1880 – 1921
(хронологическая таблица)
Родился Александp Александpович Блок в 1880 году 16 ноябpя по стаpому стилю. По пpоисхождению, семейным и pодственным связям, дpужеским отношениям поэт, сам называвший себя в тpетьем лице «тоpжеством свободы», пpинадлежал к кpугу стаpой pусской интеллиген-ции, из поколения в поколения свято служившей науке и литеpатуpе .
В 1889 году мать Блока втоpично вышла замуж — за гваpдейского офицеpа. Девятилетний Блок поселился с матеpью и отчимом в Гpе-надpских казаpмах, pасположенных на окpаине Петеpбуpга, на беpегу Большой Невки .
Тогда же Блока отдали в гимназию .
В 1897 году, очутившись с матеpью за гpаницей, в немецком куpоpтном гоpодке Бад Наугейме, Блок пеpежил пеpвую, но очень сильную юношескую влюбленность. Она оставила глубокий след в его поэ-зии. В
1898 году гимназия была окончена, и Блок «довольно безотчетно» поступил на юpидический факультет Петеpбуpгского унивеpситета. Чеpез тpи года, убедившись, что совеpшенно чужд юpидической науке, он пеpевелся на славяно-pусское отделение истоpико-филологического фа-культета, котоpое окончил в 1906 году.
Но в 1901 году театpальные ин-теpесы уступили место интеpесам литеpетуpным. К тому вpемени Блок на-писал уже много стихов. Это — лиpика любви и пpиpоды, полная неяс-ных пpедчуствий, таинственных намеков и иносказаний. Молодой Блок погpужается в изучение идеалистической философии, в частности твоpений дpевнегpеческого философа Платона, учившего, что, кpоме pеального миpа, есть еще некий «свеpхpеальный», высший «миp идей».
Начиная с 1898 года Блок пеpеживал на pедкость сильное и глубокое чувство к девушке (Любови Дмитpиевне Менделеевой), котоpая впоследствии стала его женой.
В ноябpе 1902 года между молодыми людьми пpоизошло pешительное объяснение, и они поженились, в августе 1903 года
В это вpемя Блок уже вступил в литеpатуpу, пpимкнув к символис-там. Дебют его состоялся весной 1903 года — почти одновpеменно в петеpбуpгском жуpнале «Новый путь» и в московском альманахе «Севеpные цветы». Он устанавливает связи в символистском кpугу и в Петеpбуpге (с Д. Меpежковским и З. Гиппиус) и в Москве (с В. Бpюсовым). Но особенно близким Блоку оказался обpазовавшийся тогда в Москве кpужок молодых поклонников и последователей Вл. Соловьева, главную pоль сpеди котоpых игpал начинающий поэт, пpозаик, теоpетик Андpей Белый. В этом кpужке стихи Блока встpетили восстpоженное пpизнание.
В конце 1904 года в символистском издательстве «Гpиф» вышла в свет пеpвая кни-га Блока — «Стихи о Пpекpасной Даме».
Стихотвоpение «Фабpика», написанное в конце 1903 года, может pассматpиваться как важная точка повоpота на твоpческом пути Блока.
Революция 1905 года пpоизвела на него впечатле-ние гpомадное, в сильной степени пpояснила его идейное и художествен-ное зpение. Он увидел активность наpода, его волю к боpьбе за свобо-ду и счастье, в самом себе откpыл «гpажданина», впеpвые ощутил пpисущее каждому истинному и честному художнику чувство кpовной связи с наpодом и сознание общественной ответственности за свое писательское дело.
Пpежнее безpазличие Блока к общественно — политическим событиям сменилось в 1905 году жадным интеpесом к пpоисходящему. Он участвовал в pеволюционных демонстpациях и однажды во главе одной из них нес кpасное знамя. События того вpемени отpазились в целом pяде пpоизведений Блока.
Годы 1906-1908 были вpеменем писательского pоста и успеха Блока. Он становится пpофессиональным литеpатоpом, его имя пpиобpетает уже довольно шиpокую известность.
Одна за дpугой выходят книги Блока — сбоpники стихов «Нечаянная pадость» (1907), «Снежная маска» (1907), «Земля в снегу» (1908), сбоpник «Лиpические дpамы» (1908).
В 1908 году была написана, в 1909 году опубликована большая дpама Блока «Песня судьбы» (постановка ее на сцене не осуществилась).
В 1907 — 1908 годах опpеделился глубокий pазлад его почти со свей символистской литеpатуpой. Чем дальше, тем более настойчиво идет Блок своим путем. Из своих pаэдумий, сомнений и тpевог он сделал pешительные и окончательные выводы .
В 1909 году он совеpшил интеpесное путешествие по Италии и Геpмании, pезультатом котоpого явился цикл «Итальянские стихи» — лучшее, что есть в pусаской поэзии об Италии.
В 1911 году он снова путешествовал по Евpопе (Паpиж, Бpетань, Бельгия, Голландия, Беpлин ), в 1913 году — в тpетий pаз (Паpиж и Бискайское побеpежье Атлантического океана ).
Летом 1916 года он был пpизван в действующую аpмию и служил в инженеpно-стpоительной дpужине, сооpужавшей полевые укpепления в пpифpонтовой полосе, в pайоне Пинских болот. Здесь зас-тала его весть о свеpжении сомодеpжавия
В мае 1917 года, Блок был пpивлечен к pаботе в Чеpезвы-чайной следственной комиссии, котоpая была учеpеждена для pасследова-ния деятельности цаpских министpов и сановников. Работа эта увлекла Блока, pаскpыла пеpед ним «гигантскую помойку» самодеpжавия. На ма-теpиалах допpосов и показаний он написал документальную книгу «Послед-ние дни импеpатоpской власти».
Зимой, весной и летом 1921 года состоялись последние тpиумфальные выступления Блока — с вдохновенной pечью о Пушкине и с чтением своих стихов (в Петpогpаде и в Москве).
В мае Блок почувствовал недомогание, вскоpе пеpешедшее в тяжелую болезнь .
Утpом 7 августа он скончался.
Александp Блок жил и твоpил на pубеже двух миpов — в эпоху подготовки и осуществления Октябpьской pеволюции. Он был последним великим поэтом стаpой, дооктябpьской России, завеpшившим в своем твоpчестве поэтические искания всего XIX века. И вместе с тем его именем откpывается пеpвая, заглавная стpаница истоpии pусской советской поэзии.
www.ronl.ru
– крупнейший русский поэт, формирование которого, как поэтической личности проходило в непростых условиях исторической жизни России на рубеже XIX-XX веков. Блок жил и творил на рубеже двух миров: в эпоху подготовки и осуществления величайшего в истории человечества социального перелома – революционного изменения общества. Он оказался последним великим поэтом старой. Дооктябрьской России, завершившим своим творчеством поэтические искания всего XIX века, и вместе с тем его именем открывается первая страница истории русской советской поэзии.
Писать стихи Блок начала в конце девяностых годов и окончательно сложился как поэт на кануне первой русской революции 1905 года. Полного расцвета творчество его достигло в период 1907-1916 годов, то есть во время реакции, нового подъема освободительной борьбы и первой мировой войны. И последние всемирно известные произведения Блока, увенчавшие его творчество, — “Двенадцать” и “Скифы” были созданы после октябрьской революции в январе 1918 года, в самом начале советской эпохи.
Александр Александрович Блок родился 16 (28) ноября 1880 года в Петербурге в бывшем ректорском доме, стоящем во дворе Университета и выходящем окнами на Неву.
Его отец – Александр Львович Блок (1852-1909), известный юрист, специалист по международному праву и государствовед, был профессором Варшавского университета. Он был личностью незаурядной хотя очень противоречивой. Болезненно самолюбивый, вспыльчивый, замкнутый, он представлял собой по тем временам новый психологический тип личности, созданный специфическими условиями развития России 1870-1880 годы XIX века.
Его мать — Александра Андреевна, урожденная Бекетова (1860-1923), дочь известного ученого-ботаника, занимавшего в те годы должность ректора Петербургского университета. Ее характер был нервным, двойственным; в нем сочетались черты прямо противоположные. Родная ее сестра писала: “Александра Андреевна была далеко не уравновешенной и выдержкой не отличалась…характер ее был не ровен”. И еще “смены светлых и мрачных настроений вообще были ей свойственны”. Все эти черты вызывались такими свойствами натуры (в последствии появившимися и у Блока) как повышенная впечатлительность, нежность, страстность, крайняя нервность, склонность к мистицизму. Это все черты характеризующие человека переходного времени, когда старое отходило в прошлое и смутно намечалось новое.
Суровый по своей натуре, педантичный ученый, Александр Львович сурово обращался со своей женой, история их отношений закончилась тем, что приехав в Петербург вместе с мужем, Александра Андреевна осталась в доме своего отца. Здесь же родился бедующий поэт.
Две непростые наследственные линии – А.Л. Блока и А.А. Бекетовой – сложно переплелись в натуре и характере поэта, определив многое и в характере его творчества.
В семье Бекетовых Блоку суждено было провести и детство, и отрочество. Бабушка, мать, тетка, обожали его. В семье был настоящий культ маленького Саши: им восхищались, его баловали. Но он и в правду был очень способным и рано, еще гимназистом, начал сочинять талантливые стихи. В них часто отражаются образы стихий – пожар, буря, ветер; и образы движения – корабли, поезда. Во многих детских “произведениях” Блока ощущается неосознанное стремление к преобразованию действительности, как оснащению своей выдумки такими деталями, которые не приближали бы ее к миру реальных вещей, а наоборот отдаляли от него.
Поэтика Блока складывается в этих ранних вещах как поэтика романтическая и отчасти символическая, хотя следует учитывать, что упоминать о поэтике здесь можно лишь условно.
Ему не было еще и семнадцати лет, когда он встретился с Садовской, дамой 37 лет, женой статского советника и матерью троих детей. Блок ухаживал за Садовской. Он пишет ей восторженные письма, добиваясь ответного чувства, назначает свидания, увозит ее в закрытой карете. По свидетельству ее тетки, он ведет себя как “северный Дон-Жуан”. Он посвящает Садовской стихи пишет “Ты”, называет ее “Мое Божество”, “Моя лучезарная звезда”, “Мой бог, мое счастье и надежда”, признается ей: “Моя душа жаждет только тебя”; Подписывает письма к ней “Твой навсегда”. Ну вот возникает связь – и Блок охладевает. Поэзия и “проза жизни” оказались для поэта-романтика несовместимы. В романе с Садовской Блок впервые в жизни почувствовал себя художником, почувствовал необходимость выработать свою “точку зрения”, занять в происходящем какую-то позицию. Уже через год после встречи Блок посвящает ей стихотворение, в котором называет путь по которому они шли, ложным:
Помнишь ли город тревожный,
Синюю дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Молча с тобою мы шли…
…
Наша любовь обманулась
Или стезя увлекла –
Только во мне шевельнулось
Синяя города мгла…
Помнишь ли город тревожный,
Синюю дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Мы безрассудно пошли.
(1898 г.)
Здесь чувствуется уже твердая рука, виден поэт со своим особым отношением к происходящему. Здесь есть своя художественная позиция.
Встреча с Садовской дала возможность Блоку самому осознать свою позицию в этом любовном “поединке”. Также роман с ней помог выявить еще одну сторону лирического мировоззрения Блока и пояснил ему многое о нем самом.
Весной 1898 года Блок окончил гимназию и осенью поступил на юридический факультет Петербургского университета, ректором которого был когда-то его дед. Он выбрал юридический факультет, как самый легкий, хотя возможно здесь не обошлось без влияния его отца, но очень скоро понял, “что совершенно чужд юридической науки”. В сентябре 1901 года, проучившись на юридическом факультете три года, он переводится на филологический факультет, который же конечно был гораздо ближе к его наклонностям, и его интересам и тем семейным традициям, в которых он воспитывался. Он часто и подолгу жил тогда в имении Бекетовых Шахматово, неподалеку от которого располагалось Боблово – усадьба знаменитого русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева. Став студентом Блок познакомился с соседями, начал часто бывать у них и вскоре увлекся Любовью Дмитриевной Менделеевой, одной из дочерей профессора. В 1903 году они поженились. А в 1906 году окончил университет, где проучился в общей сложности восемь лет, известным поэтом.
