Реферат: Филосовские взгляды Вольтера. Философия вольтера реферат

Доклад - Франсуа Мари Вольтер

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА

Введение

Франсуа Мари Вольтеротносится к виднейшим мыслителям французского просвещения. Творчество Вольтеранастолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век сталиотождествлять с Вольтером. «Он был больше, чем человек. Он былвеком», — сказал о нём Виктор Гюго.

Вольтер оказал огромноевлияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века.Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёлпереписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённоевлияние на политику.

Вольтер был не толькофилософом, однако именно его философские взгляды представляют большой интерес.Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавшихна «просвещённость монархов и их приближённых», но и с тем, чтоВольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественноститого времени.

Часть 1.

Важное место в философииВольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можноотнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бограссматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машинуприроды” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмыдеятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняетсявечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само посебе, в силу своей разумной, благой и могущественной природы, разум, во многораз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.”Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разумвынуждает нас его признать и лишь безумие отрешится к его определению”), сам онвсё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё — движение, порядок, жизнь — образовалась сама собой, вне какого бы то ни былозамысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мыразумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще,значит человек получил эти способности от бога.”

Но чем дальше идёт Вольтер вподобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например,сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальшеуже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем большепишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “… давайтепоклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет,что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и неустремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни одинсмертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могутбыть приняты во внимание из-за своей противоречивости.

Вольтер считает, что Бог — “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх меремогущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и“существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать,например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобынастоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало изнастоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если быего творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но этанеобходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода — этовозможность действовать, а Бог — очень могущественен и поэтому самый свободный.Таким образом, по Вольтеру — Бог не всемогущий, а просто самый могущественный;не абсолютно, а самый свободный.

Такова вольтеровскаяконцепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнестик деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм иматериализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самимсобой и иметь отправную точку для размышлений.

Вольтер писал: ”Утешимся втом. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будемпродолжать исследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он изанимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходитк рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чёткоразделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философскиеспоры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.”В философских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственномопыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, чтофилософия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишьтогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичныхпринципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы позналинаше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя.Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способенразгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богом,ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводыфилософов противоречат канонам религии, но не вредят им.

Что же понимает Вольтер подсловом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчиваетофициальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильноотличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) — эторелигия, единящая нас с богом в награду за добро и разъединяющая запреступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместопреследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бытерпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщеерасположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род внарод братьев… Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений,сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям… не разрешала бы (своимслужителям) узурпировать… власть, способную превратить их в тиранов.” Именноэтого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной,причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительныхдоказательствах.”

Вольтер всегда крайненегативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принестигораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер — решительный противникрелигиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебяпокарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизмаявляется суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным патриотическимэнтузиазмом, но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком,когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступаютверующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй жевпадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду,первого же ничто не удерживает.”

“Наиболее глуп и зол тотнарод, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто онивыполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадкебезумия.” Суеверие для Вольтера — смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм жеВольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысяче крат гибельнее, ибоатеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизмпротивостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, — считаетВольтер, — это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм — порокглупцов. Вообще, атеисты — большей частью смелые и заблуждающиеся учёные.

Вообще-то, Вольтернеоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты“попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот,обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но все же,как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим.

Вольтер явно симпатизируетатеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так какобщество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вестиочень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили быв обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё времясравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читателю избрать меньшее зло, в товремя как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма.

Конечно, несмотря на это,нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богуи религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так доконца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать,что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизмлучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки,доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм ифанатизм — два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однакоатеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти,фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самоебольшее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частнойжизни, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможнымзлодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещидля человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную рукув выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, чтоВольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего.

Таким образом, атеизмВольтера — это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существованиеБога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбориз двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-такиубедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.

Часть 2.

Конечно и материализмВольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер,размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрении и т.п. витоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядамиматериалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материявечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материяпервична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, аматерия — благодаря воле Бога, так как пространство — необходимое средствосуществования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значитматерия существует не необходимо и получила своё существование от произвольнойпричины.”

Вольтер не согласен с тем,что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы исоставляющая всю Вселенную, так как не мог представить себе “обобщённой идеипротяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не привязывая своюмысль к песку, золоту и т.д. И если бы такая материя существовала, то не былобы причин, чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как ужебыло сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, нодавал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того,что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творилмир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, стольже вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не моглаобразоваться из небытия ..., из ничего ничто не происходит.” Последняя фраза — самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением,но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и непередавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно.Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение былобы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие в ней покоя оказалось быпротиворечием.” Это — один из аргументов, которые высказывал Вольтер противатеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама посебе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от иматериального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументовпротив довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотряна все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, чтодвижение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а всесущества без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзяназвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистическиеидеи ему чужды, — грешить против истины.

К тому же в своих суждениях одуше Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с утверждением отом, что человек состоит из двух сущностей — материи и духа, не имеющих ничегообщего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеручеловек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не являетсясубстанцией. Душа — это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своихрассуждениях о душе Вольтер близок к материалистам. “Способность чувствовать.припоминать, сочетать идеи — и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер неотрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могупознать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно употребляет здесьтермин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, помнению Вольтера, — это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей ичувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость иплотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа — не частьвселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога — тоже божество,но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так каквсе наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богом, их “ мыможем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мыимеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтерчитает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что немешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтерне знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек(совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти онсохранил “ свои органы, свою память… -все способности.” А этого непроисходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что посвоим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистамии материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни кдругому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаютсяот общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себятакие философские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-такиблизок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Богустроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и перевариванияпищи. Мысли и чувства — тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне,когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня… и япреклоняюсь перед Богом, помогающим мне мыслить, не зная при этом, какимобразом я мыслю.” Мысль у Вольтера — не творение материи, так как она необладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не естьсложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны наощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместонего. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства,идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, ноя это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразиечеловеческих чувств, как считает Вольтер, — это вовсе не следствие того, что унас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, аследствие того, что человек попадает в различные обстоятельства.

Вообще, чувства у Вольтеразанимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных философскихпонятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет,что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у наснет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи — от чувства опыта,” — вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобывынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а какминимум несколькими чувствами.

Несмотря на важную роль,отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю,что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда быллишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленнаяспособность — следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаюдумать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являютсянаши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память — способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-тонебольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширныепознания человека вытекают из единственной этой способности сочетать иупорядочивать таким образом наши идеи.”

Как уже говорилось, основнаяцель Вольтера — изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства,мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, повозможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом,каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашейволе”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, — “значит выпытывать уТворца его тайну.”

Большой интерес представляютвольтеровские размышления о жизни, об основных принципах её устройства, очеловеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, длятого времени, так как сейчас известны и более смелые идеи).

Вся наша жизнь — “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можембыть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делаютсправедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина;размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, какправило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которыекажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом делеинстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубыеорганы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, ктообладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.”

Все поступки людей Вольтеробъясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь,текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателемжизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей.Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Можетпоказаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как всеих поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав.Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его цельювсей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувствопорядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми егоотравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам,скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительногосвидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой издоровье.” Вольтер разделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбиемблагу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.”

Рассматривая человека, какобщественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на другихживотных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна иестественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто учеловека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличиеу животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум,любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти — суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческоеобщество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимызаконы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной меройнравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественныхпоступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, чтопомимо законов необходима вера в Бога, хотя она и оказывает малое влияние нажизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, неимеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайныхпреступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул отчеловеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимостьрелигии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию).

Вольтер отождествляетповиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноватьсяне людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, чтоповиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законымогут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохоеправление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либонедостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законыхорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящихего правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, нобезразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал,что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы сотношением творения к верховному существу,… почитать Бога в облике монарха — кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (илиподобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая вАнглии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал противреволюции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в другихстранах является лишь мятежом.”

Заключение.

Итак, если подвести итогвсему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьмапрогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественныммнением.

Вольтер одним из первых воФранции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком всочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основойвсего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и своисуждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнутьразум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние напрогрессивно настроенные умы Европы.

www.ronl.ru

Реферат - Философские взгляды Вольтера

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ФИНАНСОВАЯ АКАДЕМИЯ

ПРИ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ

РЕФЕРАТ

ФИЛОСОВСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА

Выполнил: студент Корнеев Алексей, ВМ2_1

Преподователь: Климов Анатолий Яковлевич

МОСКВА

1994

ПЛАН РАБОТЫ

1. Введение

2. Часть 1. Отношение Вольтера к религии и Богу

3. Часть 2. Основные положения философии Вольтера

4. Заключение

Введение

Франсуа Мари Вольтер относится к виднейшим мыслителям французского просвещения.Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. "Он был больше, чем человек. Он был веком", - сказал о нём Виктор Гюго.

Вольтер оказал огромное влияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века. Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёл переписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённое влияние на политику.

Вольтер был не только философом, однако именно его филосовские взгляды представляют большой интерес. Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавших на "просвещённость монархов и их приближённых", но ис тем, что Вольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественности того времени.

