Опубликовать ОпубликоватьРеферат на тему:
Мальцев Терентий Семенович (1895 — 1994) — селекционер и новатор сельского хозяйства СССР.
Дважды Герой Социалистического Труда (1955, 1975), Заслуженный работник сельского хозяйства СССР.
Родился в бедной крестьянской семье 29 октября (10 ноября) 1895 года в селе Мальцево (Шадринский уезд Пермской губернии, ныне Шадринский район Курганской области).
В 1916—1917 гг. служил в армии.
В 1917—1921 гг. находился в Германии в плену.
С 1930 г. — полевод колхоза «Заветы Ленина» Шадринского района Курганской области.
В 1935 г. — делегат 2-го Всесоюзного съезда колхозников-ударников.
Член КПСС с 1939 года.
1946 г. — Сталинская премия.
С 1950 г. — руководитель опытной станции при колхозе, созданной по прямому указанию Сталина[1].
C 1951 года разрабатывал безотвальную систему обработки почвы, включавшую плуг собственной конструкции и систему пятипольного земледелия с минимальной обработкой почвы.
7 августа 1954 г. состоялось Всесоюзное совещание в селе Мальцеве, которое длилось три дня. Совещание состоялось после приезда 14 июля 1954 г. в село Н. С. Хрущёва. На совещание прибыли более 1000 человек вместо приглашенных 300. В последующие 2,5 года с новой системой приехали познакомиться около 3,5 тысячи человек. Научной частью совещания руководил Т. Д. Лысенко[1].
В 1969 г. — делегат 3-го Всесоюзного съезда колхозников.
Мальцев участвовал в девяти съездах КПСС, был депутатом множества созывов Верховного Совета РСФСР и Верховного Совета СССР.
Умер 11 августа 1994 года в возрасте 98 лет.
Сотрудничал с Т. Д. Лысенко, занимался ветвистой пшеницей. В последующем говорил о Лысенко:
«Когда был нужен, вознесли до небес; стал не нужен — сбросили в канаву».[1]
Категории: Персоналии по алфавиту, Учёные по алфавиту, Родившиеся в 1895 году, Герои Социалистического Труда, Кавалеры ордена Ленина, Депутаты Верховного Совета СССР, Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени, Кавалеры ордена Октябрьской Революции, Дважды Герои Социалистического Труда, Умершие в 1994 году, Кавалеры ордена Знак Почёта, Депутаты Верховного Совета РСФСР, Награждённые медалью В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, Лауреаты Сталинской премии, Умершие 11 августа, Родившиеся 10 ноября, Академики ВАСХНИЛ, Селекционеры СССР, Заслуженные работники сельского хозяйства СССР (страница отсутствует), Пермакультура.
Текст доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike.wreferat.baza-referat.ru
ОпубликоватьРеферат на тему:
Мальцев Терентий Семенович (1895 — 1994) — селекционер и новатор сельского хозяйства СССР.
Дважды Герой Социалистического Труда (1955, 1975), Заслуженный работник сельского хозяйства СССР.
Родился в бедной крестьянской семье 29 октября (10 ноября) 1895 года в селе Мальцево (Шадринский уезд Пермской губернии, ныне Шадринский район Курганской области).
В 1916—1917 гг. служил в армии.
В 1917—1921 гг. находился в Германии в плену.
С 1930 г. — полевод колхоза «Заветы Ленина» Шадринского района Курганской области.
В 1935 г. — делегат 2-го Всесоюзного съезда колхозников-ударников.
Член КПСС с 1939 года.
1946 г. — Сталинская премия.
С 1950 г. — руководитель опытной станции при колхозе, созданной по прямому указанию Сталина[1].
C 1951 года разрабатывал безотвальную систему обработки почвы, включавшую плуг собственной конструкции и систему пятипольного земледелия с минимальной обработкой почвы.
7 августа 1954 г. состоялось Всесоюзное совещание в селе Мальцеве, которое длилось три дня. Совещание состоялось после приезда 14 июля 1954 г. в село Н. С. Хрущёва. На совещание прибыли более 1000 человек вместо приглашенных 300. В последующие 2,5 года с новой системой приехали познакомиться около 3,5 тысячи человек. Научной частью совещания руководил Т. Д. Лысенко[1].
В 1969 г. — делегат 3-го Всесоюзного съезда колхозников.
Мальцев участвовал в девяти съездах КПСС, был депутатом множества созывов Верховного Совета РСФСР и Верховного Совета СССР.
Умер 11 августа 1994 года в возрасте 98 лет.
Сотрудничал с Т. Д. Лысенко, занимался ветвистой пшеницей. В последующем говорил о Лысенко:
«Когда был нужен, вознесли до небес; стал не нужен — сбросили в канаву».[1]
Категории: Персоналии по алфавиту, Учёные по алфавиту, Родившиеся в 1895 году, Герои Социалистического Труда, Кавалеры ордена Ленина, Депутаты Верховного Совета СССР, Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени, Кавалеры ордена Октябрьской Революции, Дважды Герои Социалистического Труда, Умершие в 1994 году, Кавалеры ордена Знак Почёта, Депутаты Верховного Совета РСФСР, Награждённые медалью В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, Лауреаты Сталинской премии, Умершие 11 августа, Родившиеся 10 ноября, Академики ВАСХНИЛ, Селекционеры СССР, Заслуженные работники сельского хозяйства СССР (страница отсутствует), Пермакультура.
Текст доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike.www.wreferat.baza-referat.ru
Еще в юности Терентий Мальцев поклялся: «Никуда из своей деревни не поеду. Всю жизнь буду здесь жить, и работать на целине». И в этой клятве он остался верен — прожил почти 100 лет в своем родном селе. Несмотря на все трудности и давление власть имущих, с которым приходилось сталкиваться Терентию Семеновичу, он не только устоял под их натиском, но и путем многочисленных опытов на полях смог опровергнуть догматические убеждения о сельском хозяйстве, на основе ошибок прошлого и результатов настоящего создать совершенно новую систему обработки почвы. Терентий Семенович Мальцев родился в бедной крестьянской семье 29 октября (10 ноября) 1895 года в селе Мальцево (Шадринский уезд Пермской губернии, ныне Шадринский район Курганской области). «С раннего детства у меня было необычайное пристрастие к чтению, — вспоминал позднее Терентий Семенович, — В нашем селе была школа, но отец не пускал меня учиться: “Для чего тебе, сынок, грамота? Неграмотный мужик крепче держится за соху».
А Терентий тянулся к знаниям, ему хотелось научиться читать и писать. Тайком, где придется, узнавал буквы и числа. Бумаги и карандаша не было — писал палочкой на снегу, летом — на песке. К девяти годам деревня признала его «грамотеем», женщины-солдатки зазывали Терентия читать им письма от мужей с русско-японской войны и писать ответы.
В 1916г Мальцева мобилизовали в армию и отправили на германский фронт. Первая империалистическая война надолго оторвала Мальцева от родной земли: он пережил «окопное стояние» в Галиции, голод и болезни в немецком плену и вернулся домой в неурожайном и голодном 1921 году. Вернулся и задумался: «Почему земля плохо родит?»
Весна наступила рано, уже можно было начинать полевые работы. Но традиция была настолько сильна, что до пасхи в поле никто не выезжал, праздник – время тоже нерабочее, а тем временем земля высыхала.
«Я решил выехать в поле один, — напишет в своих воспоминаниях Терентий Семенович, — Несмотря на протесты отца, начал бороновать пар. Напрасно старался его убедить, что боронование, наоборот, сохранит нам влагу и даст более высокий урожай».
Наступила пасха: неделю дули сухие ветры, земля высохла, а в поле никто не выезжал. На участке Мальцева благодаря своевременному боронованию сорняк взошел до сева: «Пароконной лапчатой бороной, которую смастерил сам, я уничтожил сорняки, после чего провел сев. Посеяли и соседи, но у них вместе со всходами пшеницы густо взошел и сорняк. На моем участке выросла прекрасная пшеница».
Это была первая земледельческая победа Терентия Мальцева. Он сильно рисковал, внося новшества в земледелие. И дело не только в том, что надел был мал и любой риск мог обернуться для семьи недобором хлеба и голодом. Опыты побуждали его на действия, противоречащие земледельческим традициям дедов и прадедов. А рушить эти традиции, ставшие укладом и мировоззрением крестьянского общества, значит поставить себя вне этого общества, восстановить его против себя. 
Действия его сначала ужаснули сельчан. Но по осени и раз и другой собрал он хлеба гораздо больше соседних хозяев. К нему потянулись за советом и поддержкой. Вскоре вокруг Терентия сложился кружок «понятливых мужиков», который с каждым годом пополнялся. Вместе с ними Мальцев изучал и испытывал разные способы обработки почвы и борьбы с сорняками, высевал новые сорта пшеницы, закладывал делянки с разными сроками сева. Когда в 1930 году в селе создали колхоз, на первом колхозном собрании Терентия Семеновича избрали полеводом. Крестьяне доверили ему главный источник жизни — землю и дали строгий наказ: присматривать за землей так, чтобы не оскудевало ее плодородие.
