Контрольная работа: Философские взгляды Сократа 2. Контрольная работа философия сократа

Контрольная работа - Философия Сократа

ОБНИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТАТОМНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ

Кафедра философии и социальных наук

2006 год

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ   

Глава 1. Краткая биография Сократа

Глава2. ФилософияСократа  

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ      

ВВЕДЕНИЕ

Сократ — великий античный мудрец, «олицетворениефилософии», как назвал его К. Маркс — стоит у истоков рационалистическихи просветительских традиций европейской мысли. Ему принадлежит выдающееся местов истории моральной философии и этики, логики, диалектики, политических иправовых учений. Влияние, оказанное им на прогресс человеческого познания,ощущается до наших дней. Он навсегда вошел в духовную культуру человечества.

Образ жизни Сократа, нравственные и политические коллизии вего судьбе, популярный стиль философствования, воинская доблесть и гражданскоемужество, трагический финал — окружили его имя притягательным ореоломлегендарности. Слава, которой Сократ удостоился еще при жизни, легко пережилацелые эпохи и, не померкнув, сквозь толщу двух с половиной тысячелетий дошла донаших дней.

Сократом интересовались и увлекались во все време­на.От века к веку аудитория его собеседников изменя­лась, но не убывала. И сегодняона, несомненно, много­люднее, чем когда бы то ни было.

В центре сократовской мысли — тема человека, про­блемы жизнии смерти, добра и зла, добродетелей и поро­ков, права и долга, свободы иответственности, личности и общества. И сократовские беседы — поучительный иавторитетный пример того, как можно ориентироваться в чаще этих вечноактуальных вопросов. Обращение к Со­крату во все времена было попыткой понятьсебя и свое время. И мы, при всем своеобразии нашей эпохи и но­визне задач, неисключение.

Современные обращения к Сократу – это не просто академическаядань уважения к общечеловеческому авторитету античного мыслителя, но инеподдельный интерес к его любопытной и привлекательной личности, к егопродолжающемуся и в наши дни духовному влиянию.

Глава 1. Краткая биография Сократа

 Сократ родился вмае-июне 469 г. до н. э. (четвертый год 77-ой Олимпиады) в семье афинскогокаменотеса Софрони­ска и повитухи Фенареты. В дошедших до нас сведениях о Сократе правда в рядеслучаев дополнена вымыслом. Они порой носят анекдотический, полулегендарный характер. Мало достоверных сведений о детстве и вообще первой половине жизниСократа, когда он еще не приобрел широкую популярность среди афинян. Но кое-чтовсе же известно.

 Сократ был в семьевторым ребенком. Одна из библиографических легенд сообщает, что отец Софрониск,по принятому тогда обыкновению, в связи с рождением Сократа обратился к оракулус вопросом о характере обращения с сыном и воспитания его. Смысл божественногонаставления был примерно таков: «Пусть сын делает то, что емузаблагорассудится; отец не должен его к чему-то вынуждать и от чего-тоудерживать. Отцу лишь следует молиться Зевсу и Музам о благом исходе дела,Предоставив сына свободному проявлению своих склонностей и влечений. В иныхзаботах его сын не нуждается, так как он уже имеет внутри себя на всю жизньруководителя, который лучше тысячи учителей и воспитателей».

 Как и остальные афинскиедети, Сократ получил общедоступное начальное образование, которое было нацеленона физическое и духовное формирование члена полиса (города-государства), егобудущего полноправного и преданного гражданина. Дети в Афинах получали такназываемое мусическое и гимнастическое воспитание, причем к мусическомуотносились все искусства – поэзия, музыка, театр, изобразительное искусство,скульптура, искусство счета, речи, и даже философия. Конечно, имелось в видуприобщение детей в афинских гимназиях лишь к зачаткам таких знаний и умений.

 Когда Сократуисполнилось 18 лет, в отношении его, как и других его сверстников, решалсявесьма существенный вопрос о наделении гражданскими правами и официальномпризнании Афинского государства.  В соответствии с законом, гражданином Афинпризнавался лишь тот, чьи оба родителя – афинские граждане. Процедураподтверждения этого факта была довольна сложной.

 Успешно пройдянеобходимую процедуру, молодой Сократ, подобно другим своим сверстникам, принялследующую, обязательную в Афинах, гражданскую присягу: «Я не посрамлюсвященного оружия и не покину товарища, с которым буду идти в строю, но будузащищать и храмы, и святыни – один и вместе со многими. Отечество оставлю послесебя не умаленным, а большим и лучшим, чем сам его унаследовал. И я будуслушаться властей, постоянно существующих, и повиноваться установленнымзаконам, а также и тем новым, которые установит согласно народ. И есликто-нибудь будет отменять законы или не повиноваться им, я не допущу этого, нобуду защищать их и один и вместе со всеми. И я буду чтить отеческие святыни».

 В бурных перипетияхсвоей жизни, до ее трагического финала, Сократ оставался верным этой присяге,мужественным и законопослушным патриотом афинского полиса.

 Статус полноправногогражданина Афин предоставлял много значительных (политических, правовых,материальных, морально-религиозных и т.п.) льгот его обладателю и выгодноотличал последнего от всех других лиц, по тем или иным основаниям проживавших вафинском полисе.

 О первых занятияхСократа, после того как он  перешагнул возраст 18-ти лет и достигдвадцатилетия, существует несколько версий. Вероятно всего, он занялся деламиотцовской профессии и какое-то время тоже обрабатывал камни.  Помимозначительных физических усилий, этот труд – почти среднее между ремеслом иискусством – требовал большого мастерства и тонкого умения. По одной из библиографическихлегенд от работы каменотеса Сократа избавил Критон, его сверстник и товарищ.Влюбленный в душевные качества Сократа и обладая достаточным богатством, Критонпредоставил своему другу возможность совершенствоваться в философии. Эта версияв  известной мере питается из того достоверного источника, согласно которомуКритон в зрелые годы был преданным другом, слушателем и последователем Сократа,готовым помочь ему в жизненных невзгодах.

Около началаПелопонесской войны Сократ выступил с устным изложением своего философскогоучения и вскоре собрал вокруг себя круг учеников, большая часть которыхоказалась врагами общественно-политического строя. Это обстоятельство, а так жекритические высказывания самого Сократа, направленные против правителей Афин,которые во главе с Анитом привлекли Сократа к суду. Мотивом для обвинения, посуществу политического, послужило религиозное  легкомыслие Сократа, которыйотрицал старых богов и почитал новое божество. По приговору суда Сократ в мае399 г. до н.э. выпил кубок яда.

Глава 2. Философия Сократа.  

2.1. Познайсамого себя.   

Согласноприводимому Аристотелем преданию, Сократ в молодости посетил Дельфы(Дельфийский храм пользовался громадным авторитетом среди всех эллинов). Еговзволновала и захватила призывная надпись «Познай самого себя». Это изречениепослужило толчком к философствованию и предопределило основное направление егофилософских поисков истины. Сократ воспринял это изречение как призыв кпознанию вообще, и выяснению смысла, роли и границ человеческого познания всоотношении с божественной мудростью. Речь шла о принципе познания человекомсвоего места в мире.

 Сократовскоепроникновение в существо человеческих требовало новых, истинных путей познания.Философский интерес Сократа к проблемам человека и человеческого познаниязнаменовал собой поворот от прежней натурфилософии к моральной философии.Человек и его место в мире стали центральной проблемой этики Сократа и главнойтемой всех его бесед. Переход от натурфилософии к моральной философии, связанныйс именем Сократа, произошел не сразу. Первоначально, молодой Сократ был охваченнастоящей страстью к Познани. Природы, к исследованию причин земных и небесныхявлений, их возникновению и гибели. В подобных стихийно-научных размышленияхСократ опирался на натурфилософские положения своих предшественников.Предложенные ими объяснения явлений природы не удовлетворяли молодого Сократа.В пору этого разочарования состоялось знакомство Сократа с учением Анаксагора.Сократу на время показалось, что он нашел, наконец, учителя, который емуоткроет причину бытия. Но вскоре он увидел непоследовательность ученияАнаксагора.

Она состоялав том, что Ум вначале провозглашается им в качестве принципа, который всему вмире сообщает порядок и служит причиной, но когда дело доходит до объясненияконкретных явлений, этот Ум  бездействует, поскольку порядок вещей и их причиныопределяются не этим Умом, а самими природными вещами – водой, воздухом, эфироми т.п. Тем самым подменяется понятие причины естественных явлений самими этимиявлениями, их столкновениями и стихийной игрой. По Сократу же, истинная причинаестественных явлений коренится не в них самих, а в божественном разуме и мощи;сами же явления природы – лишь сфера приложения причины, но не ее источник.

 Придя квыводу о неправильности исследования причины бытия, как он ее понимал,эмпирическим путем, на основе данных органов чувств, Сократ перешел кфилософскому рассмотрению истины бытия и отвлеченных понятий. С этой точкизрения критерием истины является соответствие того, что познается, своемупонятию.

 Своейтрактовкой истины в понятиях Сократ перевел проблематику познания в новуюплоскость, сделав предметом философского познания само знание. Все бытие,лишенное собственного разума и смысла, вытеснено из этого предмета, исключеноиз него. Сократовская философия имеет дело не бытием, но со знанием о бытии. Иэто знание – результат познания в понятиях божественной по своему характерупричины, а вовсе не эмпирического изучения вещей и явлений бытия.

 Истинноепознание, как его понимал Сократ, призвано дать человеку верные ориентиры дляего повседневной жизни. Поэтому ценность всякого познания – природных, людскихи божественных явлений и отношений – в том, чтобы научиться разумно вестичеловеческие дела. Дорога самопознания ведет человека к пониманию своего местав мире, к уяснению того, «каков он по отношению к пользованию собой какчеловеком»[1].

 Философскивозвысив разум и признав за ним универсальную мощь, Сократ подчинил егогосподству все космические и земные дела. Знание в трактовке Сократа предсталов качестве единственного должного регулятора и подлежащего критериючеловеческого поведения. Тем самым он вдохнул новую жизнь в старую мудрость:«Познай самого себя».

2.2. Добродетель– это знание.

В центре всегосократовского философствования стоят вопросы о нравственных добродетелях,моральных качествах человека. По существу своему учение Сократа – это философияморали, этика. Этически сориентирована и его теория познания, гносеология.Нравственно-этический смысл человеческих поисков истины и овладение знаниемпредопределяется тем. Что истоки и знания,  нравственности восходят, поСократу, к богам. Мерой человеческой добродетели оказывается его приобщения кбожественной мудрости, и процесс познания приобретает характер моральногодействия, нравственного акта. Обозначенный Сократом путь познания и есть егошкола добродетели.

 Истинное познание –познание посредством понятий – доступно, по сократовской концепции, лишьнемногим, мудрецам, философам. Но и им доступна не вся мудрость, но лишьнезначительная часть ее.  Мудрость есть знание, но человек не в силах знатьвсе. «Человеку, — говорил Сократ,- невозможно быть мудрым во всем.Следовательно, что кто знает, в том он и мудр» [2].

 Но эта человеческаямудрость, по Сократу, немного стоит по сравнению с божественной мудростью. Иуже совсем мало что значит в этом отношении обыденное, непросвещенное мнение.

 Сократовское положение омудрости знания человеком границ своего знания и незнания – «я знаю. Что ничегоне знаю» — как раз и фиксирует отношение человеческого познания к божественномуразуму. Знание божественно, и только оно возвышает человека и уподобляет егобогам. Большинство же людей, считает. Сократ, чурается знаний и руководствуетсяслучайными влечениями и переменчивыми чувствами. Сократ отстаивал принципвсеобщего господства разума – в природе, в отдельном человеке и в человеческомобществе в целом. В природе это проявляется как гармония и целесообразность вовсем мироздании; в отдельном человеке как господство разумной души надприродным и неразумным телом; в обществе – как господство разумных законов иустановлений, как правление знающих. Игнорирование этого, отклонение отправильного пути являются, по Сократу, следствием незнания.

 Главной задачейфилософии он полагал рациональное обоснование религиозно-нравственногомировоззрения, познание же природы, натурфилософию счи­тал делом ненужным ибезбожным. Сократ — принципиальный враг изучения природы. Работу разумачеловека в этом направлении он считал безбожеством. Он считал, что мир естьтворение “божества” великого и всемогущего. Нужны гадания, а не научныеисследования, чтобы получить указания богов относи­тельно их воли. Он следовалуказаниям дельфийского оракула и советовал де­лать это своим ученикам. Он делалжертвоприношение богам и старательно выполнял все религиозные обряды.

Получается, что основнойвопрос философии Сократ решает как идеалист: природа — это нечто не стоящеевнимания философа, важнейшим для него яв­ляется дух, сознания. Сомнение служилоСократу предпосылкой для обраще­ния к собственному Я, ксубъективному духу, для которого дальнейший путь вел к объективному духу — кбожественному разуму. Идеалистическая этика Сократа перерастает в теологию.

Он выступает противдетерминизма древнегреческих материалистов и наме­чает основы телеологическогомиропонимания, причем здесь исходным пунк­том для него является субъект, ибо онсчитает, что все в мире имеет своей це­лью пользу человека.

Телеология Сократавыступает в крайне примитивной форме. Органы чувств человека, согласно этомуучению, своей целью имеют выполнение определен­ных задач. Цель: глаз — видеть, ушей — слушать, носа — обонять и т.п. Равным об­разом боги посылаютсвет, необходимый людям для зрения, ночь предназначена богами для отдыха людей,свет луны и звезд имеет своей целью помогать определению времени. Богизаботятся о том, чтобы земля произво­дила пищу для человека, для чего введенсоответствующий распорядок времен года; более того, движение солнца происходитна таком расстоянии от земли, чтобы люди не страдали от излишнего тепла иличрезмерного холода и т.п.

 В соотношении с благомкак результатом действия по знанию зло есть недоразумение, следствиепроступков, совершенных по неведению. Следовательно, добро и зло, по концепцииСократа, не два различных и автономных начала, как это имеет место вхристианской доктрине о борьбе бога и дьявола. У Сократа добро и зло –следствие наличия или отсутствия одного и того же начала, а именно – знания. Толькопод руководящим началом и укреплением разума здоровье, сила, красота,богатство, храбрость, щедрость и т.п. используются во благо; иначе они принесутне пользу, а вред.

