Век медный, бронзовый, железный. Век медный реферат

Реферат Медный век

Реферат на тему:

План:

Введение
• 1 Технологии
• 2 Археологические данные
  • 2.1 Ближний Восток и Европа
  • 2.2 Дальний Восток
  • 2.3 Халколит в Древней Америке
    • 2.3.1 Южная Америка
    • 2.3.2 Месоамерика
ПримечанияЛитература

Введение

Ме́дный век, медно-каменный век, халколит (от греч. χαλκός «медь» + λίθος «камень») или энеолит (от лат. aeneus «медный» + греч. λίθος «камень»)) — эпоха в развитии человечества, переходный период от неолита (каменного века) к бронзовому веку. Термин предложил в 1876 г. на международном археологическом конгрессе венгерский археолог Ф. Пульский для уточнения первоначальной классификации Томпсена, в которой за каменным сразу следовал бронзовый век[1].

Медный век приблизительно охватывает период 4—3 тысячелетия до н. э., но на некоторых территориях существует и дольше, а на некоторых отсутствует вовсе. Чаще всего энеолит относят к бронзовому веку, но иногда считают и отдельным периодом. Во времена энеолита были распространены медные орудия, но преобладали по-прежнему каменные.

1. Технологии

Первое знакомство человека с медью произошло через самородки, которые принимали за камни и пытались обычным образом обработать, ударяя по ним другими камнями. От самородков куски не откалывались, но деформировались и им можно было придать необходимую форму (холодная ковка). Сплавлять медь с другими металлами для получения бронзы тогда не умели. В некоторых культурах самородки после ковки прогревали, что приводило к уничтожению межкристаллических связей, делающих металл хрупким. Низкое распространение меди в энеолите связано, в первую очередь, с недостаточным количеством самородков, а не с мягкостью металла — в регионах, где меди было много, она быстро стала вытеснять камень. Несмотря на свою мягкость медь имела важное преимущество — медное орудие можно было починить, а каменное приходилось делать заново.

2. Археологические данные

2.1. Ближний Восток и Европа

Распространение украшений из меди в начале медного века.

Древнейшие в мире металлические вещи найдены при раскопках в Анатолии. Жители неолитического селения Чайоню одними из первых начали эксперименты с самородной медью[2][3], а в Чатал-Гуюке ок. 6000 г. до н. э. научились выплавлять медь из руды и начали применять ее для изготовления украшений. В Двуречье металл узнали в VI тысячелетии (самаррская культура), тогда же украшения из самородной меди появились в долине Инда (Мергарх). В Египте и на Балканском полуострове их делали в V тысячелетии (Рудна Глава). К началу IV тысячелетия до н. э. медные изделия вошли в обиход самарской, хвалынской, среднестоговской и других культур Восточной Европы.

С IV тысячелетия до н. э. медные и бронзовые орудия труда начали вытеснять каменные.

2.2. Дальний Восток

На Дальнем Востоке изделия из меди появились в V — IV тысячелетиях до н.э. (культура Хуншань, Мацзяяо).

2.3. Халколит в Древней Америке

Погребальная маска IX-XI вв, культура Сикан (Перу). Золото, медь, киноварь. Местонахождение — Метрополитен-музей

2.3.1. Южная Америка

Первые находки медных предметов в Южной Америке относятся к II — I тысячелетиям до н. э.(культура Илама, Чавин). В дальнейшем народы Анд достигли большого мастерства в металлургии меди, особенно культура мочика. Впоследствии эта культура стала выплавлять мышьяковую, а культуры тиуанако и уари — оловянную бронзу. Государство инков Тауантинсуйу уже может считаться цивилизацией развитого бронзового века.

2.3.2. Месоамерика

В Месоамерике медь появилась намного позже, предполагают, что её изготовление распространилось как культурное влияние Южной Америки через Панамский перешеек. Месоамериканцы не достигли большого мастерства в этом ремесле, ограничившись лишь медными топорами, иголками и, конечно, ювелирными изделиями. Наиболее продвинутые методы были разработаны миштеками, которые научились создавать великолепно украшенные вещи. Выплавлять бронзу древние месоамериканцы так и не научились.

Примечания

1. Рындина, Дегтярёва. 2002
2. Richard Cowen. Essays on Geology, History, and People.
3. Encyclopaedia of the History of Technology, p.48 - books.google.ru/books?id=fj96Dpp3-5gC&pg=PA55&lpg=PA55&dq=Ergani Maden copper&source=bl&ots=z-cqPwipvM&sig=YkDMFdwRhVmOiqnCkb7H6-2poSQ&hl=en&ei=fSUHSrm2D5mt_AbYw8GbBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9#PPA48,M1

wreferat.baza-referat.ru

Век медный, бронзовый, железный для химии

Медный век

Эпохой медного века условно называют период развития человечества с 4 по 3 тысячелетие до н.э. Впервые человечество узнало о существовании меди благодаря самородкам. Люди принимали самородки меди за другие камни, однако, по сравнению с обычными камнями, при ударе от самородков не откалывались куски, происходила лишь их деформация. Так люди впервые научились способу холодной ковки – с помощью удара придавали самородку меди форму нужного изделия.

Первые изделия из меди были обнаружены при раскопках в Анатолии – это были украшения, полученные путем плавки меди из руды. Аналогичные изделия были найдены в Египте и на Балканском полуострове, постепенно распространяясь по всей территории Ближнего Востока. Различные орудия и приспособления из меди в этот период вытеснили изготовленные из камня.

Найденные в Южной Америке изделия датируются более поздним отрезком времени, нежели изделия, обнаруженные на материке Евразия – II – I тысячелетие до н.э. Однако, не смотря на поздний расцвет медного века в Южной Америке, некоторые народы, населявшие этот материк, достигли определенного мастерства в металлургии меди. Так, культуры мочика, гиуанако и уари выплавляли мышьяковую и оловяную бронзу, т.е. достаточно быстро перешли к так называемой стадии развития бронзового века.

Бронзовый век

Эпохой бронзового века считают период с 3500 по 1200 года до н.э. Выделяют три этапа развития бронзового века – ранний (3500 – 3300 года до н.э.), средний (2600 – 1900 года до н.э.) и поздний. Нельзя однозначно высказаться о месте и дате открытия и начала использования способа получения бронзы.

В период раннего бронзового века были открыты и введены в эксплуатацию месторождения меди на Южном Кавказе, в Анатолии, на территории Балкано-Карпатского региона и Эгейских островов, в Южных Альпах на Британских островах и т.д.

Первые изделия из бронзы с примесями олова были обнаружены в Ираке и Иране, изделия из бронзы с примесями мышьяка производили в Анатолии и по обе стороны Кавказа.

Начало бронзового века раскололо человечество, населявшее Евразию того времени, на 2 «лагеря», так Южнее центрального складчатого горного пояса (Саяно-Алтай — Памир и Тянь-шань — Кавказ — Карпаты — Альпы) сформировалось общество со сложной социальной структурой, хозяйством, основанном на земледелии в комплексе с животноводством, здесь появились города, письменность и различные государства, а севернее — в Евразийской степи — сформировались воинственные общества подвижных скотоводов.

Средний бронзовый век ознаменован расширением металлургического производства бронзы на другие континенты, а поздний бронзовый век — конкуренцией мощных государств разных регионов и их вассалов.

В эпоху бронзового века первостепенное значение получила монументальная архитектура, возникновение которой связано с развитием религиозных представлений, с культом предков и природы. Такие сооружения (например, Колосс Родосский) возводились усилиями всей первобытной общины и были выражением единства рода.

Железный век

Эпохой железного века называют период развития человечества с 1200 года до н.э. по 340 год н.э., причем к железному веку относят только те первобытные культуры, которые существовали вне владений древних государств.

О существовании железа было известно еще в медном веке – в основном это было железо метеоритного происхождения, однако его было очень мало, поэтому в тот период развития человечества оно не находило применения.

Самые ранние находки предметов, сделанных из метеоритного железа, известны в Иране (VI—IV тысячелетие до н. э.), Ираке (V тысячелетие до н. э.) и Египте (IV тысячелетие до н. э.).

