Л. И. Левин
Авторская (иначе — «бардовская», «поэтическая») песня — современный жанр устной поэзии («поющаяся поэзия»), сформировавшийся на рубеже 50-60-х гг. в неформальной культуре студенчества и молодых интеллектуалов.
Сама по себе «поющаяся поэзия» — древнейший вид творчества, известный культурам едва ли не всех народов, и не случайно представителей А. П. часто называют «бардами», сопоставляют с древнегреч. лириками, рус. гуслярами, укр. кобзарями и т. п., исходя прежде всего из того, что современный «бард», как и древний поэт, обычно сам поет свои стихи под собственный аккомпанемент на струнном инструменте (чаще всего— гитаре). Однако это все же внешние, и к тому же не всегда обязательные, признаки жанра. С. Никитин, например, создает свои песни преимущественно на стихи других поэтов. Многие песни Н. Матвеевой стали широко известны только в интерпретации Е. Камбуровой. А. Городницкий, как правило, в публичных концертах выступает в сопровождении гитариста-аккомпаниатора и т. д., но это не меняет сути А. П. С другой стороны, собственные песни под собственный же аккомпанемент поет сегодня едва ли не каждая рок- или поп-группа, «грешат» этим и многие эстрадные певцы и певицы, пробуя свои силы в творчестве. Однако всю эту продукцию вряд ли можно отнести к собственно А. П. — ведь сам термин и был введен (по преданию — В. Высоцким) как раз для того, чтобы отделить ее, с одной стороны, от песен, поставляемых профессиональной эстрадой (кто бы ни был их автором), а с другой — от сонма непритязательных «самодеятельных» песен, сочиняемых «по случаю» для «своей компании», «своего института» и мало кому интересных за пределами узкого круга.
Суть А. П. вовсе не в «авторском праве» на стихи, мелодию и исполнение, а скорее — в праве на утверждение песней авторской — т. е. самостоятельной (от греч. autos — сам) — жизненной позиции, авторского мироощущения и в праве самому, без посредников и потерь, донести смысл высказывания до слушателя, используя весь спектр средств устного общения — слово, муз. интонацию, тембр голоса, артикуляцию, мимику, жест и т. п. Каждой такой песней автор как бы говорит: это — я, это — мое, сокровенное, никем не внушенное, «это — мой крик, моя радость и моя боль от соприкосновения с действительностью» (Б. Окуджава). Такие песни рождаются спонтанно, как свободная реализация потребности высказаться, поделиться тем, что наболело. Как поется в одной из песен того же Окуджавы, «каждый пишет... как он дышит... не стараясь угодить...» Такие песни не пишутся «на потребу», в расчете на сбыт – они рождаются... Личностное начало пронизывает А. П. и определяет в ней все — от содержания до манеры преподнесения, от сценического облика автора до характера лирического героя. И в этом смысле современная «поющаяся поэзия» — искусство глубоко интимное, даже исповедальное. Мера доверия и открытости значительно превосходит здесь нормы, допустимые в профессиональном творчестве. Само собой разумеется, такая песня, в отличие от массовой эстрадной продукции, адресована далеко не всем и каждому. Она обращена лишь к тем, кому автор доверяет, кто настроен в унисон с ним, готов разделить его мысли и чувства или, по крайней мере, душевно расположен к нему.
Отношения между автором и слушателями здесь вряд ли можно назвать концертными. Поэт-певец не отделяет себя от аудитории, строго говоря, он не «исполняет» песню, не «демонстрирует» себя и свое творчество слушателям, а ведет с ними доверительный разговор по душам, рассчитывая на ответную реакцию. Атмосфера взаимного доверия и взаимопонимания, возникающая в ходе такого «разговора», переживаемое всеми присутствующими чувство об=щности, сопричастия («Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» — О. Митяев) является сущностным признаком А. П., позволяющим видеть в ней особую «форму духовного общения единомышленников» (Б. Окуджава). Родившись в тесных дружеских компаниях, А. П. является, по сути, не концертным, а бытовым жанром и изначально рассчитана на теплоту неформального общения в кругу «своих». Такой круг может быть достаточно обширным (о чем свидетельствуют многотысячные аудитории фестивалей А. П.), но при этом сохранять неформальный характер. В оптимальном варианте аудитория, превышающая «критическую массу», должна состоять как бы из множества дружеских компаний, сознающих свою духовную общность, свою принадлежность к особому социальному слою, к «своим».