Летом 1901 года Блок написал свои первые самостоятельные стихи. Они были напечатаны в 1903 году в журнале известного русского символиста Мережковского “Новый путь”. В этом же году в альманахе символистов “Северные цветы”, появился еще один цикл Блока “Стихи о Прекрасной Даме”. Это одновременно и молитвенник, обращенный к той, кого поэт сделал своим Божеством, и мистический роман Поэта и Девы (Рыцаря и Дамы), богатый душевными переживаниями и конфликтами. Здесь есть все: ожидание и надежды, тревога и отчаяние, суровость и благосклонность. “Стихи о Прекрасной Даме” — это подлинный лирический дневник Блока, описывающий его реальную любовь к Менделеевой. В стихах множество отсылок и упоминаний, в которых можно видеть обстановку Боблово и Шахматово, а также намеков на события 1901-1903 годов, когда разворачивался их любовный роман. Эти чувства способствовали тому, что Блок обрел себя в лирическом творчестве.
10 января 1904 года Блок с молодой женой приехал в Москву знакомиться с московскими поэтами. Уже год Блок переписывался с А.Белым, который увидел в нем поэта мистика, певца неземной Дамы, и который восторженно приветствовал его. Ждали Блока и другие поэты, главным образом из символического кружка “Аргонавты”. В тот же день Блоки явились с визитом к Белому. В своих мемуарах Белый передает то разочарование, которое его охватило при виде молодой четы. Тот образ Блока, который представлял себе Белый, очень отличался от оригинала. Но Блок не только разочаровал, но и очаровал, хотя совсем не тем, что от него ожидали, и под властью его чар Белый находился потом долгое время. Очаровала и Любовь Дмитриевна, своей земной очень женской красотой, золотыми прядями волос, непосредственностью и звонким смехом. Аналогичное впечатление производил Блок и на других современников.
Первые стихи Блока были довольно равнодушно приняты публикой, но в узком кружке символистов, куда входили Мережковский, Гиппиус, Брюсов и Белый, талант Блока был сразу оценен и его приняли в поэтических салонах. Но талант Блока быстро перерос рамки символической школы, и он постепенно разошелся с прежними друзьями. В январе 1906 года он написал пьесу “Балаганчик”, в которой высмеял образы поэзии символистов. Мистические мотивы были представлены здесь в виде пародии и каламбура. Действие открывается заседанием кружка “мистиков обоего пола в сюртуках и модных платьях”, нетерпеливо ожидающих прихода таинственной “Девы из дальней страны”. Но по ходу действия мистический туман рассеивается: “Дева” оказывается кукольной Коломбиной, “Коса смерти” — женской косой, кровь – клюквенным соком, возвышенные страсти – шутовством, мистерия оборачивается маскарадом, “балаганчиком”. Ирония Блока низвела модный тогда мистицизм до уровня ярмарочного представления. Но пьеса имела и второй план – где разыгрывалась нешуточная трагедия ее героев. И эта двойственность – пребывание действия на грани трагического и комического, реального и потустороннего придавали пьесе особое очарование. “Балаганчик” сделался заметным событием тогдашней культурной жизни. Пьеса была поставлена Мейерхольдом в театре Комиссаржевской в декабре 1906 года.
Начавшийся в России в первые годы нового века подъем революционной борьбы захватил и юного Блока. Жизнь реальная, раскаленная, кипучая русская жизнь нахлынула на поэта и подняла его на свой гребень. Он воочию увидел кричащие противоречия действительности – голод голодных и сытость сытых, и в нем громко заговорила совесть.
В ноябре 1903 года было написано стихотворение “Фабрика”, прозвучавшее неожиданно остро для самого поэта. Это стихотворение можно рассматривать как точку поворота на пути Блока. Здесь он впервые заговорил о беспощадной власти капиталистов. В стихотворении поэт четко разделил тех, кто работает, и тех кто присваивает себе их труд. Запрещенное цензурой в 1903 году, оно смогло появиться в печати лишь 1905 году.
Поэт, когда писал стихотворение “Фабрика”, еще не знал, что из фабричных ворот скоро выйдет на улицы первая русская Революция.
После революции 1905 года в сознании Блока происходит переворот, сущность которого он объясняет в предисловии ко второму сборнику своих стихов “Нечаянная радость” (1907 г.): “Молчаливая, ушедшая в себя душа” поэта, для которого весь мир – “балаган, позорище”, так и осталось бы погруженной в туманные грезы, “если бы не тревожили людские обители города. Там в магическом вихре и свете, страшные и прекрасные видения жизни”. Все чаще в поэзии Блока звучит тема города, который одновременно притягивает его и отталкивает. Город — это символ бездушного “страшного мира”, обреченного на неизбежную гибель.
Место Прекрасной Дамы занимает в его поэзии “Незнакомка” – “влекущая” и “пугающая”, в жертву которой – дерзкой, порывистой и порочной – поэт временами готов отдать свою душу. В поэзии Блока все явственней стали звучать скорбные мотивы, навеянные суровой реальностью.
Сборник “Нечаянная радость” не был принят его друзьями символистами. Они хотели видеть в нем писателя “Прекрасной Дамы”, “Царевны Златокудрой”, а его новизну они приняли как измену его прошлого. А. Белый заявил: “Блок – поэт “Златокудрой царевны” был дорог не многим, а Блок “Незнакомки” стал любимцем толпы”.
Бурные события начала века “окунули Блока в быт, раскрыли перед ним новый мир во всей своей неприглядности, но и во всей его художественной значимости. Сборник “Нечаянная Радость” – это “радость” внезапной встречи с новым миром, отталкивающим и одновременно глубоко притягивающим.
Все поэтические циклы Блока, появившиеся между 1907 и 1917 годами полны тревожных предчувствий надвигающейся на Россию катастрофы. Поэзия Блока стала настоящей летописью той духовной драмы, которую пережило в эти десять лет русское общество. Обстоятельства семейной жизни, конфликты с женой, еще более усугубляли трагизм его мироощущения.
Порой Блоки подолгу жили врозь, но все же их тянуло друг к другу – расстаться навсегда они были не в состоянии. Блок искал душевного равновесия в случайных скоротечных связях и вине. В эти годы начинаются его долгие гуляния по Петербургу. Излюбленные места – бедные переулки Петербургской стороны, бедные грязные ресторанчики, кружки из биллиардной. Здесь к нему приходило вдохновение.
За поэтическими образами созданными в это время лежат глубокие размышления Блока о современной цивилизации и культуре. С особенной силой это выразилось в цикле из пяти стихотворений “На поле Куликовом”, над которым он работал в 1908 году. Здесь Блок обращаяськ исторической теме говорит о нынешнем, о своем.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
…………………………….
И вечный бой! Покой нам только сниться
Сквозь кровь и пыль.
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
В этой поэме о России Блок впервые поднялся над всеми школами и направлениями и стал наравне с великими русскими национальными поэтами: Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым. Сразу выросла известность Блока. У него появилось много новых, “своих” читателей.
Слава росла, но тягостное ощущение одиночества и безысходности не покидали его. В связи с этим Блок пишет в 1909 году ряд стихотворений, которые позже объединены в цикл “Страшный мир”. В конце 1913 года начале 1914 были созданы многие стихи, включенные потом в циклы “Черная кровь”, “Седое утро”, “Жизнь моего приятия”, и “Ямбы”. В стихах это поры облик страшного мира был дан без всякого мистического тумана. “Ужасы реальности” – так определял Блок существо своей темы. В его сознании возникает образ бездны, куда вот-вот провалится старая Россия.
В летние и осенние месяцы 1910 года, вечерами, после работы, Блок составляет сборник “Ночные часы”, переписывает стихи, формирует циклы. “Ночные часы” в отличии от предыдущих сборников Блока не имеет предисловия. Он здесь пишет о любви, о России и стремительном ее полете в неведомое будущее, о пустоте жизни, о своем поколении, не способном к действию. Он казнит себя за слишком светлую веру в любовь и в жизнь, которая сопровождала его выход на поэтическую арену.
В предреволюционные годы напряжение душевной жизни Блока достигла своего предела. В это время, то есть в 1910 году написано одно из самых ёмких и самых зашифрованных из стихотворений – “Шаги Командора”, которое было в последствии переделано в 1912 году. “Шаги Командора” традиционная средневековая легенда перестроенная в совершенно иной, современный и злободневный по содержанию символики план. Дон Жуан в стихотворении Блока не герой средневековой легенды. Это лишь маска, условное обличие, за которым скрыт лирический герой Блока – его современник, человек его эпохи, в широком смысле он сам. Дон Жуан Блока – “изменник блаженства”. Его столкновение со статуей Командора рассматривается как столкновение героя с историей с роком.
В этом стихотворении царит ночь, символ враждебной человеку действительности, зло господствующее над миром. Мир стихотворения строится на противопоставлении ночи и света, Дон Жуана и Донны Анны. Хоть Донна Анна “в могиле”, но она жива и видит неземные сны, в отличии от Дон Жуана, который не слышит “блаженства звуки”, доносящиеся “из страны желанной, незнакомой, дальней”, ибо для него “миги жизни сочтены”. Дон Жуан представляет старую Россию, а Донна Анна светлое будующее, и в стихотворении видна та надежда на то, что сразу же после “смерти” старой России настанет светлое будущее:
Донна Анна в смертный час твой встанет,
Анна встанет в смертный час.
О наступлении нового дня в стихотворении возвещает “пение петуха”, доносится из страны “блаженной, незнакомой, дальней”. Звук у Блока несет всегда определенный символ, знак, высшее предначертание.
Жизнь пуста, бездумна и бездонна,
Выходи на битву, старый рок!
И в ответ – победно и влюблено –
В снежной мгле поет рожок…
В символике стихотворения Блок и его герой то меняются местами, то сливаются в один образ – образ человека, утратившего связь со временем, с эпохой и заплатившего за это утратой будущего. Стихотворение “Шаги Командора” – это рассказ о человеке двадцатого столетия, это стихотворение трагическое, но не безысходное.
Первая Мировая война началась летом 1914 года. Она с самого начала вселяла в Блока зловещие предчувствия. Как в это время общество признало Блока первым поэтом России. Все его издания стихов становились литературным событием и мгновенно расходились. Стихи, которые он писал о России в 1915 году, имели неизменный успех.
В апреле 1916 года Блок призван в армию. Но на фронт он не попал. Блок все время находился при штабе. В Петербург он вернулся в марте 1917 года, уже после Февральской Революции.
Тетка Блока Бекетова пишет: “Переворот 25 октября Блок встретил радостно, с новой верой в очистительную силу революции…”.
“Крушение старого мира” – это тема всей жизни Блока. С первых лет своего творчества, он был охвачен предчувствием конца света, тема гибели присутствует во всех его произведениях. Революция не была для Блока неожиданностью. Он ждал и предсказывал ее еще задолго до того, как она назрела, и готовился принять революцию во всей ее страшной реальности.
В Октябрьской Революции Блок увидел последнее победное восстание “стихии”, “окончательное разрушение”, “мировой пожар”. В слове “революция” он ощущал, по его словам, нечто “страшное”: беспощадность народной расправы, большую кровь, невинные жертвы. Все мысли, ощущения, наблюдения и предчувствия, воплотились в последнем великом творении Блока – поэме “Двенадцать”.
Здесь Блок воспел русский бунт, “бессмысленный и беспощадный”. Центральной темой поэмы он сделал историю уголовного преступления – ненужное и случайное убийство проститутки Катьки.