По предположениям историков, получение железа из руды не было целенаправленным процессом – это произошло случайно, поскольку изначально, рудное железо использовали только в качестве флюса при получении бронзы.

Первый процесс получения чистого железа из руды – сыродутный (варка железа) был открыт и начал использоваться в северных районах Анатолии.

Первоначально, железо считалось очень дорогим материалом и использовалось только для изготовления ритуальных принадлежностей. Увеличение объемов выплавки железа дало толчок для развития земледельческой техники (железный лемех , совершенствование оросительных сооружений, водоподъёмное колесо ), кузнечного и оружейного дел, создания транспорта (кораблей, колесниц), рудничного дела, обработки камней и дерева. В результате начало интенсивно развиваться мореплавание, строительство зданий и создание дорог, а также улучшалась военная техника. Развивалась и торговля, а в середине I тысячелетия до н. э. в ходу появились металлические монеты.

Примеры

ru.solverbook.com

Реферат - Наталья Крылова Медный век Очерк теории и литературной практики Русского авангарда

Наталья Крылова

Медный век

Очерк теории и литературной практики

Русского авангарда

(ФРАГМЕНТ КНИГИ)

Содержание:

Предисловие _____________________________________ 3 Глава 1

Авангард как система __________________________________ 5

Терминологические рамки __________________________ 9

Хронологические рамки __________________________ 11

Организационная структура ________________________ 15

Философские основы __________________________ 23

Формально-стилевые законы _________________________ 39

Глава 2

Спорное: между Серебряным и Железным __________________ 50

2.1. Авангард и символизм _______________________________ 50

2.2. Авангард и «Большой советский стиль» (соцреализм) ____ 53

Глава 3

Свидетели века ________________________________________ 62

^ 3.1. Владислав Ходасевич _______________________________ 63

3.2. Владимир Маяковский ______________________________ 78

3.3. Сергей Есенин ______________________________________ 100

Библиография ______________________________________ 119

Источники внутритекстового цитирования ___________ 119

Дополнительная литература _______________________ 120

^ Словарь терминов ______________________________________ 123

Глава 1

Авангард как система

А по набережной легендарнойПриближался не календарный —Настоящий Двадцатый Век.

А. Ахматова

Искусство авангарда является внутренне целостной философской и эстетической структурой — эпохой, веком. В теории культуры трудно обнаружить четкое общепринятое определение художественной эпохи, поэтому воспользуемся тем, что имеется в творческом наследии Л.Н. Толстого. “Век и конец века, — писал он в статье 1905 года, — на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другого века, другого способа общения людей”. Как видим, современник двух календарных веков Л.Н. Толстой отчетливо сознавал первенство мировоззренческой основы для возникновения нового языка искусства — “способа общения людей”. Перефразируя изречение героя повести М. Булгакова “Собачье сердце”, можно сказать, что революции происходят сперва в головах и сердцах людей, а затем выливаются в формы общественных, социальных, политических событий. В силу этого мы будем строить свой анализ литературы Медного века в единстве его философских и формальных принципов.

Первый значительный вклад в осмысление произошедшей в начале ХХ века культурной революции внесли ее непосредственные участники — поэты, художники 10–20-х годов. Многие из них были одновременно и замечательными теоретиками. “Первым серьезным про авангард” назвала А. Ахматова статью В. Жирмунского 1916 года; не меньшее значение до сих пор имеют работы его современников — В. Шкловского, Р. Якобсона, Б. Эйхенбаума. С удовольствием теоретизировали и В. Маяковский, и В. Набоков, и Е. Замятин: в этом также проявила себя эпоха, приветствовавшая ренессансный принцип синтеза. Ученица и наследница первых исследователей авангарда Л.Я. Гинзбург вспоминала: “Шкловский утверждал, что каждый литературовед должен уметь написать роман (хотя бы и плохой), иначе он непрофессионал, белоручка… Естественным казался ход от литературы к литературоведению и из литературоведения в литературу”. Однако на рубеже 10–20-х годов вряд ли авангард мог восприниматься целостно; на ранних этапах своего научного освоения он представал прежде всего как новый особый ­дискурс. Следующим этапом изучения, а точнее, планомерного уничтожения, стали 1930–1960-е годы. Новая культурная эпоха, наступившая в начале 30-х годов, была крайне враждебна к предыдущей формации: творческий поиск нового слова начал презрительно именоваться “формализмом”; наличие авангардных элементов в поэтике советских авторов либо игнорировалось, либо расценивалось как временное отклонение писателя от “пути истинного”, которое он впоследствии якобы успешно “преодолевал”. Мировоззренческие приметы авангарда усматривали в почти криминальных “эстетстве”, “эгоцентризме”, “мистицизме”, “космополитизме”. Спору нет, авангарду трудно отказать в перечисленных тенденциях; однако сегодня становится ясно, что они были следствием очень глубинных причин, без учета которых невозможно дать исторически корректную оценку этого сложного и неоднозначного явления. На настоящий момент мы имеем счастливую возможность рассмотреть Медный век в исторической перспективе и выявить подлинные мировоззренческие предпосылки пресловутых “-измов”.

Нельзя сказать, однако, что авангардное искусство вовсе не изучалось начиная с тридцатых годов. Во-первых, теория авангарда получила продолжение в трудах писателей и литературоведов, покинувших пределы России. Статьи Р. Якобсона, М. Слонима, русских художников-авангардистов, оказавшихся в эмиграции, заложили основы западного (в том числе американского ) “авангардоведения”. Постепенно эти работы становятся доступны отечественному читателю. В своем “Очерке” мы будем апеллировать к ним1. С другой стороны, советское литературоведение также имело опыт теоретического осмысления авангардного художественного наследия. Достаточно обратиться к трудам представителей ленинградской и тартуской литературоведческих школ (В. Орлов, В. Альфонсов, П. Громов, Ю. Лотман, Л. Гинзбург, З. Минц, Вяч. Вс. Иванов), чтобы убедиться: идеологически унифицированное советское литературоведение все же имело безопасные “экологические ниши”, где пульсировала живая научная мысль. Тем не менее нельзя не заметить с высоты достигнутой сегодня исследовательской свободы, что свои ограничения существовали и здесь. Так, к примеру, наследие А. Блока и других представителей Серебряного века получило вполне аутентичное истолкование, творчество же писателей века Медного (В. Маяковский, С. Есенин, ­А. Платонов, А. Ахматова, Н. Заболоцкий и др.), оказавшегося современным революционным десятилетиям, было “вотчиной” крайне идеологизированного крыла советской науки о литературе. Творческие усилия советских литературоведов были ориентированы либо на полное отлучение писателей этого круга от советской литературы, либо на отлучение их от авангарда. Потребность введения авангардной “координаты” в изучение наследия перечисленных авторов очень велика: авангард — это тот художественный “закон”, который каждый из них, выражаясь пушкинским слогом, “над собою” принял. Без учета внутренних законов авангарда невозможно адекватно прочесть их произведения и оценить их место в отечественной литературе. Отчасти необходимость подобной ревизии творчества художников российского авангарда будет реализована в главе 3 настоящего пособия.

Целостное представление о Медном веке как самостоятельной культурной эпохе невозможно составить без привлечения трудов философов ХХ века, как российских, так и зарубежных. В связи с данной эпохой невозможно не назвать имена Ф. Ницше, З. Фрейда, А. Бергсона, Х. Ортеги-и-Гассета, М. Хайдеггера, а также В. Соловьева, Н. Федорова, В. Розанова, Н. Бердяева, Л. Шестова и многих других, ставшие известными или доступными лишь в последние годы.

Таким образом, перед современной филологией стоит большая актуальная задача — во всеоружии имеющихся данных “реабилитировать” целую культурную эпоху! Дополнительную значимость, даже насущность этой задаче придает состояние изучения истории русской литературы ХХ века. Разделенная в минувшем столетии на два сопредельных русла (советскую, метропольную, — и эмигрантскую), “четвертованная” (В. Баевский) внутренним членением на подцензурную — потаенную, просоветскую — антисоветскую, она сегодня остро нуждается в интегральной, объединительной концепции. Концепции не “вместо” (вместо одних литературных “генералов” — другие), а “вместе”.