Часть 1.

Важное место в философии Вольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можно отнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бог рассматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машину природы” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмы деятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняется вечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само по себе, в силу своей разумной, благой и могущественной прироиды, разум, во много раз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.” Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разум вынуждает нас его признать илишь безумие отрешится к его определению”), сам он всё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё - движение, порядок, жизнь - образовалась сама собой, вне какого бы то ни было замысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мы разумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще, значит человек получил эти способности от бога.”

Но чем дальше идёт Вольтер в подобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например, сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальше уже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем больше пишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “...давайте поклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет, что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и не устремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни один смертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могут быть приняты во внимание из-за своей противоречивости.

Вольтер считает, что Бог - “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх мере могущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и “существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать, например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобы настоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало из настоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если бы его творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но эта необходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода - это возможность действовать, а Бог - очень могущественен и поэтому самый свободный. Таким образом, по Вольтеру - Бог не всемогущий, а просто просто самый могущественный; не абсолютно, а самый свободный.

Такова вольтеровская концепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнести к деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм и материализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самим собой и иметь отправную точку для размышлений.

Вольтер писал: ”Утешимся в том. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будем продолжать нсследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он и занимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходит к рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чётко разделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философские споры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.” В филосовских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственном опыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, что философия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишь тогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичных принципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы познали наше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя. Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способен разгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богм, ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводы философов противоречат канонам религии, но не вредят им.

Что же понимает Вольтер под словом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчивает официальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильно отличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) - это религия, единящая нас сбогом в награду за добро и разъединяющая за преступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместо преследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев... Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений, сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям... не разрешала бы (своим служителям) узурпировать ... власть, способную превратить их в тиранов.” Именно этого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной, причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительных доказательствах.”

Вольтер всегда крайне негативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принести гораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер - решительный противник религиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебя покарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизма является суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным птариотическим энтузазизмом,но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком, когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступают верующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй же впадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду, первого же ничто не удерживает.”

“Наиболее глуп и зол тот народ, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто они выполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадке безумия.” Суеверие для Вольтера - смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм же Вольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысячекрат гибельнее, ибо атеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизм противостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, - считает Вольтер, - это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм - порок глупцов. Вообще, атеисты - большей частью смелые и заблуждающиеся учёные.

Вообще-то, Вольтер неоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты “попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот, обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но всё-же, как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим.

Вольтер явно симпатизирует атеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так как общество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили бы в обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё время сравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читчтелю избрать меньшее зло, в то время как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма.

Конечно, несмотря на это, нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богу и религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так до конца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать, что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизм лучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки, доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм и фанатизм - два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однако атеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самое большее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частной жизне, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможным злодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещи для человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную руку в выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, что Вольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего.

Таким образом, атеизм Вольтера - это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существование Бога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбор из двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-таки убедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.

Часть 2.

Конечно и материализм Вольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер, размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрени и т.п. в итоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядами материалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материя вечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материя первична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, а материя - благодаря воле Бога, так как пространство - необходимое средство существования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значит материя существует не необходимо и получила своё существование от произвольной причины.”

Вольтер не согласен с тем, что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы и составляющая всю Вселенную, так какне мог представить себе “обобщённой идеи протяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не приязывая свою мысль к песку, золоту ит.д. И если бы такая материя существовала, то не было бы причин,чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как уже было сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, но давал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того, что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творил мир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, столь же вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не могла образоваться из небытия ..., изничего ничто не происходит.” Последняя фраза - самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением, но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и непередавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно. Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение было бы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие в ней покоя оказалось бы противоречием.” Это - один из аргументов, которые высказывал Вольтер против атеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама по себе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от иматериального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументов против довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотря на все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, что движение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а все существа без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзя назвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистические идеи ему чужды, - грешить против истины.

К тому же в своих суждениях о душе Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с уверждением о том, что человек состоит из двух сущностей - материи и духа, не имеющих ничего общего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеру человек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не является субстанцией. Душа - это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своих рассуждениях о душе Вольтер близок к матерналистам. “Способность чувствовать. припоминать, сочетать идеи - и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер не отрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могу познать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно упоребляет здесь термин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, по мнению Вольтера, - это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей и чувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость и плотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа - не часть вселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога - тоже божество, но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так как все все наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богм, их “ мы можем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мы имеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтер читает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что не мешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтер не знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек (совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти он сохранил “ свои органы, свою память ... -все способности.” А этого не происходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что по своим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистами и материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни к другому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаются от общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себя такие филосовские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-таки близок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Бог устроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и переваривания пищи. Мысли и чувства - тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне, когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня ... и я преклоняюсь перед Богм, поиогающим мне мыслить, не зная при этом, каким образом я мыслю.” Мысль у Вольтера - не творение материи, так как она не обладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не есть сложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны на ощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместо него. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства, идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, но я это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразие человеческих чувств, как считает Вольтер, - это вовсе не следствие того, что у нас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, а следствие того, что человек попадает в различные обстоятельства.

Вообще, чувства у Вольтера занимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных филосовских понятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет, что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у нас нет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи - от чувства опыта,” - вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобы вынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а как минимум несколькими чувствами.

Несмотря на важную роль, отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю, что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда был лишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленная способность - следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаю думать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являются наши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память - способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-то небольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширные познания человека вытекают из единственной этой способности сочетать и упорядочивать таким образом наши идеи.”

Как уже говорилось, основная цель Вольтера - изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства, мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, по возможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом, каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашей воле”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, - “значит выпытывать у Творца его тайну.”

Большой интерес представляют вольтеровские размышления о жизни, обосновных принципах её устройства, о человеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, для того времени, так как сейчас известны и более смелые идеи).

Вся наша жизнь - “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можем быть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делают справедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина; размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, как правило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которые кажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом деле инстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубые органы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, кто обладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.”

Все поступки людей Вольтер объясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь, текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателем жизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей. Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Может показаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как все их поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав. Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его целью всей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувство порядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми его отравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам, скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительного свидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой и здоровье.” Вольтер рызделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбием благу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.”

Рассматривая человека, как общественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на других животных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна и естественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто у человека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличие у животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум, любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти - суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческое общество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимы законы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной мерой нравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественных поступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, что помимо законов необходима вкро в Бога, хотя она и оказывает малое влияние на жизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, не имеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайных преступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул от человеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимость религии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию).

Вольтер отождествляет повиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноваться не людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, что повиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законы могут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохое правление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законы хорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящих его правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, но безразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал, что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы с отношением творения к верховному существу,... почитать Бога в облике монарха - кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (или подобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая в Англии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал против революции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в других странах является лишь мятежом.”

Заключение.

Итак, если подвести итог всему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьма прогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественным мнением.

Вольтер одним из первых во Франции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком в сочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основой всего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и свои суждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнуть разум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние на прогрессивно настроенные умы Европы.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1. Вольтер. Философские сочинения. Москва, Наука, 1989.

2. Артамонов С.Д. Вольтер и его век. Москва, Просвещение, 1980.

3. Ахимова А.А. Вольтер. Москва, 1970.

4. Философский словарь. Фролов И.Г. Москва, 1986.