На колхозном поле разрабатывались Мальцевым те агроприемы, принятые теперь всюду, и здесь зародилась новая система земледелия, которая служит благородной цели — повышению плодородия возделываемых человеком земель. В огромной полевой лаборатории, в которую превратилась колхозная пашня, рождались нестандартные, смелые идеи. Проверенные и испытанные практикой, они со временем воплотились в знаменитую мальцевскую систему земледелия.
Терентий Семенович Мальцев не однажды пытался растолковать своим высокоученым коллегам из ВАСХНИЛ, убедить их в абсурдности наших действий на земле. Действий, стопроцентно чреватых катастрофой. Но тщетно, долгие годы Мальцева «не слышали», зачастую это было связано с тем, что он мог на практике доказать несостоятельность многих догм.
Возьмем, к примеру, вопрос о роли однолетних трав. Исходя из длительных наблюдений, он сформулировал положение о том, что однолетние растения оставляют в почве органических веществ больше, чем успевают у нее взять. Если бы растения не обладали таким свойством, уверен Терентий Семенович, то у нас не было бы и почвы как таковой.
Сделав этот вывод, Мальцев пошел дальше. Он доказал, что традиционная вспашка резко изменяет условия жизнедеятельности микроорганизмов, усиливает аэробные процессы, разрушает структуру почвы. Мальцев пришел к выводу, что ежегодно глубоко поле пахать нельзя, нужно проводить лишь мелкую поверхностную обработку. Чтобы окультуривать не только верхний, но и нижние слои, создать более благоприятный водно-воздушный и пищевой режимы, наряду с поверхностной обработкой он предложил в паровом поле глубокое безотвальное рыхление.
В конце сороковых годов он ставит широкие опыты в колхозе «Заветы Ленина», засевая зерновые по непаханой почве. Оказалось, что в этом случае многолетние и однолетние растения, которые раньше делили на «разрушителей» и «восстановителей» плодородия, оставляют органических веществ в земле больше, чем потребляют их. 
При безотвальной обработке в подражание природе на поверхности накапливается органика, а в то же время под поверхностью работают корни культурных растений. Поле, как степь, одновременно создает и урожай, и перегнойный «дерн» для себя.
Безотвальная обработка, таким образом, создает лучшие условия для однолетних растений, повышает почвенное плодородие, кроме того, защищает землю от разрушения. Так Мальцев сформулировал главную задачу безотвальной обработки — систематически улучшать почвенное плодородие.
Надо сказать, что это была опасная игра с огнем: и за меньшие вольности агрономы в те годы сотнями объявлялись «вредителями» и отправлялись на Колыму.
Но агроном не бросил своих исследований и в конце 1940-х Мальцев рискнул еще больше – он взялся за выведение одного из предложенных всесильным Лысенко сортов пшеницы, а на деле стал продолжать опыты с полями, которые не перепахивают, а рыхлят. Энтузиазм полевода пришелся по нраву Трофиму Денисовичу.
Чтобы Терентию Семеновичу не мешали заниматься выполнением задания, Лысенко лично письмо И.В. Сталину с обоснованием организовать опытную сельхозстанцию при колхозе. И летом 1950 года в селе создается опытная станция «для проведения опытов полеводом Мальцевым» со штатом из трех человек: директора, его заместителя и завхоза. Таким образом полевод получил мандат, гарантирующий ему абсолютную неприкосновенность от всех уполномоченных и местных руководителей. Весной 1953 г. Президиум АН СССР поручил бригаде ученых Почвенного института, НИИ физиологии растений и НИИ микробиологии АН СССР изучить и обосновать результаты Шадринской опытной станции и новой системы земледелия.
Из доклада директора НИИ физиологии растений Н.А. Генкеля: «…Среда, в которой находятся растения, совершенно меняется при обработке почвы по методу Мальцева…При новом способе обработки почвы, особенно в последующие годы после глубокого рыхления, меняется распределение корневой системы. При дальнейшей обработки дискованием корневая система становится более поверхностной, то есть примерно 70% корней находятся в верхнем горизонте почвы, на глубине до 10 см…Все изменения создают условия для хорошего роста и развития растений.»
Результаты работы станции прогремели на всю страну уже после смерти Сталина. Небывалые в то время урожаи пшеницы на непаханой земле (более 20 центнеров) стали объектом постоянного внимания не только центральных газет, но и высоких партийных руководителей, что в итоге и привело к созыву Всесоюзного совещания.
Совещание открылось в августе 1954 года в селе Мальцево. Началом такого небывалого «деревенского» совещания послужил приезд в мальцевский колхоз Никиты Хрущева. Около пяти часов генсек дотошно обследовал все поля, побывал во всех местах, указанных его рукой на карте. Вид пшеницы, ровной, густой и колосистой так взбудоражил эмоциональную натуру Никиты Сергеевича, что он не один раз подбрасывал свою шляпу в воздух, чтобы полюбоваться, как она ложилась на колосья, словно на стол.
«Если бы в стране все работали, как товарищ Мальцев, — пошутил тогда генеральный секретарь, — случилась бы катастрофа — хлеб некуда было бы девать».
Слава о результатах работы Мальцева поражали – в итоге вместо приглашенных 300 человек в Мальцево приехало более тысячи. С той поры и пошло массовое паломничество на мальцевские поля, где за 2,5 года побывало около 3,5 тысячи человек.
Терентия Семеновича и публиковали, и чествовали, но со временем внедрение его системы земледелия сначала застопорилось, а затем и по негласной указке сверху стало нежелательным.
Говорят, что это была месть Хрущева за пренебрежение Мальцевым кукурузой. К тому времени началось повсеместное «кукурузное наступление». Хрущев буквально принуждал полевода отказаться от парового поля в разработанном им севообороте. Нельзя было не подчиниться директивной установке: план — закон, но Мальцев не оставил своих разработок. Никита Сергеевич зорко следил за несговорчивым полеводом и специально посылал своего уполномоченного проверить на месте дошедшие до него слухи о неуважении полевода к «королеве полей». Отсюда и кличка «пшеничный аристократ», пущенная генсеком с трибуны большого совещания. После присвоения такого «звания» все недоброжелатели (а среди академиков их было немало) негласно получили «добро» на дискредитацию мальцевского земледелия, и уже к концу 60-х годов по их рекомендациям были сняты с производства все земледельческие орудия конструкции Мальцева.
Главное дело жизни Мальцева — безотвальное земледелие — потихоньку уходило с полей. Слишком резкий был контраст мальцевской «философии земледелия» и советской гигантоманией — на смену сберегающего земледелия Мальцева приходит земледелие с интенсивными технологиями.
Начиная с 60 годов на земле работают под лозунгами роста числа тракторов, увеличения количества пашни, высоких урожаев любой ценой – и это вскоре дало свои результаты. Еще несколько лет – и после начала засух, пыльных бурь, резкого падения урожайности наша страна стала закупать зерно в Канаде. Как это не парадоксально, но хлеб покупается именно в той стране, которая одна из первых перешла на систему безотвального земледелия.
С отказом от безотвального земледелия начинает падать урожайность зерновых в ряде регионов России. Если судить по показателям урожайности в Курганской области, то когда на пашне работали по «методу Мальцева», средняя урожайность зерновых поднялась до 19 центнеров с гектара. По области обирали до 3,5 млн. тонн зерна.
С уходом с полей мальцевского земледелия и приходом вместо него интенсивных технологий урожайность стала падать и к концу 80-х годов снизилась до 6 центнеров с гектара. Почва настолько омертвела, что грачи перестали ходить за плугами.
Но, несмотря ни на что, Мальцев продолжал трудиться. С его именем связано многое в агрономии: мальцевская обработка почвы, мальцевские сроки сева, мальцевские способы борьбы с сорняками, мальцевские орудия, мальцевские пары, мальцевские сорта.
Плодотворным оказался поиск в этом направлении других ученых. С учетом почвенно-климатических условий Северного Казахстана во ВНИИ зернового хозяйства под руководством академика ВАСХНИЛ, Героя Социалистического труда А.И. Бараева разработана почвозащитная система. В ее основе плоскорезная обработка с максимальным сохранением стерни. Освоение новшества позволило приостановить на огромных площадях ветровую эрозию.
Со временем «древо» безотвальной обработки разрастается и дает новые «ветви» и «побеги» в Западной Сибири, на Алтае, в Поволжье, на Северном Кавказе, в Нечерноземной зоне, на Украине и других районах страны.
Безотвальная обработка почвы, предложенная Мальцевым, применяется сегодня в различных зонах страны, она помогает сдерживать ветровую эрозию в степных районах, улучшает условия для накопления гумуса в почве, обеспечивает прибавку двух-трех центнеров зерна на каждом гектаре.
В ряде районов при подготовке почвы под озимые вспашку заменили поверхностной обработкой, внедряются технологии сберегающего земледелия – мульчированный и прямой посев. Благодаря этому сев проводится в лучшие сроки, повышается урожайность, снижаются затраты труда и расход горючего.
Наше земледелие сегодня трудно представить без Мальцева, его идей и работ, без его активного участия в создании подлинного научного, устойчивого и высокопродуктивного растениеводства. Его личность многогранна: практик, ученый, философ, общественный деятель, активный участник борьбы за мир. В его дом в Мальцево приезжали руководители нашего государства, правительства. Здесь были Л.И. Брежнев, Б.Н. Ельцин, Г.К. Жуков.