С этим связаны определенные сложности концертного бытия А. П. Ей в принципе противопоказаны сцена, праздничный официоз концертного зала, любая формализованная публичность, любая дистанция между участниками песенного общения, создаваемая рампой. Искусство концертного исполнения А. П. во многом состоит именно в преодолении «эффекта рампы», в минимизации неизбежной дистанции. Этому служит не только сама песня с ее доверительной интонацией, безыскусной музыкальной и поэтической лексикой, но и непрофессиональный, обыденный, как у всех, голос автора, подчеркнуто обыденная одежда, свободная манера общения с залом, комментарии к песням и т. п.
Обостренно-личностный характер А. П., органически присущий ей нонконформизм, ее неангажированность, неуправляемость, наконец — способность консолидировать вокруг себя обширный круг неравнодушных к жизни, «думающих» людей — все это сделало ее не столько художественным, эстетическим, сколько социо- культурным явлением и предопределило ту особую роль, которую А.П. сыграла в глобальном процессе смены ценностных ориентаций, характерном для 50-70-х гг. Собственно говоря, А. П. и была порождена этим процессом, став одной из наиболее действенных форм самосознания и самовыражения «шестидесятников» — того социально-активного поколения молодых интеллектуалов, которое в этот период вступало в жизнь. На Западе взрыв творчества «поющих поэтов» (Жорж Брассенс, Жак Брель, Боб Дилан, Джоан Баэз, Джон Леннон и др.) совпал с ростом «антибуржуазных» настроений, студенческими волнениями и антивоенными выступлениями 60-х гг. В России же формирование А. П. самым непосредственным образом было связано с хрущевской «оттепелью». Правда, первые ростки А. П., к которым можно отнести «Глобус» (ст. М. Львовского, напев М.Светлова), «Бригантину» (ст. П.Когана, напев Г. Лепского) и некоторые другие песни, появились в студенческой среде еще до войны, но самостоятельным жанром и значимым фактором культуры она стала лишь в конце 50-х гг. В этот период глубоких перемен и общей либерализации духовной жизни сложились благоприятные предпосылки и для возникновения А. П.
Речь идет прежде всего о начавшемся тогда процессе реабилитации самоценности личности, процессе, о котором Е. Евтушенко позже скажет: «Прорастают всюду Лица у безликих на лице». С этим тесно связаны легализация и необычайно широкое распространение в среде молодых интеллектуалов т. н. «дружеских компаний», дополнивших разношерстные и разновозрастные дворовые компании детства и отрочества. Такие внутренне свободные малые группы, спаянные личными отношениями, успешно противостояли официальным формам коллективности и, по сути своей, были естественной средой формирования и реализации личностных качеств, не находивших применения в публичной жизни. Характерный для того времени взрыв самодеятельного туризма и альпинизма также был вызван все теми же потребностями становления личности, а отнюдь не внезапно вспыхнувшей тягой к познанию красот природы. Здесь, вдали от «шума городского», от привычной суеты и обязательств, в необыденных, порою экстремальных условиях проходили проверку на прочность, на верность избранным принципам и группа в целом, и каждый входящий в нее («Кто здесь не бывал, кто не рисковал — тот, сам себя не испытал, / Пусть даже внизу он звезды хватал с небес», - пел об этом В. Высоцкий). Сродни этому и распространенная в молодежной среде тех лет «охота к перемене мест» и жизненных обстоятельств, тяга к первопроходничеству в широком смысле слова, к новым людям, уводившая многих в разного рода экспедиции, геологические партии, необжитые места и т. п. — отнюдь не «за туманом и за запахом тайги», а прежде всего в надежде познать и обрести себя и свой круг друзей.
В таких дружеских компаниях действовали свои законы и своя система ценностей. Официозному «мы» безликих и безответных «нулей» («единица — вздор, единица — ноль!») дружеский круг противопоставил свободный союз самоценных личностей, иерархической структуре, идеологической лояльности и догматизму — дружбу, верность, самостоятельность в мыслях и делах и связанную с ней ответственность, нетерпимость к фальши, чувство юмора и т. п. Эта система ценностей требовала своего выражения. Частично это сделала «молодая поэзия», раньше других сумевшая воплотить новое мироощущение и возродившая ценность неподцензурного устного слова, ценность прямого общения. Но основной формой группового самосознания стала А. П., которая своей интонацией смогла выразить эмоциональную доминанту нового кодекса поведения — доверие. И если «молодая поэзия» дала ей мысль, то свою главную специфическую черту — доверительную интонацию — она обрела в музыке быта.
