По материалам лекций по истории западной цивилизации XX века Б. М. Меерсона и Д. В. Прокудина
1. Само слово «фашизм» традиционно ассоциируется с Германией 1933 — 1945 годов. Это связано с типично советской точкой зрения, которая видит в режимах Гитлера и Муссолини единую силу, являющуюся реакцией крупной буржуазии на победное шествие коммунистической идеологии. В режимах Гитлера и Муссолини действительно есть много общего. Впрочем, в 1935 году, когда VII конгресс Коминтерна сформулировал этот тезис, между этими режимами было меньше общего, чем между советским и германским режимами, что, кстати, признавал и Гитлер.
С другой стороны, итальянский фашизм стал первым опытом власти «партии нового типа» некоммунистической направленности, и в этом смысле действительно явился предшественником нацизма.
Поэтому фашизм в строгом смысле слова есть прежде всего явление итальянское. Слово имеет латинское происхождение: fascii — плотно связанные пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц — ликторы. Первоначально ликторы выполняли полицейские функции — фасции использовались для разгона толпы, позже это стало традицией — ликторы с фасциями стали символом власти и могущества Рима.
Использование этого латинского слова характерно для Италии вообще и для Муссолини в частности. Долгое время после падения Империи на Западе (476 г по РХ) римские государственные традиции сохранялись в Европе и особенно — в Италии, где папский Рим считал себя прямым преемником Рима имперского. Именно поэтому в течение многих столетий Италия, даже лишенная государственного единства, оставалась одним из центров европейской политической жизни. Лишь к XVIII веку Италия сходит с авансцены политической истории, хотя остается одним из центров культурной жизни Европы. Италия становится европейскими задворками и объектом территориальных захватов со стороны Франции и Австрии. Сначала революционная Франция, главным представителем которой в Италии был «генерал Буонапарте», направо и налево учиняет в Италии дочерние республики с неудобопроизносимыми «античными» названиями (Цизальпинская, Партенопейская и т.д.), затем тот же генерал, повысивший себя в чине до императора Наполеона на месте тех же республик создает королевства, а после поражения его Австрия надолго захватывает почти всю Северную Италию (Ломбардию и Венецию), остальные же области Апеннин остаются раздробленными и фактически зависимыми от тех же Австрии и Франции. Лишь во второй половине XIX века блистательному политику единственной независимой области Севера — королевства Пьемонт — маркизу Камилло Бендзо Кавуру удалось на волне неизбежного национализма, рожденного промышленной революцией усиленного чувством национального унижения итальянцев, путем сложной дипломатии и войн объединить Италию в единое государство под властью пьемонтской королевской династии (60 — 70 годы XIX века — период Рисорджименто).
2.Отметим, что страны, где вторая фаза модернизации началась сравнительно поздно, ближе к концу XIX века, и создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией — Россия, Германия и Италия — эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 178 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной.
В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался в горячечных темпах промышленного роста в конце XIX — начале XX века, в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались, в форсированной урбанизации. Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.
В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.
Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике. Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны ( южане считают неаполитанский диалект отдельным языком). В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии отнюдь не способствует поиску рационального демократического выхода.
3. После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе — колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако, уже в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).
После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер-министр Орландо и входил в «большую четверку» (вместе с Клемансо, Ллойд-Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля — Трентино и Истрии с Триестом).
Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как «дипломатическое Капоретто». Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это «оскорбление» наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.
4. Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 — 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 — 700, в 1921 — 1800, в 1922 — 3600, в 1923 — 5700. В полтора — два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 407000.
Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов — в повышении цен оказались «виноваты» торговцы или правительство -, самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция туринской газеты с характерным названием «Ordine Nuovo» — «Новый порядок». Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более, чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер.
Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический.
5. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.
Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы «вернуть» Италии «исконно итальянские» Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные штудии ради того, чтобы с отрядом набранных им «легионеров», не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма.
6. В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто — боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера — Бенито Муссолини, «дуче» — «великого».
Главным родом деятельности фаши стала пропаганда и вооруженная борьба с социалистами, которые были объявлены главными врагами Италии. Фаши издавали свою газету, которая была, разумеется, «коллективным пропагандистом, агитатором и организатором» — «Пополо д`Италия» — «Итальянский народ».
Идеология, которую пропагандировала газета не представляла из себя чего-либо стройного и продуманного и была рассчитана на человека массы. Сводилась она к следующему.
Во-первых, величие Италии. Фашистская идеология — идеология прежде всего националистическая, шовинистическая и империалистическая. Она поддерживала и раздувала политическую истерию массы, направляя ее к довольно бессмысленным, но броским целям, как, например, восстановление Римской империи и превращение Средиземного моря в «mare nostrum» — «наше море». Совершенно откровенно фашисты заявляли, что достичь этого можно только войной с бывшими союзниками по Антанте, которые «испортили» Италии победу в Первой мировой войне. «Только кровь дает бег звенящему колесу истории», — говорил Муссолини. Ближайшими врагами объявлялись Греция, Албания и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев — ставленники Антанты, угрожающие Италии.
Во-вторых, ненависть к бывшим союзникам объяснялась загниванием демократии в этих странах. Соответственно, «прогнившая» демократическая система была презираема и должна была быть уничтожена и в Италии. Во всех итальянских бедах оказывались виноваты «неспособные и продажные парламентские болтуны и демагоги». При этом фаши быстро образовавшие вполне легальную фашистскую партию, не брезговали участием в «прогнивших» парламентских выборах (партия нового типа!). Формальными программными требованиями фашистов на этих выборах были: установление республики, выборы в Учредительное собрание, конфискация «непроизводительного капитала» (ненависть к богатым и стремление к «социальной справедливости» характерна всех проявлений массовой психологии, независимо от их политического оформления). Программа характерно популистская.
В-третьих, особо подчеркивалась ненависть к «красным», в которых фашисты видели опасных политических конкурентов. Муссолини заявлял себя как национальную альтернативу коммунизму.
Напомним, однако, что главным лозунгом новой партии была «Великая Италия».
7. Говорить о социальной базе фашистов бессмысленно. Их поддерживали представители совершенно разных слоев населения предприниматели и рабочие, крестьяне и священнослужители, студенты и солдаты, безработные и домохозяйки. Можно вспомнить здесь и «феномен д`Аннунцио» и указать на то, что среди сторонников Муссолини были и представители титулованной знати, так зятем дуче был граф Чиано — массовая ментальность действительно охватывала все слои населения, смыкаясь в Италии с традиционализмом социальных слоев, связанных с аграрным обществом. Привлекательность фашистов для массового человека заключалась в том, что можно было почувствовать себя великим просто в силу того, что ты итальянец (в Германии позднее — ариец, в советской России — рабочий). Такая откровенная лесть дополнялась простым и понятным указанием на врага, виноватого во всех бедах каждого, обещаниями сделать всех счастливыми на следующий день после прихода к власти, апелляцией к «великому прошлому» и «национальным традициям» а также своеобразной, точно просчитанной импонирующей массе эстетикой, эстетикой лакированного сапога (красивая форма черные рубашки, военная выправка, римское приветствие — знаменитый жест, позаимствованный позднее Гитлером, театрализованность всех массовых действий и т.д.). Большую роль в укреплении авторитета фашистов сыграли созданные ими массовые организации, долженствующие играть роль «приводных ремней» партии, соединяющих ее с населением в одно целое. Это детская организация «Баллила», подростковая — «Авангард», молодежная — «Молодые фашисты». Это Добровольная Милиция Национальной Безопасности, которая, имея опыт фаши, в ряде районов страны без особого сопротивления даже разоружала полицию и фактически захватывала власть. Наконец, это сама партия, которая стремительно становилась массовой, причем рядовые партийные организации были отделены от руководства («внутренняя» и «внешняя» партии, по выражению Дж. Оруэлла).
8. Правительство не приняло сколь-нибудь серьезных мер для сдерживания явно выходящих за рамки всякого нормального права фашистов. Считая главными врагами демократии коммунистов, правящие партии даже рассчитывали использовать фашистов в антикоммунистической борьбе. Полиция оставалась нейтральной во время погромов социалистических газет (которые стали доброй традицией, первый такой акт произошел в апреле 1919 года, когда боевики разгромили редакцию газеты «Аванти», главным редактором которой незадолго до этого был сам Муссолини), в ряде случаев во время стычек с коммунистами полиция поддерживала фашистов, суды часто оправдывали фашистских боевиков, армия явно симпатизировала Муссолини, многие офицеры вступили в партию (и привнесли в нее военную дисциплину и методическую жестокость).
Опасность фашизации была понята очень поздно. В 1921 году правительство попыталось урегулировать обстановку в стране, подписав с лидерами фашистов и коммунистов «пакт умиротворения». Но, разумеется, пакт не соблюдался. Чем отчаяннее становилось экономическое положение, тем быстрее теряли авторитет старые демократические партии, тем сильнее делались фашисты.
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.
9. Событие, именуемое «Походом на Рим», походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность — качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно — отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер-министром Бенито Муссолини.
Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами ( вспомним хотя бы семейные связи нового премьера с фамилией Чиано). Муссолини получил власть из рук главы государства — короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо «Поход на Рим» был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти «партией нового типа», тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране.
Подобный характер захвата власти, в отличии от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект «Похода на Рим».
Таким образом Муссолини оказался премьером в рамках старой ,«прогнившей», государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить. Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом — залог политической монополии. Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал таким образом вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.
10. Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться.
И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция — социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. «Партии нового типа» обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих.
Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте — Джакомо Маттеотти — был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов создала первый на западе антифашистский фронт — Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета.
Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное — продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть.
В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. «Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: «Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома — есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами».
Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу «чрезвычайные законы». Прежде всего, специальным законом распускались все «антинациональные» партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал.
Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: «Все в государстве, ничего вне государства». Власть должна быть «общенациональной», а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система «приводных ремней» была в Италии построена своеобразно. Речь идет о КОРПОРАТИВНОЙ системе. Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них КОРПОРАЦИИ. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным «приводным ремнем» фашистского государства. Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии, что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло. Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции — дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл. В-третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличии от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на «битвы за хлеб», это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы ( из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому — Италия, в отличии от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю).
Помимо корпораций, действовали и другие «приводные ремни»: «внешняя» партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации.
11. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа. Однако опыт этот удался не вполне. Хотя Муссолини наиболее активно использовал термин «тоталитарное государство», если сравнивать фашизм с советским коммунизмом или германским национал-социализмом, то можно усомниться в подлинно тоталитарной сущности первого.
Действительно, Италия не знала террора такого масштаба, как Германия или Россия: с 1926 по 1932 год Особые трибуналы вынесли политическим «преступникам» всего 7 смертных приговоров! 12000 человек были признаны невиновными после ареста, можно ли представить себе такое в Германии или России? Весьма распространенным методом политических репрессий было насильственное кормление жертвы касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма положительно влияло на здоровье, прочищая желудок, хотя весьма подрывало авторитет оппозиционера. Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: «Мы не в России». За все годы фашистского правления поэтому так и не удалось подавить оппозицию.
Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер-министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а пытаясь приспособить к но вой идеологии ( апеллирующей к традициям ) и способам социальной организации.
Все это делало фашистов ущербными даже в глазах их союзников — немецких национал-социалистов. Геббельс писал, что дуче — «не революционер как Гитлер и Сталин… ему не хватает широты мирового революционера и мятежника» Сам Гитлер много раз давал понять, что Сталин по духу гораздо ближе к нему, чем Муссолини. И только безудержный империализм дуче делал Гитлера его союзником в войне против старых демократий Запада.
Что же до сути тоталитарного режима некоммунистического типа, то существенно более чистая модель его была создана в Германии, но в совершенно других условиях.
www.ronl.ru
По материалам лекций по истории западной цивилизации XX века Б. М. Меерсона и Д. В. Прокудина
1. Само слово «фашизм» традиционно ассоциируется с Германией 1933 — 1945 годов. Это связано с типично советской точкой зрения, которая видит в режимах Гитлера и Муссолини единую силу, являющуюся реакцией крупной буржуазии на победное шествие коммунистической идеологии. В режимах Гитлера и Муссолини действительно есть много общего. Впрочем, в 1935 году, когда VII конгресс Коминтерна сформулировал этот тезис, между этими режимами было меньше общего, чем между советским и германским режимами, что, кстати, признавал и Гитлер.
С другой стороны, итальянский фашизм стал первым опытом власти «партии нового типа» некоммунистической направленности, и в этом смысле действительно явился предшественником нацизма.
Поэтому фашизм в строгом смысле слова есть прежде всего явление итальянское. Слово имеет латинское происхождение: fascii — плотно связанные пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц — ликторы. Первоначально ликторы выполняли полицейские функции — фасции использовались для разгона толпы, позже это стало традицией — ликторы с фасциями стали символом власти и могущества Рима.
Использование этого латинского слова характерно для Италии вообще и для Муссолини в частности. Долгое время после падения Империи на Западе (476 г по РХ) римские государственные традиции сохранялись в Европе и особенно — в Италии, где папский Рим считал себя прямым преемником Рима имперского. Именно поэтому в течение многих столетий Италия, даже лишенная государственного единства, оставалась одним из центров европейской политической жизни. Лишь к XVIII веку Италия сходит с авансцены политической истории, хотя остается одним из центров культурной жизни Европы. Италия становится европейскими задворками и объектом территориальных захватов со стороны Франции и Австрии. Сначала революционная Франция, главным представителем которой в Италии был «генерал Буонапарте», направо и налево учиняет в Италии дочерние республики с неудобопроизносимыми «античными» названиями (Цизальпинская, Партенопейская и т.д.), затем тот же генерал, повысивший себя в чине до императора Наполеона на месте тех же республик создает королевства, а после поражения его Австрия надолго захватывает почти всю Северную Италию (Ломбардию и Венецию), остальные же области Апеннин остаются раздробленными и фактически зависимыми от тех же Австрии и Франции. Лишь во второй половине XIX века блистательному политику единственной независимой области Севера — королевства Пьемонт — маркизу Камилло Бендзо Кавуру удалось на волне неизбежного национализма, рожденного промышленной революцией усиленного чувством национального унижения итальянцев, путем сложной дипломатии и войн объединить Италию в единое государство под властью пьемонтской королевской династии (60 — 70 годы XIX века — период Рисорджименто).