Самый простой путь — новая идеологизация отечественной литературной истории. Подготовка к ней идет полным ходом: предлагаются концепции “подлинной”, “честной” литературы, которая обличала неправедный строй, “христоцентричной” истории литературы, куда ХХ век попадает в объеме лишь нескольких авторов. Нельзя не признать справедливым стремление создать целостное, не противоречивое (“с одной стороны — с другой стороны”) представление о литературе ХХ века, в особенности если век только что завершился. Однако нам ли, рожденным в этом веке, не знать о недолговечности идеологических критериев?

Сегодня как никогда необходим учет неотменяемых констант литературного процесса, тот “гамбургский счет”2 (В. Шкловский)  при оценке художественных феноменов, на котором настаивали первые теоретики авангарда. Мы полагаем, что основы этого счета лежат в области эйдологии, науки о художественных формах человеческого сознания, подальше от старых и новых идеологий — этих недобросовестных “антрепренеров” искусства.

Оценивая сегодня значение эпохи авангарда, следует учитывать также, что впервые за несколько столетий наша страна стала “центром по формированию не только регионального, но и глобального стилевого направления. Не единственным центром, но одним из важных” (Хан-Магомедов С.О., 1976: 6). Приоритет именно России в выработке новых форм искусства ХХ века безусловен, ибо, как отмечают многие исследователи авангарда, “основные направления, возникшие в 20-е годы в других странах, в ходе дальнейшего развития выявили и практически исчерпали свои формообразующие потенции” (Хан-Магомедов С.О., 1996: 7). Русские авангардные живопись, театр, балет, музыка, кино и, конечно, литература влияли и продолжают влиять на мировое искусство. Из копилки художественных идей Медного века продолжают черпать и авторы наших дней.

Последнее десятилетие двадцатого века стало периодом интенсивного освоения истории и поэтики русского литературного авангарда. Одна за другой выходят статьи и монографии, посвященные как творчеству отдельных писателей-новаторов, так и общим теоретическим проблемам искусства Медного века2. Отчасти этому способствовала череда столетних юбилеев классиков русского авангарда — А. Ахматовой, В. Маяковского, С. Есенина, А. Платонова, О. Мандельштама, В. Набокова. Увиденное в “обратной перспективе”, их творчество позволило ученым сформулировать и генеральные проблемы, касающиеся общих критериев авангардного искусства.

Разрушение идеологической плотины в годы перестройки привело к оживленному диалогу между отечественными учеными и их зарубежными коллегами, накопившими большой опыт исследования авангарда: ведь на Западе авангард никогда не шельмовался как “буржуазная зараза” или “агония загнивающего капиталистического искусства”! В результате произошло значительное обновление корпуса эстетических идей.

На пути нового, неангажированного изучения искусства Медного века лежат, однако, некоторые препятствия. Первые два параграфа этой главы содержат попытку преодоления некоторых из них.

^ 1.1. Терминологические рамки

Понятие авангарда этимологически восходит к батальной лексике: “avant — garde” в переводе с французского означает “передовой отряд”. Таким образом, авангард — это далеко оторвавшийся от основных сил отряд искусства, пролагающий новые пути идущим вслед. Подобный “прорыв” вперед, в отрыв от многих классических традиций, был совершен в XX веке в 10–30-е годы на всех фронтах искусства и во всех национальных культурах. Театр, архитектура, живопись, танец, музыка и, конечно же, словесность испытали в обозначенный период мощный приток новых идей, образов, ритмов, которые последовательно и постепенно адаптировались на протяжении последующих десятилетий европейским искусством.

Российское искусство занимает в этом процессе особое место. Несмотря на то, что зерна многих авангардных открытий были занесены в Россию 10-х годов извне, да и терминология новаторского искусства зачастую базировалась на иностранных заимствованиях, жажда абсолютной новизны была утолена в нашей стране пафосом глобального духовного обновления жизни. В силу этого русский авангард, при всей пестроте своих течений и школ, оказался удивительно внутренне целен и богат не только на формальные открытия, но и на духовные обретения. Сегодня мы являемся свидетелями и участниками возвращения (уже не первого!) авангарда отечественному читателю; нам предстоит на новом этапе осмысления оценить его вклад в копилку российского искусства и найти Медному веку достойное место на большой карте нашей культурной ­истории.

Первым препятствием на этом пути оказывается терминологическая неразбериха, которая царит в многочисленных публикациях на эту тему. Наряду с понятием “авангард” зачастую употребляются такие термины, как “авангардизм”, “модернизм” и, в синонимическом перечислении, — символизм, футуризм и др. Единство терминологии достижимо только при корпоративных и многолетних усилиях исследователей, поэтому, не претендуя на окончательность в решении данного затруднения, попробуем все-таки дифференцировать три наиболее часто взаимозаменяемых терминологических обозначения и мотивировать нашу дифференциацию.

^ Авангард и авангардизм. Эти два термина наиболее часто употребляются в качестве синонимов. Думается, что ни у кого не возникает сомнения относительно этимологической первичности понятия “авангард”; все “-измы” — суть производные понятия. Тем не менее в “Советском энциклопедическом словаре”, к примеру, читаем: “Авангардизм — движение в худ. культуре 20 века, порывающее с существ. нормами и традициями, превращающее новизну выразит. средств в самоцель”3. Данному толкованию вторит определение, обнаруживаемое в “Кратком терминологическом словаре” новейшего школьного учебника по русской литературе XX века: “Авангардизм — направление в литературе и искусстве XX века, объединяющее разнообразные течения, единые в своем эстетическом радикализме”4.

Немецкий славист Р. Нойхаузер одним из первых четко разграничил два этих близких понятия, указав на очевидный факт наличия авангардных явлений в искусстве различных эпох. Так, радикально новым было в XIX веке явление романтизма; в конце того же столетия авангардизм снова актуализируется в виде “декаданса” или “эстетизма”. “Новое течение, — подчеркивает Нойхаузер, — в литературе 80-х и 90-х годов выполняло функцию любого авангарда — разрушение старых, прочно установленных норм, как литературных, так и общественных (сюда относится нарушение сексуальных табу, эротизм, аморальность). Из сказанного вытекает, что по отношению ко всем указанным литературным течениям имеются все основания говорить об авангардных течениях” (Нойхаузер Р., 1997: 135). Уточним сказанное в контексте наших поисков: не “авангардных”, а “авангардистских”, т.е. типологически сходных с авангардом. Авангардом же мы предлагаем далее считать хронологически компактный эстетический феномен, который оформился в русском искусстве к началу 10-х годов XX века. Итак, авангардизм — это проявление сознательно новаторских тенденций в искусстве разных эпох. Авангард же — форма художественной реализации этих тенденций в культуре начала XX века.

^ Авангард и модернизм. В данном случае имеет смысл говорить не только о вербальных границах терминов, но о различном объеме данных понятий. “Модернизм” восходит к слову “modern” — т.е. “новый”. Ощущение наступающий новизны во всем посетило отечественных авторов в конце XIX века. Статьи Минского (“При свете совести”, 1890) и Мережковского (“О причинах упадка и о новых тенденциях ­современной русской литературы”, 1890) возвестили о наступлении нового этапа в русской литературе. Этим этапом и стал модернизм, который впоследствии принимал различные формы. Первым теоретически и художественно оформленным воплощением модернизма стал символизм; его создатели сознательно перестроили — “перекодировали” — язык русской литературы, делая его более чутким к тем явлениям материальной и духовной жизни, что до сих пор считались “неизглаголаемыми”, невыразимыми, несказанными, а также находили теоретическое обоснование производимым переменам. Авангард пошел по пути обновления и осмысления эстетической и аксиологической5 системы отечественной литературы еще дальше; он стал следующим этапом обновления (о степени преемственности авангарда и символизма см. раздел 2.1).