В музыкальном отношении А. П. опиралась на тот слой расхожих, легко узнаваемых и любимых интонаций, который бытовал в среде ее обитания и складывался из самых разнообразных источников. Среди них — бытовой романс, студенческий и дворовый фольклор (в том числе и блатная песня), народная песня, популярная танцевальная музыка, песни советских композиторов и т. п. Особую роль в подготовке интонационной почвы А. П. сыграли песенные миниатюры А. Вертинского, лирика военных лет (вспомним, что свою первую песню — «Нам в холодных теплушках не спалось...» — Б. Окуджава сочинил на фронте), безыскусное кинопение М. Бернеса, П. Алейникова, Н. Крючкова, «задумчивый голос Монтана», который впервые в 1957 г. познакомил нас с современным французским шансоном, и др. Отсюда, из этого всегда находящегося на слуху и постоянно пополняющегося интонационного словаря черпали свои незамысловатые мелодии, нимало не заботясь об их оригинальности, поэты-певцы «первого призыва» — М. Анчаров, А. Галич, Б. Окуджава, Ю. Визбор, Н. Матвеева, А. Городницкий, В. Берковский, Е. Клячкин, А. Якушева, Ю. Ким, Ю. Кукин, С. Никитин, А. Дулов, Б. Рысев и др. Среди них не было ни одного музыканта-профессионала. Более того — лишь единицы могли причислить себя к профессиональному поэтическому цеху. В основном же это студенты, молодые учителя, инженеры, ученые, журналисты, актеры, спортсмены — представители той среды, в которой возникла и для которой существовала А. П. Они пели о жизни, о том, что волновало их сверстников. Излюбленные герои их песен — альпинисты, геологи, моряки, летчики, солдаты, спортсмены, циркачи, бедовые «короли» городских дворов и их подруги — люди не просто мужественные и рисковые, но прежде всего личности. Они немногословны, сообразительны, ироничны, по-своему нежны, но главное, они верны, надежны, на них можно положиться, им можно доверять. Это — персонифицированные групповые ценности. В то же время они легко узнаваемы: это — ребята «с нашего двора», «с нашего курса», «из нашей компании», а потому они убедительны, легко идентифицируются и с личностью автора, и с каждым из слушателей. И в этом, по-видимому, заключается один из секретов глубокого консолидирующего воздействия А. П.
В развитии А. П. можно выделить несколько этапов. Первый, бесспорным лидером которого стал певец «детей Арбата» Б. Окуджава, продолжался примерно до середины 60-х гг. и был окрашен неподдельным романтизмом, созвучным не только возрасту аудитории, но и господствовавшему в обществе настроению. Эйфорией социального оптимизма был охвачен тогда едва ли не весь мыслящий слой общества, не говоря уже о молодежи, — и это настроение не могла не отразить А. П. Отсюда — ее светлое, в целом, мироощущение, лиризм, беззлобный юмор, в большинстве своем напевная (даже в маршах), романсная по происхождению интонация («она совсем, не поучала, а лишь тихонечко звала»- Ю. Визбор), отсюда же— идеализация первых послереволюционных лет, гражданской войны, романтические образы «комиссаров в пыльных шлемах», «маленьких трубачей» и пр. Но главной сферой реализации романтического начала была, условно говоря, «песня странствий» с центральными для нее образами-мифологемами друга /дружбы и дороги/пути как «линии жизни» — пути испытаний и надежд, пути к себе, пути в неизведанное. По нему уходили в бессмертие «мальчики» Окуджавы и «шел на взлет» визборовский Серега Санин, «мчался в боях» светловский хлопчик из «Гренады» В. Берковского, шли туристы, карабкались из последних сил альпинисты, мотались «воздушные бродяги», ехал «полночный троллейбус», трогался «вагончик», плыли «бригантины», каравеллы, лодки, плоты и бумажные кораблики и т. д. и т. п. «Песня странствий» (неточно называемая «туристской») была главным, определяющим пластом песенного творчества тех лет и охватывала широкий жанровый диапазон — от философской лирики до шутки, от незамысловатой «костровой» до хрупких романтических песенных фантазий Н. Матвеевой. Этот пласт был пронизан единым эмоциональным посылом — «Счастлив, кому знакомо / Щемящее чувство дороги» (И. Сидоров).
На этом этапе А. П. практически не выходила за пределы породившей ее среды, распространяясь «от компании к компании» изустно или в магнитофонных записях. Публично она исполнялась крайне редко и, опять-таки, почти исключительно «в своем кругу» — в самодеятельных студенческих «обозрениях», «капустниках» творческой интеллигенции и т. п., но прежде всего — на разного рода туристических слетах, которые постепенно превратились в подлинные фестивали А. П. (в частности, наиболее известный и авторитетный из них, т. наз. Грушинский фестиваль, ведет свое происхождение именно от таких слетов). Ни своим содержанием, ни своим этосом она пока что не беспокоила власти, и они почти не обращали на нее внимания, считая безобидным проявлением самодеятельного творчества, элементом интеллигентского быта. Так оно, по существу, и было.
