wreferat.baza-referat.ru

Реферат - Первая историческая форма позитивизма

В 30 — 40-е годы XIX в., во Франции возникла философская школа, которая тоже претендовала на создание «научной философии» и заявила о решительном разрыве с прежней философской («метафизической») традицией (о «революции в философии»). Этой школой и был позитивизм, основанный О. Контом (1798-1857).

Позитивистская философия Конта определенным образом связана с философией французского Просвещения XVIII в. Следуя просветителям, Конт высказал убеждение в способности науки к бесконечному развитию и в неограниченности предметной области, к которой применимы научные методы мышления. Осуществленная Контом классификация наук во многих отношениях может рассматриваться как реализация завета энциклопедистов.

По Конту, науки распределяются согласно естественной иерархии (энциклопедический закон): Математика — астрономия — физика — химия — биология — социология.

Психологию Конт разделяет на биологию и социологию; каждая из этих наук предполагает наличие элементарных фактов предшествующих наук. Конт ввел термин «социология»; благодаря ему социология впервые была разработана в определенную научную систему.

Основные принципы: от простого к сложному; от абстрактного к конкретному; временной. Он считал, что задача философии охватывать совокупность наук, познание наиболее общих законов, систематизация научных знаний. Нельзя свести одну науку к другой. Нельзя вывести все из одного принципа или закона. Роль философии — минимизировать число этих законов.

Законы науки: Всякое знание относительно, так как опыт не завершен.

Социальная концепция: Конт придумал социологию — наука об обществе. Человек в процессе своей жизни приспосабливается к условиям среды.

Социологическая концепция включает три раздела: Социальная статика. Социальная динамика. Политика.

Социальная статика -> государственные институты: семья, государство, церковь.

Функции семьи: преодоление природы эгоизма, воспитание.

Функции государства: порождение общественного духа.

Идеальная структура правления — соединение церкви и государства.

Социальная политика. Совмещение государства с церковью (нетрадиционные религии должны уйти в сторону). Философы и ученые — позитивные священники.

Однако позитивизм Конта примыкает не к последовательно материалистической ветви французского Просвещения, а к его агностическому, скептическому направлению. Это выражается и в подчеркивании подчиненности всей действительности строгим объективным законам, и в характере многих из включенных Контом в «синтетическую философскую науку» обобщений, которые часто качественно не отличаются от обобщений частных наук. А так как бессознательной предпосылкой естествознания XIX в. был материализм, то и некоторые обобщения, включенные в состав позитивистской философии, несли на себе сильный отпечаток естественнонаучного материализма. При этом позитивизм отличается и от философских концепции Тюрго и Даламбера: то, что у последних находилось па втором плане, у Конта превращается в ядро философии.

История «тяжбы» философии с наукой показала, как считает Конт, что всякие попытки «приспособить» «метафизическую» проблематику к духу научности заведомо обречены на провал. В качестве вывода из этой истории Конт предлагает признать, что наука не нуждается в какой-либо стоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Но из этого не следует, что для адекватного познания действительности достаточно отдельных, частных научных дисциплин. Существует объективная потребность в выявлении, раскрытии связи между отдельными науками, в создании их системы.

За общей наукой, раскрывающей связь отдельных наук, можно, по мнению Конта, сохранить название «философия». Однако эта новая наука не должна иметь ничего общего с традиционной философией, так как методы исследования старой и новой философии принципиально отличаются друг от друга. Построение «новой философии» является естественным продолжением той работы, которая совершается в специальных науках. Нет никаких ограничений степени общности формулируемых в них закономерностей; более или менее общие из них могут раскрывать сами специальные науки, а исследованием самых общих занимается философия, связанная с чисто научными обобщениями лишь рядом незаметных переходов. Таким образом, философия сводится к общим выводам из естественных и общественных наук.

Не такова, говорит Конт, традиционная философская «метафизика», проблемы которой не только не могут быть решены научным путем (т. е. на основании данных опыта и рационального рассуждения), но не могут быть даже поставлены, если следовать по пути конкретно-научного обобщения. Научная философия, по мнению Конта, не имеет дела с «метафизическими» проблемами и поэтому отвергает как идеализм, так и материализм. Пережитки «метафизики», к которым относятся, по мнению Конта, претензии на раскрытие причин и сущностей, должны быть удалены и из науки. К таким пережиткам он относит претензии науки на раскрытие причин явлений и на проникновение в их сущность. Наука не объясняет, а лишь описывает явления и, формулируя законы, отвечает не на вопрос «почему», а лишь на вопрос «как». Таким образом, Конт принципиально противопоставляет формулировку законов и выявлению причинных зависимостей. Первое он считает неотъемлемой чертой науки, второе — пережитком «метафизики».

Последовательное развитие этого тезиса О. Конта ведет к «феноменализму» и это означало бы не только «изгнание» из науки причинности, но и отрицание возможности раскрытия объективных, закономерных связей, т. о. признание точки зрения субъективного идеализма Юма. Желая сохранить связь с современной научной практикой, Конт делает это ценой явной непоследовательности.

Он сформировал закон трех последовательных стадий интеллектуальной эволюции человека: теологической (до 1300г.), метафизической (до 1800г.) и позитивной. На первой, теологической стадии все явления объясняется на основе религиозных представлений, вторая — метафизическая заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природы сущностями, причинами. Вторая стадия подготавливает третью — позитивную, для которой характерно объединение теории и практики, человек довольствуется тем, что благодаря наблюдению и эксперименту выделяет связи явлений и на основе тех связей, которые оказываются постоянными, формулирует законы. «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы избегать» — эти слова являются девизом позитивной науки.

Так же Конт утверждал: основной метод науки — феноменологический (описательное обобщение) заключается в постановке эксперимента, а затем попытки обобщить. Закон подчинения воображения наблюдению. Вся информация из наблюдения, т. е. должны строиться теоретические конструкции, которые хоть не сейчас, но потом должны экспериментально подтверждаться.

В процессе дальнейшего развития позитивизма все более четко выявлялась его феноменалистическая, субъективно-идеалистическая тенденция, роднившая его с юмизмом. Из науки постепенно выбрасывалась мировоззренческая проблематика и ослаблялось значение элементов естественнонаучного материализма. Об этом свидетельствуют философские учения крупнейших английских позитивистов XIX в.- Дж. С. Милля и Г. Спенсера, которые, существенно отличаясь в деталях от концепции О. Конта, вместе с тем в решении принципиальных философских вопросов вплотную примыкали к ней.

Г. Спенсер, используя в своих «синтетических» обобщениях открытия естествознания второй половины 19 в., объективной реальности, в сущность которой можно проникнуть лишь посредством религии, а не с помощью науки. Идея глобального эволюционизма (до Дарвина). Глобальный эволюционизм — физико-механический закон: перемещения в пространстве и во времени идут в определенном направлении от гомогенного (однородного) состояния к разнородному, к большей степени сложности, четкости и выделенности. Задача позитивных наук — ответить, как устроен этот мир. На вопрос, почему так? наука не должна отвечать. Философия становится сводом установленных, опробованных научных истин. Философия сводит знания воедино и знакомит с ними общественность. Стандартная концепция науки. Наука — постоянное приращение научного знания. Последующая теория включает в себя предыдущую как некое предельное место в новой теории.

Выделил три возможности происхождение мира: Мир сам по себе. Кто-то создал. Всегда есть и будет.

Но, как он утверждает, все эти три возможности никуда не годятся: человек не может понять как все из ничего. Это невозможно, так как невозможно представить (путает представление с понятием).

Его утверждения:

Все наши знания ограничены нашим опытом. Наш опыт имеет дело с тем, что произошло, а не с тем, что существует.

Наука имеет предел познания. Познаваемые явления: сходство и не сходство.

Непознаваема конечная причина мира, материя.

Прогресс в обществе связан с прогрессирующим разделением общественного труда.

Позитивная философия отличается от науки тем, что она закончена.

Наука — это отдельные категории.

Абстрактное знание — математика. Абстрактно-конкретные: физика, химия.

Движение по линии наименьшего сопротивления.

Теория эволюции основана на механике Ньютона.

Эволюционный процесс движения от однородного к разнородному и от хаоса к порядку от неопределенности к определенности). В конечном итоге в системе силы уравновешивают друг друга.

Эволюционная стадия сменяется стадией стабилизации. Система подвергается воздействию других систем -> возмущение -> развивается деградация, т. к. система замкнутая -> то цикличность.

Джон Стюарт Милль (1806-1873) известен своей системой индуктивной и дедуктивной логики. Продолжал традиции классического эмпиризма английских философов, развив его в позитивизм (в противоположность религиозно-недогматическому позитивизму Конта). Согласно его учению, основу своей философии составляет психология, которая устанавливает, что реально даны только соответствующие ощущения и представление о переходах или будущих возможных ощущениях. Понятия — это просто (языковые) названия (терминологические). Он отвергает силлогизм Аристотеля. Внешний мир в этом смысле — постоянная возможность сходных ощущений. Единственным источником познания является опыт, единственно допустимым приемом познания — индукция; она же лежит в основе умозаключения логики и аксиом математики; она должна устанавливать не причины, а только законы явлений. Милль различает науки о природе и науки о духе — психология, «этология», наука об обществе — и дает первую обстоятельную теорию экспериментальной науки о природе и описательного метода (он вывел четыре метода научной индукции).

В последнее десятилетие XIX в. позитивизм в своей первой исторической форме переживает кризис, который был вызван следующими обстоятельствами.

Во-первых, прогресс естественнонаучного знания обесценил многие из тех «синтетических» обобщений, которые рассматривались позитивизмом как вечное и неоспоримое приобретение науки. Естественнонаучный материализм с элементами механицизма (особенно сильными у Спенсера), нередко являвшийся фактической основой обобщения позитивизма XIX в., уже не мог удовлетворить науку и пришел на рубеже XIX и XX вв. в противоречие с новыми открытиями в физике и биологии, которые могли быть осмыслены только с позиций диалектического материализма.

Во-вторых, развитие науки, и в первую очередь коренная ломка понятий в физике на рубеже XIX-XX вв., а также интенсивное развитие психологических исследований, поставившее на повестку дня вопрос о связи этой науки с другими дисциплинами, изучающими человека и окружающий его мир (в частности, с физиологией и физикой),-все это заставило философию обратиться к изучению эмпирических и логических основ науки, т. е. тех самых «предельных» вопросов знания, от исследования которых всячески отстранялся О. Конт и многие его последователи.

Наконец, в-третьих, все попытки Конта и его последователей доказать объективную обоснованность предлагаемых ими этических идеалов и системы ценностей в рамках механистической и метафизической социологии не могли увенчаться успехом. Оказалось невозможным включить проблемы ценностей в сферу научного исследования, вывести «должное» из «сущего» и при этом сохранить позитивистский критерий научности.

Представителями первой, «классической» формы позитивизма 19 в., кроме Конта, были Э. Литтре, Г. Н. Вырубов, П. Лаффит, И. Тэн, Э. Ж. Ренан — во Франции; Дж. С. Милль, Г. Спенсер — во Великобритании. Немецкие позитивисты — Л. Фейербах, Дюринг, Йодль, Шуппе, Авенариус и др. Феноменологическими позитивистами (на идеях которых основываются неопозитивисты) называют Э. Маха, Корнеулиуса, Циена, Ферворна, которые только ощущения считают данными.

www.ronl.ru

Мои рефераты: Позитивизм как философское направление

Введение

Позитивизм – направление философии, зародившееся в 30-е – 40-е годы XIX в. и выступающее за то, чтобы философия была освобождена от научных черт и опиралась только на достоверное научное знание. По мнению позитивистов, философия должна исследовать лишь факты (а не их внутреннюю сущность), освободиться от любой оценочной роли, руководствоваться в исследованиях именно научным арсеналом средств (как и любая другая наука), опираться на научный метод.

Возникновение позитивизма было теснейшим образом связано с успехами различных наук – математики, физики, химии, биологии. Наука становилась все более популярной, оказывала огромное влияние на умы людей. К тому же в это время началось развитие науки как специфического нового социального института: она почти полностью освободилась из-под опеки церкви, ее идеи получали все большее общественное признание.

Наблюдение, сравнение и анализ экспериментальных данных, сам эксперимент требовали не просто своей оценки, но и оценки тех философских систем, которые считали научной истину, не связанную с эмпирическим опытом.

В своем развитии позитивизм прошел четыре основные стадии:

−          классический позитивизм;

−          эмпириокритицизм;

−          неопозитивизм;

−          постпозитивизм.

1. Классический позитивизм

1.1.            Огюст Конт

Основателем позитивизма считается Огюст Конт (1798–1857) – французский философ, ученик Сен-Симона. Показателен тот факт, что Конт, признанный «отец позитивизма», начинал свою карьеру как секретарь Сен-Симона, одного из редакторов знаменитой французской Энциклопедии, выход которой в свет знаменовал существенную перестройку ценностных ориентиров знания: ведь ее авторы и издатели ставили задачу собрать воедино и так или иначе упорядочить все без исключения знания обо всех без исключения вещах. Энциклопедия не проводила принципиальных различий между науками, искусствами и ремеслами и предоставила особое место всем людям, которые считались сведущими в своих областях знания. Алфавитное распределение сведений, конечно же, было в этом отношении самой подходящей, весьма «демократической», и к тому же весьма удобной для практического пользования формой представления знания − хотя отнюдь не оптимальной в смысле систематизации сведений по предметным областям. Отсюда то внимание к проблеме классификации знаний и наук, которое было свойственно практически всем философам этого периода − мы либо прямо находим классификации (таковы были «первые позитивисты» − Конт, Милль и Спенсер − их основные труды просто-напросто были вариациями на «энциклопедическую тему»), либо обнаруживаем косвенно, через изучение методов и предметов разных наук.

Конечно же, именно позитивистов следует считать наиболее радикальными противниками прежней философии − философии как «метафизики», как учения о скрытых причинах и недоступных взору непосвященных первоосновах мироздания.

Подлинная действительность − это именно явления, факты − без всякой «метафизической подпорки»; явления эти определенным образом соотносятся друг с другом в пространстве и времени (то есть скоординированы друг с другом и следуют друг за другом). Вот этими-то фактами и отношениями между ними и должна заниматься особая наука, философия, наводя порядок в знаниях о мире явлений.

Под таким углом зрения устанавливаемые наукой законы − только устойчивые отношения подобия и следования. Если ученый выходит за эти пределы − он перестает быть позитивным ученым и тонет в болоте негативной метафизики. Позитивный философ, соответственно, прежде всего критик метафизики − он слуга науки и воспитатель ученых − он пестует позитивное мышление, позволяющее ученому быть осмотрительным при выдвижении гипотез − если уж без них нельзя обойтись вообще. После критического разбора, которому позитивный философ подвергает научные достижения, все они превращаются в систему позитивного знания, в которой не остается ничего, кроме фактов и их отношений. Факты могут быть как единичными, так и обладать различной степенью общности. Факт − это и отдельное наблюдение, и основанное на многих наблюдениях понятие (которое обобщает материал наблюдений), и научный закон. Факты могут быть как конкретными (таковы наблюдения и законы частных наук), так и абстрактными − таковы факты математики.

Понятно, что и подлинное знание относительно нас самих тоже может и должно быть только позитивным – его, по мнению Конта, дает социология. В основании социологии лежат явления, относящиеся к нашему, человеческому, телесному и общественному положению. Психологию, которая основывалась бы на самонаблюдении, Конт не признает не то, что базисной, но даже вообще позитивной наукой.

Надо заметить, что понимание базисной науки у Конта тесным образом связано с его общей позитивистской установкой, с отвержением метафизической иерархии явления и сущностей. Поэтому базисных наук столько же, сколько самостоятельных областей явлений. Иначе говоря, Конт, признавая единство научного знания, считает его возможным только в форме энциклопедии.

Главное дело жизни Конта − это его шеститомный «Курс позитивной философии», который он систематично и упорно издавал на протяжении 12 лет − с 1830 до 1842 года, и последовавший затем четырехтомник «Система позитивной политики, или трактат по социологии, учреждающей религию человечности» (1851—1854).

Остановимся несколько подробнее на существенных моментах социально-политической конструкции Конта. Она представлена в трех разделах − как учение об условиях существования общества (включая функционирование социальных институтов) − «социальная статика»; как учение об изменении социальных систем − «социальная динамика»; и как программа социального действия − «социальная политика».

В первом разделе рассмотрены основные, по Конту, социальные институты (семья, государство, церковь) в отношении их места и роли в социальной системе. Базовой ячейкой общества Конт считал семью. Она выступает «либо как спонтанный источник нашего морального воспитания, либо как естественная база нашей политической организации. В своем первом аспекте каждая современная семья подготавливает общество будущего; в своем втором аспекте каждая новая семья продлевает жизнь настоящего общества».

Таким образом, семья − своеобразная «субстанция» социума, и одновременно носитель его идеи. Здесь человек учится «жить для других», преодолевая природный эгоизм. Государство выступает в качестве органа сохранения социальной солидарности и ее укрепления, оно есть выражение «общего духа» народа. Поэтому главная его функция − моральная, продолжением которой выступают и экономическое управление, и политическая деятельность. Идеальная структура социального управления − разделение функций моральной и политической власти, наилучшим образом существовавшее в середине века (церковь − государство) и должное возродиться в будущем. На роль интеллектуальной сердцевины будущей «церкви» Конт предназначал собственное учение, которое должно было обзавестись гражданскими обрядами и обычаями. Таковы основные идеи социальной статики.

Ведущая идея социальной динамики Конта − представление об общественном прогрессе, первичным фактором которого является нравственное совершенствование. Этот первичный фактор определяет в конечном счете «материальный прогресс» (улучшение внешних условий жизни), прогресс «физический» (биологическое совершенствование рода человеческого) и прогресс «интеллектуальный» (переход к «позитивной философии» как массовой идеологии). Развитие и здесь совершается по «закону трех стадий». Первая стадия − теологическая, длится до 1300 года. Она делится на три этапа: фетишизм, политеизм и монотеизм. Вторая стадия − метафизическая − охватывает период от 1300 до 1800 года. Она переходная, здесь происходит разложение традиционных верований и общественного порядка в результате философской критики (Реформация, Просвещение, Революция). Начало XIX века − постепенное рождение «промышленной», позитивной стадии. Она появляется в результате распространения идей альтруизма, социальности, «позитивной» философии.

Основной тезис социальной политики Конта − идея необходимости и неизбежности превращения «позитивной философии» в религию всего человечества. Здесь огромную роль призваны сыграть ученые и артисты, силами которых осуществляется сотрудничество разума и чувства; они трансформируются в «позитивных священников». В итоге их деятельности народы мира объединятся во Всемирную федерацию − со столицей в Париже. Интересно, что материальной силой, которая призвана осуществить все эти деяния, по Конту, является пролетариат, хотя институт частной собственности представлялся Конту священным и неприкосновенным, поскольку, по его мнению, только частная собственность поддерживает в людях стремление к увеличению материальных благ, то есть к производству.

Как нетрудно видеть, социология Конта далека от того, чтобы быть простым описанием фактов. В ней мы видим немало традиционного для прежних концепций социального развития − например, учение о семье как первичной ячейке общества. Даже главный пункт его теории, «закон трех стадий», был «открыт» чуть ли не за столетие до Конта его соотечественником Тюрго, и использовался в работах Сен-Симона. А этический «заряд» его социологии скорее роднит его концепцию с прежним философским идеализмом, хотя и низводит этический (идеальный) фактор до уровня «позитивного факта».

1.2. Джон Стюарт Милль

Учеником, другом и продолжателем дела О. Конта был Дж. Ст. Милль 1806–1873 гг.). Милль придерживается общей установки позитивизма, хотя уже не столько в плане энциклопедического упорядочения знания, полученного всем сообществом ученых, сколько под углом зрения разработки метода позитивных наук. В главном его произведении, «Система логики силлогистической и индуктивной», эта установка выражена уже в подзаголовке: «Обобщенный обзор принципов очевидности и методов научного исследования». Таким образом, перед нами не справочник научных знаний, а набросок теории науки.