 Но можно ли научитьдобродетели? Казалось бы, что исходя из определения добродетели как знания, наэтот вопрос следует ответить однозначно утвердительно. Однако Сократ послеобстоятельного обсуждения данной темы приходит к отрицательному выводу:добродетели научить нельзя. Дело обстоит так потому. Что Сократ различаетзнание и незнание. Строго говоря,  знание и, следовательно, добродетель, поСократу – это божественный разум, доступный, и то не полностью, лишьфилософскому уяснению в понятиях.

 Обычно же люди только мнят, что знают, и их мнения в большинстве случаев мало чем отличаются отпростого незнания. Но есть, замечает Сократ, и истинные мнения, которыенаходятся. Как бы между знанием и незнанием. Мнение, если оно истинно, ведет кправильным действиям и добродетельным поступкам. Истинное мнение так же как изнание, руководя человеком, направляет его к верной цели и удерживает его вграницах добродетели.

Такое истинное мнение исоответствующая ему добродетель доступны человеку,  и он может при необходимыхусловиях им научиться. Но истинные мнения, как и всякое мнение вообще, из-за ихчувствительной природы весьма изменчивы, текучи и преходящи. Знание ценнееправильного мнения и отличается от него тем, что оно связано. Подобноесвязывание истинного мнения происходит благодаря понятию, которое и придаетмнению характер знания. Но это доступно лишь философам, что и предопределяетсократовское обоснование права философии на руководство человеческими, в томчисле полисными делами.

 2.3. Диалоги.

 Сократ прославился как один из родоначальниковдиалектики  в смысле нахождения истины при помощи бесед и споров.

 Своего философскогоучения Сократ в письменную форму не облекал, но рас­пространял его путемустной беседы. Не ограничиваясь руководящей ролью в пределах своего философско-политеческогокружка. Гуляя по Афинам на площадях, в местах общественных собраний, на улицах- вел «беседы». Он рас­сказывал о своих религиозно– нравственных проблемах, в чем по его мнению заключается моральныенормы и вел пропаганду своего этического идеализма. Разработка идеалистическойморали составляет основное ядро философских интересов и занятий Сократа.В Беседах и дискуссиях Сократ обращал внимание на познание сутидоброде­тели. Как может быть человек, если он не знает, что такоедобродетель? В данном случае познание сути добродетели, познание того, что есть“нравственное”, является для него предпосылкой нравственной жизнии дос­тижения добродетели. Для Сократа мораль сливается с знанием. Нравствен­ность- знание того, что есть благо и прекрасное и вместе с тем полезное длячеловека, что помогает ему достичь блаженства и жизненного счастья. Нравст­венныйчеловек должен знать, что такое добродетель. Мораль и знание с этой точкизрения совпадают; для того, чтобы быть добродетельным, необходимо знать добродетелькак таковую, как «всеобщее», служащее основной всехчаст­ных добродетелей.

Задаче нахождения «всеобщего»должен был, способствовать его особый фи­лософский метод. «Сократический»метод, его задача обнаружение «истины» путем беседы,спора, полемики, явился источником идеалистической«диалектики». «Под диалектикой понимали в древности искусстводобиться истины путем раскрытия противоречий в суждении противника ипреодоления этих противоречий. В древности некоторые философы считали, чтораскрытие противоречий в мышлении и столкновение противоположных мнений яв­ляетсялучшим средством обнаружения истины».

 Если учения Гераклитао борьбе противоположностей, как о движущей силе развития природы,сосредоточение своего внимания, главным образом, на объективной диалектике, Сократ,опираясь на элейскую школу (Зенон) и со­фистов(Протагор), впервые отчетливо поставил вопрос о субъективнойдиалектике, о диалектическом способе мышления. Основные составные части “сократического"метода: «ирония»и«майевтика” — по форме,»индукция" и «определение» — по содержанию.

«Сократический» метод — это прежде всего методпоследовательно и систематически задаваемых вопросов, имеющих своей цельюприведение собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственногоневежества. Что и является сократовской «иронией». Ноон не ставит своей задачей только “ироническое” раскрытиепротиворечий в утверждениях собеседника, но и преодоление этих противоречий сцелью до­биться «истины». Продолжением и дополнением «иронии»служила «майевтика» — «повивальное искусство»Сократа (намек на профессию своей матери). Он говорил, что как бы помогаетсвоим слушателям родиться за­ново, познанию “всеобщего” какосновы истинной морали. Сократ хотел этим сказать, что он помогает своимслушателям Основная задача «сократического» метода — найти «всеобщее» в нравственно­сти, установить всеобщуюнравственную основу отдельных, частных доброде­телей. Эта задача должна бытьразрешена при помощи своеобразной«индукции» и«определения». «Индукция» и «определение»в диалектике Сократа взаимно дополняют друг друга.

1.«индукция» — этоотыскание общего в частных добродетелях путем их анализа и сравнения

2. «определение» — это установление родов и видов, их соотношения.

 Истина и нравственностьдля Сократа — понятия совпадающие. “Между мудро­стью инравственностью Сократне делал различия: он признавал человека вместе иумным и нравственным, если человек, понимая, в чем состоит пре­красное ихорошее, руководствуется этим в своих поступках и, наоборот, зная, в чем состоитнравственно безобразное, избегает его… Справедливые поступки и вообще всепоступки, основанные на добродетели, прекрасны и хороши. Поэтому люди, знающие,в чем состоят такие поступки, не захотят совершить никакой другой поступоквместо такого, а люди, не знающие, не могут их совершить и, даже если пытаютсясовершить, впадают в ошибку. Таким образом, прекрасные и хорошие поступкисовершают только мудрые, а немудрые не могут и, даже если пытаются совершить,впадают в ошибку. А так как справедливые и вообще все прекрасные и хорошиепоступки осно­ваны на добродетели, то из этого следует, что и справедливость ивсякая дру­гая добродетель есть мудрость".

Истинная справедливость,по Сократу, это знание того, что хорошо и пре­красно, вместе с тем и полезночеловеку, способствует его блаженству, жизненному счастью.

Добродетель, т. е.познание того, что есть благо могут достичь лишь “благородные люди”.“Земледельцы и другие работающие весьма далеки от того, чтобы знать самихсебя… Ведь они знают лишь то, что надлежит телу и служит ему… А потому,если познание самого себя есть закон разума, никто из этих людей не может бытьразумным от знания своего призвания”. Как жестко Сократ отделятодин класс от другого таков характер его религиозно – этического учения.Добродетель, так же как и знания, согласно его учению, является привилегиейблагородных (“неработающих”). Сократ выходец из народа был непримиримымврагом афинских народных масс. Он обожал аристократию, его учение о незыблемо­сти,вечности и неизменности моральных норм выражает идеологию именно этого класса.Сократовская проповедь добродетели имела политическое назначение. Он самговорит о себе, что заботится, чтобы подготовить как можно больше лиц,способных приняться за политическую деятельность. При этом политическоевоспитание афинского гражданина велось им в таком направлении, чтобыподготовить восстановления политического господства аристократии, вер­нуться к «заветамотцов».

Основными добродетелямиСократ считает:

1.  сдержанность -как укрощать страсти

2.  мужество — как преодолеть опасность

3.  справедливость — как соблюдать божественные ичеловеческие за­коны.

Все это человекприобретает путем познания и самопознания.

 Сократ ведет беседы охрабрости, благоразумии, справедливости, скромности.

Ему хотелось бы видеть вафинских гражданах людей храбрых, но скромных, не требовательных, благоразумных,справедливых в отношениях к своим друзьям, но отнюдь не к врагам. Гражданиндолжен верит в богов, приносить им жертвы и вообще исполнять все религиозныеобряды, надеяться на милость богов и не позволять себе «дерзости»изучать мир, небо, планеты. Словом, гражданин должен быть смирным,богобоязненным, послушным орудием в ру­ках «благородных господ».

 Сократ в своихсоциальных воззрениях ориентировался на идеал “наидревнейших и наикультурнейшихнародов”. Он высоко ценил цивили­зации и общества, опирающиеся прежде всего наземледелие и военные дейст­вия. Земледелие он противопоставлял ремеслу иторговле, которые, по его мнению, разрушают “порядок общины” и губят души. Всеэто отражает кон­серватизм Сократа и его уважение к традиции (аристократической),которая была сильно нарушена развивающейся торговлей и мореплаванием.

 Считая своих слушателейдрузьями, а не учениками, Сократ в отличие от софистов, не брал с них денег. Онвел свои философские беседы, не занижая высокого пафоса бескорыстногопросвещения всех тех, кто готов был его слушать.

 Сократовские беседысделали его уже при жизни популярнейшей фигурой не только в Афинах, но и вовсей Элладе. И когда Херефонт, один из преданных ему слушателей, обратился кпророчице с вопросом, есть ли кто на свете мудрее Сократа, она ответила:«Софокл мудр, Еврипид мудрее, Сократ же – мудрейший из всех людей». Сохранилсяи другой ответ: «В мудрости никто не сравнится с Сократом».

 Сократовские беседы,пронизанные таким пониманием смысла божественного прорицания, привели Сократа вконечном счете на скамью подсудимых. И когда накануне слушания дела Гермогенспросил его, почему он не готовится к защите, Сократ резонно заметил: «Разве яне провел всю жизнь в этом занятии?».

 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 Мысли мудрых людей даже глубокогопрошлого нам нужны и теперь. Кто не знает истории философии, в том числе иантичной, тот и не может по настоящему знать и ее современного состояния. Изучениеистории философии говорит о поучительности приобщения к летописи былоймудрости. И даже заблуждение гениальных умов куда более поучительны, нежелиотдельные открытия просто способных людей, а тонкости и странности врассуждениях мудрецов более богаты и полезны для нас, чем просто здравый смыслв суждениях среднего человека.

 Неоценимая заслуга Сократа состоит в том, что в его практикедиалог стал основным методом нахождения истины. Если прежде принципы простопостулировались, то Сократ критически и всесторонне обсуждал всевозможныеподходы. Сократ применял так называемое повивальное искусство, именуемоемайевтикой – искусство определять понятия при посредстве наведения. С помощьюискусно задаваемых вопросов он выделял ложные определения и находил правильные.

 В спорах Сократстремился доказать целесообразность и разумность как мира, так и человека. Онсовершил переворот в развитии философии, впервые поставив в центр своегофилософствования человека, его сущность, внутренние противоречия его души.Главная цель его философии – восстановить авторитет знаний, поколебленныйсофистами. Софисты претендовали на всезнания, а Сократ твердил: он знает толькото, что ничего не знает.

 Он акцентировалсвоеобразие сознания сравнительно с материальным бытием и одним из первыхглубоко раскрыл сферу духовного как самостоятельную реальность, провозгласив еекак нечто не менее достоверное, чем бытие воспринимаемого мира. Рассматриваяфеномен души, Сократ исходил из признания ее бессмертия, что увязывалось с еговерой в Бога.

 Политические воззренияСократа базировались на убеждении, что власть в государстве должна принадлежать«лучшим», т.е. опытным, честным, справедливым и непременно обладающимискусством государственного управления. Сократ ратовал за профессионализм в делахуправления, в решении вопроса о том, кто и кого может и должен избирать наруководящие посты.

 Многие проблемы, над которыми размышляли античные философы,не утратили своей актуальности и поныне. Изучение античной философии не толькообогащает нас ценной информацией о результатах размышлений выдающихсямыслителей, но и способствует развитию более утонченного философского мышленияу тех, кто с любовью и рвением углубляется в их творения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Нерсесянц В.С., Сократ, Издательство«Наука»,  Академия наук СССР,  серия «Научные биографии», Москва «Наука», 1984.

2.    История философии:Запад-Россия-Восток (Книга первая. Философия древности и средневековья). М.,1996.

3.    Исаев А.А., Философия: Учебноепособие. — Сургут: Информационно-издательский центр СурГУ, 1997.

4.  Чанышев А.Н., Философия древнегомира, М., «Высшая школа», 2001.

5.  Асмус В.Ф., Античная философия, М.,«Высшая школа», 1999.

www.ronl.ru

Контрольная работа - Философия Сократа

МОПОРФ

Доклад по философии на тему:

   Подготовил:                                   Принял:

   Студент гр. 1РЭ99               Ст. Преподаватель

  06.10.2000г.

г.Пятигорск

Д

ревне греческий философСократ родился в месяце Фарелегион (Май-июнь по современному календарю), в год архонта Апсефиона, начетвёртом  году  77-й олимпиады  (469 г. до н. э.) в семье камнетёса Софрониксаи повитухи  Фенареты.

Фарегелии были  праздником  рождения Апполона и Артемиды. Предание гласило, что именно в этом месяце на Крите, в местечке Делос богиня Лето родила под пальмой близнецов – Аполлона иАртемиду. По афинской культовой традиции в фарегелии город занималсяискупительным очищением. Рождение в такой день считалось событием символическими знаменательным, и новорождённый, естественно, попадал под покровительствовысоко чтимого в Афинах светозарного Аполона, бога муз, искусств и гармонии.

Поэтому жизнь Сократа, по тогдашним представлениям,нет только началась, но и прошла под оределившим его судьбу «знаком  Аполлона». Надпись на дельфийском храмеАполлона – «Познай самого себя» — предопределила тот глубокий смыс и стойкийинтерес к философии, занятие которой Сократ расценивал как служениедельфийскому богу. Оракул Аполлона в Дельфах признал Сократа мудрейшим изгреков. С именем Аполлона также связана и отсрочка казни Сократа на целыймесяц.

Начало и конец сократовской жизни пришлись накультово-праздничпые, «чистые» дни Аполлона. Да и вся  жизнь Сократа – в промежутке между этимипервыми и последними днями, — пособственному его представлению, была посвященанравственному  «очищению»  Афин путём служения Аполлону на поприще муз, поскольку философия была длянего высочайшим из искусств.

<img src="/cache/referats/8380/image002.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1028">  большой лысойголовой,  огромным выпуклым лбом.

О первых сорока годах его жизни до нос дошлипротиворечивые сведения. По одним источникам он в начале своей жизни вёлдовольно безпорядочный образ жизни. Затем он стал простым камнетёсом. Но как-тоон приглянулся философу Архелаю, который избавил одаренного человека от тяжолыхзанятий, после чего Сократ в течении ряда лет был учеником и любимцем Архелая.