Таким образом, можно говорить о том, что авангард и символизм — два равноправных течения в рамках единого направления — модернизма. У них имеются существенные совпадения мировоззренческих предпосылок, а также близкие художественные принципы. Тем не менее, как мы покажем в дальнейшем, символизм и авангард серьезно различались в способе разрешения одних и тех же творческих проблем, кроме того, их четко разграничивают и хронологические рамки.

^ 1.2. Хронологические рамки

Художественные эпохи редко обладают четкими хронологическими водоразделами, век авангарда же можно достаточно точно локализовать во времени. Этот век отграничен, утверждает авторитетный хорватский исследователь А. Флакер, “с одной стороны, русской революцией 1905 года, а с другой — годом „великого перелома“ (1929), точнее же — годом административного роспуска литературных организаций в 1932 г. Срединной датой этого периода… является день октябрьской революции 1917 г…” (Flaker A., 1984: 15). Нельзя не согласиться с выбором 1917 года в качестве кульминационного пункта авангардного отрезка нашей истории: литература начала века жила ожиданием некоего “Абсолютного события” (В. Мусатов), которое тотально обновило бы жизнь современного человека. “Что же задумано? — вспоминаются взволнованные блоковские строчки, написанные в самом начале 1918 года. — Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью” (“Интеллигенция и революция”). Марина Цветаева подтверждала значимость революции для творчества русских художников: “Ни одного крупного русского поэта современности, у которого после Революции не дрогнул, не вырос голос, — нет”. Значимость — отнюдь не политическую — этой даты отмечает и Бенгдт Янгфельд, скандинавский исследователь русского авангарда: “В России, как и в Европе, революция во всех отраслях искусства произошла приблизительно за десять лет до политической и экономической революции 1917 года. <…> Тем не менее в силу различных обстоятельств революция, совершенная художниками, оставалась революцией для самих художников и узкого круга их понимающих сторонников.

Революция 1917 года — и особенно Октябрьская — решительно изменила ситуацию. Уникальные возможности открылись перед художниками и поэтами: теперь, впервые в истории, они могли участвовать в построении совершенно нового общества; теперь им был предоставлен шанс развить свои эстетические системы на более широкой основе и превратить их в принципы построения новой жизни. “„Искусство на улицы!“ — становится лозунгом дня, искусство должно стать частью жизни, законы, управляющие искусством, должны управлять и жизнью” (Jangfeld B., 1976: 10)6 .

Однако напомним более раннее наше утверждение: революции в культуре зачастую не совпадают с революциями социальными. Начало авангардного “прорыва” к новому искусству уместней датировать 1910 годом. В предисловии к своей поэме “Возмездие” А. Блок писал: “Далее, 1910 год — это кризис символизма, о котором тогда очень много писали и говорили, как в лагере символистов, так и в противоположном. В этом году явственно дали о себе знать направления, которые встали во враждебную позицию и к символизму и друг к другу: акмеизм, эгофутуризм и первые начатки футуризма. Лозунгом первого из этих направлений был человек — но какой-то уже другой человек, вовсе без человечности, какой-то „первозданный Адам“”. Именно в 1910 году идейно и формально исчерпал себя символизм, задававший тон русскому искусству почти полтора десятилетия. В этом же году Вяч. Иванов (один из замечательных поэтов и теоретиков символизма) прочел в Москве и Петербурге доклад “Заветы символизма”, — “уже само название доклада вызывало мысль о надгробном слове: „заветы“ — наставление потомкам, даваемое обычно от имени умершего” (Эткинд Е., 1997: 27–28).

А осенью 1911 года состоялось первое собрание “Цеха поэтов” — объединения поэтов-акмеистов. Акмеизм первыми же своими манифестами открыто заявил о необходимости “отмежеваться от символизма, поднять новое поэтическое знамя”. Следовательно, первая граница авангардного периода определяется с достаточной степенью четкости — это 1910 год.

Вторая граница более расплывчата: А. Флакер указывает 1929–1932 годы; можно было бы назвать и 1934 год — год Первого Всесоюзного съезда советских писателей, который один из современных критиков хлестко назвал “коллективизацией советской литературы”. 1934 — год узаконивания совершенно нового типа культуры, обозначенного в ­обстоятельном и глубоком культурологическом исследовании В. Паперного “Культура Два”7. Отличия “Культуры Один” от “Культуры Два” принципиальны: они касаются как концепции человека, пространственно-временных представлений, модели писательского поведения, так и формальных приоритетов (об этом подробнее читайте в разделе 2.2). Мало кто из представителей Медного века переживет эту дату: в жерновах “революционных” репрессий в первую очередь оказались именно приверженцы революционного искусства. Весьма симптоматично!8

Таким образом, можно говорить о Медном веке как о компактном хронологическом феномене, располагающемся в следующей системе временных координат: 1910–1917–1934. Тем не менее хронология авангарда нуждается в дополнительных оговорках. К концу 1950-х А. Ахматова, акмеистка, пережившая организационный разгром авангарда, завершает поэтический цикл “Тайны ремесла”. Первое же стихотворение цикла содержит убедительный манифест авангардного мироощущения и поэтики:

Мне ни к чему одические рати

И прелесть элегических затей.

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…

“Как у людей”, значит, “как в земной жизни”, но также и — “как у предшественников”, создателей “элегий” и “од”. В создании зрелого, много пережившего и передумавшего поэта звучит признание в верности принципам своей поэтической молодости. Парадокс? Нет — закономерность. Авангард, очевидно, оказался художественной системой с большим запасом прочности и идеальным соответствием характеру “апокалиптической реальности” ХХ века. Поэтому в творчестве немногих переживших свою эпоху авангардистов (А. Ахматова, Б. Пастернак, Н. Заболоцкий, И. Сельвинский, П. Антокольский) были сохранены и — более того — обогащены художественные законы искусства Медного века. Их генерация подготовила учеников-продолжателей (И. Бродский, Д. Самойлов, А. Кушнер, А. Тарковский, поэтика которых явственно ориентирована на авангард), и через поколение, как то и случается в природе (в природе искусства в том числе), авангард был возрожден в творчестве писателей 60–80-х годов. Кроме того, хранители заветов авангардного искусства составили костяк “парижской ноты” — объединения зарубежных русских поэтов, среди которых были Г. Иванов, Б. Поплавский, ­Г. Адамович, Ю. Иваск и другие; их творчество также выходит за хронологические рамки 1910–1934 годов.

Следовательно, ареал художественного влияния искусства авангарда оказался намного дальше и дольше, нежели ему было отведено историей — обаяние авангардных идей продолжало доходить, “как свет умерших звезд” (В. Маяковский). Тем не менее период идейно-теоретического оформления и художественного утверждения авангарда приходится на 10-е – начало 30-х годов, и у нас нет оснований отвергать периодизацию А. Флакера, приведенную в начале данного раздела.

Организационная структура

Характерной особенностью Медного века является его художественный плюрализм и отсутствие центрального стилевого течения. Сопредельные с ним явления — символизм и соцреализм — были монокультурами по своему типу, они не терпели ответвлений и внутренних членений. Авангард изначально был отмечен соревновательностью образовавших его литературных школ, среди которых наиболее значительными следует признать акмеизм, футуризм, имажинизм, литературный конструктивизм, группы “Серапионовы братья” и ОБЭРИУ. Теоретическое объединение ОПОЯЗ разработало принципы нового авангардного литературоведения.

В настоящее время исследователям стали доступны многие документы бурной авангардной эпохи, которые долго хранились в “спецхранах”, подвергались тенденциозной интерпретации советской идеологизированной критики, не переиздавались, оказались за пределами нашей страны или вовсе были утрачены. Идет активное накопление материала: мемуарных свидетельств, творческих манифестов, рукописных источников и т.д. Однако окончательное суждение о месте и значении каждой из авангардных групп было бы сегодня преждевременным; накопление материала должно со временем дополниться тщательным его анализом. Поэтому ниже мы приведем лишь краткие сведения об основных литературных объединениях Медного века, включая в описание данные о времени существования группы, ее творческих лидерах и теоретической ­платформе.