Следует подчеркнуть несколько моментов принципиальных положений миллевского индуктивного метода, свидетельствующих о том, что в научном мышлении уже произошли серьезные мировоззренческие перемены по сравнению с классической наукой прошлого столетия. Милль, подобно Конту, считал, что всякое научное знание начинается с исследования единичных случаев и, в конечном счете, всегда останется исследованием некоторых совокупностей единичных случаев. Общее знание – не «исток»; оно результат обобщения. Последнее представляет собой переход от знания одного отдельного случая к знанию случаев, связанных друг с другом, то есть случаев, объединенных в группы. Этот процесс связывания, объединения и обеспечивается «аксиомой индукции» – упомянутым выше принципом непрерывности. Общие формулировки науки поэтому – не знания глубинной, единой сущности вещей, а только обобщения; поэтому они – «промежуточные положения» в процессе расширения опыта, «заметки для памяти», которые позволяют сделать прогресс науки не зависящим от объема человеческой памяти.

Признание индукции главным методом научного исследования не ведет к отвержению значения дедукции для науки – целиком отрицаются лишь ее метафизические основания. Само же построение научных теорий в виде дедуктивных систем практически полезно, поскольку облегчает использование науки для достижения технических результатов. Собственно, в этом ведь и состоит высшая цель науки.

1.3. Герберт Спенсер

Третьим классиком первого этапа позитивизма был Г. Спенсер (1820–1903), который и по алфавиту, и хронологически был последним в этой троице «позитивных философов». Основные работы Спенсера объединены в 5 томов «Системы синтетической философии», каждый из которых (за исключением первого, в котором рассматриваются общие положения его философии и соответственно, названного «Общие принципы») посвящены важнейшим достижениям частных наук: т. 2 – «Принципы биологии», т. 3 – «Принципы психологии», т. 4 – «Принципы социологии», т. 5 – «Принципы этики».

Как видно уже из названий, Спенсер не отдает пальму первенства по степени важности ни математике, ни физике, ни химии. В отличие от Конта, расположившего науки в порядке от «простого к сложному» и рассматривавшего в качестве образца теоретическую механику, для Спенсера образцом и базой является биология. Отсюда частые обвинения в биологизме, раздававшиеся в его адрес.

Кроме акцента на биологию в качестве образца, для Спенсера характерно еще одно отличие от контовского варианта позитивизма: если для Конта характеристики элемента в большой мере определены характеристиками целого, состоящего из элементов, то Спенсер, напротив, отталкивается от характеристик «единицы», от биологического и социального «атома», характеристики которых в процессе развития развертываются в систему. Для биологов, после открытия биогенетического закона Мюллера-Геккеля, это было очевидным фактом. Спенсер использует такую схему для объяснения социального развития – хотя и оговаривается, что речь здесь идет скорее об «аналогии». Однако аналогия ведет его достаточно далеко: с одноклеточным организмом, из которого, согласно эволюционной концепции в биологии, возникает весь мир растений и животных, Спенсер сопоставляет семью или «маленькую орду»; в ходе эволюции и там, и тут происходит «разделение труда», ведущее к специализации. Подобно тому, как в ходе индивидуального развития сложного биологического организма в результате прогрессирующего «разделения труда» между «вторичными» клетками образуется внешний, защитный слой клеток (эктодерма) и внутренний, обеспечивающий жизнедеятельность слой (энтодерма), в обществе, по мере разрастания семьи или «маленькой орды», возникает «военное сословие», отражающее внешние нападения, и женщины с рабами в качестве другого «слоя», выполняющего хозяйственные, «внутренние» работы. Затем, подобно тому, как из эктодермы возникает нервная система и мозг, из среды военных выделяются правители и т.д.

И еще одно важное отличие спенсеровского варианта позитивизма. Спенсер не только отмежевывается от «метафизики», отказываясь от претензий на постижение глубинной сущности явлений, не доступной опытному знанию, но и разделяет область «действительного» на два слоя – «непознаваемого» (аналог кантовских «вещей в себе») и «познаваемого», мира явлений, с которым имеет дело позитивная наука. При этом он не только признает, подобно Конту, историческую оправданность религии, но и не считает, что с развитием позитивной науки религия будет отодвинута на задний план, если не обречена на исчезновение. По «доброй британской традиции», он – сторонник примирения религии и науки путем разделения сфер компетенции. Борьбу науки против религии Спенсер осуждает как «историческую ошибку»: «...знание не может монополизировать сознание и... таким образом для нашего ума остается постоянная возможность заниматься тем, что лежит за пределами знания. Поэтому всегда должно найтись место для какой-нибудь Религии. Ибо религия во всех своих формах отличалась от всего остального тем, что предметом ее было то, что лежит вне опыта».

2. Эмпириокритицизм

В последнее десятилетие XIX в. позитивизм в своей первой исторической форме переживает кризис, который был вызван следующими обстоятельствами. Во-первых, прогресс естественнонаучного знания обесценил многие из тех «синтетических» обобщений, которые рассматривались позитивизмом как вечное и неоспоримое приобретение науки. Естественнонаучный материализм с элементами механицизма, нередко являвшийся фактической основой обобщения позитивизма XIX в., уже не мог удовлетворить науку и пришел на рубеже XIX − XX вв. в противоречие с новыми открытиями в физике и биологии, которые могли быть осмыслены только с позиций диалектического материализма.

Во-вторых, развитие науки и в первую очередь коренная ломка понятий в физике на рубеже XIX − XX вв., а также интенсивное развитие психологических исследований, поставившее на повестку дня вопрос о связи этой науки с другими дисциплинами, изучающими человека и окружающий его мир (в частности, с физиологией и физикой), − все это заставило философию обратиться к изучению эмпирических и логических основ науки, т. е. тех самых «предельных» вопросов знания, от исследования которых всячески отстранялся О. Конт и многие его последователи.

Наконец, в-третьих, все попытки Конта и его последователей доказать объективную обоснованность предлагаемых ими этических идеалов и системы ценностей в рамках механистической и метафизической социологии не могли увенчаться успехом. Оказалось невозможным включить проблемы ценностей в сферу научного исследования, вывести «должное» из «сущего» и при этом сохранить позитивистский критерий научности.

Все эти обстоятельства снова поставили вопрос о месте философии в системе наук и отвергли тот ответ на него, который предлагался представителями первого направления позитивизма. В результате возникает вторая историческая форма позитивизма − махизм, эмпириокритицизм (Э. Мах (1838—1916), Р. Авенариус (1843—1896) и др.). Второй позитивизм сохранил установку первого позитивизма − тезис о том, что действительным знанием является содержание положительных наук. Более того, второй позитивизм попытался усилить этот тезис, поставив задачу отработки методов отбора того материала позитивных наук, который должен по праву относиться к их содержанию, критериев, способных отсеять то, что включено в состав опытного знания, так сказать, по недосмотру.

Эмпириокритики наследовали антиметафизическую установку позитивизма Конта, Спенсера и Милля, внеся в нее, однако, весьма существенные коррективы. Если «первый позитивизм», расценивая традиционные философские онтологии, с их претензией на роль учения о глубинных основах мироздания, как досадную ошибку, предлагал просто-напросто отбросить всякую «метафизику» с пути научного познания и заменить ее совокупностью наиболее важных достижений конкретных, «позитивных» наук («физикой» в широком смысле слова), то «второй позитивизм» попытался радикально и навсегда избавить науку от опасности любых «метафизических болезней». Для этого, по их мнению, нужно было обнаружить источники метафизических заблуждений, содержащиеся в реальном познавательном процессе, а затем «очистить» научное знание от всего того, что этими источниками питается. В своей работе представители «второго позитивизма» стремились опереться на достижения тогда еще весьма молодой и столь же претенциозной «положительной» науки о человеческом сознании, психологии.

Таким образом, в позитивном плане они намеревались критически обобщить практику научного (в первую очередь естественно-научного) познания, обратив внимание на те эффективные приемы, которые были выработаны в ходе исторического развития положительных наук, и тем надежно обеспечить достоверность научных утверждений. Для этого, по их мнению, следовало методично, во всех деталях и вплоть до самых сокровенных истоков, проследить путь, по которому шла к своим выводам научная мысль, а затем скорректировать его, избавив от напрасных блужданий. Отсюда и то внимание к истории науки, которое, наряду с уважением к результатам экспериментальной психологии, отличало виднейших представителей этого течения.

В качестве критической программы они предлагали продемонстрировать наличие в философских и научных построениях не основанных на опыте (априорных) утверждений, а также «скачков мысли», разрывов в рассуждении, которые недопустимы для подлинной, хорошо устроенной, позитивной науки; устранив подобные утверждения и ликвидировав эти разрывы мысли, по их мнению, можно было бы и очистить науку от метафизических домыслов, и навсегда устранить возможность «метафизики».

Роль философии сводилась при этом к разработке оптимальных способов упорядочения (классификации) научных знаний и представления их в виде удобной для использования системы.

Ввиду своего субъективного идеализма эмпириокритицизм частично расходился с самими принципами позитивизма, в силу чего не получил широкого распространения.

Неопозитивизм

Неопозитивизм − одно из основных направлений западной философии (часто называется логическим позитивизмом), особенно активно себя проявившее в 30 − 60-е гг. XX в. (Р. Карнап, М. Шлик, О. Найрат, Г. Рейхенбах и др.). Основные идеи неопозитивизма были сформулированы в 20-е г. XX в. в рамках деятельности Венского кружка. Представители этой школы внесли определенный вклад в решение целого ряда сложных и актуальных философско-методологических проблем, например, роль знаково-символических средств в научном познании, возможности математизации знания, соотношение теоретического аппарата и эмпирического базиса науки и др.

Логические позитивисты приходят к выводу, что предметом философии не может быть даже теория познания, которая имеет все еще слишком мировоззренческий, слишком содержательный характер. Философия вообще, по их мнению, не имеет предмета, потому что она не содержательная наука о какой-то реальности, а род деятельности, сводящейся к анализу естественных и искусственных языков, − деятельности, преследующей две цели:

1) элиминировать из науки все не имеющие смысла рассуждения и псевдопроблемы, возникающие в результате неправильного употребления языка, нарушения его логических правил, обусловленного прежде всего теми или иными идеологическими запросами;

2) обеспечить построение идеальных логических моделей осмысленного рассуждения.

Вопросы, озадачивавшие «метафизиков» (по существу, все философско-мировоззренческие проблемы), относятся неопозитивистами к числу псевдопроблем и объявляются лишенными научного смысла, а поэтому всякая попытка их решения также квалифицируется как лишенная смысла. Идеальным средством аналитической философской деятельности они считают разработанный в XX в. аппарат математической логики.

Логический позитивизм спекулирует на реальных проблемах, поставленных развитием современной науки: осмысленность научных утверждений (проблема, остро вставшая, например, в связи с появлением теории относительности), возможность опытной проверки абстрактных теоретических положений, соотношение содержательных и формальных компонентов научной теории (эта проблема приобретает особое значение для современного научного знания в связи с возрастающей его математизацией и формализацией). В разработанной представителями логического позитивизма методологии научного исследования дано описание типов научной теории, выделены и зафиксированы некоторые виды научных определений и объяснений, что представляет определенную ценность для логико-методологических исследований.

Будучи не только философами, но и специалистами-логиками, некоторые из представителей логического позитивизма внесли определенный вклад в разработку логического аппарата (логическая семантика − учение о значении, об отношениями между знаками, т. е. между словами и предложениями и тем, что они означают; вероятностная логика), который, хотя и рассматривается ими в качестве средства философского анализа, в целом выходит за рамки философии и может быть включен в область специально-научного исследования.

Вместе с тем основная философская программа логического позитивизма, выраженная в принципе верификации (возможностью проверки на фактах опыта), в тезисе о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатации эмпирических, опытных «данных» и в утверждении о пустоте, бессодержательности («аналитичности») положений логики и математики, находится в очевидном противоречии с практикой современного научного познания, что и обнаружилось в ходе эволюции самого логического позитивизма. В итоге среди его представителей общепризнанным стало мнение о том, что эта концепция, претендовавшая на точность, строгость и доказательность утверждений, на превращение философии в вид специализированной деятельности, сама является лишь вариантом «метафизики», причем вариантом явно несостоятельным. В дальнейшем происходит отход от логического позитивизма большинства философов.

4. Постпозитивизм

Ограниченность, односторонность неопозитивизма проявилась в таких моментах, как отрицание философии или ее сведение к частнонаучному знанию, а последнего − к анализу языка науки; абсолютизация роли искусственных языков и формальной логики в познании; антиисторизм − исследование лишь готового, «ставшего» знания и его формальной структуры без обращения к возникновению (генезису) и развитию знания; физикализм и умаление роли социально-гуманитарных наук; игнорирование социокультурного контекста научного знания и т. п. Указанные недостатки стремились преодолеть представители постпозитивизма − научного течения, возникшего в 60-х гг. XX в.

Понятие «постпозитивизм» охватывает собой пришедшую на смену неопозитивизму широкую совокупность концепций. Постпозитивизм в настоящее время не отличается большой внутренней однородностью: по многим вопросам существует «внутренняя» полемика. Выражаясь в терминах одного из его виднейших представителей − Томаса Куна, − это философское направление не имеет устоявшейся парадигмы. Условно можно выделить два основных направления (естественно, обнаруживающих между собой общность): релятивистское, представленное Томасом Куном, Полом Фейерабендом, Майклом Полани; и фаллибилистское, к этой группе следует отнести прежде всего Карла Поппера и Имре Лакатоса, а также Дж. Уоткинса, Дж. Агасси, Дж. Фетзера. Представители первого течения утверждают относительность, условность, ситуативность научного знания, уделяют большее значение социальным факторам развития науки, философы второго − строят философские концепции, исходя из тезиса о «погрешимости» научного знания, его неустойчивости во времени.

Постпозитивизм отходит от приоритетности логического исследования символов (языка, научного аппарата) и обращается к истории науки. Главная цель постпозитивизма – исследование не структуры (подобно неопозитивиствам) научного знания (языка, понятий), а развития научного знания.

Основные вопросы, интересующие постпозитивистов:

−          как возникает новая теория?

−          как она добивается признания?

−          каковы критерии сравнения научных теорий, как родственных, так и конкурирующих?

−          возможно ли понимание между сторонниками альтернативных теорий?

Постпозитивизм смягчает свое отношение к философии в целом, к проблемам познания. По мнению постпозитивистов, нет обязательной взаимозависимости между истинностью теории и ее верифицируемостью, как и нет жесткого противоречия между общим смыслом науки и языком науки, а также не обязательно исключать неверифицируемые (метафизические, ненаучные) проблемы из философии. Что касается проблемы развития науки, то, по мнению постпозитивистов, наука развивается не строго линейно, а скачкообразно, имеет взлеты и падения, но общая тенденция направлена к росту и совершенствованию научного знания.

Существенным достижением постпозитивизма является признание тесной взаимосвязи философии и науки (особенно это характерно для Фейерабенда), а также переход от анализа только внутринаучных проблем к обсуждению связей науки и философии с внешними для нее социальными институтами, такими как политика, государство, религия; рассмотрению философии и науки как органических частей жизнедеятельнос­ти общества. Эти давно назревшие проблемы и вовсе были поставлены постпозитивистской философией впервые. Ее эволюция показала, что построение философии науки невозможно вне широкого мировоззренческого контекста.

Именно это обстоятельство является важнейшей причиной того, что несмотря на всю внутреннюю сложность и противоречивость постпозитивизма, уязвимость многих его концепций, «мозаичная картина» последних создает удивительно точный образ «живой» науки нашего времени – чем придает этому философскому направлению несомненную ценность.

Заключение

Позитивизм с самого своего возникновения сформулировал программу, принципиально открывающую возможность дополнения ее почти всем, чем угодно. Почти – это значит всем, за исключением метафизики.

Пожалуй, как раз в философии, и именно позитивистами, была не только предложена, но и реально воплощена в жизнь одна из важнейших методологических новаций XX века: в основание теоретической конструкции следует класть не серию предписывающих законов, а некое минимальное множество принципов запрета. Этот новый подход предполагал радикальный отказ от жесткого детерминизма – одного из краеугольных камней традиционного рационализма; к тому же он отвечал и демократическим умонастроениям либерального буржуазного общества: может быть все, что не запрещено, и число запретов при этом должно быть, по возможности, минимальным.

В своем противоборстве с идеалистической метафизикой позитивизм, конечно же, сам оставался идеализмом, при всей приверженности к естествознанию. Концепция «позитивной религии» О. Конта вовсе не была непоследовательностью, а совсем даже наоборот – ведь в ее основании лежала вера в силу человеческой идеи, в могущество «человека разумного», который, превратив знание в силу, свободно преобразует и облагораживает мир.

Расцвет лингвистической философии в ее классической форме относится к 50-м и началу 60-х годов. Затем, даже у ее наследников происходит возвращение к содержательным проблемам онтологии, философии науки и теории познания под углом зрения исторической подхода, к герменевтике и к этике. Более того, философия второй половины столетия, в ее главных тенденциях, все меньше поддаете классификации на сравнительно четко специализированные школы, течения и направления. В ней, аналогично тому, что происходило сфере естествознания и социальных наук, самые значительные успехи достигаются «на стыках» ранее сформировавшихся подходов. И даже более того: философы, подобно ученым-математикам и ecтествоиспытателям, все чаще начинают развивать «прикладные» разделы философии, применяя свои методы и знания к решению конкретны вопросов техники, политики, образования и пр. Однако позитивистская традиция вовсе не умирает; скорее, она входит в состав нового философского мышления как неявная, часто само собой разумеющаяся предпосылка.

Библиографический список

1. Зотов А.Ф. Современная западная философия: Учебн. – М.: Высш. шк., 2001, стр. 50 – 69, 205 – 290.

2. Канке В.А. Философия. Исторический и систематический курс: Учеб. для вузов. М.: Изд. корпорация «Логос», 1998, стр. 122 – 136.  

3. Рефераты по истории философии / Составитель В. И. Руденко. − Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2002, стр. 226 – 236, 289 – 297, 350 – 356.

moireferat.blogspot.ru

Доклад - Философия позитивизма - Философия

Позитивистская философия Конта определенным обра­зом связана с философией французского Просвещения XVIII в. Следуя просветителям, Конт высказал убеждение в способности науки к бесконечному развитию и в неогра­ниченности предметной области, к которой применимы на­учные методы мышления. Осуществленная Контом клас­сификация наук во многих отношениях может рассматри­ваться как реализация завета энциклопедистов.

По Конту, науки распределяются согласно естественной иерархии (энциклопедический закон): Математика — астрономия — физика –химия- биология — социология.

Психологию Конт разделяет на биологию и социологию; каждая из этих наук предполагает наличие элементарных фактов предшествующих наук. Конт ввел термин“социология”; благодаря — нему социология впервые была разработана в определеную научную систему.

Основные принципы:

1.     от простого к сложному

2.     от абстрактного к конкретному

3.     временной

   Считал, что задача философии охватывать совокупность наук, познание наиболее общих законов,  систематизация научных знаний. Нельзя свести одну науку к другой. Нельзя вывести все из одного принципа или закона. Роль философии — минимизировать число этих законов.

Законы науки: Всякое знание относительно, так как опыт не завершен.

Социальная концепция: Конт придумал социологию — наука об обществе. Человек в процессе своей жизни приспосабливается к условиям среды.

Социологическая концепция включает три раздела:

1.     Социальная статика.

2.     Социальная динамика.

3.     Политика.

Социальная статика ®государственные институты: семья, государство, церковь.

Функции семьи: преодоление природы эгоизма, воспитание.

Функции государства: порождение общественного духа.

Идеальная структура правления — соединение церкви и государства.

Социальная политика. Совмещение государства с церковью (нетрадиционные религии должны уйти в сторону). Философы и ученые — позитивные священники.

Однако позитивизм Конта примыкает не к последова­тельно материалистической ветви французского Просвеще­ния, а к его агностическому, скептическому направлению. Это выражается и в подчеркивании подчиненности всей дейст­вительности строгим объективным законам, и в характере многих из включенных Контом в «синтетическую философ­скую науку» обобщений, которые часто качественно не от­личаются от обобщений частных наук. А так как бессоз­нательной предпосылкой естествознания XIX в. был мате­риализм, то и некоторые обобщения, включенные в состав позитивистской философии, несли на себе сильный отпе­чаток естественнонаучного материализма. При этом позитивизм отличается и от философских кон­цепции Тюрго и Даламбера: то, что у последних находилось па втором плане, у Конта превращается в ядро фило­софии.