2.Отметим, что страны, где вторая фаза модернизации началась сравнительно поздно, ближе к концу XIX века, и создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией — Россия, Германия и Италия — эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 178 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной.
В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался в горячечных темпах промышленного роста в конце XIX — начале XX века, в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались, в форсированной урбанизации. Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.
В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.
Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике. Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны ( южане считают неаполитанский диалект отдельным языком). В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии отнюдь не способствует поиску рационального демократического выхода.
3. После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе — колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако, уже в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).
После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер-министр Орландо и входил в «большую четверку» (вместе с Клемансо, Ллойд-Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля — Трентино и Истрии с Триестом).
Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как «дипломатическое Капоретто». Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это «оскорбление» наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.
4. Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 — 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 — 700, в 1921 — 1800, в 1922 — 3600, в 1923 — 5700. В полтора — два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 407000.
Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов — в повышении цен оказались «виноваты» торговцы или правительство -, самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция туринской газеты с характерным названием «Ordine Nuovo» — «Новый порядок». Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более, чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер.
Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический.
5. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.
Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы «вернуть» Италии «исконно итальянские» Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные штудии ради того, чтобы с отрядом набранных им «легионеров», не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма.
6. В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто — боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера — Бенито Муссолини, «дуче» — «великого».
Главным родом деятельности фаши стала пропаганда и вооруженная борьба с социалистами, которые были объявлены главными врагами Италии. Фаши издавали свою газету, которая была, разумеется, «коллективным пропагандистом, агитатором и организатором» — «Пополо д`Италия» — «Итальянский народ».
Идеология, которую пропагандировала газета не представляла из себя чего-либо стройного и продуманного и была рассчитана на человека массы. Сводилась она к следующему.
Во-первых, величие Италии. Фашистская идеология — идеология прежде всего националистическая, шовинистическая и империалистическая. Она поддерживала и раздувала политическую истерию массы, направляя ее к довольно бессмысленным, но броским целям, как, например, восстановление Римской империи и превращение Средиземного моря в «mare nostrum» — «наше море». Совершенно откровенно фашисты заявляли, что достичь этого можно только войной с бывшими союзниками по Антанте, которые «испортили» Италии победу в Первой мировой войне. «Только кровь дает бег звенящему колесу истории», — говорил Муссолини. Ближайшими врагами объявлялись Греция, Албания и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев — ставленники Антанты, угрожающие Италии.
Во-вторых, ненависть к бывшим союзникам объяснялась загниванием демократии в этих странах. Соответственно, «прогнившая» демократическая система была презираема и должна была быть уничтожена и в Италии. Во всех итальянских бедах оказывались виноваты «неспособные и продажные парламентские болтуны и демагоги». При этом фаши быстро образовавшие вполне легальную фашистскую партию, не брезговали участием в «прогнивших» парламентских выборах (партия нового типа!). Формальными программными требованиями фашистов на этих выборах были: установление республики, выборы в Учредительное собрание, конфискация «непроизводительного капитала» (ненависть к богатым и стремление к «социальной справедливости» характерна всех проявлений массовой психологии, независимо от их политического оформления). Программа характерно популистская.
В-третьих, особо подчеркивалась ненависть к «красным», в которых фашисты видели опасных политических конкурентов. Муссолини заявлял себя как национальную альтернативу коммунизму.
Напомним, однако, что главным лозунгом новой партии была «Великая Италия».
7. Говорить о социальной базе фашистов бессмысленно. Их поддерживали представители совершенно разных слоев населения предприниматели и рабочие, крестьяне и священнослужители, студенты и солдаты, безработные и домохозяйки. Можно вспомнить здесь и «феномен д`Аннунцио» и указать на то, что среди сторонников Муссолини были и представители титулованной знати, так зятем дуче был граф Чиано — массовая ментальность действительно охватывала все слои населения, смыкаясь в Италии с традиционализмом социальных слоев, связанных с аграрным обществом. Привлекательность фашистов для массового человека заключалась в том, что можно было почувствовать себя великим просто в силу того, что ты итальянец (в Германии позднее — ариец, в советской России — рабочий). Такая откровенная лесть дополнялась простым и понятным указанием на врага, виноватого во всех бедах каждого, обещаниями сделать всех счастливыми на следующий день после прихода к власти, апелляцией к «великому прошлому» и «национальным традициям» а также своеобразной, точно просчитанной импонирующей массе эстетикой, эстетикой лакированного сапога (красивая форма черные рубашки, военная выправка, римское приветствие — знаменитый жест, позаимствованный позднее Гитлером, театрализованность всех массовых действий и т.д.). Большую роль в укреплении авторитета фашистов сыграли созданные ими массовые организации, долженствующие играть роль «приводных ремней» партии, соединяющих ее с населением в одно целое. Это детская организация «Баллила», подростковая — «Авангард», молодежная — «Молодые фашисты». Это Добровольная Милиция Национальной Безопасности, которая, имея опыт фаши, в ряде районов страны без особого сопротивления даже разоружала полицию и фактически захватывала власть. Наконец, это сама партия, которая стремительно становилась массовой, причем рядовые партийные организации были отделены от руководства («внутренняя» и «внешняя» партии, по выражению Дж. Оруэлла).
8. Правительство не приняло сколь-нибудь серьезных мер для сдерживания явно выходящих за рамки всякого нормального права фашистов. Считая главными врагами демократии коммунистов, правящие партии даже рассчитывали использовать фашистов в антикоммунистической борьбе. Полиция оставалась нейтральной во время погромов социалистических газет (которые стали доброй традицией, первый такой акт произошел в апреле 1919 года, когда боевики разгромили редакцию газеты «Аванти», главным редактором которой незадолго до этого был сам Муссолини), в ряде случаев во время стычек с коммунистами полиция поддерживала фашистов, суды часто оправдывали фашистских боевиков, армия явно симпатизировала Муссолини, многие офицеры вступили в партию (и привнесли в нее военную дисциплину и методическую жестокость).
Опасность фашизации была понята очень поздно. В 1921 году правительство попыталось урегулировать обстановку в стране, подписав с лидерами фашистов и коммунистов «пакт умиротворения». Но, разумеется, пакт не соблюдался. Чем отчаяннее становилось экономическое положение, тем быстрее теряли авторитет старые демократические партии, тем сильнее делались фашисты.
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.
9. Событие, именуемое «Походом на Рим», походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность — качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно — отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер-министром Бенито Муссолини.
Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами ( вспомним хотя бы семейные связи нового премьера с фамилией Чиано). Муссолини получил власть из рук главы государства — короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо «Поход на Рим» был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти «партией нового типа», тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране.
Подобный характер захвата власти, в отличии от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект «Похода на Рим».
Таким образом Муссолини оказался премьером в рамках старой ,«прогнившей», государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить. Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом — залог политической монополии. Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал таким образом вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.
10. Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться.
И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция — социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. «Партии нового типа» обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих.
Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте — Джакомо Маттеотти — был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов создала первый на западе антифашистский фронт — Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета.
Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное — продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть.
В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. «Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: «Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома — есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами».
Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу «чрезвычайные законы». Прежде всего, специальным законом распускались все «антинациональные» партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал.
Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: «Все в государстве, ничего вне государства». Власть должна быть «общенациональной», а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система «приводных ремней» была в Италии построена своеобразно. Речь идет о КОРПОРАТИВНОЙ системе. Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них КОРПОРАЦИИ. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным «приводным ремнем» фашистского государства. Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии, что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло. Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции — дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл. В-третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличии от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на «битвы за хлеб», это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы ( из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому — Италия, в отличии от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю).
Помимо корпораций, действовали и другие «приводные ремни»: «внешняя» партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации.
11. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа. Однако опыт этот удался не вполне. Хотя Муссолини наиболее активно использовал термин «тоталитарное государство», если сравнивать фашизм с советским коммунизмом или германским национал-социализмом, то можно усомниться в подлинно тоталитарной сущности первого.
Действительно, Италия не знала террора такого масштаба, как Германия или Россия: с 1926 по 1932 год Особые трибуналы вынесли политическим «преступникам» всего 7 смертных приговоров! 12000 человек были признаны невиновными после ареста, можно ли представить себе такое в Германии или России? Весьма распространенным методом политических репрессий было насильственное кормление жертвы касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма положительно влияло на здоровье, прочищая желудок, хотя весьма подрывало авторитет оппозиционера. Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: «Мы не в России». За все годы фашистского правления поэтому так и не удалось подавить оппозицию.
Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер-министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а пытаясь приспособить к но вой идеологии ( апеллирующей к традициям ) и способам социальной организации.
Все это делало фашистов ущербными даже в глазах их союзников — немецких национал-социалистов. Геббельс писал, что дуче — «не революционер как Гитлер и Сталин… ему не хватает широты мирового революционера и мятежника» Сам Гитлер много раз давал понять, что Сталин по духу гораздо ближе к нему, чем Муссолини. И только безудержный империализм дуче делал Гитлера его союзником в войне против старых демократий Запада.
Что же до сути тоталитарного режима некоммунистического типа, то существенно более чистая модель его была создана в Германии, но в совершенно других условиях.
www.ronl.ru
По материалам лекций по истории западной цивилизации XX века Б. М. Меерсона и Д. В. Прокудина
1. Само слово "фашизм" традиционно ассоциируется с Германией 1933 - 1945 годов. Это связано с типично советской точкой зрения, которая видит в режимах Гитлера и Муссолини единую силу, являющуюся реакцией крупной буржуазии на победное шествие коммунистической идеологии. В режимах Гитлера и Муссолини действительно есть много общего. Впрочем, в 1935 году, когда VII конгресс Коминтерна сформулировал этот тезис, между этими режимами было меньше общего, чем между советским и германским режимами, что, кстати, признавал и Гитлер.
С другой стороны, итальянский фашизм стал первым опытом власти "партии нового типа" некоммунистической направленности, и в этом смысле действительно явился предшественником нацизма.
Поэтому фашизм в строгом смысле слова есть прежде всего явление итальянское. Слово имеет латинское происхождение: fascii - плотно связанные пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц - ликторы. Первоначально ликторы выполняли полицейские функции - фасции использовались для разгона толпы, позже это стало традицией - ликторы с фасциями стали символом власти и могущества Рима.
Использование этого латинского слова характерно для Италии вообще и для Муссолини в частности. Долгое время после падения Империи на Западе (476 г по РХ) римские государственные традиции сохранялись в Европе и особенно - в Италии, где папский Рим считал себя прямым преемником Рима имперского. Именно поэтому в течение многих столетий Италия, даже лишенная государственного единства, оставалась одним из центров европейской политической жизни. Лишь к XVIII веку Италия сходит с авансцены политической истории, хотя остается одним из центров культурной жизни Европы. Италия становится европейскими задворками и объектом территориальных захватов со стороны Франции и Австрии. Сначала революционная Франция, главным представителем которой в Италии был "генерал Буонапарте", направо и налево учиняет в Италии дочерние республики с неудобопроизносимыми "античными" названиями (Цизальпинская, Партенопейская и т.д.), затем тот же генерал, повысивший себя в чине до императора Наполеона на месте тех же республик создает королевства, а после поражения его Австрия надолго захватывает почти всю Северную Италию (Ломбардию и Венецию), остальные же области Апеннин остаются раздробленными и фактически зависимыми от тех же Австрии и Франции. Лишь во второй половине XIX века блистательному политику единственной независимой области Севера - королевства Пьемонт - маркизу Камилло Бендзо Кавуру удалось на волне неизбежного национализма, рожденного промышленной революцией усиленного чувством национального унижения итальянцев, путем сложной дипломатии и войн объединить Италию в единое государство под властью пьемонтской королевской династии (60 - 70 годы XIX века - период Рисорджименто).
2.Отметим, что страны, где вторая фаза модернизации началась сравнительно поздно, ближе к концу XIX века, и создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией - Россия, Германия и Италия - эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 178 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной.
В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался в горячечных темпах промышленного роста в конце XIX - начале XX века, в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались, в форсированной урбанизации. Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.
В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.
Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике. Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны ( южане считают неаполитанский диалект отдельным языком). В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии отнюдь не способствует поиску рационального демократического выхода.
3. После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе - колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако, уже в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).
После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер-министр Орландо и входил в "большую четверку" (вместе с Клемансо, Ллойд-Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля - Трентино и Истрии с Триестом).
Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как "дипломатическое Капоретто". Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это "оскорбление" наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.
4. Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 - 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 - 700, в 1921 - 1800, в 1922 - 3600, в 1923 - 5700. В полтора - два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 407000.
Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов - в повышении цен оказались "виноваты" торговцы или правительство -, самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция туринской газеты с характерным названием "Ordine Nuovo" - "Новый порядок". Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более, чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер.
Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический.
5. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.
Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы "вернуть" Италии "исконно итальянские" Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные штудии ради того, чтобы с отрядом набранных им "легионеров", не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма.
6. В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто - боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера - Бенито Муссолини, "дуче" - "великого".
Главным родом деятельности фаши стала пропаганда и вооруженная борьба с социалистами, которые были объявлены главными врагами Италии. Фаши издавали свою газету, которая была, разумеется, "коллективным пропагандистом, агитатором и организатором" - "Пополо д`Италия" - "Итальянский народ".
Идеология, которую пропагандировала газета не представляла из себя чего-либо стройного и продуманного и была рассчитана на человека массы. Сводилась она к следующему.
Во-первых, величие Италии. Фашистская идеология - идеология прежде всего националистическая , шовинистическая и империалистическая. Она поддерживала и раздувала политическую истерию массы, направляя ее к довольно бессмысленным, но броским целям, как, например, восстановление Римской империи и превращение Средиземного моря в "mare nostrum" - "наше море". Совершенно откровенно фашисты заявляли, что достичь этого можно только войной с бывшими союзниками по Антанте, которые "испортили" Италии победу в Первой мировой войне. "Только кровь дает бег звенящему колесу истории", - говорил Муссолини. Ближайшими врагами объявлялись Греция, Албания и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев - ставленники Антанты, угрожающие Италии.
