались ("боряхуся крепко из града"). "Владимир же обступил град. Изнемогли люди в граде, и сказал Владимир горожанам: "Если не сдадитесь, буду стоять и три года". Они же не послушали того".

Лет за десять до корсунской войны в Византии был составлен военный трактат "О боевом сопровождении", или "О сшибках с неприятелем", в котором обобщался богатый боевой опыт императора-полководца Никифора Фоки. Последний указывал, что в каждом городе, который только может быть подвергнут осаде, каждый житель должен запастись продовольствием не менее чем на четыре месяца; следует также позаботиться о цистернах с водой "и обо всем остальном, что может защитить осажденных и оказать им помощь". Требования Никифора, по-видимому, исполнялись - тем более в Херсонесе, пограничной крепости, выдержавшей за свою многовековую историю множество осад. К тому же Владимир едва ли мог обеспечить полную блокаду города и с моря, и с суши. Согласно позднейшему Житию князя Владимира особой редакции, некий доброжелатель русского князя из херсонитов, варяг по имени Ждберн (по-другому Жберн, или Ижьберн), так передавал Владимиру из осажденного города: "Если будешь с силою стоять под городом год, или два, или три, не возмешь Корсуня. Корабельники же приходят путем земляным с питием и с кормом во град". Это известие можно было бы посчитать позднейшим домыслом, если бы оно не нашло неожиданного подтверждения в археологических исследованиях средневекового Херсонеса. Оказывается, некий "земляной путь", знакомый "корабельникам", но совершенно неизвестный русским, действительно существовал. К югу от одной из калиток херсонесской крепости, в заболоченной низине, прилегавшей к упомянутой выше балке, археологи обнаружили древнюю дорогу, скрытно проложенную по особой насыпи. Зимой и весной, когда уровень воды в балке поднимался, дорога полностью уходила под воду; пользоваться ею было можно, но лишь человеку, хорошо знавшему местность. Известно, что Владимир по подсказке Ждберна повелел "перекопать" "земляной путь". Было ли это исполнено в действительности или рассказчик соединил предание о "земляном пути" с другим известием - о "перекопанном" Владимиром херсонесском водопроводе, сказать трудно.

Войско Владимира, конечно, не бездействовало в течение долгих месяцев осады. Опираясь на косвенные свидетельства позднейших русских источников, можно предположить, что ко времени окончания осады Владимир контролировал весь юг Крымского полуострова - от Херсонеса на западной его оконечности до Керчи на восточной. Вероятно, эти земли должны были обеспечивать продовольствием многочисленное русское войско.

Позднейшие русские источники (в частности, Никоновская летопись) рассказывают об активной внешнеполитической деятельности Владимира в период его пребывания в Крыму. Помимо послов "из Грек", Владимир принимал в Корсуни (или под Корсунью?) посольство "из Рима, от папы". "Тогда же пришел печенежский князь Метигай к Владимиру и, уверовав, крестился во Отца и Сына и Святого Духа". Союз с какой-либо из печенежских "фем" на время корсунской осады был для Владимира крайне желателен. Однако мы не знаем, насколько достоверны эти известия летописца XVI века.

Вероятно, во время пребывания под Корсунью Владимир ни на минуту не прерывал связей и с Киевом и Русью в целом. Напомню, что по крайней мере две территории, имевшие постоянное русское население и налаженные связи с Киевом, находились по соседству с Крымом: Белобережье (где-то недалеко от устья Днепра) и Тьмуторокань на Тамани.

Главной же целью Владимира, несомненно, оставалась Корсунь. Но военные действия, предпринимаемые русскими, не давали пока никаких результатов.

"Владимир же изрядил воинов своих, - читаем мы в летописи, - и повелел приспу сыпать к граду. Те же сыпали, а корсуняне, подкопав стену градскую, выкрадывали насыпаемую землю и уносили к себе в город, насыпая ее посреди града. Воины же присыпали еще больше, а Владимир стоял".

Смысл действий Владимира прояснил А. Л. Бертье-Делагард: Владимир повелел делать так называемую присыпь - то есть присыпать землю к городским стенам для того, чтобы затем взобраться по ней на саму стену и таким образом ворваться в город. Этот прием известен в военной истории, но в практике русских встречался редко (если встречался вообще): не случайно практически все переписчики летописного текста не смогли понять, что же именно задумал Владимир, и заменили непонятное им "приспу сыпать" на обычное "приступать" "к граду". Корсуняне вовремя оценили опасность. По свидетельству летописи, они подкопали стену, а скорее всего сделали пробоину в нижней части городской стены - и через нее вносили насыпаемую землю в город.

Археологам, кажется, удалось найти остатки этой насыпи. В западной части Херсонеса, на свободном пространстве между двумя базиликами (церквами), находящимися на расстоянии примерно 50-60 метров друг от друга, обнаружен слой насыпной земли толщиной около метра; время его образования датируют очень приблизительно IX-X веками, что как будто позволяет объяснить его воз

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Реферат интерьер
• 
  Река реферат
• 
  Реферат заповедник
• 
  Диплом реферат
• 
  Реферат музей
• 
  Естествознание рефераты
• 
  Музей реферат
• 
  Реферат потребности
• 
  Потребности реферат
• 
  Реферат океан
• 
  Реферат отходы