История «тяжбы» философии с наукой показала, как  считает Конт, что всякие попытки «приспособить» «мета­физическую» проблематику к духу научности заведомо об­речены на провал. В качестве вывода из этой истории Конт предлагает признать, что наука не нуждается в какой-либо стоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Но из этого не следует, что для адекватного познания действительности достаточно отдельных, частных научных дисциплин. Существует объективная потребность в выяв­лении, раскрытии связи между отдельными науками, в соз­дании их системы.

За общей наукой, раскрывающей связь отдельных наук, можно, по мнению Конта, сохранить название «филосо­фия». Однако эта новая наука не должна иметь ничего об­щего с традиционной философией, так как методы иссле­дования старой и новой философии принципиально отли­чаются друг от друга. Построение «новой философии» яв­ляется естественным продолжением той работы, которая совершается в специальных науках. Нет никаких ограни­чений степени общности формулируемых в них закономер­ностей; более или менее общие из них могут раскрывать сами специальные науки, а исследованием самых общих занимается философия, связанная с чисто научными обоб­щениями лишь рядом незаметных переходов. Таким обра­зом, философия сводится к общим выводам из естествен­ных и общественных наук.

       Не такова, говорит Конт, традиционная философская «метафизика», проблемы которой не только не могут быть решены научным путем (т. е. на основании данных опыта и рационального рассуждения), но не могут быть даже по­ставлены, если следовать по пути конкретно-научного об­общения. Научная философия, по мнению Конта, не име­ет дела с «метафизическими» проблемами и поэтому отвер­гает как идеализм, так и материализм. Пережитки «мета­физики», к которым относятся, по мнению Конта, претензии на раскрытие причин и сущностей, должны быть удалены и из науки. К таким пере­житкам он относит претензии науки на раскрытие причин явлений и на проникновение в их сущность. Наука не объясняет, а лишь описывает явления и, формулируя законы, отвечает не на вопрос «почему», а лишь на вопрос «как». Таким образом, Конт принципиально противопоставляет формулировку законов и выявлению причинных зависимостей. Первое он считает неотъемле­мой чертой науки, второе — пережитком «метафизики».

Последовательное развитие этого тезиса О. Конта ведет к «феноменализму» и это означало бы не только «изгнание» из науки причинности, но и отрицание возможности раскрытия объективных, за­кономерных связей, т. о. признание точки зрения субъек­тивного идеализма Юма. Желая сохранить связь с совре­менной научной практикой, Конт делает это ценой явной непоследовательности.

 Он сформировал закон трех последовательных стадий интеллектуальной эволюции человека: теологической (до 1300г.), метафизической (до 1800г.) и позитивной. На первой, теологической стадии все явления объясняется  на основе религиозных представлений, вторая — метафизическая заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природы сущностями, причинами.  Вторая стадия подготавливает третью – позитивную, для которой характерно объединение теории и практики, человек довольствуется тем, что благодаря наблюдению и эксперименту выделяет связи явлений и на основе тех связей, которые оказываются постоянными, формулирует законы. «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы избегать»- эти слова являются девизом позитивной науки.

Так же Конт утверждал: основной метод науки — феноменологический (описательное обобщение) заключается в постановке эксперимента, а затем попытки обобщить. Закон подчинения воображения наблюдению. Вся информация из наблюдения, т. е. должны строиться теоретические конструкции, которые хоть не сейчас, но потом должны экспериментально подтверждаться.

В процессе дальнейшего развития позитивизма все бо­лее четко выявлялась его феноменалистическая, субъек­тивно-идеалистическая тенденция, роднившая его с юмизмом. Из науки постепенно выбрасывалась мировоззренче­ская проблематика и ослаблялось значение элементов естественнонаучного материализма. Об этом свидетельству­ют философские учения крупнейших английских позити­вистов XIX в.— Дж. С. Милля и Г. Спенсера, которые, су­щественно отличаясь в деталях от концепции О. Конта, вместе с тем в решении принципиальных философских вопросов вплотную примыкали к ней.

Герберт Спенсер, используя в своих «синтетических» обобщениях открытия естествознания второй половины 19 в., объективной реальности, в сущность которой можно проникнуть лишь посредством религии, а не с помощью науки. Идея глобального эволюционизма (до Дарвина). Глобальный эволюционизм — физико-механический закон: перемещения в пространстве и во времени идут в определенном направлении от гомогенного (однородного) состояния к разнородному, к большей степени сложности, четкости и выделенности. Задача позитивных наук — ответить, как устроен этот мир. На вопрос, почему так? наука не должна отвечать. Философия становится сводом установленных, опробованных научных истин. Философия сводит знания воедино и знакомит с ними общественность. Стандартная концепция науки. Наука — постоянное приращение научного знания. Последующая теория включает в себя предыдущую как некое предельное место в новой теории.

Выделил три возможности происхождение мира:

1.     Мир сам по себе.

2.     Кто-то создал.

3.     Всегда есть и будет.

Но, как он утверждает, все эти три возможности никуда не годятся: человек не может понять как все из ничего. Это невозможно, так как невозможно представить (путает представление с понятием).

Его утверждения:

Все наши знания ограничены нашим опытом. Наш опыт имеет дело с тем, что произошло, а не с тем, что существует.

Наука имеет предел познания. Познаваемые явления: сходство и не сходство.

Непознаваема конечная причина мира, материя.

Прогресс в обществе связан с прогрессирующим разделением общественного труда .

Позитивная философия отличается от науки тем, что она закончена.

Наука — это отдельные категории.

Абстрактное знание — математика. Абстрактно-конкретные: физика, химия.

Движение по линии наименьшего сопротивления.

Теория эволюции основана на механике Ньютона.

Эволюционный процесс движения от однородного к разнородному и от хаоса к порядку от неопределенности к определенности). В конечном итоге в системе силы уравновешивают друг друга.

Эволюционная стадия сменяется стадией стабилизации. Система подвергается воздействию других систем ® возмущение ® развивается деградация, т. к. система замкнутая ® то цикличность.     продолжение --PAGE_BREAK-- Джон Стюарт Милль(20.05.1806-8.05.1873): Известен своей системой индуктивной и дедуктивной логики. Продолжал традиции классического эмпиризма английских философов, развив его в позитивизм (в противоположность религиозно-недогматическому позитивизму Конта). Согласно его учению, основу своей философии составляет психология, которая устанавливает, что реально даны только соответствующие ощущения и представление о переходах или будущих возможных ощущениях. Понятия- это просто (языковые) названия (терминологические). Он отвергает силлогизм Аристотеля. Внешний мир в этом смысле- постоянная возможность сходных ощущений. Единственным источником познания является опыт, единственно допустимым приемом познания- индукция; она же лежит в основе умозаключения логики и аксиом математики; она должна устанавливать не причины, а только законы явлений. Милль различает науки о природе и науки о духе — психология, “этология”, наука об обществе- и дает первую обстоятельную теорию экспериментальной науки о природе и описательного метода. 

1.     Четыре метода научной индукции:

--PAGE_BREAK--Вторая историческая форма позитивизма. Все эти об­стоятельства снова поставили вопрос о месте философии в системе наук и отвергли тот ответ на него, который пред­лагался представителями первого направления позитивизма.

В результате попыток отказаться от контовско-спенсеровской ориентации и вместе с тем сохранить основную позитивистскую направленность — резкое размежевание областей науки и философской «метафизики» — возникает вторая историческая форма позитивизма — махизм, эмпи­риокритицизм (Э. Мах, Р. Авенариус и др.).

Эмпириокритицизм(философская система “чистого опыта”, критический эмпиризм, который стремиться ограничить философию изложением данных опыта при полном исключении всякой метафизики с целью выработки и естественного понятия о мире).Данная стадия сохраняет основную установку позитивизма на описание позитивного, опытного знания.  Его представители настаивают на необходимости борьбы в науке с засильем метафизических подходов, на изъятие из науки таких понятий, как “субстанция”, “причинность”, “материальное”, “идеальное”.

На стадии махизма позитивизм ставит в центр внима­ния такие проблемы, которые приверженцы и продолжате­ли контовского учения считали слишком «метафизическими»: природа познания, опыта, проблема субъекта и объ­екта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных «элементов» действительности, взаимоотношение физического и психического и т. д. Заниматься анализом такого рода проблем заставляло само развитое науки, и позитивизм, претендуя на звание «философии науки», не мог этого избежать. Обращение к данной проблематике со­провождалось сближением позитивизма с теми направле­ниями, которые Конт и его последователи объявляли «слишком философскими», далекими от науки. Последова­тельно проводя точку зрения феноменализма, махисты при­ходят к выводу о близости позитивизма к философии Д. Юма и субъективному идеализму Д. Беркли, обоснован­но усматривая именно у этих философов, а не во взглядах Тюрго и Даламбера ту философскую традицию, которая в наибольшей степени соответствовала позитивистскому по­ниманию научности.

Махисты считают, что задача философии состоит не в построении «синтетической» системы, воплощающей общие выводы всех наук, а в создании теории научного познания (в этом второе направление позитивизма сходно с влия­тельными в западной буржуазной философии конца XIX— начала XX в. неокантианскими направлениями). Вторая историческая форма позитивизма, таким образом, отличает­ся от первой не только пониманием характера конкретных проблем, подлежащих философскому рассмотрению, но и определением самого предмета философии.

Разумеется, между этими формами имеется и опреде­ленное сходство. В рассуждениях махистов и эмпириокритиков можно без труда обнаружить идеи, которые почти без изменения заимствованы из работ Г. Спенсера и дру­гих позитивистов XIX в. (в том числе и некоторые элемен­ты естественнонаучного и вульгарного материализма). Принципиальное сходство обеих форм позитивизма заклю­чается в стремлении лишить науку мировоззренческого значения и доказать чуждость науке всей традиционной философской проблематики. Махисты осуществляют это стремление более последовательно, чем Конт и Спенсер, продвигаясь все дальше по пути субъективного идеализма. Анализируя традиционные философские проблемы, махи­сты переформулировали их таким образом, чтобы наглядно продемонстрировать абсурдность всех предлагаемых в философии решений. Выдвигая тезис о «нейтральном» харак­тере «элементов мира», эмпириокритицизм претендовал на преодоление «метафизической» противоположности мате­риализма и идеализма, а в действительности занимал по­зиции субъективно-идеалистического феноменализма.

Эмпириокритики уделяли философской проблематике гораздо больше внимания, чем позитивисты XIX в., и в то же время они усилили «антиметафизическую» направ­ленность позитивизма (ряд утверждений самого Конта и Спенсера махисты уже прямо называют «метафизическими»). Махизм характеризуется расширением эмпиризма и феноменализма и более последовательным проведением идеала «описательной» науки.

На решительный поворот в развитии естествознания, который произошел на рубеже XIX—XX вв., позитивизм ответил усилением негативного характера своей концеп­ции. Если представители первой его формы не только ра­товали за избавление науки от «метафизики», но и внесли положительный вклад в познание в виде обобщения ре­зультатов научного исследования, то махисты видели ос­новное назначение философии как теории познания в эли­минации из науки всех «метафизических фикций» (к числу таковых они относят не только причинность, но и молекулярно-кинетическую теорию строения материи).

Тем не менее и на стадии махизма сохраняется связь позитивизма с реальными вопросами, существующими в науке. Проблема связи абстрактных понятий теории с эм­пирическими данными встает всякий раз, когда в науке происходит ломка основных категорий, когда возникает по­требность возвратиться к вопросу о том, насколько обосно­ваны в опытных данных возводимые наукой логические построения. Такая потребность остро ощущалась в науке на рубеже XIX—XX вв. в связи с революцией в естество­знании. Определенную роль в развернувшемся в этот пе­риод обсуждении логического характера основных теоре­тических понятий классической физики сыграли и работы Э. Маха, который дал в своей «Механике» критику пред­ставлений Ньютона об абсолютности пространства и вре­мени и попытался раскрыть логическое содержание поня­тий массы, системы отсчета и т. д.

В критических выступлениях махистов против «мета­физики» в философии и науке, несмотря на реакционность их общей философской установки, можно обнаружить и отдельные здравые суждения (критика механистического понимания причинности, а также представлений классиче­ской физики об «абсолютности» пространства и времени). Однако методологические рекомендации, предлагавшиеся представителями второй исторической формы позитивизма, неверно ориентировали ученых. Последовательно про­водимый махистами курс на феноменалистические, описа­тельные теории резко противоречил главным тенденциям в развитии естествознания XX в., успехи которого были до­стигнуты как раз потому, что оно отказалось от махистских рекомендаций. Произвести теоретический синтез с помо­щью позитивистских рецептов, избегая всех и всяких ми­ровоззренческих (в терминологии позитивизма «метафизи­ческих») проблем, оказывалось невозможным.

Позитивистское отождествление науки с описанием непосредственно дан­ного в общественных дисциплинах означает принятие су­ществующих социальных отношений, сложившейся системы ценностей (в буржуазном обществе — буржуазной идео­логической системы) в качестве чего-то непреложного, под­лежащего не критике, а только констатации. На практике подобная позиция была защитой системы буржуазных об­щественных отношений. В труде «Материализм и эмпирио­критицизм» разработаны основные принципы критики по­зитивизма вообще.

Эрнст Мах, Рихард Авенариус. Надо очистить научный опыт от метафизических сущностей, абстракций. Накопилось слишком много метафизических сущностей. Надо отбросить понятие материи (так сказал Мах — на науку замах), понятие атома, понятие причинности. Раньше думали, что исследуют причинно-следственную связь, а на самом деле исследовали последовательность событий, их функциональные связи. Говорить, что одно — причина другого это перебор. Принцип принципиальной координации (пошло от Дихте): субъект не разделим с объектом, объект дан с его восприятием. Где есть объект, есть и субъект. «Я вижу дерево» не имеет смысла, когда мы выделяем дерево в отдельный предмет. Есть такая ситуация, в которой Я и дерево скоординированы между собой. Нейтральный элемент опыта — одновременное включение духовного и материального начала. Принцип экономии мышления: не надо пользоваться метафизическими сущностями, надо описывать (дискрипция). Это экономное освоение окружающего мира. С точки зрения биоэволюции когнитивный аппарат нужен для комфорта. Каждый новый закон помогает человеку освоится в мире. Далее эффективным становится поведение. (Этот этап не удержался. Был жестоко раскритикован. Критика исходила от самих ученых.) Чистый опыт опровергает все законы физики. Ничто в физике не может устоять. Без общих понятий физика развиваться не может. Вместо экономии мышления — роскошь мышления. Нужно изобилие мнений, чтобы потом истина выжила.

Конвенционализм(другой вариант прояснения языка науки). Пуанкаре, Пьер Дюген. Главные утверждения в науке носят конвенциальный характер, ученые соглашаются на значения терминов.     продолжение --PAGE_BREAK--Неопозитивизм, аналитическая философия. Третий этап в развитии позитивизма — неопозитивизм начинается с 20-х годов XX в. и продолжается до настоящего времени. Неопозитивизм часто называется на Западе аналитической философией. Неопозитивизм, уходя от решения коренных философских проблем, сосредотачивается на частных логико-методологических исследованиях, на анализе языка науки.

Исторически первый и основной вариант неопозитиви­стской философии — логический позитивизм, или логиче­ский эмпиризм (М. Шлик, Р. Карнап, Г. Райхенбах и др.), отражает дальнейшее усиление негативного характера по­зитивистской концепции. Логический позитивизм отбрасы­вает психологизм и биологизм махистской философии, при­нимает тезис об априорно-аналитическом характере поло­жений логики и математики (эмпирическое обоснование логико-математических аксиом было камнем преткновения, как для первой, так и для второй исторической формы по­зитивизма).

     Представители логического позитивизма исходили из предпосылки, что предметом философии не может быть и теория познания, поскольку ее решения вынуждены выходить на мировоззренческую проблематику, а это неизбежно наталкивает философское мышление в сферу “метафизических” проблем. По их мнению, философия вообще не имеет предмета исследования, потому что она не является содержательной наукой о какой-то реальности, а представляет собой род деятельности, особый способ теоретизирования. Неопозитивизм истолковывал истину как совпадение высказываний с непосредственным опытом человека. Следует согласиться с неопозивизмом в том, что процесс мышления, процесс познания становится доступным логическому исследованию лишь в языковой форме. Т.о., неопозитивисты сделали новые легко формирующиеся типы анализа языка. На этой основе были созданы предпосылки формализации огромной области гуманитарного знания.

    Одной из важных задач является отделение предложений, которые имеют смысл, от тех которые лишены его с научной точки зрения, и т.о. очистить науку от бессмысленных предложений. Неопозитивисты различают три типа осмысления предложений

1. высказывания об эмпирических фактах (если говорят о фактах и ни о чем более)

2. предложение, содержащие логические следствия этих высказываний и построенные в соответствии с логическими правилами (могут быть сведены к высказываниями о эмпирических фактах)

3. предложения логики и математики (не содержат высказывание о фактах, не дают нового знания о мире, необходимые для формального преобразования уже имеющегося знания).

Чтобы выяснить имеет ли предложение смысл необходим специальный метод –верификация ((от лат. verus- истинный иfacio- делаю) Предложение (гипотеза) может быть верифицировано, т.е. его истинность может быть доказана как с помощью опыта, так и с помощью связаного логического доказаьельства. Неопозитивизм требует, чтобы предложение было верифицируемо в принципе, т.е. чтобы переживания, которые потвердают, или были налицо, или могли быть получены). Вопрос, ответ на который не может быть проконтролирован, верифицирован в опыте, позитивизм называет “псевдовопросом”. Суть в сравнении предложения с действительностью, указании конкретных условий, при которых оно истинно или ложно. Метод проверки еще и устанавливает смысл предложения “значение предложения заключается в методе его проверки” Фактическая истина состоит в соответствии высказывания факту. Предложения же типа “душа человека бессмертна” бессмысленны т.к. не могут быть проверены.

 Под фактами неопозитивисты понимают ощущения, переживания, словом состояния сознания. Значит, в процессе верификации можно сравнить предложение только с чувственными содержаниями и данными ощущений или переживаний. Оказалось, что ни один научный закон, ни одно общее утверждение типа “все люди смертны” не могут быть верифицированы, так как верификация всегда относится к конкретному эмпирическому факту. В силу субъективизма верификации истины положительные науки оказались в зависимости от оценки каждого субъекта, производными верификации. Поэтому было предложено считать предложение верифицированным, если несколько авторитетных исследователей согласны считать его таковым. Т.е. критерий истины — согласие исследователей. Затем было предложено для выяснения истинности предложения сравнивать его с другими предложениями. Понимание истины как соответствует фактам начало уступать место взгляду на истину как на согласованность предложения с системой др. предложений, что не может быть основой знания

    Основную задачу неопозитивизм видит в анализе логической структуре языка. Терминов и предложений, которые употребляются в научном языке. Другие разновидности неопозитивизма анализируют обыденный язык. Познавательным источником неопозитивизма является абсолютизация или преувеличение познавательных функций формальной логики. Т.е. они используют формальную логику для анализа предложений.

В центре интересов представителей логического пози­тивизма оказывается проблема значения, эмпирической осмысленности научных утверждении. Логические позитиви­сты приходят к выводу о том, что предметом философии не может быть даже теория познания, которая имеет все еще слишком мировоззренческий, слишком содержательный ха­рактер. Философия вообще, по их мнению, не имеет пред­мета, потому что она не содержательная наука о какой-то реальности, а род деятельности, сводящейся к анализу ес­тественных и искусственных языков,— деятельности, пре­следующей две цели: 1) элиминировать из науки все не имеющие смысла рассуждения и псевдопроблемы, возни­кающие в результате неправильного употребления языка, нарушения его логических правил, обусловленного прежде всего теми или иными идеологическими: запросами; 2) обес­печить построение идеальных логических моделей осмыс­ленного рассуждения. Вопросы, озадачивавшие «метафизи­ков» (по существу, все философско-мировоззренческие проблемы), относятся неопозитивистами к числу псевдо­проблем и объявляются лишенными научного смысла, а поэтому всякая попытка их решения также квалифициру­ется как лишенная смысла. Идеальным средством анали­тической философской деятельности они считают разрабо­танный в XX в. аппарат математической логики.