Во-вторых, ненависть к бывшим союзникам объяснялась загниванием демократии в этих странах. Соответственно, "прогнившая" демократическая система была презираема и должна была быть уничтожена и в Италии. Во всех итальянских бедах оказывались виноваты "неспособные и продажные парламентские болтуны и демагоги". При этом фаши быстро образовавшие вполне легальную фашистскую партию, не брезговали участием в "прогнивших" парламентских выборах (партия нового типа!). Формальными программными требованиями фашистов на этих выборах были: установление республики, выборы в Учредительное собрание, конфискация "непроизводительного капитала" (ненависть к богатым и стремление к "социальной справедливости" характерна всех проявлений массовой психологии, независимо от их политического оформления). Программа характерно популистская.
В-третьих, особо подчеркивалась ненависть к "красным", в которых фашисты видели опасных политических конкурентов. Муссолини заявлял себя как национальную альтернативу коммунизму.
Напомним, однако, что главным лозунгом новой партии была "Великая Италия".
7. Говорить о социальной базе фашистов бессмысленно. Их поддерживали представители совершенно разных слоев населения предприниматели и рабочие, крестьяне и священнослужители, студенты и солдаты, безработные и домохозяйки. Можно вспомнить здесь и "феномен д`Аннунцио" и указать на то, что среди сторонников Муссолини были и представители титулованной знати, так зятем дуче был граф Чиано - массовая ментальность действительно охватывала все слои населения, смыкаясь в Италии с традиционализмом социальных слоев, связанных с аграрным обществом. Привлекательность фашистов для массового человека заключалась в том, что можно было почувствовать себя великим просто в силу того, что ты итальянец (в Германии позднее - ариец, в советской России - рабочий). Такая откровенная лесть дополнялась простым и понятным указанием на врага, виноватого во всех бедах каждого, обещаниями сделать всех счастливыми на следующий день после прихода к власти, апелляцией к "великому прошлому" и "национальным традициям" а также своеобразной, точно просчитанной импонирующей массе эстетикой, эстетикой лакированного сапога (красивая форма черные рубашки, военная выправка, римское приветствие - знаменитый жест, позаимствованный позднее Гитлером, театрализованность всех массовых действий и т.д.). Большую роль в укреплении авторитета фашистов сыграли созданные ими массовые организации, долженствующие играть роль "приводных ремней" партии, соединяющих ее с населением в одно целое. Это детская организация "Баллила", подростковая - "Авангард", молодежная - "Молодые фашисты". Это Добровольная Милиция Национальной Безопасности, которая, имея опыт фаши, в ряде районов страны без особого сопротивления даже разоружала полицию и фактически захватывала власть. Наконец, это сама партия, которая стремительно становилась массовой, причем рядовые партийные организации были отделены от руководства ("внутренняя" и "внешняя" партии, по выражению Дж. Оруэлла).
8. Правительство не приняло сколь-нибудь серьезных мер для сдерживания явно выходящих за рамки всякого нормального права фашистов. Считая главными врагами демократии коммунистов, правящие партии даже рассчитывали использовать фашистов в антикоммунистической борьбе. Полиция оставалась нейтральной во время погромов социалистических газет (которые стали доброй традицией, первый такой акт произошел в апреле 1919 года, когда боевики разгромили редакцию газеты "Аванти", главным редактором которой незадолго до этого был сам Муссолини), в ряде случаев во время стычек с коммунистами полиция поддерживала фашистов, суды часто оправдывали фашистских боевиков, армия явно симпатизировала Муссолини, многие офицеры вступили в партию (и привнесли в нее военную дисциплину и методическую жестокость).
Опасность фашизации была понята очень поздно. В 1921 году правительство попыталось урегулировать обстановку в стране, подписав с лидерами фашистов и коммунистов "пакт умиротворения". Но, разумеется, пакт не соблюдался. Чем отчаяннее становилось экономическое положение, тем быстрее теряли авторитет старые демократические партии, тем сильнее делались фашисты.
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: "Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября". Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.
9. Событие, именуемое "Походом на Рим", походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность - качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно - отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер-министром Бенито Муссолини.
Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами ( вспомним хотя бы семейные связи нового премьера с фамилией Чиано). Муссолини получил власть из рук главы государства - короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо "Поход на Рим" был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти "партией нового типа", тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране.
Подобный характер захвата власти, в отличии от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект "Похода на Рим".
Таким образом Муссолини оказался премьером в рамках старой ,"прогнившей", государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить. Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом - залог политической монополии. Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал таким образом вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.
10. Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться.
И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция - социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. "Партии нового типа" обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих.
Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте - Джакомо Маттеотти - был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов создала первый на западе антифашистский фронт - Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета.
Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное - продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть.
В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. "Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения". Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: "Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома - есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами".
Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу "чрезвычайные законы". Прежде всего, специальным законом распускались все "антинациональные" партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал.
Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: "Все в государстве, ничего вне государства". Власть должна быть "общенациональной", а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система "приводных ремней" была в Италии построена своеобразно. Речь идет о КОРПОРАТИВНОЙ системе. Закон, именуемый "Хартией труда", запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них КОРПОРАЦИИ. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным "приводным ремнем" фашистского государства. Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии , что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло. Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции - дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл. В-третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличии от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на "битвы за хлеб", это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы ( из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому - Италия, в отличии от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю).
Помимо корпораций, действовали и другие "приводные ремни": "внешняя" партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации.
11. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа. Однако опыт этот удался не вполне. Хотя Муссолини наиболее активно использовал термин "тоталитарное государство", если сравнивать фашизм с советским коммунизмом или германским национал-социализмом, то можно усомниться в подлинно тоталитарной сущности первого.
Действительно, Италия не знала террора такого масштаба, как Германия или Россия: с 1926 по 1932 год Особые трибуналы вынесли политическим "преступникам" всего 7 смертных приговоров! 12000 человек были признаны невиновными после ареста, можно ли представить себе такое в Германии или России? Весьма распространенным методом политических репрессий было насильственное кормление жертвы касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма положительно влияло на здоровье, прочищая желудок, хотя весьма подрывало авторитет оппозиционера. Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: "Мы не в России". За все годы фашистского правления поэтому так и не удалось подавить оппозицию.
Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер-министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а пытаясь приспособить к но вой идеологии ( апеллирующей к традициям ) и способам социальной организации.
Все это делало фашистов ущербными даже в глазах их союзников - немецких национал-социалистов. Геббельс писал, что дуче - "не революционер как Гитлер и Сталин...ему не хватает широты мирового революционера и мятежника" Сам Гитлер много раз давал понять, что Сталин по духу гораздо ближе к нему, чем Муссолини. И только безудержный империализм дуче делал Гитлера его союзником в войне против старых демократий Запада.
Что же до сути тоталитарного режима некоммунистического типа, то существенно более чистая модель его была создана в Германии, но в совершенно других условиях.
bukvasha.ru
По материалам лекций по истории западной цивилизации XX века Б. М. Меерсона и Д. В. Прокудина
1. Само слово «фашизм» традиционно ассоциируется с Германией 1933 — 1945 годов. Это связано с типично советской точкой зрения, которая видит в режимах Гитлера и Муссолини единую силу, являющуюся реакцией крупной буржуазии на победное шествие коммунистической идеологии. В режимах Гитлера и Муссолини действительно есть много общего. Впрочем, в 1935 году, когда VII конгресс Коминтерна сформулировал этот тезис, между этими режимами было меньше общего, чем между советским и германским режимами, что, кстати, признавал и Гитлер.
С другой стороны, итальянский фашизм стал первым опытом власти «партии нового типа» некоммунистической направленности, и в этом смысле действительно явился предшественником нацизма.
Поэтому фашизм в строгом смысле слова есть прежде всего явление итальянское. Слово имеет латинское происхождение: fascii — плотно связанные пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц — ликторы. Первоначально ликторы выполняли полицейские функции — фасции использовались для разгона толпы, позже это стало традицией — ликторы с фасциями стали символом власти и могущества Рима.
Использование этого латинского слова характерно для Италии вообще и для Муссолини в частности. Долгое время после падения Империи на Западе (476 г по РХ) римские государственные традиции сохранялись в Европе и особенно — в Италии, где папский Рим считал себя прямым преемником Рима имперского. Именно поэтому в течение многих столетий Италия, даже лишенная государственного единства, оставалась одним из центров европейской политической жизни. Лишь к XVIII веку Италия сходит с авансцены политической истории, хотя остается одним из центров культурной жизни Европы. Италия становится европейскими задворками и объектом территориальных захватов со стороны Франции и Австрии. Сначала революционная Франция, главным представителем которой в Италии был «генерал Буонапарте», направо и налево учиняет в Италии дочерние республики с неудобопроизносимыми «античными» названиями (Цизальпинская, Партенопейская и т.д.), затем тот же генерал, повысивший себя в чине до императора Наполеона на месте тех же республик создает королевства, а после поражения его Австрия надолго захватывает почти всю Северную Италию (Ломбардию и Венецию), остальные же области Апеннин остаются раздробленными и фактически зависимыми от тех же Австрии и Франции. Лишь во второй половине XIX века блистательному политику единственной независимой области Севера — королевства Пьемонт — маркизу Камилло Бендзо Кавуру удалось на волне неизбежного национализма, рожденного промышленной революцией усиленного чувством национального унижения итальянцев, путем сложной дипломатии и войн объединить Италию в единое государство под властью пьемонтской королевской династии (60 — 70 годы XIX века — период Рисорджименто).
2.Отметим, что страны, где вторая фаза модернизации началась сравнительно поздно, ближе к концу XIX века, и создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией — Россия, Германия и Италия — эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 178 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной.
В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался в горячечных темпах промышленного роста в конце XIX — начале XX века, в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались, в форсированной урбанизации. Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.
В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.
Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике. Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны ( южане считают неаполитанский диалект отдельным языком). В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии отнюдь не способствует поиску рационального демократического выхода.
3. После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе — колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако, уже в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).
После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер-министр Орландо и входил в «большую четверку» (вместе с Клемансо, Ллойд-Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля — Трентино и Истрии с Триестом).
Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как «дипломатическое Капоретто». Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это «оскорбление» наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.
4. Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 — 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 — 700, в 1921 — 1800, в 1922 — 3600, в 1923 — 5700. В полтора — два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 407000.
Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов — в повышении цен оказались «виноваты» торговцы или правительство -, самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция туринской газеты с характерным названием «Ordine Nuovo» — «Новый порядок». Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более, чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер.
Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический.
5. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.
Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы «вернуть» Италии «исконно итальянские» Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные штудии ради того, чтобы с отрядом набранных им «легионеров», не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма.
6. В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто — боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера — Бенито Муссолини, «дуче» — «великого».
Главным родом деятельности фаши стала пропаганда и вооруженная борьба с социалистами, которые были объявлены главными врагами Италии. Фаши издавали свою газету, которая была, разумеется, «коллективным пропагандистом, агитатором и организатором» — «Пополо д`Италия» — «Итальянский народ».
Идеология, которую пропагандировала газета не представляла из себя чего-либо стройного и продуманного и была рассчитана на человека массы. Сводилась она к следующему.
Во-первых, величие Италии. Фашистская идеология — идеология прежде всего националистическая, шовинистическая и империалистическая. Она поддерживала и раздувала политическую истерию массы, направляя ее к довольно бессмысленным, но броским целям, как, например, восстановление Римской империи и превращение Средиземного моря в «mare nostrum» — «наше море». Совершенно откровенно фашисты заявляли, что достичь этого можно только войной с бывшими союзниками по Антанте, которые «испортили» Италии победу в Первой мировой войне. «Только кровь дает бег звенящему колесу истории», — говорил Муссолини. Ближайшими врагами объявлялись Греция, Албания и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев — ставленники Антанты, угрожающие Италии.
Во-вторых, ненависть к бывшим союзникам объяснялась загниванием демократии в этих странах. Соответственно, «прогнившая» демократическая система была презираема и должна была быть уничтожена и в Италии. Во всех итальянских бедах оказывались виноваты «неспособные и продажные парламентские болтуны и демагоги». При этом фаши быстро образовавшие вполне легальную фашистскую партию, не брезговали участием в «прогнивших» парламентских выборах (партия нового типа!). Формальными программными требованиями фашистов на этих выборах были: установление республики, выборы в Учредительное собрание, конфискация «непроизводительного капитала» (ненависть к богатым и стремление к «социальной справедливости» характерна всех проявлений массовой психологии, независимо от их политического оформления). Программа характерно популистская.
В-третьих, особо подчеркивалась ненависть к «красным», в которых фашисты видели опасных политических конкурентов. Муссолини заявлял себя как национальную альтернативу коммунизму.
Напомним, однако, что главным лозунгом новой партии была «Великая Италия».
7. Говорить о социальной базе фашистов бессмысленно. Их поддерживали представители совершенно разных слоев населения предприниматели и рабочие, крестьяне и священнослужители, студенты и солдаты, безработные и домохозяйки. Можно вспомнить здесь и «феномен д`Аннунцио» и указать на то, что среди сторонников Муссолини были и представители титулованной знати, так зятем дуче был граф Чиано — массовая ментальность действительно охватывала все слои населения, смыкаясь в Италии с традиционализмом социальных слоев, связанных с аграрным обществом. Привлекательность фашистов для массового человека заключалась в том, что можно было почувствовать себя великим просто в силу того, что ты итальянец (в Германии позднее — ариец, в советской России — рабочий). Такая откровенная лесть дополнялась простым и понятным указанием на врага, виноватого во всех бедах каждого, обещаниями сделать всех счастливыми на следующий день после прихода к власти, апелляцией к «великому прошлому» и «национальным традициям» а также своеобразной, точно просчитанной импонирующей массе эстетикой, эстетикой лакированного сапога (красивая форма черные рубашки, военная выправка, римское приветствие — знаменитый жест, позаимствованный позднее Гитлером, театрализованность всех массовых действий и т.д.). Большую роль в укреплении авторитета фашистов сыграли созданные ими массовые организации, долженствующие играть роль «приводных ремней» партии, соединяющих ее с населением в одно целое. Это детская организация «Баллила», подростковая — «Авангард», молодежная — «Молодые фашисты». Это Добровольная Милиция Национальной Безопасности, которая, имея опыт фаши, в ряде районов страны без особого сопротивления даже разоружала полицию и фактически захватывала власть. Наконец, это сама партия, которая стремительно становилась массовой, причем рядовые партийные организации были отделены от руководства («внутренняя» и «внешняя» партии, по выражению Дж. Оруэлла).