Акмеизм (от др.-греч. корня “акме-“, что означает “вершина”, “цветущая сила”, “высшая степень чего-либо”) — первое авангардное объединение; в виде преемственных литературных групп просуществовало с 1911 по 1921 год (первый “Цех поэтов”: 1911–1914 гг.; второй “Цех поэтов”: 1917–1921 гг.) Имел еще два самоназвания: кларизм (от латинского “clarus” — чистый) и адамизм (от имени первого человека). Состав: Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Кузмин, Г. Адамович, ­Н. Оцуп, И. Одоевцева, В. Нарбут, С. Городецкий, Н. Тихонов. Художественные манифесты: Н. Гумилев “Наследие символизма и акмеизм”, “Читатель”; С. Городецкий “Некоторые течения в современной русской поэзии”; О. Мандельштам “Утро акмеизма”, “О собеседнике”.

^ Основные творческие принципы. Эстетизму предшественников-символистов акмеисты противопоставили цветение реальной, материальной жизни. Оппозиция “духовное—материальное”, ключевая в системе модернизма, была решительно переоценена акмеистами: членение реальности на высшую (духовную) и низшую (материальную) в их произведениях отсутствует. Пафосом этого первого, еще достаточно умеренного, авангардного объединения было внесение равновесия в искусство нового времени, которое слишком уклонилось в область “неведомого”, абстрактного; принцип “чистоты” предполагал оcвобождение слова и образа от наслоений абстрактных смыслов (“Всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками”; “Акмеизм поистине заострен и, как стрела, он проходит сквозь туман к чистому воздуху грядущей поэзии”). Конкретность, точность, порой физиологичность образа фиксируются самоопределением “адамизм”: акмеисты полагали себя “новыми адамами” от искусства, которым, как некогда первому человеку, предстоит найти новые, подлинные названия всем сущим на земле предметам и явлениям. И эти подлинные, новые названия вполне могут оказаться малопоэтичными с точки зрения традиционной литературы, ибо для “первобытно-звериного” взгляда на мир не существует разделения на “дивно прекрасное” и безобразное: “отныне безобразно только то, что безобразно, что недовоплощено, что завязло между бытием и небытием”. “Любите существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя — высшая заповедь акмеизма” — в этих строчках О. Мандельштама из статьи “Утро акмеизма” манифестируется отказ от символистской формулы “от реального к реальнейшему” и провозглашается равенство прав духовного и материального, физического миров на отражение в поэзии. При этом “тоска по мировой культуре”, интерес к давно прошедшим культурным эпохам были своего рода “визитной карточкой” акмеизма. Особый интерес питали “преодолевшие символизм” (В. Жирмунский) к европейскому средневековью. “Любовь к организму и организации акмеисты разделяют с физиологически гениальным средневековьем, — объясняет суть сближения эпох О. Мандельштам. — В погоне за утонченностью XIX век потерял секрет настоящей сложности. …Благородная смесь рассудочности и мистики и ощущение мира как живого равновесия роднит нас с этой эпохой и побуждает черпать силы в произведениях, возникших на романской почве около 1200 года”. Таким образом, бунт акмеистов против литературной традиции был прежде всего бунтом против своих непосредственных предшественников — символистов. Их стихийный “футуризм”9  по сути был его противоположностью — пассеизмом, т. е. тяготением к более глубокому прошлому культуры “через голову” ближайших во времени символистов. Следует отметить также отразившееся в поэтике акмеистов общее для авангарда тяготение к суггестии, в стремлении к которой представители объединения прибегали к средствам других родов искусства: живописи, архитектуры, а также к межжанровым заимствованиям (введение в лирический текст элементов нарративности, диалога и т. п.). После ареста и гибели Н.С. Гумилева, духовного главы группы и незаменимого ее организатора, акмеизм стал “персоной нон грата” новой русской литературы. Однако творческая жизнь акмеизма будет продлена в поэзии О. Мандельштами, А. Ахматовой (и ее учеников), а также в зарубежной русской литературе (И. Одоевцева, Г. Адамович, Г. Иванов).

Футуризм (от лат. “futurum” — будущее) — художественное объединение 1911–1929 годов. Включало в себя группы “Гилея”, кубофутуризм (“будетляне”), эгофутуризм, “Центрифуга” и их преемника в пореволюционном искусстве — ЛЕФ (Левый фронт искусств). Состав: В. Хлебников, В. Маяковский, Д. Бурлюк, В. Каменский, Б. Пастернак, Н. Асеев, Е. Гуро, Б. Лифшиц, С. Кирсанов, С. Третьяков, О. Брик, В. Шкловский. Художественные манифесты: “Садок судей”, “Пощечина общественному вкусу”; И. Северянин “Пролог футуризма”; А. Крученых “Декларация слова как такового”, “Новые пути слова”; В. Шкловский “О поэзии и заумном языке”, “Искусство как прием”.

^ Основные творческие принципы. Футуристическая эстетика формировалась в противостоянии, с одной стороны, позитивизму реалистического искусства, с другой — дуализму символистов. В силу этого на первом этапе существования футуризму был присущ пафос тотального отрицания культурного наследия (“Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов. <…> Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней”). Начальный антитрадиционализм, наряду с урбанизмом и номинальным списком тем, роднил русский футуризм с его европейским (итальянским) аналогом. В целом же это были достаточно независимые друг от друга явления: “По сути, футуризм в России… отмечен элементами, мало свойственными европейскому футуризму… Отсюда следует, что футуризм в Италии и России должны были идти собственными путями и манифестировать себя различными способами” (Bogdanovih N., 1973: 18). С течением времени призыв “Бросить Пушкина… с парохода современности” сменяется восстановлением связи с ­искусством прошлого, но уже на новых основаниях. Критериями прекрасного для футуристов являются “энергия”, “скорость”, “сила”. Анти­эстетизм (в том числе урбанизм и эротизм) в тематике и лексике стал средством расширения сферы поэтического (“Богатство словаря поэта — его оправдание”). Гносеологическая программа футуризма реализовалась в радикальной перестройке поэтического языка: увеличении смысловой нагрузки на отдельное слово, которое становится главной единицей текста (“самовитое слово”), словотворчестве (неологизмы), использовании “ноль-формы” и “зауми”, “сдвигологии” стиха (обновление рифмы и ритма), синтаксиса. Излюбленная футуристами форма презентации произведения — эпатаж — была нацелена на восстановление нарушенного единства автора и реципиента: повышенная эмоциональность восприятия (даже если эмоции были негативного свойства) превращала носителя “общественного вкуса”, “буржуа”, в соучастника творческого акта. Под “буржуа” футуристы понимали человека обывательской духовной формации, для которого искусство есть способ украшения жизни, дополнительное средство создания комфорта. Члены объединения много экспериментировали над синтезом различных форм искусства (литература, театр, музыка, живопись, кинематография, полиграфия), возрождая его изначальный синкретизм. Коммуникативная ­направленность футуризма проявилась в его жизнестроительских интенциях. Будущее участники объединения видели как “государство художников” — Ладомир. Словотворческие эксперименты В. Хлебникова вдохновлялись мечтой о вселенском языке, понятном всем народам будущего вселенского государства. Стремясь сохранить автономию от власти, футуристы, объединившиеся в постреволюционную группу ЛЕФ, руководимую В. Маяковским, пытались найти новые формы моделирования реальности (“литература факта”, теория “производственного искусства”, теория соцзаказа, создание агитационных произведений, внесюжетная проза). Впоследствии Давид Бурлюк темпераментно настаивал на первичности произведенной футуристами культурной революции по отношению к революционным событиям следующих лет. “Кубизм и футуризм, — солидаризировался с ним художник Казимир Малевич, — были движения революционные в искусстве, предупредившие и революцию в политической жизни 1917 года”. Независимость и претензии на лидерство в культурной жизни первого послереволюционного десятилетия поставили футуризм в оппозиционное положение по отношению к власти, что обусловило их весьма конфликтные отношения.

Имажинисты — литературное объединение 1918–1924 годов. Состав: В. Шершеневич, С. Есенин, А. Мариенгоф, Р. Ивнев, Н. Эрдман, ­И. Грузинов, А. Кусиков. Художественные манифесты: Декларация; А. Мариенгоф “Буян-остров”, “Имажинизм”; С. Есенин “Ключи Марии”; ­В. Шершеневич “2 х 2 = 5”.