referat.store

Реферат - Филосовские взгляды Вольтера

Введение Франсуа Мари Вольтер относится к виднейшим мыслителям французского просвещения.Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. "Он был больше, чем человек. Он был веком", - сказал о нём Виктор Гюго. Вольтер оказал огромное влияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века. Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёл переписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённое влияние на политику. Вольтер был не только философом, однако именно его филосовские взгляды представляют большой интерес. Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавших на "просвещённость монархов и их приближённых", но ис тем, что Вольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественности того времени. Часть 1. Важное место в философии Вольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можно отнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бог рассматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машину природы” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмы деятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняется вечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само по себе, в силу своей разумной, благой и могущественной прироиды, разум, во много раз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.” Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разум вынуждает нас его признать илишь безумие отрешится к его определению”), сам он всё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё - движение, порядок, жизнь - образовалась сама собой, вне какого бы то ни было замысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мы разумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще, значит человек получил эти способности от бога.” Но чем дальше идёт Вольтер в подобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например, сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальше уже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем больше пишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “...давайте поклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет, что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и не устремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни один смертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могут быть приняты во внимание из-за своей противоречивости. Вольтер считает, что Бог - “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх мере могущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и “существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать, например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобы настоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало из настоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если бы его творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но эта необходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода - это возможность действовать, а Бог - очень могущественен и поэтому самый свободный. Таким образом, по Вольтеру - Бог не всемогущий, а просто просто самый могущественный; не абсолютно, а самый свободный. Такова вольтеровская концепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнести к деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм и материализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самим собой и иметь отправную точку для размышлений. Вольтер писал: ”Утешимся в том. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будем продолжать нсследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он и занимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходит к рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чётко разделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философские споры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.” В филосовских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственном опыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, что философия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишь тогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичных принципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы познали наше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя. Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способен разгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богм, ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводы философов противоречат канонам религии, но не вредят им. Что же понимает Вольтер под словом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчивает официальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильно отличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) - это религия, единящая нас сбогом в награду за добро и разъединяющая за преступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместо преследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев... Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений, сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям... не разрешала бы (своим служителям) узурпировать ... власть, способную превратить их в тиранов.” Именно этого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной, причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительных доказательствах.” Вольтер всегда крайне негативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принести гораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер - решительный противник религиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебя покарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизма является суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным птариотическим энтузазизмом,но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком, когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступают верующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй же впадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду, первого же ничто не удерживает.” “Наиболее глуп и зол тот народ, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто они выполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадке безумия.” Суеверие для Вольтера - смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм же Вольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысячекрат гибельнее, ибо атеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизм противостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, - считает Вольтер, - это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм - порок глупцов. Вообще, атеисты - большей частью смелые и заблуждающиеся учёные. Вообще-то, Вольтер неоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты “попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот, обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но всё-же, как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим. Вольтер явно симпатизирует атеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так как общество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили бы в обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё время сравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читчтелю избрать меньшее зло, в то время как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма. Конечно, несмотря на это, нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богу и религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так до конца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать, что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизм лучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки, доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм и фанатизм - два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однако атеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самое большее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частной жизне, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможным злодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещи для человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную руку в выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, что Вольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего. Таким образом, атеизм Вольтера - это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существование Бога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбор из двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-таки убедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.

Часть 2. Конечно и материализм Вольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер, размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрени и т.п. в итоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядами материалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материя вечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материя первична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, а материя - благодаря воле Бога, так как пространство - необходимое средство существования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значит материя существует не необходимо и получила своё существование от произвольной причины.” Вольтер не согласен с тем, что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы и составляющая всю Вселенную, так какне мог представить себе “обобщённой идеи протяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не приязывая свою мысль к песку, золоту ит.д. И если бы такая материя существовала, то не было бы причин,чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как уже было сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, но давал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того, что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творил мир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, столь же вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не могла образоваться из небытия ..., изничего ничто не происходит.” Последняя фраза - самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением, но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и непередавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно. Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение было бы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие в ней покоя оказалось бы противоречием.” Это - один из аргументов, которые высказывал Вольтер против атеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама по себе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от иматериального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументов против довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотря на все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, что движение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а все существа без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзя назвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистические идеи ему чужды, - грешить против истины. К тому же в своих суждениях о душе Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с уверждением о том, что человек состоит из двух сущностей - материи и духа, не имеющих ничего общего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеру человек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не является субстанцией. Душа - это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своих рассуждениях о душе Вольтер близок к матерналистам. “Способность чувствовать. припоминать, сочетать идеи - и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер не отрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могу познать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно упоребляет здесь термин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, по мнению Вольтера, - это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей и чувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость и плотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа - не часть вселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога - тоже божество, но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так как все все наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богм, их “ мы можем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мы имеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтер читает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что не мешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтер не знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек (совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти он сохранил “ свои органы, свою память ... -все способности.” А этого не происходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что по своим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистами и материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни к другому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаются от общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себя такие филосовские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-таки близок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Бог устроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и переваривания пищи. Мысли и чувства - тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне, когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня ... и я преклоняюсь перед Богм, поиогающим мне мыслить, не зная при этом, каким образом я мыслю.” Мысль у Вольтера - не творение материи, так как она не обладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не есть сложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны на ощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместо него. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства, идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, но я это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразие человеческих чувств, как считает Вольтер, - это вовсе не следствие того, что у нас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, а следствие того, что человек попадает в различные обстоятельства. Вообще, чувства у Вольтера занимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных филосовских понятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет, что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у нас нет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи - от чувства опыта,” - вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобы вынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а как минимум несколькими чувствами. Несмотря на важную роль, отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю, что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда был лишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленная способность - следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаю думать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являются наши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память - способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-то небольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширные познания человека вытекают из единственной этой способности сочетать и упорядочивать таким образом наши идеи.” Как уже говорилось, основная цель Вольтера - изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства, мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, по возможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом, каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашей воле”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, - “значит выпытывать у Творца его тайну.” Большой интерес представляют вольтеровские размышления о жизни, обосновных принципах её устройства, о человеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, для того времени, так как сейчас известны и более смелые идеи). Вся наша жизнь - “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можем быть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делают справедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина; размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, как правило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которые кажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом деле инстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубые органы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, кто обладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.” Все поступки людей Вольтер объясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь, текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателем жизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей. Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Может показаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как все их поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав. Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его целью всей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувство порядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми его отравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам, скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительного свидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой и здоровье.” Вольтер рызделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбием благу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.” Рассматривая человека, как общественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на других животных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна и естественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто у человека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличие у животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум, любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти - суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческое общество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимы законы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной мерой нравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественных поступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, что помимо законов необходима вкро в Бога, хотя она и оказывает малое влияние на жизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, не имеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайных преступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул от человеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимость религии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию). Вольтер отождествляет повиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноваться не людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, что повиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законы могут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохое правление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законы хорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящих его правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, но безразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал, что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы с отношением творения к верховному существу,... почитать Бога в облике монарха - кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (или подобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая в Англии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал против революции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в других странах является лишь мятежом.” Заключение. Итак, если подвести итог всему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьма прогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественным мнением. Вольтер одним из первых во Франции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком в сочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основой всего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и свои суждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнуть разум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние на прогрессивно настроенные умы Европы.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. 1. Вольтер. Философские сочинения. Москва, Наука, 1989. 2. Артамонов С.Д. Вольтер и его век. Москва, Просвещение, 1980. 3. Ахимова А.А. Вольтер. Москва, 1970. 4. Философский словарь. Фролов И.Г. Москва, 1986.

www.ronl.ru

Реферат - Вольтер и философия французского Просвещения

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ УПРАВЛЕНИЯ ИМЕНИ СЕРГООРДЖОНИКИДЗЕ

Кафедра философии.

«Вольтер ифилософия Французского Просвещения »

                                                            Выполнил:    Фахрутдинов Ф.Р.

                                                                        Национальнаяэкономика

                                                                        4курс, 2 группа 

<span Times New Roman",«serif»">

<span Times New Roman",«serif»">Период развитияПросвещения может быть условно ограничен двумя датами: годом смерти Людовика

Кульминацией просветительскогофилософского течения  был примерно 1751год, в котором вышел в свет первый  томзнаменитой «Энциклопедии», не оставившей равнодушными ни врагов, ни друзей.

Французские философы середины ХVIIIв. выработали классическую форму просветительской идеологии, послужившейобразцом и примером для родственных им по духу мыслителей во многих странах – Северной Америке, России, Польше,Германии,– гдетакже сложились,  хотя ипо-разному, условия для антифеодальных выступлений. Более сложными былиотношения с британской  прогрессивноймыслью,– хотя в Англии просветительские идеи возникли раньше, но вследствиеопределенных  социальных причин лишь вослабленном виде, однако  философия Локкас ее анализом проблем человека многому научила зачинателей аналогичногодвижения на  континенте Европы, –Вольтера, Кондильяка  и  других. Но вскоре именно во Франции Просвещение и просветительский материализмполучили наибольшее развитие  и приобреликлассическую форму.

Каковы основные чертыпросветительской идеологии?  Прежде всегоэто убежденность в особой, решающей  ролисостояния просвещения и знаний в социальном развитии. Причина всех бедствий инесчастий людей,– заявляет Гельвеций,– состоит в невежестве.  Преодолеть свое печальное положение, выйти изнего  люди смогут только черезпросвещение, а рост его неодолим. В умах идет «скрытая и непрерывнаяреволюция  и… с течением времени самоневежество себя дискредитирует». Будучи основным рычагом устранения  феодальных отношений, деспотизма, фанатизма ипроизвола, просвещение, согласно данной концепции, воздействует либо с помощью«просвещенного монарха», «разумного мужа-правителя», либо путем постепенногораспространения знаний и истинных понятий в народе, что так или иначе определяющим образом скажется на дальнейшихсоциальных процессах. Ж.-Ж. Руссо возлагал главные надежды на развитиеморального  сознания, но и он не былсвободен от идеи «мудрого : законодателя».

Характернейшейособенностью мировоззренияПросвещения был специфический «рационализм» главнейших ее представителей, которыйможет быть выражен в  простой, нотребующей пояснения формуле «законы природы суть законы разума». При анализе этой формулы нужно учесть и тообщее, что было у нее с рационализмом Декарта (и отчасти с будущимрационализмом  Гегеля).