Логический позитивизм спекулирует на реальных проб­лемах, поставленных развитием современной науки: осмыс­ленность научных утверждении (проблема, остро встав­шая, например, в связи с появлением теории относитель­ности), возможность опытной проверки абстрактных теоре­тических положений, соотношение содержательных и формальных компонентов научной теории (эта проблема приобретает особое значение для современного научного знания в связи с возрастающей его математизацией и формализацией). В разработанной представителями логи­ческого позитивизма методологии научного исследования дано описание типов научной теории, выделены и зафик­сированы некоторые виды научных определений и объяс­нений, что представляет определенную ценность для логи­ко-методологических исследований.

Будучи не только философами, но и специалистами-логиками, некоторые из представителей логического пози­тивизма внесли определенный вклад в разработку логиче­ского аппарата (логическая семантика-учение о значении, об отношениями между знаками, т.е. между словами и предложениями и тем, что они означают; вероятностная ло­гика), который, хотя и рассматривается ими в качестве средства философского анализа, в целом выходит за рамки философии и может быть включен в область специально-научного исследования.

Вместе с тем основная философская программа логиче­ского позитивизма, выраженная в принципе верификации, в тезисе о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатации эмпирических, опытных «данных» и в утверждении о пустоте, бессодержательности («аналитичности») положений логики и математики, нахо­дится в очевидном противоречии с практикой современного научного познания, что и обнаружилось в ходе эволюции самого логического позитивизма.

Можно, говорить о том, что в концепции логического по­зитивизма 20—30-х годов задача полного разделения «ме­тафизических» (т. е. мировоззренчески-философских) по­ложений и утверждений науки была поставлена в наибо­лее четкой форме, чем когда-либо в истории позитивизма. Именно в этой концепции впервые доводится до конца ло­гика всех рассуждений, вытекающих из принятого в пози­тивизме определения научности как описания эмпириче­ской «данности».

Будучи в этом смысле наиболее зрелым продуктом по­зитивизма, логический позитивизм «выдает тайну» всякого позитивизма. Поэтому крах логического позитивизма оз­начает крах позитивизма вообще, крах всех и всяких по­пыток отделить философию от науки. Между тем с точки зрения самих канонов логического позитивизма неясен статус тех принципиальных предпосылок, из которых дол­жна исходить деятельность по анализу, осуществляемая в рамках этой философской доктрины. Если в разряд осмыс­ленных относятся только либо аналитические (тавтологи­ческие), либо синтетические (фактуальные) утверждения, то как быть с самим тезисом о верификации, который явно не принадлежит ни к тем ни к другим? Признать его бессмысленно-«метафизическим»? Но ведь именно этот тезис был положен в основу деятельности по элиминации всех «метафизических» высказываний, и если он «метафизи­чен», то нет никаких оснований претендовать на сокруше­ние «метафизики».

      Принципиально так же обстоит дело и с другими тео­ретическими исходными установками неопозитивизма: те­зис о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатации эмпирических, опытных «дан­ных», утверждение о пустоте, бессодержательности («аналитичности») положении логики и математики, признание возможности резкого деления на аналитические и синтети­ческие всех осмысленных высказывании и др. К тому же выяснилось, что всякая попытка последовательного осуще­ствления неопозитивистских установок в ходе аналитиче­ской деятельности неизбежно приводит к тому, что в раз­ряд «метафизических» (т. е. подлежащих удалению) ут­верждений наряду с явно бессмысленными попадают и та­кие, при отсутствии которых рассыпаются теоретические построения в большинстве специальных областей знания.

Логико-позитивистская доктрина анализа научного зна­ния чем дальше, тем больше обнаруживала свое несоответ­ствие реальной научной практике, философским осмысле­нием которой она себя представляла. В итоге среди анали­тических философов общепризнанным стало мнение о том, что эта концепция, претендовавшая на точность, строгость и доказательность утверждений, на превращение филосо­фии в вид специализированной деятельности, сама являет­ся лишь вариантом «метафизики», причем вариантом явно несостоятельным 2. Из констатации этого факта исходят те направления, которые пришли на смену логическому пози­тивизму, оставаясь в то же время в рамках аналитической философии. Об этих направлениях целесообразно расска­зать более подробно, ибо именно на этом пути можно вы­явить судьбу позитивистских и неопозитивистских идей в современной буржуазной философии.

Бертран Рассел

По его мнению, все точное знание должно быть выражено языком, грамматикой которого являлось бы математическая логика.  Т.о. математическая логика берется за основу как язык,который может выражать все точные знания. Перенесение принципов математической логики на анализ научного языка является основой этого учения.

   В дальнейшем происходит отход от логического позитивизма большинства философов. Происходит трансформация в семантическую философию, а потом в лингвистический анализ.     продолжение --PAGE_BREAK--Семантический идеализм (семантическая философия).  Здесь сохранены исходные принципы логического позитивизма, но при этом дополняют их требованием объяснения и уточнения употребляемых слов.  Представителями являются Карнат (Австрия) и Тарский (Польша). Наряду с теоретической семантикой существует общая семантика которая в 30-е годы была основана Каживским (Польша). Отличие между двумя видами философии состоит в том, что чистая семантика исследует смысловую функцию языка, с точки зрения отношения между знаниями с символами, а общая семантика исследует кто употребляет эти символы или знания.  Философия лингвистического анализа Самое влиятельное из этих направлений — это так на­зываемая философия лингвистического анализа (третья разновидность неопозитивизма), домини­рующая в послевоенные годы в философской жизни Анг­лии (представители этого направления имеются и в США). Значительное влияние на формирование идей лингвистиче­ского анализа оказал английский философ Дж. Мур (4.11.1873-24.10.1958), который исследовал сознание, ощущение и чувственные качества, опираясь при этом на скептицизм и эмпиризм Юма. Од­нако развернутая формулировка принципиальных устано­вок этого направления, так же как создание техники ана­лиза, принадлежит Л. Витгенштейну, которого по праву можно считать основателем этой философии (во второй период его философской деятельности — в 30—40-е годы). Наиболее крупные се представители — Дж. Уиздом, Дж. Райл, Дж. Остин.

Представители этой философии избрали для себя более скромную задачу — описание того, что есть, т.е. описание способов употребления слов свойственных обыденному языку. По мнению ее сторонников, она призвана показать мнимый характер философских проблем, считая их псевдопроблемами, возникающими в силу дезориентирующего влияния языка на мышление. Анализ языка считается единственно возможным делом философии. Объектом внимания лингвистической философии стали не искусственные языки-модели. А разговорный естественный язык, поскольку ее представители считали, что нельзя исчерпывающе выразить богатство последнего в схемах некоего идеального языка. Язык-средство конструирования, а не отражения мира.

Лингвистический анализ сознательно противопоставля­ет себя логическому позитивизму. Это выразилось в прин­ципиальном отказе лингвистических аналитиков от вери­фикационной теории значения (что позволило избежать некоторых явно абсурдных выводов субъективистского эм­пиризма), в неприятии тезиса о том, что научное рассуж­дение является идеальной моделью всякого осмысленного рассуждения, в непризнании позитивистского отождеств­ления осмысленных и информативных высказываний (ко­торое означало в рамках доктрины логического эмпиризма квалификацию моральных, эстетических и прочих оценоч­ных высказываний, а также высказываний — команд, просьб, советов и т. д., в качестве логически бессмыслен­ных), в отказе от логико-позитивистского редукционизма, т. е. от тезиса о возможности сведения значения высказы­ваний одного типа к значению высказываний другого типа (например, теоретических — к эмпирическим, высказыва­ний о материальных вещах — к высказываниям об ощуще­ниях).

В противовес логическому позитивизму лингвистиче­ские аналитики подчеркивают, что актуально использую­щийся язык содержит множество различных подразделе­ний, областей (отдельные «языки-игры», по Л. Витген-штейну, «логические типы» и «категории» языка, по Дж. Райлу, языковые «слои», по Ф. Вайсману, и т. д.). Логика функционирования формально одних и тех же слов в каж­дом из этих языковых подразделений, контекстов принци­пиально различна. Поэтому слова и выражения, которые внешне кажутся одинаковыми, по существу имеют несов­падающие значения и применяются на разных основани­ях в зависимости от контекста их употребления. При этом в контекст включается и цель говорящего, и отношение высказывания к реальной ситуации его произнесения, т. е. «язык-игра» полагается не замкнутым отношением одних слов к другим, а включенным в реальную человеческую жизнедеятельность; язык рассматривается как социальный институт и «форма жизни». Значение—это не некая осо­бая реальная сущность, считают лингвистические анали­тики, и не абстрактный объект, заданный в языке формализованной семантики, а тот или иной способ употребления слова в определенном контексте (use).

Принципиальным для лингвистического анализа явля­ется не просто указание на существование в обыденном языке различных, не сводимых друг к другу слоев, контек­стов и т. д., а признание того, что количество этих контекстов, в сущности, необозримо (так что бессмысленно было бы ставить задачу выявить их все, скажем, составить пол­ный список языковых «категорий»). Кроме того, и это са­мое главное, хотя между разными слоями языка, «языка­ми-играми» имеется определенного рода связь и переход, однако данная связь в большинстве случаев исключает возможность выявления каких бы то ни было черт, общих для разных употреблений одного и того же слова. А это значит, что по крайней мере для большинства слов акту­ально используемого, обыденного языка невозможно дать какие бы то ни было общие дефиниции.

Лингвистические аналитики считают, что философские проблемы возникают как раз в результате непонимания логики естественного языка. Поэтому и решены они могут быть лишь путем анализа именно этого языка, путем тща­тельного выявления и кропотливого описания многообраз­ных контекстов словоупотреблений. Думать, что эти про­блемы можно решать путем выявления каких-то общих характеристик тех слов, которые волнуют философов (как это полагала сделать традиционная «метафизика» в своих попытках построить систематическую теорию философских категорий), или же путем построения искусственных язы­ковых систем, в которых словам придается условное значе­ние, весьма удаленное от реального, диктуемого их упот­реблением (как пытались сделать логические позитивисты, строившие искусственные языковые модели),—значит, по мнению лингвистических аналитиков, идти по явно беспер­спективному пути. Нужно, однако, осознать, подчеркивают представители данного философского направления, что этот аппарат при всей его важности непригоден для целей разрешения философских проблем, ибо последние сущест­вуют именно как результат непонимания многообразия и несводимости друг к другу различных языковых контек­стов. В искусственных же языковых системах терминам не может не придаваться жесткий и однозначный смысл в со­ответствии с самой идеей таких систем. К тому же смысл, придаваемый в формальной логике логическим константам («все», «некоторые», «и», «или», «если… то», «не», «суще­ствует»), весьма далек от многообразия их смыслов в ре­альном языке. Поэтому выполнение различных задач фи­лософского анализа лучше всего достигается средствами неформального анализа неформализованного обыденного языка.

Следует заметить, что между обоими направлениями аналитической философии (лингвистический и логический позитивизм) существует определенного рода связь. Она выражается, во-первых, в том, что сама логика противостояния вынуждает лингвистических аналитиков обсуждать те философские проблемы и их решения, которые были существенны для логического позитивизма. Во-вторых, и это главное, лингвистический анализ унасле­довал от логического позитивизма некоторые принципи­альные установки в понимании самого характера философ­ской деятельности.

Свою задачу аналитические философы видят в том, чтобы вскрыть источник «метафизических» псевдопроблем и выявить реальный, подлинный смысл слов, неправильно употребляемых философами-метафизиками». Так, например, если путем анализа слова «знать» выявля­ется, что оно имеет целый ряд контекстуальных значений, между которыми вряд ли можно найти что-либо общее, то, утверждают лингвистические аналитики, не существует какой-либо общей дефиниции знания и, следовательно, задача построения общей философской теории познания лишена смысла.

Представители линг­вистического анализа сводят свои задачи к чисто нега­тивным, или, как они сами предпочитают говорить, «тера­певтическим», — к элиминации философских проблем, т. е. к избавлению философии от нее самой.

Аналитическая философия превращается, таким обра­зом, в своеобразную «философию философии», занятую лишь теми проблемами, которые предложены философами, и не имею­щую ни потребности, ни нужды в том, чтобы заниматься вопросами, которые волнуют представителей специальных наук, или же пытаться решать социально-этические про­блемы, поставленные современным социальным развитием.

Философ, не формулирующий никаких философско-«метафизических» тезисов, не пытающийся решать миро­воззренческие проблемы, не конструирующий онтологиче­ские или гносеологические системы, зато занятый высокопрофессиональной и специализированной деятельностью по выявлению с помощью особой техники точного смысла слов и выражений, обнаружению и устранению бессмыс­лицы,— таков идеал лингвистических аналитиков. Фило­софия становится одной из многих специальных дисциплин. В прошлом были великие философы, а теперь впервые в ис­тории появились философы «искусные», подчеркивал Л. Витгенштейн 3.

Конечно, строго говоря, по Витгенштейну, филосо­фия—это не наука, а философ не является ученым. В са­мом деле, ведь философ (имеется в виду философ-анали­тик) не похож он  на логика, он занят анализом смысла слов и выражений обычного, актуально используемого языка, описанием того, что реально дано в языке. Философия, таким образом, есть описательная дис­циплина, но не в смысле описательной эмпирической нау­ки, которая формулирует те или иные генерализации на основе статистического подсчета разных случаев. Он учил, что познание есть отображение (не зависящих друг от друга) фактов. Суждения являются “философиями истинности”единичных высказываний о фактах, т.е. выводимых из них логическим путем.    

Язык интересует философа не в его чисто лингвистиче­ских качествах, а как носитель значений. При этом одно и то же значение может быть выражено разными языковыми средствами и даже в разных национальных языках. Значе­ния философом могут быть выявлены путем своеобразного «идеального эксперимента», т. е. мысленного представле­ния возможных ситуаций, в которых употребляется то или иное слово, простого «всматривания» в работу языка и фиксирования того, что «непосредственно очевидно».

«Было бы правильно сказать, — пишет Л. Витгенштейн,— что наш анализ не может быть научным… В на­ших рассуждениях не должно быть ничего гипотетического. Мы должны избавиться от всяких объяснений, и одно лишь описание должно занять их место. И это описание получает свою способность прояснять, т. е. свою цель в связи с отно­шением к философским проблемам. Они, конечно, не явля­ются эмпирическими; они разрешаются скорее всматриванием в работу нашего языка, и притом таким образом, что­бы заставить нас осознать эту работу, несмотря на побуждение к ее неверному пониманию. Проблемы разре­шаются не путем представления новой информации, но путем нового распределения того, что мы всегда знали» 4.

Дж. Райл также обращает внимание на отличие работы философа-аналитика от работы логика. Излагая его точку зрения, Т. И. Хилл пишет: «… работа философа не совпада­ет с работой логика — хотя некоторые философы в то же время являются и логиками, — так как в отличие от выво­дов логика философские аргументы никогда не могут стать доказательствами и не предназначены быть ими. В отличие от доказательств они не имеют посылок. В той мере, в ка­кой работа философа является позитивной, она схожа с усилиями хирурга описать студентам свои действия и за­тем проконтролировать свои описания путем медленных повторений своих действий» 5.

На основании данной здесь самой общей харак­теристики лингвистической философии нетрудно выявить те внутренние противоречия, которые с самого начала разъедают ее и ведут к определенным сдвигам, не только выводящим за рамки этого вида философского анализа, но при известных условиях и за пределы аналитической философии вообще.

В самом деле, лингвистический анализ пытался утвер­дить себя в качестве некоей специальной дисциплины, хотя и не являющейся наукой в строгом смысле слова, но способной к получению точных и бесспорных результатов, окончательно сбросившей с себя груз «метафизическ,6их» предпосылок. Но это дик­товало необходимость отказаться от формулировки какой бы то ни было философской программы и обусловило пре­тензию на отсутствие в этом течении не только каких-либо теоретических установок, принципов, но даже и оп­ределенного метода анализа. Выбор того или иного метода означает его предпочтение другим, что неизбежно влечет некоторые «метафизические» следствия. Лингвистические же аналитики претендуют на построение «беспрог­раммного анализа».

Именно поэтому Л. Витгенштсйну не оставалось ниче­го другого, как заявить, что «не существует единственно­го философского метода, хотя действительно существуют различные конкретные методы, подобно различным тера­пиям» 6.

Логика принятия идеи о возможности «беспрограм­много анализа» заставляет Дж. Райла идти еще дальше и утверждать, что даже методы самой этой школы в фило­софии нельзя считать единственно возможными. Это же обстоятельство обусловливает и прин­ципиальный отказ Л. Витгенштейна от какого бы то ни было общего определения языка (и даже формулировки в общем виде понимания значения как употребления) и предпочтение им конкретного анализа смысла тех или иных слов внутри отдельных «языковых игр».

Вместе с тем, как бы ни хотели лингвистические ана­литики избежать «метафизических» следствий путем при­нятия какой бы то ни было программы, сама необходи­мость утвердить свое направление в качестве философии, отличной от всех других, по самой логике дела не могла не вести к принятию определенных предпосылок, то ли формулируемых явно, то ли демонстрируемых в самой технике и практике анализа (таков вообще парадокс вся­кой претендующей на «беспредпосылочность» филосо­фии).

Изучение практики лингвистических аналитиков пока­зывает, что те предпосылки, из которых они реально исхо­дят в своей деятельности, во-первых, носят явно философ­ский (на языке аналитиков «метафизический») характер и, во-вторых, весьма неубедительны. Основной такой предпосылкой является прежде всего сама установка на то, что смысл слов ищется в их обычном употреблении, а корень философских проблем («метафизических псевдо­проблем» на языке аналитиков) усматривается в наруше­нии правил обыденного языка. Однако само понятие «обы­денный язык» весьма неясно.

Нужно сказать, что сторонники этого направления рисуют картину собственной практики, существенно от­личную от простого «всматривания» в факты языка и пос­ледующего их описания. Мало просто собирать различные случаи словоупотребления. «Сущность» становится «обоз­римой» не посредством «анализа» или пассивного наблю­дения над тем, что «уже лежит перед глазами», пишет Дж. Райл, а с помощью «нового упорядочения или даже нескольких таких упорядочений, которые я должен про­извести… Поэтому-то и нет метода в философии, так как нет метода для изобретения случаев и для упорядочения их… Так же, как нет метода для того, чтобы «быть пора­женным» скорее одним фактом, чем другим...» 7.

Но отсюда вытекает возможность (и неизбежность) разного понимания фактов языка, разного осмысления того, что же считать подлинным, а не мнимым употребле­нием (значением) того или иного слова.

Сама лингвистическая философия, таким образом, ока­зывается своеобразным видом «метафизики», выступаю­щей в облачении техники языкового анализа, хотя и не ре­шающейся признать свою подлинную сущность.

Однако если согласиться с тезисом, что невозможно из­бежать «метафизических» утверждений при лингвистиче­ском анализе, и одновременно принять тезис аналитиков об отсутствии какого бы то ни было предпочтительного метода философствования, то тогда открывается возмож­ность построения самых откровенных «метафизических» концепций, не вступая в формальное противоречие с линг­вистическим анализом. Парадоксальность последнего со­стоит в том, что он заводит свою борьбу с «метафизикой» настолько далеко, что даже само декларирование принци­пиальной «антиметафизичности» считается «метафизи­кой». Тем самым в лице лингвистического анализа анали­тическая философия доходит до той грани, когда она, по существу, отрицает себя и выводит за собственные пре­делы.

Отмеченная возможность реализуется рядом филосо­фов. Так, П. Строусон в книге «Индивиды» строит своеобразную «дескриптивную метафизику», пытаясь на основе анализа ряда выражений обычного языка делать заклю­чения о реальной структуре бытия. В книге Ст. Хэмпшира «Мысль и действие» аналитический метод философство­вания не является единственным и даже главным. Фи­лософская концепция, развиваемая Ст. Хэмпширом, в ряде пунктов близка к идеям феноменолога М. Мерло-Понти. Ст. Хэмпшир критикует аналитическую философию за ее претензию на окончательное решение философских трудностей при помощи анализа языка и подчеркивает, что сам обыденный язык следует понимать в процессе бес­конечного изменения и развития и в его обусловленности социальными институтами. «Философское исследование никогда не сможет быть завершено» 8,— считает он. Вме­сте с тем по формальным признакам и П. Строусон, и Ст. Хэмпшир должны быть отнесены к представителям лингвистической философии, поскольку последняя не от­вергает никаких философских методов, а оба названных философа не отказываются полностью и от анализа обы­денного языка.