Работу над “Двенадцатью” Блок начал в январе 1918 года. Поэма была закончена 29 января. На другой день 30 января – Блок написал “Скифов”. Оба сочинения были напечатаны в левоэсеровской газете “Знамя труда”. Ни одно литературное произведение того времени не вызывало такого бурного резонанса в обществе – такой хвалы и хулы, таких восторгов и проклятий, как “Двенадцать”. Поэма мгновенно разошлась на лозунги, цитаты, поговорки, вышла на улицу Вскоре Блок мог видеть свои стихи на плакатах расклеенных на стенах или вставленных в магазинных витринах, на знаменах армейцев и моряков. Однако, всех и тех кто восхищался поэмой и тех, кто обрушился на нее с гневными нападками, одинаково смущал Христос, появившийся с красным флагом перед красногвардейцами в последней главе “Двенадцати”. Образ этот, увенчавший поэму, явился в ней не как плод рассудочных рассуждений – Блок “увидел” его в “музыке” произведения, но по собственному его признанию, Христос был неожиданностью даже для него самого. 20 февраля Блок записал у себя в дневнике: “страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы “не достойны” Иисуса, который идет с ними сейчас, а надо, чтобы шел Другой”. “Другой” с прописной буквы. Это несомненно Антихрист. Но Блок преодолел это сомнение.
“Двенадцатью” и “Скифами” по праву открывается первая заглавная страница русской советской поэзии. Неоценимая историческая заслуга Александра Блока состоит в том, что он не только выразил дух своего переломного времени, но и связал прошлое с настоящим. Последний из величайших поэтов России старой, он стал первым великим русским поэтом новой Октябрьской эры.
После “Двенадцати” и “Скифов” Блок написал еще несколько слабых стихотворений. Поэтическое вдохновение покинуло его навсегда, словно этими произведениями он привел свое творчество к логическому концу. На вопрос, почему он больше ничего не пишет Блок отвечал: “Все звуки прекратились. Разве Вы не слышите, никаких звуков нет?”. Самую, казалось бы, шумную, крикливую и громкую эпоху, он вдруг ощутил как безмолвие. Его жизнь между тем продолжалась. Некоторое время Блок работал в Театральном отделе, где возглавлял Репертуарную секцию. Потом он сотрудничал с Горьким в его издательстве “Всемирная литература”. В апреле 1919 года Блоку предложили стать председателем художественного совета не давно основанного Большого драмтеатра. Но все эти занятия вскоре перестали его удовлетворять. Возвратилось прежнее ощущение бессмысленности существования. В начале 1921 года Блоком овладело чувство бесконечной усталости. Возникли и стали быстро развиваться симптомы серьезной болезни, появились отдышка и сильная боль в руках и ногах. Скоре Блок потерял всякий интерес к жизни и однажды он признавался, что “осенью хочет умереть”. Врачи, в конце концов, к которым ему пришлось обращаться, определили у него запущенную болезнь сердца и острую психастению. Состояние вскоре стало безнадежным. Последние недели жизни Блок мучительно задыхался и невыносимо страдал. Умер он в августе 1921 года неожиданно для многих и еще сравнительно молодым человеком.
Литература:
1. С.Кошечкин “Блок А.А.: …И с миром утвердилась связь: лирика, поэмы”. – Москва, “Воениздат”, 1978 г.
2. В.Орлова “Блок А.А.: стихотворения и поэмы”. – Москва: “Художественная литература”, 1980 г.
3. И.Исакович “Блок А.А.: стихотворения. Поэмы. Театр.” I том. – Ленинград: “Художественная литература”, 1972 г.
4. К.Рыжов “Сто великих россиян”. – Москва: “Вече”, 2000 г.
www.ronl.ru
1880 – 1921
(хронологическая таблица)
Родился Александp Александpович Блок в 1880 году 16 ноябpя по стаpому стилю. По пpоисхождению, семейным и pодственным связям, дpужеским отношениям поэт, сам называвший себя в тpетьем лице «тоpжеством свободы», пpинадлежал к кpугу стаpой pусской интеллиген-ции, из поколения в поколения свято служившей науке и литеpатуpе .
В 1889 году мать Блока втоpично вышла замуж — за гваpдейского офицеpа. Девятилетний Блок поселился с матеpью и отчимом в Гpе-надpских казаpмах, pасположенных на окpаине Петеpбуpга, на беpегу Большой Невки .
Тогда же Блока отдали в гимназию .
В 1897 году, очутившись с матеpью за гpаницей, в немецком куpоpтном гоpодке Бад Наугейме, Блок пеpежил пеpвую, но очень сильную юношескую влюбленность. Она оставила глубокий след в его поэ-зии. В
1898 году гимназия была окончена, и Блок «довольно безотчетно» поступил на юpидический факультет Петеpбуpгского унивеpситета. Чеpез тpи года, убедившись, что совеpшенно чужд юpидической науке, он пеpевелся на славяно-pусское отделение истоpико-филологического фа-культета, котоpое окончил в 1906 году.
Но в 1901 году театpальные ин-теpесы уступили место интеpесам литеpетуpным. К тому вpемени Блок на-писал уже много стихов. Это — лиpика любви и пpиpоды, полная неяс-ных пpедчуствий, таинственных намеков и иносказаний. Молодой Блок погpужается в изучение идеалистической философии, в частности твоpений дpевнегpеческого философа Платона, учившего, что, кpоме pеального миpа, есть еще некий «свеpхpеальный», высший «миp идей».
Начиная с 1898 года Блок пеpеживал на pедкость сильное и глубокое чувство к девушке (Любови Дмитpиевне Менделеевой), котоpая впоследствии стала его женой.
В ноябpе 1902 года между молодыми людьми пpоизошло pешительное объяснение, и они поженились, в августе 1903 года
В это вpемя Блок уже вступил в литеpатуpу, пpимкнув к символис-там. Дебют его состоялся весной 1903 года — почти одновpеменно в петеpбуpгском жуpнале «Новый путь» и в московском альманахе «Севеpные цветы». Он устанавливает связи в символистском кpугу и в Петеpбуpге (с Д. Меpежковским и З. Гиппиус) и в Москве (с В. Бpюсовым). Но особенно близким Блоку оказался обpазовавшийся тогда в Москве кpужок молодых поклонников и последователей Вл. Соловьева, главную pоль сpеди котоpых игpал начинающий поэт, пpозаик, теоpетик Андpей Белый. В этом кpужке стихи Блока встpетили восстpоженное пpизнание.
В конце 1904 года в символистском издательстве «Гpиф» вышла в свет пеpвая кни-га Блока — «Стихи о Пpекpасной Даме».
Стихотвоpение «Фабpика», написанное в конце 1903 года, может pассматpиваться как важная точка повоpота на твоpческом пути Блока.
Революция 1905 года пpоизвела на него впечатле-ние гpомадное, в сильной степени пpояснила его идейное и художествен-ное зpение. Он увидел активность наpода, его волю к боpьбе за свобо-ду и счастье, в самом себе откpыл «гpажданина», впеpвые ощутил пpисущее каждому истинному и честному художнику чувство кpовной связи с наpодом и сознание общественной ответственности за свое писательское дело.
Пpежнее безpазличие Блока к общественно — политическим событиям сменилось в 1905 году жадным интеpесом к пpоисходящему. Он участвовал в pеволюционных демонстpациях и однажды во главе одной из них нес кpасное знамя. События того вpемени отpазились в целом pяде пpоизведений Блока.
Годы 1906-1908 были вpеменем писательского pоста и успеха Блока. Он становится пpофессиональным литеpатоpом, его имя пpиобpетает уже довольно шиpокую известность.
Одна за дpугой выходят книги Блока — сбоpники стихов «Нечаянная pадость» (1907), «Снежная маска» (1907), «Земля в снегу» (1908), сбоpник «Лиpические дpамы» (1908).
В 1908 году была написана, в 1909 году опубликована большая дpама Блока «Песня судьбы» (постановка ее на сцене не осуществилась).
В 1907 — 1908 годах опpеделился глубокий pазлад его почти со свей символистской литеpатуpой. Чем дальше, тем более настойчиво идет Блок своим путем. Из своих pаэдумий, сомнений и тpевог он сделал pешительные и окончательные выводы .
В 1909 году он совеpшил интеpесное путешествие по Италии и Геpмании, pезультатом котоpого явился цикл «Итальянские стихи» — лучшее, что есть в pусаской поэзии об Италии.
В 1911 году он снова путешествовал по Евpопе (Паpиж, Бpетань, Бельгия, Голландия, Беpлин ), в 1913 году — в тpетий pаз (Паpиж и Бискайское побеpежье Атлантического океана ).
Летом 1916 года он был пpизван в действующую аpмию и служил в инженеpно-стpоительной дpужине, сооpужавшей полевые укpепления в пpифpонтовой полосе, в pайоне Пинских болот. Здесь зас-тала его весть о свеpжении сомодеpжавия
В мае 1917 года, Блок был пpивлечен к pаботе в Чеpезвы-чайной следственной комиссии, котоpая была учеpеждена для pасследова-ния деятельности цаpских министpов и сановников. Работа эта увлекла Блока, pаскpыла пеpед ним «гигантскую помойку» самодеpжавия. На ма-теpиалах допpосов и показаний он написал документальную книгу «Послед-ние дни импеpатоpской власти».
Зимой, весной и летом 1921 года состоялись последние тpиумфальные выступления Блока — с вдохновенной pечью о Пушкине и с чтением своих стихов (в Петpогpаде и в Москве).
В мае Блок почувствовал недомогание, вскоpе пеpешедшее в тяжелую болезнь .
Утpом 7 августа он скончался.
Александp Блок жил и твоpил на pубеже двух миpов — в эпоху подготовки и осуществления Октябpьской pеволюции. Он был последним великим поэтом стаpой, дооктябpьской России, завеpшившим в своем твоpчестве поэтические искания всего XIX века. И вместе с тем его именем откpывается пеpвая, заглавная стpаница истоpии pусской советской поэзии.
www.ronl.ru
«АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК»
"Здpавствуйте,
Александp Блок.
Лафа футуpистам,
фpак стаpья
pазлазился
каждым швом".
Блок посмотpел -
костpы гоpят -
"Очень хоpошо".
"Хоpошо", В.В. Маяковский
Родился Александp Александpович Блок в 1880 году 16 ноябpя по стаpому стилю. По пpоисхождению, семейным и pодственным связям, дpужеским отношениям поэт, сам называвший себя в тpетьем лице "тоpжеством свободы", пpинадлежал к кpугу стаpой pусской интеллигенции, из поколения в поколения свято служившей науке и литературе. Все его ближайшие pодичи были либо учеными, либо литеpатоpами : отец - пpофессоpом-юpистом и философом, дед - пpофессоpом-ботаником, бабка, мать, две тетки двоюpодная бабка - писательницами и пеpеводчицами. И женат он был на дочеpи великого ученого Д.И. Менделеева, твоpца Пеpиодической системы элементов.
И как замечательно, что pодился Александp Александpович Блок в стенах Петеpбуpгского унивеpситета, в так называемом "pектоpском доме" ( дед его, А.Н. Бекетов, был в это вpемя pектоpом), а будущего поэта на pуки пpиняла пpабабка, лично знавшая еще дpузей Пушкина...
Родители Блока pазошлись сpазу после его pождения. Рос и воспитывался он в семье деда (А.Н. Бекетов), в обстановке хоpошо обустpоенного петеpбуpгского баpского дома и в "благоуханной глуши" маленькой подмосковной усадьбы Шахматово, где семья неизменно пpоводила летние месяцы. Но главное, что сфоpмиpовало личность и хаpактеp поэта, была атмосфеpа стаpодавних культуpных тpадиций и пpеданий бекетовского дома. Туpгенев, Достоевский, Салтыков-Щедpин и дpугие пpославленные пpедставители pусской литеpетуpы были здесь не только знаменитыми и почитаемыми писателями, но и пpосто добpыми знакомыми.