Особняком стояли исполненные горечи и иронии песни А. Галича, который уже в начале 60-х гг. («Старательский вальсок», «Спрашивайте, мальчики», «За семью заборами», «Красный треугольник» и др.) обратился к резкой критике существующего строя, поражавшей неслыханной до того смелостью и откровенностью.
Положение изменилось уже к середине 60-х гг. Сначала «заморозки» (шумная борьба с «абстракционизьмом», «ревизионизьмом» и проч.), а затем— долгая и суровая идеологическая «зима», начавшаяся разгромом «пражской весны», похоронили все надежды на «социализм с человеческим лицом» и намечавшуюся гуманизацию общественной жизни. Социальный оптимизм сменился апатией, цинизмом или же социальной шизофренией — расщеплением сознания (интеллигенции прежде всего) на публичное, вынужденное следовать общественным нормам, и частное, приватное, предназначенное для «внутреннего» употребления, для «своих». Причем именно последнее стало средоточием духовной жизни личности. В соответствии с этим необычайно возросла роль неофициальной культуры, которая наполнилась богатым содержанием и приобрела невиданное ранее значение единственно доступного островка духовной свободы. В этой, ставшей катакомбной, культуре (позднее— «андерграунд») билась живая мысль, здесь нашла прибежище «внутренняя эмиграция». Свободная по самой своей природе А. П. тут же стала важной и самой демократичной частью и формой такой культуры. Как известно, «поэт в России — больше, чем поэт». Поэт-певец — тем более. И если устная, публично читаемая авторами поэзия вскоре так или иначе была интегрирована официальной культурой или, по крайней мере, поставлена под жесткий контроль, то «поющаяся поэзия», не требовавшая для своей публикации никаких иных средств, кроме голоса поэта и гитары, а для распространения — любительского магнитофона, на протяжении всего этого периода (середина 60-х— начало 80-х гг.) оставалась свободной, несмотря на запреты и преследования властей. Более того, как раз в эти годы она стала собственно А. П., обрела зрелость и жанровую определенность, поднялась до явления высокой культуры, оставив далеко позади породившую ее доморощенную самодеятельную песню, а голос поэта превратился в голос совести больного общества, который, в конце концов, был услышан всеми.
Сознавая огромную силу воздействия А. П., власти перешли к прямому ее преследованию. Перед поэтами-певцами наглухо закрылись двери концертных организаций, издательств, радио- и телестудий, их изгоняли из творческих союзов, выталкивали в эмиграцию (А. Галич), всячески поносили в печати и т. д. В результате официально А. П. как бы не существовала: она не звучала на концертной эстраде, ее не передавали по радио и ТВ, не было грампластинок с ее записями. Лишь изредка, «по недосмотру», прорывалась она в отдельные кинофильмы и спектакли, да и то, главным образом, в качестве «фоновой» музыки. И в то же время она была неотъемлемым элементом каждодневного бытия. Благодаря «магнитоиздату» — исторически первой и самой доступной форме «самиздата» — она была повсюду, ее знали, пели, слушали, переписывали друг у друга. Широко звучала она и публично, собирая подчас многотысячные аудитории как на традиционных уже «лесных фестивалях», напоминавших, впрочем, глубоко законспирированные дореволюционные маевки, так и на неофициальной, «теневой», «левой» эстраде— за плотно закрытыми от посторонних дверями клубов, институтов и дворцов спорта. Наряду с запретами власти попытались овладеть ею изнутри, взяв под «крышу» комсомола стихийно возникавшие повсюду «клубы самодеятельной (первоначально — студенческой) песни» (КСП). Но, как и в случае с джазовыми клубами и кафе (а позднее — с рок-клубами), это привело, скорее, к обратным результатам. И чем сильнее и изощреннее было административное давление, тем свободнее, откровеннее становилась А. П., питавшаяся энергетикой осознанного противостояния. Повзрослевшие «барды» «первого призыва» продолжали разрабатывать лирическую линию. Но это уже не была светлая лирика недавних лет. В ней все отчетливее звучали ностальгия по прошлому, горечь потерь и предательств, стремление сохранить себя, свои идеалы, редеющий дружеский круг («Давайте собираться у стола — / Не для того, чтоб зелье нас пьянило, / А для того, чтоб дружба сохранила / Себя такой, какой она была». — Б. Вахнюк; «Уходят, уходят, уходят друзья, / Одни - в никуда, а другие — в князья». — А. Галич; «Кто сказал, что я сдал ?» — В. Вихорев; «Друзья уходят как-то невзначай, / Друзья уходят в прошлое, как в память». — В.Егоров и т.