Еще одни парадокс лингвистической философии состо­ит в том, что решение задачи, которую ставят перед собой аналитики (искоренение философских проблем), должно было бы привести к уничтожению всякой философской деятельности, в том числе и аналитической.

Правда, такой вывод следует лишь в том случае, когда задачи лингвистического анализа ограничены философ­ской терапией. Если придать деятельности аналитиков также и некоторый позитивный смысл, она может выгля­деть более перспективной. В рамках анализа значений обыденного языка единственная возможность позитивной работы может заключаться в том, чтобы исследовать значе­ние не только тех слов и выражений, которые вызывают философские затруднения, но вообще разнообразных язы­ковых форм безотносительно к их связи с философией. По такому пути фактически пошел Дж. Остин. Лингвистиче­ский  анализ в этом случае выходит за рамки философии и превращается в какую-то специальную дисциплину (не становясь, впрочем, и лингвистикой). Сам Дж. Остин вся­чески подчеркивал близость методов своей деятельности к методам естественных наук и считал, что он создает ка­кую-то «новую науку о языке», которая займет место того, что ныне называется философией, выйдя далеко за ее пре­делы. Если бы обычная грамматика и синтаксис были бо­лее общими и одновременно более эмпирическими, считал Дж. Остин, они включали бы в себя многое из того, чем сегодня занимается философия,— последняя в этом случае стала бы научной 9.

Но есть и другой путь превращения исследования обы­денного языка в научное занятие. Признав, что обыден­ный язык является «формой жизни» и так или иначе свя­зан с социальными институтами, можно исследовать зави­симость языка от системы культуры в целом и его измене­ния в процессе социально-культурного развития человече­ства. Такой путь предлагает С. Тулмин. По-видимому, это имеет смысл, так же как и изучение усвоения языка ре­бенком в процессе индивидуального развития психики (ра­бота, подобная той, которую осуществляет швейцарский психолог, философ и логик Ж. Пиаже). Если бы это было сделано, считает Тулмин, то лингвистический анализ при­вел бы к возникновению новой науки, которая исследовала бы взаимоотношение концептуальных онтогении и философии 10.

Программа С. Тулмина предполагает, однако, превра­щение обыденного языка из средства решения философ­ских проблем в объект научного изучения, что означает формулирование теорий и гипотез по всем правилам, при­нятым в современной науке. Иными словами, реализация этой программы выражала бы не новый этап в развитии лингвистической философии, а, в сущности, выход за пре­делы аналитической философии вообще.

Краткий очерк современного состояния лингвистиче­ской философии уместно закончить следующим весьма симптоматичным высказыванием Ф. Вайсмана, участника аналитического движения на разных его этапах: «… невоз­можно… доказать, что данное выражение является естест­венным, метафора — соответствующей, вопрос — имею­щим смысл (или таким, на который нельзя ответить), со­четание слов — осмысленным (или лишенным смысла)… Утверждение о том, что метафизика — нонсенс, само явля­ется нонсенсом» 11. Любопытно, что это утверждает быв­ший ассистент одного из основателей логического позити­визма — М. Шлика, активный член «Венского кружка» — объединения, послужившего идейным и организационным ядром этого философского направления.     продолжение --PAGE_BREAK--

www.ronl.ru

Реферат - История позитивизма - Философия

Одним из наиболее влиятельных направлений буржуазного философского мышления является позитивизм. Как самостоятельное течение позитивизм оформился уже в 30-е годы XIX в. и за более чем вековую историю эволюционировал в направлении все более четкого выявления присущей ему с самого начала тенденции к субъективному идеализму.

Понятие «позитивизм» обозначает призыв философам отказаться от метафизических абстракций, т.к. метафизические объяснения, считают позитивисты, теоретически неосуществимыми и практически бесполезными, и обратиться к исследованию позитивного знания. Отчасти позитивизм заключается в антифилософской реакции против рационализма, идеализма, спиритуализма и обращается в тоже время к материализму. Позитивизму противостоит интуиционизм (учение об интуиции как самом главном и самом надежном источнике познания).

В центре внимания позитивистов неизменно находился вопрос о взаимоотношении философии и науки. Главный тезис позитивизма состоит в том, что все подлинное, положительное («позитивное») знание о действительности может быть получено лишь в виде результатов отдельных специальных наук или их «синтетического» объединения и что философия как особая наука, претендующая на содержательное исследование особой сферы реальности, не имеет права на существование. Вся история позитивизма представляет собой в этом смысле интереснейший парадокс: на каждом новом историческом этапе позитивисты ратовали за все более последовательную и строгую «ориентацию на науку» и вместе с тем на каждом новом этапе они все в большей мере утрачивали контакты с действительным содержанием развивающейся научной теории.

Для понимания сущности позитивистской философии недостаточно просто выделить те черты, которые общи различным ее формам, необходимо вскрыть внутренние тенденции развития позитивизма, выяснить причины его возникновения и движущие пружины его эволюции. А это, в свою очередь, требует учета тех изменений во взаимоотношениях науки и философии, которые характерны для нового времени.

Начиная с XVII в. развитие науки поставило перед западной философией ряд таких проблем, на которые традиционная схоластическая мысль не в состоянии была ответить. Специфическая особенность выдающихся философов нового времени состояла в том, что они рассматривали научные методы анализа в качестве идеального образца всякой познавательной деятельности, в том числе и деятельности по исследованию традиционно-философской, или, как ее еще называли, «метафизической», проблематики.

Первый шаг на этом пути был сделан Фр. Бэконом. Декарт, Гоббс и Спиноза пошли дальше и предприняли попытку применить научный метод к решению «метафизических» проблем.

Специфическая проблематика западноевропейской философии XVII-XVIII вв. возникает как результат столкновения двух разных начал: традиционной «метафизики» и новой механико-математической науки. Резкое противопоставление идеального и материального, субъекта и объекта, «первичных» и «вторичных» качеств и постановка в центр философского исследования таких проблем, как взаимодействие идеального и материального, отношение «внутреннего» мира сознания к «внешнему» миру, — все это стало возможным лишь вследствие отождествления реально существующего бытия с тем, что ухватывается с помощью терминов механико-математического естествознания (которое в то время было тождественно науке вообще), и приписывания всему остальному статуса «субъективности». Тесная взаимосвязь эксперимента с математически оформленной теорией привела к необходимости поставить вопрос об отношении эмпирического и рационального знания, а в связи с этим — к делению философов на эмпириков и рационалистов.

Д. Юм доводит односторонний эмпиризм до логического конца и создает субъективно-идеалистическую, феноменалистскую и агностическую философскую концепцию, которая не только противостояла рационалистической философии XVII-XVIII вв., но и решительно порывала с современным ей естествознанием (Д. Юм отрицал объективно обусловленные необходимые связи и низводил причинность до субъективно-психологической уверенности).

Французский материализм вел борьбу с рационалистической философией XVII в. во имя науки: его приверженцы критиковали идеалистические тенденции прежней «метафизики», раскрывали ее связь с религией, показывали несоответствие ее утверждений результатам научного познания. Однако, будучи механистическим, созерцательным и метафизическим по методу исследования, французский материализм не смог логически последовательно решить философские проблемы, выдвинутые всем ходом развития естествознания и широко обсуждавшиеся в философии XVIII в.

С задачей критики «метафизики» пыталась справиться и немецкая классическая философия. Кант, выступив против рационалистической, аналитической философии XVII-XVIII вв. и вместе с тем против основных критиков этой философии (Д. Юма и механистических материалистов), хотя и поставил в острой форме вопрос о возможности науки и об отличии научных и «метафизических» утверждений, по существу, предложил вместо «метафизики вещей» «метафизику знания» — априористскую и формалистическую «трансцендентальную философию».

Гегель противопоставил «отрицательной метафизике» XVII-XVIII вв. строго научное знание, совпадающее, по его мнению, с диалектичностью мышления. Вместе с тем Гегель считал, что диалектика и есть «положительная», или «разумная», метафизика. На практике реализация тезиса о «разумной метафизике» приводила к философской спекуляции. Из философской системы Гегеля (в значительной мере это относится и к шеллинговской «Философии природы») современные ему естествоиспытатели восприняли не столько содержащуюся в ней ценную критику рассудочного, метафизического метода мышления, сколько спекулятивные результаты, которые не могли быть приняты наукой. Таким образом, предпринимаемые в течение двухсот лет западноевропейской философией попытки создать такую систему, которая соответствовала бы духу современной науки, не увенчались успехом.