Ежедневно он получал 50 писем, а всего к нему пришло их более 40 тысяч. На каждое письмо он старался не только ответить, но и помочь. Мальцев был одним из самых образованных людей XX века, его личная библиотека насчитывала более 7 тысяч книг. Сам Терентий Семенович написал более 20 книг и 200 статей по сельскому хозяйству, экологии и охране природы, философии земледелия и этике, воспитанию подрастающего поколения.
Умер Терентий Семенович Мальцев 11 августа 1994 года. В 2000 г. на его родине был открыт мемориальный Дом-музей Т.С. Мальцева.
Терентий Семенович далеко опередил свое время. Рядовой хлебопашец с ученым званием почетного, а чаще говорят — народного академика. Слово, которое он обращал к людям, наполнено великой верой в человека, в его честность и уважение к труду: «Всю свою жизнь я был и остаюсь земледельцем. И никогда, ни единого раза не усомнился в величии труда на земле, хоть труд этот и нелегкий. Я радовался и мучился, я торжествовал и переживал, но никогда не терял веры в то, что человек способен познавать стихийные силы природы, а познавая, обращать их во благо людям, во благо себе, даже такие страшные ее силы, как засуха. Веря в это, верю и в то, что человек, хозяйствуя на земле, способен или волен не истощать возделываемую пашню, а еще больше повышать ее плодородие».Константин Сергеев
agropraktik.ru
Когда я посмотрел поисковик Яндекса о Терентии Мальцеве, нашлось 36 тысяч ответов. У меня появилось сомнение: стоит ли мне писать о нём? Всё, наверно, уже написано. Но когда я посмотрел статистику, то увидел всего сотню показов за месяц.
Забыли, почти совсем забыли замечательного хлебопашца. Молодёжь (я сужу по своим внукам) даже не слышала ничего об этом человеке. И тогда я с твёрдым убеждением начал работать над статьёй, чтобы показать своё виденье роли этого человека в земледелии.
Кто такой Терентий Мальцев?
Мальцев Терентий Семенович (1895-1994) – селекционер и новатор сельского хозяйства СССР.
Дважды Герой Социалистического Труда (1955, 1975), Заслуженный работник сельского хозяйства СССР. Почётный академик ВАСХНИЛ (1956г).
Родился в бедной крестьянской семье 29 октября (10 ноября) 1895 года в селе Мальцево (Шадринский уезд Пермской губернии, ныне Шадринский район Курганской области).
C 1951 года разрабатывал безотвальную систему обработки почвы, включавшую плуг собственной конструкции и систему пятипольного земледелия с минимальной обработкой почвы.
Мальцев участвовал в девяти съездах КПСС, был депутатом многих созывов Верховного Совета РСФСР и Верховного Совета СССР.
Умер 11 августа 1994 года в возрасте 98 лет.
Каким был Терентий Мальцев?
За любовь ходить босиком по полям его иногда называли “босоногий агроном-самоучка”. А, на мой взгляд, только проходя поле по диагонали пешком, можно всем своим существом почувствовать и понять землю-матушку. Объезжая поля в роскошном автомобиле на большой скорости, некоторые руководители и специалисты сельского хозяйства гастролируют больше для показухи, а не для дела. Ни земли, ни жизни такой аграрий не узнает.
Терентий Семенович Мальцев был одним из самых великих крестьян XX века. Его заслуги оценили далеко за пределами России, а он “простой полевод”, связал всю свою жизнь с одним небольшим уральским селом Мальцево. Вот почему такие люди, как Мальцев Т. С., являлись и являются гордостью земляков.
Об этом легендарном человеке написано и сказано много. Не повторяясь, постараюсь дать известные мне эпизоды жизни российского хлебопашца.
Терентий Семёнович обладал самобытностью и хитринкой крестьянской натуры. Мне известен эпизод о присуждении Т.С. Мальцеву звания Почётного академика ВАСХНИЛ. Идея принадлежала Н.С. Хрущёву. Но академики решили “прокатить” самобытного учёного. Терентий Семёнович сделал доклад, ответил на вопросы, началось тайное голосование первого тура. Результат: почти все чёрные шары. Тогда, как положено перед вторым туром голосования, слово было предоставлено Мальцеву, он сказал:
“Я в академики не просился, но раз меня пригласили, то давайте поступим так: все академики ВАСХНИЛ и я возьмём на курганской земле по 100 гектаров земли. У кого урожай будет выше, тот и академик”.
Результат второго тура: все белые шары. Так в 1956 году Т. С. Мальцев был единогласно избран Почётным академиком.
Звание «народного академика» и прочие почести этому скромному человеку были совершенно не важны, но заслуженны.
Вспоминая сейчас то, что мне удалось увидеть и услышать, с удовлетворением утверждаю, что Терентий Семёнович был человеком, влюблённым в хлебное поле. Очень интересный, хотя и немногословный рассказчик. Сам много работал и многих земледельцев, в то числе молодых, вдохновлял на любовь к земле. Он имел огромный багаж знаний и успешно применил его для повышения плодородия пашни, роста урожайности зерновых.
Мои встречи с Терентием Мальцевым
Первая встреча с Терентием Семёновичем состоялась в Большом Кремлёвском Дворце 4 апреля 1963 года на первой сессии Верховного Совета РСФСР шестого созыва. Так получилось, что наша омская делегация сидела в следующем ряду за курганскими депутатами. Я уже был на своём месте и вдруг вижу: по соседнему ряду продвигается худенький пожилой человек. Мне показалось, что я его где-то видел. Когда он поравнялся со мной, улыбнулся, и, поздоровавшись, сел на своё место.
Наконец-то я вспомнил – это Мальцев! О нём в то время много писали,его портреты и фотографии печатались в разных газетах и журналах. Его безотвальную технологию обработки земли мы, механизаторы, изучали зимой в агротехнических кружках. Так вот и сидели рядом четыре года, приезжая на сессии Верховного совета, которые тогда проходили два раза в год и за два дня.
Терентию Семёновичу уже в то время было 68 лет, а мне – 25. Чувствовалось, что он прожил трудную жизнь, все силы отдавая на благо Родины. До сих пор стоят у меня перед глазами глубокие морщины, избороздившие его худенькую шею и затылок. Сейчас, читая его книги, понимаю: Терентий Мальцев, действительно, в полном смысле этого слова был совестью нации. Его многочисленные выступления, статьи и книги – это работы большого философа, мудреца. Мальцев находился у самих истоков становления новой жизни на селе, и его работы – это работы об особых отношениях между людьми, это работы об особых связях человека с природой.
Очень сожалею, что тогда мало удалось поговорить с этим великим человеком.
Когда мне довелось побывать на родине Терентия Семеновича, ему было почти 90 лет. Мои товарищи, знающие Мальцева, рассказывали, что он очень постарел и ослаб. Советовали лучше не встречаться. Мы не виделись 16 лет. Вряд ли он помнил о бывшем депутате Верховного Совета РСФСР – Саше-трактористе. Я не посмел тревожить пожилого, нездорового человека. Но побывал у скромного бревенчатого старенького мальцевского домика, постоял у бюста дважды Героя Труда, установленного у здания опытной станции, осмотрел деревенские улицы, ферму и поля за околицей. Чистые поля, без сорняков.
Памятник Т. С. Мальцеву
Мы, пожалуй, еще только начинаем постигать богатейшее мальцевское наследие. Недавно Второй Всероссийский сельский сход принял Обращение к московским властям: посодействовать установлению памятника знаменитому хлеборобу на Крестьянской площади в столице нашей родины – Москве.
Как бы я был рад, если бы идея поставить памятник Терентию Мальцеву на Крестьянской площади в Москве воплотилась в жизнь. Чувствуется, что бывший мэр Москвы Ю. Лужков просто не захотел это сделать. Думается, что нынешний мэр столицы С. Собянин, работавший в Тюменской области, рядом с Зауральем, знает “величайшего из крестьян” человека и примет правильное решение. Взглянул я на карту Москвы и понимаю: лучшего места для памятника Т. С. Мальцеву просто не найти.
Он заслужил памятник, как хлебопашец – кормилец народа. Мальцев не только полевод, дававший Родине большой хлеб, но и общественный деятель, имеющий государственный подход к вопросам сельского хозяйства.
Я где-то прочитал, что памятник Терентию Семёновичу должен быть таким: босой человек идет по земле с книгой в руке. А ещё одна книга – за поясом. Босыми ногами он “читает” землю, а книгой восходит к науке.
Терентий Семенович, опираясь на практику, стал теоретиком земледелия. Наблюдая за растениями на возделанной пашне и на нетронутой целине, он учился у природы и стремился подражать ей.
В масштабах Земного шара он изменил саму философию возделывания земли. Ведь и прославленная теперь канадская система производства зерна, и посевные комплексы – это претворение в жизнь мальцевской системы. Это он сделал первый шаг в нужном направлении.
Мальцев Т. С. как читатель
В детстве Мальцев не получил образования вообще, но к старости собрал библиотеку из тысяч томов. Наверное, редкие способности его и редкое же упрямство и стали причиной того «звёздного часа», всесоюзной известности, которые пришли к нему уже ближе к 60-летнему возрасту.
Мой хороший знакомый и старший товарищ Мекеров Александр Павлович, побывавший у Мальцева в гостях, рассказывал мне о библиотеке зауральского самородка. Книги бережно хранились на полках, но куплены они были не для красоты, престижа, хвастовства. Каждая книга прочитана, а некоторые не один раз. Об этом свидетельствовали многочисленные закладки и пометки на полях.