8. Правительство не приняло сколь-нибудь серьезных мер для сдерживания явно выходящих за рамки всякого нормального права фашистов. Считая главными врагами демократии коммунистов, правящие партии даже рассчитывали использовать фашистов в антикоммунистической борьбе. Полиция оставалась нейтральной во время погромов социалистических газет (которые стали доброй традицией, первый такой акт произошел в апреле 1919 года, когда боевики разгромили редакцию газеты «Аванти», главным редактором которой незадолго до этого был сам Муссолини), в ряде случаев во время стычек с коммунистами полиция поддерживала фашистов, суды часто оправдывали фашистских боевиков, армия явно симпатизировала Муссолини, многие офицеры вступили в партию (и привнесли в нее военную дисциплину и методическую жестокость).
Опасность фашизации была понята очень поздно. В 1921 году правительство попыталось урегулировать обстановку в стране, подписав с лидерами фашистов и коммунистов «пакт умиротворения». Но, разумеется, пакт не соблюдался. Чем отчаяннее становилось экономическое положение, тем быстрее теряли авторитет старые демократические партии, тем сильнее делались фашисты.
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.
9. Событие, именуемое «Походом на Рим», походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность — качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно — отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер-министром Бенито Муссолини.
Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами ( вспомним хотя бы семейные связи нового премьера с фамилией Чиано). Муссолини получил власть из рук главы государства — короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо «Поход на Рим» был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти «партией нового типа», тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране.
Подобный характер захвата власти, в отличии от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект «Похода на Рим».
Таким образом Муссолини оказался премьером в рамках старой ,«прогнившей», государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить. Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом — залог политической монополии. Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал таким образом вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.
10. Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться.
И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция — социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. «Партии нового типа» обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих.
Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте — Джакомо Маттеотти — был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов создала первый на западе антифашистский фронт — Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета.
Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное — продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть.
В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. «Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: «Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома — есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами».
Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу «чрезвычайные законы». Прежде всего, специальным законом распускались все «антинациональные» партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал.
Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: «Все в государстве, ничего вне государства». Власть должна быть «общенациональной», а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система «приводных ремней» была в Италии построена своеобразно. Речь идет о КОРПОРАТИВНОЙ системе. Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них КОРПОРАЦИИ. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным «приводным ремнем» фашистского государства. Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии, что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло. Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции — дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл. В-третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличии от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на «битвы за хлеб», это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы ( из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому — Италия, в отличии от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю).
Помимо корпораций, действовали и другие «приводные ремни»: «внешняя» партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации.
11. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа. Однако опыт этот удался не вполне. Хотя Муссолини наиболее активно использовал термин «тоталитарное государство», если сравнивать фашизм с советским коммунизмом или германским национал-социализмом, то можно усомниться в подлинно тоталитарной сущности первого.
Действительно, Италия не знала террора такого масштаба, как Германия или Россия: с 1926 по 1932 год Особые трибуналы вынесли политическим «преступникам» всего 7 смертных приговоров! 12000 человек были признаны невиновными после ареста, можно ли представить себе такое в Германии или России? Весьма распространенным методом политических репрессий было насильственное кормление жертвы касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма положительно влияло на здоровье, прочищая желудок, хотя весьма подрывало авторитет оппозиционера. Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: «Мы не в России». За все годы фашистского правления поэтому так и не удалось подавить оппозицию.
Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер-министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а пытаясь приспособить к но вой идеологии ( апеллирующей к традициям ) и способам социальной организации.
Все это делало фашистов ущербными даже в глазах их союзников — немецких национал-социалистов. Геббельс писал, что дуче — «не революционер как Гитлер и Сталин… ему не хватает широты мирового революционера и мятежника» Сам Гитлер много раз давал понять, что Сталин по духу гораздо ближе к нему, чем Муссолини. И только безудержный империализм дуче делал Гитлера его союзником в войне против старых демократий Запада.
Что же до сути тоталитарного режима некоммунистического типа, то существенно более чистая модель его была создана в Германии, но в совершенно других условиях.
www.ronl.ru
По материалам лекций по истории западной цивилизации XX века Б. М. Меерсона и Д. В. Прокудина
1. Само слово «фашизм» традиционно ассоциируется с Германией 1933 — 1945 годов. Это связано с типично советской точкой зрения, которая видит в режимах Гитлера и Муссолини единую силу, являющуюся реакцией крупной буржуазии на победное шествие коммунистической идеологии. В режимах Гитлера и Муссолини действительно есть много общего. Впрочем, в 1935 году, когда VII конгресс Коминтерна сформулировал этот тезис, между этими режимами было меньше общего, чем между советским и германским режимами, что, кстати, признавал и Гитлер.
С другой стороны, итальянский фашизм стал первым опытом власти «партии нового типа» некоммунистической направленности, и в этом смысле действительно явился предшественником нацизма.
Поэтому фашизм в строгом смысле слова есть прежде всего явление итальянское. Слово имеет латинское происхождение: fascii — плотно связанные пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц — ликторы. Первоначально ликторы выполняли полицейские функции — фасции использовались для разгона толпы, позже это стало традицией — ликторы с фасциями стали символом власти и могущества Рима.
Использование этого латинского слова характерно для Италии вообще и для Муссолини в частности. Долгое время после падения Империи на Западе (476 г по РХ) римские государственные традиции сохранялись в Европе и особенно — в Италии, где папский Рим считал себя прямым преемником Рима имперского. Именно поэтому в течение многих столетий Италия, даже лишенная государственного единства, оставалась одним из центров европейской политической жизни. Лишь к XVIII веку Италия сходит с авансцены политической истории, хотя остается одним из центров культурной жизни Европы. Италия становится европейскими задворками и объектом территориальных захватов со стороны Франции и Австрии. Сначала революционная Франция, главным представителем которой в Италии был «генерал Буонапарте», направо и налево учиняет в Италии дочерние республики с неудобопроизносимыми «античными» названиями (Цизальпинская, Партенопейская и т.д.), затем тот же генерал, повысивший себя в чине до императора Наполеона на месте тех же республик создает королевства, а после поражения его Австрия надолго захватывает почти всю Северную Италию (Ломбардию и Венецию), остальные же области Апеннин остаются раздробленными и фактически зависимыми от тех же Австрии и Франции. Лишь во второй половине XIX века блистательному политику единственной независимой области Севера — королевства Пьемонт — маркизу Камилло Бендзо Кавуру удалось на волне неизбежного национализма, рожденного промышленной революцией усиленного чувством национального унижения итальянцев, путем сложной дипломатии и войн объединить Италию в единое государство под властью пьемонтской королевской династии (60 — 70 годы XIX века — период Рисорджименто).
2.Отметим, что страны, где вторая фаза модернизации началась сравнительно поздно, ближе к концу XIX века, и создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией — Россия, Германия и Италия — эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 178 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной.
В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался в горячечных темпах промышленного роста в конце XIX — начале XX века, в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались, в форсированной урбанизации. Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.
В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.
Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике. Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны ( южане считают неаполитанский диалект отдельным языком). В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии отнюдь не способствует поиску рационального демократического выхода.
3. После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе — колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако, уже в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).
После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер-министр Орландо и входил в «большую четверку» (вместе с Клемансо, Ллойд-Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля — Трентино и Истрии с Триестом).
Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как «дипломатическое Капоретто». Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это «оскорбление» наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.
4. Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 — 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 — 700, в 1921 — 1800, в 1922 — 3600, в 1923 — 5700. В полтора — два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 407000.
Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов — в повышении цен оказались «виноваты» торговцы или правительство -, самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция туринской газеты с характерным названием «Ordine Nuovo» — «Новый порядок». Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более, чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер.
Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический.
5. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.
Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы «вернуть» Италии «исконно итальянские» Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные штудии ради того, чтобы с отрядом набранных им «легионеров», не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма.
6. В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто — боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера — Бенито Муссолини, «дуче» — «великого».
Главным родом деятельности фаши стала пропаганда и вооруженная борьба с социалистами, которые были объявлены главными врагами Италии. Фаши издавали свою газету, которая была, разумеется, «коллективным пропагандистом, агитатором и организатором» — «Пополо д`Италия» — «Итальянский народ».
Идеология, которую пропагандировала газета не представляла из себя чего-либо стройного и продуманного и была рассчитана на человека массы. Сводилась она к следующему.
Во-первых, величие Италии. Фашистская идеология — идеология прежде всего националистическая, шовинистическая и империалистическая. Она поддерживала и раздувала политическую истерию массы, направляя ее к довольно бессмысленным, но броским целям, как, например, восстановление Римской империи и превращение Средиземного моря в «mare nostrum» — «наше море». Совершенно откровенно фашисты заявляли, что достичь этого можно только войной с бывшими союзниками по Антанте, которые «испортили» Италии победу в Первой мировой войне. «Только кровь дает бег звенящему колесу истории», — говорил Муссолини. Ближайшими врагами объявлялись Греция, Албания и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев — ставленники Антанты, угрожающие Италии.
Во-вторых, ненависть к бывшим союзникам объяснялась загниванием демократии в этих странах. Соответственно, «прогнившая» демократическая система была презираема и должна была быть уничтожена и в Италии. Во всех итальянских бедах оказывались виноваты «неспособные и продажные парламентские болтуны и демагоги». При этом фаши быстро образовавшие вполне легальную фашистскую партию, не брезговали участием в «прогнивших» парламентских выборах (партия нового типа!). Формальными программными требованиями фашистов на этих выборах были: установление республики, выборы в Учредительное собрание, конфискация «непроизводительного капитала» (ненависть к богатым и стремление к «социальной справедливости» характерна всех проявлений массовой психологии, независимо от их политического оформления). Программа характерно популистская.
В-третьих, особо подчеркивалась ненависть к «красным», в которых фашисты видели опасных политических конкурентов. Муссолини заявлял себя как национальную альтернативу коммунизму.
Напомним, однако, что главным лозунгом новой партии была «Великая Италия».
7. Говорить о социальной базе фашистов бессмысленно. Их поддерживали представители совершенно разных слоев населения предприниматели и рабочие, крестьяне и священнослужители, студенты и солдаты, безработные и домохозяйки. Можно вспомнить здесь и «феномен д`Аннунцио» и указать на то, что среди сторонников Муссолини были и представители титулованной знати, так зятем дуче был граф Чиано — массовая ментальность действительно охватывала все слои населения, смыкаясь в Италии с традиционализмом социальных слоев, связанных с аграрным обществом. Привлекательность фашистов для массового человека заключалась в том, что можно было почувствовать себя великим просто в силу того, что ты итальянец (в Германии позднее — ариец, в советской России — рабочий). Такая откровенная лесть дополнялась простым и понятным указанием на врага, виноватого во всех бедах каждого, обещаниями сделать всех счастливыми на следующий день после прихода к власти, апелляцией к «великому прошлому» и «национальным традициям» а также своеобразной, точно просчитанной импонирующей массе эстетикой, эстетикой лакированного сапога (красивая форма черные рубашки, военная выправка, римское приветствие — знаменитый жест, позаимствованный позднее Гитлером, театрализованность всех массовых действий и т.д.). Большую роль в укреплении авторитета фашистов сыграли созданные ими массовые организации, долженствующие играть роль «приводных ремней» партии, соединяющих ее с населением в одно целое. Это детская организация «Баллила», подростковая — «Авангард», молодежная — «Молодые фашисты». Это Добровольная Милиция Национальной Безопасности, которая, имея опыт фаши, в ряде районов страны без особого сопротивления даже разоружала полицию и фактически захватывала власть. Наконец, это сама партия, которая стремительно становилась массовой, причем рядовые партийные организации были отделены от руководства («внутренняя» и «внешняя» партии, по выражению Дж. Оруэлла).
8. Правительство не приняло сколь-нибудь серьезных мер для сдерживания явно выходящих за рамки всякого нормального права фашистов. Считая главными врагами демократии коммунистов, правящие партии даже рассчитывали использовать фашистов в антикоммунистической борьбе. Полиция оставалась нейтральной во время погромов социалистических газет (которые стали доброй традицией, первый такой акт произошел в апреле 1919 года, когда боевики разгромили редакцию газеты «Аванти», главным редактором которой незадолго до этого был сам Муссолини), в ряде случаев во время стычек с коммунистами полиция поддерживала фашистов, суды часто оправдывали фашистских боевиков, армия явно симпатизировала Муссолини, многие офицеры вступили в партию (и привнесли в нее военную дисциплину и методическую жестокость).
Опасность фашизации была понята очень поздно. В 1921 году правительство попыталось урегулировать обстановку в стране, подписав с лидерами фашистов и коммунистов «пакт умиротворения». Но, разумеется, пакт не соблюдался. Чем отчаяннее становилось экономическое положение, тем быстрее теряли авторитет старые демократические партии, тем сильнее делались фашисты.
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.
9. Событие, именуемое «Походом на Рим», походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность — качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно — отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер-министром Бенито Муссолини.
Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами ( вспомним хотя бы семейные связи нового премьера с фамилией Чиано). Муссолини получил власть из рук главы государства — короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо «Поход на Рим» был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти «партией нового типа», тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране.
Подобный характер захвата власти, в отличии от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект «Похода на Рим».
Таким образом Муссолини оказался премьером в рамках старой ,«прогнившей», государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить. Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом — залог политической монополии. Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал таким образом вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.
10. Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться.
И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция — социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. «Партии нового типа» обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих.
Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте — Джакомо Маттеотти — был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов создала первый на западе антифашистский фронт — Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета.
Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное — продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть.
В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. «Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: «Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома — есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами».
Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу «чрезвычайные законы». Прежде всего, специальным законом распускались все «антинациональные» партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал.
Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: «Все в государстве, ничего вне государства». Власть должна быть «общенациональной», а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система «приводных ремней» была в Италии построена своеобразно. Речь идет о КОРПОРАТИВНОЙ системе. Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них КОРПОРАЦИИ. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным «приводным ремнем» фашистского государства. Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии, что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло. Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции — дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл. В-третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличии от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на «битвы за хлеб», это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы ( из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому — Италия, в отличии от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю).