www.ronl.ru

Начальная Windows Commander Far WinNavigator Frigate Norton Commander WinNC Dos Navigator Servant Salamander Turbo Browser Winamp, Skins, Plugins Необходимые Утилиты Текстовые редакторы Юмор		File managers and best utilites Главная » Реферат » Философия позитивизма реферат Реферат: Философия позитивизма. Философия позитивизма реферат Реферат - Философия позитивизма - Философия --PAGE_BREAK--Первая историческая форма позитивизма. В 30— 40-е годы XIX в., во Франции возникла философская шко­ла, которая тоже претендовала на создание «научной фи­лософии» и заявила о решительном разрыве с прежней философской («метафизической»)  традицией (о «революции в философии»). Этой школой и был позитивизм, основанный О. Контом (19.01.1798-5.09.1857).  Позитивистская философия Конта определенным обра­зом связана с философией французского Просвещения XVIII в. Следуя просветителям, Конт высказал убеждение в способности науки к бесконечному развитию и в неогра­ниченности предметной области, к которой применимы на­учные методы мышления. Осуществленная Контом клас­сификация наук во многих отношениях может рассматри­ваться как реализация завета энциклопедистов. По Конту, науки распределяются согласно естественной иерархии (энциклопедический закон): Математика — астрономия — физика –химия- биология — социология. Психологию Конт разделяет на биологию и социологию; каждая из этих наук предполагает наличие элементарных фактов предшествующих наук. Конт ввел термин“социология”; благодаря — нему социология впервые была разработана в определеную научную систему. Основные принципы: 1.     от простого к сложному 2.     от абстрактного к конкретному 3.     временной    Считал, что задача философии охватывать совокупность наук, познание наиболее общих законов,  систематизация научных знаний. Нельзя свести одну науку к другой. Нельзя вывести все из одного принципа или закона. Роль философии — минимизировать число этих законов. Законы науки: Всякое знание относительно, так как опыт не завершен. Социальная концепция: Конт придумал социологию — наука об обществе. Человек в процессе своей жизни приспосабливается к условиям среды. Социологическая концепция включает три раздела: 1.     Социальная статика. 2.     Социальная динамика. 3.     Политика. Социальная статика ®государственные институты: семья, государство, церковь. Функции семьи: преодоление природы эгоизма, воспитание. Функции государства: порождение общественного духа. Идеальная структура правления — соединение церкви и государства. Социальная политика. Совмещение государства с церковью (нетрадиционные религии должны уйти в сторону). Философы и ученые — позитивные священники. Однако позитивизм Конта примыкает не к последова­тельно материалистической ветви французского Просвеще­ния, а к его агностическому, скептическому направлению. Это выражается и в подчеркивании подчиненности всей дейст­вительности строгим объективным законам, и в характере многих из включенных Контом в «синтетическую философ­скую науку» обобщений, которые часто качественно не от­личаются от обобщений частных наук. А так как бессоз­нательной предпосылкой естествознания XIX в. был мате­риализм, то и некоторые обобщения, включенные в состав позитивистской философии, несли на себе сильный отпе­чаток естественнонаучного материализма. При этом позитивизм отличается и от философских кон­цепции Тюрго и Даламбера: то, что у последних находилось па втором плане, у Конта превращается в ядро фило­софии. История «тяжбы» философии с наукой показала, как  считает Конт, что всякие попытки «приспособить» «мета­физическую» проблематику к духу научности заведомо об­речены на провал. В качестве вывода из этой истории Конт предлагает признать, что наука не нуждается в какой-либо стоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Но из этого не следует, что для адекватного познания действительности достаточно отдельных, частных научных дисциплин. Существует объективная потребность в выяв­лении, раскрытии связи между отдельными науками, в соз­дании их системы. За общей наукой, раскрывающей связь отдельных наук, можно, по мнению Конта, сохранить название «филосо­фия». Однако эта новая наука не должна иметь ничего об­щего с традиционной философией, так как методы иссле­дования старой и новой философии принципиально отли­чаются друг от друга. Построение «новой философии» яв­ляется естественным продолжением той работы, которая совершается в специальных науках. Нет никаких ограни­чений степени общности формулируемых в них закономер­ностей; более или менее общие из них могут раскрывать сами специальные науки, а исследованием самых общих занимается философия, связанная с чисто научными обоб­щениями лишь рядом незаметных переходов. Таким обра­зом, философия сводится к общим выводам из естествен­ных и общественных наук.        Не такова, говорит Конт, традиционная философская «метафизика», проблемы которой не только не могут быть решены научным путем (т. е. на основании данных опыта и рационального рассуждения), но не могут быть даже по­ставлены, если следовать по пути конкретно-научного об­общения. Научная философия, по мнению Конта, не име­ет дела с «метафизическими» проблемами и поэтому отвер­гает как идеализм, так и материализм. Пережитки «мета­физики», к которым относятся, по мнению Конта, претензии на раскрытие причин и сущностей, должны быть удалены и из науки. К таким пере­житкам он относит претензии науки на раскрытие причин явлений и на проникновение в их сущность. Наука не объясняет, а лишь описывает явления и, формулируя законы, отвечает не на вопрос «почему», а лишь на вопрос «как». Таким образом, Конт принципиально противопоставляет формулировку законов и выявлению причинных зависимостей. Первое он считает неотъемле­мой чертой науки, второе — пережитком «метафизики». Последовательное развитие этого тезиса О. Конта ведет к «феноменализму» и это означало бы не только «изгнание» из науки причинности, но и отрицание возможности раскрытия объективных, за­кономерных связей, т. о. признание точки зрения субъек­тивного идеализма Юма. Желая сохранить связь с совре­менной научной практикой, Конт делает это ценой явной непоследовательности.  Он сформировал закон трех последовательных стадий интеллектуальной эволюции человека: теологической (до 1300г.), метафизической (до 1800г.) и позитивной. На первой, теологической стадии все явления объясняется  на основе религиозных представлений, вторая — метафизическая заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природы сущностями, причинами.  Вторая стадия подготавливает третью – позитивную, для которой характерно объединение теории и практики, человек довольствуется тем, что благодаря наблюдению и эксперименту выделяет связи явлений и на основе тех связей, которые оказываются постоянными, формулирует законы. «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы избегать»- эти слова являются девизом позитивной науки. Так же Конт утверждал: основной метод науки — феноменологический (описательное обобщение) заключается в постановке эксперимента, а затем попытки обобщить. Закон подчинения воображения наблюдению. Вся информация из наблюдения, т. е. должны строиться теоретические конструкции, которые хоть не сейчас, но потом должны экспериментально подтверждаться. В процессе дальнейшего развития позитивизма все бо­лее четко выявлялась его феноменалистическая, субъек­тивно-идеалистическая тенденция, роднившая его с юмизмом. Из науки постепенно выбрасывалась мировоззренче­ская проблематика и ослаблялось значение элементов естественнонаучного материализма. Об этом свидетельству­ют философские учения крупнейших английских позити­вистов XIX в.— Дж. С. Милля и Г. Спенсера, которые, су­щественно отличаясь в деталях от концепции О. Конта, вместе с тем в решении принципиальных философских вопросов вплотную примыкали к ней. Герберт Спенсер, используя в своих «синтетических» обобщениях открытия естествознания второй половины 19 в., объективной реальности, в сущность которой можно проникнуть лишь посредством религии, а не с помощью науки. Идея глобального эволюционизма (до Дарвина). Глобальный эволюционизм — физико-механический закон: перемещения в пространстве и во времени идут в определенном направлении от гомогенного (однородного) состояния к разнородному, к большей степени сложности, четкости и выделенности. Задача позитивных наук — ответить, как устроен этот мир. На вопрос, почему так? наука не должна отвечать. Философия становится сводом установленных, опробованных научных истин. Философия сводит знания воедино и знакомит с ними общественность. Стандартная концепция науки. Наука — постоянное приращение научного знания. Последующая теория включает в себя предыдущую как некое предельное место в новой теории. Выделил три возможности происхождение мира: 1.     Мир сам по себе. 2.     Кто-то создал. 3.     Всегда есть и будет. Но, как он утверждает, все эти три возможности никуда не годятся: человек не может понять как все из ничего. Это невозможно, так как невозможно представить (путает представление с понятием). Его утверждения: Все наши знания ограничены нашим опытом. Наш опыт имеет дело с тем, что произошло, а не с тем, что существует. Наука имеет предел познания. Познаваемые явления: сходство и не сходство. Непознаваема конечная причина мира, материя. Прогресс в обществе связан с прогрессирующим разделением общественного труда . Позитивная философия отличается от науки тем, что она закончена. Наука — это отдельные категории. Абстрактное знание — математика. Абстрактно-конкретные: физика, химия. Движение по линии наименьшего сопротивления. Теория эволюции основана на механике Ньютона. Эволюционный процесс движения от однородного к разнородному и от хаоса к порядку от неопределенности к определенности). В конечном итоге в системе силы уравновешивают друг друга. Эволюционная стадия сменяется стадией стабилизации. Система подвергается воздействию других систем ® возмущение ® развивается деградация, т. к. система замкнутая ® то цикличность.     продолжение --PAGE_BREAK-- Джон Стюарт Милль(20.05.1806-8.05.1873): Известен своей системой индуктивной и дедуктивной логики. Продолжал традиции классического эмпиризма английских философов, развив его в позитивизм (в противоположность религиозно-недогматическому позитивизму Конта). Согласно его учению, основу своей философии составляет психология, которая устанавливает, что реально даны только соответствующие ощущения и представление о переходах или будущих возможных ощущениях. Понятия- это просто (языковые) названия (терминологические). Он отвергает силлогизм Аристотеля. Внешний мир в этом смысле- постоянная возможность сходных ощущений. Единственным источником познания является опыт, единственно допустимым приемом познания- индукция; она же лежит в основе умозаключения логики и аксиом математики; она должна устанавливать не причины, а только законы явлений. Милль различает науки о природе и науки о духе — психология, “этология”, наука об обществе- и дает первую обстоятельную теорию экспериментальной науки о природе и описательного метода.  1.     Четыре метода научной индукции: --PAGE_BREAK--Вторая историческая форма позитивизма. Все эти об­стоятельства снова поставили вопрос о месте философии в системе наук и отвергли тот ответ на него, который пред­лагался представителями первого направления позитивизма. В результате попыток отказаться от контовско-спенсеровской ориентации и вместе с тем сохранить основную позитивистскую направленность — резкое размежевание областей науки и философской «метафизики» — возникает вторая историческая форма позитивизма — махизм, эмпи­риокритицизм (Э. Мах, Р. Авенариус и др.). Эмпириокритицизм(философская система “чистого опыта”, критический эмпиризм, который стремиться ограничить философию изложением данных опыта при полном исключении всякой метафизики с целью выработки и естественного понятия о мире).Данная стадия сохраняет основную установку позитивизма на описание позитивного, опытного знания.  Его представители настаивают на необходимости борьбы в науке с засильем метафизических подходов, на изъятие из науки таких понятий, как “субстанция”, “причинность”, “материальное”, “идеальное”. На стадии махизма позитивизм ставит в центр внима­ния такие проблемы, которые приверженцы и продолжате­ли контовского учения считали слишком «метафизическими»: природа познания, опыта, проблема субъекта и объ­екта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных «элементов» действительности, взаимоотношение физического и психического и т. д. Заниматься анализом такого рода проблем заставляло само развитое науки, и позитивизм, претендуя на звание «философии науки», не мог этого избежать. Обращение к данной проблематике со­провождалось сближением позитивизма с теми направле­ниями, которые Конт и его последователи объявляли «слишком философскими», далекими от науки. Последова­тельно проводя точку зрения феноменализма, махисты при­ходят к выводу о близости позитивизма к философии Д. Юма и субъективному идеализму Д. Беркли, обоснован­но усматривая именно у этих философов, а не во взглядах Тюрго и Даламбера ту философскую традицию, которая в наибольшей степени соответствовала позитивистскому по­ниманию научности. Махисты считают, что задача философии состоит не в построении «синтетической» системы, воплощающей общие выводы всех наук, а в создании теории научного познания (в этом второе направление позитивизма сходно с влия­тельными в западной буржуазной философии конца XIX— начала XX в. неокантианскими направлениями). Вторая историческая форма позитивизма, таким образом, отличает­ся от первой не только пониманием характера конкретных проблем, подлежащих философскому рассмотрению, но и определением самого предмета философии. Разумеется, между этими формами имеется и опреде­ленное сходство. В рассуждениях махистов и эмпириокритиков можно без труда обнаружить идеи, которые почти без изменения заимствованы из работ Г. Спенсера и дру­гих позитивистов XIX в. (в том числе и некоторые элемен­ты естественнонаучного и вульгарного материализма). Принципиальное сходство обеих форм позитивизма заклю­чается в стремлении лишить науку мировоззренческого значения и доказать чуждость науке всей традиционной философской проблематики. Махисты осуществляют это стремление более последовательно, чем Конт и Спенсер, продвигаясь все дальше по пути субъективного идеализма. Анализируя традиционные философские проблемы, махи­сты переформулировали их таким образом, чтобы наглядно продемонстрировать абсурдность всех предлагаемых в философии решений. Выдвигая тезис о «нейтральном» харак­тере «элементов мира», эмпириокритицизм претендовал на преодоление «метафизической» противоположности мате­риализма и идеализма, а в действительности занимал по­зиции субъективно-идеалистического феноменализма. Эмпириокритики уделяли философской проблематике гораздо больше внимания, чем позитивисты XIX в., и в то же время они усилили «антиметафизическую» направ­ленность позитивизма (ряд утверждений самого Конта и Спенсера махисты уже прямо называют «метафизическими»). Махизм характеризуется расширением эмпиризма и феноменализма и более последовательным проведением идеала «описательной» науки. На решительный поворот в развитии естествознания, который произошел на рубеже XIX—XX вв., позитивизм ответил усилением негативного характера своей концеп­ции. Если представители первой его формы не только ра­товали за избавление науки от «метафизики», но и внесли положительный вклад в познание в виде обобщения ре­зультатов научного исследования, то махисты видели ос­новное назначение философии как теории познания в эли­минации из науки всех «метафизических фикций» (к числу таковых они относят не только причинность, но и молекулярно-кинетическую теорию строения материи). Тем не менее и на стадии махизма сохраняется связь позитивизма с реальными вопросами, существующими в науке. Проблема связи абстрактных понятий теории с эм­пирическими данными встает всякий раз, когда в науке происходит ломка основных категорий, когда возникает по­требность возвратиться к вопросу о том, насколько обосно­ваны в опытных данных возводимые наукой логические построения. Такая потребность остро ощущалась в науке на рубеже XIX—XX вв. в связи с революцией в естество­знании. Определенную роль в развернувшемся в этот пе­риод обсуждении логического характера основных теоре­тических понятий классической физики сыграли и работы Э. Маха, который дал в своей «Механике» критику пред­ставлений Ньютона об абсолютности пространства и вре­мени и попытался раскрыть логическое содержание поня­тий массы, системы отсчета и т. д. В критических выступлениях махистов против «мета­физики» в философии и науке, несмотря на реакционность их общей философской установки, можно обнаружить и отдельные здравые суждения (критика механистического понимания причинности, а также представлений классиче­ской физики об «абсолютности» пространства и времени). Однако методологические рекомендации, предлагавшиеся представителями второй исторической формы позитивизма, неверно ориентировали ученых. Последовательно про­водимый махистами курс на феноменалистические, описа­тельные теории резко противоречил главным тенденциям в развитии естествознания XX в., успехи которого были до­стигнуты как раз потому, что оно отказалось от махистских рекомендаций. Произвести теоретический синтез с помо­щью позитивистских рецептов, избегая всех и всяких ми­ровоззренческих (в терминологии позитивизма «метафизи­ческих») проблем, оказывалось невозможным. Позитивистское отождествление науки с описанием непосредственно дан­ного в общественных дисциплинах означает принятие су­ществующих социальных отношений, сложившейся системы ценностей (в буржуазном обществе — буржуазной идео­логической системы) в качестве чего-то непреложного, под­лежащего не критике, а только констатации. На практике подобная позиция была защитой системы буржуазных об­щественных отношений. В труде «Материализм и эмпирио­критицизм» разработаны основные принципы критики по­зитивизма вообще. Эрнст Мах, Рихард Авенариус. Надо очистить научный опыт от метафизических сущностей, абстракций. Накопилось слишком много метафизических сущностей. Надо отбросить понятие материи (так сказал Мах — на науку замах), понятие атома, понятие причинности. Раньше думали, что исследуют причинно-следственную связь, а на самом деле исследовали последовательность событий, их функциональные связи. Говорить, что одно — причина другого это перебор. Принцип принципиальной координации (пошло от Дихте): субъект не разделим с объектом, объект дан с его восприятием. Где есть объект, есть и субъект. «Я вижу дерево» не имеет смысла, когда мы выделяем дерево в отдельный предмет. Есть такая ситуация, в которой Я и дерево скоординированы между собой. Нейтральный элемент опыта — одновременное включение духовного и материального начала. Принцип экономии мышления: не надо пользоваться метафизическими сущностями, надо описывать (дискрипция). Это экономное освоение окружающего мира. С точки зрения биоэволюции когнитивный аппарат нужен для комфорта. Каждый новый закон помогает человеку освоится в мире. Далее эффективным становится поведение. (Этот этап не удержался. Был жестоко раскритикован. Критика исходила от самих ученых.) Чистый опыт опровергает все законы физики. Ничто в физике не может устоять. Без общих понятий физика развиваться не может. Вместо экономии мышления — роскошь мышления. Нужно изобилие мнений, чтобы потом истина выжила. Конвенционализм(другой вариант прояснения языка науки). Пуанкаре, Пьер Дюген. Главные утверждения в науке носят конвенциальный характер, ученые соглашаются на значения терминов.     продолжение --PAGE_BREAK--Неопозитивизм, аналитическая философия. Третий этап в развитии позитивизма — неопозитивизм начинается с 20-х годов XX в. и продолжается до настоящего времени. Неопозитивизм часто называется на Западе аналитической философией. Неопозитивизм, уходя от решения коренных философских проблем, сосредотачивается на частных логико-методологических исследованиях, на анализе языка науки. Исторически первый и основной вариант неопозитиви­стской философии — логический позитивизм, или логиче­ский эмпиризм (М. Шлик, Р. Карнап, Г. Райхенбах и др.), отражает дальнейшее усиление негативного характера по­зитивистской концепции. Логический позитивизм отбрасы­вает психологизм и биологизм махистской философии, при­нимает тезис об априорно-аналитическом характере поло­жений логики и математики (эмпирическое обоснование логико-математических аксиом было камнем преткновения, как для первой, так и для второй исторической формы по­зитивизма).      Представители логического позитивизма исходили из предпосылки, что предметом философии не может быть и теория познания, поскольку ее решения вынуждены выходить на мировоззренческую проблематику, а это неизбежно наталкивает философское мышление в сферу “метафизических” проблем. По их мнению, философия вообще не имеет предмета исследования, потому что она не является содержательной наукой о какой-то реальности, а представляет собой род деятельности, особый способ теоретизирования. Неопозитивизм истолковывал истину как совпадение высказываний с непосредственным опытом человека. Следует согласиться с неопозивизмом в том, что процесс мышления, процесс познания становится доступным логическому исследованию лишь в языковой форме. Т.о., неопозитивисты сделали новые легко формирующиеся типы анализа языка. На этой основе были созданы предпосылки формализации огромной области гуманитарного знания.     Одной из важных задач является отделение предложений, которые имеют смысл, от тех которые лишены его с научной точки зрения, и т.о. очистить науку от бессмысленных предложений. Неопозитивисты различают три типа осмысления предложений 1. высказывания об эмпирических фактах (если говорят о фактах и ни о чем более) 2. предложение, содержащие логические следствия этих высказываний и построенные в соответствии с логическими правилами (могут быть сведены к высказываниями о эмпирических фактах) 3. предложения логики и математики (не содержат высказывание о фактах, не дают нового знания о мире, необходимые для формального преобразования уже имеющегося знания). Чтобы выяснить имеет ли предложение смысл необходим специальный метод –верификация ((от лат. verus- истинный иfacio- делаю) Предложение (гипотеза) может быть верифицировано, т.е. его истинность может быть доказана как с помощью опыта, так и с помощью связаного логического доказаьельства. Неопозитивизм требует, чтобы предложение было верифицируемо в принципе, т.е. чтобы переживания, которые потвердают, или были налицо, или могли быть получены). Вопрос, ответ на который не может быть проконтролирован, верифицирован в опыте, позитивизм называет “псевдовопросом”. Суть в сравнении предложения с действительностью, указании конкретных условий, при которых оно истинно или ложно. Метод проверки еще и устанавливает смысл предложения “значение предложения заключается в методе его проверки” Фактическая истина состоит в соответствии высказывания факту. Предложения же типа “душа человека бессмертна” бессмысленны т.к. не могут быть проверены.  Под фактами неопозитивисты понимают ощущения, переживания, словом состояния сознания. Значит, в процессе верификации можно сравнить предложение только с чувственными содержаниями и данными ощущений или переживаний. Оказалось, что ни один научный закон, ни одно общее утверждение типа “все люди смертны” не могут быть верифицированы, так как верификация всегда относится к конкретному эмпирическому факту. В силу субъективизма верификации истины положительные науки оказались в зависимости от оценки каждого субъекта, производными верификации. Поэтому было предложено считать предложение верифицированным, если несколько авторитетных исследователей согласны считать его таковым. Т.е. критерий истины — согласие исследователей. Затем было предложено для выяснения истинности предложения сравнивать его с другими предложениями. Понимание истины как соответствует фактам начало уступать место взгляду на истину как на согласованность предложения с системой др. предложений, что не может быть основой знания     Основную задачу неопозитивизм видит в анализе логической структуре языка. Терминов и предложений, которые употребляются в научном языке. Другие разновидности неопозитивизма анализируют обыденный язык. Познавательным источником неопозитивизма является абсолютизация или преувеличение познавательных функций формальной логики. Т.е. они используют формальную логику для анализа предложений. В центре интересов представителей логического пози­тивизма оказывается проблема значения, эмпирической осмысленности научных утверждении. Логические позитиви­сты приходят к выводу о том, что предметом философии не может быть даже теория познания, которая имеет все еще слишком мировоззренческий, слишком содержательный ха­рактер. Философия вообще, по их мнению, не имеет пред­мета, потому что она не содержательная наука о какой-то реальности, а род деятельности, сводящейся к анализу ес­тественных и искусственных языков,— деятельности, пре­следующей две цели: 1) элиминировать из науки все не имеющие смысла рассуждения и псевдопроблемы, возни­кающие в результате неправильного употребления языка, нарушения его логических правил, обусловленного прежде всего теми или иными идеологическими: запросами; 2) обес­печить построение идеальных логических моделей осмыс­ленного рассуждения. Вопросы, озадачивавшие «метафизи­ков» (по существу, все философско-мировоззренческие проблемы), относятся неопозитивистами к числу псевдо­проблем и объявляются лишенными научного смысла, а поэтому всякая попытка их решения также квалифициру­ется как лишенная смысла. Идеальным средством анали­тической философской деятельности они считают разрабо­танный в XX в. аппарат математической логики. Логический позитивизм спекулирует на реальных проб­лемах, поставленных развитием современной науки: осмыс­ленность научных утверждении (проблема, остро встав­шая, например, в связи с появлением теории относитель­ности), возможность опытной проверки абстрактных теоре­тических положений, соотношение содержательных и формальных компонентов научной теории (эта проблема приобретает особое значение для современного научного знания в связи с возрастающей его математизацией и формализацией). В разработанной представителями логи­ческого позитивизма методологии научного исследования дано описание типов научной теории, выделены и зафик­сированы некоторые виды научных определений и объяс­нений, что представляет определенную ценность для логи­ко-методологических исследований. Будучи не только философами, но и специалистами-логиками, некоторые из представителей логического пози­тивизма внесли определенный вклад в разработку логиче­ского аппарата (логическая семантика-учение о значении, об отношениями между знаками, т.