Другугие источники сообщают, будто от работыкаменотёса Сократа избавил Критон, его сверстник и товарищ. Оба они были изодного дема. Влюблённый в душевные качества Сократа и обладая достаточным богатством,Критон предоставил своему другу возможность совершенствоваться в философии.Критон был преданным другом Сократа, слушателем и последователем Сократа,готовый помочь ему в жизненых невзгодах, он даже задумал побег Сократа изтюрьмы.

  В семейных делахему невезло, он был женат два раза и от последней жены имел трое детей. Он вёлпраздный образ жизни, любил посмеяться, выпить, подшутить. Жил в бедности, всёего имущество оценивалось в 5 мин, на такую сумму в те времена нельзя былокупить приличную лошадь или раба. Поэтому он ходил в старом рваном хитоне ипочти всегда босиком.

<img src="/cache/referats/8380/image004.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1027"> Большую часть времени Сократ проводил вдискуссиях и спорах ято часто приводило к тому что его били, таскали за волосы,но чаще всего его осмеивали и поносили, но он этому не противился. Учил устно ини чего не записывал. В начале он занимался натурфилософией, азатем занялсявопросами человеческой психологии и человеческого поведения.

В 399 г. до н.э. по доносу Мелета Сократ был обвинёнв нарушении  гражданских норм жизни, развращениимолодёжи и не признаёт богов которых признаёт город и вводдит других, новыхбогов.

По прецедуре судоговорения, после произнесенияобвинительных и звщитительных речей суд большинством голсов при тайномголсовании решил вопрос о виновности или не виновности Сократа. За признаниеСократа виновным  в предъявленных емуобвинениях было проано 280 голосов, против 221 голоса.

<img src="/cache/referats/8380/image006.jpg" align=«right» hspace=«11» v:shapes="_x0000_s1029">  то важное для него обстоятельство, что в ходевсего процесса божестаенное знамение, голос его демона, ни разу не отановил ине удерживал его.

В ожидании смерти Сократ провёл в тюрьме долгих 30дней. Это связано с тем, что наступили дни делосского праздника Апполона.Смертные казни  в Афинах в такиепраздники приостанавливались. В тюрьме он пребывал в обычном для него светлом ибодром настроении. Его навещали  родные идрузья. И до самог заката солнца продолжались беседы о жизни и смерти,добродетелях и пороках, законах и полисе, богах и бессмертии души.

Отсрочка казни дала Сократувозможность ещё раз продумать смысл того божественного призвания, котороеопределило его жизненный путь и занятия.

В последний день Сократ совершил омовение передсмертью, подобное омовение имело ритуальный смысл и символизировало очищениетдуши от грехов земной жизни. После омовения Сократ попращался с родными и далим наставления и велел возвращаться домой.

Раньше в Афинах приговорённого к смерти сбрасывалисо скалы. Но с погорессом нравов и увеличением числа смертных приговоровцивилизовалась и процедура их исполнения. Во времена Сократа приговорённый ксмерти выпивал чашу растёртой цикуты.

Когда принесли цикуту, Сократ мысленно совершиввозлияние богам за удачное переселение души в иной мир, спокойно и легко выпилчашу до дна.

<img src="/cache/referats/8380/image008.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1030">

Смерть Сократавсколыхнула Афинян и приковала к нему их внимание. Вспоминали пророчествосирийского мага, предсказавшего Сократу насильственную смерть. Обсуждали и егослова о возмездии, которое простигнет его обвинителей. Вскоре послеСократовской казни, афиняне, раскаявшись в содеяном и считая себя введёнымизлоумышленно в заблуждение, приговорили Мелета к смерти, а остальныхобвинителей – к изгнанию. Ему была сооружена Лизипом бронзовая статуя, котораявыставлялась в афинском музее Помпейон.

С

ократв молодости посетил в Дельфах храм Аполона. Его взволновала и захватилапризывная надпись «Познай самого себя».Это изречение послужило толчком кфилософствованию и предопределило основное направление его филосовских поисковистины. Сократ воспринял это изречение как призыв к познанию вообще, квыяснению смысла, роли и границ человечекого познания в соотношении сбожественной мудростью. Речь, таким образом, шла не о частностях, а о принципепознания человеком своего места в мире.

<img src="/cache/referats/8380/image010.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1026">Сократовское проникновение всущество человеческих проблем требовало новых, истинных путей познания. Егофилософский интерес к проблематике человека и человеческого познания знаменовалсобой поворот от прежней натурфилософии к моральной философии. Челове и егоместо в мире стали центральной проблемой в этики Сократа и главной темой егобесед. Цицерон заметил, что он спустил философию с неба на землю.

По некоторым данным, молодой Сократ был сперваучеником знаменитого натурфилософа Анаксагора из Клазомен, а затем  и Архелая, который тоже был ученикомАнаксагора. Во времена Сократа философия в Афинах была импортным продуктом.Приезжие философы и софисты оказывались в центре духовной жизни Афин. Сократ,всегда отличавшийся большой любопытностью и общительностью, проявлял боьшойинтерес к их выступлениям. Со многими из них он имел обстоятельные беседы.

Знакомство молодого Сократа с основными течениямитогдашней философии сыграло, конечно, плодотворную роль в становлении иразвитии его собственных представлений

Переход от натурфилософии к моральной философии,связанный с именем Сократа, произошёл не сразу. Первоначально, как это видно изплатоновского «Федона», молодой Сократ был охвачен настоящей страстью кпознанию природы, к исследованию причин земных и небесных явлений, ихвозникновению и гибели. В подобных стихийно-научных размышлениях он опирался нанатурфилософские положения своих предшественников, в том числе и Анаксимандра,Эмпедокла, Гераклита, пифагорийцев, чьи взгляды он хорошо знал. Предложенныеими объяснения явлений природы не удволетворили молодого Сократа. Онразочаровался в прежней натурфилософии и вместе с тем пришёл к самокритичномувыводу о собственной непригодности к подобного рода исследованиям.Натурфилософская мудрость ускользала и не давалась ему. Из-за размышлений опричинах вещей и явлений, вспоминал позднее Сократ, он утратил даже свои прежние знания, перестал понимать ито, что знал раньше.

Сократ понимал причину как духовное начало, котороене следует путать и смешиваь с природными явлениями. Причина выносится им зарамки бытия и не смешивается с ним. Но бытие подразумевает причину как своёопределяющее начало, как божественный разум и божественную силу, которая«наилучшим образом устроила всё так, как оно есть сейчас».

В теологичесеой трактовке Сократа целесообразность вприроде обусловленна тем, что причина бытия – божественно разуменое,справедливое, благое и должное начало, Причина и бытие соотносится  так же, как душа и тело. И вообще причинубытия он понимает как цель  и замыселбытия в теологической перспективе его благости и необходимости, но не каксодержательную связь реальных явлений.

<img src="/cache/referats/8380/image012.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1031">Природа – сфера действиябожественных сил. С этой точки зрения натурфилософские исследования,игнорировавшие божественную причину природных явлений, игнорировавшиебожестванную причину природных явлений, представлял собой бесполезную и суетнуютрату сил.

В подходе натур философов Сократ довольнопроницательно усмотрел стремление овладеть силами природы и управлять ими. Ноподобные усилия по его мнению, представляли бы собой тщетную попытку вмешатьсяв облась божественных установлений и предопределений.

Своей трактовкой истины в понятиях Сократ  перевёл проблематику познания  в новую плоскость, сделав предметомфилософского познания само знание. Всё бытие, лишено собственного разума исмысла, вытеснено из него. Сократовская философия имеет дело не с бытием, но сознанием о бытии. И это знание- результат познания в понятиях божественной посвому характеру причины.

<img src="/cache/referats/8380/image014.jpg" align=«right» v:shapes="_x0000_s1032">Так, прекрасное, согласноСократу, существует само по себе, объективно и независимо. Кроме того, понятиепрекрасного само по себе не является результатом индуктивного обобщения схожихчерт прекрасных предметов в общее определение, но, напротив, предшествует этимпредметам и придаёт им прекрасный смысл.

Человек и вселенная, согласно Сократовской версиистроения мира, находится в разумной и целесообразной гармонии, предопределённойбожественным замыслом. Его обращение к вопросам о целесообразном устройствемира, космической гармонии, божественно предопределеной всеобщей связи явленийи т. п. преследовало прежде всего этические интересы и было нацелено навыяснение направлений и границ целесообразной траты  человеком своих позновательных усилий.

Истинное познание, как понимал его Сократ, призванодать человеку верные ориентиры для его повседневной жизни. Поэтому ценностьвсякого познания – природных, людских и божественных явлений и отношений – втом, чтобы научиться разумно вести человеческие дела.

Дорогоа самопознания ведет человека к пониманиюсвоего места в мире, к уяснению того, «каков он по отношению к пользованиюсобой как человеком».

Философия возвысив разум и признав за нимуниверсальную помощь, Сократ подчинил его господству все космические и земныедела. Знание в трактовке Сократа предстало в качестве единственного должногорегулятора и надлежащего критерия человеческого поведения. тем самям он вдохнулновую жизнь в старую мудрость: «Познай самого себя».

<img src="/cache/referats/8380/image016.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1033"> центре всего сократовского философстаованиястоят вопросы о нравственных добродетелях, моральных качествах человека. Посуществу своему учение Сократа –это философия морали, этика. Этическисориентирована и его теория познания, гносеология. Нравственно – этическихсмысл человеческих поисков истины и овладения знанием предопределяется тем, чтоистоки и знания и нравственности восходят, по Сократу, к богам. Меройчеловеческой добродетели оказывается мера его приобщения к божественноймудрости, и процесс познания приобретает характер морального действия,нравственного акта. Обозначенный Сократом путь познания и есть его школадобродетели.

Истиное познание – познание посредством понятий –доступно, по сократовской концепции, лишь немногим, мудрецам, философам. Но иим доступна не вся мудрость, но лишь незнчительная часть её. Мудрость естьзнание, но человек не в силах знать всё. «… Человеку, — говорит Сократ,- невозможно быть мудрым во всём. Следовательно, что кто знает, в том и мудр».

Но эта человеческая мудрость, по Сократу, немногостоит по сравнению с божественной мудростью. И уж совсем мало что значит в этомотношении обыденное, не просвещенное мнение. «… Лично же он, — пишетКсенофонт о Сократе, — все человеческие соображения ставил ни во что передопределением богов».

<img src="/cache/referats/8380/image018.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1034">Сократовское положение омудрости знания человеком границ своего знания и незнания – «я знаю, что ничегоне знаю» — как раз и фиксирует отношение человеческого познания к бохественномуразуму. Эта позиция имела как бы два облика: уничижительно-скромный – в своёмобращении к божественному знанию, критично-ироничный – к человеческому знанию.Философ стоит между богом и людьми, мудростью и невежеством. Уже пифагор,которому в данном случая следует Сократ, называл себя философом, а не мудрецом,поскольку мудр толко один бог, но не человек. Философия как любовь к мудрости всократовской трактовке предстаёт как любовь к божественной мудрости. Знаниебожественно и только оно возвышает человека и уподобляет его богам. Болтшинствоже людей, считал Сократ, чурается знаний и руководствуется случайнымивлечениями и переменчивыми чувствами

В противоположность мнеию большинства Сократотстаивал принцип всеобщегогосподства разума – в природе, в отдельном человекеи в человеческом обществе в целом. Поэтому истиное познание, согласноСократу,исходит от богоа и приводит к нему. А истиный путь человеческого познания исостоит в том, чтобы уразуметь божественную мудрость, управляющую всеми делами.Поэтому мерой вещей у Сократа, в конечном счёте, оказавается человек, но Сократпри этом имеет в виду разум и знание человека – человек как мыслящее существо.При этом высшим проявлением божественной заботы о людях является разумностьчеловека.

В земной жизни человек непосредственно не видитобраз божий, но ему достаточно и того, что он видит дела богов. Не видимо ибожественное начало в человеке, его разумная душа, хотя именно она правит теломи действиями человека

<img src="/cache/referats/8380/image020.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1035">Человек по Сократу, был бывообще лишен разума и знания, если бы в нём, на ряду со смертным телом, небылобы бессммертной души. Именно благодаря божественной душе человек приобщается кбожественному знанию: подобное познаётся подобным. Кроме того, душа –хранительница знаний, приобретённых ею ранее в вечных странствиях в этом и иноммире; Человеческое же познание – зто по сути дела, воспоминание души о прежнихзнаниях. Поэтому считал, что рождаясь, мы теряем то чем владели до рождения, апотом с помощью чувств восстанавливаем прежние знания, и тогда «познавать»означает восстанавливать знание и назвал это «припоминанием». Однако подобнойгносеологической ролью значение души в сократовском учении не исчерпывается.Положение о бессмертии души занимает ведущее место в моральной философииСократа, определяя смысл и цели человеческого бытия в мире, его жизни и смерти.

Считал, что душа должна быть «наездником» тела, телосуществует для души, а не наоборот, т. е. подчинить тело душе – это высшая цельчеловека. Именно из за нарушения этого правила возникает всё дурное и злое.

Бессмертие души, по мысли Сократа, со всейочевидностью показывает, что только разумная и добрадеятельная жизнь целесообразнаи соответствует божественной гармонии вселенной, её проведенциальным целям.

Отсутствие бессмертя души, замечает Сократ, былобысчастливой находкой для дурных людей: со смертью души они легко избавлялисьбы от пресущей им порочности. Но душа бессмертна, и следовательно, неизбежнаоветственность человека за свои дела.

Будучи бессмертной, душа, по версии Сократа вмсте сстем подвержена как совершенствованию, так и порче – в зависимости от земногообраза жизни тех, кому она достаётся в своих вечных переселенияъх из этого мирав загробный и возвращения назад.

Душа людей, совершивших тяжкие, но всё же искупимыепреступления ( напр., души раскаявшиеся ещё при жизни убийц и т. д.),ввергаются в Тартар ( т. е. ад ) лиш на время, до тех пор, пока невымолят себепрощения у своих жертв.