п.), тревога перед будущим— настроения, суммированные в чеканной строчке Б. Окуджавы: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Эта лирико-романтическая линия была продолжена в творчестве С. Никитина, А. Дольского, А. Розенбаума, В. Долиной, бард-рокеров (А. Макаревич, Б. Гребенщиков) и многих других, но не она определяла лицо А. П. периода ее расцвета. И если на предыдущем этапе ведущую роль играла «песня странствий», то здесь таковой стала «песня протеста», у истоков которой стояли А. Галич, В. Высоцкий, Ю. Алешковский. Под влиянием Галича с середины 60-х гг. к иронической, а позднее и к откровенно сатирической трактовке окружа=ющей жизни обратился и Ю. Ким («Разговор двух стукачей», «Два подражания Галичу», «Моя матушка Россия» и др.) В 70-80-е гг. этому жанру в той или иной форме отдали дань едва ли не все «поющие поэты». Но своего гениального выразителя, эстетика «песни протеста» — протеста против абсурдности «совкового» существования, против самого этого больного общества («Нет, ребята, все не так— все не так, ребята!») – обрела в В.Высоцком, ставшем поистине всенародным поэтом. В нем счастливо соединились необходимые для этого качества — поэтический дар, острый ум, актерский талант, мужественная внешность, насыщенный неукротимой энергией, предельно «мужской» по тембру хриплый голос и многое другое, что позволило ему придать А. П. совершенно новый облик. Необычайно расширился интонационный словарь, в котором есть все — от традиционной народной песни до рока, от цыганского романса и блатной песни до брехтовского зонга, и главная его интонационная находка— распевание (!) согласных, создающее особо выразительную энергетику высказывания. Обогатился и поэтический язык, который включил в себя обширный пласт сниженной лексики. И это — лишь некоторые новаторские черты его творчества, многократно растиражированные последователями, среди которых просматриваются разные по значимости фигуры А. Башлачева, В. Цоя, Ю. Шевчука, К. Кинчева и др.
С начала 90-х гг., после непродолжительного взрыва всеобщего интереса к А. П. как ко всему, недавно еще запрещенному, ее развитие переходит в спокойное, теперь уже легальное русло. Растет число «поющих поэтов» и их исполнительское мастерство, множится количество их профессиональных организаций, концертов, фестивалей, продаваемых кассет и дисков; оформляется даже своеобразная «классика» А. П. (популярные альбомы «Песни нашего века»). Но в творческом отношении не происходит ничего принципиально нового. Вместе с легализацией катакомбной культуры и исчезновением столь плодотворного для «песни протеста» ощущения «сопротивления материала», исчез и творческий импульс ее развития. Перестав быть социально значимым явлением, она практически ушла из обихода. Сознавая, что «Мы Россию просвистели», что «Мы давно ничего не решаем» (А. Градский), «поющие поэты» покинули площади и стадионы и вновь вернулись в породившую их интеллектуальную среду с ее новыми, нешуточными заботами, главная из которых — не теряя достоинства выжить в этом, ставшем вдруг чуждым, равнодушным, слишком «прагматичным» и опасным, мире {«Говорю себе: надобно жить, / На краю этой трещины надо». — В. Долина). По-новому высветилась непреходящая значимость таких традиционных для А. П. ценностей, как дружба, доверие, взаимопонимание, любовь. В этом направлении в жанре любовной и философской лирики, сдобренной изрядной долей юмора, работают и «ветераны», и более молодые «барды» — А. Суханов, В. Глазанов, Л. Сергеев, В. Боков, Г. Хомчик, Т. Королева, дуэты А. Иващенко и Г. Васильева, Вадима и Валерия Мищуков, Сергея и Нелли Стрижовых и др. Все они так или иначе эксплуатируют в своем творчестве некогда найденные приемы. Гораздо большие новаторские потенции обнаруживает иное направление современной А. П. -- песня ироническая и песня-пародия, ярко представленные, в частности, в творчестве Тимура Шаова. Неординарный поэтический талант (родственный поэтике Тимура Кибирова), подкрепленный развитым мелодическим мышлением, позволяет ему создавать чрезвычайно оригинальные, выразительные (и смешные) песенные миниатюры, в которых органично совмещается, казалось бы, несовместимое: цитаты из Чайковского, Грига, русских народных песен с интонациями блюза, кантри, китайской и арабской музыки, многочисленные реминисценции, аллюзии и прямые отсылки едва ли не ко всему репертуару мировой литературы — от древнегреческих поэтов до Кафки и Джойса— с грубыми реалиями современного быта, высокий слог — с «блатной музыкой» и лабужским жаргоном. Впрочем, эта причудливая и острая постмодернистская смесь, являющая собой какой-то совершенно новый жанр А. П., может быть по достоинству оценена лишь очень узкой и хорошо подготовленной аудиторией.