Терентий Семёнович – большой знаток и любитель чая., которым он наслаждался и подбадривал свой уставший организм. А.П. Мекеров вспоминал, как они несколько часов подряд беседовали с хозяином дома, и Терентий Семёнович часто доставал из шкафа нужную по теме разговора книгу и по закладке быстро находил нужную цитату. Чувствовалось, что книги для него были друзьями и помогали радоваться жизни.
Даже в последние годы жизни, когда Терентий Семенович уже не мог сам читать, он просил своих близких и навещавших его товарищей почитать отрывки из книг Добролюбова, Герцена, Писарева, Толстого, Шопенгауэра, Руссо.
Его душа была пропитана литературой.
Я счастлив от того, что судьба подарила мне возможность побывать рядом с таким человеком, как Терентий Семёнович Мальцев, которого я уважаю и боготворю.
doroshenkoaa.ru
11 августа исполнилось двадцать лет со дня смерти Терентия Семеновича Мальцева. Ученый «от сохи», он создал почвозащитную систему земледелия – своего рода ключ к устойчивым урожаям. Ныне им успешно пользуются в степных засушливых районах России, и не только. «Ключ» этот стоил десятилетий упорных поисков, разочарований и находок. ©
~~~~~~~~~~~
Писатель не ошибся. Скромный полевод вырос в крупного ученого, почетного академика ВАСХНИЛ - Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, дважды Героя Социалистического Труда.
Он вторгся в аграрную науку, по сути, не зная ее устоявшихся канонов.
Обогащать почву питательными веществами способны только многолетние растения: клевер, донник, люцерна, другие. После них – глубокая вспашка, с оборотом пласта. И тогда - пожалуйста, возделывай другие культуры. Таковы были непреложные правила, обязательные для земледелия всей необъятной России. На них, собственно, основывалась травопольная система, подтвержденная, укрепленная авторитетом известного ученого–почвоведа Василия Вильямса.Терентий Мальцев на основе собственного опыта пришел к иному выводу: способностью обогащать почву обладают и однолетние культуры. Они оставляют в ней органических веществ больше, чем успевают взять за период вегетации. Если бы не обладали таким свойством, не было бы и почвы как таковой. Вспашка же с оборотом пласта изменяет условия жизнедеятельности микроорганизмов, разрушает структуру почвы. Значит, предпочтительнее рыхление поверхностное. А глубокое, безотвальное, возможно раз в четыре–пять лет.
Говорят, жизнь прожить – не поле перейти. Но и поле перейти не просто, если ты не праздный прохожий. Для Мальцева оно – лаборатория, школа. В школу он не ходил ни дня. «Без грамоты проживешь, - внушал отец. - Зачем она? От Бога все, только молись усердней». А мне, рассказывал Терентий Семенович, страсть как хотелось научиться читать и писать. Ребята на занятия, он – в поле, луга, в огород. Копать, поливать, грядки пропалывать, скотину пасти. У сверстников узнавал буквы, цифры. Бумаги, карандаша не было. Зимой писал палочкой на снегу, летом – на прибрежном песке, в придорожной пыли. В девять лет слыл среди сельчан грамотеем. Женщинам–солдаткам читал письма от мужей с русско-японской войны, писал ответы.
Тайком от отца доставал книги. По биологии, естествознанию, истории, географии. Мир для него становился шире, а с новыми знаниями появились и новые вопросы. Почему у одних урожай добрый, у других скудный? Почему поздний сев, как правило, в Зауралье удачливее раннего? Как успеть вырастить и убрать хлеба в короткое сибирское лето?
Растение, вычитал Терентий в одной из книг, это фабрика, где создаются органические вещества под воздействием солнечной энергии. Но если это и фабрика, рассуждал он про себя, то особого рода. Со сложнейшей технологией, секретами. В чем они, как бы к ним подобраться?
Началась Первая мировая война. Пришлось поменять соху на винтовку. Окопы, атаки, отступления, смерть товарищей. Затем четыре года немецкого плена. Быстро выучил язык, подружился с тамошними коммунистами.
В 1919 году, вместе с другими военнопленными, создал русскую секцию при компартии Германии. Десятилетия спустя, уже на XXVII съезде КПСС познакомился с генеральным секретарем ЦК Социалистической единой партии Германии Эрихом Хонеккером. По его приглашению посетил места своей солдатской неволи.Те четыре года не прошли даром. Наблюдал за тамошним хозяйством. Земли вроде бы не лучше наших, Богу молятся не усерднее, а урожай выше. Почему? Вернулся домой в неурожайном, голодном 1921 году. Весна наступила рано. Можно было начинать полевые работы, но до Пасхи в поле никто не выезжал: такова была местная традиция.
«Я решил выехать в поле один, — воспоминал Терентий Семенович. — Несмотря на протесты отца, начал бороновать. Разрушив корку, уменьшил испарение».
Задули горячие ветры, иссушая почву. На участке Мальцева она сохранила влагу. Дружно взошли сорняки. Прежде, чем сеять, уничтожил их культивацией, так что семена легли в хорошо подготовленную почву. Приступили к севу и соседи. Сроки поджимали, и на борьбу с сорняками у них не оставалось времени. Уже набравшие силу они, конечно, глушили всходы пшеницы. Осенью ждал односельчан скудный урожай. Только у Мальцева он оказался отменным. Это была первая победа, хотя и серьезный риск. Ведь неудача могла обернуться для семьи недобором хлеба, голодом.
Не однажды Терентий замечал: семена, случайно попавшие в кромку полевой дороги, буквально втоптанные в земную твердь, дают прекрасные всходы, хорошо развиваются. Задумался: почему? Может, вовсе не стоит надрываться с глубокой пахотой? Оборачивать пласт, неизбежно иссушая почву, причем тратить на это драгоценные время и силы?
Попробовал взрыхлить только верхний слой, на четыре–пять сантиметров – глубину заделки семян. Отец, заметив это, запричитал: «Оставишь без хлеба!». Позволил «умничать» лишь на одной делянке. Осенью дала она, в пересчете на гектар, 26 центнеров пшеницы. На остальной площади едва собрали по пять центнеров.
Примирился с сыном старый хлебороб Семен Абрамович, стал во всем слушаться, помогать. Терентий с головой ушел в свои опыты. Отбирал для сева семена покрупнее, заделывал в почву, когда пройдет опасность ранней весенней засухи, пойдут благодатные дожди. Но тут встала новая преграда. Пшеница не успевала созреть до осеннего ненастья. Значит, нужны другие, раннеспелые сорта.
В годы коллективизации односельчане избрали Терентия колхозным полеводом. Теперь под его началом были сотни гектаров, которые должны были кормить семьи, давать хлеб стране. Один, известно, в поле не воин. А воевать за хороший урожай, он это уже осознал на собственном опыте, нужно грамотно, с научным подходом. Создал сельскохозяйственный кружок. Сначала в него записалось лишь несколько мужиков-энтузиастов. Колхоз выделил помещение под «хату–лабораторию», помог закупить приборы, химикаты. Ставили опыты в «хате», в поле. Многие из них оказались удачными, обнадеживающими. Число кружковцев перевалило уже за сорок человек.
- Земля у того щедрее, кто относится к ней творчески, - обращался он к членам кружка. – Представьте шахматную доску с множеством полей–клеток. За доской двое: человек и природа.
Белыми, с правом первого хода, всегда играет она. Определяет сроки сева, напускает жару или холод, суховеи, дожди, заморозки. И человек, чтобы не проиграть, должен достойно ответить на любой, даже самый коварный ход.Прослышав о сибирском экспериментаторе, его «хате–лаборатории», сотрудники ленинградского института прикладной ботаники прислали на испытание двести граммов семян пшеницы нового сорта. Посеял, за делянкой смотрел, как за малым дитем. «Гостья» хорошо показала себя в здешних условиях. Через несколько лет Мальцев собрал уже не один центнер этой пшеницы, обеспечил колхоз семенами раннеспелого, перспективного сорта. Но случилось непредвиденное. Пока Терентий был в поле, районный уполномоченный приказал сдать пшеницу на элеватор, в счет обязательных поставок хлеба государству.
До Шадринска, райцентра, больше двадцати километров. Мальцев бегом, туда. Бросился в склад – пшеница его еще не перемешана с другим зерном. Упросил хранить ее отдельно, а сам – в областной центр. Добился: вернули семена. Следующей осенью Терентий охотно делился ими с другими хозяйствами.
К тому времени у Мальцева сложился проверенный личным опытом подход к местным условиям хлебопашества. Главное – сохранить влагу в почве, точно «попасть» в оптимальные сроки сева. Это позволяет «спровоцировать» сорняки, чтобы взошли скорее, уничтожить их, переждать суховеи, повторяющиеся в здешних местах в одно и то же время года.
Достичь желаемого, как он убедился, позволяет рыхление на глубину заделки семян, сорта с коротким сроком вегетации, чтобы успеть собрать урожай до наступления осеннего ненастья. Поле одновременно создает и урожай, и накапливает органические удобрения. Безотвальная обработка, таким образом, повышает плодородие, защищая землю от эрозии.