Общее заключалось в убеждении,что мир сложился  как стройное,внутреннее единое целое, в соответствии с простыми и логически связными законами механики.  Выдвинувшись на первое место среди другихнаук еще  в предыдущем столетии, механикавместе с примыкающими к ней ветвями математики и астрономией утвердила в умахученых и передовых философов стремление объяснить мир в ясных и самоочевидных понятиях. Кинематика, математика,логика составили неразлучную  троицу,которую рационализм ХVIIв. понял в смысле  отождествления ее звеньев: разумное сталипредельно  уподоблять механическому ивыводить одно из другого.  Гоббс усмотрелв обществе продукт целесообразно примененного искусства, то есть вариантмеханизма, построенного на основании доводов разума. Гольбах рассматривает природуи ее законы как учителя человеческого разума, его источник и мерило. Соединениедвух  путей тесно переплело «разумностьпознания» и «разумность природы»: в невежестве стали видетьнетолько  помеху на пути собственно познавательнойдеятельности, но и преграду на пути к установлению практически  разумного отношения к миру, а это последнеестали понимать как раскрытие некоей изначальной разумности  самого мироздания. Но деисты и материалистыпо-разному истолковали разумность мироздания,– для первых  она означала лишь проявление «мудрости»верховного  творца, а для вторых – нечтосовершенно иное.

 Иными словами, в мировоззрении Просвещениявырисовывается цепочка равенств: естественное = разумное = полезное = благое = законное = познаваемое =осуществимое. Эта цепочка выражает исторический и гносеологический оптимизмпросветителей, их натуралистическую ориентацию. Данную схему не разрушили нидеистические оговорки Вольтера  и Руссо,ни стремление последнего возвысить нравственное просвещение над чисто умственным,теоретическим.  По своей критическойнаправленности она соответствовала задачам времени и в применении ксовременной  действительности онаозначала, что положение во Франции середины ХVIIIв.«неразумно», но «разум» должен  победитьи восстановить свои права во всех областях жизни. Просветительская философия в своих приложениях была философиейсугубо «политической»: критика существующих порядков составляла ее главный нерв.  Но с этим в ней было связано ипротивопоставление  существующему того«естественного идеала», реализация которого утвердила бы в жизни «царстворазума». 

Вольтер (1694 – 1778) сыграл главную  роль в том, чтобы просветительскоедвижение развилось, окрепло и приобрело многих сторонников.Имя «Вольтер» было одним из 137 различных  псевдонимов Франсуа Мари Аруэ,обладавшегомногосторонними талантами философа,историка, драматурга,  романиста, поэта ипублициста. Как идеолог предреволюционной буржуазии, он открыл дорогу ее союзус другими слоями «третьего сословия», но его дворянский  камзол и привязанность к кругам просвещеннойзнати  обусловили немало компромиссныхчерт в его мировоззрении. Понятие «вольтерьянства» стало многоликим:  приверженцами его идей объявляли себя иаристократы, падкие на все модное и в силу этого кокетничавшие  антиклерикализмом, и действительные егопоследователи-просветители, увидевшие в нем признанного вождя  антиклерикальной партии. Враг деспотизма инасилия,  он защищал в то же время теориюпросвещенного абсолютизма и недоверчиво отнесся к буржуазной олигархии. ПризывВольтера, патриарха свободомыслия, «раздавите гадину!» гремел по всей стране,но сам он опасался широких, массовых движений и избегал участвовать в них.

Вольтерразвивал философские воззрения в духе «деизма разума». В рамках этих воззрений оннабросал  представление о боге как о«философе на троне неба»,  «великомгеометре» и «бесконечно искусном работнике», законодателе правил природы иморали и судье  над людьми. Бог повелелодин раз, и «вселенная повинуется постоянно». Правда, функции наказания ивознаграждения выходили за пределы «классических» деистических взглядов,согласно которым,– как остроумно  заметилВ. Гюго,– бог задремал в вольтеровском кресле, но не это было главным в ученииВольтера, ибо он  отрицал всякую пользуобрядов и молений. Главным  было то, чтоВольтер противопоставил свое учение христианству с его сказками о грехопадениии спасении и  бичевал моральные доктринывсех существующих «мировых» религий. В то же время с помощью социальных  аргументов он отвергал атеизм, полагая, чторелигия,  хотя бы и в самой абстрактной,деистической ее форме,  призвана бытьплотиной для чувств разбушевавшейся «черни». Впрочем, в 60-х годах Вольтер писал уже только о «вероятности»деизма, но в отношении атеизма остался при прежнем убеждении.

Вписьме г-же де Сен-Кюльен от 15 декабря 1766 г.  Вольтер замечает, что атеизм представляетсобой «самое  большое заблуждениеразума», не понимающего, что вселенная нуждается в своем «часовщике», а в  другом из своих писем два года спустяпровозгласил:  «Да сохранит нас бог отэтаких (ученых.– И. Н.) атеистов!». Вольтер пытался доказать ошибочностьатеизма в первой главе своих «Основ философии Ньютона» (1738) и в других сочинениях; но характерно, что в статье«Атеизм» сам же обращает внимание на социальные причины этого явления: своим жестоким  правлением тираны невольно заставляютугнетенных утратить всякую веру в бога и в божественный промысел.

Вистории философии ХVIIIв. Вольтер завоевал  себе местокак пропагандист сенсуализма Локка средифранцузских просветителей и какмыслитель, который остро сформулировал и поставил ряд проблем, хотя их ине  решил.

В видедилемм им были выдвинуты следующие три основные проблемы: (а) существует ли в мире зло и если  да, то каков его источник? (б) материальный илиже духовный источник присущ движению, жизни и сознанию?  (в) Имеет ли или же не имеет исключений всвоем действии фатализм?

Перваяиз этих трех проблем приобрела характер апории для Вольтера потому, что он ссамого начала на пути  к ее разрешениювозвел препятствие в виде понятия мудрого и справедливого божества, от которогоневозможно  ожидать зла. Сначала Вольтерв размышлениях по этому  поводу находилсяпод влиянием оптимизма Лейбница и  Шафтсбери. В повести Вольтера «Задиг,или судьба» спор  все же осталсянерешенным, и Вольтер сам не очень был уверен в предположении, согласно которому теперешнее  зло дает побеги грядущего добра.

Но вовторой половине 40-х  годов  обстановка во  Франции стала более мрачной.Людовик ХVотбросил  свои заигрывания с общественныммнением, и вновь начались преследования всякого вольномыслия, от которых  пришлось спасаться и Вольтеру. В 1757 г. былиздан  указ о смертной казни за всякоесочинение против религии и властей. Кроме того, Вольтер был потрясен известиемиз Португалии, где в 1755 г. произошла ужасная катастрофа, – океанская волна,высотой в 10 м, вызванная  подводнымземлетрясением, обрушилась на Лиссабон и погубила 35 тыс. человек, в том числе много женщин и  детей.

Вследующем году Вольтер выпускает в свет поэму «О разрушении Лиссабона, или проверка аксиомы «все  хорошо», а в 1759 г.– философскую повесть «Кандид, или оптимизм». В этих сочинениях Вольтер порвал с былым  наивным прекраснодушием: мир – это великаябойня, а  тот, кто верит во всеобщую гармонию,подобен каторжнику, развлекающемуся собственными цепями (спустя  десять лет Гольбах иронически назовет теориювсеобщего оптимизма «любовным опьянением». Получается, что либо бог невсемогущ, либо он полон зла,  если тольков этом зле не виноваты исключительно сами невежественные люди. В остроумной повести «Кандид»  героя преследуют всяческие беды, егонаставника, поучавшего, что лиссабонский вулкан находится в «наилучшем месте»,вешают иезуиты, а французы и прусаки «во славу божию»режут и грабят друг друга...

Своисомнения и колебания Вольтер подытожил в статье «Все хорошо» для «Философского словаря», направленной против Поупа и Лейбница. Этот словарь стал  важным дополнением к статьям, которые Вольтерписал  для «Энциклопедии» Дидро: в такназываемый Фернейский период (1757 – 1778) своейжизни он был наиболее  близок кфранцузским материалистам и сотрудничал с ними. Видимо, Вольтер хорошо понимал, что отрицание  всеобщего оптимизма подрывает не толькотеодицею, но  и просветительскую веру в«разумность природы» в том  смысле, чтоследование естественным законам гарантирует человеку счастье. Отсюда можно былоуже идти  дальше, выводя человеческуюисторию из-под власти  протежирующихлюдей законов природы. На этот путь невольно вступили сами классики французского материализма, исключившиеобщество из-под юрисдикции этих  законовпо крайней мере на десять веков, которые составляли феодальный период взападноевропейской истории. Но еще дальше продвинулся Руссо, у которого акцентна особые законы общественной жизни возник рука об руку с отрицанием аксиомы «все хорошо», ибо она ведет к апологиивсего существующего и к полной бездеятельности. В письме к Ш. Боннэ он писал: «Для целого было благом то, что мы стали людьми цивилизованными, так как мы сталитаковыми, но для нас было  бы лучше,конечно, таковыми не становиться» (64, 161). Что касается Вольтера, то он предоставил сделать дальнейшие выводыдругим философам и сам становился на полпути.