Космос, по Сократу, служит местом обитания богов.Сюдо – то, судя по его рассказу, и направляются души философов. Воздаяние имсостоит, следовательно, в том, что их души высвобождаются из вечногокруговорота и переселения душ, избавляясь окончательно от необходимости новыхтелесных перевоплощений и связанных с этим мук. Только для истиного философа, кчислу которых Сократ, конечно, относил и себя, смерть означает конец мукам иначаловечной блаженной жизни. Это и есть, по Сократу, достижение доступногосмертному человеку бессмертия. Души же прочих людей будут мучаться до тех порпока не станут чище, совершенное, умереннее, разумнее. Главным на этом путиизбавления от мук является забота о душе: пренебрежение телесными удоаольствиями,которые, скорее, <img src="/cache/referats/8380/image022.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1036">приносят вред, чем пользу иукрашение души подлиными добродетельными плодами познания — истины, справедливости, свободой, мужеством, воздержанностью.

Страстный философский порыв Сократа к полямблаженным на том свете обернулся духовным бессмертием на этом свете: земные дела имеют земной исход.

Этическая добродетель в целом и различные ее части ипроявления – например, такие добродетели, как благочестие, мудрость,рассудительность, мужество, справедливость и т. п., — предстввляют собойзнание, которое обеспечивает выбор блага и отклонене зла. Регулирующая рользнания, по Сократу, безусловна и обсолютна: «… нет ничего сильнее знания, оновсегда и вовсем пересиливает и удовольствее и все прочее». Поэтому злотворится, соглано Сократу, по неведению, незнанию. Злой поступок являетсяследствием непонимания, что есть истинное благо, а не результатом разумногозла; другими словами, умышленное зло не возможно

Исходя именно из такого понимания связи междунезнанием и злом, Сократ по поводу привлечения его к ответственности за якобыумышленное нравственное развращение юношей возражал на суде своему обвинителюМелету следующим образом: «Но или я не порчу, или если порчу то не умышленно;таким образом, у тебя выходит ложь в обоих случаях. Если же я порчунеумышленно, то за такие неумышленные проступки следует по закону не вызыватьсюда, а частным образом наставлять и увещевать. Ведь ясно, что, уразумевшийвсе, я перестану делать то, что делаю неумышленно. Ты же меня избегал, и нехотел научить и вызвал сюда, куда по закону следует приводить тех, ктонуждается в наказании, а не в поучении».

Сократовской этике в заметной мере присущехарактерное для античных представлений сближение незнания с безумием, отношениек преступлению как акту безумцев. Правда, Сократ все же в принцепе отличалнезнание  от безумия.

В сотношении с благом как результатом действияпознанию, зло есть недоразумение, следствие проступков, совершенных поневедению. Следовательно, добро и зло, по концепции Сократа, не два различных иавтономных начала, как это имеет место, например, в поучениях Зороастра оборьбе света и тьмы или в христианской доктрине о борьбе бога и дьявола. УСократа добро и зло – следствиее наличия или отсутствия одного и того женачала, а именно – знания.

Обычно же люди только мнят, что знают, и их мнениявбольшинстве случаев мало чем отличаются от простого незнания. Но есть замечаетСократ, и истинные мнения которые находятся как бы между знанием и незнанием.Мнение, если оно истинно, ведет к правильным действиям и добродетельнымпоступкам. Истинное мнение, так же как и знание, руководят человеком,направляет его к верной цели и уделживает в границах добродетели.

Сократ не разделял предрассудков своихсоотечественников, которых обычно обвиняли в обмане доверчивых родителей ипорчи молодежи. Он придерживался того взгляда, что юношей губят не софисты и ихчастные речи, но сам характер афинской политической жизни, господствующие нравыи мнения, руководство полисными делами со стороны людей, несведущих в знании идобротели.

По собственному опыту Сократ хорошо знал, чего стоятраспространенные сплетни о софистах. И расходясь с софистами, он не забывал,что гораздо большая пропасть легла между ним и теми, кто заправлял делами вафинском полисе: сократовское положение о том, что «добродель – это знание»,ставило под сомнение и добродетель и знание его сограждан.

Политико – правовые взгляты Сократа представляютсобой составную часть всей его моральной философии, в рамках которой этическоеи политическое тесно переплетено. Этика впонимании Сократа политична, политикаэтична. Высшей и наиболее важной добродетелью ( арете ) является добродетельполитическая, к которой Сократ относил искусство управления полисными делами.При помощи именно этого искусства люди делаются хорошими политиками,начальниками, домоправителями и вообще полезными для себя и других граждангосударства.

<img src="/cache/referats/8380/image024.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1038">При чем эта высшаядобродетель, именуемая Сократом царской, одинаково значима и в частной и впубличной жизни человека: в обоих случаях речь идет об одном и том же – обуправлении соответствующими делами на основе знания.

Афины, отмечал Сократ, состоят из более чем десятитысяч домов; и не умея строить один дом, как можно браться за десять тысяч. Приналичии соответсвующего знания предмета и умения обращаться с людьми человекстанет хорошим начальником независемо от того, будет ли он заведовать домом,войском или государством. Политическая добродетель, как и добродетель в целом,есть знание.

Этот основной принцип сократовской этики решающимобразом сказывается и на его политико – правовых взглядах.

Первоначальные социально – политическиепредставления у всех древних народов, в том числе и греков, одинаково носятрелигиозно – мифологический характер.

<img src="/cache/referats/8380/image026.jpg" align=«right» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1039">Прежде всего здесь вездегосподствует представление о божественном произхождении существующих отношенийвласти и порядка. Рационализация политико – правовых представлений означалособой отход от мифологической идеологии.

Эта рационализация шла по линии снятия религиозныхпокровов и этизации содержания мифов, приобщения к толкованию мифов, кромежрецов, иных лиц, постепенного вовлечения вопросов государственно – правовых вболее или менее свободное и широкое суждение.

Сократовский подход к политико – правовойпроблематике прочно опирался на успехи предшествующего развития греческоймысли.

Политическая этика Сократа предстваляла собойсвоеобразный итог предшествущего развития дренегреческой политической мысли ивместе стем послужила исходным пунктом ее дальнейшего развития к таким вершинам,как политическая философия Платона и политическая наука Аристотеля. Для Сократакак и для его предшественников, нравственный смысл полиса и его установлений,политическая добродетель в целом восходит к мифическам богам – первоистоку ипредопределяющему началу. Но мифологическая первооснова полиса и законовпретерпивает в его трактовке такуюже логико – понятийную рационализацию, что ив учении о добродетили вообще. Поэтому в целом можно сказать, что воспринятыеим положения предшествующей мысли, например о божественной природе полисныхпорядков, об устроении полисной жизни в соответствии с требованиямифилосовского разума, о роли закона, о разумности правления лучших, об обученииграждан политической добродетели и тому подобное, используются и равиваютсяСократом в рационалистической перспективе его собственных философскихпредставлений.

Сократовское философское обоснование объективнойприроды полисной добродетели и полисных порядков, нравственности, политики иправа критически противостояло и распространеным тридиционно – мифолоческимпредставлением о полисе, и возрении софистов, их нравственномуигносиологическому релятивизму и субъективизму. Различные взгляды нанравственность, политику и право, а так же на саму госудаственно – правовуюпрактику Сократ со своих теоретико – понятийных позиций критиковал в качествеошибочных отступлений от должного.

Тесная связь и можно даже сказать, внутреннееединство полиса и его законов концепция Сократа обусловлены их единымбожественным первоисточником. Нравственная организация полисной жизни так женевозможна без законов, как невозможны и законы в не полиса: законы и есть, втрактовке Сократа, сами устоии полиса. Сократ, подобно софистам, отличает,говоря в теминах более позднего времени, естественное право (естественныйзакон) от позитивного законодательства (законов, постановлений и решений,устаноленных полисными властями ). Но это различие естественных и человечкихустановлений Сократ не превращает в их противоположность, как это делалисофисты.

Это положение столь же принципиально значимо длявсей сократовской политической этики, как, скажем, для гегелевской философииправо знаменитое суждение: «Что разумно, то действительно; и что действительно,то разумно».

Сократ – убежденный сторонник такого устройства государства– полиса, при котором безусловно господствуют справедливые по своей природезаконы.

Настойчиво проповедуя необходимость соблюденияполисных законов, Сократ связывает с этим единомыслие граждан, без чего, по егооценки, ни государство не может хорошо стоять, ни дом счастливо управляться.Причем под единомыслием он имеет в виду преданность и повиновение членов полисазаконам.

Подобные призывы Сократа к законопослушаниюнеозначали, однако, будто он всякое произвольное постановление и распоряжениевластей считал законом, подлежащим соблюдению.

Сократовские положения о совпадении законного исправедливого, восхваления им законности и разумности полисных порядков и т. п.имели ввиду скорее, желательное идеальное состояние дел, нежели наличное,реально существовавшее. Отсюда и критический запал против современной емупрактической политики и ее деятелей.

В плане теоритическом сократовский идеал представлялсобой попытку сформулировать идеально разумную сущность государства, априменительно к практической политике был направлен на утверждение принципакомпетентности в полисном управлении.

Филосовское обоснование Сократом необходимостиправления знающих не было, конечно, завуалированной формой апологии каких топратически сущетвовавщих в его времена политических порядков. Это, однако, неозначает, что у него не было определенных социально – политических симпатий иантипатий.

Подчекивая недолговечность тирании, он отмечал, чтотиран, казнящий неугодных ему здравомыслящих и дельных граждан не применнобудет в скором времени наказан и сам.

В более мягкой форме Сократ критиковал демократию.Главный недостаток ее он видел в некомпитентности должностных лиц, избиравшихсяпутем жребия, т. е. случайным образом. Весьма низко ставил и политическуюмудрость народного собрания, которое в условиях афинской демократии игралаведущую роль в решении основных государственных дел.

Иронизируя над всевластием афинского демоса, которыйсвоим решением превращал незнающих людей в стратегов и т. п., Сократ, когдазашла речь о нехватке лошадей, посоветовал и этот вопрос решить на народном собрании и путем голосования превратитьослов в лошадей.

Но эти выпады Сократа не означали что он хотел бынасильственным образом заменить демократию какой – либо иной политическойформой. Речь шла, скорее, о необходимости совершенствования демокрадии, онеобходимости иметь компитентное правление.

Сократ был убежденным патриотом афинского полиса, иего критика отрицательных сторон афинской демократии оставалась в границах этойбезусловной для него преданности родному полису. Восхваляя высокие нравственныекачества афинян по сравнению с другими эллинами, он с гордостью за своихсоотечественников говорил: «Ни у кого нет более замечательных и болеемногочисленных великих древних предков, чем у афинян».

Враги афинской демократии приписывали все ее внешниеи внутринние неудачи именно демократическому устройству полиса, правлениюдемоса. Позиция Сократа была иной. В основе постигших Афины неурядиц он виделпрежде всего нравственную порчу своих сограждан, самоуверенность которыхповлекла за собой небрежность, легкомыслие и непослушание в делах военных иполисных.

Критикуя охватившую афинян страсть к стяжательству иличному обогащению, их принибрежение к разуму и добродетели, некомпетентностьдимократических правителей, принятое в демократиях «многоделанье» и т. п.Сократ вместе с тем не ставил под сомнение сами основы афинской полисной жизни,традиционно развивавшейся со времен Солона в демократическом русле.

Всякий человек, даровитый или бездарный, должен, по Сократу,учиться и упражняться в том, в чем он хочет достигнуть успехов. Особеннозначимо воспитание и обучение политическому искусству для людей даровитых. Этилюди, будучи по природе своей нередко неукротимыми и необузданными, безнадлежащих знаний способны причинить государству и согражданам огромный вред.И, наоборот, они приносят большую пользу отечеству, если придворительно изучилипредмет соей будующей деятельности, науччились искусству управления,приобщились к политической добродетели.

Управление делами полиса на основе знания есть, пооценке Сократа, единственный надежный путь ко всеобщему благу. «По моемумнению, — говорил он, — то, что случаентся, и то, что делается, совершеннопротивоположные понятия. Если кто не ищет и достигает желаемого, это я называюсчатьем; если же кто и благоденствует в силу изучения и упражнения, это яназываю благополучием; и те, которые ведут жизнь последнего рода, по – моему,поступают как следует».

Сократ, сам непосредственно, не занимавшийсяполитической деятельностью, вместе с тем живо интересовался всеми полиснымиделами и стремился к их совершенствованию. Воспитание своих слушателей,особенно молодых, в духе политической добродетели было глпавной цельюсократовских бесед, всех его филовско – просветительских усилий.

Жизнь Сократа прошла в беседах. Это были не обычныежитейский разговоры и словесные припирательства, но облюбованный им, хорошопродуманный и умело применявшийся способ исследования филосовских, моральных,политических проблем. Сократ ни чего не писал. Он филосовсвовал устно ивысказывал все свои взгляды в беседах. Которые представляли собой одновременнои своеобразную форму сократовского филосовствования, и стиль его жизни,сознательно подчиненый поискам истины.

Книги, в том числе и филосовские, писались и тогда,но устное слово и интерес к нему явно преобладали. Это было времянепосредственного, наивно-детского увлечения словом, еще не успевшим потускнетьи закоснеть в своей определенности. Слово удивляло, очаровывало и интриговало.Оно еще поддавалось игре. Афиняне, проводившие большую часть своей жизни налюдях, на разного рода публичных собраниях и мероприятиях, на площадях, судах,рынках ценили слово, питали к нему слабость и вообще любили поговорить,потолковать.

Мастерство Сократа, собеседника-исследователя,пришло, конечно, с годами, по мере формирования его собственнойморально-филовской позиции. Но вкус к беседам и талант вдумчивого и острогополемиста он проявил уже в молодости.

Беседа – стихия Сократа. Окунувшись в нее, он, можносказать, не только не вынырнул от туда до конца жизни, но, больше того, тведонадеялся на блаженные беседы и после смерти. Эта страсть, охватившая его,завлекла в свои сети и всех тех, кто встречался с ним на долгом жизненом пути.«Вызвать Сократа на разговор, — удачно сострил известный античный математик иастроном Федор Киренский, — это всеравно что звать ездока в чистое поле. Такчто спрашивай и услышишь».