Агротехника «по Мальцеву» требовала специальных сельскохозяйственных орудий. И тут проявил он себя новатором, конструктором. По его чертежам на местных заводах изготовили плоскорезы, которые рыхлят почву, не оборачивая пласт, плуги для безотвальной глубокой вспашки, дисковые лущильники.
В послевоенные годы мальцевская система земледелия набирала силу, известность. К нему зачастили гости из хозяйств Поволжья, Северного Кавказа, степных районов Казахстана. Но ее широкое применение, даже в Зауралье, сдерживала нехватка специальной техники.
В феврале 1947 года Мальцева пригласили на пленум ЦК ВКП(б) с тем, чтобы он рассказал о своем методе. Проблема зерна, продовольствия стояла особенно остро. До заседания успел побывать у министра земледелия, просил помочь тракторами. Тот обещал выделить с десяток, а нужны были сотни. И вот Мальцев на трибуне.
В моем архиве сохранились машинописные страницы стенограммы с его речью, подаренные Терентием Семеновичем. Год от года, говорил он, хлеба требуется все больше. Тогда как пашня, способная родить его, сокращается по причине строительства, добычи полезных ископаемых. Но хлеб – самый важный продукт, и такой вид энергии, без которого ни одна шестеренка у станка не завертится. Вряд ли придет время, когда можно будет сказать: теперь его достаточно. Каждому понятно: чем зерна больше, тем богаче страна.
Рассказывая о своем опыте, просил не повторять его шаблонно. Всюду свои климатические, почвенные особенности, которые надо учитывать. Сидевший в президиуме И.В. Сталин слушал внимательно, по временам что–то записывал.
А когда речь зашла о технике, спросил:- Сколько нужно тракторов, товарищ Мальцев?
- Пятьсот.
- А что еще нужно?
- И на этом спасибо, товарищ Сталин.
Ответ вождю показался остроумным. Он чуть заметно ухмыльнулся. Зал, а это были члены правительства, партийные руководители, известные ученые, практики, тоже встретили речь сибиряка аплодисментами. Был тут и Трофим Лысенко, директор ВАСХНИЛ и фаворит Кремля. «Выскочек» от науки он не любил, также, как и отступлений от канонов агробиологии. Мог «посодействовать» отправке вольнодумцев «в места, не столь отдаленные». Но и Мальцев не из простаков, не собирался вступать в открытый спор с учеными–«травопольщиками». Силы неравные. Свои приемы агротехники объяснял особенностями сибирского климата. Более того, вызвался испытывать в условиях Зауралья сорта пшеницы, над которыми тогда работали селекционеры под началом Лысенко.
Тот охотно согласился. Чтобы Мальцеву не мешали этим заниматься, обратился лично к Сталину с предложением создать при колхозе «Заветы Ильича» Шадринскую сельскохозяйственную станцию «для проведения опытов полеводом Мальцевым». Летом 1950 года она и появилась тут, со штатом из трех человек: директор, его заместитель и завхоз. Мальцев получил «охранную грамоту», мандат, гарантирующий неприкосновенность от всевозможных уполномоченных, местных начальников.
Весной 1953 года Президиум АН СССР поручил бригаде ученых проверить и обобщить результаты деятельности этой станции. Из доклада директора НИИ физиологии растений Н.А. Генкеля: «Среда, в которой находятся растения, совершенно меняется при обработке почвы по методу Мальцева, особенно в последующие годы после глубокого рыхления. Все изменения создают условия для хорошего роста и развития растений».
Мальцев, таким образом, укрепил свое положение удачливого экспериментатора.
Небывалые для тех времен урожаи пшеницы на непаханой земле - более 20 центнеров с гектара - стали объектом постоянного внимания прессы, высоких партийных и советских руководителей. Не счесть было газетных, журнальных публикаций, радио- и телепередач.
В августе 1954 года Мальцев принимал в своей деревне делегатов Всесоюзного совещания по сельскому хозяйству.Мероприятие осчастливил своим присутствием Никита Хрущев. Около пяти часов он дотошно обследовал поля. Был восхищен видом пшеницы. Густой, колосистой, волнами переливающейся на ветерке. Подбрасывал свою шляпу, любуясь, как она ложится на колосья, не пригибая их, словно на стол.
«Так бы в стране все работали, как товарищ Мальцев, - заметил высокий гость. - Некуда было бы хлеб девать». Только за два с половиной года в колхозе, после визита Хрущева, побывало около 3,5 тысячи человек.
Однако постепенно пресса о нем замолчала, гостей поубавилось. К тому времени началось «кукурузное шествие». Хрущев надеялся: поддержит его Мальцев в этом начинании. Но тот не отвечал на подаваемые через посредников сигналы. «Королева полей» в его почвозащитную систему никак не вписывалась. И Хрущев на одном из высоких совещаний с досады обозвал Мальцева «пшеничным аристократом».
В страну пришла мода на интенсивные технологии, расширение посевных площадей за счет распашки целины. В Сибирь, Северный Казахстан пошли эшелоны с тракторами, палатками, комсомольцами–добровольцами.
В первые годы освоения целина неплохо оплачивала труд хлебороба. Так, среднегодовое производство зерна в Казахстане в 1961-1965 годах увеличилось до 14,5 миллиона тонн. Для сравнения: до 1949-1953 годов здесь собирали 3,9 миллиона тонн.
Но вскоре почвы, размолотые гусеницами тракторов, плугами, тяжелыми катками, лущильниками стали легкой «добычей» суховеев. Пропашная система привела к тому, что над казахстанской целиной, Сибирью, Алтаем закружили черные бури. Помню, в Казахстане, по дороге из Целинограда в Павлодар, мы вынуждены были в ясный майский день ехать на машине с включенными фарами. А потом и вовсе остановились на обочине, плотно закрыв двери автомобиля. День превратился в непроглядную ночь. Сугробы чернозема перекрывали шоссе, возвышались у лесополос, на сельских и городских улицах. Поля обнажились до материковой породы…
В той же Курганской области урожайность зерновых упала с 19 до шести центнеров с гектара. Почва настолько омертвела, что извечные спутники пахаря, грачи, перестали ходить за плугами. А что же Мальцев? Он продолжал свое дело. Его район, колхоз эти напасти не затронули.
Ветровая эрозия захватила не только Сибирь, Казахстан, Алтайский край, но и Поволжье, Северный Кавказ. И тогда многие всерьез заговорили о массовом внедрении почвозащитной системы земледелия.
На казахстанской целине этим, еще до масштабных пыльных бурь, занялся директор ВНИИ зернового хозяйства, что в поселке Шортанды под Целиноградом Александр Бараев. Технология примерно та же, что у Мальцева: щадящая обработка, без оборота пласта, с оставлением стерни. Она снижает натиск ветра, зимой задерживает снег. Плюс к этому - чистые пары. То есть, год земля отдыхает, накапливает плодородие, влагу.
Хрущев, считавший себя знатоком сельского хозяйства, «пустующей» пашни не воспринимал, был ярым ее противником. По-крестьянски хитрый Мальцев дипломатично уходил от публичных дискуссий на эту тему.
Особенно с начальством. Иного склада был Бараев, сын питерского железнодорожника. Доказывал оппонентам, невзирая на чины и звания: «В засушливой степи без чистых паров нельзя. Земля истощится. И урожай по парам вдвое выше».Вспоминаю один из приездов Хрущева в Шортанды. Александр Иванович показал опытное поле, поделенное на четыре равных части: чистый пар, озимые, яровые по пару и пшеница без пара. Увидев пустующую площадь, Хрущев недовольно поморщился. На второй и третьей делянках пшеница выглядела отлично, на четвертой - хилая, низкорослая, вперемешку с сорняками. «А это что за ерунда?», - недовольно спросил гость. «Тут мы, Никита Сергеевич, сеяли по вашей рекомендации, без чистых паров», - услышал он.
Ответ Хрущеву показался дерзким, вызывающим. Он что-то стал кричать о халатности, сознательном искажении агротехники и срочно покинул Шортанды. Директора велел перевести в рядовые агрономы…
Все свои 99 лет Терентий Семенович строго чтил завет отца: не пить, не курить, не брать в руки карты и оружие. Винтовку, правда, пришлось, не по своей воле, взять. Остальные заповеди соблюдал свято.
Причем, ни разу в жизни не воспользовался отпуском. Все в поле, в лугах. На вопросы о секретах долголетия недоуменно пожимал плечами. Дескать, живу, и все тут.Хотя перенес на своем веку всякое. Похоронил умерших от голода троих детей. Четвертый, Костя, перед войной окончил среднюю школу, мечтал стать агрономом. Уходил на фронт прямо с лугов, бережно обтерев пучком травы косу и передав ее родителю. В августе 1943 года геройски погиб в бою у деревни Верхолюдки Сумской области. Тогда же проводил Мальцев на фронт еще одного сына, Савву, который возвратился тяжело раненым.
Как-то, будучи в Москве, Терентий Семенович позвонил мне из гостиницы около семи утра, хотя никакой спешки вроде и не было. Это по нашим городским понятиям так рано беспокоить без особой надобности не принято. Он же привык вставать в четыре утра. А семь - это уже самое рабочее время. Договорились о встрече.