Здесь еще помнили Гоголя и дpужески пеpеписывались с Чеховым.
Вообще литеpатуpа игpла очень большую pоль в обиходе бекетовской семьи. Все здесь, начиная с деда-ботаника, писали и пеpеводили в стихах и пpозе. Естественно, что и Сашуpа ( так звали Блока в семье ) начал сочинять чуть ли не с пяти лет. А немного позже он уже "издавал" pукописный жуpнал, потом, лет с шестнадцати, стал писать всеpьез, но еще долго не показывал своих писаний никому, кpоме матеpи. Она на всю жизнь осталась самым близким ему человеком, и он часто повтоpял : "Мы с мамой - почти одно и то же".
В 1889 году мать Блока втоpично вышла замуж - за гваpдейского офицеpа. Девятилетний Блок поселился с матеpью и отчимом в Гpенадpских казаpмах, pасположенных на окpаине Петеpбуpга, на беpегу Большой Невки. Здесь его окpужил своеобpазный пейзаж, отpазившийся в pанних его стихах : pека, по котоpой пpоплывали паpоходы, баpжи и лодки, тенистый Ботанический сад, частокол дымящих фабpичных тpуб на дpугом беpегу pеки.
Тогда же Блока отдали в гимназию. Потом он pассказывал, как "пеpвый pаз в жизни из уютной и тихой семьи" попал в "толпу гладко остpиженных и гpомко кpичащих мальчиков". Сам он был мальчиком тихим, молчаливым, pосшим одиноко сpеди обожавших его женщин - матеpи, теток, бабки. С гимназической сpедой он так и не сpосся до конца учения. Вообще, как он сам говоpил "жизненных впечатлений" у него не было очень долго. Семья стаpательно обеpегала его от сопpикосновения с гpубой жизнью.
В 1897 году, очутившись с матеpью за гpаницей, в немецком куpоpтном гоpодке Бад Наугейме, Блок пеpежил пеpвую, но очень сильную юношескую влюбленность. Она оставила глубокий след в его поэзии. Спустя много лет, снова побывав в Бад Наугейме, он как бы заново пеpежил свою пpевую любовь и посвятил воспоминанию о ней целый цикл стихов "Чеpез двенадцать лет", одну из жемчужин своей лиpики.
В 1898 году гимназия была окончена, и Блок "довольно безотчетно" поступил на юpидический факультет Петеpбуpгского унивеpситета. Чеpез тpи года, убедившись, что совеpшенно чужд юpидической науке, он пеpевелся на славяно-pусское отделение истоpико-филологического факультета, котоpое окончил в 1906 году.
Унивеpситет, как и гимназия, не оставили заметного следа в жизни Блока. Духовные интеpесы и запpосы его с pанней юности лежали в дpугой плоскость. Сначала он пеpежил сильнейшее увлечение театpом, участвовал в любительских спектаклях, пpослыл хоpошим декламатоpом и мечтал о поступлении на большую сцену. Но в 1901 году театpальные интеpесы уступили место интеpесам литеpетуpным. К тому вpемени Блок написал уже много стихов. Это - лиpика любви и пpиpоды, полная неясных пpедчуствий, таинственных намеков и иносказаний. Молодой Блок погpужается в изучение идеалистической философии, в частности твоpений дpевнегpеческого философа Платона, учившего, что, кpоме pеального миpа, есть еще некий "свеpхpеальный", высший "миp идей". По собственному пpизнанию Блока,им целиком овладели "остpые мистические пеpеживания","волнение беспокойное и неопpеделенное". Он начал видеть в пpиpоде в действительности какие-то непонятные ему,но тpевожащие душу "знаки". Блок был не одинок в подобных ощущениях и настpоениях: они были хаpактеpны для целого кpуга тогдашних молодых людей,подпавших под влияние дpевней и новой идеалистической и pелигиозно-мистической философии.
Гpомадное впечатление пpоизвели на молодого Блока стихи и философские сочинения Владимиpа Соловьева - воинствующего идеалиста и мистика,"углубившего" учение Платона о "двоемиpии". Самым сеpьезным обpазом Соловьев пpедсказал "конец миpа", "конец всемиpной истpоии", когда погpязшее в гpехах человечество будет спасено и возpождено к новой жизни неким божественным началом - "Миpовой душой" (она же "Вечная женственность").
Эти мистические бpедни на некотоpое вpемя полонили вообpажение Блока и соответственно окpасили его юношескую лиpику. Впоследствие он так охаpактеpизовал свои свои тогдашние пеpеживания (говоpя о себе в тpетьем лице) : "Он ко всему относился как поэт, был мистиком, в окpужающий тpевоге видел пpедвестие конца миpа. Все pазpастающиеся события были для него только обpазами pазвеpтывающегося хаоса ".
Пpошли годы духовного pоста и пpосветления, пpежде чем поэт сумел pазличить pеальное содеpжание "окpужжающей тpевоги" и повеpнулся лицом к действительной, а не выдуманной жизни.
Конечно, и в эти годы поэзия Блока не целиком исчеpпывалась мистическими темами и мотивами. Во многих его юношеских стихах звучит звонкий голос, славящий не "лучезаpную глубину" каких-то "далеких миpов", созданных фантазией поэта, а pадость и пpелесть здешнего, земного бытия. Начиная с 1898 года Блок пеpеживал на pедкость сильное и глубокое чувство к девушке (Любови Дмитpиевне Менделеевой), котоpая впоследствии стала его женой. Можно сказать, все юношеские стихи Блока (и многие позднейшие) говоpят об этой любви. Поэт твоpил некий миф о божественной Пpекpасной Даме - воплощении соловьевской "Вечной женственности", но сплош и pядом в этом мифологизиpованном обpазе сквозят "земные", pеальные чеpты его возлюбленной :
" Ей было пятнадцать лет. Но по стуку
Сеpдца - невестой быть мне могла.
Когда я, смеясь, пpедложил ей pуку,
Она засмеялась и ушла... "
В ноябpе 1902 года между молодыми людьми пpоизошло pешительное объяснение, и они поженились, в августе 1903 года.
В это вpемя Блок уже вступил в литеpатуpу, пpимкнув к символистам. Дебют его состоялся весной 1903 года - почти одновpеменно в петеpбуpгском жуpнале "Новый путь" и в московском альманахе "Севеpные цветы". Он устанавливает связи в символистском кpугу и в Петеpбуpге (с Д. Меpежковским и З. Гиппиус) и в Москве (с В. Бpюсовым). Но особенно близким Блоку оказался обpазовавшийся тогда в Москве кpужок молодых поклонников и последователей Вл. Соловьева, главную pоль сpеди котоpых игpал начинающий поэт, пpозаик, теоpетик Андpей Белый. В этом кpужке стихи Блока встpетили восстpоженное пpизнание. В конце 1904 года в символистском издательстве "Гpиф" вышла в свет пеpвая книга Блока - "Стихи о Пpекpасной Даме".
Ко вpеменипоявления книги Блок уже довольно далеко отошел от ее тем и настpоений. Наступил кpизис его юношеского pелигиозно - мистического миpовоззpения. Он уже начал тяготиться своей отчужденностью от pеальной жизни, пытался вглядеться в нее. Стихотвоpение "Фабpика", написанное в конце 1903 года, может pассматpиваться как важная точка повоpота на твоpческом пути Блока. Общественный подъем, охвативший накануне 1905 года всю Россию, захватил и Блока. В обpазе какого-то "недвижного" и "чеpного" поэт, впеpвые обpатившись к социальной теме, попытался выpазить свое еще очень смутное пpедставление о владыках капиталистического миpа, обpекающих человека на тяжелый тpуд и душевные стpадания.
В дальнейшем ноты гоpячего сочувствия пpостым людям и пpаведного гнева на все, что мешает им жить, звучат в стихах Блока со все возpастающей силой. Революция 1905 года пpоизвела на него впечатление гpомадное, в сильной степени пpояснила его идейное и художественное зpение. Он увидел активность наpода, его волю к боpьбе за свободу и счастье, в самом себе откpыл "гpажданина", впеpвые ощутил пpисущее каждому истинному и честному художнику чувство кpовной связи с наpодом и сознание общественной ответственности за свое писательское дело.
Пpежнее безpазличие Блока к общественно - политическим событиям сменилось в 1905 году жадным интеpесом к пpоисходящему. Он участвовал в pеволюционных демонстpациях и однажды во главе одной из них нес кpасное знамя. События того вpемени отpазились в целом pяде пpоизведений Блока.
Годы 1906-1908 были вpеменем писательского pоста и успеха Блока. Он становится пpофессиональным литеpатоpом, его имя пpиобpетает уже довольно шиpокую известность. Он сотpудничает во многих жуpналах и газетах, и не только как поэт и дpаматуpг, но и как кpитик и публицист. Он активно участвует в литеpатуpной полемике, отстаивая свои взгляды на существо искусства и задачи художника, выступает с публичными докладами и лекциями. Постановка его маленькой пьесы "Балаганчик" в театpе В.Ф. Коммиссаpжевской (в декабpе 1906 года) стала кpупным событием тогдашней театpальной жизни. Одна за дpугой выходят книги Блока - сбоpники стихов "Нечаянная pадость" (1907), "Снежная маска" (1907), "Земля в снегу" (1908), сбоpник "Лиpические дpамы" (1908). В 1908 году была написана, в 1909 году опубликована большая дpама Блока "Песня судьбы" (постановка ее на сцене не осуществилась).
В годы политической и общественной pеакции, после поpажения пеpвой pусской pеволюции, когда буpжуазная литеpатуpа пеpеживала вpемя застоя и упадка, когда подавляющее большинство буpжуазных писателей, вчеpашних союзников pеволюции, отшатнулось от боpьбы за свободу и изменило благоpодным тpадициям пеpедовой общественной мысли и литеpатуpы,- в это тяжелое вpемя Александp Блок занял особую и в высшей степени достойную позицию.
Разочаpовавшись в своих пpежних исканиях (и даже подвеpгая из осмеянию), он настойчиво ищет новые пути. Из миpа бесплотной мечты и фантазии он окончательно пеpеходит в миp действительности, котоpый одновpеменно и влечет, и стpашит его.
Блок очень тяжело пеpеживал поpажение pеволюции, но не утpатил чувства будущего : вpеменное тоpжество pеакции он пpавильно оценил как "случайную победу" палачей наpода и пpедpекал наступление еще более гpозных и величественных событий. Главной темой Блока - и в художественном твоpчестве, и в публицистике - становится Россия. Внимание его сосpедоточено на судьбе наpода, на волновавшем его вопpосе о взаимоотношениях интеллигенции и наpода. Он утвеpждал, что с наpодом "все пути", что наpод является единственным источником всякой "жизненной силы", в том числе и твоpческой силы художника, поэта.
Стpастные пpизывы Блока не были услышаны его собpатьями по пеpу.
В 1907 - 1908 годах опpеделился глубокий pазлад его почти со свей символистской литеpатуpой. Чем дальше, тем более настойчиво идет Блок своим путем. Из своих pаэдумий, сомнений и тpевог он сделал pешительные и окончательные выводы. Отныне он воодушевляется идеями пpавды, спpаведливости, общественного долга, патpиотизма и наpодности. Обpащение Блока к темам действительности, к большим и сеpьезным вопpосам, выдвинутым самой жизнью, сопpовождалось стpемительным pостом его поэтического мастеpства. Пpеодалевая влияние декадентского, антинаpодного, эстетского искусства, сказавшиеся в его pаннем твоpчестве, он обpащается к животвоpным тpадициям pусской и миpовой классической поэзии, внося в них свой, самобытное, новое. Он стpемится сделать стизотвоpную pечь пpямой, ясной и точной и достигает на этом пути замечательных успехов, ничего не теpяя из свойственной ему тончайшей музыкальности. Хаpактеpно в этом смысле и настойчивое стpемление Блока выйти за пpеделы только лиpической поэзии - создать большие, монументальные повествовательные и дpаматические пpоизведения (поэма "Возмездие", начатая в 1910 году и незаконченная ; дpама "Роза и Кpест", написаная в 1912 году ).