е. между словами и предложениями и тем, что они означают; вероятностная ло­гика), который, хотя и рассматривается ими в качестве средства философского анализа, в целом выходит за рамки философии и может быть включен в область специально-научного исследования. Вместе с тем основная философская программа логиче­ского позитивизма, выраженная в принципе верификации, в тезисе о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатации эмпирических, опытных «данных» и в утверждении о пустоте, бессодержательности («аналитичности») положений логики и математики, нахо­дится в очевидном противоречии с практикой современного научного познания, что и обнаружилось в ходе эволюции самого логического позитивизма. Можно, говорить о том, что в концепции логического по­зитивизма 20—30-х годов задача полного разделения «ме­тафизических» (т. е. мировоззренчески-философских) по­ложений и утверждений науки была поставлена в наибо­лее четкой форме, чем когда-либо в истории позитивизма. Именно в этой концепции впервые доводится до конца ло­гика всех рассуждений, вытекающих из принятого в пози­тивизме определения научности как описания эмпириче­ской «данности». Будучи в этом смысле наиболее зрелым продуктом по­зитивизма, логический позитивизм «выдает тайну» всякого позитивизма. Поэтому крах логического позитивизма оз­начает крах позитивизма вообще, крах всех и всяких по­пыток отделить философию от науки. Между тем с точки зрения самих канонов логического позитивизма неясен статус тех принципиальных предпосылок, из которых дол­жна исходить деятельность по анализу, осуществляемая в рамках этой философской доктрины. Если в разряд осмыс­ленных относятся только либо аналитические (тавтологи­ческие), либо синтетические (фактуальные) утверждения, то как быть с самим тезисом о верификации, который явно не принадлежит ни к тем ни к другим? Признать его бессмысленно-«метафизическим»? Но ведь именно этот тезис был положен в основу деятельности по элиминации всех «метафизических» высказываний, и если он «метафизи­чен», то нет никаких оснований претендовать на сокруше­ние «метафизики».       Принципиально так же обстоит дело и с другими тео­ретическими исходными установками неопозитивизма: те­зис о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатации эмпирических, опытных «дан­ных», утверждение о пустоте, бессодержательности («аналитичности») положении логики и математики, признание возможности резкого деления на аналитические и синтети­ческие всех осмысленных высказывании и др. К тому же выяснилось, что всякая попытка последовательного осуще­ствления неопозитивистских установок в ходе аналитиче­ской деятельности неизбежно приводит к тому, что в раз­ряд «метафизических» (т. е. подлежащих удалению) ут­верждений наряду с явно бессмысленными попадают и та­кие, при отсутствии которых рассыпаются теоретические построения в большинстве специальных областей знания. Логико-позитивистская доктрина анализа научного зна­ния чем дальше, тем больше обнаруживала свое несоответ­ствие реальной научной практике, философским осмысле­нием которой она себя представляла. В итоге среди анали­тических философов общепризнанным стало мнение о том, что эта концепция, претендовавшая на точность, строгость и доказательность утверждений, на превращение филосо­фии в вид специализированной деятельности, сама являет­ся лишь вариантом «метафизики», причем вариантом явно несостоятельным 2. Из констатации этого факта исходят те направления, которые пришли на смену логическому пози­тивизму, оставаясь в то же время в рамках аналитической философии. Об этих направлениях целесообразно расска­зать более подробно, ибо именно на этом пути можно вы­явить судьбу позитивистских и неопозитивистских идей в современной буржуазной философии. Бертран Рассел По его мнению, все точное знание должно быть выражено языком, грамматикой которого являлось бы математическая логика.  Т.о. математическая логика берется за основу как язык,который может выражать все точные знания. Перенесение принципов математической логики на анализ научного языка является основой этого учения.    В дальнейшем происходит отход от логического позитивизма большинства философов. Происходит трансформация в семантическую философию, а потом в лингвистический анализ.     продолжение --PAGE_BREAK--Семантический идеализм (семантическая философия).  Здесь сохранены исходные принципы логического позитивизма, но при этом дополняют их требованием объяснения и уточнения употребляемых слов.  Представителями являются Карнат (Австрия) и Тарский (Польша). Наряду с теоретической семантикой существует общая семантика которая в 30-е годы была основана Каживским (Польша). Отличие между двумя видами философии состоит в том, что чистая семантика исследует смысловую функцию языка, с точки зрения отношения между знаниями с символами, а общая семантика исследует кто употребляет эти символы или знания.  Философия лингвистического анализа Самое влиятельное из этих направлений — это так на­зываемая философия лингвистического анализа (третья разновидность неопозитивизма), домини­рующая в послевоенные годы в философской жизни Анг­лии (представители этого направления имеются и в США). Значительное влияние на формирование идей лингвистиче­ского анализа оказал английский философ Дж. Мур (4.11.1873-24.10.1958), который исследовал сознание, ощущение и чувственные качества, опираясь при этом на скептицизм и эмпиризм Юма. Од­нако развернутая формулировка принципиальных устано­вок этого направления, так же как создание техники ана­лиза, принадлежит Л. Витгенштейну, которого по праву можно считать основателем этой философии (во второй период его философской деятельности — в 30—40-е годы). Наиболее крупные се представители — Дж. Уиздом, Дж. Райл, Дж. Остин. Представители этой философии избрали для себя более скромную задачу — описание того, что есть, т.е. описание способов употребления слов свойственных обыденному языку. По мнению ее сторонников, она призвана показать мнимый характер философских проблем, считая их псевдопроблемами, возникающими в силу дезориентирующего влияния языка на мышление. Анализ языка считается единственно возможным делом философии. Объектом внимания лингвистической философии стали не искусственные языки-модели. А разговорный естественный язык, поскольку ее представители считали, что нельзя исчерпывающе выразить богатство последнего в схемах некоего идеального языка. Язык-средство конструирования, а не отражения мира. Лингвистический анализ сознательно противопоставля­ет себя логическому позитивизму. Это выразилось в прин­ципиальном отказе лингвистических аналитиков от вери­фикационной теории значения (что позволило избежать некоторых явно абсурдных выводов субъективистского эм­пиризма), в неприятии тезиса о том, что научное рассуж­дение является идеальной моделью всякого осмысленного рассуждения, в непризнании позитивистского отождеств­ления осмысленных и информативных высказываний (ко­торое означало в рамках доктрины логического эмпиризма квалификацию моральных, эстетических и прочих оценоч­ных высказываний, а также высказываний — команд, просьб, советов и т. д., в качестве логически бессмыслен­ных), в отказе от логико-позитивистского редукционизма, т. е. от тезиса о возможности сведения значения высказы­ваний одного типа к значению высказываний другого типа (например, теоретических — к эмпирическим, высказыва­ний о материальных вещах — к высказываниям об ощуще­ниях). В противовес логическому позитивизму лингвистиче­ские аналитики подчеркивают, что актуально использую­щийся язык содержит множество различных подразделе­ний, областей (отдельные «языки-игры», по Л. Витген-штейну, «логические типы» и «категории» языка, по Дж. Райлу, языковые «слои», по Ф. Вайсману, и т. д.). Логика функционирования формально одних и тех же слов в каж­дом из этих языковых подразделений, контекстов принци­пиально различна. Поэтому слова и выражения, которые внешне кажутся одинаковыми, по существу имеют несов­падающие значения и применяются на разных основани­ях в зависимости от контекста их употребления. При этом в контекст включается и цель говорящего, и отношение высказывания к реальной ситуации его произнесения, т. е. «язык-игра» полагается не замкнутым отношением одних слов к другим, а включенным в реальную человеческую жизнедеятельность; язык рассматривается как социальный институт и «форма жизни». Значение—это не некая осо­бая реальная сущность, считают лингвистические анали­тики, и не абстрактный объект, заданный в языке формализованной семантики, а тот или иной способ употребления слова в определенном контексте (use). Принципиальным для лингвистического анализа явля­ется не просто указание на существование в обыденном языке различных, не сводимых друг к другу слоев, контек­стов и т. д., а признание того, что количество этих контекстов, в сущности, необозримо (так что бессмысленно было бы ставить задачу выявить их все, скажем, составить пол­ный список языковых «категорий»). Кроме того, и это са­мое главное, хотя между разными слоями языка, «языка­ми-играми» имеется определенного рода связь и переход, однако данная связь в большинстве случаев исключает возможность выявления каких бы то ни было черт, общих для разных употреблений одного и того же слова. А это значит, что по крайней мере для большинства слов акту­ально используемого, обыденного языка невозможно дать какие бы то ни было общие дефиниции. Лингвистические аналитики считают, что философские проблемы возникают как раз в результате непонимания логики естественного языка. Поэтому и решены они могут быть лишь путем анализа именно этого языка, путем тща­тельного выявления и кропотливого описания многообраз­ных контекстов словоупотреблений. Думать, что эти про­блемы можно решать путем выявления каких-то общих характеристик тех слов, которые волнуют философов (как это полагала сделать традиционная «метафизика» в своих попытках построить систематическую теорию философских категорий), или же путем построения искусственных язы­ковых систем, в которых словам придается условное значе­ние, весьма удаленное от реального, диктуемого их упот­реблением (как пытались сделать логические позитивисты, строившие искусственные языковые модели),—значит, по мнению лингвистических аналитиков, идти по явно беспер­спективному пути. Нужно, однако, осознать, подчеркивают представители данного философского направления, что этот аппарат при всей его важности непригоден для целей разрешения философских проблем, ибо последние сущест­вуют именно как результат непонимания многообразия и несводимости друг к другу различных языковых контек­стов. В искусственных же языковых системах терминам не может не придаваться жесткий и однозначный смысл в со­ответствии с самой идеей таких систем. К тому же смысл, придаваемый в формальной логике логическим константам («все», «некоторые», «и», «или», «если… то», «не», «суще­ствует»), весьма далек от многообразия их смыслов в ре­альном языке. Поэтому выполнение различных задач фи­лософского анализа лучше всего достигается средствами неформального анализа неформализованного обыденного языка. Следует заметить, что между обоими направлениями аналитической философии (лингвистический и логический позитивизм) существует определенного рода связь. Она выражается, во-первых, в том, что сама логика противостояния вынуждает лингвистических аналитиков обсуждать те философские проблемы и их решения, которые были существенны для логического позитивизма. Во-вторых, и это главное, лингвистический анализ унасле­довал от логического позитивизма некоторые принципи­альные установки в понимании самого характера философ­ской деятельности. Свою задачу аналитические философы видят в том, чтобы вскрыть источник «метафизических» псевдопроблем и выявить реальный, подлинный смысл слов, неправильно употребляемых философами-метафизиками». Так, например, если путем анализа слова «знать» выявля­ется, что оно имеет целый ряд контекстуальных значений, между которыми вряд ли можно найти что-либо общее, то, утверждают лингвистические аналитики, не существует какой-либо общей дефиниции знания и, следовательно, задача построения общей философской теории познания лишена смысла. Представители линг­вистического анализа сводят свои задачи к чисто нега­тивным, или, как они сами предпочитают говорить, «тера­певтическим», — к элиминации философских проблем, т. е. к избавлению философии от нее самой. Аналитическая философия превращается, таким обра­зом, в своеобразную «философию философии», занятую лишь теми проблемами, которые предложены философами, и не имею­щую ни потребности, ни нужды в том, чтобы заниматься вопросами, которые волнуют представителей специальных наук, или же пытаться решать социально-этические про­блемы, поставленные современным социальным развитием. Философ, не формулирующий никаких философско-«метафизических» тезисов, не пытающийся решать миро­воззренческие проблемы, не конструирующий онтологиче­ские или гносеологические системы, зато занятый высокопрофессиональной и специализированной деятельностью по выявлению с помощью особой техники точного смысла слов и выражений, обнаружению и устранению бессмыс­лицы,— таков идеал лингвистических аналитиков. Фило­софия становится одной из многих специальных дисциплин. В прошлом были великие философы, а теперь впервые в ис­тории появились философы «искусные», подчеркивал Л. Витгенштейн 3. Конечно, строго говоря, по Витгенштейну, филосо­фия—это не наука, а философ не является ученым. В са­мом деле, ведь философ (имеется в виду философ-анали­тик) не похож он  на логика, он занят анализом смысла слов и выражений обычного, актуально используемого языка, описанием того, что реально дано в языке. Философия, таким образом, есть описательная дис­циплина, но не в смысле описательной эмпирической нау­ки, которая формулирует те или иные генерализации на основе статистического подсчета разных случаев. Он учил, что познание есть отображение (не зависящих друг от друга) фактов. Суждения являются “философиями истинности”единичных высказываний о фактах, т.е. выводимых из них логическим путем.     Язык интересует философа не в его чисто лингвистиче­ских качествах, а как носитель значений. При этом одно и то же значение может быть выражено разными языковыми средствами и даже в разных национальных языках. Значе­ния философом могут быть выявлены путем своеобразного «идеального эксперимента», т. е. мысленного представле­ния возможных ситуаций, в которых употребляется то или иное слово, простого «всматривания» в работу языка и фиксирования того, что «непосредственно очевидно». «Было бы правильно сказать, — пишет Л. Витгенштейн,— что наш анализ не может быть научным… В на­ших рассуждениях не должно быть ничего гипотетического. Мы должны избавиться от всяких объяснений, и одно лишь описание должно занять их место. И это описание получает свою способность прояснять, т. е. свою цель в связи с отно­шением к философским проблемам. Они, конечно, не явля­ются эмпирическими; они разрешаются скорее всматриванием в работу нашего языка, и притом таким образом, что­бы заставить нас осознать эту работу, несмотря на побуждение к ее неверному пониманию. Проблемы разре­шаются не путем представления новой информации, но путем нового распределения того, что мы всегда знали» 4. Дж. Райл также обращает внимание на отличие работы философа-аналитика от работы логика. Излагая его точку зрения, Т. И. Хилл пишет: «… работа философа не совпада­ет с работой логика — хотя некоторые философы в то же время являются и логиками, — так как в отличие от выво­дов логика философские аргументы никогда не могут стать доказательствами и не предназначены быть ими. В отличие от доказательств они не имеют посылок. В той мере, в ка­кой работа философа является позитивной, она схожа с усилиями хирурга описать студентам свои действия и за­тем проконтролировать свои описания путем медленных повторений своих действий» 5. На основании данной здесь самой общей харак­теристики лингвистической философии нетрудно выявить те внутренние противоречия, которые с самого начала разъедают ее и ведут к определенным сдвигам, не только выводящим за рамки этого вида философского анализа, но при известных условиях и за пределы аналитической философии вообще. В самом деле, лингвистический анализ пытался утвер­дить себя в качестве некоей специальной дисциплины, хотя и не являющейся наукой в строгом смысле слова, но способной к получению точных и бесспорных результатов, окончательно сбросившей с себя груз «метафизическ,6их» предпосылок. Но это дик­товало необходимость отказаться от формулировки какой бы то ни было философской программы и обусловило пре­тензию на отсутствие в этом течении не только каких-либо теоретических установок, принципов, но даже и оп­ределенного метода анализа. Выбор того или иного метода означает его предпочтение другим, что неизбежно влечет некоторые «метафизические» следствия. Лингвистические же аналитики претендуют на построение «беспрог­раммного анализа». Именно поэтому Л. Витгенштсйну не оставалось ниче­го другого, как заявить, что «не существует единственно­го философского метода, хотя действительно существуют различные конкретные методы, подобно различным тера­пиям» 6. Логика принятия идеи о возможности «беспрограм­много анализа» заставляет Дж. Райла идти еще дальше и утверждать, что даже методы самой этой школы в фило­софии нельзя считать единственно возможными. Это же обстоятельство обусловливает и прин­ципиальный отказ Л. Витгенштейна от какого бы то ни было общего определения языка (и даже формулировки в общем виде понимания значения как употребления) и предпочтение им конкретного анализа смысла тех или иных слов внутри отдельных «языковых игр». Вместе с тем, как бы ни хотели лингвистические ана­литики избежать «метафизических» следствий путем при­нятия какой бы то ни было программы, сама необходи­мость утвердить свое направление в качестве философии, отличной от всех других, по самой логике дела не могла не вести к принятию определенных предпосылок, то ли формулируемых явно, то ли демонстрируемых в самой технике и практике анализа (таков вообще парадокс вся­кой претендующей на «беспредпосылочность» филосо­фии). Изучение практики лингвистических аналитиков пока­зывает, что те предпосылки, из которых они реально исхо­дят в своей деятельности, во-первых, носят явно философ­ский (на языке аналитиков «метафизический») характер и, во-вторых, весьма неубедительны. Основной такой предпосылкой является прежде всего сама установка на то, что смысл слов ищется в их обычном употреблении, а корень философских проблем («метафизических псевдо­проблем» на языке аналитиков) усматривается в наруше­нии правил обыденного языка. Однако само понятие «обы­денный язык» весьма неясно. Нужно сказать, что сторонники этого направления рисуют картину собственной практики, существенно от­личную от простого «всматривания» в факты языка и пос­ледующего их описания. Мало просто собирать различные случаи словоупотребления. «Сущность» становится «обоз­римой» не посредством «анализа» или пассивного наблю­дения над тем, что «уже лежит перед глазами», пишет Дж. Райл, а с помощью «нового упорядочения или даже нескольких таких упорядочений, которые я должен про­извести… Поэтому-то и нет метода в философии, так как нет метода для изобретения случаев и для упорядочения их… Так же, как нет метода для того, чтобы «быть пора­женным» скорее одним фактом, чем другим...» 7. Но отсюда вытекает возможность (и неизбежность) разного понимания фактов языка, разного осмысления того, что же считать подлинным, а не мнимым употребле­нием (значением) того или иного слова. Сама лингвистическая философия, таким образом, ока­зывается своеобразным видом «метафизики», выступаю­щей в облачении техники языкового анализа, хотя и не ре­шающейся признать свою подлинную сущность. Однако если согласиться с тезисом, что невозможно из­бежать «метафизических» утверждений при лингвистиче­ском анализе, и одновременно принять тезис аналитиков об отсутствии какого бы то ни было предпочтительного метода философствования, то тогда открывается возмож­ность построения самых откровенных «метафизических» концепций, не вступая в формальное противоречие с линг­вистическим анализом. Парадоксальность последнего со­стоит в том, что он заводит свою борьбу с «метафизикой» настолько далеко, что даже само декларирование принци­пиальной «антиметафизичности» считается «метафизи­кой». Тем самым в лице лингвистического анализа анали­тическая философия доходит до той грани, когда она, по существу, отрицает себя и выводит за собственные пре­делы. Отмеченная возможность реализуется рядом филосо­фов. Так, П. Строусон в книге «Индивиды» строит своеобразную «дескриптивную метафизику», пытаясь на основе анализа ряда выражений обычного языка делать заклю­чения о реальной структуре бытия. В книге Ст. Хэмпшира «Мысль и действие» аналитический метод философство­вания не является единственным и даже главным. Фи­лософская концепция, развиваемая Ст. Хэмпширом, в ряде пунктов близка к идеям феноменолога М. Мерло-Понти. Ст. Хэмпшир критикует аналитическую философию за ее претензию на окончательное решение философских трудностей при помощи анализа языка и подчеркивает, что сам обыденный язык следует понимать в процессе бес­конечного изменения и развития и в его обусловленности социальными институтами. «Философское исследование никогда не сможет быть завершено» 8,— считает он. Вме­сте с тем по формальным признакам и П. Строусон, и Ст. Хэмпшир должны быть отнесены к представителям лингвистической философии, поскольку последняя не от­вергает никаких философских методов, а оба названных философа не отказываются полностью и от анализа обы­денного языка. Еще одни парадокс лингвистической философии состо­ит в том, что решение задачи, которую ставят перед собой аналитики (искоренение философских проблем), должно было бы привести к уничтожению всякой философской деятельности, в том числе и аналитической. Правда, такой вывод следует лишь в том случае, когда задачи лингвистического анализа ограничены философ­ской терапией. Если придать деятельности аналитиков также и некоторый позитивный смысл, она может выгля­деть более перспективной. В рамках анализа значений обыденного языка единственная возможность позитивной работы может заключаться в том, чтобы исследовать значе­ние не только тех слов и выражений, которые вызывают философские затруднения, но вообще разнообразных язы­ковых форм безотносительно к их связи с философией. По такому пути фактически пошел Дж. Остин. Лингвистиче­ский  анализ в этом случае выходит за рамки философии и превращается в какую-то специальную дисциплину (не становясь, впрочем, и лингвистикой). Сам Дж. Остин вся­чески подчеркивал близость методов своей деятельности к методам естественных наук и считал, что он создает ка­кую-то «новую науку о языке», которая займет место того, что ныне называется философией, выйдя далеко за ее пре­делы. Если бы обычная грамматика и синтаксис были бо­лее общими и одновременно более эмпирическими, считал Дж. Остин, они включали бы в себя многое из того, чем сегодня занимается философия,— последняя в этом случае стала бы научной 9. Но есть и другой путь превращения исследования обы­денного языка в научное занятие. Признав, что обыден­ный язык является «формой жизни» и так или иначе свя­зан с социальными институтами, можно исследовать зави­симость языка от системы культуры в целом и его измене­ния в процессе социально-культурного развития человече­ства. Такой путь предлагает С. Тулмин. По-видимому, это имеет смысл, так же как и изучение усвоения языка ре­бенком в процессе индивидуального развития психики (ра­бота, подобная той, которую осуществляет швейцарский психолог, философ и логик Ж. Пиаже). Если бы это было сделано, считает Тулмин, то лингвистический анализ при­вел бы к возникновению новой науки, которая исследовала бы взаимоотношение концептуальных онтогении и философии 10. Программа С. Тулмина предполагает, однако, превра­щение обыденного языка из средства решения философ­ских проблем в объект научного изучения, что означает формулирование теорий и гипотез по всем правилам, при­нятым в современной науке. Иными словами, реализация этой программы выражала бы не новый этап в развитии лингвистической философии, а, в сущности, выход за пре­делы аналитической философии вообще. Краткий очерк современного состояния лингвистиче­ской философии уместно закончить следующим весьма симптоматичным высказыванием Ф. Вайсмана, участника аналитического движения на разных его этапах: «… невоз­можно… доказать, что данное выражение является естест­венным, метафора — соответствующей, вопрос — имею­щим смысл (или таким, на который нельзя ответить), со­четание слов — осмысленным (или лишенным смысла)… Утверждение о том, что метафизика — нонсенс, само явля­ется нонсенсом» 11. Любопытно, что это утверждает быв­ший ассистент одного из основателей логического позити­визма — М. Шлика, активный член «Венского кружка» — объединения, послужившего идейным и организационным ядром этого философского направления.     продолжение --PAGE_BREAK-- www.ronl.ru Реферат - Философия позитивизма - Философия />/>Введение. Философия сегодня понимается настолько противоречиво и спорно, чтоневозможно дать ее однозначное определение. И вместе с тем это не исключаетвозможность ее классификации по интересам к предметной проблематики: онтология,гносеология, аксиология, философия жизни, языка и т.д.; по методу:трансцендентная, позитивная, феноменологическая, герменевтическая; посоциально-политическим взглядам: консервативная, леворадикальная, либеральная идр.; по иным основаниям: научная, ненаучная, профессиональная, житейская,рациональная, нерациональная, светская, религиозная и т.