Пришел после полудня. Худощав, сутул, но бодр. На нем был добротный темный костюм, пестрая, в клетку, рубашка, такой же пестрый, с ярким рисунком, галстук. Но рубашка – навыпуск. «Дед» явно принарядился для городских визитов. Дома, в деревне, я больше видел его босиком, в косоворотке, триковых штанах. Практик, ученый, философ, общественный деятель, он одинаково радушно, запросто встречал в своей избе и руководителей государства, писателей, военачальников, и земляков из окрестных деревень.
Присел. Сетует:
- Ноги начинают болеть.
- От простуды? – спрашиваю.
- Я простуды не боюсь, и по снегу босиком хожу. Только горло иногда болит, гланды.
- Баню, наверное, любите?
- В молодости, на покосе, попал в крапиву, сильно жгло. В бане прошло. Несколько лет после этого париться ходил. Теперь в квартире моюсь.
Извинился за опоздание на встречу. Объяснил причину. Шел мимо ГУМа, в витрине увидел электрический чайник. Зашел и купил. У меня, говорит, дома их целая коллекция. Чайник на столе весь день кипит. Чай люблю.
- Крепкий?
- Ложка заварки на стакан. Завариваю прямо в стакане. Хлеб с маслом, сахар, чай. Вот мой завтрак.
- А обед?
- То же самое.
- Ужин?
- Целые дни одно и то же. Мало ем. Только сахара много потребляю. Все говорят: вредно. А я этим, наверное, и держусь.
Какая, спрашиваю, будет весна для урожая, что про нее старожилы говорят? «Да всякое. А что будет – потом узнаем. Потайки (подтаивание снега на солнце днем – А.П.) начались рано, а по ночам еще морозно. Это плохо. Влага испаряется. Опять же, озимые оголились, могут подмерзнуть, ослабеть».
Речь его проста и выразительна. О предмете своих постоянных забот говорит с любовью и лаской: «земелька», «пшеничка», «дождичек».
Всех, с кем хоть раз довелось общаться, помнил по имени–отчеству. Мог цитировать на память целые страницы из полюбившихся книг. Сокрушался: молодежь чурается крестьянского труда. И у специалистов нет должного усердия, прилежания.- Когда отец не пускал меня в школу, боясь, что выучившись, уйду от земли, он, по-своему, был прав, - рассказывал он мне. - А нынче в селе без грамоты не обойтись. Другое дело, как знаниями распорядиться. В 1913 году во всем Зауралье был один агроном. Сейчас только в нашем колхозе их трое, хотя земли не прибавилось. Я в свое время не имел в конторе стола, от зари до зари в поле. Теперь же они редко к земле подступаются. Все к бумагам прикованы. Без документации, конечно, не обойтись, но всему должна быть разумная мера.
Разговаривая со мной, то и дело поглядывал на часы. Оказывается, приехал на машине администрации ВАСХНИЛ, стеснялся долго задерживать казенный транспорт…
В последние годы жизни часто обращался к молодежи. Посвятил ей многие страницы своего двухтомника «Думы об урожае».
«Мне, - писал он, - и в преклонном возрасте не свойственно чувство усталости. Продолжаю учиться у природы, по мудрым книгам. Если бы случилось чудо, и смог бы начать жизнь сначала, прожил бы ее так же. С одним условием: пусть при мне будут накопленные знания, опыт. И пусть будут те же противники. Ибо в спорах рождается истина. Если спор во имя ее, а не ради конъюнктуры, чинов и званий».
«В двадцатые годы, - пишет далее, - мне за сданные сельхозпродукты в потребкооперации продали велосипед. Купил, а ездить не получается. Чуть с места тронусь – падаю. Сосед, наблюдавший за этими моими мытарствами, заметил: «Вниз, Терентий, смотришь, потому и падаешь. Ты вперед смотри». Послушался. Стал смотреть не на колесо, а вдаль. И поехал! Вот и советую всем, особенно молодым: вдаль смотрите, а не под ноги. Тогда все получится».
Александр Николаевич Платошкин,ученый агроном, кандидат исторических наукспециально для Столетия, 11 августа 2014
yarodom.livejournal.com
Тере́нтий Семё́нович Ма́льцев (1895 — 1994) — селекционер и новатор сельского хозяйства СССР. Дважды Герой Социалистического Труда. Лауреат Сталинской премии.
Родился 29 октября (10 ноября) 1895 года в селе Мальцево (Кривская волость Шадринского уезда Пермской губернии (ныне Шадринский район, Курганская область) в бедной крестьянской семье. В 1916—1917 годах служил в армии. В 1917—1921 годах находился в Германии в плену. В 1923 году — после возвращения из плена приступил к работе. С 1930 года — полевод колхоза «Заветы Ленина» Шадринского района Курганской области. В 1935 году — делегат 2-го Всесоюзного съезда колхозников-ударников. Член ВКП(б) с 1939 года. С 1950 года — руководитель опытной станции при колхозе, созданной по прямому указанию И. В. Сталина[1].
C 1951 года разрабатывал безотвальную систему обработки почвы, включавшую плуг собственной конструкции и систему пятипольного земледелия с безотвальной обработкой почвы.
7 августа 1954 года состоялось Всесоюзное совещание в селе Мальцеве, которое длилось три дня. Совещание состоялось после приезда 14 июля 1954 года в село Н. С. Хрущёва. На совещание прибыли более 1000 человек вместо приглашённых 300. В последующие 2,5 года с новой системой приехали познакомиться около 3,5 тысячи человек. Научной частью совещания руководил Т. Д. Лысенко[1].
В 1969 года — делегат 3-го Всесоюзного съезда колхозников. Почётный академик ВАСХНИЛ (1956).
Мальцев участвовал в девяти съездах КПСС. Депутат ВС РСФСР. Депутат ВС СССР 2—5 созывов (1946—1962).
Умер 11 августа 1994 года. Похоронен в родном селе.
«Когда был нужен, вознесли до небес; стал не нужен — сбросили в канаву».[1]
Мальцев, Терентий Семёнович. Сайт «Герои страны».
wikiredia.ru
Крестьянин-академик Т.С. Мальцев (1895-1994) оставил нам ключи к плодородию11 августа исполнилось двадцать лет со дня смерти Терентия Семеновича Мальцева. Ученый «от сохи», он создал почвозащитную систему земледелия – своего рода ключ к устойчивым урожаям. Ныне им успешно пользуются в степных засушливых районах России, и не только. «Ключ» этот стоил десятилетий упорных поисков, разочарований и находок.
«Вдаль смотреть, а не под ноги»
«Взглянув на карту Зауралья, вы увидите в долине двух речушек, впадающих в Тобол, Шадринский район. Здесь я занимаюсь опытной работой». Так в далеком 1934 году начиналась статья Терентия Мальцева в журнале «Колхозник». Максим Горький, принимавший участие в его издании, прочитав рукопись крестьянина из Сибири, цветным карандашом написал: «Вот как растут люди, полезные Родине».Писатель не ошибся. Скромный полевод вырос в крупного ученого, почетного академика ВАСХНИЛ - Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, дважды Героя Социалистического Труда.
Он вторгся в аграрную науку, по сути, не зная ее устоявшихся канонов.
Обогащать почву питательными веществами способны только многолетние растения: клевер, донник, люцерна, другие. После них – глубокая вспашка, с оборотом пласта. И тогда - пожалуйста, возделывай другие культуры. Таковы были непреложные правила, обязательные для земледелия всей необъятной России. На них, собственно, основывалась травопольная система, подтвержденная, укрепленная авторитетом известного ученого–почвоведа Василия Вильямса.
Терентий Мальцев на основе собственного опыта пришел к иному выводу: способностью обогащать почву обладают и однолетние культуры. Они оставляют в ней органических веществ больше, чем успевают взять за период вегетации. Если бы не обладали таким свойством, не было бы и почвы как таковой. Вспашка же с оборотом пласта изменяет условия жизнедеятельности микроорганизмов, разрушает структуру почвы. Значит, предпочтительнее рыхление поверхностное. А глубокое, безотвальное, возможно раз в четыре–пять лет.
Говорят, жизнь прожить – не поле перейти. Но и поле перейти не просто, если ты не праздный прохожий. Для Мальцева оно – лаборатория, школа. В школу он не ходил ни дня. «Без грамоты проживешь, - внушал отец. - Зачем она? От Бога все, только молись усердней». А мне, рассказывал Терентий Семенович, страсть как хотелось научиться читать и писать. Ребята на занятия, он – в поле, луга, в огород. Копать, поливать, грядки пропалывать, скотину пасти. У сверстников узнавал буквы, цифры. Бумаги, карандаша не было. Зимой писал палочкой на снегу, летом – на прибрежном песке, в придорожной пыли. В девять лет слыл среди сельчан грамотеем. Женщинам–солдаткам читал письма от мужей с русско-японской войны, писал ответы.
Тайком от отца доставал книги. По биологии, естествознанию, истории, географии. Мир для него становился шире, а с новыми знаниями появились и новые вопросы. Почему у одних урожай добрый, у других скудный? Почему поздний сев, как правило, в Зауралье удачливее раннего? Как успеть вырастить и убрать хлеба в короткое сибирское лето?
Растение, вычитал Терентий в одной из книг, это фабрика, где создаются органические вещества под воздействием солнечной энергии. Но если это и фабрика, рассуждал он про себя, то особого рода. Со сложнейшей технологией, секретами. В чем они, как бы к ним подобраться?