Помимо корпораций, действовали и другие «приводные ремни»: «внешняя» партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации.
11. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа. Однако опыт этот удался не вполне. Хотя Муссолини наиболее активно использовал термин «тоталитарное государство», если сравнивать фашизм с советским коммунизмом или германским национал-социализмом, то можно усомниться в подлинно тоталитарной сущности первого.
Действительно, Италия не знала террора такого масштаба, как Германия или Россия: с 1926 по 1932 год Особые трибуналы вынесли политическим «преступникам» всего 7 смертных приговоров! 12000 человек были признаны невиновными после ареста, можно ли представить себе такое в Германии или России? Весьма распространенным методом политических репрессий было насильственное кормление жертвы касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма положительно влияло на здоровье, прочищая желудок, хотя весьма подрывало авторитет оппозиционера. Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: «Мы не в России». За все годы фашистского правления поэтому так и не удалось подавить оппозицию.
Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер-министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а пытаясь приспособить к но вой идеологии ( апеллирующей к традициям ) и способам социальной организации.
Все это делало фашистов ущербными даже в глазах их союзников — немецких национал-социалистов. Геббельс писал, что дуче — «не революционер как Гитлер и Сталин… ему не хватает широты мирового революционера и мятежника» Сам Гитлер много раз давал понять, что Сталин по духу гораздо ближе к нему, чем Муссолини. И только безудержный империализм дуче делал Гитлера его союзником в войне против старых демократий Запада.
Что же до сути тоталитарного режима некоммунистического типа, то существенно более чистая модель его была создана в Германии, но в совершенно других условиях.
www.ronl.ru
План
Введение
1. Италия после первой мировой войны
2. Италия в годы фашизма
3. Послевоенный кризис в Германии
4. «Пивной путч»
5. Германия в годы второй мировой войны
Заключение
Список литературы
Введение
Тема реферата: зарождение фашизма в Италии, Германии.
Фашизм (итал. «fascimo – пучок, связка, объединение) − политическое течение, возникшее в капиталистических странах в период общего экономического и политического кризиса и выражающего интересы наиболее реакционных и агрессивных сил империалистической буржуазии.
Важнейшие отличительные черты фашизма – использование крайних форм насилия для подавления трудящихся, шовинизм, расизм, максимальный контроль над всеми проявлениями обществ, и личной жизни граждан, разветвленные связи с достаточно многочисленной частью населения, не относящейся к правящим классам, способность мобилизовать и политически активизировать ее в интересах эксплуататорского строя. Внешняя политика фашизма – политика империалистических захватов.
В центре фашистской идеологии – идеи военного захвата, расового неравенства, вождизма (принцип фюрерства), всевластия государственной машины.
Германский профессор Оствальд перед первой мировой войной в интервью двум газетам говорил: «Французов мы ненавидим… русские еще пребывают в состоянии орды… Германия благодаря своим организаторским способностям достигла высшей, чем прочие народы ступени цивилизации».
Задача данной работы – посмотреть на феномен фашизма глазами современника с точки зрения острейшей проблемы войны и мира, рассмотреть фашизм в политическом и военном ракурсе и проследить, как он возник, как шел путями агрессии к апогею.
Актуальность данной темы несомненна. История всемирных катастроф не может всякий раз повторяться заново. Фашизм – это вина общественной системы, которая произвела его на свет и тех конкретных людей, руки которых творили зло. Наша память о фашизме через многие десятилетия после его разгрома – это осмысление истории, даже самой тяжкой, одно из важнейших, проверенных временем средств безопасности. Она способна помочь созданию гарантий от повторных катастрофических ошибок, в чем заинтересованы все люди. Ведь известно, что история может повторяться, пусть и не буквально. Однако новый опыт беспомощен, когда у него нет исторических корней и он заставляет прислушиваться к сигналам из прошлого.
Всегда существует возможность повторения катастрофы 30-х, 40-х годов ХХ века. Возникновение нового явления – международного терроризма, проявлений расизма, даже организованная преступность – все это составные части фашизма.
При написании реферата использованы следующие источники:
Д. М. Проэктор «Фашизм: путь агрессии и гибели» - книга посвящена истории германского фашизма, его зарождению, подъему, преступлениями полной катастрофе, «Большая Советская Энциклопедия», «Книга для чтения по новейшей истории. 1917 – 1945» Яковлева Н. Н. и учебники по «Новейшей истории».
1. Италия после первой мировой войны
В ходе первой мировой войны в мае 1915 г. Италия примкнула к Антанте, рассчитывая осуществить широкую программу аннексий. Война стимулировала экономическое развитие, вызвав значительный рост тяжелой промышленности, химической и энергетической отраслей. Процесс концентрации промышленности ускорил рост монополий и сращивание их с государством. Однако по окончании войны ожидаемых территориальных приращений Италия не получила, ее попытки захватить порт Фиуме, Албанию, юго-западную часть Анатолии, участие в интервенции против Советской России закончились неудачей. Война принесла Италии свыше 600 тыс. убитых, более миллиона раненых и калек, огромный внешний долг, опустошенные провинции, разгул спекуляции и злоупотреблений, разочарования и жажду перемен. Общие военные убытки страны составили 1/3 ее национального богатства. Рост налогов и инфляция (обесценивание денег, денежное обращение в 1920 г. увеличилось по сравнению с 1918г. в 8 раз), дороговизна и падение реальной зарплаты на 40-50 % , рост безработицы привели к резкому снижению уровня жизни итальянцев. До войны Италия экспортировала продовольствие, а после войны вынуждена была закупать его за границей. Лишенная стабильных внешних рынков сбыта и без достаточно емкого внутреннего рынка, вынужденная свернуть военное производство, Италия оказалась на пороге экономического кризиса. В таких условиях в 1919-1920 гг. в Италии развивался революционный кризис, который называют «красным двухлетием». Революционный кризис выразился в мощном забастовочном движении пролетариата, в массовом крестьянском движении и в кризисе итальянского либерального государства.
В «красное двухлетие» Италию потрясали непрекращавшиеся забастовки. Участились продовольственные волнения с захватом продовольственных магазинов, в некоторых городах профсоюзы стали распределять среди рабочих по низким ценам конфискованные продукты. В стачечном движении, охватившем свыше 2 млн чел., рабочие требовали 8-часового рабочего дня, повышения зарплаты, введения скользящей шкалы зарплаты и заключения коллективных договоров. Звучали и политические требования – прекратить интервенцию в Советскую Россию.
Самым крупным выступлением «красного двухлетия» стало движение итальянского пролетариата за захват фабрик и заводов в «промышленном треугольнике» (Милан, Турин, Генуя). Размах рабочего движения вызвал растерянность правительства, предприниматели не решались использовать военную силу для возвращения своих предприятий. Правительство пообещало рабочим, что повысит зарплату и разрешит рабочий контроль на предприятиях. Профлидеры ВКТ (Всесоюзная конференция труда) убеждали рабочих в том, что обещания правительства солидны и надежны, и добились возвращения фабрик и заводов их владельцам, а те, естественно, отказались от своих обещаний. Руководство Итальянской социалистической партии (ИСП), т. е. партии рабочего класса, призванной защищать интересы рабочих, заняло соглашательскую позицию. Постигшая рабочее движение неудача имела важное последствие, а именно: утрату доверия как к правительству, так и к лидерам соцпартии и профсоюзов, что в скором времени повернуло рабочее движение к фашизму.
Вслед за городскими рабочими на борьбу поднялись крестьяне, арендаторы, батраки. Они требовали земли, снижения арендной платы, 8-часового рабочего дня и более высокой зарплаты. Весной 1919 г. распространилось стихийное движение за захват помещичьих земель, оно достигло такого размаха, правительство вынуждено было сделать уступки и в 1919-1920 гг. принять законы, улучшающие положение сельского населения, в том числе в ряде случаев разрешалась передача в руки крестьян захваченных ими земель.
Волнения в армии и на флоте демонстрировали стремление бывших фронтовиков, и особенно фронтовой молодежи, к переменам. Они не скрывали своей обиды на предательство союзников, «обделивших» Италию после первой мировой войны, и с энтузиазмом подхватывали националистические лозунги фашистов о необходимости внешних захватов и «национальном величии».
Особое место в политической истории Италии 1-й четверти XX в. занимает кризис буржуазно-либерального государства. Итальянская монархия во главе с королем Виктором Эммануилом III было практически не способно справиться с серьезными трудностями первых послевоенных лет. Итальянская буржуазия не располагала какой-либо крупной, хорошо организованной политической партией, способной добиться парламентского большинства и затем стабилизировать внутриполитическую ситуацию. Буржуазные круги нуждались в новой сильной партии, связанной с массами. В марте 1919 г. по инициативе католических кругов и на базе массового католического движения была создана Народная партия (пополари, от итальянского «роро1о» – «народ»). По сути, это была буржуазная партия, опиравшаяся на широкие массы крестьянства, мелкой буржуазии города отчасти на пролетариат и использовавшая традиционно глубокие религиозные чувства итальянцев. Программа Народной партии содержала требования, близкие интересам ее рядовых членов, с целью отвлечь массы от социалистической партии.
В ноябре 1919 г. состоялись парламентские выборы, полностью отразившие сдвиги в расстановке политических сил послевоенной Италии. На первом месте по числу поданных голосов оказалась Итальянская социалистическая партия (ИТС), на втором Народная партия. Буржуазные группировки получили менее половины парламентских мест. Чтобы не допустить «опасного» союза двух крупнейших партий – ИСП и Народной – депутаты других буржуазных партий блокировались с пополари, отколов их от социалистов. У власти, таким образом, остался блок буржуазных партий. Как любой многоликий блок, он не мог быть прочным и, следовательно, стабильности государству не добавлял.
Слабость итальянского государства в проведении им внутренней и внешней политики, плюс последствия «искалеченной победы», плюс активное массовое движение трудящихся в 1919-1920 гг., успех социалистов, а также крушение идеалов и стереотипов довоенного времени в массовой психологии итальянцев создали комплекс конкретно-исторических условий, в которых возник фашизм.
В марте 1919 г. в одном из особняков Милана была создана первая фашистская организация. Ее первоначальные требования демагогически провозглашали ликвидацию монархии и отмену титулов, требование налога на крупный капитал и упразднение обязательной воинской повинности, 8-часовой рабочий день и аграрную реформу. Фашистские организации стали называться боевыми союзами (по-итальянски «фаши ди комбаттименто»). Фашисты ввели военизированную форму – черные рубашки, особую организационную структуру – легионы, когорты и древнеримское приветствие – взмах протянутой вперед прямой руки. Шумная и энергичная деятельность итальянских фашистов была направлена, во-первых, на разжигание националистических настроений захватнической внешней политики, во-вторых, против организованного рабочего движения и его партий и в-третьих, на поиски поддержки влиятельных монополистических кругов и верхушки армии. Однако в течение 1919-1920 гг. демагогическая пропаганда фашистов массового успеха не имела: численность фашистских союзов не превышала нескольких тыс. чел., а на 1919 г. фашисты не смогли провести в парламент ни одного депутата.
Вождем итальянских фашистов стал лидер нового типа – Бенито Муссолини. Б. Муссолини родился в 1883 г. в семье кузнеца, участника социалистического движения и отъявленного безбожника. Бенито учился в школе хорошо, но был отчислен за драку и диплом о среднем образовании получил экстерном. Некоторое время он работал преподавателем в школе, затем уехал в Швейцарию, где довольно быстро выделился в среде итальянских эмигрантов, выступая на митингах и сотрудничая в прессе. Легко, но поверхностно познакомившись с трудами европейских философов, в том числе марксистов, Муссолини вступил в социалистическую партию. По возвращении в Италию Муссолини успешно занимался журналистикой, вникая в тонкости политики. С началом первой мировой войны Муссолини, разочаровавшись в соцпартии, покидает ее и в 1919 г. становится инициатором создания фашистских союзов.
За достаточно короткое время Муссолини смог умело воспользоваться конкретно-историческими условиями послевоенной Италии и добиться того, что фашизм стал массовым движением. Он сумел заручиться поддержкой не только итальянской монополистической буржуазии, банкиров и аграриев, но и руководства армией, королевского двора, Ватикана. После поражения движения рабочих за захват предприятий осенью 1920 г. число фашистских союзов и их численность стали быстро расти. В ноябре 1921 г. на съезде фашистских союзов в Риме фашистское движение было преобразовано в партию, началась подготовка к захвату власти. Серьезным препятствием на этом пути было рабочее движение и его партии – социалистическая и коммунистическая. Фашисты устраивали погромы рабочих организаций и облавы, срывали митинги и избивали рабочих вожаков, применяли террор и издевательства над своими противниками. Итальянские трудящиеся оказывали фашистам сопротивление, столкновения рабочих с фашистами иногда превращались в кровопролитные схватки. Однако разобщенность рабочего движения не позволила создать непреодолимого для фашистов барьера на их пути к власти. 27 октября 1922 г. Муссолини отдал приказ о так называемом «походе на Рим», и 30 октября вооруженные колонны чернорубашечников, не встретив сопротивления, вступили в «вечный город». Король предложил Муссолини пост главы правительства. Так Италия стала первой страной, где фашисты пришли к власти.
2.Италия в годы фашизма
В октябре 1922 г. итальянские фашисты получили часть исполнительной власти в лице премьер-министра Муссолини и нескольких министерских постов в коалиционном правительстве. С этого времени до 1926 г. происходила консолидация фашистского режима, состоявшая в постепенном овладении фашистами всей полнотой законодательной и исполнительной власти и завершившаяся Установлением фашистской диктатуры, сочетавшей в себе черты тоталитаризма (полный контроль государства над всеми видами деятельности) и авторитаризма (власть в руках одного человека или в одном властном органе).
Важным шагом в консолидации фашистского режима парламентские выборы 1924 г., проходившие в обстановке террора и фальсификаций. Большинство голосов получили фашисты. Депутаты оппозиционных партий на заседаниях вновь избранного парламента выступили с разоблачением избирательных махинаций фашистов. Особое мужество проявил при этом депутат от социалистической партии Д. Маттеотти, за что и пал от рук наемных убийц. Убийство Маттеотти в июне 1924 г. вызвало возмущение в стране и привело к так называемому «кризису Маттеотти», когда оппозиционные депутаты в знак протеста покинули стены парламента, образовав комитет «Авентинский блок», потребовавший роспуска фашистского парламента и отставки Муссолини. Так как кроме этого требования «Авентинский блок» никаких решительных действий не предпринял, то в начале 1925 г. Муссолини разогнал его. «Кризис Маттеотти» ускорил ликвидацию итальянского либерального государства и установление диктатуры.