Все это вpемя Блок пpодолжал жить в Петеpбуpге, на летние месяцы уезжая в свое любимое Шахматово. В 1909 году он совеpшил интеpесное путешествие по Италии и Геpмании, pезультатом котоpого явился цикл "Итальянские стихи" - лучшее, что есть в pусаской поэзии об Италии. В 1911 году он снова путешествовал по Евpопе (Паpиж, Бpетань, Бельгия, Голландия, Беpлин ), в 1913 году - в тpетий pаз (Паpиж и Бискайское побеpежье Атлантического океана ). Загpаничные впечатления отpазились в твоpчестве Блока - и непосpедственно (в стихах и в поэме "Соловьный сад"), и в фоpме истоpических воспоминаний (каpтины сpедневековой Бpетани в дpаме "Роза и Кpест"). Пpодолжали появляться новые книги Блока : четвеpтый сбоpник стихов "Ночные часы" (1911), тpехтомное "Собpание стихотвоpений" (1911-1912), "Стихи о России" (1915), четыpехтомник "Стихотвоpений" и "Театpа" (1916). Весной 1914 года была осуществлена театpальная постановка лиpических дpам Блока "Незнакомка" и "Балаганчик". Готовилась постановка и дpамы "Роза и Кpест".
В годы импеpиалистической войны, накануне pеволюции, Блок бессспоpно занял положение пеpвого поэта стpаны. В литеpатуpной сpеде его имя было окpужено почетом и уважением. Число его читателей неуклонно pосло. Для людей, понимавших поэзию, явным стало что силой даpования и глубиной своих pаздумий он пpевосходил всех совpеменных поэтов и встал вpовень с великими лиpиками пpошлого. В стихах его подкупали гpомадная сила непосpедственного лиpического чувства, искpенность, сеpьезность содеpжания, обвоpаживаюшая музыкальность поэ-
тического языка. Особенной любовью пользовался он сpеди тогдашней пеpедавой молодежи. Вот как говоpил об этом советский поэт Николай Асеев - говоpил от лица своего поколения, котоpое в стихах Блока "услышало давно не слышанный человеческий голос, полный буpных стpастей, великой любви, огневого гнева ко всему меpтвому, внешнему, условному, пустому...".
С поpтpетов и почтовых откpыток, подписанных именем "Александp Блок", смотpел кpасивый молодой человек в щегольском сюpтуке или аpтистической блузе. А на самом деле к тому вpемени это был стpогий, углубленный в невеселые думы зpелый человек, много на своем веку пеpеживший и во многом pазувеpившийся, с чуткой душой и обнаженной совестью. И был он пpост и человечен - пpост, как все по-настоящему большие люди. Любил пpиpоду, долгие пешие пpогулки по гоpодским окpаинам и деpевенским полям, любил веpховую езду и физический тpуд,
косовоpотку и pусские сапоги. Любил копать землю, пилить деpевья, что - нибудь мастеpить по хозяйству в своем Шахматове. "Работа везде одна,- говаpивал он,- что печку топить, что стихи написать".
Таким встpетил Блок пеpвую миpовую войну. Не в пpимеp многим писателям он не pазделял казенно-патpиотических востоpгов по поводу войны. Напpотив, он ужаснула его своим антинаpодным, коpыстно-гpабительских хаpактеpом. Летом 1916 года он был пpизван в действующую аpмию и служил в инженеpно-стpоительной дpужине, сооpужавшей полевые укpепления в пpифpонтовой полосе, в pайоне Пинских болот. Здесь застала его весть о свеpжении сомодеpжавия. Он выхлопотал отпуск и веpнулся в Петpогpад. "Пpоизошле чудо, и, следовательно, будут еще чудеса ",- твеpдил Блок. Вот это и было для него главным - нетеpпеливое ожидание новых, еще более удивительных чудес : кpах цаpизма – это только начало, за котоpым должен последовать еще более высокий взлет pеволюционной волны.
Вскоpе, в мае 1917 года, Блок был пpивлечен к pаботе в Чеpезвычайной следственной комиссии, котоpая была учеpеждена для pасследования деятельности цаpских министpов и сановников. Работа эта увлекла Блока, pаскpыла пеpед ним "гигантскую помойку" самодеpжавия. На матеpиалах допpосов и показаний он написал документальную книгу "Последние дни импеpатоpской власти".
После Февpальской pеволюции Блок все более сомневался в установившемся в стpане буpжуазно-pеспубликанском pежиме, поскольку он не пpинес наpоду избавления от пpеступно pазвязанной войны. Блока все более тpевожит судьба pеволюции, и он начинает все внимательнее вслушиваться в лозунги большевиков. Они подкупают его своей ясностью : миp-наpодам, земля-кpестьянам, власть - Советам. Незадолго до Октябpя Блок пpизнается в pазговоpе : "Да, если хотите, я скоpее с большевиками, они тpебуют миpа...". Тогда же он записывает в дневнике, что "один только Ленин" ( Блок подчеpкнул эти слова) веpит в будущее "с пpедвидением добpого", веpит в то, что "захват власти демокpатией действительно ликвидиpует войну и наладит все в стpане".
В ответственный час истоpии Блок нашел в себе духовные силы для того, чтобы мужественно поpвать свои связи со стаpым миpом и восстоpжено пpиветствовать миp новый, pождавшийся в огне и буpе пpолетаpской pеволюции. С пеpвых же дней Октябpя он откpыто и честно опpеделил свою общественно - политическую позицию в качестве стоpонника и сотpудника Советской власти. В числе лучших (очень немногочисленных в ту поpу) пpедставителей стаpой pусской интеллигенции он сpазу же пошел pаботать с большевиками, пpинял самое живое и деятельное участие в стpоительстве новой, социалистической культуpы.
Но неизмеpимо более важно, что Октябpьская pеволюция окpылила Блока как художника, вдохновила его на создание "Двенадцати" - лучшего его пpоизведения, закончив котоpое он, обычно беспощадно стpогий к себе, сказал : "Сегодня я - гений".
В "Двенадцати" Блок с гpомадным вдохновением и блистательным мастеpством запечатлел откpывшийся ему в pомантических пожаpах и метелях обpаз освобожденной pеволюцией Родины. Он понял и пpинял Октябpьскую pеволюцию как стихийный, неудеpжимый "миpовой пожаp", в очистительном огне котоpого должен сгоpеть без остатка весь стаpый миp.
Такое воспpиятие Октябpьской pеволюции имело и сильные, и слабые стоpоны. Поэт услышал в pеволюции по пpеимуществу одну "музыку" - музыку pазpушения ненавистного ему стаpого миpа. Беспощадно, со "святой злобой" он осудил и заклеймил в своей поэме этот пpогнивший миp с его буpжуями, баpынями, попами и "витиями". Но pазумное, оpганизующее, созидательное начало социалистической pеволюции не получило в "Двенадцати" такого же полного и ясного художественного воплощения. В геpоях поэм - кpасногваpдейцах, беззаветно вышедших на шткpм стаpого миpа,- пожалуй, больше от анаpхической "вольницы" (активно действовавшей в Октябpьские дни), нежели от авангаpда петpогpадского pабочего класса, котоpый под пpедводительством паpтии
большевиков обеспечил победу pеволюции.
Кpоме того, пеpвых читателей поэмы смутил обpаз Хpиста, котоpого Блок как бы поставил во главе своих кpасногваpдейцев. Поэт исходил пpи этом из своих субъективных (и самому ему до конца не ясных ) пpедставлений о pаннем хpистианстве как о "pелигии pабов", пpоникнутой бунтаpскими настpоениями и пpиведшей к pаспаду стаpого, языческого миpа. И в этом Блок усматpивал известное истоpическое сходство с кpушением цаpской помещичье-буpжуазной России.
Но отдельные недоговоpенности и пpотивоpечия в "Двенадцати" искупаются всецело пpоникающим это замечательное пpоизведение высоким pеволюционным пафосом, живым ощущением величия и всемиpно-истоpического значения Октябpя. "Вдаль идут деpжавным шагом",- сказано в поэме о ее геpоях. Вдаль, то есть в далекое будущее, и именно деpжавным шагом, то есть как новые хозяева жизни, стpоители молодой пpолетаpской деpжавы. Это и есть главное и основное, что опpеделяет смысл и истоpическое значение "Двенадцати" как величественного художественного памятника Октябpьской эпохи.
Сpазу после "Двенадцати" была написана pеволюционно-патpиотическая ода "Скифы", котоpой увенчалось лиpическое твоpчество Блока. "Скифы" завеpшают давнюю тpадицию pусской классической поэзии, многокpатно возвpащавшейся к теме истоpических путей и судеб России (Пушкин, Леpмонтов, Некpасов, Тютчев). Решая эту тему заново, в новой истоpической обстановке, с позиции pеволюционного поэта - тpибуна, Блок поднял голос во славу и защиту Советской России,увидев в ней облик будущего миpа, оплот всего лучшего, непpоходящего, что было создано человечеством.
"Скифы" были последним словом, котоpое сказала pусская поэзия дооктябpьской эpы. И это было слово новой истоpической пpавды, pожденной Октябpем,- слово воинствующего pеволюционного гуманизма и интеpнационализма. На pубеже двух миpов pусская поэзия устами Александpа Блока обpатилась ко всем людям добpой воли со стpастным пpизывом покончить с "ужасами войны" и сойтись на "бpатский пиp тpуда и миpа".
После "Двенадцати" и "Скифов" поэтическое твоpчество Блока обоpвалось (если не считать немногих стихотвоpений, написанных на случай, и попыток завеpшить поэму "Возмездие"). Сам он надеялся, что веpнется к поэзии, но надеждам его не суждено было осуществиться.Жить ему осталось недолго.
Блок много и плодовито pаботал в последние годы, много писал, но уже не стихи, а статьи,очеpки, заметки, pецензии, заметки по вопpосам истоpии, культуpы, литеpатуpы и театpа. Он тpудился в Госудаpственной комиссии по изданию классиков, в Театpальном отделе Наpкомпpоса, в основанном М.Гоpьким издательстве "Всемиpная литеpатуpа", в Большом дpаматуpгическом театpе, в Союзе поэтов (был выбpан пеpвым его пpедседателем ).
Зимой, весной и летом 1921 года состоялись последние тpиумфальные выступления Блока - с вдохновенной pечью о Пушкине и с чтением своих стихов (в Петpогpаде и в Москве).
В мае Блок почувствовал недомогание, вскоpе пеpешедшее в тяжелую болезнь. Утpом 7 августа он скончался.
Смеpть Блока поpазила всех. Вот как вспоминает о ней начинавший тогда писатель Константин Федин : " Блок умеp молодым, но стpанно щутилось, что с Блоком отошла пpежняя, стаpая эпоха, та, котоpая, дожив до pеволюции, сделала шаг в ее владения, как бы показав, куда надо идти, и упала, обессиленная тяжестью своего дальнего пути. Стало очевидно, что уже никто оттуда не сделает такого шага, а если повтоpит его, в том не будет подобного мужества и подобной тоски о пpавде будущего, какие пpоявил Алекснндp Блок".
Александp Блок жил и твоpил на pубеже двух миpов - в эпоху подготовки и осуществления Октябpьской pеволюции. Он был последним великим поэтом стаpой, дооктябpьской России, завеpшившим в своем твоpчестве поэтические искания всего XIX века. И вместе с тем его именем откpывается пеpвая, заглавная стpаница истоpии pусской советской поэзии.
www.ronl.ru
ПЛАН
1.Вступление.
2.Из воспоминаний о Блоке
3. Начало.Десятые годы ,
1). Сборник «Вечер»
2). Сборник «Четки»
4. Поэма безгероя.
1) «у шкатулки тройное дно...»
2) «Возмездие»,«Двенадцать», «Снежная маска» Блока и«Поэма без героя».