Беседывать и испытывать, обсуждать и советовать,спрашивать и отвечать, сомневаться и ввергать в сомнение, наставлять иопровергать – истинно сократовские глаголы, отражающие направление и смыслфилосовствования этого всегда бодрого, жизнерадостного и общительного человека.

Блестяще владеяисксством спора, Сократ, однако, принципиально противо

www.ronl.ru

Контрольная работа - Софисты, Сократ, сократики

А.А. Гусейнов

То, что было обозначено нами как стремление к бессмертным делам и что в качестве реально работающей установки сознательной человеческой жизни зафиксировал Демокрит через понятие эвтюмии и связанные с ним механизмы стыда и долга, т.е. то, что делает, собственно, мораль моралью, не умещалось в рамки натурфилософии и не могло быть с ее помощью поднято на рациональный уровень ответственных, обязывающих суждений. Дело даже не в том, что философы не могли найти неизменного природного начала, через приобщение к которому человек мог бы рассчитывать обрести собственное совершенство и в понимании сущего с физических («фисиологических») позиций переходили на метафизические, как например Парменид. Более существенно иное. Если бы даже удалось овладеть тайной индивидуально-природного существования людей, оставалась проблема их взаимных раздоров. В письме, якобы написанном Анаксименом Пифагору, есть такие слова: «Как же помышлять Анаксимену о делах небесных, когда приходится страшиться гибели или рабства?» (Diog. L. II, 5).

Как избавиться от гибели и рабства — вот вопрос, в который упиралось философское размышление об осмысленной жизни и который являлся вызовом человеческому разуму. Вопрос этот не был предлогом только логических или риторических упражнений (таким он становится во вторую очередь). Он обладал первостепенной практической актуальностью, о чем свидетельствуют хотя бы жизненные перипетии самих философов: как пишет Диоген Лаэртский, Анаксагор и Протагор были изгнаны из Афин, Аристотель убежал сам, Сократ был казнен, Диоген и Платон были проданы в рабство, пифагорейцы были сожжены всей общиной. Речь шла о качестве действий, исходящих от самого человека и о его ответственности за них.

§ 1. Софисты

Философско-методологическую конструкцию, позволявшую рационально обсуждать эту проблематику, предложили софисты, родоначальником и самым ярким представителем которых был Протагор (490 — ок. 420 до н.э.). В противоположность предшествовавшим философам, искавшим тайну бытия человека и его добродетели в природе, космосе, Протагор провозгласил свое знаменитое положение: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют» [1].

С точки зрения Протагора, природа («вещи») не содержит в себе меры человека, т.е. не может дать направления его жизни. Для того чтобы выработать норму своего бытия, человеку нет надобности знать устройство космоса, более того, само познание последнего зависит от субъективных возможностей человека, и в этом смысле он, человек, задает меру вещам. Словом, человеческое бытие — это особая самостоятельная реальность, которая не только не сводится к частному случаю некоего вещного мира, но, напротив, является ключом к пониманию последнего. Протагор обосновывает право человека смотреть на окружающий мир сквозь призму своих — человеческих — целей и интересов.

Софисты впервые подчеркнули формирующее значение образования, воспитания, культуры в жизни человека. Этика наряду с диалектикой спора, ее логико-языковыми основами была главным предметом их теории. Мировоззренческие установки софистов в значительной степени явились обобщением их этических исследований, посвященных главным образом двум проблемам: возможности воспитания добродетелей, а также соотношению законов природы и установлений культуры.

По свидетельству Платона, Протагор первым выдвинул теорию, согласно которой возможно воспитание добродетелей. И оно является важнейшей общезначимой задачей, задающей содержание публичной (полисной) жизни. Этот взгляд стал общим убеждением софистов. Смущавшая современников и потомков самоуверенность софистов, готовых научить чему угодно и ответить на любой вопрос, являлась, надо думать, лишь способом демонстрации веры во всесилие образования.

Протагор так очерчивает предмет своего обучения: «Наука же эта — смышленость в домашних делах, уменье наилучшим образом управлять своим домом, — а также в делах общественных: благодаря ей можно стать всех сильнее и в поступках, и в речах, касающихся государства» [2]. Сфера добродетелей, как ее понимает Протагор, — общественное поведение индивидов.

1 Маковельский А.О. Софисты. Баку, 1940-1941. Вып. 1. С. 15.

2 Платон. Соч.: В 3 т. М., 1968, Т. 1. С. 200.

Он, таким образом, выделил в человеческом бытии особую область, которая (в отличие от биологической природы) созидается самими индивидами.

Протагор, далее, ставит самосозидаемое начало бытия человеческих индивидов в связь со всей системой их социальных отношений и испытываемых ими воспитательных воздействий. Это было поистине величайшим научным открытием. Обучение добродетели, говорит Протагор, отвечая на острый вопрос Сократа о том, почему, если добродетели можно научить, не существует учителей добродетели, наподобие того, как есть учителя математики, гимнастики, музыки, — главная задача воспитания. Первоначально этим занимаются родители. Затем они отправляют детей к учителям и при этом просят более заботиться о благонравии детей, чем о грамоте или игре на кифаре. Но и кифаристы вносят свой вклад, научая детей понимать ритм и гармонию. После учителей заботы о воспитании берет на себя государство, заставляя людей изучать законы и жить сообразно последним. Добродетельность человека, следовательно, возникает там, где один индивид сталкивается с другими, обменивается с ними знаниями, навыками, кооперируется и т.п., она зависит от воспитательных усилий семьи, учителей, государства. Да, особых учителей добродетели нет, так как все, кто чему-нибудь обучает человека, обучает его также и добродетели. Добродетель есть то, что соединяет людей и делает возможными все прочие культивируемые ими в процессе совместной жизни занятия. Обо всем этом — миф Протагора из одноименного диалога Платона.

Перед тем как выпустить на свет сотворенные ими под землей живые существа, боги поручили двум братьям, Прометею и Эпиметею, разделить между этими существами различные способности. Занявшийся этим Эпиметей, вполне оправдывая свое имя («крепкий задним умом»), не рассчитал: все роды смертных созданий, кроме людей, он наделил такими способностями, которые предохраняли их от взаимного истребления, позволяли обеспечить пропитание, а также защиту от стужи и зноя. И когда Прометей увидел, «что все прочие животные заботливо всем снабжены, человек же наг и не обут, без ложа и без оружия», то он, исправляя оплошность своего брата, украл у богов «премудрое уменье Гефеста и Афины вместе с огнем...» [1]. Так человек оказался причастен божественному уделу — стал членораздельно говорить, признавать богов, давать всему названия, делать жилища, мастерить различные предметы, добывать про1 Платон. Соч. Т. 1.С.203. питание из почвы. «Одного мастерства обработки», которое даровал людям Прометей, оказалось недостаточно для борьбы с хищниками. И тогда в целях безопасности люди стали селиться вместе и строить города. Но «не было у них уменья жить сообща», потому они ссорились, расселялись и гибли [1]. Тогда Зевс, желая спасти человеческий род, посылает Гермеса насадить среди людей стыд и правду, причем приказывает наделить ими людей не выборочно, как это имеет место в случае других, профессионализированных, искусств и умений, а всех без исключения, ибо в противном случае не бывать вообще государствам. И Зевс добавляет: «И закон положи от меня, чтобы всякого, кто не может быть причастным стыду и правде, убивать как язву общества» [2].

1 Платон. Соч. Т. 1. С. 204.

2 Там же. С. 204-205.

Согласно Протагору, человек кардинально отличается от прочих живых существ: обладая, как и они, смертной природой, он создает сверх того (в качестве компенсации своей природной беспомощности) вторую природу, связанную с умением, искусством и являющуюся прямым приобщением к тому, что свойственно богам. Искусственная, создаваемая и поддерживаемая собственной деятельностью (в отличие от спонтанных природных процессов) предметная среда и есть, согласно логике мифа, божественный уровень человеческого существования. Но и он еще не является самодостаточным. Он нуждается в сцепляющей, цементирующей основе, каковыми являются моральные добродетели — «стыд и правда», представляющие собой специальный дар верховного бога Зевса. Нетрудно заметить, что в мифе Протагора намечена трехуровневая структура человека: физическая его природа получает продолжение и закрепление в социокультурной, а эта последняя — в нравственной. Эта идея о морали как третьей природе человека, на наш взгляд, имеет исключительно важное значение для понимания специфики морали и ее места в системе общественных отношений; в последующем она получила разработку в стоицизме, но в рамках истории этики в целом осталась на маргинальном положении.

Софисты в отличие от Сократа не признавали объективно-всеобщих определений морали, но тем не менее и они (по крайней мере, старшие софисты в лице Протагора) рассматривали общность моральных представлений (пусть и кажущуюся, субъективно заданную, установленную по согласию) в качестве пространства («места»), арены для обнаружения второй (украденной у богов) социокультурной природы человека. Слово «полис» означает ограду, стену. Древние города окружались защитной стеной. Протагор говорит, что действительной стеной города, тем, что делает его человеческой целостностью, являются общие представления о стыде и правде. Отсюда и общественный (полисный) характер добродетели, и воспитание добродетели в качестве важнейшей задачи общества (полиса).

Идея софистов о всесилии воспитания, по сути дела, является следствием ключевого тезиса их учения о коренном различии природы и культуры. Считается, что данное положение впервые высказал Гиппий, а особенно глубоко обосновал и энергично отстаивал Антифонт. Оно является программным для всей софистики как духовного движения. Установления культуры (законы государства, обычаи народов, религиозные представления, моральные нормы) отличаются от того, что диктуется природой, по двум взаимосвязанным параметрам: а) природа действует неотвратимо, а установления культуры имеют Произвольный характер: «веления законов надуманы, тогда как велениям природы присуща внутренняя необходимость» (Антифонт) [1]; б) природа везде и для всех одинакова, а установления культуры вариативны, меняются от народа к народу, от эпохи к эпохе: все дышат воздухом и имеют потребность в пище, но, как пишет наблюдательный неизвестный софист — автор сочинения «Двоякие речи» (около 400 г. до н.э.), «у всех не одни и те же обычаи» [2].

Если, говорит Антйфонт, закопать в землю природный продукт, скажем черенок оливы, то вырастет олива. Если же закопать в землю продукт человеческого искусства, например скамью, то скамья не вырастет, а вырастет то, чем является скамья по своей природной основе, — олива, лавр и т.п. Отсюда он делает вывод: «Сущность, приданная вещи человеческим творчеством или постановлениями, — признак случайный и преходящий; настоящей же и постоянной сущностью является природа вещи» [3]. То, что превратило оливу в скамью, нельзя вычитать ни в оливе, ни в скамье.

1 Лурье С.Я. Антифонт. М., 1925. С. 64.

2 Маковелъский А.О. Софисты: Соч. Вып. II. С. 91.

3 Там же. С. 41.

Источник этого — человек, который принял соответствующее решение. Человек мог бы сделать из оливы стрелу, люльку или что-нибудь еще. Но он предпочел скамью, чтобы, например, было где отдохнуть или с кем-нибудь побеседовать. То, что привносится в природный материал человеком, определяется целями, которые он ставит перед собой, обозначая свое место среди людей. Скамья была делом выбора, в ней не было необходимости (до настоящего времени на земле живут народы, которые обходятся без скамей). Но раз этот выбор сделан, то он приобретает нормативный характер (скажем, после того, как в контекст межчеловеческих отношений включена скамья, считается неприличным вести беседу, сидя на корточках).

Софисты сделали еще одно важное наблюдение, характеризующее отмеченную специфику норм культуры как норм, кодирующих не-природные (общественные) отношения между людьми. Их нарушение сопряжено с позором и наказанием только в том случае, если это нарушение замечено другими людьми. Если же оно осталось незамеченным, то нарушителю ничто не грозит. Что же касается требований природы, то всякое отступление от них сопряжено с ущербом для индивида независимо от того, было ли это отступление явным для окружающих или скрытым, «ибо (в этом случае) вред причиняется не вследствие мнения (людей), но поистине» [1].

Таким образом, по мнению софистов, бытие человека несводимо к его физической основе.

Иными словами, вторая природа человека многовариантна. Чем должен руководствоваться человек при сравнении и выборе обычаев, норм, законов? Какими должны быть отношения между индивидами и какими добродетелями они должны обладать, чтобы вторая природа человека в каждом из них реализовалась наиболее совершенным, оптимальным образом? Эти вопросы вели к формированию этики как самостоятельной философской дисциплины.

Моральные нормы, как и все прочие установления культуры, являются, с точки зрения софистов, продуктом человеческого творчества, имеют произвольный, субъективный характер. По их мнению, не существует общего определения добродетели, различия между добром и злом всегда конкретны. Определенное высказывание по этому поводу находим мы в упомянутых выше «Двояких речах»: «Два взгляда на добро и зло высказываются в Греции философами. А именно, одни говорят, что добро и зло отличны друг от друга, по мнению же других, [добро и зло] одно и то же, и то, что благо для одних, для других есть зло и для одного и того же человека [то же самое] бывает иногда благом, иногда злом. К мнению последних присоединяюсь и я сам» [2].

1 Маковельский А.О. Софисты. Вып. II. С. 44.

2 Там же. С. 87.

Хотя все софисты считали представления о добре и зле относительными, тем не менее меру этой относительности они понимали по-разному.

Старшие софисты (2-я пол. V в. до н.э.) в этике остаются относительными консерваторами, младшие же (конец V — начало IV в. до н.э.) отличаются крайним радикализмом и индивидуализмом. Для них государство уже не обладает нравственным авторитетом. Границами морали, с их точки зрения, является польза индивида. Более того, они доходят до крайнего волюнтаризма. Так, по мнению Фрасимаха, «справедливое есть не что иное, как полезное более сильному» [1]. Другой софист младшего поколения — Калликл (есть мнение, что это только литературный персонаж Платона) полагает, что мораль и право выдуманы представителями власти для своей выгоды. И потому тот, кто силен встать выше законов, имеет на это право. Аналогичным образом Критий (ок. 460-403 до н. э.) объясняет происхождение религии: какой-то мудрец, утверждает он, специально «придумал для людей божий страх, чтобы он служил некоторым устрашением для злых и в том случае, если и тайно они что-нибудь [дурное] делают или говорят или мыслят» [2].