В течение 1925 г. издаются законы, согласно которым состав правительства становится полностью фашистским, премьер-министр Муссолини назначается не парламентом, а королем, и освобождается от ответственности перед парламентом. В 1926 г. чрезвычайные законы наделяют Муссолини диктаторскими полномочиями: правительство получает право издавать законы в обход парламента и становится центральным органом законодательной и исполнительной власти; распускаются все нефашистские политические партии и профсоюзы; вводится ссылка без суда и следствия и восстанавливается смертная казнь над врагами государства. В следующем году принимается «Хартия труда», которая провозглашает создание корпоративного государства и объявляет стачки и другие формы борьбы пролетариата уголовным преступлением. В 1929 г. Муссолини подписывает с римским папой соглашение о взаимной поддержке и совместной борьбе с демократическим движением. В Италии формируется культ вождя (дуче) и развязывается террор.
В период с 1930 по 1934 г. в Италии установилась корпоративная система, охватившая все население. Соответственно основным отраслям экономики были созданы 22 корпорации, объединявшие в своих рядах предпринимателей, профсоюзы и всех трудящихся. Введение корпоративной системы стало специфической формой усиления государственного контроля над всей экономической жизнью Италии.
Муссолини добивался автаркии – самообеспечения и экономической независимости. С этой целью проводилась отраслевая и техническая реорганизация экономики, вводился строгий контроль над производством и финансами, регулирование потребления, милитаризация. Принудительное картелирование усилило крупные монополистические группы в базовых отраслях экономики. Путем прямого многостороннего вмешательства в экономику итальянское фашистско-корпоративное государство сумело обеспечить ускорение темпов развития страны. Внешняя политика итальянского фашизма характеризовалась борьбой за национальное «расширение» и агрессивность, особенно усилившейся в 30-е годы. Среди конкретных акций можно выделить захват Эфиопии (1935), интервенцию в Испании (1936-1939), выход из Лиги наций и подписание Антикоминтерновского пакта (1937), оккупацию Албании (1939), подписание «Стального пакта» о военном и политическом союзе с фашистской Германией.
Объявив 10 июня 1940 г. войну Франции, Италия вступила во вторую мировую войну. Поскольку через две недели было подписано франко-итальянское перемирие, Италия развязала военные действия в Африке. С территории Итальянского Сомали началось вторжение в Британское Сомали, Кению и Судан, а с территории Ливии – в Египет. Однако контрнаступление англичан в декабре 1940 г. выбило итальянцев из Египта, а весной 1941 г. очистило от итальянцев Восточную Африку. В октября 1940 г. Италия напала на Грецию. Еще одно итало-германское наступление в Северной Африке осенью 1942 г. закончилось также поражением от англо-американских войск в мае 1943 г. Неудачным оказалось для Италии и участие в войне против СССР.
К концу 1942 г. – началу 1943 г. Италия оказалась перед лицом серьезных не только внешних, но и внутренних трудностей. Промышленность ощущала острую нехватку сырья и электроэнергии, финансы страны были напряжены до предела ведением неудачных боевых операций. Обнаруживалось явное несоответствие между далеко идущими захватническими целями итальянского фашизма и ограниченными средствами для их осуществления. Скрытое недовольство итальянцев нарастало и в марте 1943 г. вылилось в массовые забастовки, шедшие под знаком не только экономических, но и политических лозунгов. Поражения на русском Восточном фронте и в Северной Африке усугубились в июле 1943 г., когда на Сицилии высадились союзные англо-американские войска. Италия оказалась вынужденной защищать свою национальную территорию.
В сложившейся обстановке крупная итальянская буржуазия верхушка фашистской партии смогли договориться с короле Виктором-Эммануилом об отстранении Муссолини от власти, он был арестован. Это произошло 25 июля, а 8сентября 1943 г. Италия объявила о своей капитуляций и перемирии с англо-американскими союзниками. В ответ на это германские войска начали оккупацию Италии. Муссолини был освобожден с помощью немецкого десанта и доставлен в Германию. Гитлер, обеспокоенный кризисом фашистского блока, назначил Муссолини главой правительства в оккупированной немцами части Италии. Против германских оккупационных властей и подчинявшихся Муссолини воинских частей в течение осени 1943 – весны 1945 г. развернули борьбу англо-американские войска и итальянское движение Сопротивления. Этот сложный военно-политический узел удалось развязать весной 1945 г., когда 25 апреля силы итальянского Сопротивления начали восстание против немецких оккупантов и Муссолини. Героические отряды Сопротивления, в которых участвовали коммунисты и социалисты, демохристиане и либералы, радикалы и беспартийные, освободили несколько провинций Северной Италии. Партизанам удалось захватить и казнить Муссолини и его приближенных. В свою очередь, англо-американские войска освобождали итальянскую территорию, продвигаясь с юга, и 2 мая 1945 г. германские войска в Италии капитулировали. Вторая мировая война для Италии закончилась, а вместе с ней завершился период фашистской диктатуры.
3. Послевоенный кризис в Германии.
В первые послевоенные годы Германия оказалась в состоянии полного экономического хаоса. Истощенная войной экономика нуждалась в глубокой структурной перестройке и широком инвестировании, источников для которого внутри страны не было. Гиперинфляция подорвала основы национальной финансовой системы, уничтожила личные сбережения граждан. Довоенная система экономических связей была дезорганизована, в стране начинались эпидемии, голод. После нескольких десятилетий национального подъема, побед, надежд немцы испытали горечь поражения, унижение позорного мирного договора, беспомощность перед лицом новых проблем. Это вызвало острый социально-психологический кризис, не менее разрушительный по последствиям, чем экономический.
Ситуация усугублялась обострением противоречий внутри новой правящей элиты Германии. В 1919 г. к власти пришли партии так называемой «Веймарской коалиции» – СДПГ, Центр и НДП. Правительство коалиции, возглавляемое Шейдеманом, ориентировалось на интересы крупной монополистической буржуазии, связанной с новейшими отраслями индустрии и обеспечивающими их банками. Правящей «Веймарской коалиции» противостояла широкая группировка консервативных, националистических партий и организаций, выступавших против выполнения Версальского говора. Их деятельность инспирировали крупные промышленники западногерманской тяжелой индустрии, наиболее попадавшей от программ демилитаризации, – Стиннес, Тиссен, «Круг Людендорфа». Эти политические силы использовали широкое недовольство в стране Версальским миром, реваншистские настроения, агрессивность монархически настроенных групп населения, брожение в армии и среди демобилизованных ветеранов войны. В условиях нарастающего экономического кризиса правые решились на открытое вооруженное выступление.
В марте 1920 г. командующий первой армейской группой фон Лютвиц организовал беспрепятственный вход в Берлин добровольческих корпусов. Спустя несколько дней было объявлено о создании правительства В. Каппа и ликвидации Веймарской конституции. Однако на защиту республики поднялись сотни тысяч рабочих на севере Германии. Путч вызвал неоднозначную реакцию и в армии. Новый главнокомандующий фон Сект дистанцировался от действий путчистов. Не поддержали активно Каппа и правоцентристские партии, готовящиеся к предстоявшим первым Сборам в рейхстаг – нижнюю палату парламентов. Путч провалился. Капп сложил с себя полномочия и отказался от политической деятельности. Законное правительство было восстановлено. Оно запретило все добровольческие формирования. Исключение составила лишь Бавария. Сепаратисты из земельного правительства фон Каппа вопреки указанию федеральных властей не только не ликвидировали противопоказанные формирования, но и разместили в лесах под видом лесорубов и спортсменов легионеров со всей Германии. Это превратило Баварию в эпицентр формирования раннего фашистского движения.
Дестабилизация внутриполитической ситуации и жесткий диктат со стороны Англии и Франции привели к образованию в ноябре 1922 г. кабинета В. Куно, ставленника западногерманских деловых кругов, близкого друга Гуго Стиннеса. Правительство провозгласило «политику катастроф» – отказ от выплаты репараций и выполнения международных соглашений. Это вызвало в январе 1923 г. рурский кризис – оккупацию Рура франко-бельгийскими войсками. Но опыт капповского путча показал, что для ликвидации республиканского строя консервативным политическим кругам необходимо обеспечить массовую поддержку.
Еще с конца 1918 г. «Германский орден» начал работу по организации среди фелькишских группировок и в рабочей среде национал-социалистического движения, призванного противостоять влиянию идей «еврейского социализма» марксистов. По поручению Г. Стиннеса в 1920 году к этой деятельности присоединился «Союз политического обновления» Эдуарда Штадлера, объединивший сторонников идей солидаризма, отколовшихся от партии Центр. Штадлер пропагандировал идею «национальной диктатуры социальной революции», насильственной ликвидации демократического строя. Благодаря щедрому финансированию солидаристам удалось добиться идейной и организационной консолидации разрозненных националистических группировок, усиления их влияния в рабочей и мелкобуржуазной среде. Одной из таких организаций, попавших в полое зрения Штадлера, была Немецкая рабочая партия (ДАП), образованная в январе 1919 г., представляла собой немногочисленную малозначительную даже по масштабам Мюнхена группу. Однако после того как в 1920 г. ее стало патронировать оккультное «Общество Туле» – мюнхенский филиал «Германскoro ордена», партия быстро преобразилась. Под влияем представителей «Туле» были заложены основы идеологической доктрины партии, где идеи национального социализма соседствовали с мистическими, оккультными символами. ДАП была переименована в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП). Эмблема «Туле» – свастика, являющаяся древним мистическим символом вечного движения солнца, стала официальной эмблемой партии, обозначающей соединение арийских мистических традиций с героикой древнегерманских Нибелунгов. На основе рунических знаков была разработана система других партийных символов, введены штандарт партии, флаг имперских цветов, особые ритуалы (в том числе салют поднятой вверх рукой, массовые факельные шествия). Все это создавало совершенно необычный имидж партии, привлекало даже искушенных в политике людей. Покровители НСДАП помогли партии приобрести собственную газету – «Фелькишер беобахтер». С 1921 г. под руководством капитана Эрнста Рема, отвечавшего за связь баварского правительства с добровольческими корпусами, начали создаваться штурмовые отряды СА – военизированные формирования НСДАП. Для нового имиджа партии была подобрана и кандидатура подходящего лидера. Им стал Адольф Гитлер.
Адольф Гитлер (1889-1945) родился в небольшом австрийском городке Браунау в семье таможенного служащего. На формирование его личности оказали влияние многие негативные факторы: напряженная, подавляющая атмосфера в семье, конфликт с отцом, годы, проведенные в нищете и одиночестве после смерти матери. Внутренняя духовная жизнь молодого Гитлера определялась постоянным конфликтом между огромным самомнением, честолюбивыми надеждами и полной разочарований реальностью.
Ненависть и презрение к окружающему миру, вера в некий потаенный, глубинный смысл бытия, доступный лишь избранным, подсознательное стремление компенсировать неуверенность в себе жестким, властным, пренебрежительным отношением к людям стали определять поступки и взгляды Гитлера. Его судьба была одной из сотен тысяч судеб неприкаянных, разочаровавшихся, не нашедших себя в быстро меняющемся, жестоком мире.
Восторженно восприняв, подобно многим современникам мировую войну, обретя в окопах чувство собственной значимости, Гитлер отнесся к поражению Германии как к личному унижению и трагедии. В этих чувствах он был не одинок. Случайно попав на собрания ДАП (будучи штатным агитатором своего полка, он получил задание собрать информацию об участии в этой организации ветеранов), Гитлер обрел единомышленников. Причем первоначально он отнюдь не являлся значимым лицом в партии. Что заставило высоких покровителей ДАП обратить внимание на бывшего ефрейтора? Безусловно, это фанатичная вера Гитлера в свою миссию, склонность к мистической экзальтации и соответствующая способность к особого рода ораторскому искусству, жесткое властолюбие и страстное желание любой ценой сделать Германию величайшей страной мира. В 1920 г. начинается путь Гитлера к высотам политической власти. Он быстро занимает лидирующее место в партии. С 1921 г. он становится фюрером НСДАП – диктатором с неограниченными полномочиями.
4. «Пивной путч»
Рурский кризис 1923 г. стал сигналом к активным действиям как для левых, так и для правых экстремистских групп.
8 ноября НСДАП предприняла попытку переворота в Баварии. Взяв в заложники посетителей пивного зала (отсюда название путча – «пивной»), Гитлер выдвинул требование роспуска правительства и провозглашения «национальной революции». Однако шествие нацистов по улицам Мюнхена на следующий день было разогнано полицией. Лидеры партии оказались на скамье подсудимых и были осуждены на незначительные сроки заключения. Сам судебный процесс был превращен Гитлером в пропагандистский спектакль. Несмотря на неудачный итог, именно «пивной путч» превратил НСДАП во влиятельную политическую силу. С этого момента начинается подлинная история германского фашизма.
Подавление лево и праворадикальных выступлений в 1923 г. стало прологом политической стабилизации в Германии. В течение нескольких лет Германия не знала не только серьезных политических кризисов, но и рабочих забастовок. Тем не менее видимость национального единения скрывала симптомы грядущего кризиса. Ускоренная модернизация, неравномерное развитие социально-экономической сферы, сохранение неравноправного положения Германии на международной арене накапливали взрывоопасный социальный материал.
Начало в 1929 г. мирового экономического кризиса, охватившего сразу же и германскую экономику, привело к дальнейшему обострению политической ситуации. За три года кризиса (1929–1931) падение производства в Германии составило 58%. Обострились социальные проблемы, резко возросла безработица. Тем не менее до 1931 г. Германии приходилось выплачивать репарации (возмещение государством причиненного им ущерба в денежной или иной форме). Правительство Г. Брюнинга, образованное в марте 1930 г., попыталось проводить жесткую антикризисную политику, сокращая социальные программы, увеличивая прямые и косвенные налоги.