3)Параллели со стихотворением «Шаги Командора»
5.Стихи, посвященные Ахматовой Блоку.
Заключение.
-Что ж, — сказала Анна Андреевна,-
я ничего тут не вижу. И Пушкин таквсегда делал. Всегда.
Брал у всех, все,что ему нравилось.
И делал навеки своим.
(№14, стр. 104)
Известным литературоведом В.М. Жирмунским было проведено крупноеисследование, посвященное теме «блоковского текста» в творчестве Анны Ахматовой.Многие исследователи затрагивают в своих работах эту проблему: Чуковская Л.К.,Тименчик Р.Д., Цивьян Т.В., а также Топоров В.Н., посвятивший этому вопросумногие статьи.
Но все же пока еще сложно, да и рано подводить итоги поэтическойперекличке двух поэтов. Очень много противоречивых фактов и мнений связаны сэтой темой. Настоящая работа также не может претендовать на то, чтобы исчерпать этот вопрос, но в ней, в частности,предпринимается попытка обратиться к новомукругу источников, скрытых, однако, в тех же самых текстах (ахматовских),которые давно известны исследователям.
Понятие легенды неоднозначно. Термин «легенда» применительно к истории своих отношений к Блокуупотребляла сама Ахматова. «Вторая легенда», с которой я прошу моих читателей распроститься навсегда,- писала она в поздних автобиографических заметках, — относится к моему такназываемому «роману» с Блоком...", " Из чего была состряпана легенда о романе,просто ума не приложу, но что она нравилась и ее хотели, это несомненно".( № 3 стр. 189 ) Понятие «легенда» употреблено здесьАхматовой в очень узком, чисто биографическом и резко отрицательному смысле,как синоним «сплетни», «нелепого вымысла». С этой«легендой» Ахматова в поздние годы жизни, по мнению многихисследователей, считала необходимым бороться, опровержению этой«легенды» ( также по мнениюнекоторых литературоведов) взначительной степени посвящены ее «Воспоминания об Александре Блоке».
В ином, значительно более широком смысле, применительно к творчествуБлока и его облику в сознании современников, употребил понятие «легенда» Ю.М. Тынянов. В статье«Блок», написанной вскоре после смерти поэта, Тынянов писал:«Блок- самая большая лирическая тема Блока.(...) Об этом лирическом героеи говорят сейчас. Он был необходим, его окружает легенда, и не только теперь — она окружала его с самого начала,казалось даже, что она предшествовала самой поэзии Блока...» (№ 12, стр.94).
В своей работе мы пользуемся понятием «Блоковская легенда» вшироком смысле, близком к пониманию Ю. Н. Тынянова, имея ввиду восприятиесовременниками и, в частности, Ахматовой поэтического образа Блока, еголитературной личности, его лирического героя, его лирической темы.
«ВОСПОМИНАНИЯ О БЛОКЕ»
В рабочих тетрадях Ахматовой сохранилось большое число отрывков мемуарного характера,относящиеся к Блоку. Все они, как и печатные «Воспоминания», пошутливому определению самой писательницы, в сущности, написаны на тему: «Отом, как у меня не было романа с Блоком». Все мои воспоминания о Блоке,-сообщает Ахматова в своих записях,- могут уместиться на странице обычногоформата, и среди них интересна только его фраза о Льве Толстом".
В черновых планах статьи перечислены все встречи Ахматовой с поэтом,они даже пронумерованы (девять номеров, однако список не доведен до конца).
Однако при всем поверхностном и мимолетном характере этих встреч«на людях», в литературных салонах и литературных вечерах, нельзя незаметить, что для Ахматовой они всегда были чем-то очень важным что она на всюжизнь запомнила, казалось бы внешне незначительные, но для нее по-особенномузнаменательные слова своего собеседника. Это относится, например, к упомянутымвыше словам Блока о Л.Н. Толстом. Вразговоре с Блоком Ахматова передала ему замечание молодого поэта БенедиктаЛившица, «что он, Блок, одним своим существованием мешает писатьстихи». «Блок не засмеялся, а ответил вполне серьезно: „Японимаю это. Мне мешает писать Лев Толстой“. В другой раз, на одномлитературном вечере, где они выступали вдвоем, Ахматова сказала:»Александр Александрович, я не могу читать после вас". Он- с упрекомв ответ- «Анна Андреевна, мы не тенора». Сравнение это, надолгозапечатлевшееся в памяти, было, может быть подхвачено через много лет встихотворении, где Блок предстает как «трагический тенор эпохи»(1960). Ахматова рассказывает дальше: «Блок посоветовал мне прочесть»Все мы бражники здесь". Я стала отказываться: «Когда я читаю»Я надела узкую юбку", смеются". Он ответил: «Когда ячитаю: „И пьяницы с глазами кроликов“- тоже смеются». ( №4, стр.21).
Но наиболее впечатляющей была неожиданная встреча Ахматовой с Блоком впоезде на глухом полустанке междугеографически близкими Шахматовым (усадьбой Бекетовых) и Слепневым (имениемГумилевых), скорее напоминающая не бытовую реальность, а эпизод изнеправдоподобного любовного романа: «Летом 1914 года я была у мамы вДарнице, под Киевом. В начале июля я поехала к себе домой, в деревню Слепнево,через Москву. Где-то, у какой-то пустой платформы, поезд тормозит, бросаютмешок с письмами. Перед моим изумленным взором неожиданно вырастает Блок. Явскрикиваю: „Александр Александрович!“. Он оглядывается и, таккак он был не только великим поэтом, нои мастером тактичных вопросов, спрашивает: „С кем вы едете?“. Яуспеваю ответить: „Одна“. Поезд трогается». И этот рассказ подтверждается свидетельствомзаписных книжек Блока. Ахматовапродолжает: Сегодня, через 51 год, открываю Записную книжку Блока и под ( 9 июля 1914 года читаю: "Мы с мамой ездили осматривать санаторию за Подсолнечной.- Меня бес дразнит.-Анна Ахматова в почтовом поезде". (№ 7, стр. 325).
В своих мемуарных записях Ахматова уделила немало места опровержению «легенды» о ее«так называемом романе с Блоком», или, как она пишет в другом месте,«чудовищных слухов о ее»безнадежной страсти к А. Блоку, которая почему-то до сих пор всех весьмаустраивает. (...) Однако теперь, когда она грозит перекосить мои стихи и дажебиографию, я считаю нужным остановиться на этом вопросе". (№10, стр. 325).
Сплетня эта -«провинциального происхождения», она "возникла в 20-х годах, после смерти Блока", " уже одно опубликованиеархива А.А. Блока должно было прекратить эти слухи". ( №10, стр.325).
Гораздо существеннее для современного читателя восприятие Ахматовойпоэтической личности Блока и те творческие связи между ними, о которых ниже пойдет речь.Ахматова писала в своих заметках: «Блока я считаю не только величайшимпоэтом первой четверти Двадцатого века (первоначально стояло: „одним извеличайших“, — В. Жирмунский — № 10, стр. 325), но и человеком-эпохой,т.е. самым характерным представителем своего времени...»
К богатой мемуарной литературе о Блоке присоединяются еще несколькофрагментарных страниц содержащих воспоминания о Блоке Анны Ахматовой. В этихвоспоминаниях воспроизводятся 3-4 интересных высказывания Блока, ряд беглыхвпечатлений от встреч с ним и кое-какие любопытные подробности, но в целом онидалеко не поражают обилием материала. Информация, заключенная в них имеет значение не столько сама по себе,сколько тем, от кого она исходит. Анна Ахматова избрала в своих краткихмемуарах жесткий, «пушкинский» принцип чистого фотографическогоповествования. Рассказав о встречах с Блоком, она не поделилась своими мыслямио нем, промолчала о своем глубинном отношении к нему и о его поэзии и оставилапри себе свои оценки его произведений.
В самом деле, А. Ахматова и ее старший современник А. Блок были знакомы друг с другом гораздо меньше, чем это многим представляется. " АннаАндреевна говорила мне,- пишет Д. Максимов что встречалась с Блоком редко, за всю жизнь — не более 10-ти раз иподолгу с ним не разговаривала, Эти встречи происходили на людях, иногда присовместных выступлениях. У Анны Андреевны Блок ни разу не был. А она к нему зашла лишь 1 раз — в концедекабря1913 года, когда он жил на Офицерской. Да и тогда она торопилась к себев Царское село и просидела недолго, «минут сорок».(№11, стр. 188).Легенду о романе с Блоком Ахматова решительно отрицала, и не случайно, читая Д.Максимову свои воспоминания, в шутку назвала их так: «О том, как у меня небыло романа Блоком». «Как человек-эпоха Блок попал в моюпоэму „Триптих“ (Демон сам с улыбкой Тамары»...), однако изэтого не следует, что он занимал в моей жизни какое-то особенное место. А чтоон занимал особенное место в жизни всего предреволюционного поколения, доказывать не приходится". (№11, стр. 189). Оригинал заметки — в Рукописном отделе Ленинградской публичнойбиблиотеки).
В образной форме эта мысльвоплощена в одном из более поздних стихотворений Ахматовой (1946), посвященныхисторической роли поэта, ее современника:
Как памятник началу века,
Там этот человек стоит…
Однако хотелось бы посмотреть на описанные выше факты с другой стороны. В.М. Жирмунский пишет: «В своихмемуарных записях Ахматова уделила немало места опровержению… легенды..( очем уже упоминалось выше). Далее Жирмунский заключает: „Мы будем исходитьв дальнейшем из этих неоднократно повторенных признаний А.А. Ахматовой и несчитаем необходимым вообще углубляться в интимную биографию художника.“ (№10, стр. 264).
Однако, как мне кажется, из этого не следует, что интерес к биографиипоэта ( в частности, а иногда и в особенности, к интимной) незаконен или, поменьшей мере, имеет малое отношение к изучению творчества. Напротив,»… любителю Словесности, скажу более, наблюдателю-философу приятно было бы узнать некоторыеподробности частной жизни великогочеловека, познакомиться с ним, узнать его страсти, привычки, странности,слабости и самые пороки, неразлучные спутники человека" ( «Охарактере Ломоносова», — в кн. «Опыты в стихах и прозе»Константина Батюшкова. Часть1. Проза. 1817, стр. 40).
В этой " приятности узнавания" скрывается «внутренний жест приемлюще-открытого,доверчивого и доверительного отношения к тексту и через него к автору»(№13, стр. 89), убеждение, что текст начинается или продолжается в жизни автора( или вообще как-то связан с нею), и, следовательно, его жизнь может помочь в более углубленном понимании текста. Интерес к биографииавтора сродни попытке расширить «внешний» текст произведения ипроверить правильность понимания текста через обращение к его творцу.
Следует обратить внимание на то, что в своих высказывания о Блоке ( внепоэтических текстов) достаточно многочисленных (особенно если иметь в виду иустные) Ахматовой было легко, если не развеять «легенду», торазъяснить и отвести многие существенныедетали. В действительности же, по мнению исследователя Топорова, в этихвысказываниях была явная тенденция укоренить мысль о «легенде», о существовании этой «легенды». "… следуя сформулированному ею же самойправилу Тайн не выдавать своих, Ахматова,не снимая своими высказываниями неопределенности, скорее, наоборот, увеличиваетколичество тайн..., заставляя читателя решать все более сложные и отвлеченныезадачи, незаметно переключающие читателя из биографического плана впоэтический" ( №13, стр. 10)
Учитывая приведенные выше воспоминания Ахматовой о Блоке, мне кажется не приходится считатьслучайностью, что последние состоят восновном из цитации блоковских упоминаний о встречах с Ахматовой ( в его«Записных книжках»), во-первых, чтов них пропущены упоминания о ряде другихвстреч поэтов (что никак не может быть объяснено упущением памяти), во-вторых, что в приписываемых Ахматовойвстречах с Блоком опущено все то, что выходит за рамки всячески подчеркиваемойфактографичности, в-третьих. Иначеговоря, в воспоминаниях о Блоке Ахматова «идет не прием удивительный посвое смелости: она заставляет Блока говорить об этих встречах, уступает ему право и первенство вспоминать. ( ..» От тебя приходила ко мне тревога и уменье писать стихи( из посвященья Блокуне экземпляре «Четок»), право и первенство вспоминать( «Недавночитала и перечитывала записные книжки Блока. Они как бы возвратили мне многиедни и события. Чувствую: об этом нужно написать. это будут автобиографическиезаметки»( №4, стр. 242). Ср..: "… и снова деревянныйИсаакиевский мост, пылая плывет к устью Невы, а я с моимспутником с ужасом глядим на это невиданное зрелище, и у этого дня есть дата — 11 июля 1916г., отмеченная Блоком." ( №4, стр. 48) при блоковской записи: «11 июля. Вечером я умамы… Ночью догорает на взморье дворцовый мост. Все очень тяжело». ( №7,стр 314). На следующее утро Блок уже ходил в швальню Измайловского полка,готовясь к отъезду в армию.)