1 Маковелъский А.О. Софисты. Вып. II. С. 19.

2 Там же. С. 70.

Младшие софисты в крайностях своего индивидуализма были теоретически более последовательны, чем их старшее поколение, которое не довело философско-гносеологический скептицизм до адекватных моральных выводов. Если мораль есть произвольное, многообразно варьирующееся человеческое установление, которое обнаруживает себя в неприродных отношениях между индивидами, то моральное совершенство последних может состоять только в том, чтобы стараться занять более предпочтительную позицию в этих отношениях — одерживать верх в споре, выигрывать в суде, склонять на свою сторону собрание, словом, побеждать всюду, где победа зависит от убеждающей силы и красоты слова. Когда мы говорим о софистах, всегда следует различать два момента. Во-первых, их общую установку, согласно которой пространство человеческой добродетели есть пространство логики и речи, где исход дела решается не силой, а убеждением. Во-вторых, их конкретные учения, связывавшие добродетель со стремленим индивидов к выгоде, успеху, власти.

Софисты вырвались за горизонт натурфилософской ограниченности и открыли совершенно новую реальность социокультурной жизни, являющуюся ареной и предметом человеческой добродетели. Но для этого им пришлось оторвать добродетель от познания, релятивировать и инструментализировать ее до такой степени, что она лишалась своего собственного содержания и назначения. Они не могли ответить на вопросы о том, что такое добродетель и сопряженные с ней понятия (прекрасного, блага, справедливости и др.) сами по себе, насколько логически законно их употребление в речи. С этими вопросами к ним приставал Сократ.

§ 2. Сократ

Сократ (ок. 470-399 до н. э.) выступил основным оппонентом и критиком софистов. Этическому контекстуализму софистов он противопоставил убеждение в неизменности морали. Особое место Сократа в истории философии очень точно определил Аристотель: «Сократ занимался вопросами о нравственных добродетелях и впервые пытался устанавливать их общие понятия» [1].

Сократ излагал свои взгляды только устно, они дошли до нас через свидетельства современников. Основными среди этих свидетельств являются сочинения его юных друзей и последователей Ксенофонта (прежде всего «Воспоминания о Сократе») и Платона. В последнем случае не всегда легко провести границу между взглядами Сократа и самого Платона. К сократическим обычно относят ранние диалоги Платона до «Протагора» включительно. Считается несомненным, что, по крайней мере, в «Апологии» и «Критоне» платоновский Сократ соответствует историческому оригиналу. Сократа-философа нельзя отделить от Сократа-человека, ибо мудрость знания состоит в мудрости жизни. Поэтому для понимания мировоззрения Сократа факты его биографии так же важны, как и его суждения.

«Я не способен, — говорил Сократ про себя, — повиноваться ничему из всего, что во мне есть, кроме того убеждения, которое после тщательной проверки представляется мне наилучшим» [2]. Все практические и интеллектуальные усилия Сократа были посвящены поиску ответа на вопрос, какие убеждения являются наилучшими, какая жизнь — самой достойной. По словам Сократа, ему с детства сопутствовал некий демон, ангел-хранитель — внутренний голос, предостерегавший его от совершения некоторых поступков. Сократ доверял этому голосу и всегда следовал его указаниям. Принято считать, что в данном случае речь идет о голосе совести. Сократ придавал первостепенное значение внутренней обоснованности поступков, стремился жить в согласии с самим собой.

1 Аристотель. Метафизика. 1078b // Аристотель. Соч. Т. 1. С. 327.

2 Платон. Соч. Т. 1. С. 119.

Ценностная основа жизни Сократа наиболее выпукло обнаружилась на заключительной — трагической — ее стадии. Против Сократа тремя согражданами, имена которых сохранила история (поэт Мелет, владелец кожевенных мастерских Анит и оратор Ликон), было выдвинуто следующее обвинение: «Сократ преступает законы тем, что портит молодежь, не признает богов, которых признает город, а признает знамения каких-то новых гениев» (1,91) [1]. В качестве наказания обвинители требовали смертной казни.

1 Плaтон. Соч.: В 3 т. М., 1968. Т. 1. С. 119. В дальнейшем ссылки на это издание будут даваться в тексте цифрами, из которых первая обозначает том, следующая — страницы.

Это обвинение нельзя считать наговором. Основным делом Сократа было — «рассуждать о нравственной философии по рынкам и мастерским» (Diog. L. II, 21). Он учил молодых людей руководствоваться авторитетом собственного разума, подрывая тем самым устои традиционного воспитания, ориентированного на почитание внешнего авторитета. У него был свой демон, и в этом смысле он вводил «знамения каких-то новых гениев». Сократ подверг сомнению правильность жизни в ее общепринятых формах. Это понимали его обвинители. Это понимал и сам Сократ. Но он считал себя в этом скорее правым, как бывает прав отец или старший брат по отношению к неразумным малым детям. Словом, речь шла о конфликте основополагающих ценностей. И Сократ в процессе суда сделал все от него зависящее, чтобы обнажить действительную суть конфликта. Этим объясняются и странное поведение Сократа на суде и необычный исход суда.

Сократ был признан виновным незначительным большинством в три голоса. Ничто не предвещало смертного приговора. Друзья философа были уверены, что все закончится денежным штрафом или, в крайнем случае, изгнанием. Да и афиняне в целом не были настроены столь кровожадно. Но все «испортил» сам Сократ вполне продуманно и целенаправленно. Согласно процедуре, после определения вины и перед вынесением приговора слово снова получал подсудимый, который должен был еще раз оценить свои деяния и определить себе меру наказания. Обычный стандарт поведения в таких случаях требовал, чтобы подсудимый, во-первых, назначил себе максимальную меру наказания, во-вторых, пытался разжалобить судей. Однако Сократ стал играть не по правилам. Он использовал последнюю возможность публичного выступления, чтобы разом поговорить со всеми афинянами, подобно тому как раньше он говорил со многими из них в отдельности, и вновь попытался убедить их в ложности и пагубности образа жизни, который они ведут. Сократ настаивал на своей правоте, на том, что его деятельность — благо для Афин и за нее следовало бы награждать, а не наказывать. И если судьи освободят его, продолжал Сократ, то он будет заниматься тем же, чем занимался до суда, ибо без каждодневных испытаний в добродетели «и жизнь не в жизнь для человека» (1, 108). Сократ раздразнил судей до такой степени, что за смертный приговор высказались еще 80 человек сверх тех, которые признали его виновным раньше.

Сократ обнаружил на суде непривычную для себя «драчливость». Он словно боялся, что ему, старому и незлобному человеку, сделают снисхождение, добивался того, чтобы его судьба как индивида ни в коем случае не была отделена от судьбы его убеждений. Он страховал себя от совершенно неприемлемой для него ситуации, когда могли бы сказать: сам-то Сократ неплох, но плохо то, чему он учит. Он предметно демонстрировал: Сократ и есть то, чему он учит. Сократ не оставил суду никаких возможностей для морального компромисса, когда они могли бы, признав справедливость обвинения, вынести противоречащий ему мягкий приговор.

Смертный приговор Сократу был вынесен тогда, когда афиняне послали корабль с ритуальными дарами для храма Аполлона на остров Делос, и до его возвращения приговoр не мог быть приведен в исполнение. Сократу пришлось ждать в тюрьме 30 дней. У него было время подумать, еще раз оценить себя, свою жизнь. Более того, у него была подстроенная его благожелателями возможность убежать из тюрьмы и из Афин. Быть может, этот побег принес бы даже облегчение афинянам, чувствовавшим несправедливость своего приговора. Но Сократ остался непреклонен. Свой долг, предписанный ему, как он считал, богом, он выполнил до конца. Дождавшись положенного часа, 70-летний Сократ спокойно осушил кубок с ядом, предварительно справившись у опытного привратника тюрьмы, как ему это лучше сделать.

Этика Сократа может быть сведена к трем основным положениям: она начинается с эвдемонистической аксиомы, согласно которой благо тождественно удовольствиям, пользе, счастью; ее теоретическим центром является тезис о том, что добродетель есть знание; она завершается нормативным выводом: я знаю, что ничего не знаю.

Все люди стремятся к удовольствиям и их сложным комбинациям, складывающимся в пользу и счастье. Это — непосредственная истина, являющаяся основой человекознания. Сказать: люди стремятся к удовольствиям — это все равно что сказать: люди стремятся позитивно утвердить свое бытие. Сократ говорит: «Благо — не что иное, как удовольствие, и зло — не что иное, как страдание» (1, 244). Если учесть, что понятия «благо» и «зло» обозначают позитивные и негативные цели деятельности, то мы тем самым получаем строгий закон человеческого поведения, а вместе с ним и критерий его оценки: стремиться к удовольствиям и избегать страданий.

Однако мир удовольствий, как и мир страданий, внутри себя оказывается сложным. Существует много удовольствий и существует много страданий. Разным людям приятны разные вещи. Часто один и тот же человек может быть раздираем одновременно стремлением к разным удовольствиям. Кроме того, нет строгой границы между удовольствиями и страданиями, одно сопряжено с другим. За радостью опьянения следует горечь похмелья. Страдание может скрываться за личиной удовольствий. Путь к удовольствиям может лежать через страдания. Следовательно, встает проблема выбора между разными удовольствиями, между удовольствиями и страданиями, а вместе с ней и проблема основания такого выбора. Получается: то, что претендовало на роль критерия поведения, само теперь нуждается в критерии.

«Раз у нас выходит, — спрашивает Сократ собеседника, — что благополучие нашей жизни зависит от правильного выбора между удовольствием и страданием, между обильным и незначительным, большим и меньшим, далеким и близким, то не выступает ли тут на первое место измерение, поскольку оно рассматривает, что больше, что меньше, а что между собой равно?

— Да, это неизбежно.

— А раз здесь есть измерение, то неизбежно будет также искусство и знание» (1, 246-247). Так общепринятая исходная аксиома эвдемонизма преобразуется в специфически сократовский тезис, согласно которому добродетель есть знание. Выделяя то новое, что Сократ внес в этику, Аристотель говорит: «Он приравнял добродетели к знаниям» [1].

1 Аристотель. Соч. Т. 4. С. 297.

Своеобразие этики Сократа не в ее акцентированном интеллектуализме, а в том, что в ней интеллектуализм является продолжением и выражением эвдемонизма, разрешением его противоречий. Согласно одному из сократовских парадоксов, намеренное, сознательное зло лучше зла ненамеренного, слепого. Человек, совершающий зло, ясно понимая, что он совершает зло, знает его отличие от добра.

У него есть знание добра, и это в принципе делает его способным к добру. Если же человек совершает зло непроизвольно, не ведая о том, что он делает, то он вообще не знает, что такое добро, наглухо закрыт для добрых дел. Это рассуждение Сократа является всего лишь логическим упражнением. Намеренное зло является противоречием определения. Оно логически невозможно. Предположив, что кто-то намеренно практикует зло, мы считаем, что он сознательно ищет страданий, целенаправленно вредит самому себе, а это — абсурд, ибо противоречит исходным постулатам блага и зла, самому понятию человека. По Сократу, намеренное зло следовало бы считать лучше ненамеренного, если бы оно было возможно.

Как зло не может стать намеренным, точно так же благо или добро не может не быть намеренным. В сократовской системе рассуждений добро не требует для своего осуществления дополнительных и особых волевых усилий. Для него интеллектуальный акт совпадает с волевым. «Между мудростью и благоразумием Сократ не находил различия: он признавал человека вместе и умным и благоразумным, если человек, понимая, в чем состоит прекрасное и хорошее, руководится этим в своих поступках, и, наоборот, зная, в чем состоит нравственно безобразное, избегает его» [1]. Сказать, что человек знает добродетель, но не следует ей, — значит сказать бессмыслицу. Сократ не описывает то, как эмпирически действуют люди, он знает, что они действуют импульсивно, противоречиво, глупо. Он исследует вопрос, как бы они действовали, если бы действовали разумно. Нельзя знать добро и не быть добродетельным. Если человек знает, что такое добродетель, но не является добродетельным, то это означает, что его знания не есть настоящие, подлинные знания. То, что заставляет человека мыслить, заставляет его в то же время стремиться к добродетели. Сам Сократ не делал вывода о благости бытия, но без его допущения нельзя понять глубинную этическую направленность его философствования, нельзя понять, почему у него бытие и мышление соединяются в добродетели, почему он вообще тему бытия подменил темой морали. Парменид говорил, что быть и мыслить есть одно и то же. Сократ, продолжая дело Парменида, добавляет: мыслить и быть добродетельным есть одно и то же. Так добродетель оказалась замкнутой на бытии. Если учесть, что бытие есть бессмертное божество, выраженное на философском языке рационально-ответственных суждений, то нетрудно сделать вывод, что человеческое совершенство (и обретаемое через него бессмертие) Сократ конкретизирует как моральное совершенство.

1 Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. М.; Л., 1935. С. 119.

Необычные этические суждения Сократа были беспощадным диагнозом, удостоверявшим и объяснявшим глубокую испорченность нравов. Сократ установил: люди говорят о справедливости, мужестве, прекрасном, считают их самыми важными и ценными вещами в жизни, но при этом не знают, что это такое. Сократ беседует с полководцем Лахетом о мужестве. Лахет не может сказать, что такое мужество. Он беседует с самым известным наставником юношества Протагором о добродетели. Протагор не может ответить на вопрос, что ему дает право быть учителем добродетели. Неугомонный Сократ пытается узнать у самых, казалось бы, подходящих для этого людей также о других понятиях, образующих высший ценностный ряд человеческого сознания. Каждый раз его ждет разочарование. Получается так, что люди живут, словно во сне, не отдавая себе ясного отчета в своих словах или поступках. Эта слепота в вопросах добродетели и является, по мнению Сократа, причиной опасной деформированности нравов, состоящей в том, что люди заботятся больше о теле и деньгах, а не о душе. Жертвой сократовой аналитики становится тот, в ком «нет добродетели, а он только говорит, что она есть» (1, 99). Не случайно его собеседники не только путаются, противоречат самим себе, они еще и сердятся на него, подобно тому, как дети, находящиеся в сладостном сне, сердятся на строгого воспитателя, который толчками будит их по утрам. Сократа в ходе споров не раз «колотили и таскали за волосы», в итоге его казнили; его обвинителями стали люди смертельно на него обиженные: «Анит был в обиде за ремесленников и политиков, Ликон — за риторов. Мелет — за поэтов, ибо Сократ высмеивал и тех, и других, и третьих» (Diog. L. II, 21,39).