Началась Первая мировая война. Пришлось поменять соху на винтовку. Окопы, атаки, отступления, смерть товарищей. Затем четыре года немецкого плена. Быстро выучил язык, подружился с тамошними коммунистами.
В 1919 году, вместе с другими военнопленными, создал русскую секцию при компартии Германии. Десятилетия спустя, уже на XXVII съезде КПСС познакомился с генеральным секретарем ЦК Социалистической единой партии Германии Эрихом Хонеккером. По его приглашению посетил места своей солдатской неволи.
Те четыре года не прошли даром. Наблюдал за тамошним хозяйством. Земли вроде бы не лучше наших, Богу молятся не усерднее, а урожай выше. Почему? Вернулся домой в неурожайном, голодном 1921 году. Весна наступила рано. Можно было начинать полевые работы, но до Пасхи в поле никто не выезжал: такова была местная традиция.
«Я решил выехать в поле один, — воспоминал Терентий Семенович. — Несмотря на протесты отца, начал бороновать. Разрушив корку, уменьшил испарение».
Задули горячие ветры, иссушая почву. На участке Мальцева она сохранила влагу. Дружно взошли сорняки. Прежде, чем сеять, уничтожил их культивацией, так что семена легли в хорошо подготовленную почву. Приступили к севу и соседи. Сроки поджимали, и на борьбу с сорняками у них не оставалось времени. Уже набравшие силу они, конечно, глушили всходы пшеницы. Осенью ждал односельчан скудный урожай. Только у Мальцева он оказался отменным. Это была первая победа, хотя и серьезный риск. Ведь неудача могла обернуться для семьи недобором хлеба, голодом.
Не однажды Терентий замечал: семена, случайно попавшие в кромку полевой дороги, буквально втоптанные в земную твердь, дают прекрасные всходы, хорошо развиваются. Задумался: почему? Может, вовсе не стоит надрываться с глубокой пахотой? Оборачивать пласт, неизбежно иссушая почву, причем тратить на это драгоценные время и силы?
Попробовал взрыхлить только верхний слой, на четыре–пять сантиметров – глубину заделки семян. Отец, заметив это, запричитал: «Оставишь без хлеба!». Позволил «умничать» лишь на одной делянке. Осенью дала она, в пересчете на гектар, 26 центнеров пшеницы. На остальной площади едва собрали по пять центнеров.
Примирился с сыном старый хлебороб Семен Абрамович, стал во всем слушаться, помогать. Терентий с головой ушел в свои опыты. Отбирал для сева семена покрупнее, заделывал в почву, когда пройдет опасность ранней весенней засухи, пойдут благодатные дожди. Но тут встала новая преграда. Пшеница не успевала созреть до осеннего ненастья. Значит, нужны другие, раннеспелые сорта.
В годы коллективизации односельчане избрали Терентия колхозным полеводом. Теперь под его началом были сотни гектаров, которые должны были кормить семьи, давать хлеб стране. Один, известно, в поле не воин. А воевать за хороший урожай, он это уже осознал на собственном опыте, нужно грамотно, с научным подходом. Создал сельскохозяйственный кружок. Сначала в него записалось лишь несколько мужиков-энтузиастов. Колхоз выделил помещение под «хату–лабораторию», помог закупить приборы, химикаты. Ставили опыты в «хате», в поле. Многие из них оказались удачными, обнадеживающими. Число кружковцев перевалило уже за сорок человек.
- Земля у того щедрее, кто относится к ней творчески, - обращался он к членам кружка. – Представьте шахматную доску с множеством полей–клеток. За доской двое: человек и природа.
Белыми, с правом первого хода, всегда играет она. Определяет сроки сева, напускает жару или холод, суховеи, дожди, заморозки. И человек, чтобы не проиграть, должен достойно ответить на любой, даже самый коварный ход.
Прослышав о сибирском экспериментаторе, его «хате–лаборатории», сотрудники ленинградского института прикладной ботаники прислали на испытание двести граммов семян пшеницы нового сорта. Посеял, за делянкой смотрел, как за малым дитем. «Гостья» хорошо показала себя в здешних условиях. Через несколько лет Мальцев собрал уже не один центнер этой пшеницы, обеспечил колхоз семенами раннеспелого, перспективного сорта. Но случилось непредвиденное. Пока Терентий был в поле, районный уполномоченный приказал сдать пшеницу на элеватор, в счет обязательных поставок хлеба государству.
До Шадринска, райцентра, больше двадцати километров. Мальцев бегом, туда. Бросился в склад – пшеница его еще не перемешана с другим зерном. Упросил хранить ее отдельно, а сам – в областной центр. Добился: вернули семена. Следующей осенью Терентий охотно делился ими с другими хозяйствами.
К тому времени у Мальцева сложился проверенный личным опытом подход к местным условиям хлебопашества. Главное – сохранить влагу в почве, точно «попасть» в оптимальные сроки сева. Это позволяет «спровоцировать» сорняки, чтобы взошли скорее, уничтожить их, переждать суховеи, повторяющиеся в здешних местах в одно и то же время года.
Достичь желаемого, как он убедился, позволяет рыхление на глубину заделки семян, сорта с коротким сроком вегетации, чтобы успеть собрать урожай до наступления осеннего ненастья. Поле одновременно создает и урожай, и накапливает органические удобрения. Безотвальная обработка, таким образом, повышает плодородие, защищая землю от эрозии.
Агротехника «по Мальцеву» требовала специальных сельскохозяйственных орудий. И тут проявил он себя новатором, конструктором. По его чертежам на местных заводах изготовили плоскорезы, которые рыхлят почву, не оборачивая пласт, плуги для безотвальной глубокой вспашки, дисковые лущильники.
В послевоенные годы мальцевская система земледелия набирала силу, известность. К нему зачастили гости из хозяйств Поволжья, Северного Кавказа, степных районов Казахстана. Но ее широкое применение, даже в Зауралье, сдерживала нехватка специальной техники.
В феврале 1947 года Мальцева пригласили на пленум ЦК ВКП(б) с тем, чтобы он рассказал о своем методе. Проблема зерна, продовольствия стояла особенно остро. До заседания успел побывать у министра земледелия, просил помочь тракторами. Тот обещал выделить с десяток, а нужны были сотни. И вот Мальцев на трибуне.
В моем архиве сохранились машинописные страницы стенограммы с его речью, подаренные Терентием Семеновичем. Год от года, говорил он, хлеба требуется все больше. Тогда как пашня, способная родить его, сокращается по причине строительства, добычи полезных ископаемых. Но хлеб – самый важный продукт, и такой вид энергии, без которого ни одна шестеренка у станка не завертится. Вряд ли придет время, когда можно будет сказать: теперь его достаточно. Каждому понятно: чем зерна больше, тем богаче страна.
Рассказывая о своем опыте, просил не повторять его шаблонно. Всюду свои климатические, почвенные особенности, которые надо учитывать. Сидевший в президиуме И.В. Сталин слушал внимательно, по временам что–то записывал.
А когда речь зашла о технике, спросил:
- Сколько нужно тракторов, товарищ Мальцев?
- Пятьсот.
- А что еще нужно?
- И на этом спасибо, товарищ Сталин.
Ответ вождю показался остроумным. Он чуть заметно ухмыльнулся. Зал, а это были члены правительства, партийные руководители, известные ученые, практики, тоже встретили речь сибиряка аплодисментами. Был тут и Трофим Лысенко, директор ВАСХНИЛ и фаворит Кремля. «Выскочек» от науки он не любил, также, как и отступлений от канонов агробиологии. Мог «посодействовать» отправке вольнодумцев «в места, не столь отдаленные». Но и Мальцев не из простаков, не собирался вступать в открытый спор с учеными–«травопольщиками». Силы неравные. Свои приемы агротехники объяснял особенностями сибирского климата. Более того, вызвался испытывать в условиях Зауралья сорта пшеницы, над которыми тогда работали селекционеры под началом Лысенко.
Тот охотно согласился. Чтобы Мальцеву не мешали этим заниматься, обратился лично к Сталину с предложением создать при колхозе «Заветы Ильича» Шадринскую сельскохозяйственную станцию «для проведения опытов полеводом Мальцевым». Летом 1950 года она и появилась тут, со штатом из трех человек: директор, его заместитель и завхоз. Мальцев получил «охранную грамоту», мандат, гарантирующий неприкосновенность от всевозможных уполномоченных, местных начальников.
Весной 1953 года Президиум АН СССР поручил бригаде ученых проверить и обобщить результаты деятельности этой станции. Из доклада директора НИИ физиологии растений Н.А. Генкеля: «Среда, в которой находятся растения, совершенно меняется при обработке почвы по методу Мальцева, особенно в последующие годы после глубокого рыхления. Все изменения создают условия для хорошего роста и развития растений».
Мальцев, таким образом, укрепил свое положение удачливого экспериментатора.
Небывалые для тех времен урожаи пшеницы на непаханой земле - более 20 центнеров с гектара - стали объектом постоянного внимания прессы, высоких партийных и советских руководителей. Не счесть было газетных, журнальных публикаций, радио- и телепередач.
В августе 1954 года Мальцев принимал в своей деревне делегатов Всесоюзного совещания по сельскому хозяйству.