^ Основные творческие принципы. Ключевое понятие новой поэзии и прозы — “имаж” (образ), т.е. обогащенное новыми чувственными смыслами слово. (“Только образ, как нафталин, пересыпающий произведения, спасает это последнее от моли времени”). Слово-образ становится для имажинистов основной смыслообразующей единицей текста, наряду со строкой (вместо строфы) и ритмом. В силу этого постулируется необходимость рационализации творческого процесса (“Условность и искусственность есть первый пункт декларации искусства”; “…В свободное творчество мы входим не как наивно-отгадавшие, а как мудро-понявшие”). Роль поэта, вследствие этого, сближается с ролью ­интеллектуального пролетария (“…Творцом может быть только профессионал”; “Поэзия — не вдохновение, а ремесло”). Средствами обогащения образности становятся антиэстетизм (“нарочитое соитие в образе чистого с нечистым”), антиморализм (“Жизнь бывает моральной и аморальной. Искусство не знает ни того, ни другого”), оригинальные сравнения и метафоры, корнесловие (“Во многих словах образ заключен в обратной комбинации букв”), расшатывание грамматических норм (“Образ не только не подчинен грамматике, а всячески борется с ней, изгоняет грамматику”). Усложненный самоценный образ формирует новые, более интенсивные отношения автора с читателем: “Одна из целей поэта вызвать у читателя максимум внутреннего напряжения. Как можно глубже всадить в ладони читательского восприятия занозу образа”. Следуя этой логике, имажинисты признают содержание, утилитарные функции произведения несущественными и даже вредными (“Тема, содержание — эта слепая кишка искусства — не должны выпирать, как грыжа, из произведений”; “Искусство есть форма. Содержание — одна из частей формы”). Имажинизм настаивал на автономии искусства и — более того — на его примате над действительностью (“Жизнь складывается так, как этого требует искусство, потому что жизнь вытекла из искусства. <…> Революция брюха всецело зависит от революции духа”). Органичным был вывод о внеклассовости (“деклассированности”), ­индивидуализме, аполитизме, “анархизме” подлинного искусства ­(“Революционеры в искусстве очень редко бывают политически революционны”).

^ Серапион

www.ronl.ru

Медный век — доклад

Ме́дный век, медно-каменный век, халколит (от греч. χαλκός «медь» + λίθος «камень») или энеолит (от лат. aeneus «медный» + греч. λίθος «камень»)) — эпоха в развитии человечества, переходный период от неолита (каменного века) к бронзовому веку. Термин предложил в 1876 г. на международном археологическом конгрессе венгерский археолог Ф. Пульский для уточнения первоначальной классификации Томпсена, в которой за каменным сразу следовал бронзовый век. 

Медный век приблизительно охватывает период 4—3 тысячелетия  до н. э., но на некоторых территориях существует и дольше, а на некоторых отсутствует вовсе. Чаще всего энеолит относят к бронзовому веку, но иногда считают и отдельным периодом. Во времена энеолита были распространены медные орудия, но преобладали по-прежнему каменные.

Технологии

Первое знакомство человека с медью произошло через  самородки, которые принимали за камни и пытались обычным образом  обработать, ударяя по ним другими  камнями. От самородков куски не откалывались, но деформировались и им можно было придать необходимую форму (холодная ковка). Сплавлять медь с другими металлами для получения бронзы тогда не умели. В некоторых культурах самородки после ковки прогревали, что приводило к уничтожению межкристаллических связей, делающих металл хрупким. Низкое распространение меди в энеолите связано, в первую очередь, с недостаточным количеством самородков, а не с мягкостью металла — в регионах, где меди было много, она быстро стала вытеснять камень. Несмотря на свою мягкость медь имела важное преимущество — медное орудие можно было починить, а каменное приходилось делать заново. 

Бро́нзовый век — выделяемая на основе данных археологии эпоха человеческой истории, характеризующаяся ведущей ролью изделий из бронзы, что было связано с улучшением обработки таких металлов, как медь и олово, получаемых из рудных месторождений, и последующим получением из них бронзы. Бронзовый век является второй, поздней фазой эпохи раннего металла, сменившей медный век и предшествовавшей железному веку. В целом, хронологические рамки бронзового века: 35/33 — 13/11 вв. до н. э., но у различных культур они отличаются.

Общая периодизация

Выделяют ранний, средний и поздний этапы бронзового века. В начале бронзового века зона культур с металлом охватывала не более 8—10 млн км², а к его концу их площадь возросла до 40—43 млн км². На протяжении бронзового века происходило формирование, развитие и смена ряда металлургических провинций.

Ранний  бронзовый век

 Майкопская культура на Северном Кавказе — вероятное место изобретения бронзы.Рубежом, отделявшим медный век от бронзового века, был распад Балкано-Карпатской металлургической провинции (1-я половина 4 тыс.) и формирование ок. 35/33 вв. Циркумпонтийской металлургической провинции. В пределах Циркумпонтийской металлургической провинции, доминировавшей на протяжении раннего и среднего бронзового века, были открыты и начали эксплуатироваться меднорудные центры Южного Кавказа, Анатолии, Балкано-Карпатского региона, Эгейских островов. К западу от неё функционировали горно-металлургические центры Южных Альп, Иберийского полуострова, Британских островов, к югу и юго-востоку металлоносные культуры известны в Египте, Аравии, Иране и Афганистане, вплоть до Пакистана.

Место и время  открытия способов получения бронзы достоверно неизвестно. Можно предположить, что бронза была одновременно открыта  в нескольких местах. Самые ранние бронзовые изделия с примесями олова обнаружены в Ираке и Иране и датируются концом 4 тысячелетия до н. э. Но есть свидетельства и более раннего появления бронзы в Таиланде в 5-ом. тысячелетии д.н. э. Содержащие примеси мышьяка изделия из бронзы производились в Анатолии и по обе стороны Кавказа в раннем 3-ем. тысячелетии до н. э. А некоторые бронзовые изделия майкопской культуры датируются ещё серединой 4-го тысячелетия д.н. э. Хотя этот вопрос спорный и другие результаты анализов говорят о том, что те же самые Майкопские бронзовые изделия изготовлены в середине 3-го тысячелетия д.н. э.

С началом бронзового века оформились и начали активно  взаимодействовать два блока  человеческих сообществ Евразии. Южнее центрального складчатого горного пояса (Саяно-Алтай — Памир и Тянь-шань — Кавказ — Карпаты — Альпы) сформировались общества со сложной социальной структурой, хозяйством, основанном на земледелии в комплексе с животноводством, здесь появились города, письменность, государства. Севернее, в Евразийской степи сформировались воинственные общества подвижных скотоводов.

Средний бронзовый век

В среднем бронзовом  веке (26/25 −20/19 вв. д.н. э.) происходит расширение (в основном на север) зоны, занятой  металлоносными культурами. Циркумпонтийская металлургическая провинция в основном сохраняет свою структуру и продолжает являться центральной системой производящих металлургических очагов Евразии.

Поздний бронзовый век

Началом позднего бронзового века является распад Циркумпонтийской металлургической провинции на рубеже 3 и 2 тыс. и формирование целой цепи новых металлургических провинций, в разной степени отразивших важнейшие черты горно-металлургического производства, практиковавшиеся в центральных очагах Циркумпонтийской металлургической провинции.

Среди металлургических провинций позднего бронзового века наиболее крупной была Евразийская  степная металлургическая провинция (до 8 млн кв.км.), наследовавшая традиции Циркумпонтийской металлургической провинции. К ней с юга примыкала малая по площади, но отличающаяся особым богатством и разнообразием форм изделий, а также характером сплавов, Кавказская металлургическая провинция и Ирано-Афганская металлургическая провинция. От Саяно-Алтая до Индокитая распространились производящие центры сложной по характеру формирования Восточно-Азиатской металлургической провинции. Разнообразные формы высококачественных изделий Европейской металлургической провинции, простиравшейся от Северных Балкан до Атлантического побережья Европы, сосредоточены преимущественно в богатых и многочисленных кладах. С юга к ней примыкала Средиземноморская металлургическая провинция, существенно отличавшаяся от Европейской металлургической провинции производственными приемами и формами изделий. 