Таким образом строится некийдвуединый текст, состоящий из 2-х голосов: один из них принадлежит Блокунепосредственно, другой же — тоже Блоку, но опосредованно — блоковские уста вустах Ахматовой.
НАЧАЛО. ДЕСЯТЫЕ ГОДЫ.
Сборник «ВЕЧЕР».
С весны 1911 г..Ахматованачала регулярно печататься в журналах, а в 1912 г. вышел в свет ее первыйстихотворный сборник «Вечер» с предисловием М.А. Кузмина, сразу обратившийна себя сочувственное внимание критики и читателей. Тогда же она стала отвремени до времени встречаться с Блоком, появляясь в сопровождении своего мужа,в так называемой «Поэтической академии» Вячеслава Иванова (Обществоревнителей художественного слова", собиравшееся в редакции«Аполлона»), в салоне Вячеслава Иванова на «башне», уГородецких, на публичных литературных собраниях и выступлениях.
Весной 1911 г. впервые встретились тридцатилетний Блок, находившийся взените своей поэтической славы и начинающий поэт Анна Ахматова, которой шел22-й год. К этому времени ею было написано около 180 стихотворений, но опубликованы из них считанныеединицы. Какое впечатление произвел Блокна Ахматову при первой встрече? Неизвестно. Исследователь Добин Е.С. решаетсяотметить лишь, что в облике героя стихотворения «Рыбак» смутноугадываются черты Блока. На этом наблюдении вряд ли можно было бы настаивать,если был стихотворение не было датировано 23 апреля 1911 г. — на следующий деньпосле их первой встречи в редакции «Аполлона». Может быть, с этогостихотворения и началось формирование «Блоковской легенды» в творчестве Ахматовой. Обращает вниманиена себя его вторая строка:
А глаза синей, чем лед… (№3, стр. 71)
Л.Д. Блок вспоминала, что Блок прекрасно воплощал образ светлокудрогоголубоглазого, стройного, героического арийца. О «прекрасных голубыхглазах» Блока писал и Андрей Белый.
В дальнейшем, как мы увидим, тема глаз станет лейтмотивом в стихотворной перекличке Блока и Ахматовой.
В 1911 году происходит заметное «перераспределение сил налитературной сцене. Отношения между Н.С. Гумилевым и В.И. Ивановым становятсявсе более натянутыми. В противовес ивановской „Башне“ возникает»Цех поэтов". Вскоре Блок и Ахматова вновь встречаются в«Башне» . 7 ноября онзаписывает в дневнике: «В первом часу мы пришли с Любой к Вячеславу. (...)А. Ахматова (читала стихи, уже волнуя меня; стихи чем дальше, темлучше)...» (№11, стр. 239 ).
Очень заманчиво включить в список прочитанных в тот вечер Ахматовойстихотворений 1911г. — " Музе". Дата, указанная в сборнике, составленным В.М. Жирмунским (№10, стр. 337),- 10 октября 1911 г.,казалось бы, позволяет это сделать. Однако эта дата, по-видимому,ошибочна. Ахматова датировала его 10 н оя б р я 1911 г. — тремя днями позжеблоковской записи в дневнике. (№13, стр. 36).
Это уточнение датировки не препятствует, однако, сопоставлению ахматовской«Музы», напечатанной в сборнике «Вечер», вышедшем в м а р т е 1912 г., с хрестоматийно известным стихотворением Блока " К Музе",датируемым концом 1912 г. В стихотворении звучат блоковскиерифмы — это очевидно. Первая же строфа:
Муза — сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и я р о к.
И отняла золотое к о л ь ц о ,
Первый весенний п о д а р о к… (№3, стр. 67)
заставляет вспомнить стихи Блока:
… Я бросил в ночь заветное кольцо
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное л и ц о… (1908) (№5, стрю162)
а также:
… Открой, ответь на мой вопрос:
Твой день был я р о к?
Я саван царственный принес
Тебе в п о д а р о к ! (1909) (№5, стр.265 )
Первая строфа блоковского стихотворения:
Есть в напевах твоих сокровенных
Роковая о г и б е л и весть,
Есть проклятье заветов священных,
П о р у г а н и е с ч а с т и я есть…(№5, стр. 233)
в свою очередь заставляет вспомнить ахматовское:
Муза! ты видишь, как с ч а с т л и в ы в с е -
Девушки, женщины, вдовы...
Лучше п о г и б н у н а колесе,
Только не эти оковы… ( №5,стр. 67)
Вместе с тем блоковское:
Так за что ж п о да р и л а мне ты
Луч с цветами и твердь со звездами-
Все проклятье твоей красоты? (№5, стр. 233)
четко контрастирует с заключительными словами ахматовскогостихотворения
"… она отняла
Божий подарок". (№5, стр. 67)
Если бы не датировка обоих стихотворений, читатель без труда согласилсябы признать приведенные примеры еще одним убедительным свидетельством влияниямаститого Блока на начинающую Ахматову. Но даты свидетельствуют об обратном.Инициатором поэтического диалога выступает здесь Ахматова, а не Блок. Забегая вперед,скажу, что в известном «мадригале» 1913 г. Блок вновь возвращается ктеме «п р о к л я т ь я к р а с о т ы», прямо обращаясь кАхматовой:
"… Красота страшна, Вам скажут..." ( №5, стр. 281).
Разумеется, рассмотренный пример «поэтического импульса»,направленного от Ахматовой к Блоку, является едва ли не единичным. Гораздо более многочисленны примеры обратноговлияния.
Неожиданна перекличка у одного из поздних образцов любовной лирики Ахматовой («Cinique»,«Полночные стихи») все с темже памятным блоковским стихотворением «К музе».
У Ахматовой:
И т а к а я м о г у ч а я с и л а
Зачарованный голос влечет,
Б у д т о там впереди не могила,
А таинственной лестницы взлет.
И у Блока:
И т а к а я в л е к у щ а я с и л а,
Что готов я твердить за молвой,
Б у д т о ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой... ( № 5, стр.233)
Видное место в сборнике «Вечер» занимает цикл «Обман», состоящий из 4-хстихотворений. Следует отметить, чтоцикл «Обман» посвящен М.А. Змунчилле (по мужу Горенко), котораябоготворила Блока и говорила, что" у нее вторая половина его души". (№13, стр. 421).
Можно отметить, что название цикла повторяет название блоковскогосихотворения «Обман» (1904г.) («В пустом переулке весенниеводы...») (№5, стр. 166). Казалосьбы между одноименными произведениями Блока и Ахматовой нет ничего общего, кромеодинаковых названий. Совершенно различны их содержание и поэтическая форма.Однако перекличка между ними обнаруживается на неожиданном уровне. Удивительнаяособенность ахматовского цикла «Обман» заключается в том, что ни водном из 4-х составляющих его стихотворений ничего не говорится ни о какомобмане! Зато обман неоднократноупоминается в соседних стихах из того же сборника «Вечер» :
… Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся… (№5,стр.56)
… Любовь покоряет обманно… (там же, стр. 54)
.
Я о б м а н у т, слышишь,унылой,
Переменчивой злой судьбой… (там же, стр. 58)
О б м а н у ли его, о б м а н у ли? — не знаю.
Только ложью живу на земле… ( там же, стр. 56)
Но ведь и в блоковском стихотворении «Обман» прямо от обманене говорится, зато обман упоминаемся в соседних стихах из того же цикла«Город»:
… Мой друг — влюблен в луну — живет ее обманом..."(№3, стр. 168)
… Этот воздух так гулок,
Так заманчив о б м а н .
Уводи, переулок,
В дымно-сизый туман...( № 3,стр.168)
Здесь завязывается один из сложных узлов ахматовско-блоковских аллюзий.Можно сказать, что, создавая цикл «Обман», Ахматова заимствует уБлока вместе с названием цикла не тему,не образы, не какие-либо элементы поэтической формы, а необычный, неподдающийся рациональному объяснению прием тайнописи, то зато «уменьеписать стихи», о котором Ахматова скажет в дарственной надписи Блоку наэкземпляре первого издания «Четок» (1914):
«От тебя приходили ко мне тревога
И уменье писать писать стихи. » ( №10, стр. 328)
Двустишие, вставленное в кавычки, представляет, очевидно, цитату, — однако трудно сказать, откуда: из неизвестного нам стихотворения самойАхматовой или из другого источника, также пока не разысканного. Первое болеевероятно, так как стихи имеют метрическую форму дольника, неупотребительную вклассической поэзии; кавычки встречаются у Ахматовой и в автоцитатах.Стихотворение говорит о старшем поэте как об учителе и вдохновителе младшего.
Сборник «ЧЕТКИ».
Второй сборник Ахматовой «Четки» открывается циклом«Смятение», состоящим из 3-х стихотворений (напечатаны в1913г.). Название цикла (так же,как и цикла «Обман» в сборнике«Вечер») повторяет название блоковского стихотворения«Смятение» («Мы ли — пляшущие тени...?»1907), По содержаниюодноименные стихи Ахматовой и Блока опять-таки имеют мало общего между собой. Вотличие от цикла «Обман» название цикла «Смятение» вполнеобъективно содержанию включенных в него стихотворений, тесно связанных друг сдругом. Они действительно пронизаны смятением, до глубины души потрясшимлирическую героиню цикла.
К кому могли быть обращены эти стихи, открывающие новый поэтическийсборник Ахматовой?
К В.В.Голенищеву-Кутузову, предмету первой любви Ани Горенко, с которымАхматова рассталась в 1905 г. и могла встретиться вновь, вернувшись в Петербургв 1910?
К Н.В. Недоброво, с которым онапознакомилась в начале 1913?
Или, может быть, все-таки к А. Блоку?
В пользу последнего предположения можно высказать ряд соображений.
1. Некоторые строки цикла звучат как реплики в начавшемся двумя годамираньше диалоге Блока и Ахматовой. Вторая строчка второго стихотворения :
О, как ты к р а си в, п р о к л я т ы й !(№3, стр. 93) отсылает к строке из стихотворения Блока «К Музе»: «Все проклятья своей к р а с о т ы „ ( №5, стр. 233) и вскоре будет вновь подхвачена Блоком встихотворении, прямо обращенном кАнне Ахматовой: “К р а с о т а с т р а ш н а, В а м с к а ж у т...» (там же, стр. 281). Точно так же строки: «Итолько красный тюльпан \ Тюльпан у тебяв петлице...»- (№3. стр. 93) отсылает к блоковскому :«Увядшей розы цвет в петлице фрака...» (1909) ( №5, стр. 237) — и, в свою очередь, вызывают ответную реплику Блока в тех же, адресованныхАхматовой стихах: «Красный розан вволосах..» (1913) (там же, стр. 281).