Добровольский Б. М. Современные бытовые песни городской молодежи // Фольклор и художе=ственная самодеятельность. М., 1968
Попова Т. В. О песнях наших дней. М., 1969
Эрамо М. Язык протеста: Жорж Брассенс и Боб Дилан // Культура. 1985. № 2
Окуджава Б. Ш. «С души своей наброски» // Эстрада: что? где? зачем? М., 1988
Каманкина М. В. Самодеятельная авторская песня 1950-1970-х гг.: Автореф. канд. дис. М., 1989
Бирюкова С. С. Спасите наши души... (Окуджава— Высоцкий— бард-рок). Тамбов, 1990
Рубанова И. Голос из хора // Искусство: Соврем, творч. процессы. М., 1993
От костра к микрофону: Из истории самодеят. песни в Ленинграде. СПб., 1996
50 российских бардов. Справочник М., 2001.
www.neuch.ru
род словесно-музыкального искусства, жанр вокальной музыки. В русской и французской музыке XIX в. авторскую песню обычно называли романсом. В начале XX в, произошло разделение П. на жанры: концертная, эстрадная, массовая и др.
Оцените определение:
Источник: Словарь исторических терминов
В Др. Греции термин melos сначала использовали для обозначения предназнач. для пения и широко представ л. в творчестве Алкмана и Пиндара лирич. стихотворений. Затем под ним стали понимать род вокальной музыки, схожий с П. в европ. понимании этого слова. Сохранились только тексты, предназнач. для пения как соло, так и хором произведений др.-греч. лирики, в форме метра которых иногда проявлялось начало строфы. Из памятников античного музыкального искусства к П. следует отнести получившие широкое распространение силлабич. сколии, образцом которых является надпись на надгробной стеле (прим. 2–1 вв. до н. э.). Европейская народная П. возникла из гимна — лат. духовной строфич. П. У истоков этого процесса стоит Амвросий, использовавший легко запоминающиеся народные мелодии для музыкального сопровождения написанных четырехстопным ямбом (диметр) стихов.
Оцените определение:
Источник: Словарь античности. Перевод с немецкого Прогресс 1989 г.
группа фольклорных стихотворных жанров, объединяющая тексты различного объема, содержания и формы. Различают песни эпические, лирические, лиро-эпические, обрядовые и необрядовые.
Обрядовые песни исполняются в рамках различных обрядов и символически отражают их цель или описывают сами ритуальные действия. Они составляют органическую часть обряда и исполняются только внутри него. Разным обрядам соответствуют разные песни: колядки, купальские, масленичные, петровские, жатвенные, свадебные, гадательные и др. Все они небольшого объема, исполняются без музыкального сопровождения, обычно хором. При утрате формальной связи обрядовых песен и действий оказывается возможным использование песен из одного обряда в другом. Иногда в качестве обрядовых поются необрядовые песни близкого содержания.
Необрядовые песни поются вне ситуации исполнения ритуала, имеют развлекательный или назидательный характер. Среди необрядовых песен значительное место занимают эпические жанры: былины, исторические песни, духовные стихи. Эпические песни имеют развитый сюжет, в основе которого лежат действия главного героя и его столкновение с противником-оппонентом. Основное внимание эпических песен сосредоточено именно на описании событий, участником которых является герой. В лирических песнях повествовательная часть развита слабо и основной акцент делается на передаче чувств и переживаний героев. Необрядовые лирические песни также отличаются большим разнообразием. Их виды выделяются на основании условий и среды бытования, формы исполнения, сюжетов. Плясовые песни исполняются во время танцев и служат своего рода музыкальным сопровождением к ним. Одновременно они могут задавать и саму структуру танца, который иногда воспроизводит сюжет песни.
Значительный корпус составляют песни, бытующие в среде, ограниченной родом деятельности (профессиональные песни), полом или возрастом (молодежные, женские, мужские песни), ситуацией исполнения (посиделочные песни). Профессиональные песни возникают обычно среди людей, объединенных общим занятием и живущих вне дома и семьи. Наиболее распространены солдатские, разбойничьи, бурлацкие и др. песни. Род занятий исполнителей и среда бытования находят отражение в сюжетах песен. Молодежные песни имеют ярко выраженную любовно-брачную тематику, в них воспроизводятся ситуации счастливой или несчастной любви, измены, бракосочетания, ревности.