В 1930 г. НСДАП разительно отличалась от той небольшой, аморфной, экстремистской партии которая предприняла «пивной путч». Предшествующие годы Гитлер использовал для консолидации своего движения. Еще находясь в тюремном заключении, Гитлер написал книгу «Майн кампф» («Моя борьба»). В ней фюрер изложил свое видение основ национал-социализма. Доктрина нацизма была ориентирована на создание Третьего Рейха – тысячелетнего государства арийской расы. Расовая иерархия, в которой немцы занимали господствующее положение, должна была стать основой нового мирового порядка. Борьба за мировое господство рассматривалась Гитлером не как прагматичная экспансия в экономических и политических целях, а как тотальная война, горнило, в котором немецкая нация очистится от скверны и заслужит право быть высшей расой. Концепция национал-социализма оказалась тесно связана с оккультной символикой, рассматривалась как высшее знание мистического происхождения. Наряду с обычными для фашистских движений идеями сословно-корпоративной системы, преобладающей роли государства в экономической жизни, однопартийной системы, национал-социализм обосновывал особый морально-этический и эстетический кодекс, культ силы, борьбы, крови как выражений подлинной здоровой человеческой сущности.
Наряду с оформлением идеологической доктрины в середине 20-х годов Гитлер провел организационную перестройку партии. Штурмовые отряды СА и личная гвардия фюрера СС создавались как ядро новой армии и системы государственной безопасности. Были созданы партийный суд, политические отделы, дублирующие важнейшие государственные ведомства, система дочерних общественных организаций (для молодежи, женщин, интеллигенции и др.).
Изменение имиджа НСДАП вновь привлекло к ней внимание предпринимательских кругов. Правительство Брюнинга казалось ненадежным из-за отсутствия массовой опоры, а штурмовики СА ежедневно в уличных потасовках с рабочими дружинами доказывали способность НСДАП противостоять «красной угрозе». С осени 1931 г. крупнейшие организации промышленников Германии начинают все более решительно требовать прихода Гитлера к власти. В 1932 г. на президентских выборах за Гитлера и на досрочных парламентских за НСДАП уже голосуют более трети избирателей Германии. Еще треть немцев отдавала свои голоса левым партиям. Таким образом, режим Веймарской республики стремительно терял опору. В этой ситуации 30 января 1933 г. президент Гинденбург предложил Гитлеру пост рейхсканцлера.
В феврале 1933 г., используя провокационный поджог рейхстага, нацисты добились запрета коммунистических собраний и периодических изданий. В марте правительство Гитлера получило чрезвычайные полномочия. Оппозиционные земельные правительства были разогнаны, суверенитет земель ликвидирован. К началу 1934 г. были запрещены независимые профсоюзы и все политические партии. В соответствии с законом «Об обеспечении единства партии и государства» HCДАП объявлена единственной носительницей «немецкой государственной мысли», а принцип фюрерства распространен на весь государственный аппарат. Апогеем консолидации тоталитарного режима стали события «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 г., когда оппозиция была уничтожена и внутри НСДАП. Убийство в «ночь длинных ножей» Г. Штрассера, а также командира штурмовиков Э. Рема и других сторонников «левого крыла» окончательно закрепило лидерство Гитлера в НСДАП.
После смерти президента Гинденбурга 2 августа 1934 г. Гитлер сосредоточил в своих руках полномочия рейхсканцлера, президента и главнокомандующего. Принцип фюрерства был распространен на все государство. Система административного и политического управления приобрела вид жесткой пирамидальной иерархии – опору диктаторской власти фюрера.
Мощной опорой новой государственной системы стала система СС возглавляемая Генрихом Гиммлером. Из личной охраны Гитлера СС превратились в настоящее государство в государстве. Все высшее руководство партии и государства являлось членами СС. Военные подразделения СС стали прообразом будущей армии Третьего Рейха. Гиммлер являлся и непосредственным руководителем тайной государственной полиции – гестапо.
Службы гестапо организовывали политический сыск и террор, обеспечивали кадрами систему концлагерей, занимались контрразведкой, борьбой со шпионами. Со временем Гиммлер рассчитывал превратить СС в расовую элиту немецкой нации с особой демографической и воспитательной системой. Именно СС стали основой для распространения в Третьем Рейхе мистических, оккультных ритуалов и идей.
Партийно-государственная структура дополнялась всеохватывающей идеологической системой. На службу официальной пропаганде были поставлены новейшие достижения в области средств массовой информации, кинематограф, фундаментальная и прикладная наука, искусство, спорт, туризм, досуг. Йозеф Геббельс, рейхсминистр народного просвещения и пропаганды, предвосхитил многие элементы современной теории воздействия на массовое сознание. Под его руководством была создана невиданная идеологическая машина, превратившая идеи национал-социализма в целостный мировоззренческий, морально-этический комплекс, эффективна система воспитания «нового человека», отвергающего ценности гуманизма и демократии, основы рационалистического мировосприятия.
Важнейшей сферой государственного управления в Третьем Рейхе стала экономика. Уже с конца 1934 года была введена система всесторонней регламентации внешних и валютных операций, предприняты меры по сокращению зависимости Германии от импорта сырья и товаров. Для разворачивания широких инвестиционных программ использовались возможности национальной финансовой системы. К 1937 г. национальный доход удвоился, промышленное производство возвело на 102%, а безработица уменьшилась с шести до одного миллиона человек. Благодаря всеобщему запрету повышения цен и роста зарплаты, а также частичному вводу карточной системы стабилизировалась система потребления.
Экономическая политика руководства Третьего Рейха существенно меняла характер трудовых отношений и положение основных социальных групп. Крупная буржуазия использовала все преимущества государственной протекционистской система была защищена режимом от забастовочного движения рабочих.
Наемные рабочие были лишены прав на образование независимых профсоюзов, борьбу за улучшение условий и оплаты труда. С вводом трудовых книжек был значительно затруднен переход на другие предприятия.
К 1937-1938 гг. достигнутая динамика экономического развития и комплексная социальная политика позволили гитлеровскому руководству добиться стабилизации внутреннего положения в Германии. Большинство нации оставалось безусловно лояльным к правящему режиму. Однако из общественной жизни при этом была исключена та часть немецкого народа, которая не могла доказать «арийское происхождение». В соответствии с Нюрнбергскими законами о гражданстве и расе 1935 г. расизм был закреплен как базовый юридический принцип. Жестоко каралось любое инакомыслие. Кроме того, в отличие от других фашистских режимов в Третьем Рейхе формирование сословно-корпоративной системы и обеспечение ее монолитности не являлось главенствующей целью. Силы нации должны были быть направлены на создание нового мирового порядка в духе идей национал-социализма. Для подготовки к грядущей великой войне в жертву была принесена и достигнутая внутренняя стабильность, и сбалансированность социально-экономического развития. С 1937-1938 гг. основой политики гитлеровского режима становится тотальная подготовка Германии к войне. Под контролем Германа Геринга вводится система четырехлетнего планирования экономического развития. Приоритетом для нее стала милитаризация экономики, дальнейшая унификация трудовых ресурсов, модернизация армии. С каждым месяцем все агрессивнее становилась и внешняя политика Германии.
В соответствии с гитлеровской внешнеполитической концепцией первоочередной задачей являлось объединение всех немцев в рамках единого Рейха. Это означало пересмотр территориальных условий Версальского договора. 14 октября Германия демонстративно выходит из Лиги наций, и вслед за этим начинается жестокое политическое давление на Австрию. Инспирированное германскими спецслужбами выступление национал-социалистов под руководством А. Зейсс-Инкварта в Вене в июле 1934 г. привело к гибели австрийского канцлера Э. Дольфуса. 12 марта 1938 г. Австрия была окончательно присоединена к Рейху. Аншлюс, запрещенный целой системой международных договоров, был осуществлен насильственным путем, при молчаливом согласии ведущих стран Запада.
В начале 1935 г. в результате плебисцита к Германии была присоединена Саарская область. С 1937 г. начинаются давление германского руководства на чехословацкое правительство и волнения среди немецкого населения Судетской области. Спустя год в Мюнхене между Гитлером, Муссолини, Даладье и Чемберленом было подписано соглашение о расчленении Чехословакии и передаче Германии Судетской области. Стремление такой ценой умиротворить нацистский режим не оправдал себя. «Забота о судьбе немцев в Польше» стала поводом к началу мировой войны.
В течение трех предвоенных лет немецкой дипломатии удалось сформировать союзническую коалицию. Опорой ее стали «ось Берлин – Рим», а также «Антикоминтерновский пакт» с Японией, к которому впоследствии присоединилась и Италия. Уже в ходе второй мировой войны вокруг Германии сплотилась целая группа стран-сателлитов – Венгрия, Болгария,Финляндия. Однако цели войны и ее характер определялись именно конфликтом национал-социалистической Германии с государствами, представлявшими альтернативные общественные модели – коммунистическую и либерально-демократическую. Исход войны решал судьбу не только этих стран, но и всего человечества.
5. Германия в годы второй мировой войны
Первые годы войны принесли Германии эйфорию великих побед, положение господствующей державы континента, постоянный приток товаров и сырья из покоренных стран. Однако перелом в ходе действий и растущее напряжение всего экономического механизма, несущего на себе тяжесть военных расходов, к 1944 г. разительно изменили общественное настроение в стране. Усилия официальной пропаганды давали все меньший эффект. Нарастающий скептицизм в отношении будущей победы, недовольство ухудшающимися условиями жизни и огромными человеческими потерями в ходе боев и авиационных бомбардировок сопровождались усилением недоверия к высшему руководству страны. Символичной стала попытка покушения на Гитлера, осуществленная группой высокопоставленных офицеров. Однако провал путча привел к дальнейшему ужесточению власти нацистской верхушки. Террор коснулся высших эшелонов власти.
Тотальная мобилизация всех материальных и людских ресурсов позволила нацистскому руководству отсрочить надвигающийся крах. И все же с конца 1944 г. военные действия переместились на территорию Германии. Началась предсмертная агония обреченного режима. Она проходила в условиях стремительно углубляющегося экономического кризиса, полного истощения системы потребления, огромных разрушений промышленных и социальных объектов, дезорганизации гражданского управления. Победа СССР и безоговорочная капитуляция была воспринята большинством населения с видимым облегчением. История Третьего Рейха завершилась.
В итоге Второй мировой войны фашизм был сломлен. Десятки миллионов убитых, искалеченных. На все времена человечество получило доказательства того, к чему приводит попытка призвать к власти право-экстремистские террористические силы и попытаться с их помощью разгромить демократию, повернуть вспять исторический процесс.
Возникновение в начале 20-х – середине 40-х годов феномена фашизма поставило перед человечеством массу вопросов, ответы на которые актуальны и поныне.
Ведь и в ХХI веке ни величайший взлет науки и техники, ни достижения культуры и цивилизации, ни невиданное развитие индустриального производства не могут уберечь человечество от возникновения чудовищных террористических режимов, которые способны двинуться по пути всемирных завоеваний и всеобщего уничтожения.
Фашизм – явление международное и может существовать в разных формах. Развиваться на фоне и в условиях кризиса общества, нужды, нищеты, озлобления масс.
«Классические» (типа Германского и Итальянского) свергались освободительной борьбой внешних и демократических внутренних сил. Внешние – играли решающую роль, т. к. одним из главных слагаемых фашистских программ была военная агрессия.
Существует опасность скатывания к подлинному фашизму в обществе, где существует терроризм, расизм и абсолютная диктатура, как это случилось в Испании, Португалии и Чили, где фашистские режимы распадались под воздействием внутреннего освободительного демократического процесса.
Список литературы
1 Д.М. Проэктор «Фашизм: путь к агрессии и гибели» / М: издательство «наука» , 1985 г.
2. «Большая Советская Энциклопедия».
3. Новейшая история зарубежных стран. XX век: Пособие для учащихся 10-11 кл. общеобразовательных учреждений / Под ред. А.М. Родригеса – М.: Гуманит. изд. центр «ВЛАДОС», 1998.
4. Книга для чтения по новейшей истории. 1917–1945 гг, Для учащихся ст. классов. Под ред. проф. Н. Н. Яковлева. М., «Просвещение», 1976.
5. Новейшая история зарубежных стран. Европа и Америка. 1917–1939. Учеб. пособие для студентов ист. фак. пед. ин-тов. М., «Просвещение», 1975.
6. Сороко-Цюпа О.С., Смирнов В. П. Стороганов А. И. «Мир в ХХ веке».
superbotanik.net
Возникновение фашизма в Италии
План
Введение
1. История Италии. Мир и социальные потрясения
2. Возникновение фашизма
3. Фашистский режим. Конституционные изменения
4. Внешняя политика. Латеранские соглашения
Введение
В начале XX века Италия, формально заключившая союз с Австро-Венгрией и Германией (Тройственный союз ), всё больше сближалась с державами Антанты. У неё были территориальные претензии и к Франции, и к Австро-Венгрии, так что итальянское правительство не знало, к какому из военных союзов присоединиться. Какое-то время после начала Первой мировой войны она сохраняла нейтралитет, но в 1915 объявила войну Австро-Венгрии, тем самым вступив в войну на стороне Антанты. Победа в войне принесла Италии территориальные присоединения (Триест, Истрия, Южный Тироль ), в результате чего страна получила славянские и германоязычные национальные меньшинства.
1. История Италии. Мир и социальные потрясения
На мирной конференции в Париже в январе 1918 Италия предъявила свои притязания на город Фиуме (ныне – Риека), в дополнение к другим территориям, ранее оговоренным в Лондонском соглашении. Однако Франция, Великобритания и США отвергли эти требования. В знак протеста премьер-министр Орландо покинул конференцию. Италия с ликованием приветствовала его решение, однако иллюзии исчезли, когда через неделю Орландо вернулся в Париж, не добившись уступок. 2 июня 1919 Сен-Жерменский договор зафиксировал условия мира с Австрией, и в соответствии с Лондонским соглашением граница Италии была доведена до перевала Бреннер. Италия получила область Трентино, включая долину р.Адидже, а также Триест и Истрию. Однако, вопреки условиям Лондонского соглашения, острова в Адриатическом море не были переданы Италии, не были определены и ее границы с вновь образованным королевством Сербии, Хорватии и Словении (впоследствии получившим название Югославии).
Италия вышла из войны с твердым убеждением, что прежние союзники будут блюсти ее интересы, как свои собственные. 23 июня кабинет Орландо ушел в отставку, и премьер-министром стал Франческо Нитти.