Впроблеме источника движения, жизни и сознании Вольтер остановился в бессилии перед сформулированной им дилеммой. Либовсюду действуют законы механики Ньютона и тогда жизнь и сознание являютсянеобъяснимым чудом, либо существуют и иные законы бытия, но  они непостижимы для разума. Впрочем,некоторый выход намечается, если признать, что у материи имеются  многие такие свойства, о которых мы и неподозреваем.

Вписьме де-Формону (1736) Вольтер писал о способностиматерии к мышлению. В «Микромегасе» он заявлял, чтона планете Сатурн, например, материя проявляет 300 своих атрибутов, а наСириусе их 2100. Все эти  атрибуты исвойства материя получила изначально.

Проблемапреодоления фатализма была самой острой и актуальной в связи с необходимостью обосновать активную  борьбу просветителей против церкви. В статье  «Судьба» Вольтер рассуждает так же, как иГольбах:  активность страстей человекаобусловлена фатально не  в меньшейстепени, чем пассивное поведение флегматичных и покорных созданий. Но в другихсочинениях он  склонился к допущению вповедении и решениях людей  некоторогочастичного фрагмента, в котором действует свобода воли, дарованная им богом. Если Декарт провел границу ежду детерминизмом и телеологией так,  что она совпала с границей между животными илюдьми,  то Вольтер попытался провести еевнутри самого человеческого сознания. Но где она именно проходит и как  осуществляется переход от одной формыповедения к  другой, для него осталосьсовершенно загадочным.

Принявошибочную цепочку рассуждений «для активности нужна свобода воли, а дляобеспечения последней нужен бог как высший principed’action», Вольтер  пришел к выводу: «еслиб бога не было, его надо было  бывыдумать!» Эту фразу повторил позднее в революционном Конвенте Робеспьер, и вгоды своей власти якобинцы принялись за истребление «гидры атеизма». Но сам Вольтерменьше всего думал заниматься пропагандой религиозных убеждений, и потомуразрешая третью  и две предшествующиепроблемы, он сохранил оговорки, оставляющие их нерешенными до конца. Это та скептически релятивистскаяпозиция, которая выражена в «Невежественном философе» (1766) и которая немешала  Вольтеру обратить свои силы наборьбу против «гадины» клерикального мракобесия. Он не раз заявляет, что  практическая деятельность людей важнее всехметафизических мудрствований. «Будем возделывать свой  сад!» – восклицает он в «Кандиде»,имея в виду, что следует трудиться и бороться. В труде счастье,– вторитему  Гельвеций, а потому рабочий и купецсчастливее своего  монарха.

Будучипредставителем предреволюционного классицизма, Вольтер сыграл определенную рольв истории французской эстетики. Он создал тот яркий и энергичный ораторскийстиль, которым пользовались деятели  1789г., а его трагедии «Брут» и «Смерть Цезаря» не сходили со сцены молодойФранцузской республики. Чувствуя ограниченность условных классицистскихканонов,  Вольтер в «Храме вкуса»апеллирует не к ним, но к природе – матери истинного художественного вкуса.Впрочем, он не создал единой эстетической системы.

СилаВольтера как философа была не в разработке положительного учения, а в критике прежней метафизики. Своим меткимпером он поражал старое, отжившее свой век, его сатира и насмешка былиубийственны для феодальной камарильи, смех Вольтера разрушил  больше, чем плач Руссо.

www.ronl.ru

Реферат - Франсуа Мари Вольтер

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА

Введение

Франсуа Мари Вольтер относится к виднейшим мыслителям французского просвещения. Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. «Он был больше, чем человек. Он был веком», — сказал о нём Виктор Гюго.

Вольтер оказал огромное влияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века. Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёл переписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённое влияние на политику.

Вольтер был не только философом, однако именно его философские взгляды представляют большой интерес. Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавших на «просвещённость монархов и их приближённых», но и с тем, что Вольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественности того времени.

Часть 1.

Важное место в философии Вольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можно отнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бог рассматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машину природы” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмы деятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняется вечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само по себе, в силу своей разумной, благой и могущественной природы, разум, во много раз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.” Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разум вынуждает нас его признать и лишь безумие отрешится к его определению”), сам он всё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё — движение, порядок, жизнь — образовалась сама собой, вне какого бы то ни было замысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мы разумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще, значит человек получил эти способности от бога.”

Но чем дальше идёт Вольтер в подобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например, сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальше уже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем больше пишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “… давайте поклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет, что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и не устремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни один смертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могут быть приняты во внимание из-за своей противоречивости.

Вольтер считает, что Бог — “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх мере могущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и “существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать, например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобы настоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало из настоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если бы его творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но эта необходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода — это возможность действовать, а Бог — очень могущественен и поэтому самый свободный. Таким образом, по Вольтеру — Бог не всемогущий, а просто самый могущественный; не абсолютно, а самый свободный.

Такова вольтеровская концепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнести к деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм и материализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самим собой и иметь отправную точку для размышлений.

Вольтер писал: ”Утешимся в том. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будем продолжать исследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он и занимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходит к рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чётко разделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философские споры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.” В философских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственном опыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, что философия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишь тогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичных принципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы познали наше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя. Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способен разгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богом, ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводы философов противоречат канонам религии, но не вредят им.

Что же понимает Вольтер под словом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчивает официальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильно отличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) — это религия, единящая нас с богом в награду за добро и разъединяющая за преступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместо преследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев… Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений, сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям… не разрешала бы (своим служителям) узурпировать… власть, способную превратить их в тиранов.” Именно этого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной, причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительных доказательствах.”

Вольтер всегда крайне негативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принести гораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер — решительный противник религиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебя покарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизма является суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным патриотическим энтузиазмом, но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком, когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступают верующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй же впадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду, первого же ничто не удерживает.”

“Наиболее глуп и зол тот народ, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто они выполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадке безумия.” Суеверие для Вольтера — смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм же Вольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысяче крат гибельнее, ибо атеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизм противостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, — считает Вольтер, — это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм — порок глупцов. Вообще, атеисты — большей частью смелые и заблуждающиеся учёные.

Вообще-то, Вольтер неоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты “попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот, обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но все же, как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим.

Вольтер явно симпатизирует атеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так как общество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили бы в обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё время сравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читателю избрать меньшее зло, в то время как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма.

Конечно, несмотря на это, нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богу и религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так до конца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать, что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизм лучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки, доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм и фанатизм — два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однако атеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самое большее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частной жизни, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможным злодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещи для человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную руку в выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, что Вольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего.

Таким образом, атеизм Вольтера — это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существование Бога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбор из двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-таки убедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.

Часть 2.

Конечно и материализм Вольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер, размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрении и т.п. в итоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядами материалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материя вечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материя первична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, а материя — благодаря воле Бога, так как пространство — необходимое средство существования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значит материя существует не необходимо и получила своё существование от произвольной причины.”

Вольтер не согласен с тем, что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы и составляющая всю Вселенную, так как не мог представить себе “обобщённой идеи протяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не привязывая свою мысль к песку, золоту и т.д. И если бы такая материя существовала, то не было бы причин, чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как уже было сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, но давал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того, что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творил мир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, столь же вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не могла образоваться из небытия ..., из ничего ничто не происходит.” Последняя фраза — самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением, но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и не передавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно. Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение было бы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие в ней покоя оказалось бы противоречием.” Это — один из аргументов, которые высказывал Вольтер против атеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама по себе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от и материального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументов против довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотря на все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, что движение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а все существа без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзя назвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистические идеи ему чужды, — грешить против истины.

К тому же в своих суждениях о душе Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с утверждением о том, что человек состоит из двух сущностей — материи и духа, не имеющих ничего общего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеру человек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не является субстанцией. Душа — это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своих рассуждениях о душе Вольтер близок к материалистам. “Способность чувствовать. припоминать, сочетать идеи — и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер не отрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могу познать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно употребляет здесь термин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, по мнению Вольтера, — это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей и чувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость и плотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа — не часть вселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога — тоже божество, но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так как все наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богом, их “ мы можем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мы имеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтер читает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что не мешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтер не знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек (совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти он сохранил “ свои органы, свою память… -все способности.” А этого не происходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что по своим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистами и материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни к другому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаются от общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себя такие философские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-таки близок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Бог устроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и переваривания пищи. Мысли и чувства — тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне, когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня… и я преклоняюсь перед Богом, помогающим мне мыслить, не зная при этом, каким образом я мыслю.” Мысль у Вольтера — не творение материи, так как она не обладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не есть сложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны на ощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместо него. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства, идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, но я это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразие человеческих чувств, как считает Вольтер, — это вовсе не следствие того, что у нас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, а следствие того, что человек попадает в различные обстоятельства.

Вообще, чувства у Вольтера занимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных философских понятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет, что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у нас нет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи — от чувства опыта,” — вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобы вынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а как минимум несколькими чувствами.