Лирические необрядовые песни подразделяются на долгие (протяжные, проголосные), большого объема, исполняемые нараспев, как правило, в миноре, и короткие (частые) – частушки, песни, поющиеся в мажоре, динамично и задорно.
Песни в зависимости от разновидности поются соло или хором, в сопровождении музыкальных инструментов или без них. Как правило, песни пелись на посиделках, в ходе праздничного застолья, во время разных видов работы (жатва, бурлачество, плетение корзин или обуви и др.).
Ряд народных лирических и лиро-эпических долгих песен восходит к литературным текстам, заимствованным народной традицией.
Оцените определение:
Источник: Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия
народное творчество чистого вида, зародившееся в самой глубокой древности; состоит из совместного проявления поэтических и музыкальных способностей человека. Иногда слова и мелодия песен создаются одним лицом, чаще - двумя, но потом они проходят путь широкого распространения в народе, изменяются, совершенствуются и делаются произведением общенародным.
У Казаков творческие силы подобного рода проявлялись всегда особенно отчетливо, а потому казачьи П. широко разошлись по свету и встречают восторженную оценку даже у иностранцев, не понимающих их слова. Из этого следует, что успех им создает не так содержание, как оригинальное звучание мелодии.
Казаки "играют" песни на своих двух диалектах, из которых один близок к речи русской, другой - к украинской. При этом песни Донских Казаков входят уже в самостоятельную группу, отдельную от песен великорусских, в то время как песни Черноморцев, с малым на то основанием, все еще считаются украинскими.
В эпоху близкого сожительства с Казаками (XVII -XVIII вв.) Украинцы, действительно, позаимствовали от Днепровских Казаков многие их песни, так же как Казаки позаимствовали от них многие черты украинского языка, но по тематике, по динамике, по способам, исполнения, песни наших Черноморцев во многом отличаются от украинских. Это делается очевидным даже при поверхностном анализе тех и других. Прежде всего различаются они строением мелодии; затем из казачьих песен должны быть выделены все - обрядовые; это собственность Украинцев, т. к. во времена языческой Руси, когда они создавались, наши предки Черные Клобуки еще не проживали на Днепре; должны быть исключены из числа казачьих и все бытовые песни, возникшие далеко от казачьих земель в Западной Украине; их можно распознать по особым оборотам речи, характерным для Волыни и Галичины, и по отдельным штрихам содержания, касающимся социальных отношений; в них иногда говорится о Казаках, но это не делает их казачьими. Тоже самое можно сказать о большинстве бытовых песен семейных и девичьих. А зато песни военно-исторические почти полностью принадлежат Казакам, потому что они одни создавали историю Дикого Поля и казачьей земли на Украине.
Донские песни оказались счастливее, их теперь, никто не сможет присвоить, т.к. в наше время уже имеется пятитомное их собрание, принадлежащее труду. Казака А. М. Листопадова (А. Листопадов. Песни Донских Казаков. Музгиз, 1953). Во время специальных экспедиций этого ученого-фольклориста и его помощников записано 1200 песен. В одной из своих книг он отмечает также особенность казачьего пристрастия к П.: "Иногородние, живущие среди Казаков, посмеиваются иногда: "Гаврилычи-то наши соберутся на ярмарке, купят косушку и сидят над ней целую ночь гуляют. Заведут бесконечную до самого утра, - косушка цела и допьяна наиграются". Т. е. не водка, не пьянство привлекают Казаков, а возможность "собраться вместе и "играть песни, играть песни именно до пьяна, до утра!".
"Большинство записанных экспедицией песен носили в себе характерные признаки древнего сложения. Даже песни более позднейшего происхождения, исторические послепетровских времен, протяжные военно-бытовые того же периода, творцами которых являются по преимуществу сами же Казаки, слагались как бы по одному типу, выработанному глубокой стариной и передаваемому непосредственно и в чистом виде из поколения в поколение". Например, мелодия донского гимна, до своего последнего применения, служила уже двум песням.
"Былины и песни былинные поются Донскими Казаками, так же как и все протяжные песни; речитатив северных былин, за очень немногим исключением, в них отсутствует". "Что касается до мелодического склада донских песен, то и с этой стороны мы замечаем в них особенности, отличающие казачью музыку от современной и относящие ее к более ранним эпохам музыкального развития. В основе ее лежат особые гаммы. Наиболее характерной является так называемая "индокитайская" или "шотландская" гамма, (исполняемая на одних, черных клавишах фортепиано), состоящая из двух невыполненных кварт со скачками в полтора тона".