Сократ в отличие от софистов (и это было одно из основных его разногласий с ними) считал, что добродетели нельзя научить. Может возникнуть недоумение: почему же нельзя научить, если она есть знание? По логике Сократа потому и нельзя, что она есть знание! Это значит, что само знание является действительным знанием тогда, когда оно нравственно преобразует индивида, возвышает его бытийный статус — меняет не что-то в нем, а его самого. Для Сократа знать и быть — одно и то же. Поэтому те, кто берутся обучать кого-то добродетели, снимают с тех, кого они собираются обучать, ответственность за нравственное содержание собственной жизни, лишают этических правомочий, самого права быть. Своим парадоксальным утверждением, что добродетели нельзя научить, поскольку она и есть знание, Сократ обозначает различие между знанием, которое бытийно-значимо и потому глубоко интимно, является делом самого нацеленного на добродетель индивида, и мнением (в том числе мнением правильным, полезным), которое ориентирует во внешнем мире и усваивается индивидом также внешним образом, через обучение, с помощью учителей.

Обладает ли, однако, сам Сократ тем знанием добродетели, которое существует у собеседников? Нет, не обладает. Более того, он открыто прокламирует свое незнание и с этим связывает приписываемую ему мудрость. Прежде всего, следует отметить, что идеал знающего незнания прямо вытекает из сведения добродетели к знанию. Если добродетель есть знание и кто-то объявляет себя знающим, то он тем самым провозглашает себя добродетельным, а саму добродетель считает осуществленной. А осуществленная добродетель, или совершенство, есть бессмыслица, такая же, например, как сосчитанная бесконечность. Поэтому Сократ в силу одной только логики, не говоря уже о личной скромности и социальной наблюдательности, вынужден утверждать, что «он знает только то, что ничего не знает» (Diog. L. II, 32). Хотя «человеческая мудрость стоит немного или вовсе даже ничего», а по-настоящему «мудрым-то оказывается бог» (1, 90), тем не менее трезвое осознание этого факта открывает оптимистическую перспективу бесконечного нравственного совершенствования личности. Когда я знаю, что ничего не знаю, и при этом знаю также, что от знания добродетели зависит добродетельность жизни, то у меня есть направление и пространство правильного поиска. Ясное знание своего незнания должно побуждать человека искать нравственную истину. Знающее незнание Сократа есть призыв и требование постоянно думать над тем, правильно ли мы живем, есть философски обоснованное предостережение против самодовольства и успокоенности.

Этика Сократа есть этика индивидуальной личностной ответственности. Она выражает ту стадию личностного развития, когда индивид возвышает себя до уровня субъекта нравственно-ответственного поведения. Личность берет на себя бремя ответственности и вины за свое человеческое развитие. Известный исследователь античности В. Ийегер пишет: «Сократ — последний гражданин в смысле древней полисной Греции. Он же одновременно является воплощением и высшей точкой новой формы духовно-нравственной индивидуальности» [1]. Сократовский образец личности возвещает переход человека и общества к духовно-нравственной стадии развития. Сократ, во-первых, выделяет в системе человеческих целей те, которые полностью зависят от самого индивида и составляют пространство ответственного действия, и, во-вторых, рассматривает их в качестве решающей основы человеческой добродетельности.

1 Jaeger W. Paideia. Berlin, 1944. В. 2. S. 128.

Основной сформулированный еще Аристотелем упрек против этического интеллектуализма Сократа состоит в том, что он отождествляет добродетель с разумной частью души, игнорируя тем самым ее неразумную часть. Упрек этот нельзя признать безупречным. Сократ, конечно же, понимал, что душа содержит в себе некое иррациональное начало (к примеру, он отмечает, что поэты, подобно прорицателям и гадателям, творят в некотором исступлении, не зная того, о чем они говорят, — см. 1, 89). Но не оно интересовало его. В иррациональной, неразумной своей части душа так же не подвластна человеку, как и внешние обстоятельства человеческой жизни. А Сократ ищет такую совокупность действий, последнее и решающее слово по поводу которых принадлежало бы самому индивиду — это и есть действия, которые целиком зависят от знаний. Знания есть тот канал, через который человек осуществляет контроль над своим выбором. Они обозначают зону автономного, свободного и ответственного поведения. Тот, кто желает действительно опровергнуть Сократа, должен доказать, что существуют какие-то другие основания, помимо знающего разума, который позволяет человеку действовать ответственно, самому управлять своим поведением.

Таким образом, тезисом «добродетель есть знание» Сократ определяет нравственность как пространство ответственного поведения индивида, а тезисом «я знаю, что ничего не знаю» возвышает ее до личностно формирующего фактора, более важного, чем власть, деньги, другие внешние и телесные блага. Учение Сократа, которое отождествляет добродетель со знанием, более адекватно, чем учение софистов, выражает логику и установки самого морального сознания, прежде всего его претензию на то, чтобы быть высшей оценивающей инстанцией в человеческих делах. Если софисты дискредитировали самомнение морали, интерпретировав ее как превращенную форму прагматических интересов индивида, то Сократ призывает относиться к моральному сознанию самым серьезным образом и предлагает философскую теорию, которая обосновывает такое отношение. Моралистичность Сократа не является доктринальной, она выражает и продолжает моралистичность самой морали.

Этическое мировоззрение Сократа отличается необычайной внутренней напряженностью. Он говорит, что добродетель есть знание, и в то же время свою мудрость видит в осознании того, что он ничего не знает. Он глубоко убежден в существовании общих нравственных понятий, но все его беседы направлены на дискредитацию общепринятых нравственных представлений. Он говорит, что добродетель сама по себе есть нечто прекрасное, и утверждает, что власть добродетели над человеком объясняется ее полезностью. Он верит в очищающую силу разума, знаний и совершенно не стремится придать своим взглядам научную форму, предпочитая систематизированному изложению непосредственную беседу и личный пример. Он признает необходимость подчинения законам, почитания богов, послушания родителям и одновременно обосновывает моральную суверенность личности. В этике Сократа переплелись различные идейные мотивы, сталкиваются различные этические установки. Деятельность Сократа протекает, когда завершается начавшееся на заключительной стадии первобытного общества становление индивида в качестве личности, формируются социальные и индивидуально-психологические механизмы, позволяющие и требующие от личности самостоятельного, ориентированного на собственные интересы и представления образа действий. В то же время классический полис сохраняет черты непосредственной общности. Личность обособляется, но не противостоит полису, рассматривает себя в качестве выразителя общего блага. Как говорит К. Маркс, Сократ «оказывается столь же субстанциальным индивидом, как и прежние философы, но в форме субъективности...» [1] Именно это взаимноотрицающее единство субстанциальности и субъективности составляет специфический колорит этики Сократа.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 40. С. 57.

§ 3. Сократики

Противоположные тенденции мировоззрения Сократа послужили исходным пунктом различных этических школ, получивших название сократических.

Мегарская, основанная Евклидом из Мегар, развивала идею, что единое есть благо. Соединив Сократа с Парменидом, Евклид полагал, что существует только благо, «лишь называемое разными именами: иногда богом, а иногда умом и прочими наименованиями. А противоположное благу он отрицал, заявляя, что оно не существует» (Diog. L. П, 106). Всю интеллектуальную энергию мегарцы направили на негативное доказательство этого положения путем опровержения бытия чего-либо, помимо блага. В ходе этой работы они придумали много логических задач и парадоксов («Лжец», «Спрятанный», «Куча» и др.). Школа эта занимает более важное место в истории логики, чем этики. Хотя и для этической теории ее опыт имеет исключительно важное значение. Оно состоит в том, что если опираться в этике исключительно на логику, то она неизбежно сведется к одному-единственному утверждению, описываемому с помощью отрицательных определений.

Формула Сократа о тождестве добродетели и знания, означавшая что человек, знающий, что есть добродетель, обязательно будет добродетелен, и наоборот, человек, являющийся добродетельным, обязательно будет знать, что есть добродетель, открывала как минимум две возможности. Одна состояла в том, чтобы добраться до добродетели через истинное знание. По этому пути пошли мегарская школа и Платон, который, как мы увидим, сконструировал даже особый мир моральных знаний. Другая возможность заключалась в том, чтобы через добродетель дойти до знания. По этому пути пошли две другие сократические школы — киников и киренаиков, которые тем и прославились, что практиковали добродетель (разумеется, так, как они ее понимали, и в то же время с учетом общепризнанных представлений о добродетели как самодостаточном, совершенном существовании).

КИНИКИ. Киники отождествляли добродетель и благо, практиковали такую естественную минимизацию потребностей, когда различие между удовольствием и страданием теряет этическую значимость. Основателем этой школы считается Антисфен (ок. 450 — ок. 360 гг. до н.э.). Самым ярким и более всех прославившим киническую идею учеником Антисфена был Диоген из Синопа (ум. ок. 330 — 320 гг. до н.э.). Название школа получила от места преподавательской деятельности Антисфена — гимнасии Киносарг (букв. «Зоркий пес»), по другой версии — от слова kyon (собака), так как оппоненты называли образ жизни Антисфена и его последователей собачьим.

Киники сводили философию к этике, не признавая за физикой и логикой самостоятельной личностно формирующей роли. Общие им всем взгляды могут быть резюмированы в следующих тезисах: а) «предельная цель есть жизнь, согласная с добродетелью» (Diog. L. VI, 104), счастье тождественно добродетели; б) добродетели можно научить и для нее не требуется ничего, кроме силы духа; в) путь к добродетели и способ добродетельной жизни — самоограничение, когда человек живет в простоте и ни в чем и ни в ком не нуждается; киники презирали богатство, славу, общественные условности, вели

крайне неприхотливый образ жизни, создали собственную нищенскую «униформу»: короткий двойной плащ на голое тело, нестриженые волосы, посох, сума; г) добродетель проявляется в поступках и не нуждается в особых знаниях. Строго говоря, киники не утверждали, что добродетели довольно для счастья. Их мысль другая и более глубокая: помимо добродетели нет никакого иного блага, которое отвечало бы критерию самодостаточности как специфическому признаку счастья. Точно так же опрощение само по себе не было для них самоценной формой счастливой жизни. Киники считали, что природа выше обычая, не признавали никакихусловностей, лежащих в основе представлений о стыде и приличии, закон называли городской прихотью. Но это не значит, будто они призывали вернуться «назад к природе». Их цель — не удовлетворение природных потребностей индивида, а его автаркия: Диоген жил не в лесу, а на городской площади. В отношении к наслаждениям они были оппонентами киренаиков; и Антисфену и Диогену приписывают крылатое выражение о том, что лучше сойти с ума, чем наслаждаться. Добродетель, по мнению киников, есть достояние, которого никто не может отнять, способность довольствоваться немногим — кратчайший путь к ней. В этом духе следует понимать знаменитую сцену, когда Александр Македонский изъявил желание выполнить любую просьбу Диогена, а тот, занятый склеиванием книжных листов, попросил лишь о том, чтобы царь не загораживал ему солнце. Ограничивая потребности, киники добиваются той самой внутренней независимости и свободы, которую властители стремятся достичь путем неограниченного удовлетворения потребностей.

Идея киников о самодовлеющем значении добродетели блокировала важнейшие источники этической теории, связанные с другими частями философии (физикой и логикой), а также с содержательными различиями реальных благ и образов жизни. Она по сути дела оставляла своим приверженцам только возможность практически упражняться в добродетели. Это предопределило судьбу учения киников. В теоретической части оно растворилось в стоической этике (стоики очень продуктивно использовали, например, мысли киников о том, что добро прекрасно, зло безобразно, а все остальное безразлично, что добродетель одна). В нормативной части учение киников трансформировалось в анархиствующие формы социальной критики и нравственный эпатаж, потерявшие связь с киничес-кой школой или вульгаризировавшие ее до такой степени, что само слово «киник» (циник) приобрело негативный смысл и в этом качестве стало нарицательным.

КИРЕНАИКИ. Киренаики (IV — III вв. до н.э.) получили известность обоснованием и проповедью гедонизма как этического принципа. Основателем этой школы считается ученик Сократа Аристипп из Кирены (отсюда происходит название школы). Принято думать, что киренаики сводили философию к этике, считая физику и логику излишними для счастливой жизни. Секст Эмпирик приводит также другое мнение, согласно которому физика и логика входят в качестве двух последних отделов в структуру этики киренаиков, состоящую из пяти частей: о целях деятельности («о том, что следует избирать и чего следует избегать» — Секст Эмпирик, VII, 11), об аффектах, о поступках, о причинах, о достоверностях.

Киренаики исходили из того, что единственно истинным, достоверным и постижимым для человека являются его внутренние состояния, ощущения (в этом вопросе они испытали влияние софистов). Ощущения подразделяются на легкие, мягкие (удовольствие) и резкие, бурные (боль, страдание). Удовольствие есть благо, к нему надо стремиться, страдание (неудовольствие, боль) есть зло, его надо избегать. Отсутствие удовольствия и страдания не является ни благом, ни злом. Специфика киренаиков состояла не в том, что они считают удовольствие благом (это было, по сути дела, общим убеждением во времена античности), а в том, что они не признавали иного блага, кроме удовольствия. По мнению киренаиков, удовольствие не зависит от способа удовлетворения: «Наслаждение является благом, даже если оно порождается безобразнейшими вещами...» (Diog. L. II, 88). Одно наслаждение не отличается от другого, оно измеряется только интенсивностью и является благом в качестве телесного состояния. Наслаждение нельзя понимать как отсутствие боли, оно представляет собой положительное переживание, точно так же отсутствие наслаждения не равнозначно боли — «боль и наслаждение являются движением, между тем как отсутствие боли или наслаждения не есть движение: отсутствие боли даже напоминает состояние спящего» (Diog. L. II, 89). Тождественное благу наслаждение привязано к настоящему, воспоминание блага или его ожидание не ведут к наслаждению, так как движение души со временем угасает. Киренаики проводят различие между элементарным, простым и очевидным удовольствием как целью деятельности и счастьем, представляющим собой интегральное состояние, возникающее в результате сложения многих удовольствий. К счастью, считают они, стремятся не ради него самого, а ради отдельных частных удовольствий, из которых оно состоит.