Мероприятие осчастливил своим присутствием Никита Хрущев. Около пяти часов он дотошно обследовал поля. Был восхищен видом пшеницы. Густой, колосистой, волнами переливающейся на ветерке. Подбрасывал свою шляпу, любуясь, как она ложится на колосья, не пригибая их, словно на стол.
«Так бы в стране все работали, как товарищ Мальцев, - заметил высокий гость. - Некуда было бы хлеб девать». Только за два с половиной года в колхозе, после визита Хрущева, побывало около 3,5 тысячи человек.
Однако постепенно пресса о нем замолчала, гостей поубавилось. К тому времени началось «кукурузное шествие». Хрущев надеялся: поддержит его Мальцев в этом начинании. Но тот не отвечал на подаваемые через посредников сигналы. «Королева полей» в его почвозащитную систему никак не вписывалась. И Хрущев на одном из высоких совещаний с досады обозвал Мальцева «пшеничным аристократом».
В страну пришла мода на интенсивные технологии, расширение посевных площадей за счет распашки целины. В Сибирь, Северный Казахстан пошли эшелоны с тракторами, палатками, комсомольцами–добровольцами.
В первые годы освоения целина неплохо оплачивала труд хлебороба. Так, среднегодовое производство зерна в Казахстане в 1961-1965 годах увеличилось до 14,5 миллиона тонн. Для сравнения: до 1949-1953 годов здесь собирали 3,9 миллиона тонн.
Но вскоре почвы, размолотые гусеницами тракторов, плугами, тяжелыми катками, лущильниками стали легкой «добычей» суховеев. Пропашная система привела к тому, что над казахстанской целиной, Сибирью, Алтаем закружили черные бури. Помню, в Казахстане, по дороге из Целинограда в Павлодар, мы вынуждены были в ясный майский день ехать на машине с включенными фарами. А потом и вовсе остановились на обочине, плотно закрыв двери автомобиля. День превратился в непроглядную ночь. Сугробы чернозема перекрывали шоссе, возвышались у лесополос, на сельских и городских улицах. Поля обнажились до материковой породы…
В той же Курганской области урожайность зерновых упала с 19 до шести центнеров с гектара. Почва настолько омертвела, что извечные спутники пахаря, грачи, перестали ходить за плугами. А что же Мальцев? Он продолжал свое дело. Его район, колхоз эти напасти не затронули.
Ветровая эрозия захватила не только Сибирь, Казахстан, Алтайский край, но и Поволжье, Северный Кавказ. И тогда многие всерьез заговорили о массовом внедрении почвозащитной системы земледелия.
На казахстанской целине этим, еще до масштабных пыльных бурь, занялся директор ВНИИ зернового хозяйства, что в поселке Шортанды под Целиноградом Александр Бараев. Технология примерно та же, что у Мальцева: щадящая обработка, без оборота пласта, с оставлением стерни. Она снижает натиск ветра, зимой задерживает снег. Плюс к этому - чистые пары. То есть, год земля отдыхает, накапливает плодородие, влагу.
Хрущев, считавший себя знатоком сельского хозяйства, «пустующей» пашни не воспринимал, был ярым ее противником. По-крестьянски хитрый Мальцев дипломатично уходил от публичных дискуссий на эту тему.
Особенно с начальством. Иного склада был Бараев, сын питерского железнодорожника. Доказывал оппонентам, невзирая на чины и звания: «В засушливой степи без чистых паров нельзя. Земля истощится. И урожай по парам вдвое выше».
Вспоминаю один из приездов Хрущева в Шортанды. Александр Иванович показал опытное поле, поделенное на четыре равных части: чистый пар, озимые, яровые по пару и пшеница без пара. Увидев пустующую площадь, Хрущев недовольно поморщился. На второй и третьей делянках пшеница выглядела отлично, на четвертой - хилая, низкорослая, вперемешку с сорняками. «А это что за ерунда?», - недовольно спросил гость. «Тут мы, Никита Сергеевич, сеяли по вашей рекомендации, без чистых паров», - услышал он.
Ответ Хрущеву показался дерзким, вызывающим. Он что-то стал кричать о халатности, сознательном искажении агротехники и срочно покинул Шортанды. Директора велел перевести в рядовые агрономы…
Все свои 99 лет Терентий Семенович строго чтил завет отца: не пить, не курить, не брать в руки карты и оружие. Винтовку, правда, пришлось, не по своей воле, взять. Остальные заповеди соблюдал свято.
Причем, ни разу в жизни не воспользовался отпуском. Все в поле, в лугах. На вопросы о секретах долголетия недоуменно пожимал плечами. Дескать, живу, и все тут.
Хотя перенес на своем веку всякое. Похоронил умерших от голода троих детей. Четвертый, Костя, перед войной окончил среднюю школу, мечтал стать агрономом. Уходил на фронт прямо с лугов, бережно обтерев пучком травы косу и передав ее родителю. В августе 1943 года геройски погиб в бою у деревни Верхолюдки Сумской области. Тогда же проводил Мальцев на фронт еще одного сына, Савву, который возвратился тяжело раненым.
Как-то, будучи в Москве, Терентий Семенович позвонил мне из гостиницы около семи утра, хотя никакой спешки вроде и не было. Это по нашим городским понятиям так рано беспокоить без особой надобности не принято. Он же привык вставать в четыре утра. А семь - это уже самое рабочее время. Договорились о встрече.
Пришел после полудня. Худощав, сутул, но бодр. На нем был добротный темный костюм, пестрая, в клетку, рубашка, такой же пестрый, с ярким рисунком, галстук. Но рубашка – навыпуск. «Дед» явно принарядился для городских визитов. Дома, в деревне, я больше видел его босиком, в косоворотке, триковых штанах. Практик, ученый, философ, общественный деятель, он одинаково радушно, запросто встречал в своей избе и руководителей государства, писателей, военачальников, и земляков из окрестных деревень.
Присел. Сетует:
- Ноги начинают болеть.
- От простуды? – спрашиваю.
- Я простуды не боюсь, и по снегу босиком хожу. Только горло иногда болит, гланды.
- Баню, наверное, любите?
- В молодости, на покосе, попал в крапиву, сильно жгло. В бане прошло. Несколько лет после этого париться ходил. Теперь в квартире моюсь.
Извинился за опоздание на встречу. Объяснил причину. Шел мимо ГУМа, в витрине увидел электрический чайник. Зашел и купил. У меня, говорит, дома их целая коллекция. Чайник на столе весь день кипит. Чай люблю.
- Крепкий?
- Ложка заварки на стакан. Завариваю прямо в стакане. Хлеб с маслом, сахар, чай. Вот мой завтрак.
- А обед?
- То же самое.
- Ужин?
- Целые дни одно и то же. Мало ем. Только сахара много потребляю. Все говорят: вредно. А я этим, наверное, и держусь.
Какая, спрашиваю, будет весна для урожая, что про нее старожилы говорят? «Да всякое. А что будет – потом узнаем. Потайки (подтаивание снега на солнце днем – А.П.) начались рано, а по ночам еще морозно. Это плохо. Влага испаряется. Опять же, озимые оголились, могут подмерзнуть, ослабеть».
Речь его проста и выразительна. О предмете своих постоянных забот говорит с любовью и лаской: «земелька», «пшеничка», «дождичек».
Всех, с кем хоть раз довелось общаться, помнил по имени–отчеству. Мог цитировать на память целые страницы из полюбившихся книг. Сокрушался: молодежь чурается крестьянского труда. И у специалистов нет должного усердия, прилежания.
- Когда отец не пускал меня в школу, боясь, что выучившись, уйду от земли, он, по-своему, был прав, - рассказывал он мне. - А нынче в селе без грамоты не обойтись. Другое дело, как знаниями распорядиться. В 1913 году во всем Зауралье был один агроном. Сейчас только в нашем колхозе их трое, хотя земли не прибавилось. Я в свое время не имел в конторе стола, от зари до зари в поле. Теперь же они редко к земле подступаются. Все к бумагам прикованы. Без документации, конечно, не обойтись, но всему должна быть разумная мера.
Разговаривая со мной, то и дело поглядывал на часы. Оказывается, приехал на машине администрации ВАСХНИЛ, стеснялся долго задерживать казенный транспорт…
В последние годы жизни часто обращался к молодежи. Посвятил ей многие страницы своего двухтомника «Думы об урожае».
«Мне, - писал он, - и в преклонном возрасте не свойственно чувство усталости. Продолжаю учиться у природы, по мудрым книгам. Если бы случилось чудо, и смог бы начать жизнь сначала, прожил бы ее так же. С одним условием: пусть при мне будут накопленные знания, опыт. И пусть будут те же противники. Ибо в спорах рождается истина. Если спор во имя ее, а не ради конъюнктуры, чинов и званий».
«В двадцатые годы, - пишет далее, - мне за сданные сельхозпродукты в потребкооперации продали велосипед. Купил, а ездить не получается. Чуть с места тронусь – падаю. Сосед, наблюдавший за этими моими мытарствами, заметил: «Вниз, Терентий, смотришь, потому и падаешь. Ты вперед смотри». Послушался. Стал смотреть не на колесо, а вдаль. И поехал! Вот и советую всем, особенно молодым: вдаль смотрите, а не под ноги. Тогда все получится».
Александр Николаевич Платошкин,ученый агроном, кандидат исторических наукспециально для Столетия, 11 августа 2014
www.perunica.ru