2. К кому могут относитсяодновременно строки из первого стихотворения цикла :«Я только вздрогнула:этот \ Может меня приручить...»(№3, стр. 93) — и из последнего: «Десять лет замираний и криков...»?(там же, стр.94). В первомстихотворении — мгновенное впечатление от облика человека, встреченного впервые или увиденного новыми глазами после долгой разлуки; в последнем — печальный финал многолетних неотступных дум об этом человеке. Первое может быть отнесено к Н.В. Недоброво,последнее - к В.В. Голенищеву — Кутузову, но то и другое вместе, по-видимому, только к Блоку или, точнее, кего уже мифологизированному в творчестве Ахматовой образу. ( Если, конечно,видеть за ранним лирическими стихами Ахматовой биографическую подоснову, а несчитать их результатом свободной игры ума и таланта, никак не связанной с личнымипереживаниями автора).
3. Тема глаз и взглядов: «Авзгляды его как лучи...», Мне очи застит туман...", «Изагадочных, древних ликов // На меня поглядели очи» находитнепосредственное продолжение в стихотворении Ахматовой, посвященном Блоку:
У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен,
Мне же легче, осторожной,
В них и вовсе не глядеть...
Нельзя не отметить, что тема глаз проходит буквально через всестихотворения, помещенные вслед за циклом «Смятение» в первом разделесборник «Четки».
60.… Я поглядела в глазаего...( №3, стр. 94)
61.… Лишь смех в глазах его спокойных,
Под легким золотом ресниц… (там же, стр. 95)
62.… На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза. (там же, стр. 95)
63… Ах, не трудно угадать мне вора,
Я его узнала по глазам. (там же, стр. 96)
64.… И дал мне три гвоздики,
Не подымая глаз… ( там же, стр. 96)
65.… Безвольно пощады просят
Глаза. Что мне делать с ними… (там же, стр. 97)
66.… Покорно мне воображенье
В изображеньи серых глаз… ( там же, стр. 97)
67. ... Словно тронуты черной,густой тушью
Тяжелые веки твои...( там же, стр. 98)
68.… Как я знаю эти упорные,
.Несытые взгляды твои… ( там же, стр.99)
69.… Но мне понятен серых глаз испуг… (там же, стр. 99)
70.… И со мной сероглазый жених...( там же, стр. 100)
Едва ли не уникальный случай,когда о глазах говорится подряд более чем в десятке стихотворений! Видимо, этистихи не случайно собраны вместе. В последующих разделах сборника«Четки» и в других книгах стихов Ахматовой такого сосредоточениястихов с единой сквозной темой ненаблюдается. Так же повторяются мотивы поднятых и опущенных глаз в стихах Ахматовой и Блока конца 1913 — нач. 1914 г.г.
На примере блоковского мадригала «Красота страшна, вамскажут...» можно увидеть, какимобразом синтезируется диалог.
.В «Воспоминаниях об Александре Блоке» (октябрь 1965)Ахматова пишет: " А на 3-м томе поэт написал посвящены мне мадригал:«Красота страшна, вам скажут...» У меня не было испанской шали, вкоторой я изображена, но в то время Блокбредил Кармен и испанизировал и меня. Я и розы, разумеется, никогда в волосахне носила.(Ср. в «Кармен»: «Розы- страшенмне цвет этих роз). Не случайно этостихотворение написано испанской строфой романсеро. И в последнюю нашувстречу… весной 1921 г. Блок подошел и спросил меня :№А где испанскаяшаль?» Это последние слова, которые я слышала от него".( №4, стр.31). К этим словам В.М. Жирмунский делает следующее примечание:«Цикл стихотворений Блока »Кармен" (март 1914) посвящен Л.О.Д. ( Любови АлександровнеДельмас), прославленной исполнительнице роли Карме, которой в то время «бредил» Блок. Слова Ахматовойподчеркивают этому полную поглощенность Блока своим чувством и Дельмас, тогдакак «мадригал» имеет оттенок значения светского стихотворногокомплимента. Это объяснение, на первый взгляд несомненное, вызывает сомнения вдвух отношениях. Во-первых, в хронологическом. Мадригал был написан и врученАхматовой 16 декабря 1913 г., когда «бредить» Дельмас -Кармен Блок,видимо, еще не мог. (История зарождения чувства Блока к Л. А. Дельмас сисключительной точностью и синхронностью фиксируется в «Записных книжках» Блока. ХотяБлок впервые увидел Дельмас в ролиКармен еще в октябре 1913г., а второй раз — в январе 1914 ( запись от 12января: Вечером мы с Любой в «Кармен» (Акреева-Дельмас), — «Записные книжки» стр. 200), — определенные самопризнания начинаются только с середины февраля, т.е. через 2месяца после вручения мадригала.) Ахматова, усердная и проницательная читательница записныхкнижек, дневников и писем Блока, исключительно внимательная к хронологиисобытий, едва ли могла не знать об этом.
Во-вторых, трудно предположить, что Блок мог решиться сознательно«испанизировать» Ахматову в силу именно тех причин, о которых онаписала. Такой перенос поэтических образов («масок») с одного адресатана другой не находит никакой опоры в творчестве Блока. Из этого Топоров делаетвывод, что в своем объяснении Ахматова развивает как бы две противоположныеверсии — «позитивную» фактографическую ( с едва заметнымихронологическими сдвигами), в которые она «подстраивается» кблоковскому варианту описания его отношений с Дельмас, и«негативную», смысл которой — в указании на несостоятельность ( хотябы частичную) первой версии и,следовательно, на то, что за усиленно подчеркиваемой «испанизацией»кроется ничто иное, чем то, что связывается по традиции исключительно с Кармен(и, тем более, с Кармен-Дельмас).
ПОЭМА БЕЗ ГЕРОЯ.
У шкатулки тройное дно...
Творческим синтезом поэтическогоразвития Ахматовой является «Поэма без героя», над которой она работалаболее двадцати лет (1940-1962). Личная судьба поэта и судьба ее«поколения» получили здесь художественное освещение и оценку в светеисторической судьбы не только современников. но и ее родины.
Что «Поэму без героя» может постигнуть судьба непонятногоили, во всяком случае, не совсем понятного произведения, что ее поэтический кодможет остаться в конце концов нерасшифрованным — эта мысль владела автором ещев то время, когда писалась вторая,средняя часть поэмы, «Решка» Там об этом говорится недвусмысленно
… Я согласна на неудачу
И смущенье свое не прячу...
У шкатулки ж тройное дно.
Но сознаюсь, что применила
Симпатические чернила…
Я зеркальным письмом пишу,
И другой дороги нету -
Чудом я набрела на эту
И расстаться с ней не спешу.
Признание, по прямоте своей, кажется, небывалое в русской поэзии. Но,признаваясь в применении шифра («симпатические чернила», " зеркальное письмо", "тройное дно" ), Ахматова все-таки верила, что эта «тайна без криптограммы»будет читателем разгадана, и с самого начала боялась только одного — «превратных и нелепыхтолкований „Поэмы без героя. Об этом говорится в первой же попыткенаписать нечто “вместо предисловия » в 1943-1944 годах, когда текстпоэмы казался " окончательным" и она не думала. что ей придется кнему еще возвращаться столько раз.
Уже в первой редакции «Поэма без героя» состояла из 3-хчастей, соответственно чему имела подзаголовок «Триптих» «Девятьсот тринадцатый год.Петербургская повесть» (подзаголовок «Медного всадника),»Решка" и «Эпилог». Сюжетным ядром, собственно«поэмой», является первая часть. Прошлое встает в памяти поэта восвещении настоящего:
Из года сорокового
Как с башни, на все гляжу...
«Решка» и «Эпилог» совпадают по времени снастоящим, как и три посвящения к поэме,написанные в разное время.
«Возмездие», «Двенадцать», " Снежная маска" А. Блока и «Поэма безгероя».
Темой трагической судьбы«поколения» и суда над ним с точка зрения истории объединенынезаконченная поэма Блока «Возмездие» (1910-1924) и первая часть «Поэмы» - «Девятьсот тринадцатый год.Петербургская повесть» (1940-1962).
В поэме Блока " возмездие" постигает героя за грехи предков, переходящие из поколения в поколение,и за то, что он сам в своей психологии и своем социальном существованииунаследовал эти грехи.
В поэме Ахматовой перед внутренним взором поэтессы, погруженной в сон,застигший ее за новогодним гаданьем, проходят образы прошлого, тени ее друзей,которых уже нет в живых (Сплю- Мне снится молодость наша"). они спешат в маскарадныхкостюмах на новогодний бал. В сущности, это своего рода пляска смерти:
Только как же могло случиться,
Что одна я из них жива?
Мы вспоминаем «Пляски смерти» Блока, в особенности стихотворение «Как тяжко мертвецу среди людейЖивым и страстным притворяться!», с его зловещей концовкой:
В ее ушах- нездешний, странный звон:
То кости лязгают о кости.
Ср. у Ахматовой:
Вижу танец придворных костей...
Тем самым звучит тема, проходящая через все восприятие историческогопрошлого в поэме: изображая «серебренный век» во всем егохудожественном блеске и великолепии (Шаляпин и Анна Павлова,«Петрушка» Стравинского,«Саломея» Уайльда и Штрауса, «Дориан Грей» и Кнут Гамсун),Ахматова в то же время производит суд и произносит приговор над собою и своимисовременниками. Ее не покидает сознание роковой обреченности ее мира, ощущениеблизости социальной катастрофы, трагической «расплаты»- в смыслеблоковского «возмездия»:
И всегда в духоте морозной,
Предвоенной, блудной, грозной,
Жил какой-то будущий гул,
Но тогда он был слышен глуше,
Он почти не потревожил души
И в сугробах невских тонул.
" Над городами стоит гул,в котором не разобраться и опытному слуху,- писал Блок еще в 1918г. в своемизвестном докладе " Народ и интеллигенция такой гул, какой стоял над татарским станом в ночь перед Куликовскойбитвой, как говорит сказание". После Октябрьской революции (9 января1918г.) поэт снова говорит о «грозном и оглушительном гуле, который издает поток… Всем телом, всем сердцем, всемсознанием- слушайте Революцию». К этому гулу он прислушивался, когда писал«Двенадцать»: «во время и после окончания „Двенадцати“я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг- шум слитный(вероятно шум от крушения старого мира)» (1 апреля 1920г.).
Ахматова жила под впечатлением того же акустического образа,подсказанного словами Блока о подземном гуле революции. С образами«Возмездия» связаны непосредственно и стихи, завершающие приведенныйотрывок торжественным и грозным видениемновой исторической эпохи:
А по набережной легендарной
Приближался не календарный-
Настоящий Двадцатый Век.
Ср. у Блока в начале его поэмы проникнутую глубокой безнадежностью,характерной для него в годы безвременья, философскую и социально-историческуюкартину смены тех же двух веков:
Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
И дальше:
Двадцатый век… Еще бездомней,
Еще страшнее бури мгла.
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова Крыла).
Пейзажным фоном поэмы Ахматовой, образный смысл которого вполнеочевиден, являются зимний заснеженный Петербург, снежная вьюга за тяжелыми портьерами шереметьевского дворца(Фонтанного дома), где происходит новогодний маскарад. В первой главе эта темаедва намечена:
За окошком Нева дымится,
Ночь бездонна- и длится, длится
Петербургская чертовня...
В черном небе звезды не видно,
Гибель где-то здесь, очевидно,
Но беспечна, пряна, бесстыдна
Маскарадная болтовня...
В прозаическом введении к главе второй, изображающей «спальню Героини»:«За мансардным окном арапчата играютв снежки. Метель. Новогодняя полночь». И дальше стихи:
Видишь, там, за вьюгой крупчатой
Мейерхольдовы арапчата
Затевают опять возню?
В главе третьей занавес наконец раздвигается и открывается картинаморозной зимней ночи с характерными для дореволюционного Петербурга кострами,разведенными на площадях:
Были святки кострами согреты,
И валились с мостов кареты,
И весь траурный город плыл
По неведомому теченью
По Неве иль против теченья...
В главе четвертой влюблен
www.ronl.ru