Принцип наслаждения в качестве путеводной нити человеческого поведения дает сбои, по крайней мере, в двух пунктах: некоторые удовольствия, во-первых, сами по себе, естественным образом связаны со страданиями и, во-вторых, через установление и обычай сопряжены с дурной славой и наказаниями, с которыми нельзя не считаться. Поэтому необходимы знания, которые даются философией и другими науками и позволяют правильно ориентироваться в мире удовольствий. Признание роли знания связывает киренаиков с Сократом. И в этом же пункте обнаруживается их отличие от Сократа: знание для них имеет служебную функцию и ценно не само по себе, а как средство оптимизации наслаждений. Идея разумного наслаждения, наслаждения, опосредованного философским и иным знанием, является противоречивой и свидетельствует о невозможности последовательного этического гедонизма.

www.ronl.ru

Контрольная работа - Философские взгляды Сократа 2

Своим важнейшим призванием Сократ считал “воспитание человека” смысл, которого он видел в дискуссиях и беседах, а не в систематическом изложении какой-то области знаний. Он никогда не считал себя “мудрым” (софос), а философом “любящим мудрость” (фило софия). Звание мудреца, по его мнению, приличествует богу. Если человек самодовольно полагает, что на все он знает готовые ответы, то такой человек для философии погибший, ему незачем ло­мать голову в поисках наиболее верных понятий, незачем двигаться дальше в поисках новых решений той или иной проблемы. В результате чего мудрец оказывается “попугаем” заучившем несколько фраз и бросающимся ими в толпу. Предмет философии по Сократу.

В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов, человек. Но он рассматривается Сократом только как нравственное существо. Поэтому философия Сократа—это этический антропологизм. Сократ считал, что толкователи мифологии трудятся малоэффективно. Он говорил: «Местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь из-за его воззрений в Афинах был принят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце—камень, а Луна—земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя»  Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано: познай самого себя! Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю». Оба они определили суть его философии.

Самопознаниеимело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого себя—значит познать себя как общественное и нравственное существо, притом не только и не столько как лич­ность, а как человека вообще. Главное содержание, цель философии Сократа—этические вопросы. Аристотель позднее в «Метафизике» скажет о Сократе: «Сократ занимался вопросами нравственности, природу же в целом не исследовал»

Мастерство диалога

Своего философского учения Сократ в письменную форму не облекал, но распространял его путем устной беседы в форме своеобразного, методологически направленного к определенной цели спора. Не ограничиваясь руководящей ролью в пределах своего философско-политического кружка, Сократ бродил по Афинам и всюду — на площадях, на улицах, в местах общественных собраний, на загородной лужайке или под мраморным портиком — вел «беседы» с афинянами и заезжими чужестранцами, ставил перед ними философские, религиозно-нравственные проблемы, вел с ними длительные споры, старался показать, в чем заключается, по его убеждению, действительно моральная жизнь, выступал против материалистов и софистов, вел неутомимую устную  пропаганду своего этического идеализма.

Сократ выбирал известного политического деятеля или просто известного человека, после того, как тот прочитал свою речь, и Сократ начинал задавать свои знаменитые вопросы. Причем вначале Сократ безудержнохвалил своего собеседника, говорил, что он такой умный, известный человек в городе, и что ему не составит труда ответить на такой    элементарный вопрос. Сократ задавал свой действительно элементарный вопрос (но только на первый взгляд). Собеседник дерзко и нехотя отвечал на него, Сократ в свою очередь задавал очередной вопрос, касающийся все того же вопроса, собеседник опять отвечал, Сократ спрашивал, и это доходило до того, что собеседник, в конце концов, своим последним ответом противоречил своему первому ответу. Тогда взбешенный собеседник спрашивал Сократа, а сам то он знает ответ на этот вопрос, Сократ же совершенно спокойно отвечал, что не знает, и спокойно удалялся. И этой своей исключительностью, гениальностью, избранностью Сократ и прославился.

“Сократический” метод.

«Сократический» метод, его задача обнаружение «истины» путем беседы, спора, полемики, явился источником идеалистической «диалектики». «Под диалектикой понимали в древности искусство добиться истины путем раскрытия противоречий в суждении противника и преодоления этих противоречии. В древности некоторые философы считали, что раскрытие противоречий в мышлении и столкновение противоположных мнений яв­ляется лучшим средством обнаружения истины».

Если учения Гераклита о борьбе противоположностей, как о движущей силе развития природы, сосредоточение своего внимания, главным образом, на объективной диалектике, Сократ, опираясь на элейскую школу (Зенон) и софистов (Протагор), впервые отчетливо поставил вопрос о субъективной диалектике, о диалектическом способе мышления. Основные составные части “сократического" метода: «ирония» и «майевтика” — по форме, »индукция" и «определение» — по содержанию.

«Сократический» метод — это, прежде всего метод последовательно и систематически задаваемых вопросов, имеющих своей целью приведение собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества. Что и является сократовской «иронией». Продолжением и дополнением «иронии» служила «майевтика» — «повивальное искусство» Сократа (намек на профессию своей матери). Он говорил, что как бы помогает своим слушателям родиться заново, познанию “всеобщего” как основы истинной морали. Сократ хотел этим сказать, что он помогает своим слушателям Основная задача «сократического» метода — найти «всеобщее» в нравственности, установить нравственную всеобщую основу отдельных, частных добродетелей. Эта задача должна быть разрешена при помощи своеобразной «индукции» и «определения». «Индукция» и «определение» в диалектике Сократа взаимно дополняют друг друга.

1.«индукция»— это отыскание общего в частных добродетелях путем их анализа и сравнения

2. «определение»— это установление родов и видов, их соотношения.

Далее Сократ переходит к вопросу о различии добровольного и недоброволь­ного поступка, продолжая свою «индукцию» и добиваясь нового, еще более точного «определения» справедливости и несправедливости. Определение не­справедливых поступков по Сократу, такие поступки, которые совершаются в отношении друзей с намерением им навредить.

Сократ — принципиальный враг изучения природы. Работу человеческого разума в этом направлении он считает нечестивым и бесплодным вмешательством в дело богов. Мир представляется Сократу творением божества, «столь великого и всемогущего, что оно все сразу и видит, и слышит, и повсюду присутствует, и обо всем имеет попечение". Нужны гадания, а не научные исследования, чтобы получить указания богов относительно их воли. И в этом отношении Сократ ничем не отличался от любого невежественного жителя Афин. Он следовал указаниям дельфийского оракула и советовал делать это своим ученикам. Сократ аккуратно приносил жертвы богам и вообще старательно выполнял все религиозные обряды.

Основной задачейфилософии Сократ признавал обоснование религиозно-нравственного мировоззрения, познание же природы, натурфилософию считал делом ненужным и безбожным.

Сомнение («я знаю, что ничего не знаю») должно было, по учению Сократа, привести к самопознанию («познай самого себя»). Только таким индивидуалистическим, путем, учил он, можно прийти к пониманию справедливости, права, закона, благочестия, добра и зла. Материалисты, изучая природу, пришли к отрицанию божественного разума в мире, софисты подвергли сомнению и осмеяли все прежние взгляды,- необходимо поэтому, согласно Сократу, обратиться к познанию самого себя, человеческого духа и в нем найти основу религии и морали. Таким образом, основной философский вопрос Сократ решает как идеалист: первичным для него является дух, сознания, природа же — это нечто вторичное и даже несущественное, не стоящее внимания философа. Сомнение служило Сократу предпосылкой для обращения к собственному Я, к субъективному духу, для которого дальнейший путь вел к объективному духу — к божественному разуму. Идеалистическая этика Сократа перерастает в теологию.

Развивая свое религиозно-нравственное учение, Сократ в противоположность материалистам, призывающим «прислушиваться к природе», ссылаться на особый внутренний голос, якобы наставлявший его в важнейших вопросах,- знаменитый «демон» Сократа.

    продолжение --PAGE_BREAK--

www.ronl.ru

Контрольная работа - Сократ его жизнь и деятельность

Сократ, его жизнь и деятельность

СОКРАТ (Афины, 469–399 гг. до н.э.) – знаменитый античный философ, учитель Платона, воплощенный идеал истинного мудреца в исторической памяти человечества. С именем Сократа связано первое фундаментальное деление истории античной философии на до- и после-Сократовскую («Досократики»), отражающее интерес ранних философов VI–V вв. к натурфилософии, а последующего поколения софистовV в. – к этико-политическим темам, главная из которых – воспитание добродетельного человека и гражданина. Сократ был близок софистическому движению. Учение Сократа было устным; все свободное время он проводил в беседах с приезжими софистами и местными гражданами, политиками и обывателями, друзьями и незнакомыми на темы, ставшими традиционными для софистической практики: что есть добро и что – зло, что прекрасно, а что безобразно, что добродетель и что порок, можно ли научиться быть хорошим и как приобретается знание (знание- это обобщенное, систематизированное теоретически выраженное отражение бытия). Об этих беседах мы знаем в основном благодаря ученикам Сократа – Ксенофонту и Платону.

Обычно указывают, по крайней мере, три особенности сократовой философии:

1) ее разговорный («диалектический») характер;

2) определение понятий путем индукции;

3) этический рационализм (философское направление, отрывающее мышление от чувственного опыта и считающее единственным источником познания разум), выражаемый формулой «добродетель есть знание».

Диалогизм учения Сократа, общительного по своей натуре, имел следующее обоснование. Дельфийским оракулом он был провозглашен «мудрейшим из людей» (об этом повествует Платон в Апологии Сократа). Но его собственное убеждение – что сам он «ничего не знает» и, чтобы стать мудрым, расспрашивает других людей, считающимися мудрыми. Сократ пришел к выводу, что это убеждение в собственном незнании и делает его мудрейшим, поскольку другие люди не знают даже этого. Свой метод собеседования Сократ называл майевтикой («повивальным искусством»), имея в виду, что только помогает «рождению» знания, но сам не является его источником: т.к. не вопрос, а ответ является положительным утверждением, то «знающим» считался отвечавший на вопросы Сократа собеседник. Обычные приемы ведения диалога у Сократа: опровержение через приведение к противоречию и ирония – притворное неведение, уход от прямых ответов. Согласно платоновской Апологии, на самом деле Сократ, говоря «чистую правду» о своем незнании, хотел указать на ничтожность человеческого знания по сравнению с божественной мудростью; сам не скрывая своего незнания, он хотел привести к такому же состоянию своих собеседников.

Постоянная мысль Сократа – об абсолютной ценности добра и знания, которые не могут быть отделены друг от друга: невозможно поступать мужественно или благочестиво, не зная, что такое мужество или благочестие. Поступок только тогда имеет моральный смысл, когда человек совершает его осознанно и по внутреннему убеждению. Если же он ведет себя хорошо только потому, что, например, «все так делают» – то, если «все» станут вести себя плохо – не будет причин быть добродетельным. Норма нравственности должна быть автономной, и нельзя в вопросах истины и добра полагаться на мнение большинства. Прежде всего с недоверием к мнению большинства связаны критические замечания Сократа об афинской демократии и принятой практике решения государственных вопросов большинством голосов; эти критические настроения были в полной мере учтены при судебном разбирательстве, закончившемся для Сократа казнью.

Философия Сократа находилась между объективизмом досократики и субъективизмом софистики. Человеческая душа (сознание) подчинена своим собственным законам, которые отнюдь не произвольны, как хотели доказать софисты; самопознание имеет внутренний критерий истинности: если знание и добро тождественны, то, познавая себя, мы должны делаться лучше.

По Сократу, не только истинно моральное (благо) всегда сознательно, но и сознательное – всегда хорошо, а бессознательное – плохо. Если кто-то поступает плохо, значит, он еще не знает того, как надо поступать на самом деле, и после того, как его душа будет очищена от ложных предрассудков, в ней проявится природная любовь к добру. Точно так же, как нельзя хорошо поступать, не зная добродетели, так нельзя и по-настоящему любить, не зная, что такое любовь и что должно быть истинным предметом влечения.

Майевтикапредставляла собой с точки зрения своей логической формыиндукцию(наведение). Развитию индуктивности сократовского метода как нельзя лучше способствовал диалогическийспособ исследования. Он предполагал, что в начале беседы по необходимости всегда исходят из всем понятных, а потому и самых простых, наглядных положений, имеющих преимущественно чувственный характер, но по мере продвижения диалога переходят к скрытым и более сущностным свойствамобсуждаемых вещей. Воспроизводя структуру диалога-исследования, индукция направлена на отыскание единого во многом: от множества явлений, в которых некая предполагаемая сущность представлена как относительное свойство, легко исчезающее и превращающееся в свою противоположность, существующее в них (явлениях) наряду с другими свойствами, мысльпереходит к такой одной вещи, в которой искомое свойство представлено само по себе, не в относительном, а в абсолютном смысле, и не как свойство даже (любое свойство может быть отъемлемо от вещи, и последняя, хоть и изменит, но не утратит своего существования), а как некая неотъемлемая определённость, тождественная самой вещи, или даже как некая вещь. Итогом такого метания мысли должно быть определение, фиксирующее общее, универсальное свойство, имеющее всеобщее значение для сознания.

Литература

Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ, Платон. М., 1963.

Нерсесянц В.С. Сократ. М., 1984.

Кессиди Ф.Х. Сократ. 2-е изд. М., 1988.

Платон, Апология Сократа, пер. М.С. Соловьева. – Платон. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1989.

Ксенофонт, Воспоминания о Сократе, Защита Сократа на суде, Пир – Ксенофонт, Сократические сочинения, пер. С.И. Соболевского, М. – Л., 1935.

www.ronl.ru

Смотрите также

• Философия сократа контрольная работа
• 
  Проверка контрольного числа снилс
• Философия средневековья контрольная работа
• 
  Контрольные приспособления в машиностроении
• 
  Как открыть контрольный замок
• 
  Замок контрольный как открыть
• Контрольная работа компьютерные преступления
• Компьютерные преступления контрольная работа
• 
  Законы кирхгофа контрольная работа
• Функции социологии контрольная работа
• Внеоборотные активы контрольная работа