Желе́зный век — эпоха в первобытной и раннеклассовой истории человечества, характеризующаяся распространением металлургии железа и изготовлением железных орудий.

Представление о  трёх веках, каменном, бронзовом и  железном, возникло ещё в античном мире (Тит Лукреций Кар).

Следом за бронзой  человек осваивает новый металл — железо. Открытие этого металла  предания приписывают малоазиатскому народу халибов: от их названия происходит греч. Χάλυβας — «сталь», «железо». Аристотель оставил описание халибского способа получения железа: халибы несколько раз промывали речной песок их страны, добавляли к нему какое-то огнеупорное вещество, и плавили в печах особой конструкции; полученный таким образом металл имел серебристый цвет и был нержавеющим. В качестве сырья для выплавки железа использовались магнетитовые пески, запасы которых встречаются по всему побережью Черного моря — эти магнетитовые пески состоят из смеси мелких зерен магнетита, титано-магнетита, ильменита, и обломков других пород, так что выплавляемая халибами сталь была легированной, и, видимо, обладала высокими качествами. Такой своеобразный способ получения железа не из руды говорит о том, что халибы, скорее, открыли железо как технологический материал, но не способ его повсеместного промышленного производства. Видимо, их открытие послужило толчком для дальнейшего развития металлургии железа, в том числе из руды, добываемой в копях. Климент Александрийский в своем энциклопедическом труде «Строматы» (гл. 21) упоминает, что по греческим преданиям железо было открыто на горе Иде — так называлась горная цепь возле Трои, напротив острова Лесбос (в Илиаде она упоминается как гора Ида, с которой Зевс наблюдал за битвой греков с троянцами).

В хеттских текстах  железо обозначается словом par-zi-lum (ср. лат. ferrum и рус. железо), и железные изделия употреблялись хеттами примерно с начала второго тысячелетия до нашей эры. Например, в тексте хеттского царя Анитты (около 1800 г. до н. э.) говорится:

Когда на город Пурусханду в поход я пошёл, человек из города Пурусханды ко мне поклониться пришёл (…?), и он мне 1 железный трон и 1 железный скипетр (?) в знак покорности (?) преподнёс.

То, что железо действительно  открыто в Хеттии подтверждается и греческим наименованием стали Χάλυβας, и тем, что в гробнице египетского фараона Тутанхамона (ок. 1350 г. до н. э.) был найден один из первых железных кинжалов, явно подаренный ему хеттами, и что уже в Книге Судей Израилевых (ок. 1200 г. до н. э.) описывается применение филистимлянами и хананеями целых железных колесниц. Позднее технология железа постепенно распространилась и в другие страны.

Бронзовые орудия труда  более долговечны, чем железные, и для их производства не требуется  такая высокая температура, как  для плавки железа. Поэтому большинство специалистов считает, что переход от бронзы к железу был связан не с преимуществами изготовленных из железа орудий, а, прежде всего, с тем, что в конце эпохи бронзы началось массовое изготовление бронзовых орудий, что очень быстро привело к истощению запасов олова, необходимого для изготовления бронзы, которое встречается в природе гораздо реже, чем медь.

Железные руды были более доступны. Болотные руды есть практически повсюду. Обширные пространства лесной зоны в эпоху бронзы отставали  в социально-экономическом развитии от южных регионов, но после начала выплавки там железа из местных руд  стала совершенствоваться земледельческая  техника, появился железный лемех, пригодный  для распашки тяжелых лесных почв, и обитатели лесной зоны перешли к земледелию. В результате в эпоху железа исчезли многие леса Западной Европы. Но и в регионах, где земледелие возникло раньше, внедрение железа способствовало улучшению ирригационных систем и повышению продуктивности полей.

В 13/12 вв. до н. э. происходит катастрофа бронзового века: распадаются  или видоизменяются культуры практически  на всём пространстве от Атлантического до Тихого океана, в течение нескольких столетий — до 10/8 вв. до н. э. происходят грандиозные переселения народов. Начинается переход к раннему железному веку. Дольше всего рецидивы бронзового века сохранялись на кельтской территории (Атлантическая Европа).

student.zoomru.ru

Реферат Энеолит

Реферат на тему:

План:

Введение
• 1 Технологии
• 2 Археологические данные
  • 2.1 Ближний Восток и Европа
  • 2.2 Дальний Восток
  • 2.3 Халколит в Древней Америке
    • 2.3.1 Южная Америка
    • 2.3.2 Месоамерика
ПримечанияЛитература

Введение

Ме́дный век, медно-каменный век, халколит (от греч. χαλκός «медь» + λίθος «камень») или энеолит (от лат. aeneus «медный» + греч. λίθος «камень»)) — эпоха в развитии человечества, переходный период от неолита (каменного века) к бронзовому веку. Термин предложил в 1876 г. на международном археологическом конгрессе венгерский археолог Ф. Пульский для уточнения первоначальной классификации Томпсена, в которой за каменным сразу следовал бронзовый век[1].

Медный век приблизительно охватывает период 4—3 тысячелетия до н. э., но на некоторых территориях существует и дольше, а на некоторых отсутствует вовсе. Чаще всего энеолит относят к бронзовому веку, но иногда считают и отдельным периодом. Во времена энеолита были распространены медные орудия, но преобладали по-прежнему каменные.

1. Технологии

Первое знакомство человека с медью произошло через самородки, которые принимали за камни и пытались обычным образом обработать, ударяя по ним другими камнями. От самородков куски не откалывались, но деформировались и им можно было придать необходимую форму (холодная ковка). Сплавлять медь с другими металлами для получения бронзы тогда не умели. В некоторых культурах самородки после ковки прогревали, что приводило к уничтожению межкристаллических связей, делающих металл хрупким. Низкое распространение меди в энеолите связано, в первую очередь, с недостаточным количеством самородков, а не с мягкостью металла — в регионах, где меди было много, она быстро стала вытеснять камень. Несмотря на свою мягкость медь имела важное преимущество — медное орудие можно было починить, а каменное приходилось делать заново.

2. Археологические данные

2.1. Ближний Восток и Европа

Распространение украшений из меди в начале медного века.

Древнейшие в мире металлические вещи найдены при раскопках в Анатолии. Жители неолитического селения Чайоню одними из первых начали эксперименты с самородной медью[2][3], а в Чатал-Гуюке ок. 6000 г. до н. э. научились выплавлять медь из руды и начали применять ее для изготовления украшений. В Двуречье металл узнали в VI тысячелетии (самаррская культура), тогда же украшения из самородной меди появились в долине Инда (Мергарх). В Египте и на Балканском полуострове их делали в V тысячелетии (Рудна Глава). К началу IV тысячелетия до н. э. медные изделия вошли в обиход самарской, хвалынской, среднестоговской и других культур Восточной Европы.

С IV тысячелетия до н. э. медные и бронзовые орудия труда начали вытеснять каменные.

2.2. Дальний Восток

На Дальнем Востоке изделия из меди появились в V — IV тысячелетиях до н.э. (культура Хуншань, Мацзяяо).

2.3. Халколит в Древней Америке

Погребальная маска IX-XI вв, культура Сикан (Перу). Золото, медь, киноварь. Местонахождение — Метрополитен-музей

2.3.1. Южная Америка

Первые находки медных предметов в Южной Америке относятся к II — I тысячелетиям до н. э.(культура Илама, Чавин). В дальнейшем народы Анд достигли большого мастерства в металлургии меди, особенно культура мочика. Впоследствии эта культура стала выплавлять мышьяковую, а культуры тиуанако и уари — оловянную бронзу. Государство инков Тауантинсуйу уже может считаться цивилизацией развитого бронзового века.

2.3.2. Месоамерика

В Месоамерике медь появилась намного позже, предполагают, что её изготовление распространилось как культурное влияние Южной Америки через Панамский перешеек. Месоамериканцы не достигли большого мастерства в этом ремесле, ограничившись лишь медными топорами, иголками и, конечно, ювелирными изделиями. Наиболее продвинутые методы были разработаны миштеками, которые научились создавать великолепно украшенные вещи. Выплавлять бронзу древние месоамериканцы так и не научились.