п. Нельзя отказыватьсяи от прежних классификаций по историческим, культурным, национальным и инымразличиям. Хотя развитие философии приобрело всемирный характер, и тем не менеевлияние национальных и культурно-исторических традиций остается существеннымфактором развития современной философии. Как видно направлений философии оченьмного, но я рассмотрю одно направление буржуазной философии — это позитивизм:основные направления и взгляды философов. />/>/>/>Историяпозитивизма. Одним из наиболее влиятельныхнаправлений буржу­азного философского мышления является позитивизм. Каксамостоятельное течение позитивизм оформился уже в 30-е годы XIX в. и за болеечем вековую историю эволюционировал в направлении все более четкого выявленияприсущей ему с самого начала тенденции к субъективному идеализму. Понятие  “позитивизм”обозначает призыв философам отказаться   от метафизических абстракций, т.к.метафизические объяснения, считают позитивисты, теоретически неосуществимыми ипрактически бесполезными,  и обратиться к исследованию   позитивного знания.Отчасти позитивизм заключается в антифилософской реакции против рационализма,идеализма, спиритуализма и обращается в тоже время к материализму. Позитивизмупротивостоит интуиционизм (учение об интуиции как самом главном исамом надежном источнике познания). В центре внимания позитивистовнеизменно находился вопрос о взаимоотношении философии и науки. Главныйтезис позитивизма состоит в том, что все подлинное, поло­жительное(«позитивное») знание о действительности мо­жет быть получено лишь в видерезультатов отдельных специальных наук или их «синтетического» объединения ичто философия как особая наука, претендую­щая на содержательное исследованиеособой сферы реаль­ности, не имеет права на существование. Вся история по­зитивизмапредставляет собой в этом смысле интересней­ший парадокс: на каждом новомисторическом этапе пози­тивисты ратовали за все более последовательную истрогую «ориентацию на науку» и вместе с тем на каждом новом этапе они все вбольшей мере утрачивали контакты с дей­ствительным содержанием развивающейсянаучной тео­рии. *    * * Для понимания сущности позитивистскойфилософии недостаточно просто выделить те черты, которые общи раз­личным ееформам, необходимо вскрыть внутренние тен­денции развития позитивизма, выяснитьпричины его воз­никновения и движущие пружины его эволюции. А это, в своюочередь, требует учета тех изменений во взаимоотношениях науки и философии,которые характерны для нового времени. Начиная с XVII в. развитие наукипоставило перед за­падной философией ряд таких проблем, на которые тради­ционнаясхоластическая мысль не в состоянии была отве­тить. Специфическая особенностьвыдающихся философов нового времени состояла в том, что они рассматривали на­учныеметоды анализа в качестве идеального образца вся­кой познавательнойдеятельности, в том числе и деятельно­сти по исследованиютрадиционно-философской, или, как ее еще называли, «метафизической»,проблематики 1. Первый шаг на этом пути был сделан Фр.Бэконом. Де­карт, Гоббс и Спиноза пошли дальше и предприняли по­пытку применитьнаучный метод к решению «метафизи­ческих» проблем. Специфическая проблематиказападноевропейской фи­лософии XVII—XVIII вв. возникает как результат столк­новениядвух разных начал: традиционной «метафизики» и новой механико-математическойнауки. Резкое противо­поставление идеального и материального, субъекта и объ­екта,«первичных» и «вторичных» качеств и постановка в центр философскогоисследования таких проблем, как вза­имодействие идеального и материального,отношение «внутреннего» мира сознания к «внешнему» миру,—все это сталовозможным лишь вследствие отождествления реально существующего бытия с тем, чтоухватывается с по­мощью терминов механико-математического естествозна­ния(которое в то время было тождественно науке вообще), и приписывания всемуостальному статуса «субъектив­ности». Тесная взаимосвязь эксперимента сматемати­чески оформленной теорией привела к необходимости по­ставить вопрос оботношении эмпирического и рациональ­ного знания, а в связи с этим — к делениюфилософов на эмпириков и рационалистов. Д. Юм доводит односторонний эмпиризмдо логическо­го конца и создает субъективно-идеалистическую, феноме­налистскуюи агностическую философскую концепцию, ко­торая не только противостояларационалистической фило­софии XVII—XVIII вв., но и решительно порывала с сов­ременнымей естествознанием (Д. Юм отрицал объективно обусловленные необходимые связи инизводил причин­ность до субъективно-психологической уверенности). Французский материализм вел борьбу срационалисти­ческой философией XVII в. во имя науки: его привержен­цыкритиковали идеалистические тенденции прежней «ме­тафизики», раскрывали еесвязь с религией, показывали несоответствие ее утверждений результатам научногопо­знания. Однако, будучи механистическим, созерцательным и метафизическим пометоду исследования, французский материализм не смог логически последовательнорешить философские проблемы, выдвинутые всем ходом развития естествознания ишироко обсуждавшиеся в философии XVIII в. С задачей критики «метафизики»пыталась справиться и не­мецкая классическая философия. Кант, выступив про­тиврационалистической, аналитической философии XVII— XVIII вв. и вместе с темпротив основных критиков этой философии (Д. Юма и механистическихматериалистов), хотя и поставил в острой форме вопрос о возможности нау­ки и оботличии научных и «метафизических» утвержде­ний, по существу, предложил вместо«метафизики вещей» «метафизику знания» — априористскую и формалистиче­скую«трансцендентальную философию». Гегель противопоставил «отрицательнойметафизике» XVII—XVIII вв. строго научное знание, совпадающее, по его мнению, сдиалектичностью мышления. Вместе с тем Гегель считал, что диалектика и есть «положительная»,или «разумная», метафизика. На практике реализация тезиса о «разумнойметафизике» приводила к философской спекуляции. Из философской системы Гегеля(в значитель­ной мере это относится и к шеллинговской «Философии природы»)современные ему естествоиспытатели восприня­ли не столько содержащуюся в нейценную критику рассу­дочного, метафизического метода мышления, сколько спе­кулятивныерезультаты, которые не могли быть приняты наукой. Таким образом,предпринимаемые в течение двух­сот лет западноевропейской философией попыткисоздать такую систему, которая соответствовала бы духу современ­ной науки, неувенчались успехом. />/>/>/>Первая историческая форма позитивизма. В 30— 40-е годы XIX в., во Франциивозникла философская шко­ла, которая тоже претендовала на создание «научной фи­лософии»и заявила о решительном разрыве с прежней философской («метафизической») традицией (о «революции в философии»). Этой школой и был позитивизм, основанныйО. Контом (19.01.1798-5.09.1857).  Позитивистская философия Конта определеннымобра­зом связана с философией французского Просвещения XVIII в. Следуяпросветителям, Конт высказал убеждение в способности науки к бесконечномуразвитию и в неогра­ниченности предметной области, к которой применимы на­учныеметоды мышления. Осуществленная Контом клас­сификация наук во многих отношенияхможет рассматри­ваться как реализация завета энциклопедистов. По Конту, науки распределяются согласно естественнойиерархии (энциклопедический закон): Математика — астрономия — физика–химия- биология — социология. Психологию Конт разделяет на биологию и социологию;каждая из этих наук предполагает наличие элементарных фактов предшествующихнаук. Конт ввел термин “социология”; благодаря — нему социология впервые была разработана в определенуюнаучную систему. Основные принципы: 1.   от простого к сложному 2.   от абстрактного к конкретному 3.   временной   Считал, что задача философии охватывать совокупность наук, познание наиболееобщих законов,  систематизация научных знаний. Нельзя свести одну науку к другой.Нельзя вывести все из одного принципа или закона. Роль философии — минимизировать число этих законов. Законы науки:Всякое знание относительно, так как опыт не завершен. Социальная концепция: Конт придумал социологию — наука об обществе. Человек в процессесвоей жизни приспосабливается к условиям среды. Социологическая концепция включает три раздела: 1.   Социальная статика. 2.   Социальная динамика. 3.   Политика. Социальная статика ® государственныеинституты: семья, государство, церковь. Функции семьи: преодоление природы эгоизма,воспитание. Функции государства: порождение общественного духа. Идеальная структура правления — соединение церкви игосударства. Социальная политика. Совмещение государства с церковью(нетрадиционные религии должны уйти в сторону). Философы и ученые — позитивныесвященники. Однако позитивизм Конта примыкает не кпоследова­тельно материалистической ветви французского Просвеще­ния, а к его агностическому,скептическому направлению. Это выражается и в подчеркивании подчиненностивсей дейст­вительности строгим объективным законам, и в характере многих извключенных Контом в «синтетическую философ­скую науку» обобщений, которые частокачественно не от­личаются от обобщений частных наук. А так как бессоз­нательнойпредпосылкой естествознания XIX в. был мате­риализм, то и некоторые обобщения,включенные в состав позитивистской философии, несли на себе сильный отпе­чатокестественнонаучного материализма. При этом позитивизм отличается и отфилософских кон­цепции Тюрго и Даламбера: то, что у последних находилось павтором плане, у Конта превращается в ядро фило­софии. История «тяжбы» философии с наукойпоказала, как  считает Конт, что всякие попытки «приспособить» «мета­физическую»проблематику к духу научности заведомо об­речены на провал. В качестве выводаиз этой истории Конт предлагает признать, что наука не нуждается в какой-либостоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Но из этого неследует, что для адекватного познания действительности достаточно отдельных,частных научных дисциплин. Существует объективная потребность в выяв­лении,раскрытии связи между отдельными науками, в соз­дании их системы. За общей наукой, раскрывающей связьотдельных наук, можно, по мнению Конта, сохранить название «филосо­фия». Однакоэта новая наука не должна иметь ничего об­щего с традиционной философией, таккак методы иссле­дования старой и новой философии принципиально отли­чаютсядруг от друга. Построение «новой философии» яв­ляется естественным продолжениемтой работы, которая совершается в специальных науках. Нет никаких ограни­ченийстепени общности формулируемых в них закономер­ностей; более или менее общие изних могут раскрывать сами специальные науки, а исследованием самых общихзанимается философия, связанная с чисто научными обоб­щениями лишь рядомнезаметных переходов. Таким обра­зом, философия сводится к общим выводам изестествен­ных и общественных наук.        Не такова, говорит Конт,традиционная философская «метафизика», проблемы которой не только не могут бытьрешены научным путем (т. е. на основании данных опыта и рациональногорассуждения), но не могут быть даже по­ставлены, если следовать по путиконкретно-научного об­общения. Научная философия, по мнению Конта, не име­етдела с «метафизическими» проблемами и поэтому отвер­гает как идеализм, так иматериализм. Пережитки «мета­физики», к которым относятся, по мнению Конта,претензии на раскрытие причин и сущностей, должны быть удалены и из науки. Ктаким пере­житкам он относит претензии науки на раскрытие причин явлений и напроникновение в их сущность. Наука не объясняет, а лишь описываетявления и, формулируя законы, отвечает не на вопрос «почему», а лишь на вопрос«как». Таким образом, Конт принципиально противопоставляет формулировку законови выявлению причинных зависимостей. Первое он считает неотъемле­мой чертойнауки, второе — пережитком «метафизики». Последовательное развитие этого тезисаО. Конта ведет к «феноменализму» и это означало бы не только «изгнание» изнауки причинности, но и отрицание возможности раскрытия объективных, за­кономерныхсвязей, т. о. признание точки зрения субъек­тивного идеализма Юма. Желаясохранить связь с совре­менной научной практикой, Конт делает это ценой явнойнепоследовательности.  Он сформировал законтрех последовательных стадий интеллектуальной эволюции человека:теологической (до 1300г.), метафизической (до 1800г.) и позитивной. На первой,теологической стадии все явления объясняется  на основе религиозных представлений,вторая — метафизическая заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природысущностями, причинами.  Вторая стадия подготавливает третью – позитивную, длякоторой характерно объединение теории и практики, человек довольствуется тем,что благодаря наблюдению и эксперименту выделяет связи явлений и на основе техсвязей, которые оказываются постоянными, формулирует законы. «Знать, чтобыпредвидеть, предвидеть, чтобы избегать»- эти слова являются девизом позитивнойнауки. Так же Конт утверждал: основной метод науки — феноменологический (описательное обобщение) заключается в постановкеэксперимента, а затем попытки обобщить. Закон подчинения воображениянаблюдению. Вся информация из наблюдения, т. е. должны строиться теоретическиеконструкции, которые хоть не сейчас, но потом должны экспериментальноподтверждаться. В процессе дальнейшего развитияпозитивизма все бо­лее четко выявлялась его феноменалистическая, субъек­тивно-идеалистическаятенденция, роднившая его с юмизмом. Из науки постепенно выбрасываласьмировоззренче­ская проблематика и ослаблялось значение элементов естественнонаучногоматериализма. Об этом свидетельству­ют философские учения крупнейших английскихпозити­вистов XIX в.— Дж. С. Милля и Г. Спенсера, которые, су­щественноотличаясь в деталях от концепции О. Конта, вместе с тем в решениипринципиальных философских вопросов вплотную примыкали к ней. ГербертСпенсер, используя всвоих «синтетических» обобщениях открытия естествознания второй половины 19 в.,объективной реальности, в сущность которой можно проникнуть лишь посредствомрелигии, а не с помощью науки. Идея глобального эволюционизма (до Дарвина).Глобальный эволюционизм — физико-механический закон: перемещения в пространствеи во времени идут в определенном направлении от гомогенного (однородного)состояния к разнородному, к большей степени сложности, четкости и выделенности.Задача позитивных наук — ответить, как устроен этот мир. На вопрос, почему так?наука не должна отвечать. Философия становится сводом установленных,опробованных научных истин. Философия сводит знания воедино и знакомит с нимиобщественность. Стандартная концепция науки. Наука — постоянное приращениенаучного знания. Последующая теория включает в себя предыдущую как некоепредельное место в новой теории. Выделил три возможности происхождение мира: 1.   Мир сам по себе. 2.   Кто-то создал. 3.   Всегда есть и будет. Но, как он утверждает, все эти три возможности никудане годятся: человек не может понять как все из ничего. Это невозможно, так какневозможно представить (путает представление с понятием). Его утверждения: Все наши знания ограничены нашим опытом. Наш опытимеет дело с тем, что произошло, а не с тем, что существует. Наука имеет предел познания. Познаваемые явления:сходство и не сходство. Непознаваема конечная причина мира, материя. Прогресс в обществе связан с прогрессирующимразделением общественного труда . Позитивная философия отличается от науки тем, что оназакончена. Наука — это отдельные категории. Абстрактное знание — математика.Абстрактно-конкретные: физика, химия. Движение по линии наименьшего сопротивления. Теория эволюции основана на механике Ньютона. Эволюционный процесс движения от однородного кразнородному и от хаоса к порядку от неопределенности к определенности). Вконечном итоге в системе силы уравновешивают друг друга. Эволюционная стадия сменяется стадией стабилизации.Система подвергается воздействию других систем ®возмущение ® развивается деградация, т.к. система замкнутая ® то цикличность.  />/>Джон Стюарт Милль(20.05.1806-8.05.1873): Известен своей системойиндуктивной и дедуктивной логики. Продолжал традиции классического эмпиризмаанглийских философов, развив его в позитивизм (в противоположностьрелигиозно-недогматическому позитивизму Конта). Согласно его учению, основусвоей философии составляет психология, которая устанавливает, что реально данытолько соответствующие ощущения и представление о переходах или будущихвозможных ощущениях. Понятия- это просто (языковые) названия(терминологические). Он отвергает силлогизм Аристотеля. Внешний мир в этомсмысле- постоянная возможность сходных ощущений. Единственным источникомпознания является опыт, единственно допустимым приемом познания- индукция;она же лежит в основе умозаключения логики и аксиом математики; она должнаустанавливать не причины, а только законы явлений. Милль различает науки оприроде и науки о духе — психология, “этология”, наука обобществе- и дает первую обстоятельную теорию экспериментальной науки о природеи описательного метода.  1.   Четыре метода научной индукции: www.ronl.ru Реферат Позитивизм	Опубликовать	скачать Реферат на тему: План: Введение 1 Основные положения позитивизма 2 Этапы развития позитивизма 3 Стадии истории человечества с позиции позитивизма 4 Идея эволюции с позиции позитивизма 5 Взаимосвязь позитивизма с другими философскими течениями ПримечанияЛитература Введение Позитиви́зм (фр. positivisme, от лат. positivus — положительный) — философское учение и направление в методологии науки, определяющее единственным источником истинного, действительного знания эмпирические исследования и отрицающее познавательную ценность философского исследования. Позитивизм - основной тезис: все подлинное (позитивное) знание - совокупный результат специальных наук. 1. Основные положения позитивизма Позитивисты объединили логический и эмпирический методы в единый научный метод. Сущность единого для всех наук метода, обеспечивающего надежным и достоверным знанием закономерностей природы, была выражена в манифесте «Венского кружка», опубликованного в 1929 г.: «Мы охарактеризовали научное миропонимание в основном посредством двух определяющих моментов. Во-первых, оно является эмпиристским и позитивистским: существует только опытное познание, которое основывается на том, что нам непосредственно дано (das unmittelbar Gegebene). Тем самым устанавливается граница для содержания легитимной науки. Во-вторых, для научного миропонимания характерно применение определенного метода, а именно метода логического анализа»[1]. Основная цель позитивизма — получение объективного знания. Позитивизм оказал влияние на методологию естественных и общественных наук (особенно второй половины XIX века). Позитивизм критиковал натурфилософские построения, которые навязывали науке неадекватные умозрительные образы изучаемых ею объектов и процессов. Однако эту критику позитивисты перенесли на всю философию в целом. Так возникла идея очищения науки от метафизики [2]. Сущность позитивистской концепции соотношения философии и науки отражается во фразе О. Конта: «Наука - сама себе философия». Тем не менее многие позитивисты верили в возможность построения «хорошей», научной философии. Такая философия должна была стать особой сферой конкретно-научного знания, она не должна отличаться от других наук по своему методу. В ходе развития позитивизма на роль научной философии выдвигались разные теории: методология науки (Конт, Милль),научная картина мира (Спенсер), психология научного творчества и научного мышления (Мах, Дюэм), логический анализ языка науки (Шлик, Рассел, Карнап), лингвистический анализ языка (Райл, Остин, поздний Витгенштейн), логико-эмпирическая реконструкция динамики науки (Поппер, Лакатос). Однако все указанные выше варианты позитивной философии были раскритикованы прежде всего самими позитивистами, так как, во-первых, как оказалось, они не удовлетворяли провозглашенным самими позитивистами критериям научности, а, во-вторых, опирались на явно (а чаще — неявно) определенные «метафизические» предпосылки [3]. 2. Этапы развития позитивизма Принято выделять четыре этапа развития позитивизма: Первый (классический) позитивизм. Основатель — Огюст Конт. Представители: Джон Стюарт Милль, Герберт Спенсер. Эмпириокритицизм. Представители: Эрнст Мах, Рихард Авенариус. Неопозитивизм или логический позитивизм. Представители: Готлоб Фреге, Бертран Рассел, Людвиг Виттгенштейн, Венский кружок, Львовско-Варшавская школа и др. Постпозитивизм. Представители: Карл Поппер, Томас Кун, Имре Лакатос, Пол Фейерабенд, Майкл Полани, Стивен Тулмин. Основоположником позитивизма является французский философ Огюст Конт (1830-е гг.). В программной книге «Дух позитивной философии» (1844) Конт представляет человечество как растущий организм, проходящий в своём развитии три стадии: детства, юношества и зрелости. 3. Стадии истории человечества с позиции позитивизма Теологическая — люди в качестве объяснительной гипотезы используют понятие Бога, которому предписывают первопричины явлений и которого облекают в человекоподобный образ. Сама теологическая стадия распадается на три ступени. Фетишизм вызван тем, что фантазия человека ещё слишком слаба, чтобы выйти за пределы явлений, поэтому человек поклоняется фетишам — вещам, наделённым человеческим статусом. Политеизм — люди начинают облекать первопричины в человеческие образы и измышлять богов. Монотеизм характеризуется тем, что первопричины структурируются, среди них выделяются главные и второстепенные, пока, наконец, не открывается главная первопричина — Единый Бог. Эта ступень получает имя монотеизма. Метафизическая — люди по-прежнему стремятся постичь начало и назначение вещей, но место богов занимают абстрактные сущности. Место Единого Бога занимает Природа, которую Конт определяет как «смутный эквивалент универсальной связи». Именно в языке позитивистов метафизика приобретает негативный оттенок, поскольку сущности и пресловутая природа вещей оказываются плодом беспочвенной фантазии, пусть даже она и выражена в строгой логической форме. Позитивная — единственной формой знания становится научное знание. Человечество становится достаточно взрослым, чтобы мужественно признать относительность (релятивность) нашего познания. В этом аспекте позитивизм преодолевает характерный для Научной Революции эпохи барокко оптимизм. Второй важной чертой научного знания является эмпиризм — строгое подчинение воображения наблюдению. Здесь Конт повторяет идею Бэкона о том, что фундаментом знания должен стать проверенный опыт. Учёные должны искать не сущность явлений, а их отношение, выражаемое с помощью законов — постоянных отношений, существующих между фактами. Ещё одной чертой научного знания является прагматизм. Учёные перестают быть эрудитами и энциклопедистами. Одним словом, знание становится позитивным: полезным, точным, достоверным и утвердительным. 4. Идея эволюции с позиции позитивизма Из эпохи барокко позитивисты заимствуют идею Кондорсе (1743—1794) о прогрессе — поступательном движении к одной определённой цели. Развитие человечества как прогресс, главную роль в котором играет наука. Прогресс связан с эволюцией, но не сводится к ней. Идея эволюции появляется в 50-е гг. XIX в. Одни считают, что идею эволюции раскрыл Чарльз Дарвин (1809—1882), другие полагают, что автором этой идеи был английский философ-позитивист Герберт Спенсер (1820—1903). Как бы то ни было, именно Спенсер раскрывает концепцию космической эволюции. Эволюция — это предельно общий закон развития природы и общества; то есть собственно, предмет философии. Суть этого закона в том, что развитие идёт путём ветвления, от однообразия к многообразию. За иллюстрациями Спенсер обращался к различным наукам — к астрономии, биологии и социологии. Однообразная космическая туманность порождает многообразие небесных тел Солнечной системы; однообразная протоплазма — многообразие мира живых существ; однообразная первобытная орда — многообразие форм государства. Кроме того, эволюция характеризуется переходом от хаоса к порядку и постепенным замедлением в результате рассеяния энергии. Идея эволюции оказалась чрезвычайно плодотворной. Её заимствовали как материалисты, так идеалисты и мистики. 5. Взаимосвязь позитивизма с другими философскими течениями Основной внешний конфликт позитивизма — борьба с метафизикой, которая манипулирует терминами, которым ничего не соответствовало в реальности, например, энтелехия, эфир и т. п. Поиск научного метода преследовал цель найти свободные от метафизических предрассудков достоверные основания знания. Позитивисты считали надежным знание, которое должно опираться на нейтральный опыт, а единственной, познавательно ценной формой знаний, по их мнению, является эмпирическое описание фактов. Для выражения результатов наблюдения должны использоваться особые «протокольные предложения», Мориц Шлик писал: «первоначально под „протокольными предложениями“ понимались — как это видно из самого наименования — те предложения, которые выражают факты абсолютно просто, без какого-либо их переделывания, изменения или добавления к ним чего-либо ещё, — факты, поиском которых занимается всякая наука и которые предшествуют всякому познанию и всякому суждению о мире. Бессмысленно говорить о недостоверных фактах. Только утверждения, только наше знание могут быть недостоверными. Поэтому если нам удается выразить факты в „протокольных предложениях“, без какого-либо искажения, то они станут, наверное, абсолютно несомненными отправными точками знания»[4]. Примечания Карнап Р., Хан Х., Нейрат О. Научное миропонимание — венский кружок // Логос, 2005, № 2 (47). — С. 20. Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы. — М.: Гардарики, 2007, с. 15 Лебедев С. А. Философия науки: краткая энциклопедия (основные направления, концепции, категории) — М.: Академический проект, 2008, с. 88 Шлик М. О фундаменте познания // Аналитическая философия: Избр. тексты. — М., 1993. — С. 34. Литература Михаленко Ю. П. Философия Давида Юма — теоретическая основа английского позитивизма XX века. — М., 1962. Шкуринов П. С. Позитивизм в России XIX века. — М., 1980. — 416 с. Русский позитивизм. / В. В. Лесевич, П. С. Юшкевич, А. А. Богданов. Составитель, автор предисловия, обзорной статьи и указателей С. С. Гусев. — СПб., 1995. — 362 с. скачатьДанный реферат составлен на основе статьи из русской Википедии. Синхронизация выполнена 09.07.11 09:51:42Похожие рефераты: Логический позитивизм, Правовой позитивизм, Позитивизм правовой, Позитивизм Огюста Конта. Категории: Социология, Позитивизм. Текст доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike.

Смотрите также

• 
  Типы почв реферат
• 
  Спортивное ориентирование реферат
• 
  Реферат тайны природы
• 
  Реферат российский флаг
• 
  Реферат равновесная цена
• 
  Реферат по астрофизике
• 
  Реферат желчнокаменная болезнь
• 
  Компьютерные профессии реферат
• 
  Клеточная инженерия реферат
• 
  Великие скульпторы реферат
• 
  Реферат история ос