Несмотря на важную роль, отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю, что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда был лишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленная способность — следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаю думать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являются наши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память — способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-то небольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширные познания человека вытекают из единственной этой способности сочетать и упорядочивать таким образом наши идеи.”

Как уже говорилось, основная цель Вольтера — изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства, мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, по возможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом, каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашей воле”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, — “значит выпытывать у Творца его тайну.”

Большой интерес представляют вольтеровские размышления о жизни, об основных принципах её устройства, о человеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, для того времени, так как сейчас известны и более смелые идеи).

Вся наша жизнь — “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можем быть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делают справедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина; размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, как правило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которые кажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом деле инстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубые органы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, кто обладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.”

Все поступки людей Вольтер объясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь, текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателем жизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей. Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Может показаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как все их поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав. Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его целью всей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувство порядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми его отравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам, скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительного свидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой и здоровье.” Вольтер разделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбием благу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.”

Рассматривая человека, как общественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на других животных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна и естественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто у человека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличие у животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум, любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти — суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческое общество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимы законы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной мерой нравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественных поступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, что помимо законов необходима вера в Бога, хотя она и оказывает малое влияние на жизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, не имеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайных преступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул от человеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимость религии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию).

Вольтер отождествляет повиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноваться не людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, что повиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законы могут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохое правление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законы хорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящих его правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, но безразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал, что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы с отношением творения к верховному существу,… почитать Бога в облике монарха — кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (или подобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая в Англии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал против революции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в других странах является лишь мятежом.”

Заключение.

Итак, если подвести итог всему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьма прогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественным мнением.

Вольтер одним из первых во Франции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком в сочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основой всего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и свои суждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнуть разум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние на прогрессивно настроенные умы Европы.

www.ronl.ru

Реферат - Франсуа Мари Вольтер

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА

Введение

Франсуа Мари Вольтеротносится к виднейшим мыслителям французского просвещения. Творчество Вольтеранастолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век сталиотождествлять с Вольтером. «Он был больше, чем человек. Он былвеком», — сказал о нём Виктор Гюго.

Вольтер оказал огромноевлияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века.Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёлпереписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённоевлияние на политику.

Вольтер был не толькофилософом, однако именно его философские взгляды представляют большой интерес.Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавшихна «просвещённость монархов и их приближённых», но и с тем, чтоВольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественноститого времени.

Часть 1.

Важное место в философииВольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можноотнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бограссматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машинуприроды” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмыдеятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняетсявечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само посебе, в силу своей разумной, благой и могущественной природы, разум, во многораз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.”Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разумвынуждает нас его признать и лишь безумие отрешится к его определению”), сам онвсё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё — движение, порядок, жизнь — образовалась сама собой, вне какого бы то ни былозамысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мыразумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще,значит человек получил эти способности от бога.”

Но чем дальше идёт Вольтер вподобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например,сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальшеуже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем большепишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “… давайтепоклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет,что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и неустремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни одинсмертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могутбыть приняты во внимание из-за своей противоречивости.

Вольтер считает, что Бог — “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх меремогущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и“существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать,например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобынастоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало изнастоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если быего творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но этанеобходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода — этовозможность действовать, а Бог — очень могущественен и поэтому самый свободный.Таким образом, по Вольтеру — Бог не всемогущий, а просто самый могущественный;не абсолютно, а самый свободный.

Такова вольтеровскаяконцепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнестик деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм иматериализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самимсобой и иметь отправную точку для размышлений.

Вольтер писал: ”Утешимся втом. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будемпродолжать исследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он изанимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходитк рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чёткоразделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философскиеспоры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.”В философских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственномопыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, чтофилософия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишьтогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичныхпринципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы позналинаше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя.Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способенразгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богом,ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводыфилософов противоречат канонам религии, но не вредят им.

Что же понимает Вольтер подсловом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчиваетофициальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильноотличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) — эторелигия, единящая нас с богом в награду за добро и разъединяющая запреступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместопреследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бытерпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщеерасположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род внарод братьев… Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений,сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям… не разрешала бы (своимслужителям) узурпировать… власть, способную превратить их в тиранов.” Именноэтого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной,причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительныхдоказательствах.”

Вольтер всегда крайненегативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принестигораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер — решительный противникрелигиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебяпокарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизмаявляется суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным патриотическимэнтузиазмом, но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком,когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступаютверующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй жевпадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду,первого же ничто не удерживает.”

“Наиболее глуп и зол тотнарод, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто онивыполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадкебезумия.” Суеверие для Вольтера — смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм жеВольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысяче крат гибельнее, ибоатеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизмпротивостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, — считаетВольтер, — это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм — порокглупцов. Вообще, атеисты — большей частью смелые и заблуждающиеся учёные.

Вообще-то, Вольтернеоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты“попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот,обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но все же,как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим.

Вольтер явно симпатизируетатеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так какобщество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вестиочень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили быв обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё времясравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читателю избрать меньшее зло, в товремя как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма.

Конечно, несмотря на это,нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богуи религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так доконца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать,что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизмлучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки,доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм ифанатизм — два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однакоатеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти,фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самоебольшее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частнойжизни, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможнымзлодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещидля человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную рукув выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, чтоВольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего.

Таким образом, атеизмВольтера — это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существованиеБога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбориз двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-такиубедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.

Часть 2.

Конечно и материализмВольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер,размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрении и т.п. витоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядамиматериалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материявечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материяпервична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, аматерия — благодаря воле Бога, так как пространство — необходимое средствосуществования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значитматерия существует не необходимо и получила своё существование от произвольнойпричины.”

Вольтер не согласен с тем,что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы исоставляющая всю Вселенную, так как не мог представить себе “обобщённой идеипротяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не привязывая своюмысль к песку, золоту и т.д. И если бы такая материя существовала, то не былобы причин, чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как ужебыло сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, нодавал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того,что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творилмир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, стольже вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не моглаобразоваться из небытия ..., из ничего ничто не происходит.” Последняя фраза — самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением,но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и непередавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно.Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение былобы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие в ней покоя оказалось быпротиворечием.” Это — один из аргументов, которые высказывал Вольтер противатеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама посебе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от иматериального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументовпротив довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотряна все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, чтодвижение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а всесущества без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзяназвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистическиеидеи ему чужды, — грешить против истины.

К тому же в своих суждениях одуше Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с утверждением отом, что человек состоит из двух сущностей — материи и духа, не имеющих ничегообщего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеручеловек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не являетсясубстанцией. Душа — это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своихрассуждениях о душе Вольтер близок к материалистам. “Способность чувствовать.припоминать, сочетать идеи — и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер неотрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могупознать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно употребляет здесьтермин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, помнению Вольтера, — это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей ичувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость иплотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа — не частьвселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога — тоже божество,но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так каквсе наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богом, их “ мыможем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мыимеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтерчитает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что немешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтерне знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек(совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти онсохранил “ свои органы, свою память… -все способности.” А этого непроисходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что посвоим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистамии материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни кдругому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаютсяот общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себятакие философские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-такиблизок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Богустроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и перевариванияпищи. Мысли и чувства — тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне,когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня… и япреклоняюсь перед Богом, помогающим мне мыслить, не зная при этом, какимобразом я мыслю.” Мысль у Вольтера — не творение материи, так как она необладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не естьсложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны наощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместонего. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства,идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, ноя это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразиечеловеческих чувств, как считает Вольтер, — это вовсе не следствие того, что унас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, аследствие того, что человек попадает в различные обстоятельства.

Вообще, чувства у Вольтеразанимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных философскихпонятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет,что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у наснет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи — от чувства опыта,” — вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобывынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а какминимум несколькими чувствами.

Несмотря на важную роль,отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю,что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда быллишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленнаяспособность — следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаюдумать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являютсянаши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память — способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-тонебольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширныепознания человека вытекают из единственной этой способности сочетать иупорядочивать таким образом наши идеи.”

Как уже говорилось, основнаяцель Вольтера — изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства,мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, повозможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом,каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашейволе”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, — “значит выпытывать уТворца его тайну.”

Большой интерес представляютвольтеровские размышления о жизни, об основных принципах её устройства, очеловеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, длятого времени, так как сейчас известны и более смелые идеи).

Вся наша жизнь — “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можембыть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делаютсправедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина;размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, какправило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которыекажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом делеинстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубыеорганы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, ктообладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.”

Все поступки людей Вольтеробъясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь,текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателемжизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей.Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Можетпоказаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как всеих поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав.Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его цельювсей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувствопорядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми егоотравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам,скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительногосвидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой издоровье.” Вольтер разделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбиемблагу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.”

Рассматривая человека, какобщественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на другихживотных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна иестественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто учеловека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличиеу животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум,любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти — суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческоеобщество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимызаконы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной меройнравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественныхпоступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, чтопомимо законов необходима вера в Бога, хотя она и оказывает малое влияние нажизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, неимеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайныхпреступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул отчеловеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимостьрелигии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию).