Примечания

1. Рындина, Дегтярёва. 2002
2. Richard Cowen. Essays on Geology, History, and People.
3. Encyclopaedia of the History of Technology, p.48 - books.google.ru/books?id=fj96Dpp3-5gC&pg=PA55&lpg=PA55&dq=Ergani Maden copper&source=bl&ots=z-cqPwipvM&sig=YkDMFdwRhVmOiqnCkb7H6-2poSQ&hl=en&ei=fSUHSrm2D5mt_AbYw8GbBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9#PPA48,M1

wreferat.baza-referat.ru

Реферат История меди и бронзы

Реферат на тему:

План:

Введение
• 1 Начало металлургии меди
• 2 Бронза
• 3 Конец бронзового века

Введение

Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.

Медь была для многих народов первым металлом, который они начали использовать вместо камня.

1. Начало металлургии меди

Самой ранней формой металлургии, возникшей еще около 9 тыс. лет назад, то есть в самом начале процесса перехода к оседлости, закономерно стала холодная ковка самородных металлов. В то время металлы, впрочем, еще не могли иметь никакого практического применения уже потому, что самородки были малы, а сковать несколько самородков вместе без разогрева невозможно.

Начало веку меди положило освоение людьми техники горячей ковки и литья, которому много способствовало распространение гончарного производства. Печи и керамические формы для отливки дали возможность взяться за опыты с медью уже всерьез. Произошло это на Ближнем Востоке примерно в IV тысячелетии до н. э, в Европе и Китае во II—III тысячелетии до н. э, а в Перу только в начале I тысячелетия до н. э…

Литье в высшей степени упрощало процесс изготовления орудия, а медный топор только за счет одного своего большего веса ускорял процесс рубки дерева втрое. Но распространению медных орудий на данном этапе еще препятствовали как трудность отыскания самородков, так и крайняя мягкость меди, значительно ограничивающая сферу ее применения при обработке других материалов.

В итоге, металлургия меди мало повлияла на изменение образа жизни людей, так как медные орудия не только никогда не вытесняли полностью каменных, но и уступали им во многих отношениях, имея решительное преимущество лишь в технологичности. Более того, — в Египте в середине III тысячелетия до н. э. отмечается даже временный спад производства медных орудий и частичный возврат к индустрии камня. Запасы самородной меди стремительно истощались.

2. Бронза

Следующий этап развития технологий наступил уже в конце III тысячелетия до н. э., когда была открыта возможность получения металлов из руды. Одновременно, скорее всего случайно, было установлено, что, если в тигль, где плавится медь, подбросить немного олова, качество полученного материала решительно улучшится.

В начале II тысячелетия до нашей эры медь стала заменяться бронзой. Приблизительно в эту же пору появились и первые железные изделия, но мягкое железо (не пригодное к литью, поскольку требовало чрезмерно высоких температур), как материал для оружия и орудий, было хуже бронзы, — бронзовый век продолжался еще 1000 лет, вплоть до освоения технологий науглероживания, закалки и сварки.

Из бронзы делали даже прямые длинные мечи. Причем, в Китае, где бронза стоила дешево, изготовление оружия из нее продолжалось даже во II веке нашей эры, — то есть уже в эпоху широкого распространения железных орудий. Бронзовый меч тогда, в принципе, получался легче и острее железного, хотя из-за меньшей, чем у стали, твердости рубящей кромки не годился для рубки железных доспехов и фехтования против железного меча.

И позже бронза сохраняла некоторое значение, так как превосходила железо в технологичности, — если форму железному изделию можно было придавать только ковкой (поэтому даже старинные гвозди имели квадратное сечение), то бронзовые орудия можно было отливать.

Изделие сложной формы, например, шлем, проще было именно отлить, чем выковать. Что же касалось прочности, то бронза однозначно была тверже железа и не такой хрупкой как сталь. Бронзовые доспехи, в том числе цельнолитые кирасы, вплоть до начала нашей эры употреблялись в Риме, шлемы же в Европе и в XIX веке преимущественно делали из бронзы .

Дополнительным достоинством бронзы было ее удобство при массовом производстве. Так китайцы, например, уже в первом тысячелетии новой эры отливали из бронзы детали к арбалетным замкам, наконечники и ушки для арбалетных болтов и многое другое. Бронзовый наконечник, конечно, не обладал пробивной способностью железного, но каждый из железных надо было выковывать и закаливать отдельно, а бронзовые отливались в специальным станке по 100—200 штук одновременно, причем обладали качеством для железных изделий в ту пору почти недостижимым — стандартностью.

С XV века бронза снова стала стратегическим материалом, так как оказалось, что она незаменима для изготовления пушек.

3. Конец бронзового века

Существенным недостатком бронзы была, однако, ее дороговизна, вследствие которой, в период бронзового века, она не могла вытеснить из употребления каменных орудий и оружия. Ведь, необходимая для изготовления бронзы медь встречается несравненно реже железа, а олово было остродефицитным материалом еще в глубокой древности, — финикийцы плавали за ним в Англию.

Техника получения металла из руды дала людям доступ к новым ресурсам, но запасы руды тоже истощались. Сначала эксплуатировались только выходы рудных пластов на поверхность, — главным образом на склонах гор. Но жила уходила вглубь и, чтобы добраться до нее, скоро возникала необходимость строить глубокие колодцы. Рудокопам приходилось решать задачи по укреплению сводов деревом, освещению, подъему добытой руды на поверхность. В горном деле стали использоваться первые механизмы — журавли и вороты.

Ранние рудники колодезного типа возникли кое-где еще в эпоху варварства. Создавались и обслуживались они небольшими артелями земледельцев, работавших в них в свободное время. С возникновением государств появились и огромные (по тем временам, естественно) карьеры, разработки в которых осуществлялись силами тысяч рабов.

Но даже тысячи работников ничего не могли сделать, когда жила уходила в землю на десятки метров. В I тысячелетии до н. э. в наиболее развитых государствах появились уже настоящие шахты, — со стволами, уровнями, вагонетками и водоподъемными механизмами.

Впрочем, строительство шахт не снимало проблему дефицита бронзы. Ведь, у народов, располагающих такими возможностями, соответственно, были и очень высокие потребности в металле. Удовлетворить их могло только в 15 раз более распространенное, чем медь, железо. Быстрое истощение доступных запасов меди и олова ускоряло переход к новому этапу металлургии.

Дефицит меди и олова в итоге приводил к тому, что бронзовая индустрия оказывалась характерна почти только для цивилизованных народов. Сырье, необходимое для получения бронзы в количестве достаточном для изготовления орудий труда и массового вооружения армии, можно было добыть только в рудниках, либо получить в результате обмена.

Да и, в любом случае, производство бронзы на душу населения не превышало 300 граммов в год, — но это рекордный показатель, характерный, например, для Вавилонии (притом, что в самом Междуречье ни олова, ни меди не водилось). В Египте же оно было всего порядка 50 граммов в год. В России при Петре за счет освоения уральских месторождений производство бронзы достигло всего 100 граммов в год на душу населения.

Варвары редко могли располагать бронзой в заметном количестве, — разве что, если земля их, что называется, была сказочно богата необходимыми для производства бронзы ресурсами, — как это имело место в случае жителей Скандинавии. Либо, как в случае скифов, варварам были необходимы постоянные экономические контакты с цивилизацией. Обычно же, под пребыванием какого-то народа в эпохе бронзы подразумевается наличие среди находок бронзовых изделий культового назначения.

wreferat.baza-referat.ru

Смотрите также

• 
  Сущность конфликта реферат
• 
  Аральское море реферат
• 
  Реферат история массажа
• 
  Криминалистика темы рефератов
• 
  История массажа реферат
• 
  Экономическое обоснование реферат
• 
  Следственный комитет реферат
• 
  Реферат топографические карты
• 
  Сертификация услуг реферат
• 
  Законы экологии реферат
• 
  Солнечный календарь реферат