Начиная с 29 октября 1918 (дата заключения перемирия с Австро-Венгрией) и до 28 октября 1922, когда к власти пришел Бенито Муссолини, события в Италии приобрели сложный и непредсказуемый характер. Несостоятельными оказались и попытки добиться больших успехов на международной арене. В народе назревало возмущение из-за отношения союзников к итальянским притязаниям на Истрию и Далмацию. Захват Фиуме в сентябре 1919 группой из 2 тыс. добровольцев во главе с Габриеле Д'Аннунцио вызвал сильный ажиотаж, а последовавший вывод итальянских войск из Фиуме по распоряжению правительства дал многим оппозиционерам повод для недовольства. Вопреки ранее данным обещаниям Италия ничего не приобрела при разделе Турции и германских колоний. Правда, были получены Трентино и Триест, но на этих пограничных территориях проживало больше немцев и славян, чем итальянцев.
В самой Италии правительство добилось еще меньших успехов. В послевоенные годы во всех странах выросли цены, а промышленность охватил кризис. В Италии положение усугублялось из-за хронической бедности. В конце войны цены в стране выросли вдвое. Работа транспорта была дезорганизована, а нарушения в распределении продуктов питания и установлении закупочных цен способствовали еще большему обострению ситуации.
Политическая жизнь послевоенной Италии отличалась крайней нестабильностью. На выборах, состоявшихся в ноябре 1919, правящее большинство (различные группировки либералов) утратило преобладающее положение в парламенте, завоевав всего лишь 181 место. Итальянская социалистическая партия собрала 1,8 млн. голосов (более 1/3) и провела 154 депутата. Она превратилась в крупнейшую оппозиционную партию. Новая католическая Народная партия («Пополари»), образованная в 1919 священником Луиджи Стурцо, получила 1 млн. голосов, став самой мощной силой в сельской местности. В парламенте ее представляли 99 депутатов. 65 мест имели другие партии.
Период 1919–1920 вошел в историю Италии как «красное двухлетие». Страну потрясали непрерывные стачки и революционные выступления, организованные, в первую очередь, профсоюзами, которые входили в основные профобъединения – ориентировавшуюся на социалистов Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ) и анархо-синдикалистский Итальянский синдикальный союз. По всей стране вспыхивали крестьянские бунты, происходили столкновения сельских трудящихся с землевладельцами.
Апогеем революционного подъема стал массовый захват фабрик и заводов рабочими в августе-сентябре 1920. Захваченные предприятия переходили под контроль фабрично-заводских Советов. Леворадикальные силы призывали к социальной революции. Но руководство соцпартии и ВКТ свернули движение, и предприятия были возвращены прежним владельцам в обмен на обещание властей провести реформы трудового и социального законодательства.
Поражение революционного движения сопровождалось ростом активности ультраправых, создавших движение «Фашо ди комбаттименто» («Боевой союз»). Фашисты осуществляли нападения на левых и профсоюзных активистов, захватывали и громили помещения профсоюзов и левых организаций, расправлялись с политическими противниками. Страну захлестнул фашистский террор.
Крестьянские волнения, сопровождавшие выступления рабочих, приобрели массовый характер именно тогда, когда революционное движение в городах пошло на спад. Выступления крестьян, особенно в городах Бергамо и Кремона и в областях Лацио, Тоскана, Сицилия и Венеция, вызвали сопротивление землевладельцев, которые нашли поддержку у ультранационалистической организации Союз борьбы.
2. Возникновение фашизма
Группа «Фашо ди комбаттименто» была создана в 1919 одним из социалистических лидеров и издателем партийной газеты «Аванти» Бенито Муссолини, который выступал с шовонистических позиций. Муссолини порвал с социалистами в конце 1914, поддержав вступление Италии в Первую мировую войну на стороне союзников. Сторонники Муссолини – землевладельцы, служащие, рабочие, бывшие фронтовики. В группу входили также неудачники, ультранационалисты и левые экстремисты, разочаровавшиеся в Социалистической партии и осуждавшие развитие событий в Советской России. К движению примкнули и молодые люди, не прошедшие воинской службы и считавшие себя обманутыми. Итальянский фашизм строился на идее подчинения всех интересов в стране государству и нации, любые социальные конфликты жестоко подавлялись. Под давлением своих сподвижников Муссолини решил, что, пока не стихли беспорядки, власть надо брать в руки. В ноябре 1921 он преобразовал возглавляемое им движение в фашистскую партию с новой, тщательно разработанной, хотя и менее радикальной программой.
Политическая ситуация в Италии благоприятствовала решительным действиям. Социалистическая партия была расколота, в январе 1921 вышедшие из ее рядов экстремисты образовали Коммунистическую партию. В апреле 1921 престарелый премьер-министр Джолитти, сменивший Франческо Нитти, распустил палату депутатов. На выборах, прошедших 15 мая 1921, фашистское движение, ставшее более респектабельным благодаря вступлению в избирательный блок с Джолитти, завоевало 35 мест, а представительство социалистов уменьшилось со 156 до 122. Затем последовала серия перестановок в кабинете министров. Возникали многочисленные конфликты между коммунистами, социалистами и фашистами.
Вспышки насилия, слабость правительства и неразбериха в работе парламента усугубляли неблагоприятную обстановку в стране в 1922. 28 октября фашисты начали свой широковещательный «поход на Рим». Несколько тысяч чернорубашечников двинулись к столице из Северной и Центральной Италии. После некоторого колебания премьер-министр Луиджи Факта обратился к королю с просьбой о введении в стране военного положения. Однако король, опасаясь гражданской войны, отверг это предложение. Факта ушел в отставку. Король Виктор Эммануил III назначил премьер-министром Муссолини.
Непростую историю Италии в XX веке иллюстрирует список категорий героев и жертв периода фашизма и Второй мировой войны. (Мемориальная доске в городе Пизе, удостоенном Бронзовой медалью «За воинскую доблесть»)
Тем не менее, Италия была неудовлетворенна результатами войны. В 1919 —1920 гг. по стране прокатилось т. н. «красное двухлетие» с захватами фабрик и заводов рабочими и организацией Советов. Но рабочие выступления были подавлены из-за раскола и ухода на правый фланг части деятелей социалистической партии. В стране росло влияние правых. В 1919 возникла Фашистская партия Италии, а в 1922 после похода чернорубашечников на Рим и вручения королю своих требований она пришла к власти, установив диктатуру во главе с Бенито Муссолини (премьер-министр 1922 —1943 ). В 1929 согласно Латеранскому договору Италией гарантирован суверенитет Ватикана. Италия начала проводить агрессивную политику, захватила Эфиопию (1935 —1936 ), Албанию (1939 ).
фашизм режим италия латеранский
3. Фашистский режим. Конституционные изменения
Прежде всего Муссолини попытался добиться поддержки или хотя бы молчаливого согласия большинства палаты депутатов. Для достижения этой цели ему необходимо было заручиться поддержкой других партий, поскольку фашисты были представлены в палате лишь 35 депутатами. Муссолини сформировал кабинет из представителей разных партий, которые вместе с фашистами составили большинство палаты депутатов. Сам он сохранил за собой портфели министра иностранных дел и министра внутренних дел. Затем Муссолини приступил к укреплению режима личной власти. В ноябре 1922 он обратился к парламенту с просьбой предоставить ему на один год неограниченные, фактически диктаторские полномочия, и эта просьба была удовлетворена подавляющим большинством палаты депутатов. Все государственные учреждения были поставлены под контроль фашистов на основе закона, дававшего правительству право увольнять служащих по политическим мотивам. Далее, Муссолини провел законопроект избирательной реформы, согласно которой партия, набравшая наибольшее число голосов на парламентских выборах получала две трети всех мест в парламенте. В апреле 1924 прошли всеобщие выборы, в которых участвовало 7,6 млн. человек. Около 65% голосов получили кандидаты фашистов, хотя оппозиция выдвинула обвинение, что этот результат был достигнут путем запугивания и подтасовок.
Народный контроль над провинциальными правительствами со временем был отменен. Уполномоченные представители центрального правительства, т.н. «подеста», имели право смещать избранных чиновников во всех городах и административных центрах. Муссолини принял на себя и многие другие властные полномочия. Он избавился от зависимости перед парламентом и отвечал только перед королем. Ни один вопрос не мог быть включен в повестку дня парламента без его согласия. Ему было поручено постоянное руководство вооруженными силами страны. Таким образом, отныне Муссолини обладал властью издавать правительственные указы, имевшие силу законов.
Политический террор стал основой деятельности правительства Муссолини. Газеты подвергались цензуре и запрещались. Народное образование было поставлено под контроль фашистов. Была упразднена свобода слова, печати и объединений, создана тайная полицейская служба «Добровольная организация для подавления антифашизма».
Похищение и убийство социалистического депутата Джакомо Маттеотти в июне 1924, за которые полная ответственность лежала на Муссолини, сначала сильно поколебали, но в конечном счете лишь усилили фашистский режим. В знак протеста депутаты оппозиционных групп покинули парламент, надеясь мобилизовать общественное мнение против фашистов и вынудить правительство уйти в отставку. Однако король воздержался от каких-либо действий, сославшись на то, что не может ничего предпринять до тех пор, пока парламент выражает доверие правительству. На самом деле не могло быть и речи о недоверии правительству, так как избирательный закон 1924 обеспечил фашистам гарантированное большинство в парламенте. Вскоре после этого все партии, за исключением фашистской, были официально распущены, а их представители исключены из состава парламента на том основании, что они, покинув его, сами лишили себя мандатов. В результате оппозиция утратила последний общественный форум, где могла бы выражать свой протест.
Тем временем фашистский режим проводил реформы в других направлениях. Как работодатели, так и сами трудящиеся были прикреплены к промышленно-отраслевым профсоюзным организациям, руководители которых назначались фашистской партией. Во всех отраслях промышленности заключались коллективные договоры, согласно которым как забастовки, так и массовые увольнения считались незаконными. Позднее, в 1934, все промышленные и торговые предприятия и ремесленные цеха были организованы в 22 корпорации, т.н. гильдии, во главе с национальным советом корпораций, названным «генеральным штабом итальянской экономики».
В 1928 Большой совет фашистской партии был превращен в официальный государственный орган. Он находился под строгим контролем Муссолини, но все же играл определенную роль в назначении преемников как самого диктатора, так и короля. Во власти совета был также отбор членов палаты депутатов из кандидатур, выдвинутых Национальной конфедерацией профсоюзов. За единый список отобранных Большим советом кандидатов избиратели должны были голосовать в целом.
Экономические проблемы. При Муссолини были достигнуты некоторые улучшения в организации экономики: поезда ходили по расписанию, стали убирать улицы, исчезли нищие, а чиновники в рабочее время находились на своих местах. Однако оставались неотложные финансовые проблемы: несбалансированный бюджет, быстрый рост внешнего долга и инфляция. Фашисты пытались проводить политику экономии средств и некоторые реформы. Муссолини стремился превратить Италию в экономически самостоятельную страну и поэтому стремился расширить экспорт и увеличить торговый флот. В 1937 производство пшеницы превысило уровень 1922 на 70%. Были развернуты широкомасштабные общественные работы, включая осушение болот, строительство дорог и мостов. Мировой кризис 1929 оказал разрушительное воздействие на Италию.
4. Внешняя политика. Латеранские соглашения
11 февраля 1929 Муссолини заключил договор с Римско-католической церковью. Это окончательно решило вопрос, волновавший Италию со времени захвата Рима итальянскими войсками в 1870. Согласно Латеранским соглашениям, Ватикан признавался суверенным государством. Некоторые соборы и другие культовые здания получали экстерриториальный статус; личность папы объявлялась священной и неприкосновенной; Ватикан мог устанавливать дипломатические отношения с иностранными государствами; католицизм становился официальной государственной религией, и папе была выплачена компенсация за утраченные владения в размере 1750 млн. лир. Папа, в свою очередь, признавал Королевство Италию.
В 1923 по Лозаннскому договору Италия получила острова Додеканес, откуда ее войска так и не выводились после войны с Турцией из-за Ливии. В тот же год Муссолини направил ультиматум Греции, требуя удовлетворения за убийство группы итальянцев. И хотя Греция обратилась к Лиге наций, Муссолини отдал приказ бомбардировать о.Корфу (ныне Керкира). Он вывел оттуда войска лишь после выплаты Грецией компенсации. Позже Муссолини отдал приказ об оккупации Фиуме, а в 1926 чуть было не объявил Албанию итальянским протекторатом. Одержимый неодолимым стремлением подражать своим римским предшественникам, он из-за своих притязаний в Африке довел Италию до открытого конфликта с Францией и другими государствами.
Самым крупным приобретением Муссолини стала Эфиопия. В декабре 1934, после конфликта между итальянскими и эфиопскими пограничными патрулями, Эфиопия в соответствии с договором, заключенным с Италией в 1928, предложила обратиться за разбором дела в арбитражный суд. Однако Италия отклонила это предложение и потребовала извинений, а также выплаты компенсации и наказания замешанных в этой стычке офицеров. 3 января 1935 Эфиопия официально обратилась с жалобой в Лигу наций. 3 сентября 1935 Арбитражная комиссия Лиги наций приняла единодушное решение снять с обеих сторон обвинения в ответственности за пограничный конфликт. Тем временем Франция и Великобритания обещали предоставить Италии экономические преимущества в Эфиопии по линии Лиги наций. Это предложение было отвергнуто Муссолини. Близ границы с Эфиопией было размещено несколько дивизий из итальянских колоний Эритреи и Сомали. После некоторых усилий, направленных на умиротворение и переговоры, 3 октября 1935 Италия напала на Эфиопию. Через четыре дня Совет Лиги наций объявил Италию агрессором, и это решение было утверждено на Ассамблее Лиги. Однако полные экономические санкции, предусмотренные уставом этой организации, не были применены всеми странами. В мае 1936 армия маршала Пьетро Бадольо вступила в столицу Эфиопии, и эта страна была объявлена «целиком и полностью под властью Королевства Италии». Эфиопия, Эритрея и Итальянское Сомали были реорганизованы в единое территориальное целое под названием Итальянская Восточная Африка. Гордясь своим достижением, дуче продолжал свою агрессивную политику. Итальянские солдаты в качестве «добровольцев» направлялись в Испанию для участия во вспыхнувшей там гражданской войне (1936–1939) на стороне генерала Франко. В 1939 Италия оккупировала Албанию.
www.ronl.ru