Вольтер отождествляетповиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноватьсяне людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, чтоповиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законымогут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохоеправление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либонедостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законыхорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящихего правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, нобезразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал,что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы сотношением творения к верховному существу,… почитать Бога в облике монарха — кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (илиподобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая вАнглии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал противреволюции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в другихстранах является лишь мятежом.”

Заключение.

Итак, если подвести итогвсему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьмапрогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественныммнением.

Вольтер одним из первых воФранции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком всочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основойвсего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и своисуждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнутьразум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние напрогрессивно настроенные умы Европы.

www.ronl.ru

Реферат Философские взгляды Вольтера

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ФИНАНСОВАЯ АКАДЕМИЯ

ПРИ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ

РЕФЕРАТ

ФИЛОСОВСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА

Выполнил: студент  Корнеев Алексей, ВМ2_1   

Преподователь:   Климов Анатолий Яковлевич

МОСКВА

1994

ПЛАН РАБОТЫ 

1. Введение

2. Часть 1. Отношение Вольтера к религии и Богу

3. Часть 2. Основные положения философии Вольтера

4. Заключение

ВведениеФрансуа Мари Вольтер относится к виднейшим мыслителям французского просвещения.Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. "Он был больше, чем человек. Он был веком", - сказал о нём Виктор Гюго.

Вольтер оказал огромное влияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века. Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёл переписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённое влияние на политику.

Вольтер был не только философом, однако именно его филосовские взгляды представляют большой интерес. Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавших на "просвещённость монархов и их приближённых", но ис тем, что Вольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественности того времени.Часть 1.Важное место в философии Вольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можно отнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бог рассматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машину природы” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмы деятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняется вечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само по себе, в силу своей разумной, благой и могущественной прироиды, разум, во много раз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.” Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разум вынуждает нас его признать илишь безумие отрешится к его определению”), сам он всё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё - движение, порядок, жизнь - образовалась сама собой, вне какого бы то ни было замысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мы разумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще, значит человек получил эти способности от бога.”

Но чем дальше идёт Вольтер в подобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например, сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальше уже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем больше пишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “...давайте поклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет, что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и не устремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни один смертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могут быть приняты во внимание из-за своей противоречивости.

Вольтер считает, что Бог - “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх мере могущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и “существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать, например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобы настоящее не было подвержено постоянной текучести. чтобы будущее не вытекало из настоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если бы его творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но эта необходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода - это возможность действовать, а Бог - очень могущественен и поэтому самый свободный. Таким образом, по Вольтеру - Бог не всемогущий, а просто просто самый могущественный; не абсолютно, а самый свободный.                                                                                       

Такова вольтеровская концепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнести к деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм и материализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самим собой и иметь отправную точку для размышлений.

Вольтер писал: ”Утешимся в том. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будем продолжать нсследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он и занимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходит к рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чётко разделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философские споры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.” В филосовских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственном опыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, что философия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишь тогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичных принципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы познали наше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя. Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способен разгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богм, ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводы философов противоречат канонам религии, но не вредят им.

Что же понимает Вольтер под словом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчивает официальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильно отличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) - это религия, единящая нас сбогом в награду за добро и разъединяющая за преступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместо преследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев... Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений, сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям... не разрешала бы (своим служителям) узурпировать ... власть, способную превратить их в тиранов.” Именно этого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной, причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительных доказательствах.”

Вольтер всегда крайне негативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принести гораздо больше вреда, чем все атеисты. Вольтер - решительный противник религиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебя покарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизма является суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным птариотическим энтузазизмом,но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком, когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступают верующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй же впадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду, первого же ничто не удерживает.”

“Наиболее глуп и зол тот народ, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто они выполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадке безумия.” Суеверие для Вольтера - смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм же Вольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысячекрат гибельнее, ибо атеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизм противостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, - считает Вольтер, - это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм - порок глупцов. Вообще, атеисты - большей частью смелые и заблуждающиеся учёные.

Вообще-то, Вольтер неоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты “попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот, обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но всё-же, как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим.

Вольтер явно симпатизирует атеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так как общество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили бы в обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё время сравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читчтелю избрать меньшее зло, в то время как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма.

Конечно, несмотря на это, нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богу и религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так до конца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать, что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизм лучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки, доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм и фанатизм - два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однако атеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самое большее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частной жизне, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможным злодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещи для человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную руку в выборе между двумя этими чудищами.” Вывод очевиден, так как известно, что Вольтер превыше всего ценил разум и именно его считал основой всего.

Таким образом, атеизм Вольтера - это не привычный наш атеизм, категорически отрицающий существование Бога и всего того, что недоступно человеческому разуму, а скорее просто выбор из двух зол меньшего, причём выбор этот Вольтер сопровождает довольно-таки убедительными доказательствами того, что именно это зло является меньшим.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           Часть 2.

Конечно и материализм Вольтера тоже не есть материализм в прямом смысле этого слова. Просто Вольтер, размышляя над тем, что есть материя, какова её роль в мировоззрени и т.п. в итоге начинает придерживаться взглядов, которые в чём-то совпадали со взглядами материалистов (в частности, Вольтер был полностью согласен с тем, что материя вечна), а в чём-то отличались от них: Вольтер не согласен с тем, что материя первична и считает, что только пустое пространство существует необходимо, а материя - благодаря воле Бога, так как пространство - необходимое средство существования Бога. “Мир конечен, если существует пустое пространство, значит материя существует не необходимо и получила своё существование от произвольной причины.”

Вольтер не согласен с тем, что есть некая первичная материя, способная образовывать любые формы и составляющая всю Вселенную, так какне мог представить себе “обобщённой идеи протяжённой субстанции непроницаемой и не имеющей очертаний, не приязывая свою мысль к песку, золоту ит.д. И если бы такая материя существовала, то не было бы причин,чтобы из зёрен вырастали, например, киты.” Тем не менее, как уже было сказано выше, Вольтер, как и материалисты, считал, что материя вечна, но давал этому своё объяснение. По его словам вечность материи следует из того, что “нет никакой причины, по которой она не существовала бы ранее”, Бог творил мир не из ничего, а из материи, а “мир, в каком бы облике он не являлся, столь же вечен, как и Солнце.” “Я воспринимаю вселенную вечной, ибо она не могла образоваться из небытия ..., изничего ничто не происходит.” Последняя фраза - самая универсальная из аксиом Вольтера. Материя неразрывно связана с движением, но Вольтер считает материю инертной массой, она может лишь сохранять и непередавать движение, а не быть его источником, следовательно движение не вечно. Если бы материя “имела сама по себе хоть малейшее движение, это движение было бы ей внутренне присуще, а в этом случае наличие  в ней покоя оказалось бы противоречием.” Это - один из аргументов, которые высказывал Вольтер против атеизма, так как из этого следует, что раз материя не может двигаться сама по себе, значит она получает движение извне, но не от материи, а от иматериального существа, коим является Бог. Но Вольтер не приводит аргументов против довода о том, что движение абсолютно, а покой же относителен. Несмотря на все предыдущие доводы, Вольтеру, в конце концов, пришлось признать, что движение вечно, так как ни один закон природы не действует без движения, а все существа без исключения подчиняются “вечным законам”. Таким образом, нельзя назвать Вольтера материалистом, но и говорить о том. что материалистические идеи ему чужды, - грешить против истины.