Эта "пентатоника" придает мелодии особый колорит необычный для уха, привыкшего к гармоническому сочетанию классической музыкальной гаммы.
Мотивы песен наших Черноморцев отличаются от украинских музыкальных произведений преобладанием тех же звуков восточной пятитонной гаммы. (Все выдержки из указанного в тексте труда А. М. Листопадова).
Оцените определение:
Источник: Казачий исторический словарь-справочник
interpretive.ru
Реферат на тему:
«Что такое осень» — песня, написанная Юрием Шевчуком. Входит в состав альбома «Актриса Весна» российской рок-группы «ДДТ». Является одной из наиболее известных песен в творчестве группы.
Песня вошла в хит-парад 100 лучших песен XX века «Нашего Радио» «Всё наше навсегда», заняв в нём второе место.
По словам её автора Юрия Шевчука, песня была написана в конце сентября 1991 года. Музыкант в это время жил в одной из коммуналок на Синопской набережной рядом с Александро-Невской лаврой в Петербурге. Во время одной из прогулок по Никольскому кладбищу лавры Шевчук и создал «Что такое осень».
Однако не все музыканты «ДДТ» поначалу хотели её играть. Так, например, Андрей Муратов, бывший на тот момент самым радикально настроенным, сказал, что он «эту попсу» играть не будет. Участники группы начали менять звучание песни. Андрей Васильев предложил стилизовать мелодию под романтические 1960-е и написал партию электрогитары, Александр Бровко придумал басовый риф, Вадим Курылёв подогнал аккорды, Игорь Доценко добавил хард-рокового драйва, а смирившийся Муратов подобрал клавишный подголосок. А вот соло Михаила Чернова на флейте появилось уже во время записи в студии.
Песня практически мгновенно стала популярной, сам Юрий Шевчук в одном интервью говорил:
| Я на набережную летом вообще не мог выйти. Стояли — «девятки», «мерседесы», и везде орало: «Что такое осень», а я, как Маугли, за деревьями — не дай Бог, думаю, меня узнают. Иначе — всё. Кранты. Пить придётся — неделю. Понимаешь, я же говорил где-то — хорошей песне хитом на горло не наступишь. Никаким. Никакой популярностью. Это раз. А во-вторых, ну… она от души была написана, она была какой-то маленькой революцией в группе, потому что мы писали до этого какие-то тяжелые такие песни, боевые... |
Раньше на концертах зрители постоянно просили спеть «Осень», и первые годы Шевчук уступал желанию публики, заканчивая выступления неизменным хитом. Однако в какой-то момент он объявил временный мораторий на исполнение песни и начал предупреждать всех пришедших на его концерт, чтобы они не просили[1][2]. Причину своего решения он объяснил таким образом:
| Очень много хороших групп убила суперпесня. Вспомните Eagles — «Hotel California». И всё, больше ничего никто не знает. Они до сих пор её чешут... Группа ДДТ вполне могла быть похоронена песней «Осень». Я и ребята тогда здорово испугались. Ну, написалась такая народная песня, но нам-то скучно её по тысячу раз играть. И мы целый год вообще не играли, зубами скрипели, но не играли. Зал орёт, а мы как танки. И победили. Я этим искренне горжусь. |
В последнее время «Что такое осень» снова появилась в концертном репертуаре «ДДТ»:
| Одно время мы воевали с ней, хотя зал требовал только её. А когда перестали требовать, стали снова играть. Мы не хотим быть рабами своего творчества. |
В песне поётся об осени, о присущих этому времени года природных явлениях и печали — «Что такое осень — это ветер», «Плачущее небо под ногами», «Сколько будет рваться листва, осень вечно права». А также о душевной тоске — «Осень вновь напомнила душе о самом главном / Осень, я опять лишён покоя»; о тревоге и месте человека в новой стране — «Осень, доползём ли, долетим ли до ответа, что же будет с Родиной и с нами?…».
Видеоряд на песню был снят в октябре 1991 года. Режиссёром клипа выступил Борис Деденёв. В съёмках принимали участие музыканты группы, а также друзья Шевчука — Вячеслав Бутусов и Константин Кинчев. Идея как таковая отсутствует, снимается все, что попадает в объектив. В клипе показана прогулка музыкантов по осеннему пушкинскому парку[3] и игра с пистолетом в русскую рулетку. Все трое пробуют выстрелить себе в висок, но им везёт. Однако, когда пистолет наводится на дерево и делается выстрел, то из-за ствола падает «убитый» участник группы «ДДТ» Андрей Васильев. Повествование перемежается кадрами, где Шевчук сидит за столом, курит сигарету и поёт.
wreferat.baza-referat.ru