К тому же в своих суждениях о душе Вольтер недалеко ушёл от материалистов: он не согласен с уверждением о том, что человек состоит из двух сущностей - материи и духа, не имеющих ничего общего между собой и соединённых только благодаря воле Бога. По Вольтеру человек мыслит не душой, а телом, следовательно душа смертна и не является субстанцией. Душа - это способность, свойства нашего организма. Вообще, в своих рассуждениях о душе Вольтер близок к матерналистам. “Способность чувствовать. припоминать, сочетать идеи - и есть то, что именуют душой.” Однако Вольтер не отрицает возможности существования неразрушимой души. Он пишет: “Я не могу познать их (Бога и души) субстанцию.” Вряд ли он случайно упоребляет здесь термин “субстанция” для души. Раньше он это категорически отвергал. Душа, по мнению Вольтера, - это не шестое чувство, так как во сне мы не имеем идей и чувств, следовательно она не материальна. Материя имеет протяжённость и плотность и должна была бы мыслить и чувствовать постоянно. Душа - не часть вселенской души, так как вселенская душа это Бог, а часть Бога - тоже божество, но человек со своей душой слишком слаб и неразумен. Души не может быть, так как все все наши способности к движению, мышлению, волеизлиянию даны нам Богм, их “ мы можем именовать душою, и мы обладаем потенцией мыслить, не имея души, как мы имеем потенцию производить движение, не будучи этим движением сами.” Вольтер читает, что душа смертна, хотя и признаёт, что не может этого доказать, что не мешает ему из-за отсутствия доказательств не верить в переселение душ. Вольтер не знает, сделал ли бог так, что душа человека бессмертна. Но чтобы человек (совокупность тела и души) стал бессмертным, нужно, чтобы после смерти он сохранил “ свои органы, свою память ... -все способности.” А этого не происходит, следовательно, бессмертие нереально. Таким образом, видно, что по своим размышлениям о душе и материи Вольтер находится где-то между идеалистами и материалистами. Его точка зрения не может быть отнесена ни к одному, ни к другому направлению, многие от приведённых высказываний существенно отличаются от общепринятого мнения. Можно сказать, что Вольтер, пытаясь осмыслить для себя такие филосовские понятия, как душа, материя, движение и т.п., довольно-таки близок к материалистам, хотя он и считает душу и мышление даром Божьим: “Бог устроил тело для мышления точно также, как устроил его для еды и переваривания пищи. Мысли и чувства - тоже божий дар, так как мы мыслим и чувствуем во сне, когда не контролируем своё поведение.” “Мои мысли не идут от меня ... и я преклоняюсь перед Богм, поиогающим мне мыслить, не зная при этом, каким образом я мыслю.” Мысль у Вольтера - не творение материи, так как она не обладает её свойствами (дробиться, например,), следовательно это не есть сложная материя, она- творение Бога. Все части человеческого тела способны на ощущения, и незачем искать в нём субстанцию, которая бы чувствовала вместо него. “Я совершенно не понимаю, с помощью какого искусства движения, чувства, идеи память и рассуждение размещаются в этом кусочке организованной материи, но я это вижу и сам для себя являюсь тому доказательством.” Разнообразие человеческих чувств, как считает Вольтер, - это вовсе не следствие того, что у нас несколько душ, каждой из которых мы способны чувствовать что-то одно, а следствие того, что человек попадает в различные обстоятельства.

Вообще, чувства у Вольтера занимают далеко не последнее место в его рассуждениях об основных филосовских понятиях, таких как “идеи”, “принципы”, “добро”, “свобода”. Например, он пишет, что все идеи мы получаем при помощи чувств от внешних объектов, то есть у нас нет ни врождённых идей, ни врождённых принципов. “Идеи - от чувства опыта,” - вот концепция, выдвинутая Вольтером, причём чувства всегда достоверны, но чтобы вынести правильное суждение, определение, надо воспринять его не одним, а как минимум несколькими чувствами.

Несмотря на важную роль, отводимую Вольтером чувствам, он, судя по всему, ставит мысль выше: “Я признаю, что не льщу себе мыслью, будто бы я имел идеи в том случае, если бы всегда был лишён всех моих пяти чувств; но меня не убедят в том, что моя мысленная способность - следствие пяти объединённых потенций, поскольку я продолжаю думать и тогда, когда теряю их одну за другой.” Нашими первыми идеями являются наши ощущения, потом появляются сложные идеи из ощущений и памяти (память - способность увязывать понятия и образы “и связывать с ними поначалу какой-то небольшой смысл”), затем мы подчиняем их общим идеям. Итак, “все обширные познания человека вытекают из единственной этой способности сочетать и упорядочивать таким образом наши идеи.”

Как уже говорилось, основная цель Вольтера - изучать то, что ему доступно. Поэтому, изучая идеи, чувства, мышление и т.п., он только делает попытку объяснить как они взаимосвязаны и, по возможности, установить их источник, но он считает, что “задаваться вопросом, каким образом мы мыслим и чувствуем, и как наши движения подчиняются нашей воле”, то есть механизмы возникновения идей и чувств, - “значит выпытывать у Творца его тайну.”

Большой интерес представляют вольтеровские размышления о жизни, обосновных принципах её устройства, о человеке и обществе. Здесь его взгляды весьма прогрессивны (естественно, для того времени, так как сейчас известны и более смелые идеи).

Вся наша жизнь - “удовольствие и страдание”, которые даны нам от Бога, так как мы сами не можем быть причиной собственных страданий. Хотя люди и считают, что всё делают справедливо и разумно, их поступками во всех случаях жизни руководит рутина; размышлению же они обычно предаются крайне редко, по особым случаям и, как правило, когда на него уже не осталось времени. Даже те действия, которые кажутся следствием воспитания и образованности ума, “Являются на самом деле инстинктами. Все люди ищут удовольствий, только те, кто имеет более грубые органы чувств, ищут ощущений, в которых душа не принимает участия; те же, кто обладает более утончёнными чувствами, стремятся к более изящным забавам.”

Все поступки людей Вольтер объясняет любовью к себе, которая “столь же необходима человеку, сколь кровь, текущая в его жилах”, а соблюдение собственных интересов он считает двигателем жизни. Наше самолюбие “подсказывает нам уважение к самолюбию других людей. Закон направляет эту любовь к себе, религия её совершенствует.” Может показаться, что Вольтер, вообще говоря, невысокого мнения о людях, так как все их поступки он объясняет низменными причинами, но, по-моему, он всё-таки прав. Ведь объясняя наши поступки стремлением к удовольствию, он не ставит его целью всей жизни. К тому же, Вольтер убеждён, что в каждом человеке заложено чувство порядочности “в виде некоторого противоядия от всех ядов, которыми его отравляют”; а чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно предаваться порокам, скорее наоборот, “подавляя свои пороки мы достигаем спокойствия, утешительного свидетельства собственной совести; отдаваясь порокам, мы утрачиваем покой и здоровье.” Вольтер рызделяет людей на два класса: “жертвующим своим себялюбием благу общества” и “полный сброд, влюблённый лишь в самого себя.”

Рассматривая человека, как общественное существо, Вольтер пишет, что “человек не походит на других животных, имеющих лишь инстинкт любви к себе”, для человека “характерна и естественная благожелательность, не замеченная у животных.” Однако, часто у человека любовь к себе сильнее доброжелательности, но, в конце концов, наличие у животных разума весьма сомнительно, а именно “эти его (Бога) дары: разум, любовь к себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности страсти - суть средств, с помощью коих мы учредили общество.” Ни одно человеческое общество не может существовать ни единого дня без правил. Ему необходимы законы, так как Вольтер считает, что благо общества является единственной мерой нравственного добра и зла, и удержать человека от совершения антиобщественных поступков может только боязнь кары законов. Тем не менее, Вольтер считает, что помимо законов необходима вкро в Бога, хотя она и оказывает малое влияние на жизнь. Существование общества атеистов маловероятно потому, что люди, не имеющие узды не способны к сосуществованию: законы бессильны против тайных преступлений, и нужно, чтобы “бог-мститель” карал тех, кто ускользнул от человеческого правосудия. При этом необходимость веры не означает необходимость религии (вспомним, что Вольтер всегда разделял веру и религию).

Вольтер отождествляет повиновение Богу и законам: “древняя максима гласила, что следует повиноваться не людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно, что повиноваться Богу означает следовать законам страны. Другое дело, что законы могут быть несовершенны или правитель может оказаться плохим, но за плохое правление люди должны ругать лишь себя и негодные законы, учреждённые ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других выполнять законы хорошие.” А если властитель злоупотребляет властью, то это вина людей, терпящих его правление. И если такое имеет место, то это хотя и плохо для людей, но безразлично для Бога. Вопреки общепринятому мнению, Вольтер всегда утверждал, что монарх- не помазанник божий: “отношения человека к человеку несравнимы с отношением творения к верховному существу,... почитать Бога в облике монарха - кощунство.” Вообще, Вольтер не видел необходимости в существовании монарха (или подобного ему правителя). Он писал, например, что форма правления, принятая в Англии, гораздо прогрессивнее, чем во Франции, и поэтому выступал против революции во Франции, так как “то, что в Англии становится революцией, в других странах является лишь мятежом.”Заключение.

Итак, если подвести итог всему написанному, можно сказать, что взгляды Вольтера в основном были весьма прогрессивны и новы для его времени, многие из них шли в разрез с общественным мнением.

Вольтер одним из первых во Франции начал претворять в жизнь позитивную программу, заложенную Локком в сочинении “Опыт о человеческом разуме”. Именно разум Вольтер считал основой всего и именно к нему он обращался, высказывая свою точку зрения и свои суждения. Вольтер не пытается разъяснить то, чего не в состоянии постигнуть разум. Может быть поэтому его философские взгляды оказали огромное влияние на прогрессивно настроенные умы Европы.

 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.1. Вольтер. Философские сочинения. Москва, Наука, 1989.

2. Артамонов С.Д. Вольтер и его век. Москва, Просвещение, 1980.

3. Ахимова А.А. Вольтер. Москва, 1970.

4. Философский словарь. Фролов И.Г. Москва, 1986.

bukvasha.ru

Смотрите также

• 
  Терроризм заключение реферата
• 
  Реферат про бокс
• 
  Ординалистский подход реферат
• 
  Земельный сервитут реферат
• 
  Династия тюдоров реферат
• 
  Реферат сша достопримечательности
• 
  Стивен хокинг реферат
• 
  Реферат стиль лофт
• 
  Реферат мысленный эксперимент
• 
  Реферат информационная перегрузка
• 
  Реферат вильгельм рентген